Облепиховый чай

      Старинная усадьба, которую до этого несколько раз упоминал Сохель, оказалась небольшим деревянным домиком с двускатной крышей. По чуть приподнятым в знак удивления бровям Владыки Целительства стало ясно, что тот ожидал увидеть явно не столь скромное жилище. Библиотека? О какой библиотеке могла идти речь, когда в этом маленьком домишке навряд ли смогли бы разойтись два взрослых человека. Иасон, ожидая услышать от того ставшие уже привычными разъяснения, бросил в сторону мужчины быстрый взгляд, тут же заметив на лице Князя Хвори лёгкую хмурость.       Остановившись неподалёку от входа в дом, тот с крайне серьёзным видом смотрел в сторону слегка приоткрытой двери, задаваясь рядом весьма животрепещущих вопросов. Кто-то забыл закрыть дверь, когда покидал дом, или же внутри прямо сейчас кто-то есть? А, может, не кто-то, а что-то? Сохель перевёл взгляд с двери на Иасона. - Помнишь, я до этого рассказывал вам про пыль? Кажется, пара-тройка маленьких пылинок всё-таки смогла каким-то образом скрыться от меня, - усмехнувшись, произнёс тот, после чего направился к приоткрытой двери.       Не распахивая её, Сохель затаил дыхание и внимательно прислушался к тому, что происходило внутри дома. Как он и подозревал, до него донесся еле слышный, но всё-таки различимый шорох. Сделав шаг назад, он жестом «подманил» к себе дверь, и та закрыла собой вход, не издав при этом ни единого звука. После этого, убрав одну руку за спину, второй Князь Хвори принялся чертить что-то быстрыми уверенными движениями на двери дома, негромко бормоча себе под нос с трудом различимые слова. Лишь тогда, когда последняя черточка оказалась на своём места, на поверхности двери загорелся зловещим красным цветом сложный рисунок, состоящий из несчётного числа пересекающихся кругов и перечёркивающих их линий. Посмотрев на результат своих трудов, Сохель довольно кивнул и отошёл от двери, встав рядом с юношей.       Как только тот обратил свой взгляд на дом, стёкла в рамах окон задрожали, будто нечто изнутри начало неистово биться в них, всеми силами пытаясь разбить стекло и тем самым выбраться на свободу. При виде этого Князь Хвори усмехнулся, после чего поднял руку и, слегка прищурившись, с довольным видом щёлкнул пальцами. Окна по команде распахнулись, и из дома одновременно вылетело несколько маленьких, невероятно юрких пушистых существ. Они явно пытались спастись бегством от того, что происходило внутри дома. Впрочем, заметив стоявшего неподалёку от входа в усадьбу Сохеля, те тут же замерли в испуге, не решаясь двинуться дальше и явно задумываясь о возвращении в дом, однако и дорога обратно была для них не безопасна. Вероятно, избрав из двух зол меньшее, существа всё же попытались ушмыгнуть обратно в дом. К их большому сожалению, к этому моменту окна уже захлопнулись, окончательно перекрыв им путь к отступлению.       Пока маленькие пушистые создания продолжали пребывать в растерянности, не зная, куда им бежать и что делать, Князь Хвори сделал небольшое плавное движение рукой, после чего в ней появилась пустая закупоренная бутыль. Хмыкнув, он вынул пробку, после чего указал горлышком в сторону мечущихся существ. Ни Сохель, ни Иасон не почувствовали ни мельчайшего движения ветра, однако неведомая сила тут же начала затягивать маленьких пушистых веществ внутрь бутыли. Безуспешно пытаясь бороться с этой силой, существа жалобно запищали, но их стараний явно оказалось недостаточно, чтобы справиться с ней. Когда последний пушистый комочек оказался внутри бутыли, Сохель с силой вкрутил пробку обратно в бутыль. - …Сокровищница Князя Жадности на самом деле имеет куда более серьёзную и сложную структуру, чем каждый из всех нас может себе представить. Помимо этого, здесь хранятся не только и не столько драгоценности, о которых так сильно обычно грезят все смертные. Скажу тебе больше, все эти бесполезные блестяшки – лишь маленькая часть истинного богатства сокровищницы Нейрина. Здесь хранится несчётное число могущественных древних артефактов, - мысленно сокрушившись из-за своего очередного приступа болтливости, принялся кратко объяснять ему Сохель. – Некоторые из этих артефактов, подобно земле, на которой обрёл последнее пристанище Отвергнутый, способны испускать энергию, которая, с течением времени сгущаясь, порождает таких… - Князь Хвори немного потряс бутылкой, и маленькие пушистые существа, находящиеся внутри, вновь испуганно запищали. – Милашек? – с вопросительной интонацией в голосе закончил он свою фразу. – Я предпочитаю называть их пушистыми пылинками. Когда этих «пылинок» становится слишком много, они начинают собираться в небольшие группки и всячески безобразничать, доставляя нам множество проблем. На первый взгляд звучит не так уж и серьёзно, да? Но в сокровищнице хранится очень много крайне хрупких предметов, на которые лучше даже не смотреть лишний раз, не то, чтобы трогать. По какой-то неведомой мне причине именно к этим хрупким артефактам пылинки начинают липнуть в первую очередь. Эх, ты даже представить себе не можешь, как много бесценных артефактов пострадало из-за них. Поэтому-то нам и приходится периодически устраивать здесь так называемую «уборку», - вздохнул он, после чего бутылка исчезла из его рук, буквально растворившись в воздухе, - но, как, впрочем, это всегда и происходит, никто, кроме меня любимого, не хочет себя этим озадачивать, - крайне недовольным тоном пробормотал тот в конце, сильно понизив голос. – Но я тебя не сюда привести хотел. Пойдём на задний двор? Там мы с тобой и поговорим.       Не ускоряя своего прогулочного шага, они обошли небольшой дом и направились на задний двор. Ещё до того момента, как они достигли нужного места, до них донёсся тихий звук падающей воды. В окружении пышно цветущих кустов белого шиповника располагался фонтан из белого камня. В центре фонтана находились статуи двоих мужчин. Один, выпрямившись, стоял, протягивая руки к чистому голубому небу. Из его сведённых ладоней текла кристально чистая вода. Спиной к первому, присев на землю и спустив ноги в воду, устроился другой мужчина. Будто мгновение назад набрав в ладони немного воды, он задумчиво смотрел на то, как она вяло утекает сквозь его пальцы обратно. Искренняя, не знающая границ радость и тяжёлая, немного давящая задумчивость. Веселье и серьёзность. Эти люди были полными противоположностями друг друга. Величайшего и Отвергнутого, которые некогда стояли бок о бок, теперь было принято считать непримиримыми врагами. - Ты когда-нибудь бывал в Зале Истины? – ожидая услышать от того согласие, поинтересовался Сохель. Подойдя к каменной скамье, которая стояла неподалеку от фонтана, он сел на неё, расслабленно вытянув уставшие после долгой ходьбы ноги и обратив свой взгляд на отбрасывающую блики воду. - Нет, не бывал, - мотнул головой юноша, сев подле него и вслед за Князем посмотрев на фонтан. Если присмотреться, то можно было заметить, что при ярком свете солнца брызги воды создавали с трудом различимую глазу радугу, впрочем, казалось, что вовсе не она привлекла к себе взгляд юноши. - Да? Быть такого не может. Даже свидетельствовать ни разу не звали? Я просто как-то от кого-то слышал, что Владыка Справедливости любит во время рассмотрения непростых дел спрашивать совета у «мастеров своего дела», а потом приглашать их в качестве свидетелей во время заседаний. Ты лучший из ныне живущих целителей, поэтому я и подумал, что ты не раз и не два должен был там побывать, - с лёгким удивлением в голосе объяснил Сохель свою реакцию, откинувшись на твёрдую каменную спинку скамьи. - Ты несильно далёк от истины. Я и правда довольно часто делюсь с ним различными сведениями, когда Мат обращается ко мне за помощью, после чего получаю от него приглашения на заседания, но сам я никогда не бывал в Зале Истины. Обычно я отправляю туда кого-нибудь из своих личных учеников. Все они сообразительные умелые врачеватели, которые вполне способны объяснить сделанные мною выводы по тому или иному вопросу, - поделился с тем Иасон.       Сохель слегка приподнял брови. Значит, так тоже можно было? А Асклепайос так много и так часто жаловался ему по поводу того, что ему приходится дело без дела посещать Зал Истины и что это забирает у него все его силы. При мысли об этом Князь Хвори беззвучно усмехнулся. Раньше тот говорил, что слишком часто бывает там? Теперь Владыка Благосостояния и Искусств обеспечил себе личное приглашение от самого Величайшего в это «прекрасное место», правда, на это раз ему придётся сменить роль свидетеля на роль обвиняемого. - Раз тебе не довелось увидеть это своими глазам, то, так уж и быть, я расскажу тебе. В Зале Истины стоит точная копия этого фонтана, точнее, не самого фонтана, а этих скульптур. Правда, статую Отвергнутого сразу после его низвержения поспешно убрали, решив, что самый главный преступник не может символизировать одного из основных стражей истины, - покачал тот головой. – Ладно, предлагаю отойти от лирики и перейти к сути нашего с тобой разговора. Чего же ты желаешь от меня взамен на свою помощь, мой маленький спаситель? – улыбнувшись, поинтересовался тот, не сразу заметив произнесённое в сторону Владыки Целительства обращение.       Сохель, прикусив кончик своего чересчур длинного языка, принялся мысленно сокрушаться. Как же всё-таки велика сила привычки. Благо, Иасон не обратил на его слишком уж фривольное обращение никакого внимания. Сразу заметна сила хорошего воспитания. Или же тот со временем просто привык к его небольшим поддразниваниям? Если так, то это даже хорошо. В таком случае, он сможет перестать сдерживать себя. - Мне нужно попасть в библиотеку Неемии, Князя Познания, - спустя несколько мгновений тишины раздался голос юноши.       Лёгкий чуть прохладный ветерок подхватил его тихие слова и унёс дальше в глубины сокровищницы. Казалось, эта фраза испугала птиц, дремавших на ветвях деревьев, из-за чего они с криками сорвались со своих мест и полетели вслед за ветром, подальше от произнёсшего её человека. Сохель, выслушав его, не спешил давать ответ на его просьбу, продолжив, не отрывая взгляда, наблюдать за фонтаном. - Знаешь, а в это место не так уж и просто попасть, - наконец произнёс Князь Хвори. - Знаю, поэтому я и решил обратиться с этой просьбой именно к тебе, - честно признался ему Владыка Целительства. - Что ты имеешь в виду? – чуть приподнял брови тот, скосив взгляд на юношу. - …Мне известно, что вход в библиотеку Князя Познания скрыт во владениях Княжны Бурь… Госпожи Пэвэти, - с уважением в голосе произнёс юноша. – Помимо этого, мне известно и то, что у Княжны очень… Сложно получить разрешение на посещение библиотеки, особенно это относится к Владыкам. В поисках решения этой непростой проблемы мне довелось узнать, что вы с Княжной находитесь в довольно-таки… Если можно так сказать, дружеских отношениях, поэтому я и решил обратиться за помощью к тебе. - «Сложно» - это ты ещё мягко выразился. Это практически невозможно, - медленно кивнув, согласился с его словами тот. – Но мне и правда можно попробовать это сделать. Возможно, она даже даст мне разрешение на это, - задумчиво пробормотал тот, вновь посмотрев на фонтан. – Но ты ведь понимаешь, что я должен знать причину, по которой ты хочешь туда попасть? Это место… Не просто так вход внутрь закрыт практически для каждого. Будь на месте сам хозяин библиотеки, Князь Неемия, то, возможно, даже при помощи моего покровительства тебе бы не удалось попасть внутрь.       Его слова были вовсе не мимолётным желанием узнать потаённые секреты Владыки Целительства, они, собственно говоря, не так уж и сильно его интересовали. Однако знать истинную цель желания Иасона попасть в библиотеку было необходимо хотя бы для того, чтобы в будущем предотвратить возможные ошибки Владыки. Библиотека Неемии, Князя Познания, являлась поистине легендарным местом, в котором были собраны все знания этого мира, большая часть из которых хранилась в запечатанном виде. Сделано это было не для того, чтобы спрятать их от чересчур любопытных личностей, а для того, чтобы никто из ныне живущих не смог от них пострадать. Хотя в библиотеке и было спокойно, это было мирное хорошо защищённое место, однако, оно было поистине опасно для тех, кто хотел узнать то, что ему знать не следовало. - …Это…       Голос Иасона прозвучал спокойно и даже в какой-то степени уверенно, однако Сохель заметил, что тому всё-таки понадобилось несколько мгновений для того, чтобы собраться с силами. Владыка Целительства беззвучно вздохнул и посмотрел прямо на него. Слегка напряжённый взгляд светлых глаз столкнулся с расслабленным взглядом глаз винного цвета. Князь Хвори слегка приподнял брови. - Ты помнишь тот наш разговор в Акте, когда… - юноша замолк, с трудом подбирая слова. – Когда Амэнтиус… Это ведь был Амэнтиус, да? Когда Амэнтиус большую часть ночи «обсуждал с хозяйкой дома поэзию».       Сохель, немного подумав, медленно кивнул. Смутно, но он вспомнил тот день, когда они под раздающиеся из-за стены вдохи-охи обсуждали… Неужели просьба Иасона была каким-то образом связана как раз-таки с тем самым «дорогим сердцу человеком», о котором тот рассказывал ему? При одной только мысли об этом Князя Хвори охватило какое-то тягостное, он даже сказал бы, неприятное ощущение. Спокойно бьющееся в груди сердце кто-то будто придавил сверху чем-то тяжёлым, даже неподъёмным. Но что могло послужить причиной этого странного давящего чувства?       Значит, слова, произнесённые в тот день Иасоном под покровом ночи, вовсе не были выдумкой, и тот человек действительно существует? Тогда почему Владыка Целительства, обладая чувствами к другому пусть и далёкому человеку, столь спокойно целует кого попало? И не так уж и важно, что этим «кем попало» в этот раз оказался сам Сохель...       От одной только мысли об этом его глаза в лёгком удивлении округлились. Осознание причины собственных чувств оказалось для него слишком внезапным, хотя благодаря этому он и смог немного уменьшить тяжесть на своём сердце. Да, на протяжении всего этого времени он продолжал придавать тому короткому мгновению слишком большое значение. Тщательно обдумав это, Князь Хвори еле заметно медленно вздохнул, уверяясь в том, что ему и правда стало немного легче. Он внутренне безрадостно усмехнулся, вспоминая слова Князя Празднества и Распутства. Вероятно, то, что Амэнтиус с кривой усмешкой на лице называл «муками воздержания», всё-таки настигло его.       Сохель никогда не был столь же «свободным» в своих связях, каким являлся Тэу. Его даже в каком-то смысле можно было считать однолюбом, который, впрочем, так и не смог встретить свою «любовь». Возможно, именно эта его черта в конце концов и сыграла с ним злую шутку. Странное, но, безусловно, приятное ощущение принятия вкупе с тем совершённым на грани сна и яви поцелуем породили столь долгожданное им ощущение привязанности, которые было жестоко разорванно мгновением ранее Иасоном.       Князь Хвори, придя к такому выводу, кивнул в ответ собственным мыслям. Осознать и объяснить свои чувства оказалось гораздо легче, чем он изначально предполагал. Теперь ему осталось лишь понять, как с ними справиться. В ответ на этот вопрос в его голове тут же прозвучал насмешливый голос Амэнтиуса: - «Просто возьми и переспи с кем-нибудь уже».       Мысль, к которой он волей-неволей возвращался на протяжении всего предыдущего года, вновь посетила его голову. Собравшись с силами, он пообещал самому себе, что посетит какой-нибудь из борделей Сада Алых Азалий сразу, как только разберётся со всеми своими делами и спасёт глупого Владыку Благосостояния. Да, именно так он и поступит. - Я хочу помочь тому человеку. Какими-никакими силами для этого я обладаю, но мне не хватает знаний. Подумав, я решил, что в библиотеке Князя Познания должны храниться сведения о том, каким образом это можно сделать, - тем временем продолжил делиться с ним своей целью Иасон, глядя на того.       В этот раз Сохель оказался первым, кто отвёл свой взгляд в сторону. Вздохнув, он положил ногу на ногу и посмотрел на фонтан, точнее, в сторону статуи Величайшего. Привязанность, получается, да? Как хорошо, что она не успела перерасти в нечто большее, иначе, по итогу, он стал бы одним из тех несчастных влюблённых, проливающих слёзы над портретами любимых. В таком случае ему точно пришлось бы усиленно скрываться от внимания Амэнтиуса, чтобы тот случайно ни увидел столь ожидаемое им «глупое влюблённое выражение лица». - … И что же произошло с этим человеком? Он попал в беду? – спокойным голосом поинтересовался у того Сохель, старательно вслушиваясь в звук падающей воды. И всё-таки этот шум немного, но успокаивал его. - Можно и так сказать, - кивнул юноша, но так и не пустился в подробности, на этом остановив свои объяснения.       Внутренне Сохель понимал, что этого слишком мало. Он не мог никому, даже ставшему ему близко знакомым Владыке Целительства, позволить попасть в библиотеку, сообщив об истинной цели своего похода столь ничтожные сведения. Не мог, однако нежелание слушать подробности «большой и светлой любви» Иасона к какому-то неизвестному человеку пересилило его, поэтому он не стал требовать у него рассказать больше, вместо этого лишь продолжив задумчиво смотреть на фонтан. - Хорошо, я отведу тебя в библиотеку, - подтвердив своё решение коротким кивком, произнёс тот, краем глаза замечая то, как радостно посветлели глаза юноши. Отчего-то в этот момент ему стало особенно мерзко на душе. – Но у меня будет к тебе встречная просьба. Поможешь ли ты мне, Владыка Целительства? – серьёзно спросил у того Сохель. Иасон, казалось, заметил изменение в тоне его голоса и немного более внимательно посмотрел на него, после чего согласно кивнул. – И это всё? Ты не спросишь у меня ни о том, чего я от тебя хочу, ни о том, какова твоя роль во всём этом? - Мне не кажется, что ваша просьба пойдёт вразрез с моими убеждениями, - честно ответил на его вопрос Иасон.       Сохель на мгновение скосил взгляд в сторону светловолосого юноши. Он не знал, радоваться ли ему тому, что тот так доверял ему, или расстраиваться, потому что его слова в то мгновение были, что соль, щедро рассыпанная по свежей ране. Лицо Князя Хвори незаметно скривилось. Да, это было действительно слишком больно. - В ту неделю, когда начинает цвести черёмуха, у вас проводится собрание, на котором обязаны присутствовать все Владыки, правильно я говорю? – всё-таки решил объяснить суть своей просьбы Князь Хвори. Иасон согласно кивнул. – Мне необходимо попасть на это собрание. Ты сможешь провести меня на неё?       Ему было необходимо встретиться с Ициаром для того, чтобы обсудить с тем план спасения Владыки Благосостояния, но самая большая его проблема состояла в том, что Владыка Ремесла уже давно не выходил с ним на связь, а все попытки встретиться с мужчиной лично оканчивались провалом. Проводимое во время цветения черёмухи собрание Владык было обязательным для посещения, так что Ициар должен был на нём появиться. В том же случае, если его там не будет, то… То Сохелю придётся начать вплотную рассматривать наиболее худшие из возможных вариантов развития событий. - Провести? – на лице Владыки Целительства отразилась задумчивость, после чего он вновь согласно кивнул. – Да, я примерно представляю, как это можно сделать. - Что же, тогда можно считать, что наши обсуждения на этом моменте подошли к своему концу, - Сохель со вздохом поднялся на ноги, после чего обернулся к Владыке Целительства. – К согласию мы с тобой пришли. Все тягости общения с Пэвэти на предмет посещения библиотеки я беру на себя, можешь по этому поводу не волноваться... Ну вот, теперь ты можешь спокойно прогуляться по сокровищнице. Моё предложение всё ещё в силе. Всё, что тебе понравится, можешь забрать с собой. - А ты… - поднимаясь на ноги вслед за ним, спросил Иасон. - А я тоже немного погуляю по сокровищнице и присмотрю себе что-нибудь интересное, - развернувшись к нему спиной, произнёс Князь Хвори, в следующее мгновение растворившись в воздухе.       Однако, на самом деле Сохель переместился не так уж и далеко, если быть точнее, то в древнюю усадьбу, возле которой они всё это время и находились. Конечно же, внутри она была куда более просторной, чем выглядела снаружи, вмещая в себе несчётное число маленьких и больших комнат. В одной из таких небольших комнат и очутился Князь Хвори, который сразу же, не глядя, опустился на мягкий диван, тяжело при этом вздохнув. Этот день действительно выдался для него долгим и сложным. Может, ему немного поспать, пока дети будут прогуливаться по сокровищнице в поисках подарков себе и… близким?       Подумав об этом, он тут же мотнул головой. Отогнав навязчивые мысли о «близких», он вернулся к куда более серьёзным вопросам. Хотя сокровищница и казалась тихим спокойным местом, однако на деле всё обстояло несколько иначе. Вдруг кто-нибудь из юношей каким-то образом сможет пройти через все нескончаемые иллюзии и попадёт во внутреннюю часть сокровищницы? Запечатанные там артефакты могли оказаться опасными не только для них самих, но даже и для Сохеля, который, ясное дело, тут же ринется к ним на помощь. По этой причине он был вынужден быть настороже, чтобы вовремя предотвратить худший вариант развития событий.       Приоткрыв глаза, мужчина посмотрел на деревянный потолок. И почему только он всё ещё ощущал себя таким подавленным? Он наконец-то узнал желание Иасона, да и сам поделился с ним своей просьбой. Удовлетворившись обоюдным согласием, они разошлись, чтобы встретиться позже. И что ему во всём этом не нравится? Князь Хвори невесело усмехнулся в ответ на возникший в его мыслях вопрос. Серьёзно задумываясь над этим, он делает самому себе только хуже.       Резко выпрямившись, Сохель огляделся по сторонам, невольно при этом улыбнувшись. Находясь не в самом лучшем состоянии духа, его душа устремилась в место, в котором он смог бы хотя бы немного успокоиться и восстановить силы. И этим местом оказался его старый-добрый кабинет. Впрочем, назвать его «своим» было не совсем верным, ведь когда-то он всё-таки принадлежал не именно ему, а Отвергнутому.       Заботливо перенесённый в это замершее во времени место после низвержения Отвергнутого кабинет, казалось, всё ещё хранил следы недавнего пребывания в нём своего хозяина. Несчётное число книг ровными рядами стояли на полках книжных шкафов. Если внимательно пройтись взглядом по корешкам, то можно было заметить, что эти книги принадлежали к самым разным областям знаний, впрочем, не проникая ни в одну из тем слишком глубоко. Всё это были лишь поверхностные знания, которые могли стать первой ступенькой к успешному изучению совершенно любой из тем. Да, маленькая ступенька, которая поможет другим подняться к вершинам в дальнейшем.       Каждую из этих многочисленных книг некогда самолично написал он сам, искренне веря в то, что они помогут его подопечным. Прежде эти книги никогда не простаивали, довольно часто в ровных рядах образовывались крупные «прорехи». Теперь же они стояли плотно друг к другу. Если бы на них не было наложено особое заклинание, не позволяющее пыли осесть на них, то та уже давно бы толстым слоем покрыла их. Никому не нужные, всеми позабытые. Так можно было сказать не только об этих книгах, но и обо всех тех усилиях, которые он в них вложил. Его и самого можно было так назвать.       Вздохнув, Сохель поднялся со своего места и прошёл к письменному столу. Он не был массивным, не внушал трепет, который прежде ассоциировался с его именем. Это был самый обыкновенный деревянный стол, на котором из украшений стоял лишь небольшой глиняный горшок с цветами. Синяя герань. Кажется, её принесла незадолго до того дня Пэвэти. Привычно фыркнув, в тот раз она пробормотала что-то о том, что за «всеми этими книгами он окончательно престал видеть красоту окружающего мира», после чего прямо перед его лицом поставила этот горшок с сильно пахнувшими цветами. Князь Хвори, вспомнив эту сцену, невольно улыбнулся.       Ближе к краю стола лежала раскрытая книга и перо, чернила на кончике которого давным-давно засохли. На левой половине разворота книги был изображён с трудом нарисованный цветок. У него никогда не было таланта к рисованию, но было упорство, благодаря которому он из раза в раз перерисовывал нужное ему растение, пока не достигал необходимого ему сходства. Вопреки всем этим сложностям, ему очень нравилось составлять атласы и рисовать карты. Этому делу он посвящал всё своё свободное время, которое у него появлялось не так уж и часто. Например, этот оставленный на письменном столе недоделанный атлас был посвящён растениям, которые произрастали на землях Князя Жадности. Теперь доделывать его смысла уже никакого не было, ведь ни одного из всех изображённых на страницах атласа растений в этих местах теперь увидеть было нельзя. Лишь сплошной еловый лес.       Сохель сел в кресло, пододвинул его поближе ко столу и, взяв в руки перо, обмакнул его в чернильницу. Задумчиво посмотрев на пустую правую половину, он занёс кончик пера над бумагой, после чего начал писать. Как он и думал, особого смысла делать этого не было, но не у всего в этом мире обязательно должен был быть смысл. В этот день он просто увидел раскрытый недописанный атлас и решил оставить в нём несколько строк. Может, когда-нибудь он доделает его, но тогда это будет уже не серьёзный медицинский атлас, а нечто близкое к сказке. Да и какая разница, что это из этого, по итогу, выйдет? Как и все остальные написанные им книги, эта окажется нужной одному только своему создателю.       У него ушло не так уж и много времени, чтобы заполнить своими записями первую страницу. Окинув их придирчивым взглядом, Сохель довольно кивнул. Хотя и прошло так много лет, его знания всё ещё можно было назвать твёрдыми. Может, ему всё-таки попробовать дописать атлас? Но в будущем у него для этого навряд ли отыщется свободное время, так зачем планировать сделать то, для чего у тебя точно не найдётся возможности? Думая об этом, он пролистывал страницы атласа, пока неожиданно не заметил небольшой слегка пожелтевший лист бумаги, зажатый между двумя исписанными страницами. Нахмурившись, Князь Хвори взял его в руки и принялся вчитываться в его содержание. - Чайник… Облепиха… Ягоды растолочь… Это рецепт? – удивлённо пробормотал он.       Перед ним находился рецепт облепихового чая, который был написан его собственной рукой. Но в какой момент он просил у кого-то рецепт, да и зачем ему просить, когда по его велению слуги сразу приготовили бы его? Однако то, что он не помнил этого, вовсе не означало, что этого никогда не происходило. Вероятно, воспоминание об этом рецепте являлось одним из того множества воспоминаний, которые ему «не додали». Значит, это было чем-то не слишком важным, да? Но тогда почему он так аккуратно лежал меж страниц. Использовался им вместо закладки? Или это было сделано для того, чтобы лист не помялся? Ответа на эти вопросы у него не было. Немного подумав, Сохель аккуратно вложил лист бумаги обратно в недописанный атлас, а саму книгу решил взять с собой. Те двое ведь решили взять что-то с собой в качестве подарка, правильно же? Вот и он возьмёт. Тем более этот атлас… Этот атлас и без того всё-таки принадлежит ему, правильно же?       Остановившись на этой мысли, Сохель откинулся на спинку мягкого кресла и, повернув голову, посмотрел в сторону окна. Из этой комнаты открывался великолепный вид на фонтан, около которого они с Иасоном не так давно разговаривали. К слову, Владыки Целительства на том месте уже не оказалось. Он всё-таки прислушался к его совету и пошёл искать для себя что-нибудь интересное? Позже надо будет узнать, что такого он для себя выбрал. Да и у малыша Фоти об этом же спросить.       Иллюзорное солнце светило ничуть не тусклее, чем настоящее, да и было точно таким же горячим. От его лучей грелась не только поверхность стола и спинка кресла, но и сам Князь Хвори. Протяжно зевнув, Сохель сонно посмотрел в окно. Время явно не располагало для сна, но отчего-то его тело явно было несогласно с этим утверждением. Стоило ему лишь на мгновение прикрыть глаза, как он тут же погрузился в неглубокий сон, полный ярких сновидений.       Ему снилось, как он сидел на мягком массивном кресле с очень удобными подлокотниками, а перед ним, скрываясь за широким мольбертом, стоял Асклепайос. Владыка Благосостояния и Искусств к тому времени уже был вынужден перепробовать все доступные ему методы: от угроз до искренних жалобных просьб, но мужчина перед ним так и не смягчил своего взгляда. Светловолосый мужчина, обессилев, принялся вслух сокрушаться. И почему такое мягкое сердце заключено в столь суровую оболочку? В ответ на такое категорическое заявление другой человек лишь приподнял тёмные брови, после чего, не выдержав и резко отвернувшись, коротко хмыкнул.       Роль добряка уже давным-давно была отдана другому, он же должен был быть строгим, но справедливым родителем, наставником для всех этих непослушных безобразников. Так может ли строгий наставник кривить лица во время написания собственного портрета? Отчего-то он очень сильно в этом сомневался… Однако, по итогу, вопреки всем его усилиям, Асклепайос всё-таки сумел уловить то, что не мог увидеть никто другой. Лёгкий тёплый смех, скрытый за гримасой серьёзности, и хитрый блеск в глазах, спрятаннй за угрюмым прищуром. Казалось, что он хотел засмеяться, но слишком устал, чтобы сделать это.       Сон Сохеля не был глубоким, поэтому он смог с удивлением уловить появление кого-то постороннего рядом с собой. Однако, в то же время, его сон оказался достаточно крепким, чтобы не выпустить его так легко из своих объятий. Находясь на размытой границе между сном и бодрствованием, Князь Хвори ощутил слабое, почти невесомое прикосновение к своему расслабленному лицу. Оно было лёгким и самую малость щекотным, поэтому он слабо улыбнулся сквозь сон. Казалось, будто прядь волос всё-таки выбралась из плена ленты и соскользнула по его щеке. Может, то и правда были лишь его собственные волосы? Но волосы не могли так свободно гулять по всему ему лицу, тем более внутри дома не было сквозняка достаточного для этого. Тогда что это такое?       Пока он сквозь сон раздумывал над природой этого явления, приятное тепло мягко соскользнуло с одной его щеки на другую, в процессе своего перемещения случайно задев его губы. Тепло замерло. В испуге? Или в волнении? Он мог только подозревать о причине этого, но ему вновь стало немного щекотно. Пробормотав что-то сквозь сон, Сохель отвернулся, прижимаясь щекой к собственному согревшемуся на солнце плечу. Как только он сделал это, то сразу услышал чей-то негромкий голос, больше похожий на тихий шелест листьев. Но разве он открывал окно? С этими старыми рамами стоило вести себя аккуратнее, ведь никогда не знаешь, выпадет стекло из неё в следующий раз и нет. Этот дом действительно был очень стар, и позаботиться о нём никто, кроме самого Сохеля, не мог, потому что другим просто не было до него никакого дела.       Кажется, у него о чём-то спросили. По крайней мере, так ему в тот момент показалось потому, что тон голоса был вопросительным. Конечно же, Князь Хвори ничего на это ответить не смог, потому что мыслями он всё ещё сидел перед мольбертом Асклепайоса, выслушивая его полные искреннего возмущения слова. Все его предыдущие модели были до невыносимого несносные. Посидеть немного на месте, чтобы он смог сделать хотя бы намётки портрета? Нет, это слишком сложно. Но это ещё ничего страшного, вот обсуждение конечной версии портрета… Владыка Благосостояния и Искусств каждый раз вздыхал на этом моменте, и они вместе вспоминали разъярённое лицо Пэвэти. Кто-кто, а эта женщина была поистине опасна в гневе.       Неожиданно недовольный голос Асклепайоса стал тише, будто резко отдалившись от него. Сохель внезапно ощутил поначалу слабое, приятное тепло на своих губах, которое постепенно становилось всё насыщеннее и глубже. Оно имело привкус каких-то трав, но не тех горьких, которые его прежде заставляли пить, а других, мягких и освежающих, с лёгким сладковатым привкусом. Сладкие лекарства ведь тоже иногда встречаются, правильно же? Но почему он подумал именно о лекарствах? Может, из-за этого странного лекарственного запаха… Рассеянно думая об этом странном привкусе, он и не заметил, как невольно подался вперёд, из-за сонливости вяло, но всё-таки отвечая на поцелуй. Его ведь поцеловали, да? Вот же, это ещё одно проявление тех проклятых «мук воздержания»? Ему снится, как кто-то его целует. К слову, не очень-то и умело, но если немного постараться, то его мастерство довольно скоро повысится. Да, нужно провести несколько тренировок, и тогда, когда эти поцелуи станут увереннее, а движения рук твёрже, можно будет и… - Сохель? - услышав, как его зовут, Князь Хвори поднял отяжелевшие веки и лениво потянулся.       И всё-таки он сдался и немного задремал. Несколько раз несильно хлопнув себя по щекам, тот огляделся по сторонам. В кабинете кроме него самого больше никого не было, однако на его губах будто всё ещё сохранялось ощущение чьего-то неумелого, но в то же время такого горячего поцелуя. Тяжело вздохнув, Сохель со стуком приложился лбом о столешницу. Боль от удара немного, но всё-таки смягчил недописанный атлас. Приподняв голову, он посмотрел на выглядывающий жёлтый листочек. Рецепт чая. Взяв книгу, он поправил лист и встал со своего места. - Да, я тут! Уже иду! – крикнул он в ответ.       Нижний этаж маленького снаружи домика был больше похож на непроходимый лабиринт. Вероятно, сразу поняв это, юноши не спешили углубляться в дом, предпочтя остаться у входа. Не прошло и нескольких мгновений после того, как прозвучал откуда-то сверху голос Сохеля, как перед ними явился всё ещё слегка сонный Князь Хвори, крепко прижимающий к груди небольшую книгу. - Простите, стар я стал, вот и задремал немного, - тут же извинился он, направляясь к выходу из дома. – Так кто что из вас взял? Не таитесь, мне же интересно, - широко улыбнувшись, принялся расспрашивать он.       Сохель не мог этого нормально объяснить, но он отчего-то невольно попытался держаться подальше от Владыки Целительства, поставив между собой и им Князя Голода. Казалось, Иасон заметил, что прежде шедший между ними Князь Хвори, отчего-то теперь старался идти с краю, но ничего так и не сказал на это. Тем временем Фотис, немного смутившись, показал ему небольшой персик. - У него оказались очень вкусные плоды, вот я и подумал, что было бы неплохо посадить его у себя во дворце, - пробормотал он. Сохель удивлённо посмотрел на фрукт в его руках, после чего перевёл взгляд на юношу. - Это дерево… Оно даёт фрукты раз в десять-пятнадцать лет, и выращивать его очень тяжело, - имевший мало опыта в выращивании плодовых деревьев Фотис испуганно посмотрел на него. Князь Хвори усмехнулся и поспешил успокоить его, - Не бойся, я помогу тебе с этим. А как Нейрин вернётся, вместе будете о нём заботиться. Да и что для нас десять… Да хоть все двадцать лет? Моргнуть не успеем, как дерево персика даст свой первый урожай, - уверенно произнёс он, после чего посмотрел поверх головы Фотиса на Иасона. – А ты… Что взял ты? – ощутив странное смущение, неуверенно поинтересовался тот. И откуда оно только взялось? Стыд и позор, стыд и позор.       Пока тот раздумывал об этом, Владыка Целительства как ни в чём не бывало обошёл Фотиса и встал подле Сохеля, тут же протянув ему… Заколку для волос? Золотая, она была украшена крупным лунным камнем, притягивающим к себе чужие взгляды. Поняв, что Иасон позволяет взять её в руки, он принял её и невольно потёр большим пальцем по гладкой поверхности камня. - …Лунный камень, - слабо улыбнувшись, пробормотал Сохель, после чего перевёл взгляд на Иасона. – Торговцы с рынка любят говорить, что он позволяет своим владельцам… Быть более сдержанными, не распыляться на пустые заботы, побороть страх будущего, а ещё, - хмыкнув, Сохель подмигнул Владыке Целительства, возвращая заколку обратно ему в руки. – А ещё он является любовным талисманом, который приближает встречу с близким сердцу человеком.