Облепиховый чай

      Казалось, все жители крепости Сует отчего-то решили собраться в одном месте. Грозовой тучей они стремительно окружили две дрожавшие от страха худощавые фигуры, крепко прижимавшихся друг к другу. Женщина всеми силами пыталась защитить ребёнка от нападок толпы своей тощей спиной, то и дело судорожно оглядываясь по сторонам. Бежать налево? Там крепостная стена. Направо? С той стороны к ним уже подбирались обезумевшие люди. Точно так же дело обстояло и спереди. Ей оставалось лишь медленно пятиться назад, беззвучно бормоча бессвязные слова молитв Владыкам, но навряд ли её бормотанье за криками толпы было ими услышано.       Искривлённые в отвратительных гримасах лица вслух проклинали и старуху, и её «маленького ублюдка». Лишь одно лицо разительно отличалось от них. Пугающе спокойное, серьёзное лицо, обладатель которого неотрывно наблюдал за разворачивающимися перед ним событиями. Если в первые мгновения в душе Князя Хвори и поднялось желание вмешаться в происходящее, то, успокоившись и всё хорошенько обдумав, он пришёл к выводу, что, вероятнее всего, его вмешательство уже ничем не сможет помочь не только старухе с ребёнком, но и всем этим пока ещё живым людям. Наоборот, его неожиданное появление может пробудить дремлющую в их телах хворь и во много крат ускорить неизбежное.       Сохель не был бы удивлён, узнай он, что каждый человек в крепости Сует уже давно был заражён. И если это его предположение окажется действительно верным, то никого из них уже невозможно было излечить. В исступлении кричащие на женщину люди на деле были лишь ходячими мертвецами, что уже приподняли ногу, чтобы в следующий миг ступить прямо в бездонную пропасть. Опоздавшему же не на дни или на недели, а на года Князю Хвори оставалось лишь внимательно наблюдать и ждать, появятся ли из этой пропасти длинные руки, что схватят людей и утащат за собой в эту непроглядную тьму.       Ему нужно было своими собственными глазами увидеть обладателя этих «рук», узнать, насколько сильно после перерождения было искалечено сердце ребёнка, чтобы принять отнюдь не просто решение, как поступить с ним в дальнейшем. Впрочем, Сохель больше не пытался тешить себя глупыми надеждами. В глазах стоявшей в безмолвии девушки появилась мрачная уверенность. Её изящная ладонь сжалась в крепкий кулак. Никому неведомо было, какая великая сила скрывалась в той руке. - Что тебе, ведьма, сделала моя семья?! – пронзительно закричала женщина, делая резкий шаг вперёд. – Что тебе сделал мой сын? Что тебе сделала моя невестка? Зачем? Зачем ты сделала это с ними? – покачнувшись, она рухнула на колени, в бессильной ярости ударив кулаками по грязному снегу. После этого она медленно подняла на старуху взгляд налитых кровью глаз. – Ты ведь тоже не всегда была шавкой Бадре, когда-то и ты была простым человеком. Тебе же не чужда наша боль, - из её глаз полились крупные слёзы. – Верни мне их. Верни. Или, поверь мне, я этого так не оставлю. Ты, ведьма, сдохнешь в муках, как умирала вся моя семья. Ты будешь умолять о смерти, о том, чтобы скрыться от нашего правосудия в царстве Отвергнутого, но и он не примет тебя. Тебя, сука, и твоего мелкого ублюдка уже никто не примет.       Из-за охватившей её слабости слегка покачиваясь, женщина с чужой помощью всё-таки смогла поняться на ноги. Сохель мог наблюдать за тем, как стремительно при этом побледнело её лицо. На нём, словно на чистом листе бумаги, медленно начали проявляться чёткие чёрные символы. Они то становились более насыщенными, то резко бледнели, однако ни на миг не исчезали вовсе. Впрочем, казалось, один только Князь Хвори обратил на их появление внимание. Все остальные люди продолжали неотрывно следить за разворачивающимся действом. - Я так долго ждала этого ребёнка. Мой маленький драгоценный сынок. Я холила и лелеяла его, старательно подбирала для него достойную невесту... А ты забрала его у меня. Моего единственного ребёнка. Кто я теперь без него? Кому я, старая, теперь нужна? Зачем мне… - У нашего юного господина пару дней назад на теле появились странные кровоподтёки, - неожиданно заговорил высокий мужчина в строгом костюме. Он показался Сохелю смутно знакомым, но где и когда их пути пересеклись, тот вспомнить так и не смог, да и не сказать, что это было ему нужно. – Госпожа, заботясь о сыне, отыскала мазь, которую для неё когда-то изготовил один из учеников Владыки Иасона, и обработала их, но даже по прошествии нескольких дней они так и не исчезли. Наш молодой господин день ото дня становился всё страннее и страннее. Он мог неожиданно остановиться посреди коридора и заговорить с кем-то, а потом начать исступлённо плакать. Это начало повторяться всё чаще и чаще, а вчера… Вчера он… - голос немолодого мужчины задрожал. По его шее начало медленно расползаться тёмное пятно. Сохель видел, как множество тёмных точек складывались в размытое слово «вина». – Я должен был ослушаться его приказа. Я должен был остаться в его комнате. Как я… Я во всём виноват. Я должен был заметить, что с ним что-то не так, я должен был уберечь его.       Произнесённые мужчиной слова о странных кровоподтёках всколыхнули толпу. Все начали наперебой кричать о том, что на их телах тоже проявились странные, не сходящие даже по прошествии долгого времени кровоподтёки. Неужели и они тоже скоро… Когда кто-то первым вслух произнёс, что и их теперь ожидает смерть, людей охватила паника. Не зная, что им делать и как спастись от, как казалось, неминуемой гибели, они все вновь угрожающе двинулись в сторону старухи. Одни люди толкали других людей, сбивали их с ног и, совсем не волнуясь о тех, наступали на их распластанные тела, продолжая идти дальше. В глазах женщины, сжимающей в своих объятьях ребёнка, отразился ужас. Ей некуда было бежать. - Почему вы решили, что именно она та ведьма, которая прокляла всех вас? – неожиданно прозвучал в толпе вопрос.       Необычайно вёрткий он промчался средь людских фигур, доносясь до каждого и заботливо сажая в их сердцах семена сомнения. Лицо Князя Хвори на мгновение скривилось, после чего он медленно выдохнул. Он лишь слегка вмешается в это дело, тем самым позволив людям хотя бы немного отсрочить момент своей смерти. Сохель дал им этот шанс, но только сами люди могут решить воспользоваться им или нет.       На лицах горожан отразилась растерянность. Многих из них всего лишь привлёк шум, идущий с улицы. В поисках развлеченья они выглянули из окон своих домов, когда услышали о том, что старуха, которая всё это время стояла у входных ворот, на самом деле оказалась ведьмой, последовательницей ненавистного каждому из смертных Князя Бадре. Но кто произнёс эти слова первым? Кто решил, что именно она во всём виновата? У них не было тому ни единого доказательства, лишь обрывки чужих фраз.       Сохель еле слышно не без удовольствия хмыкнул. Каких-то пары его слов оказалось достаточно для того, чтобы в сердцах людей зародилось сомнение. Пусть эти слова и были самую малость приправлены его силой, чтобы люди в большей мере прониклись ими. Впрочем, как спустя несколько мгновений оказалось, достигли они отнюдь не всех сердец. Стоявший ближе всего к женщине с ребёнком немолодой мужчина-слуга, резко замотал седой головой, будто пытаясь отогнать от себя этот навязчивый вопрос. Налитыми кровью глазами он вновь посмотрел на старуху. - Потому что это месть, - негромко пробормотал он, однако Сохель чётко расслышал каждое его слово. – Потому что мой господин не терпел присутствие швали, что в последние годы расплодилась в городе. Нищенок, которые не могут прокормить себя, но для чего-то продолжают плодить детей. Разносчиков грязи и болезней. Он презирал каждого из вас и не скрывал этого. Он был честен, и за его честность ты его и прокляла. Он как-то ударил твоего маленького ублюдка? Тогда так ему и надо. Он не должен был рождаться на этот свет. Само его существование в нашем мире неправильно, - Сохель слабо нахмурился, сделав один небольшой шаг вперёд. Глаза мужчины. С глазами этого мужчины-слуги точно было что-то не так. – Тогда почему он, ненужный бесполезный выродок, всё ещё жив, а мой господин мёртв? Мой полный надежд господин, которому все окружающие пророчили великое будущее. Он умер из-за того, что отнёсся к твоему ублюдку так, как ему и следовало это сделать? Как к грязи под своими начищенными ботинками? Бесполезной, ни на что негодной грязи, которая не заслужила право существовать в этом мире. Умри, - неожиданно в руках мужчины появился меч и, замахнувшись, он собирался со всей силы ударить им по женщине, когда его рука неожиданно остановилась.       Из-за плеча женщины осторожно выглянул ребёнок. Взгляд больших серо-зелёных глаз устремился на мужчину, на лице которого расцвела полубезумная широкая улыбка. Впрочем, продержалась она на нём недолго. Уже в следующий миг лицо пожилого слуги побледнело, а кровоподтёк медленно распространился с его шеи на щеку, покрывая её разрозненными символами. Его рука, до этого момента крепко державшая меч, задрожала, но каким-то чудом всё-таки не выпустила своё оружие. Сухие губы мальчишки двинулись. На выдохе тот беззвучно произнёс слово, которое, однако, набатом прозвучало в ушах немолодого слуги. Видя, как рука мужчины неожиданно опустилась в резком рубящем ударе, Сохель не сдержался и вслух выругался. С глухим звуком голова мужчины упала на снег, тут же окрасив его своей кровью. Вслед за головой вскоре пало и его бездыханное тело.       Со всех сторон тут же послышались голоса. Это не были крики испуга или ужаса, это был устремлённый в самого себя полушёпот, постепенно становившийся всё громче и громче. Проклятую крепость постепенно охватывало безумие. Один и тот же странный блеск в глазах, одно и то же отчаяние в словах. Одного слова ребёнка оказалось достаточно, чтобы дремавшая в телах жителей болезнь подняла свою голову и принялась радостно истязать их ослабленные души.       Те, у кого в тот момент в руках было оружие, в конце концов воспользовались им. Те, у кого его не оказалось, принялись без конца предпринимать попытки разбить свою голову о каменные стены близстоящих домов. Запах крови с каждым последующим мгновением становился всё гуще и гуще, пропитывая собой все улицы крепости. Глядевший на это Сохель с силой сжал руки в кулаки, однако это не помогло ему успокоиться. Прищурившись, он поднял взгляд к серому зимнему небу и с кривоватой усмешкой на лице мысленно поинтересовался, доволен ли тот? Нравится ли ему всё то, что он совершил?       Князь Хвори опустил взгляд и посмотрел перед собой. Женщина и ребёнок исчезли. Он поспешно огляделся по сторонам, замечая, как скрывается в одном из переулков до боли знакомая рваная юбка. Развернувшись в нужном направлении, Сохель тут же двинулся вслед за ними. Его сапоги беззвучно ступали по пропитавшемуся кровью снегу. Путь ему то и дело перегораживали бездыханные тела людей. Он находился в самом центре безумия, которое уже невозможно было остановить. Теперь ему оставалось лишь попытаться предотвратить распространение эпидемии за пределы Сует, а для этого ему необходимо было поймать старуху с ребёнком. - Ты забрала его у меня, – неожиданно в полы его плаща крепко вцепились две тощие руки, обтянутые пергаментной кожей.       Сохель остановился и опустил взгляд на сидевшую на снегу немолодую женщину. Её безумный взгляд был направлен куда-то сквозь девушку, а руки мёртвой хваткой вцепились в ткань её плаща. В тот момент она явно видела не её, а кого-то из своих воспоминаний. - Зачем он тебе? Ты ещё так молода, в будущем у тебя будет несчётное количество чудесных женихов. А я? Что делать мне? Я стара, детей у меня нет, и мужа теперь тоже… - перед глазами Князя Хвори промелькнул холодный блеск клинка.       Державшаяся за плащ девушки женщина растерянно посмотрела перед собой. Её руки были аккуратно отрублены по локоть, пульсирующая ярко-красная кровь толчками вытекала из них. Сохель растерянно посмотрел на кровавые пятна, темневшие на его плаще, после чего перевёл взгляд на другого человека. За это короткое мгновение стоявший сбоку от девушки и женщины мужчина, одетый в тяжёлое облачение стражника, сделал ещё один взмах и отрубил женщине уже голову. - Я не хотел этого… - глядя куда-то сквозь мгновенно умершую женщину, пробормотал стражник. – Я не хотел идти по стопам отца. Почему ты заставила меня сделать это? Разве я выгляжу счастливым? Разве мне нравится это? Ты говорила, что я привыкну, что не всё в нашей жизни начинает нам нравиться сразу. Стерпится-слюбится? Как долго мне ещё ждать этого?       После этих слов мужчина перевёл свой взгляд на девушку. Расстояние между ними было не больше нескольких шагов. Окровавленный меч остановился на расстоянии одного неловкого движения от груди девушки, прямо напротив её размеренно бьющегося сердца. - Ты оставила меня. Прежде ты обещала мне, что мы вместе проживём всю свою жизнь в Сует. Тогда почему ты ушла от меня? Почему стоило тому напыщенному торговцу махнуть своей жирной рукой, как ты тут же устремилась вслед за ним? Тебе так нужны были деньги? Тебе не хватало всех тех подарков, которые я покупал для тебя? Всё моё жалование уходило на них, мне даже приходилось просить денег у матери, - его пустой взгляд вновь переместился к бездыханному телу женщины. – Это ведь ты во всём виновата, да? Это ты в тот раз наговорила ей что-то? – острие меча неожиданно устремилось к груди бездыханной женщины и проткнуло его. – После того разговора с тобой она перестала соглашаться на встречи со мной, она начала избегать меня. Что ты ей тогда наговорила? – произнося каждое слово бесцветным голосом, он опускал и поднимал своё оружие, оставляя несчётное число ран на теле и без того мёртвой женщины. – Скажи мне, ты всё ещё любишь меня? – неожиданно мужчина вновь повернулся лицом к Сохелю.       Девушка посмотрела на него в ответ. Полные чуть окрашенные красным губы растянулись в многообещающей улыбке, которая, однако, не затронула потемневших глаз девушки. Быстрым взглядом оценив оружие мужчины, она сделала шаг к стражнику и опустила одну руку на рукоятку его меча, прямо поверх его ладони, а второй обхватила его холодную колючую щеку. - Прости, но нет, ты совершенно не в моём вкусе, - еле слышно пробормотала она, - однако, даже вопреки этому, я всё равно преподнесу тебе величайший свой дар – тихий спокойный сон.       После этих слов мужчина неожиданно покачнулся и повалился на снег рядом с мёртвой женщиной. На его лице отразилось умиротворение. Сохель сжал покрепче рукоять выхваченного у того меча и уверенно продолжил свой путь.       За то время, пока перед ним разворачивалась трагедия двух совершенно несвязанных друг с другом людей, старуха с ребёнком уже успели окончательно от него скрыться. Сохель тяжело вздохнул. Более скрываться смысла для него уже не было. Вина за происходящее в городе всяко в будущем ляжет именно на его, Князя Хвори, плечи, поэтому ничего страшного в том, чтобы воспользоваться своими силами, уже не было.       В следующий миг каждая отбрасываемая тень в городе на одно короткое мгновение дрогнула и замерла, будто оторвавшись от своих беспокойных хозяев. Князь Хвори плавно повернул голову в сторону выхода из города и чуть прищурил угрожающе покрасневшие глаза. Так он решил попытаться сбежать? Творившееся в городе кровавое безумие настолько испугало его? Но ведь именно он его первопричина, исток всего этого бессмысленного кровопролития.       Сохель, резко развернувшись в нужном направлении, сделал один небольшой шаг, уже в следующий миг оказавшись прямо возле ворот. Костлявая фигура женщины, всё также прижимая к своей груди ребёнка, поспешно несла его прочь из охваченного безумием города. Около ворот никого из живых людей к тому времени уже не осталось, поэтому скрываться ей было не от кого. Князь Хвори, держа в руках меч, острие которого рисовало на грязном от крови снегу странные узоры, спокойным шагом направился вслед за ними. - Тётя, куда вы так спешите? – звонкий девичий голос раздался из-за спины женщины, будто камнем ударяя ту по седой голове. Старуха тут же вздрогнула и, замедлив шаг, обернулась. На пергаментном лице отразилась слабая полуулыбка. – С вами точно всё хорошо? – продолжая приближаться к ним, задала свой следующий вопрос девушка, замечая, что хват рук женщины стал крепче. В защитном жесте она прижала мальчика ещё сильнее к своей груди и вновь начала осторожно отступать от девушки в сторону ворот. – Почему вы отходите от меня? Я вас пугаю?..       Сохель остановился и на мгновение обернулся, окинув долгим взглядом погрузившийся в тишину город. Тягостное ощущение, идущее со стороны крепости, с каждым мгновением всё больше усиливалось. На продолжение этих глупых игр у него уже не оставалось времени. - Мне ещё долго играть с тобой? Немедленно отпусти женщину, - со столь редкой для него серьёзностью в голосе произнёс тот, медленно возвращаясь к их фигурам взглядом. – Она всё-таки долгое время заботилась о тебе. Прояви к ней хотя бы немного уважения и перестань тревожить её тело и душу. Чем дольше душа после смерти бродит по миру смертных, тем ниже шанс её благополучного перерождения. - Смертных… - скрипучим голосом негромко повторила за ним женщина.       Старуха всё-таки медленно обернулась и посмотрела на стоявшую вдалеке от них девушку. Постепенно блеск жизни сошёл с её глаз, те стали заметно более мутными, однако старуха всё ещё продолжала прикрывать своим костлявым телом ребёнка. - Думаю, Владыки уже почувствовали это. Столько мёртвых за такой короткий срок. Как скоро, ты думаешь, они прибудут сюда? – чуть наклонила голову к плечу девушка, делая к ним первый шаг. Снег оглушительно громко захрустел под подошвой её сапога. – То, что вновь произошло в Сует, карается смертью. Пусть меч Идвига заберёт мою жизнь, это не так уж и страшно. Но ведь если тебе не удастся сбежать, то малыш Мати, новый Владыка Справедливости, заинтересуется твоей личностью. Ха, от тебя буквально за версту разит княжескими силами, с которыми тебе не удаётся справиться… - Не могу справиться… - на мгновение скрипучий голос старухи слился со звонким детским голосом воедино.       Неожиданно женщина опустила на землю ребёнка и безмолвно встала за его спиной. Чумазый невысокий худощавый мальчишка устремил свой взгляд, который явно не мог принадлежать ребёнку его лет, на Сохеля. В его глазах отражалось боль разочарования, страх и мрачная решимость. Это были те чувства, с которыми Сохель в данный момент не был готов встретиться. Вина в его душе медленно приподняла свою голову, но Князь Хвори успел вовремя схватить её за волосы и с силой вернуть её туда, откуда она попыталась так не к месту выползти. - Но именно ты был тем, кто всегда говорил мне, что я только в начале своего пути, что я всему ещё успею обучиться, - немигающий взгляд ребёнка был устремлён прямо на девушку.       Сохеля охватило странное чувство. Казалось, будто он очутился в ловушке и прямо в этот момент капкан своими острыми зубами медленно вгрызался в его плоть. У него ещё был шанс спастись, но вместо этого он сдался и позволил ловушке захлопнуться. Державшая в руках меч девушка медленно кивнула. - Я никогда не врал тебе. Если бы ты продолжил слушаться меня, то из тебя вышел бы прекрасный Князь, которому я смог бы в дальнейшем доверить часть своих обязанностей, - спокойно подтвердил Сохель.       Ребёнок с силой сжал руки в кулаки. Раздался хруст костей. Неожиданно рука старухи по локоть смялась, после чего кожаным мешком с костной пылью внутри повисла вдоль её тела. Сохель краем глаза проследил за этим, покачал головой и вновь посмотрел на мальчишку. - У тебя всё ещё есть шанс достигнуть всего этого. В следующий раз я обязательно постараюсь отыскать тебя раньше, и мы продолжим твоё обучение… - Не хочу, - резко мотнул головой ребёнок. – Я не хочу этого. Я не хочу становиться Князем Хвори. Я не справлюсь с этим. Почему именно я? – мальчишка отступил. – Для того, чтобы удержать силу «болезни Кистны» нужна воля, нужен характер. Я изначально был слишком слабым для этого… Да, я слаб душой и телом, мне никогда не удастся обуздать эту силу. Думаешь, я желал, чтобы трагедия в Сует произошла? Ни тогда, ни сейчас я этого совсем не хотел, - чистые глаза ребёнка покраснели, голос задрожал, и он беззвучно заплакал. - Да, сейчас ты всё ещё слишком слаб, но стоит приложить немного усилий, и ты… - делая ещё несколько шагов к нему, спокойно возразила девушка. - Хватит мне это из раза в раз повторять! - дрожащим голосом произнёс тот. – Я… Я неправильный. Моя душа изначально слишком слаба для такой неподъёмной ноши. Забери её, - ребёнок неожиданно сделал шаг к нему навстречу. – Я прожил в этом городе почти десять лет. Знаешь, мне не раз доводилось слышать от людей, что у Сохеля, Князя Хвори, крайне взбалмошный характер. С ним боятся столкнуться на узкой тропинке не только смертные, но и нелюди, ведь никогда не знаешь, чем для тебя обернётся эта встреча. Он гордец, который любит разрушать построенные в его честь храмы. Но что он этим пытается показать? Свою ненависть к смертным? Нет, просто он изначально считал поклонение со стороны людей и нелюдей лишним. Ему это никогда не было нужно, потому что то, что он делает, это не его милость, а его обязанность, - девушка замедлила свой ход, глядя на добровольно приближающегося к ней ребёнка. - Сохель… - еле слышно пробормотала она. - Нет, я уже давным-давно не Сохель, - мотнул головой мальчишка. – Не знаю с какой целью, но ты забрал у меня и моё имя, и мой титул Князя Хвори. И, знаешь, всё-таки это было правильным решением. Я никогда не смог бы стать столь же значимой в глазах людей фигурой, какой, по итогу, стал ты. Столько разных мнений, и все они описывают одного-единственного человека. Одно существо. Пусть я проучусь ещё тысячу лет, смогу на мгновение коснуться той мудрости, которой ты так щедро пытаешься меня одарить, но даже в этом случае я всё равно не смогу стать и на десятую долю таким же превосходным «Князем Хвори», каким за столь короткий срок смог стать ты. - Послушай меня, Сохель. Все эти слова принадлежат не тебе, ты сам так вовсе не думаешь, - убеждённо произнесла девушка, крепче сжав в руках меч. – Прошу, послушай меня, я смог разобраться в том, что тогда произошло. Это всё было тщательно спланировано. Трагедия в Сует произошла не по твоей вине… - Но именно я был тем, кто выпустил из узды Кистну, - упрямо ответил ребёнок. – Будь моя воля крепче, этого бы никогда не произошло, вне зависимости от чьих-либо планов. Да и сейчас… Думаешь, то, что произошло в Сует сейчас, тоже произошло не по моей вине? Тогда по чьей, если не моей? Скажи, укажи мне на того, кто виноват, если не я? Ты? - А ведь если постараться, то все тропинки и правда могут привести ко мне, это уж точно, - она слабо покачала головой. – Но я не собираюсь вновь тратить время на то, чтобы в поисках виновных распутывать этот змеиный клубок, чтобы после попытаться наказать их. Я уже однажды совершил эту ошибку, и, по итогу, оказался тем, кто из-за желания достигнуть справедливости пострадал больше всех. Сохель, я хочу предложить тебе не копаться в прошлом, не страдать по событиям, которые уже вошли в легенды, а начать строить будущее. - Думаешь, ты тот, кто сможет помочь мне его построить?       За время их разговора мальчишка успел подойти к нему в упор. У ребёнка были отросшие засаленные тёмные волосы, которые сосульками свисали по обе стороны его лица. Само лицо было измазано намертво присохшей грязью, а щёки - впалыми. Ребёнок худощав, так что не было совершенно ничего удивительного в том, что даже труп той костлявой старухи мог поднять на руки десятилетнего мальчика. Девушка молча посмотрел на того сверху вниз, чувствуя, что у его слов будет продолжение. Она еле заметно кивнула. - Но как ты это сделаешь? – чуть наклонил ребёнок свою голову к плечу. – Ты ведь уже мёртв, - девушка чуть приподняла брови, после чего неожиданно усмехнулась. - Разве то, что я «мёртв», мешает мне стоять здесь перед тобой? Не особо на это похоже, правда ведь? Так что этому не стоит придавать такое большое значение.       Мальчик несколько мгновений молча смотрел на неё, пока медленно не кивнул, после чего неожиданно подался вперёд и крепко обнял её, уткнувшись лицом в её пропахший кровью плащ. Девушка немного удивлённо посмотрела на него, после чего осторожно опустила свободную руку на его грязную голову. - …На самом деле та женщина была очень хорошей, но очень-очень глупой, - невнятно пробормотал ребёнок. – На второй год моей жизни её стали одолевать сильные головные боли. Она изо дня в день слышала непрекращающийся гул, который с каждым днём становился всё громче и громче. Постепенно на место гула пришёл голос. Голос велел ей убить меня. Он рассказывал ей, что у неё в руках оказалось чудовище, жизнь которого необходимо оборвать как можно скорее. Она всеми силами пыталась противиться чужой воле. Изо дня в день она горько плакала, умоляя его замолчать и наконец-то отпустить и её, и меня, но мольбы ничем не помогали, голоса не прекращали преследовать её. Она стала вести себя странно. Думаю, в конце концов, она всё-таки сошла с ума… Эта женщина, Вафа, до самого конца своей жизни противилась этому голосу. Она убила себя, но не позволила себе навредить мне. Я привязался к ней, поэтому не смог отпустить. - Откуда ты узнал о церемонии насильственной привязке души к мёртвому телу? Я не помню, чтобы давал тебе книги об этом, - осторожно поинтересовался он у ребёнка.       У него существовали вполне определённые догадки о личности этого «щедрого человека», но требовалось их подтвердить, чтобы он со спокойной совестью мог в будущем заявиться к Бадре и хорошенько подпортить ему настроение. - Со мной… Поделились, - невнятно произнёс ребёнок.       Девушка вздохнула. Имя не было произнесено вслух, однако его догадки всё равно были подтверждены. - Запомни, все науки необходимо постигать постепенно, от более простого к более сложному. Твои основы недостаточно прочны, однако это заклинание… Оно сложное, но ты очень хорошо смог с ним справиться. Даже я не смог сразу понять, что передо мной стоит мертвец. Сохель, ты… Ты молодец, - неуверенно похвалил его тот. - Правда? – неуверенно поднял на него взгляд ребёнок.       Девушка кивнула. Его сердце невольно смягчилось. Перед его глазами предстал не этот чумазый мальчишка, а старательный юноша, который усердно читал все принесённые им книги, после чего заваливал его множеством самых разных вопросов, на которые он старался самым подробнейшим образом ответить. - В книге, которую ты мне когда-то давал прочитать, болезнь Кистны описывали, как «пятое орудие», «неосязаемый карающий клинок». Её приравнивали к оружию, что способно лишить жизни бессмертных Князей и Владык, это правда? – девушка с лёгким удивлением в глазах наблюдала за тем, как ребёнок перестал обнимать её и, приподнявшись на носочки, почти нежно прикоснулся к её щеке кончиками своих холодных пальцев. – «Оружие, созданное для поддержания мира, способное его же и обрушить». Это правда или очередная закреплённая в твоих книгах ложь? Болезнь Кистны не способна убить напрямую, но она вызывает неконтролируемое стремление более всего в своей жизни возжелать смерть. Интересно, как она подействует на тебя?       В чистых глазах ребёнка отразился искренний исследовательский интерес. С таким же выражением дети запирают бабочек в банке и смотрят, что с ними произойдёт. Ребёнок отступил и с улыбкой на лице посмотрел на замершую от удивления девушку. - Тебе это так интересно, да?       Тонкие брови девушки чуть приподнялись, губы плавно изогнулись в прекрасной полуулыбке, которая не могла не коснуться чужих сердец. На лице у мальчишки отразилась лёгкая растерянность. Он сделал ещё несколько неуверенных шагов назад. Тень страха отразилась в его глазах. - Знаешь, а ведь я сейчас обманул тебя, - не дождавшись в его глазах ни тени разочарования или печали, внезапно заявил мальчик. – Ту старуху убил я сам. Я просто устал от её непрекращающегося хныканья. А тело её я оставил лишь для прикрытия. И жителей всей этой крепости я тоже заразил Кистной умышленно. Не потому, что они были жестоки ко мне или к этому трупу, - не сводя с того взгляда, кивнул мальчишка в сторону неподвижно стоявшей старухи. – Я просто вновь хотел увидеть то, как люди страдают. Как выходит наружу годами сдерживаемые эмоции, как изливается из глубины раны вся та гниль, которую они так тщательно пытаются скрыть от других. Вместе с ней их тела покидает и их никчёмная жизнь. Ты чувствуешь, как твоя душа впитывает все их эмоции? Я буквально кожей ощущаю, как благодаря этому становлюсь сильнее… Думаешь, тебе удастся помочь мне? Меня не нужно учить, кажется, я уже понял, каким Князем Хвори хочу стать, - с улыбкой заявил ему мальчишка. - …Это всё, что ты хотел мне сказать? Уверен, что ничего не упустил? Я готов ещё немного подождать, если тебе есть, что ещё сказать.       Улыбка на лице девушки стала еле заметно шире. Её рука немного крепче сжала рукоятку меча. Подняв своё оружие, она провела кончиками бледных пальцев по острому лезвию меча. На пальцах тут же образовались ранки, кровь из которых окрасила лезвие тёмно-бордовым цветом. - Если это всё, то теперь твоя очередь выслушать меня. Ответь мне, ты вдоволь насладился всем этим представлением, да? Ради неба и земли, наконец-то объясни мне, что такого тебе сделал малыш Сохель, что ты всё никак не перестанешь мучать его? Он всего лишь ребёнок, на плечи которого и без того была взвалена неподъёмная ноша. Он постоянно запинался и падал, но всё равно продолжал её нести, а ты… Да когда же ты уже успокоишься? – с усталостью в голосе произнёс тот. – Сначала ты мучал ту несчастную женщину, пытаясь заставить её убить его и тем самым насильно отправить его на очередной круг перерождения, но, подумав, позже пришёл к более интересному решению? Как много сил у тебя уходит на то, чтобы контролировать не обыкновенного смертного человека, а пусть и сильно ослабшего, но всё ещё Князя? Как долго ты ожидал моего появления? Мне интересно, а если бы я так никогда и не пришёл в крепость Сует? Что бы ты делал тогда? - …Так ты меня всё-таки узнал? – с улыбкой на лице спросил у него мальчик. На его лице неожиданно расцвела мягкая довольная улыбка. – Мне показалось, что я достаточно хорошо постарался, чтобы ты не заметил этого или… Последнее признание было всё-таки лишним? – девушка прижала окрашенные кровью пальцы к тому месту, где к ней прикоснулся мальчик. - Да, пытаясь ударить побольнее, ты раскрыл при этом себя. Питаться злыми эмоциями? Становиться сильнее от ощущения чей-то смерти? Это совсем на него не похоже. Даже если бы его душа сильно повредилась при перерождении, она бы не смогла измениться так сильно, чтобы повредить саму основу его характера, - девушка взмахнула рукой, остриё меча указало на грудь спокойно стоявшего напротив неё мальчика. – В этот раз я буду тем, кто заберёт его душу. - Ты действительно думаешь, что твоей заботы окажется достаточно, чтобы она смогла восстановиться после такого? Скажу тебе по секрету, уже после первого перерождения он совершенно не помнил тебя. Я хорошенько постарался над этим, - с улыбкой заявил ребёнок. – Поверь мне, ради тебя я постараюсь также хорошо позаботиться и обо всех остальных. Кстати до меня уже не раз доходили слухи об Амэнтиусе. Фета требует для него казни. Подумать только, посметь совратить единственную дочь Владычицы Плодородия и Величайшего. Как это отвратительно. Он явно ищет своей смерти, - мальчик покачал головой. - Отвратительно? Как ты думаешь, что в этой ситуации волнует Фету больше: то, что её дочь «попытались совратить», или то, что при этом чуть не раскрылась самая большая тайна её и её дочери? А может даже и не «чуть», - на лице Сохеля появилась усмешка. Тёмного винного цвета глаза приобрели пугающий красноватый оттенок. – Знаешь, твоя самая глупая ошибка – недооценивать меня. Рамки, которые изначально сдерживали меня, были разрушены ещё в тот день, когда ты убил меня. Я уже не буду добр к тебе, не буду тебя щадить, какие бы оправдания ты сам для себя ни придумывал. Забота обо мне? Калечить их души «ради меня»? Как же это смешно. Этот мир жесток, ты и без меня прекрасно знаешь об этом, потому что наравне со мной видел его гнилую изнанку. И в этом жестоком мире я воплощение всей его жестокости, - улыбка на лице девушки стала ещё шире.       Мальчик улыбнулся ей в ответ, не собираясь ничего ей на это отвечать, после чего перевёл взгляд на меч, который с лёгкостью пронзил его тощую грудь. Тёмная вязкая кровь вмиг окрасила его и без того грязную одежду, однако это, казалось, не особенно-то его в тот момент и волновало. Он вновь поднял взгляд на него. Этот тяжёлый взгляд вперился в лицо девушки, внимательно изучая его, будто пытаясь запечатлеть, и не покидал его до того момента, пока блеск не исчез с глаз ребёнка.       Первым на снег повалилось тело старухи. Уже в следующий миг её плоть и кости обратились в прах, напоминанием о ней осталась лишь старая рваная ткань, что долгое время заменяла ей одежду. Спустя мгновение на снег повалился и утративший жизнь ребёнок. На его губах продолжала играть не принадлежащая ему улыбка, а глаза – упрямо смотреть в одну точку. Сохель со вздохом вынул меч из его груди и отбросил своё оружие в сторону. Он поднял взгляд к серому небу, с которого на город плавно опускались редкие колючие снежинки, оседающие на его чёрных волосах и теряющиеся в складках его окровавленного плаща. Этот день явно выдался для него не из лучших.