Облепиховый чай

      Обратный путь из дворца Князя Жадности прошёл для них на порядок спокойнее. Всё ещё пребывающие в панике после последнего выброса сил сущности старательно прятались в наиболее укромных тенях деревьев. Стоило же им ещё издалека приметить приближающуюся в окружении тусклых огоньков троицу, как они стремглав устремились в самый тёмный угол, не смея издать ни единого звука. Сохель, без труда замечая их боязливое копошение, бросал в их сторону редкие взгляды, довольно при этом ухмыляясь. Видя его слабую ухмылку, сущности начинали бояться ещё больше, впрочем, этот же страх не позволял им ещё сильнее задрожать от испуга. Вдруг его упавший на них взгляд был случайным? Вдруг на самом деле он их не заметил? Если же они задрожат, то станут более заметными и тогда им точно не удастся удержать голову на плечах.       Пусть сущности ни в коем случае нельзя было назвать разумными, однако животный страх, инстинкт, основанный на одном только лишь желании продлить своё существование на как можно более длительный срок, был им хорошо знаком. А после произошедшего с ними ранее, это чувство стало ещё ближе, ещё более осязаемо, приняв облик молодого мужчины, уверенно вышагивающего во главе троицы.       На деле же Князь Хвори мало обращал внимание на сжавшиеся в комок от страха сущности. Пока те не беспокоили их, ему не было до них никакого дела, тем более в данный момент Сохель был занят куда более важными делами. Убрав руки за спину и вышагивая подле Фотиса, он самозабвенно тому врал, ни капельки при этом не краснея. Изредка поднимая взгляд к жёлтому диску луны, Сохель делал короткий вдох, будто накапливая силы перед очередным рывком, после чего на выдохе вновь приступал к исполнению своей отнюдь не лёгкой задачи. Ему было необходимо чем-то занять Князя Голода, которому в любой момент могло прийти в голову проверить правдиво ли то письмо и сломя голову ломануться к северным окраинам земель Нейрина.       Помимо этого, Сохель не мог прекратить размышлять на тему того, что не только у Асклепайоса, но и у Владыки Ремесла, Ициара, могли возникнуть непредвиденные трудности того же происхождения. В таком случае миссия по спасению Владыки Благосостояния может растянуться на неопределённый срок, а длительное отсутствие «Нейрина», соответственно, вызовет у Фотиса очередной повод для того, чтобы усомниться в правдивости письма.       На один короткий миг лицо Князя Хвори скривилось в полной недовольства гримасе. Казнь или, как ещё любили называть этот отвратительный процесс, «церемония насильственной передачи титула», не могла пройти для всех незаметно, ведь роль обвиняемого в этом деле была отдана столь почитаемому средь обыкновенных смертных Владыке Асклепайосу. Согласно общим правилам, должно было быть проведено, самое меньшее, три заседания, на которых были бы выслушаны свидетели с обеих сторон, а также сторона обвинения и сам обвиняемый.       Конечно, история знавала и исключения из правил. Взять хотя бы в качестве примера ту глупую бумажку, которую ему принёс в тот день в Сад Алых Азалий сам Владыка Мат. На том совершенно бессмысленном листе бумаги во всех подробностях был расписан результат проведённого в Сует расследования и вердикт верховного судьи. Однако, стоило ему лишь по диагонали прочитать сей удивительный документ, как Сохель в тот же миг понял, что всё это было очередной пущенной в глаза пылью, а само решение не имело никакой силы. Если бы ему собирались вручить серьёзный документ, то в Сад обязательно бы нагрянули последователи Мата и Идвига, чтобы поймать «приговорённого» и отвести его в темницу, в которой он дожидался бы наступление дня проведения церемонии. То, что на ту встречу явились лишь сами Владыки, которые, к тому же, не проявили никакой инициативы, говорило о многом.       В большинстве случаев расследование по таким делам продвигалось крайне медленно. Пока происходил сбор всех улик, а также опрос многочисленных свидетелей, процесс мог затянуться на многие годы и, возможно, даже десятилетия. Куда им, собственно, спешить? Жизнь обеих сторон, как обвинения, так и защиты, всё равно бесконечна. Обвиняемый не умрёт до того момента, пока не прозвучит приговор, и в случае подтверждения его вины обязательно понесёт заслуженное наказание. Впрочем, хотя тот знал о неспешном характере подобных дел, Сохель всё равно намеревался не тянуть и управиться с этим делом как можно скорее.       В то время, пока Князь Хвори будет стараться буквально зубами вырвать жизнь глупого Владыки Благосостояния и Искусств из чужих хищных лап, возвращение «Нейрина» с нетерпением будет ожидать маленький Князь Голода, «неожиданное» развитие чувств которого вполне можно было ожидать. Однако на сколь долгий срок хватит терпения юноши? В какой момент он сорвётся и вновь устремится на поиски Князя Жадности? Нет, этого нельзя было допустить. Поэтому Фотиса необходимо было чем-то занять и, желательно, на длительный срок. Благо, тот сам смог отыскать для себя занятие.       Дерево персика, которое отыскал и решил вырастить у себя в зимнем саду Князь Голода, не было простым деревом. Для того, чтобы взрастить его, необходимо было приложить очень много сил. Впрочем, необходимых для этого усилий и сравнивать не стоило с тем объёмом, который настаивал приложить Сохель. Вышагивая подле Фотиса, он буквально расписывал будущие дни Князя Голода по минутам, через слово настойчиво напоминая ему о том, что ему не следует лишний раз далеко отходить от дерева и оставлять его без своего внимания. А если тот и вынужден был бы на несколько мгновений отойти, то только для того, чтобы обеспечить дерево особой водой для полива или особой почвой для удобрения. Князь Хвори намеренно заставлял себя вспоминать редкие, но в то же время весьма действенные ингредиенты, которые тот мог бы использовать для взращивания дерева. При этом, описывая очередное чудодейственное средство для борьбы с всевозможными маленькими вредителями, он мысленно отстранённо размышлял о том, что если дерево и правда вырастет, то будет давать самые вкусные в целом мире плоды.       Стоило им сделать шаг за пределы елового леса, как уже в следующий миг Сохель перенёс обоих юношей в просторный зимний сад, примыкающий ко дворцу Князя Голода. То было прекрасное, радующее глаз место, в котором вопреки всем неблагоприятным условиям бурно цвели самые разнообразные растения. Краем глаза заметив интерес к саду со стороны Владыки Целительства, Князь Хвори повернулся к Фотису и ещё раз повторил ему весь порядок действий, после чего великодушно позволил юноше писать ему, если у того возникнут какие-либо непредвиденные сложности. Князь Голода, нахмурив брови, с серьёзным видом выслушал все его многочисленные наставления, с благодарностью приняв дозволение в случае возникновения сложностей обращаться к тому за советом.       Как только их разговор подошёл к концу, Сохель махнул юноше на прощание и вместе с Иасоном покинул зимний сад Фотиса, вновь очутившись в своей спальне. В комнате всё ещё стоял стойкий запах лекарств, а на деревянном столе то тут, то там стояли пустые глиняные миски, на дне которых поблёскивали остатки отваров, которыми Владыка Целительства накануне отпаивал его во время лечения. У изножья кровати, тяжело привалившись, лежала заметно опустевшая сумка юноши, которую тот до этого момента не замечал. Её будто бы отчего-то поникший вид слегка удивил Князя Хвори. Ещё никогда прежде он не видел её настолько… Пустой.       Не дожидаясь того момента, когда Иасон решит ему что-то сказать, Сохель резко махнул раскрытой ладонью, после чего весь этот омрачавший его настроение бардак оказался приведён в более или менее приличный вид. Удовлетворившись увиденным, мужчина, слегка приподняв тёмные брови, обратился к Владыке Целительства, без лишних слов приступив к обсуждению их общего дела: - Так как скоро ты планируешь очутиться в библиотеке Неемии? Может, прямо сейчас тебя туда отвести? Ведь чем быстрее, тем лучше, разве не так?       Его тон был лёгок, однако за произнесёнными им словами явно скрывалось нечто, что должно было, но всё-таки так и не прозвучало вслух. Возможно, даже сам Сохель этого в полной мере не ощутил, однако Иасон точно смог понять это. К его удивлению, Владыка мотнул головой, отказываясь от предложения Князя. На лице мужчины отразилось удивление. - …Пусть твоя болезнь и излечена, но тебе всё равно нужно хотя бы несколько дней, чтобы восстановиться. Возможные осложнения Кистны – не то, от чего можно так легко отмахнуться. Может… Неделя? – осторожно предложил он. – Как насчёт того, чтобы встретиться через неделю? – выслушав его, Сохель еле заметно нахмурился, но всё же согласно кивнул. - Неделя, так неделя. Поступим так, как скажешь, ведь не мне, а тебе нужно туда попасть, - пожал тот плечами. – А теперь подумаем, где нам с тобой удобнее всего будет встретиться… Недалеко от места, где река-мать разделяется на три Великие реки, находится одна деревенька… Нет, она уже давно не деревенька, а самый настоящий город. Далай. Может, ты слышал когда-нибудь о нём? Но это не так уж и важно, слышал ты или нет. Встретимся ровно через неделю у входа в город, оттуда я проведу тебя сначала к Пэвэти, а потому уж и в библиотеку Неемии, - пообещал ему Князь Хвори, после чего его взгляд плавно перешёл к чистым мискам. – Тебе нужна помощь с тем, чтобы собрать здесь всё? – тот покачал головой в ответ. Сохель слабо улыбнулся, чуть склонив голову. – Тогда, раз помощь моя здесь тебе не нужна, я поспешу откланяться. - Ты… Ты куда? – с лёгким удивлением в голосе тут же спросил юноша. – Этот время дано для отдыха, так куда… - Правильно, для отдыха, Владыка Целительства. Вот я и отправляюсь отдыхать, - растянув губы в улыбке, произнёс тот, да только улыбка при этом не коснулась его глаз, из-за чего выражение его лица могло показаться каким-то неправильным. - …А отдых, как говаривал сам Князь Празднества и Распутства, он… Он бывает разным, - намеренно протянул тот последние слова несколько двусмысленным тоном, после чего неожиданно исчез, так и не разглядев выражение лица Владыки. Или же он всё-таки смог что-то заметить? Тень лёгкого недовольства? Врачеватель явно не был доволен тем, что совсем недавно пребывавший «при смерти» больной отправился на столь неоднозначный «отдых». - …Кхм, какие неожиданные гости. Раз ты жив, то всё не так уж и плохо прошло? – раздался сбоку от него голос Амэнтиуса.       Удивительно, но в этот раз Князь Празднества и Распутства пребывал в своём кабинете в гордом одиночестве. Компанию ему составляла лишь средних размеров книга, название которой совершенно ничего не говорило Сохелю. Устало вздохнув в ответ, Князь Хвори обошёл диван, после чего с полувздохом-полустоном повалился на него, тут же вытянув ноги. - Как видишь, я и правда жив, - невесело улыбнувшись, кивнул Сохель. – Но вот как долго продлится сие моё прекрасное состояние, да и не только и не столько моё – это уже следующий вопрос, ответ на который я предлагаю нам поискать вместе, - услышав его слова, Тэу нахмурился и сразу отложил книгу в сторону, после чего всем своим видом показал, что готов его слушать.       Его рассказ выдался действительно долгим. Начав с того момента, как он покинул Сад Алых Азалий, Сохель вскользь упомянул, как провёл целый день за уборкой дома, после чего поделился, как вынужденно побывал в Закатной Долине, в которой ближайшие несколько лет появляться не собирался. Как бы ни пытался Тэу, но на этом моменте на его лице всё-таки отразилась с трудом сдерживаемая полуулыбка. Впрочем, в этот раз ему крупно повезло. Князь Хвори не имел намерения тратить свои силы понапрасну и потому не предпринял попытку стереть эту наглую ухмылку с его не менее наглого лица. В ходе своего длинного рассказа Сохель плавно перешёл от событий в Закатной Долине к моменту отнюдь не приятного лечения, конечно же, умолчав об произошедшем между ним и Владыкой Целительства, вместо этого уделив больше времени тому, что он был вынужден испытать в момент лечения.       После этого Сохель перешёл к той части, в которой описывалось исчезновение «Нейрина», а также то, что их небольшое мошенничество наконец-то было раскрыто. И без того напряжённое на протяжении всего рассказа лицо Амэнтиуса ещё больше скривилось. Не прерывая его рассказа, Князь Празднества и Распутства взмахнул рукой, после чего на чайном столике появилась заранее открытая бутылка вина. Не тратя времени на разливание вина по бокалам, тот взял бутыль в руку и сделал глубокий глоток прямо из неё, после чего поставил её на стол и напряжённо посмотрел в сторону Сохеля. - И с Ициаром, как назло, связаться не удаётся, - покачал головой Тэу. - Насчёт этого можно не волноваться, у меня есть идея, как встретиться с ним, - откинувшись на спинку дивана, произнёс Сохель, тут же приступив к пояснению своих слов. – Ближе к концу весны среди Владык будет проводиться собрание, на котором все обязаны присутствовать. Ты же знаешь Ициара, он очень исполнителен, так что обязательно появится на нём. Если, конечно, и у него не возникли трудности, причиной которых является наш общий с тобой знакомый. Кроме того… Вероятнее всего, на этом собрании и объявят новость о том, что Асклепайоса взяли под стражу. - Ты собираешься пробраться на встречу Владык? – в голосе Князя Празднества и Распутства послышалось недоверие. Его взгляд, не скрывая, говорил о том, что он собирается переубедить его. – Не думаю, что это хорошая идея. Если тот ублюдок сможет уловить хотя бы след твоих сил, то наверняка тут же «предложит» тебе составить компанию Асклепайосу в темнице, а там уж... Боюсь, даже если мы все вместе соберёмся и отправимся тебе на выручку, то наших общих усилий может не хватить, - Амэнтиус не так часто бывал по-настоящему серьёзен, и оттого Сохель был порядком удивлён, увидев его таким. - Не волнуйся ты так, - Князь Хвори невольно улыбнулся. – Дважды за одно и то же «преступление» не судят. К тому же у меня есть идея, как незаметно и, главное, безопасно пробраться на их собрание, не вызвав при этом ни у кого подозрений. Так что я обязательно встречусь Ициаром, и через него мы узнаем, как обстоят дела у нашего недотёпы Асклепайоса. Думаю, что к началу лета мы уже спасём его из чертогов Мата и припрячем где-нибудь в глубине наших земель. Может, даже старину Бадре придётся попросить об одолжении… - В твоих устах это звучит так складно, что я даже начинаю верить в то, что у тебя обязательно всё получится, - за первым глотком вина последовал второй. – И как же ты планируешь пробраться на собрание, если не секрет? – улыбка на лице Сохеля на мгновение дрогнула, стоило тому вспомнить об Иасоне. Мотнув головой, тот ответил на его вопрос: - Я смог вытянуть у кое-кого обещание провести меня туда. - И кто же это? – приподняв брови, тут же спросил тот. - А ты угадай с трёх раз, - широко улыбнувшись, предложил тому Князь Хвори. Тэу усмехнулся, сделав ещё несколько больших глотков вина. - Чем дольше я знаю тебя, тем больше поражаюсь тебе и твоим способностям. Заделаться такими близкими друзьями с мальчишкой Иасоном – у тебя самый настоящий талант, - прикрыв глаза, покачал тот головой, не заметив, как скривилось во время этих слов лицо Сохеля. Во фразе Тэу было плохо всё, от начала и до самого конца, но он не собирался на это никоем образом указывать. Только слушать его нескончаемые насмешки после этого ему не хватало. - Друзья – это слишком громко сказано. Мы не друзья, между нами сугубо… Деловые отношения, - всё же слегка поправил его Князь Хвори. – Небольшая услуга в ответ на небольшую услугу. Если во время нашей сделки не произойдёт ничего неожиданного, то мы с ним больше никогда и не встретимся, - убеждённо произнёс тот, глядя перед собой.       Да, после двух этих «вылазок» у них больше не будет причин для встречи. Иасон останется со своим «дорогим человеком», а он спокойно разберётся со своими бушующими чувствами. К слову о чувствах… - А что за услуга такая? – в тот момент, когда Сохель собирался было обратиться к Тэу, тот вновь задал свой вопрос. Князь Хвори тут же отмахнулся от него. - Ничего серьёзного, даже голову себе этим не забивай, - не собираясь рассказывать тому о подробностях просьбы Владыки Целительства, произнёс тот, после чего резко поднялся на ноги. – Всё самое важное, вроде, тебе рассказал. Пойду к Бадре, скажу, чтобы больше не тратил время на поиски лечения для меня и вновь занялся твоим проклятьем, - услышав его слова, Тэу даже немного расчувствовался. - Спасибо, - от всей души произнёс тот. Сохель посмотрел на него и слабо покачал головой. Вероятно, тому и правда крайне тяжело жилось все эти дни.       Кивнув тому на прощание, Князь Хвори исчез, впрочем, отправился он в тот момент вовсе не к Бадре. Тому он собирался позже отправить письмо, в котором подробно опишет нынешнее положение дел, после чего попросит перенаправить всю свою энергию на помощь Амэнтиусу. Сам же Сохель, напевая себе под нос незамысловатую песенку, отправился в тихое, скрытое в глубине Сада Алых Азалий место.       Посмотрев на простую деревянную вывеску, на которой было выжжено название, «Ночной приют», в окружении кое-как изображённых синих роз, Князь Хвори тяжело вздохнул. Его сердце охватило странное чувство, которое он совершенно не знал, как описать. Прежде он несчётное число раз бывал в самых разных борделях, но его целью никогда не являлись работницы этого увеселительного заведения. Но на этот раз всё было совсем по-другому. Наконец-то пришло время проверить свои многочисленные догадки, утвердиться или же наоборот отбросить всякие сомнения. Странные чувства, возникшие к Владыке Целительства, – это зов его взбунтовавшейся плоти, или нечто куда более глубокое? Он намеревался проверить это одним из самых радикальных методов, на который он только мог заставить себя пойти.       Когда дверь борделя открылась, внутрь зашёл уже не Князь Хвори, а высокий молодой человек с каштановыми чуть вьющимися волосами и большими карими глазами, которые с заметной неуверенностью и явно читающимся сомнением смотрели то в одну, то в другую сторону. На его светлом лице крупными буквами было написано, что он самый обыкновенный деревенский парнишка, который не так давно в первый раз за свою жизнь выбрался из родной деревеньки и которого волей судьбы занесло в столь необыкновенное место, как Сад Алых Азалий. Пленительно юный и очаровательно невинный. Он с первого взгляда захватил внимание местных работниц.       Не успел Сохель и рта раскрыть, чтобы сказать хоть слово, как его под обе руки подхватили две девушки. Конечно, они были не чета работницам главного борделя города, однако тоже были весьма хороши собой. Впрочем, кроме сухого факта красоты их лиц, Князь Хвори так ничего к ним и не почувствовал. Женщины и женщины.       Уже в следующий миг молодого мужчину заботливо усадили на мягкий диванчик. Слева от него, прижавшись своим горячим бедром к его бедру, уселась молодая светловолосая девушка, платье которой открывало то, что открывать не должно было, что, впрочем, её совершенно не волновало. С широкой улыбкой на лице она щедро налила красное вино в бокал и протянула его мужчине. Справа же от него присела женщина постарше, которая явно относилась если не к демонам, то точно была полукровкой, возможно, не в первом поколении. С напором прижавшись к нему сбоку, она приблизила своё лицо к его уху и на выдохе с лёгкой хрипотцой в голосе произнесла: - Чего же господин желает? Как нам следует развлечь господина?       Её тёплое дыхание еле ощутимо коснулось раковины его уха, сердце Сохеля на мгновение дрогнуло. Впрочем, это никак не было связано с самой женщиной. Просто в тот момент он вспомнил другое тёплое дыхание, которое едва касалось кончиков его пальцев тогда, в Акте. То дыхание было сонным и расслабленным, а от этого хотелось как можно скорее отпрянуть. Князь Хвори еле слышно тяжело вздохнул. Кажется, начало его эксперимента уже можно было считать провальным. - Ещё вина, мой господин? – протягивая ему очередной бокал, произнесла вторая девушка, прильнув грудью к его руке.       Сохель, коротко кивнув ей, принял бокал, после чего сделал несколько маленьких глотков, поглядывая то на одну, то на другую женщину. Эксперимента ради он остановил свой взгляд на светловолосой молодой девушке несколько дольше, но тут же задумчиво посмотрел перед собой. Нет, совершенно ничего. Пустота. Как и прежде он чувствовал лишь небольшое напряжение, связанно даже не с самими женщинами, а с тем, что они давили на него с обеих сторон. Держать бокал по этой причине было ему неудобно, да и дышать тоже было не очень уж легко и свободно. Сохель вновь вздохнул. Откинувшись на спинку дивана, он поочерёдно очаровательно улыбнулся каждой из женщин. От его улыбки те слегка покраснели, а потом почти одновременно прильнули чуть ближе к нему. Их руки тут же с вполне определённой целью прошлись по его телу, уверенно проводя по его бёдрам и груди, то и дело с напускным смущением возвращаясь к области паха. - Мне нужна комната, - не прекращая улыбаться им, произнёс Князь Хвори, вовремя успев перехватить руку более старшей из работниц борделя, которая уже начала без стеснения предпринимать попытки проникнуть ему под ткань штанов. Услышав его слова, девушки тут же довольно заулыбались, в их глазах загорелось слабое предвкушение. Светловолосая девушка тут же ещё плотнее прижалась к нему. - Мой господин, - с трудом удерживая себя от того, чтобы поцеловать его, пробормотала она, - я готова разделить с вами, мой господин, всю эту бесконечную ночь.       Не успел тот и слова в ответ на это заявление сказать, как она неожиданно приподнялась и прижалась к его губам своими губами, вмиг отбрасывая всякое напускное смущение и стремительно углубляя свой поцелуй. Сохель, всё ещё обдумывая детали своего эксперимента, в лёгком удивлении приподнял брови, немного подумав и всё же ответив на её требовательный поцелуй. Ощущение от него были совсем другими, точнее, их просто не было. Точно так же он совершенно ничего не чувствовал во время поцелуя с Севиром в Акте. Лишь лёгкое недовольство из-за того, что она действовала по отношению к нему столь своевольно. - Нет, нет и нет, - резко разорвав их поцелуй, пробормотал он, посмотрев на девушку.       В глубине его больших карих глаз загорелся слабый алый огонёк. Молодой мужчина больше не был похож на деревенского парнишку, в тот момент скорее походя на умудрённого опытом искусителя. Подняв руку, большим пальцем он потёр её слегка покрасневшие губы, после чего одновременно осторожно и уверенно отвёл её лицо подальше от себя, отчего в её глазах отразилась лёгкая растерянность. В это время вторая женщина решила действовать, тут же крепко обнимая его со спины и вновь опуская свои руки ближе к его паху. - Мне нужна комната, - мягким голосом повторил он, вновь перехватывая чужие руки. Они глупые или действительно не понимают, что ему это не нравится? – Комната и мужчина. У вас ведь должны быть работники-мужчины? – повернув голову к темноволосой женщине, спросил тот. На женском лице в тот же миг отразилась растерянность. - Мой господин, вы… Вы уверены? – словно не доверяя собственным ушам, пробормотала светловолосая девушка. В глубине её глаз скрывалась хрупкая надежда, которую он, только заметив, сразу поспешил разрушить. - Да, совершенно уверен, - всё с той же улыбкой на лице, от которой начали быстрее биться сердца работниц борделя, ответил тот. – Комната и мужчина. Касательно последнего… Пусть будет светловолосым, как ты, - обратил он к девушке, которая была немного моложе второй. После этого он немного резко стряхнул с себя объятия другой женщины и поднялся на ноги.       Первый этап его изначально странного эксперимента показал, что если его тело и желает чего-то, то явно не от женщины. Значит, оставался второй вариант, который тоже необходимо было тщательнейшим образом проверить. Сохель, проведя языком по внутренней стороне щеки, слабо поморщился. Во рту всё ещё оставался какой-то неприятный, приторно сладкий привкус, от которого его начинало немного подташнивать. Этот привкус сильно отличался от того, к которому он… Привык? Но с одного раза нельзя привыкнуть. Скорее, привкус трав просто не был ему противен, он ему был даже... Приятен? Стоило ему подумать об этом, как он мысленно вздохнул. Если и вторая часть эксперимента провалится, то его дела обстоят действительно скверно. Прежде он был тем, кто называл Асклепайоса глупым, да? Сам он был явно не особо умнее, хотя возрастом и был гораздо старше него. Покрытое мхом сердце неожиданно решило расцвести, но от этого никому не было хорошо.       Пока Князь Хвори думал об этом, его отвели на второй этаж. Этот бордель не мог позволить себе заклинания, подавляющие шум, раздающийся из комнат, поэтому в коридоре было прекрасно слышно, чем занимались люди и нелюди за закрытыми дверьми. Его провели почти до самого конца коридора, после чего открыли одну из совершенно одинаковых дверей, со скрытой печалью в голосе попросив подождать его ещё немного. Услышав просьбу, он рассеянно кивнул, после вновь вернувшись к своим размышлениям.       Два раза. Ему нужно было встретиться с Владыкой Целительства ещё два каких-то раза, чтобы после больше никогда с ним не увидеться. Как только две эти встречи подойдут к своему концу, он сможет, не отвлекаясь, с головой погрузиться в спасение Владыки Благосостояния и Искусств. А после… А после он отправится как можно дальше от всех связанных с тем мальчишкой мест, в самую глубину земель Князей, где они точно не смогут вновь «случайно пересечься». Возможно, он даже отправится к Бадре и поможет ему найти заклинание, с помощью которого им наконец-то удастся снять с Тэу проклятье. И, пока он будет этим заниматься, его бушующее сердце наконец-то успокоится, появившиеся средь жёлтого мха цветы увянут, и Сохель вновь вернётся к исполнению своей основной задачи, терпеливо дожидаясь того момента, когда его душа наконец-то воссоединится. А там… После всего все эти глупые чувства уже не будут так важны. - Мой господин, - раздался довольно высокий голос за его спиной, после чего послышались чьи-то неспешные шаги.       Перед лицом задумавшегося Сохеля предстал молодой мужчина на вид возрастом чуть младше его самого. Светловолосый, его большие глаза лучились напускной невинностью, хотя было совершенно ясно, что ни его тело, ни его душа не обладали этой чертой. Эту мысль Князя Хвори тот подтвердил уже в следующее мгновение, подойдя к нему и переплетя меж собой их пальцы, после чего с осторожностью приблизившись к нему и поцеловав. Мягкий и осторожный, будто первый в его жизни. Тот изо всех своих сил пытался сделать свой поцелуй соответствующим образу «невинного цветка», однако странное пламя, разгоревшееся у него в груди, не позволило ему сделать это. Осторожность отпала практически сразу, вслед за ней поспешила и мягкость. Пожар в груди у светловолосого мужчины разгорался всё сильнее, порождая ощущение странной, с трудом сдерживаемой жажды, которую мог утолить лишь мужчина, к которому тот столь крепко страстно прижимался, резко высвободив руки и попытавшись стянуть с того одежду.       Сохель, всё ещё мыслями занятый экспериментом, мало отвечал на его пылкие движения, старательно пытаясь осознать собственные ощущения. Впрочем, сам факт того, что ему необходимо было погрузиться в самого себя, чтобы понять их, говорил о многом. Он чувствовал, как стремительно разгорается пламя похоти в груди у другого мужчины, как тот не может сдерживать себя, как его плавные невинные движения становятся всё более резкими и рваными, стремящимися подарить наслаждение себе и своему партнёру. И всё это… Это не вызывало в груди у Князя Хвори совершенно никаких чувств. Вторая часть эксперимента тоже не удалась, да? Получается, что его собственная похоть вовсе не причём… - Хватит, - резко оторвавшись от светловолосого мужчины, невнятно пробормотал он, думая о том, чтобы вернуться в свой дом. Иасон ведь уже наверняка покинул его, да? Так что они навряд ли с ним пересекутся. Да, так он и поступит.       Однако светловолосый мужчина, казалось, то ли не услышал его слова, то ли не захотел их слышать. Пока Сохель рассеянно раздумывал о том, что эти предоставленные ему несколько дней отдыха можно провести за очередными попытками наладить связь с Ициаром, он не заметил умышленные движения другого мужчины. В следующий миг Князь Хвори потерял устойчивость и растерянно повалился на кровать, которая, как он помнил, находилась не так уж и близко от них. Они переместились? Неужели мужчина на самом деле чародей? Но что тот, в таком случае, забыл в борделе?       Как только его спина ударилась о мягкий матрас кровати, его в тот же миг придавило к шёлковым простыням чужое горячее тело, а губы вновь оказались во власти другого человека. Сохель, широко распахнув глаза, явственно почувствовал, как его силы начали понемногу уменьшаться. Конечно, мальчишка перед ним не мог поглотить столько его сил, чтобы это стало для него ощутимо, однако сам факт того, что его пытаются… Съесть? Сам факт этого совершенно не нравился Князю Хвори. Пусть мужчина ищет для себя другую миску и пьёт из неё, Сохель же на это своего согласия не давал. - Как же хорошо, - дрожащим от удовольствия голосом пробормотал мужчина, оторвавшись от его губ. – Хочу, хочу, хочу… - невнятно начал произносить тот.       Как только Сохель подумал о том, чтобы поднять руку и оттолкнуть того от себя, он неожиданно ощутил холод. Все пуговицы на его рубашки внезапно расстегнулись, обнажив его грудь и живот. Лицо мужчины тут же спустилось вниз, вдоль шеи к открывшейся груди, а его руки принялись остервенело бороться со штанами Князя Хвори. Сохель слегка приподнял брови, посмотрев на раскрасневшегося мужчину, взгляд которого не выражал ничего, кроме похоти. Не дожидаясь того момента, когда под натиском заклинаний этого странного чародея сдадутся ещё и его штаны, Князь Хвори взмахнул рукой, после чего мужчина неожиданно оказался отброшен к противоположной стене. Приняв сидячее положение, Сохель несколько раз слегка хлопнул себя по щекам, снимая с себя остатки наложенных другим человеком заклинаний. - Прошу, пожалуйста, я так этого хочу…       Пока Князь Хвори застёгивал свою рубашку, внутренне сокрушаясь по тому поводу, что из-за своей собственной невнимательности, им чуть было не овладел какой-то слабый чародей, тот самый мужчина вновь подполз к нему и обхватил своими горячими руками его голень, поддёрнутой дымкой глазами посмотрев на него. - Неужели настолько восприимчив? Мне казалось, что я сдерживался, – задумчиво пробормотал Сохель, застегнув последнюю пуговицу под самым горлом, после чего опустив руку на светловолосую голову мужчины. – Как будто самое настоящее животное. Твои внутренние силы настолько иссякли, что ты окончательно потерял разум от прикосновения к чужим? Что же ты тут позабыл, чародей? – продолжил размышлять вслух тот, мягко, но всё же ощутимо надавив тому на голову.       Мужчина сдавленно застонал, резко отведя голову в сторону от его руки, после чего обхватив её, растерянно повисшую в воздухе, своими ладонями и прижав к своей лихорадочно горячей щеке. Ещё до того момента, как Сохель успел нахмуриться и отдёрнуть руку на себя, тот приблизил его указательный палец к своему рту и обхватив его губами, начал интенсивно посасывать, будто и правда пытайся высосать из него как можно больше сил. Ощутив влажное мягкое тепло своим пальцем, Князь Хвори, растерявшись, приподнял в удивлении брови. - Ты слышишь меня? Не нужно так делать, мне не нравится, когда так делают, - со вздохом произнёс Сохель, одним резким движением высвобождая свою руку из его хвата. Работник борделя тут же вновь жалобно застонал, почти требовательно протянув руки к нему, но Князь Хвори уже успел убрать их за спину. – Хэй, ты можешь нормально разговаривать? Почему по нему это так сильно ударило, я же это контролировал… - не успел он договорить, как мужчина неожиданно вскочил на ноги и резко толкнул Князя Хвори на постель. Подавшись к нему, тот принялся прямо сквозь ткань штанов слюнявить его пах, издавая при этом крайне довольные стонущие звуки.       В первое мгновение Князь Хвори, замерев от удивления от его наглости, широко распахнутыми глазами посмотрел на предающегося с самим собой утехам мужчину, который разве что глаза от удовольствия не закатывал, после чего уже в следующий миг поднял ногу и, с силой пнув, снова оттолкнул его от себя. Это падение выдалось для работника борделя менее удачным. Ударившись головой о стену, он потерял сознание.       Сохель, пребывая в тишине, нарушаемой лишь слабыми стонами, раздающимися из соседней комнаты, ещё пару мгновений молча смотрел на деревянный потолок, пока в его голову внезапно не закралась одна мысль. Поднявшись на ноги, он неуверенно подошёл к лежавшему без чувств мужчине и сел на корточки возле него. Протянув к его лицу руки, он с осторожностью приподнял его опустившиеся веки, тут же заметив маленькую печать на каждом из его белых глазных яблок. Князь Хвори тяжело вздохнул. - Собственно, как я предполагал. Прости, лично к тебе я не имею совершенно никаких претензий, как и к твоему создателю, но вся эта ситуация… И почему мне не повезло сегодня натолкнуться именно на куклу Бадре? – сокрушённо пробормотал тот.       Прежде разрываемая от похоти, которая на самом деле мало чем отличалась от голода, у него в ногах лежала самая обыкновенная ростовая деревянная кукла, в которую «заботливо» вложили осколок чей-то несчастной души, которой не позволили попасть за границу жизни и смерти. Точнее, не «не позволили», а «не позволил». Бадре всё-таки решил продолжить свой очередной эксперимент, хотя Сохель и запретил ему это делать. Так издеваться над душами усопших… Это было действительно в его духе.       Князь Хвори провёл ладонью над приоткрытым ртом мужчины, из которого с трудом, но вырвалась полупрозрачная светло-зелёная нить, который практически сразу растворилась, не оставив после себя и следа. Совсем хрупкий маленький осколок. Неудивительно, что тот с такой жадностью набросился на столь богатый источник силы, поистине опьянев от его вкуса. Сохель, глядя перед собой, вздохнул, пообещав себе в самое скорое время навестить Бадре. Желательно, неожиданно, чтобы тот не успел скрыть результаты своих экспериментов, как тот обычно любил делать.       Оставшаяся без души кукла в скором времени рассыпалась. Сохель пару мгновений смотрел на неё, после чего поднялся на ноги. Для него больше не было смысла находиться в этой комнате, тем более без его на то желания он лишил бордель одного из его работников. Слабо улыбнувшись, мужчина исчез, чтобы в следующий миг уже в более привычном облике оказаться в своей комнате. Князь Хвори как раз намеревался пройти к своей кровати, чтобы со вздохом повалиться на неё и как можно скорее заснуть, когда заметил на деревянном столе небольшой тканевый мешочек, забитый под завязку душистыми травами. Вдохнув этот запах, он удивлённо приподнял брови, после чего подошёл к столу поближе, заметив, что это мешочек придавливал к столешнице небольшую записку.       Отложив мешочек с травами в сторону, Сохель развернул записку и быстро пробежался глазами по её содержанию, невольно отмечая, что у Иасона, оказывается, очень красивый почерк. В оставленной им записке прилагались небольшие рекомендации Владыки Целительства, как «того, кто взял под свою опеку его здоровье». Оставленный же мешочек содержал травы, которые должны были помочь ему как можно скорее восстановиться после перенесённой болезни. В конце же мальчишка написал, что с нетерпением ждёт их следующей встречи.       Дочитав записку, Князь Хвори отложил её в сторону, после чего взял в руки мешочек с травами и направился в сторону кухни. Он и не заметил, в какой момент на его душе стало так спокойно, а на лице появилась слабая, но такая довольная улыбка.