Несмотря ни на что я буду счастлив

      Спустя две недели       — Алик, поможешь мне с продуктами? — спросил я, зайдя в квартиру. Тут же из комнаты выкатил на коляске Алик, улыбаясь. Он, двигая руками колёса, подъехал ко мне, при этом остановившись так, чтобы можно было развернуться, и забрал один пакет.       — И что ты опять накупил? Знаешь ведь, что я сейчас не работаю, и при этом тратишь деньги своего отца на гору продуктов, — вздохнул альфа.       — А как иначе? Нам всем нужно хорошо питаться. Тем более, скоро ты встанешь на ноги и вернёшь всё моему отцу. Я же знаю как ты не любишь быть в долгу перед кем-то. А когда и Лёль пойдёт в садик, то я тоже смогу работать. Буду помогать тебе. Так что не переживай по этому поводу. Всё же деньги это не главное в жизни.       Алик, придерживая на коленях пакет, поехал на кухню, а я пошёл за ним. Как же мне нравилось наблюдать за ним и видеть, что его тяжёлый труд окупается. На протяжении всех этих двух недель я делал ему массаж и ног и рук в удвоенном темпе, ко всему этому он стал лучше питаться и меньше переживать, благодаря чему немного окреп и, каждый день стараясь самостоятельно прокатить коляску, он наконец смог сам возить её спустя эти две недели. Более-менее получаться начало только последние дни, а я безумно радовался этому прогрессу, мечтая до смерти зацеловать любимого.       — Зная твоего отца, навряд ли я когда-нибудь выплачу ему долг, — усмехнулся Алик, вырывая меня из мыслей.       Мы вместе разбирали пакеты. Я ставил продукты в холодильник и на верхние полки, а Алик на нижние. При этом мы путались под ногами друг у друга, но это не раздражало, а лишь веселило нас. И мы всё время целовались, что мне очень нравилось.       — Как там малышня?       — Тимофей сейчас в гостиной, я оставил его на диване, наверное, играет с игрушками, а Лёль спит. Мне кажется он как-то много спит для маленького ребёнка. Должен быть активным. Ну, по моим знаниям. Всё же дети именно такие, и мои братья были такими.       — Не знаю, — пожал плечами я. — Может, он просто такой по характеру: спокойный и всё время хочет спать.       — Ладно. Пусть пока всё будет так, а там посмотрим. Надо будет потом у Лира спросить.       — Всё хорошо, — улыбнулся я. — А ты как?       — Да что со мной будет? — добродушно улыбнулся Алик.       Поставив в холодильник молоко, я скомкал пакет из-под продуктов и бросил его на диван, присев на колени к Алику.       — Уже через неделю Тимофей пойдёт в садик, — сказал я, обняв своего альфу за шею.       — Вы же с Алексом вместе выбирали?       — А что? Боишься, что я бы выбрал плохое место?       — Не то, что бы... — замялся Алик, но я всё понял. Вполне ожидаемо, я бы тоже переживал на его месте. — Просто у тебя навряд ли есть опыт в таких делах, поэтому лучше решать вопросы с кем-то.       — Не волнуйся, мы вместе выбрали, съездили туда, обговорили всё. Так что насчёт этого можно не волноваться.       Алик улыбнулся, и я чмокнул его в губы.       — Я тут хотел кое о чём поговорить...       Алик явно заметил моё немного нервное состояние.       — Что случилось? — обеспокоенно спросил он, взяв в ладони моё лицо. Этот жест был очень милым и тёплым, из-за чего я не смог сдержаться и вновь поцеловал альфу, углубляя поцелуй. Алик ответил с таким же напором, обняв меня за талию и прижав к себе.       Некоторое время мы целовались, не желая отрываться. Но оторваться всё же пришлось. Тяжело дыша, я облизнул припухшие от поцелуев губы, заметив блеск в глазах Алика.       — У меня... Через несколько дней... У меня... Кхм.       — Течка? — спросил альфа, попав прямо в точку.       Я кивнул, покраснев. С одной стороны я безумно хотел провести течку с любимым человеком, но с другой стороны очень боялся отказа. Я рассматривал развитие событий в случае отказа, думал о том, что это ничего страшного, ещё слишком рано, он может быть ещё не готов, но унять сердце, которое болело от этих мыслей, я не мог. И страх. Было очень страшно услышать отказ, хоть я и понимал, что Алик вправе отказать мне. Даже не то, что вправе, отказ это самый логичный вариант в данном случае. И всё равно было ужасно страшно его услышать. К такому я бы ни за что не смог подготовиться.       — Она будет через несколько дней, — тихо проговорил я. — И мне... Мне важно... Знать. Ты... Со мной... Хотел бы... — замялся было я, а потом быстро протараторил: — Или я могу уехать к родителям, проведу течку в одиночестве, а маму попрошу приехать сюда и посмотреть за детьми и за тобой и вообще я думаю...       — Тихо-тихо, — Алик приложил указательный палец к моим губам, и я затих. — Я ещё ничего не ответил, а ты уже рассмотрел вариант на случай отказа? — он тихо рассмеялся, а я впал в ступор. Какой же он красивый, когда так смеётся. Вот бы он почаще это делал.       — Ну да... — казалось, ещё никогда мои щёки так не горели.       — Я согласен.       Я было сначала не поверил своим ушам и уставился на Алика, который всё также беззаботно и счастливо улыбался.       — Мне же не послышалось?       — Я согласен. Только... Сам понимаешь, я в таком положении, что... Вся активная роль будет на тебе на протяжении всей течки. Справишься?       — Да! — выкрикнул я, крепко обняв альфу за шею. И хотя я мало представлял себе, как буду без передыха скакать на Алике все семь дней... Всё же я был ужасно счастлив, что мой любимый человек не отказал мне. Это ещё одно подтверждение тому, что он начал доверять мне и даёт ещё один шанс.       — Смотри мне, — шутливо пригрозил он. Я лишь вновь поцеловал его, блаженно прикрыв глаза.       — Тогда я отправлю Лёля и Тимофея к родителям. Отдохнём от них недельку. Проведём это время только вдвоём.       — Так не терпится избавиться от детей?       — Я их очень люблю! Но и тебя тоже люблю, так что хоть иногда взрослым нужно находить время на самих себя и свои половинки. Ты же тоже соскучился по мне?       — Ещё как соскучился. И мы слились в ещё одном поцелуе, который прервал детский крик, донесшийся из гостиной.       — А вот и наше маленькое счастье зовёт нас. ***       Спустя несколько дней       — Не волнуйся ты так. Всё будет хорошо, — с улыбкой сказала мама, пытаясь отлепить меня от детей. — Я давно не видела своих внуков, как и они меня. Правда же? Тимофей? Лёль?       — Да! — воскликнул Тимофейка, вырвавшись из моих рук. Мама тут же подхватила альфу на руки, целуя его в щёчки.       — Папа... — послышался тихий голос Лёля. Омежка всё время такой: тихий и скромный. — Я не хотю бес тебя.       — Лёлечка, мальчик мой, — ласково начал я, обнимая малыша. — Это ненадолго. Всего несколько дней, а потом я вас обратно заберу. Да и бабушка соскучилась по тебе. Ты же такое солнышко. Ты не скучал?       — Скутял. Но по тебе буду больше, — грустно произнёс омежка. Я отстранил его от себя и посмотрел на поникшее личико.       — Лёль, не расстраивай бабушку. Она очень любит тебя.       — А ты? — и тыкнул пальчиком в мою щёку. Я улыбнулся.       — И я.       Алик       Пока Ник пытался успокоить Лёля, я попрощался с Тимофеем, который с удовольствием обнимал бабушку, и даже успел поговорить с мамой Ника.       Честно говоря, я вообще не ожидал, что Ник предложит провести вместе его течку. Можно сказать, что я совсем забыл про это. А ведь это действительно важный вопрос. И как бы я ни хотел, чтобы наш нормальный первый раз прошел не под действием феромонов и бешеного желания, всё же отказать омеге я не мог. Как можно оставить моего мальчика одного разбираться с этой проблемой? Тем более я знаю, насколько это болезненно и тяжело, когда рядом нет альфы. Так что даже думать было не о чем, ответ был очевиден. Хотя по тому, как Ник волновался, я понял, что он сомневается в положительном ответе.       И всё же я был рад, что несмотря на течку эту недельку мы проведём только в обществе друг друга. Ник прав, я тоже люблю наших детей, но и по нему соскучился. За эти два месяца он заново влюбил меня в себя. Просто невероятный.       — Ну всё, мы пошли. Давай, Лёль, скоро вы увидитесь с папой, не волнуйся так.       Мама Ника взяла омежку на руки. Рядом стоял Тимофей, держась за её платье.       — Будьте аккуратны, — наставлял Ник. — Не отходите никуда от бабушки, особенно это тебя касается, Тимофей, не балуйтесь, будьте послушными, не создавайте проблем. Хорошо?       — Да, — хором произнесла малышня.       — Будьте умничками. Тогда вас ждёт сюрприз.       — Сюпиз? — радостно воскликнул Тимофейка и подбежал к Нику.       — Вот же шустрый, — улыбнулась Вера Николаевна.       — Да, сюрприз.       — Какой сюпиз?       — Вот и узнаете, если будете послушными.       — Папа! Я хочу сейчас! Знать! Папа!       — Нет. Узнаете потом. А сейчас вам надо идти.       — Папаааа... — жалобно протянул Тимофей. Вот манипулятор маленький.       — Нет. Всё. Не разжалобишь. Идите уже.       В итоге кое-как выставили детей, которые не хотели уходить. И намучается же с ними бабушка Ника.       — Хочешь чаю? — спросил Ник и пошёл на кухню, а я покатил на коляске за ним. Хоть коляску теперь сам могу катить. Бывает, руки устают, и Ник помогает, но не так часто. Теперь я сам с этим справляюсь.       — Давай.       — Я пока займусь делами по дому...       — Если тебе станет хуже и ты поймёшь, что течка началась — сразу приходи в...       — Я хочу сделать это в нашей кровати, — невинно улыбнулся Ник, повернувшись ко мне лицом и поставив кружку с чаем передо мной.       — Кхм, ну... — обсуждать такую тему было неловко. Всё же Ник у меня единственный. Был, есть и всегда будет, потому я и не знал, как говорить на такие темы и не смущаться.       — Не волнуйся. Как только мне станет хуже, я помогу тебе перелечь на кровать, в которой мы проведём следующие несколько дней. Ещё надо все твои вещи в комнату перенести. Часть я уже перенёс, когда ты был в больнице, но не всё...       — Да у меня нет особо вещей. Я тебе потом помогу со всем.       — Пока тебя не было я облазил твой шкаф... — резко перевёл тему Ник, заметно смутившись. — Прости, я просто хотел о тебе побольше узнать. Думал, может, ты хранишь что-то важное, дорогое твоему сердцу. Думал, что если узнаю, то стану ближе тебе. А оказалось...       — Я хранил вещи, связанные с тобой, — с тёплой улыбкой сказал я. — Мне нравилось смотреть на них и думать о тебе. Я надеялся, что, возможно, когда-нибудь мы будем вместе. Они всегда были и до сих пор остаются частью меня...       — Там были фотографии. Почему на них только я? Почему нет тебя? — спросил Ник, присев рядом со мной. Мы оба пили чай и говорили.       — Чтобы любоваться тобой. А ещё я надеялся, что через годы совместной жизни ты изменишься и будешь жалеть, что нет воспоминаний о первой беременности, о нашей совместной жизни. И я фотографировал. На память для нас обоих.       — А как же ты?       — Для меня был важен только ты, о себе я даже не думал, — смущённо улыбнулся я, почесав голову.       — Теперь ты тоже будешь на фотографиях, — улыбнулся Ник. — Я сейчас.       Омега вышел, оставив меня одного. О чём это он? Неужели тоже хочет начать меня фотографировать? Или уже успел сделать пару фоток?       Ник       — Что ж, самое время все показать Алику.       Я зашёл в теперь уже нашу комнату и достал из шкафа свою коробку. В ней лежал фотоаппарат, фотографии, которые я успел распечатать и украшения, которые мне подарил Алик. Украшения я решил надеть на себя и больше их не снимать. Именно с этого дня: дня, когда он меня принял и дал мне шанс. После я схватил фотоаппарат и фотографии и вышел из комнаты.       Алик сидел полубоком ко мне, а потому я спрятался за стеной и незаметно его сфотографировал. Альфа всё же заметил меня и улыбнулся.       — Решил оставить воспоминания и обо мне?       — Некоторые уже есть.       Я подошёл к любимому и, сев к нему на колени, показал фотографии.       — Здесь их пока что только сто. Ну, тут ещё и наши дети, но скоро их будет много. Очень много! И ты везде будешь запечатлён.       — Ник...       Я повернул голову к лицу Алика, увидев, как тот растрогался.       — Это всё для тебя, ведь я тебя люблю. А теперь посмотри эти фотографии, — я передал альфе фотографии, удобнее устроившись на коленях, обняв его за шею. Алик медленно перебирал фотографии, внимательно рассматривая каждую, всё больше и больше улыбаясь.       — Здесь ты спишь, — комментировал я. — А вот здесь кушаешь. У тебя не было настроения. Точнее, ты никак тогда не мог прийти в себя, всё же сразу после больницы к нам домой, неприятные воспоминания и всё такое. Но я всё равно фотографировал. Ведь дело не в самих эмоциях, а в их искренности. И я хотел запечатлеть всё. Там ещё фотографии наших детей, когда ты был в больнице. Я мельком их фотографировал сначала у мамы, а потом здесь. А самые последние это недавние. Когда на прогулке Алекс нас сфотографировал. Здесь мы все вместе. Ты рад?       — Я безумно счастлив. Спасибо тебе.       Алик крепко обнял меня, а после поцеловал, вкладывая в поцелуй всю свою любовь.       — Ты даже решил украшения надеть, — заметил альфа. — Я думал, что они тебе не понравились.       — Не говори так! — я легонько ударил Алика по плечу ладонью. — Раньше я был слеп. Но сейчас всё по-другому. Они мне очень дороги, ведь их подарил мой любимый человек. И я всё помню! Этот браслет был твоим первым подарком, — показал я тоненький браслетик. — Дальше были серёжки. Под цвет моих глаз, — теперь я показал на уши, в которых красовались серьги. — Потом колечко, брошь и этот кулон, — я приподнял кулон, смотря на него. — Это был твой последний подарок на Новый Год. И ведь он мне тогда понравился. Просто я испугался чувств, которые ты вызывал во мне. Но сейчас мне не страшно. Я знаю, что ты любишь меня и вижу это. И вся эта ситуация, которая произошла с тобой, помогла мне понять, как же сильно я нуждаюсь в тебе и как же сильно люблю. Спасибо тебе за то, что ты рядом со мной, за то, что открыл мне глаза и за то, что несмотря ни на что всегда был рядом.       — Я пообещал себе, что несмотря ни на что сделаю тебя счастливым, а в итоге сам обрёл счастье. Я и мечтать о таком не смел. Спасибо тебе за то, что раскрасил мой мир и сделал его цветным. Я люблю тебя.       Услышав столь важные и долгожданные для меня слова, я не сдержал слёз радости.       — Повтори... Пожалуйста...       — Я люблю тебя, Ник, — с нежной улыбкой на губах прошептал Алик мне в самые губы. — Люблю тебя, люблю. Всегда любил и всегда буду. Только тебя одного.       — Я-я тоже лю-люблю тебя, — захныкал я, стараясь изо всех сил сдержать катящиеся по щекам слёзы. — Так сильно люблю. Только тебя одного. Никогда и никого я не любил. Ты первый. Первый и единственный.       Алик губами собирал с моих щек слезинки, целуя их. Я млел под его губами, потянувшись навстречу к его. Мы слились в нежном, чувственном поцелуе, лаская губы друг друга. Я сильнее прижимался к Алику, боясь его отпустить, а Алик в ответ сильнее прижимал меня к себе, давая обещание не отпускать.       Мы целовались, целовались и целовались, не смея отпустить друг друга. И вдруг я почувствовал, как внизу живота потяжелело, а бельё стало пропитываться смазкой.       — Не хочу портить такой момент, — смущённо проговорил я, отлипнув от губ тяжело дышащего альфы. — Но, кажется, у меня началась течка.       — Видимо, на тебя так подействовала наша близость, — улыбнулся Алик.       — Ты доедешь до комнаты?       — Да.       — Тогда я сбегаю в душ.       — Мне ведь тоже надо...       — Ты мылся вчера поздно вечером, ничего страшного. Противно мне не будет, уж поверь.       — Если ты так говоришь... Хорошо.       — Я скоро.       Алик       Ник убежал в ванную, а я прокатил коляску в комнату, ожидая омегу. Было неловко, да и я мало себе представлял как мы будем заниматься любовью. Всё же ногами двигать я не могу, а Ник наверняка устанет, ещё и в одной позе. Но как ему ещё помочь? Даже не представляю.       Пока ждал, решил снять с себя домашнюю футболку. Выглядеть я стал намного лучше, что не могло не радовать. Не хотелось, чтобы Нику было неприятно или ещё что. Встану на ноги и тут же займусь своим телом! Чтобы Нику было приятно на меня смотреть, чтобы он восхищался мной.       Он-то у меня очень красивый. Пусть после родов он немного пополнел, точнее сказать стал более округлым, мягким, а не как раньше одна кожа да кости были, но он мне нравится таким даже больше, чем раньше. И всё также ухаживает за собой. Такой молодец.       — Ждёшь меня? — спросил Ник, отвлекая меня от мыслей. Я посмотрел на омегу, который стоял передо мной в одном лишь полотенце. Волосы были собраны в неряшливый пучок, полотенце открывало только плечи и руки, по которым скользили капельки воды, а личико стало румяным и немного смущённым. Какой же он у меня красивый!       — Жду.       Аромат феромона усилился. Мысли были пока ещё трезвые, но течка потихоньку вступала в свою силу. Я прикрыл глаза, блаженно вдыхая мой любимый аромат.       — Тогда теперь на кровать. Давай помогу.       Ник подвез меня к кровати. Я напряг мышцы рук и забрался на кровать туловищем, с ногами помог омега. После Ник помог мне устроиться и снять лёгкие штаны и нижнее бельё.       — Ты точно сможешь? — всё ещё сомневался я. — Ты ведь устанешь, а поменяться мы не сможем.       — Не волнуйся. Главное, что ты рядом. Если устану, то просто поспим. Твой феромон оказывает успокаивающее действие, если ты не знал.       — Я просто переживаю.       — Я знаю.       Ник улыбнулся и, скинув с себя полотенце, взобрался на кровать, оседлав меня. Я тяжело вздохнул, бегая глазами по совершенному телу омеги.       — Я немного потолстел, — смущённо произнёс Ник, тем не менее не прикрываясь. — Да и живот обвис из-за родов, поэтому...       — Ты прекрасен, Ник, — искренне проговорил я, обхватив ладонями бёдра омеги. — Для меня ты самый красивый. Самый. Раньше ты был очень худым, я бы даже сказал тощим, и я всё время переживал за тебя, а сейчас в тебе появилась приятная округлость.       — Правда?       — Конечно.       Я поднялся на локтях, приподняв туловище, после чего коснулся губ Ника своими. Феромоны усилились. По бёдрам омеги потекла смазка, стекая на мои ноги и кровать.       — Давай, — поцелуй. — Сделаем это, — ещё один поцелуй. — Первый раз нежно.       — Я тоже хотел попросить, — признался Ник. — Пока течка не вошла в полную силу, и мы можем разумно мыслить, я хотел сделать это нежно. У нас с тобой ни разу не было ласк. Большое упущение.       — Рад, что мы мыслим одинаково.       Я вновь плюхнулся на кровать, рассматривая Ника. Омега, распустив свои волосы, которые водопадом спали на плечи, также беззастенчиво рассматривал меня.       — Может, к спинке кровати сядешь? Будет удобнее ласкать друг друга.       — Тогда помоги мне.       Нашими совместными усилиями мы смогли подвинуться к спинке кровати. Я обнял Ника за талию, крепко, но нежно прижимая к себе, а Ник в ответ обхватил ногами мои бёдра, обняв руками за шею. Мы слились в неспешном поцелуе. Я ласкал бока моего омеги, переходя на грудь, теребя сосочки. Ник постанывал вполголоса, исследуя своими ладонями мою спину, проезжаясь попкой по моему члену, заставляя уже меня постанывать.       — У нас нет презервативов, — вдруг вспомнил я, немного отстранив Ника от себя.       — Плевать, — горячно шепнул он, мягко впиваясь в мои губы.       — А если ты заберемеешь?       — Ну ты же будешь рядом? Будешь воспитывать нашего малыша?       Его слова сорвали мои тормоза. Я немного резко, но мягко схватил его за затылок, откинув голову в сторону, после чего впился губами в беззащитную шею.       — Ах! — вскрикнул Ник, но не отстранился, а лишь ещё сильнее обнял, разрешая мне целовать, облизывать и покусывать его шею. — Мы же хотели нежно.       — Прости, не сдержался.       — Всё хорошо. Я сейчас... — Ник обхватил ладонью мой член и направил его в себя.       — Так быстро? — удивился я, хотя внизу уже всё ныло. Хотелось подмять своего омегу и ворваться в него, вбивая в кровать. Но всё что я мог — обнимать его хрупкое тело, полностью отдавая бразды правления.       — Не могу больше ждать, — жалобно проговорил Ник и, пару раз проведя по всей длине моего члена, стал медленно насаживаться, крепче вцепившись пальцами в мои плечи. Я помогал омеге, придерживая за бёдра, и не давал сесть резко. Всё же больше всего я переживал именно за него. Хоть смазки выделялось достаточно, но не хотелось, чтобы Нику было больно.       — Ты как? — спросил я и убрал влажные волосы со лба моего омеги, зачесав их назад.       — Хорошо, — протянул Ник, сев до конца. — Немного... Сейчас я привыкну.       — Не торопись.       Пока Ник привыкал, продолжая впиваться пальцами в мои плечи до синяков, я стал целовать его: сначала расцеловал всё личико, потом перешёл на шею, оставляя еле заметные засосы, спустился к ключицам, обводя их языком. Ник тихо постанывал, запустив одну ладонь в мои волосы.       — Ах! Ммм... — громко простонал он, когда я захватил в плен губ нежный сосок. — Алик... Алик!       Пока я посасывал маленькую затвердевшую бусину, руки жили своей жизнью, лаская бока и спину, переходя на поясницу и аппетитные бёдра. Внутри Ника было до одури горячо, горячо и тесно, так тесно, что было даже больно, но я терпел и ждал, когда омега расслабится и сам начнёт двигаться. Всё что я мог — отвлекать его от боли своими ласками.       — Так хорошо... — простонал Ник и стал потихоньку раскачиваться, поднимаясь вверх и опускаясь вниз. Я не мешал ему, лишь придерживал бёдра и целовал всё до чего дотягивались губы.       — Ник, тебе хорошо? — спросил я, пройдясь языком по шее, после чего перешёл губами на плечи, расцеловывая их.       — Очень. Хочу сильнее! — простонал Ник, и я принял это за мольбу.       Покрепче обхватив омегу за бёдра, я принялся насаживать его на свой член, слушая протяжные, громкие, полные наслаждения стоны, разносившиеся по всей комнате.       — Да! Ммгх... Ах!       Я даже не заметил, как Ник кончил, и продолжил насаживать его на себя, тихо постанывая. Так давно у нас с ним ничего не было, так хорошо было сейчас.       — Алик, я... Я только что... — прохрипел Ник, падая всем телом на меня, кусая за шею. Я продолжал насаживать его на себя, врываясь в любимое тело, сплетаясь в единое целое. Как же внутри было туго. Безумное желание разливалось по венам, инстинкты кричали взять то, что принадлежит мне грубо, по-животному, не щадя. Но я лишь мог двигать бедра омеги и немного подаваться навстречу своими, сливаясь с ним, не отпуская, продолжая только начавшийся марафон.       — Ах, Алик! Нгх... Алик! — кричал Ник, прогнувшись в спине и насадившись на мой член так глубоко, что мы застонали одновременно, впившись в губы друг друга.       Смазка обильно вытекала из ануса омеги, пошло хлюпая, пачкая простыни, разнося просто невероятный аромат течного омеги. Хотелось поглотить Ника, съесть его, присвоить себе, сделать своим и только своим. Навсегда.       В момент моего первого пика я почувствовал в себе что-то животное, звериное. Казалось, зрачки сузились, а зубы сами потянулись к хрупкой шее, делая то, что нужно было сделать уже давно.       — Ааа! — послышался вскрик Ника, который привёл меня в себя. Я поставил метку. Метку моему любимому омеге. Метку, о которой давно мечтал. Теперь он мой. Только мой.       — Прости, — прошептал я, зализывая выступившую кровь, полностью облизывая всю метку, расцеловывая её.       — Всё хорошо, — послышался всхлип, и я тут же отстранился от моего омеги.       — Я сделал больно? Прости, Ник...       — Всё хорошо, правда, — улыбнулся Ник сквозь слёзы. — Я так тебя люблю и так давно мечтал о твоей метке. Теперь ты только мой! — грозно заявил он, после чего счастливо улыбнулся.       — А ты мой.       И мы слились в поцелуе, полном любви и счастья.