Облепиховый чай

      Некогда в прошлом в окружении тогда ещё Ведающего, носившего имя Сирин, особое распространение получила охота, у которой неожиданно появилось целое множество сторонников, активно подбивавших его принять участие, как это часто бывает, «за компанию».       Терпеливо выслушивая все многочисленные аргументы в пользу его участия, он совсем не удивился, когда во время разговора мельком было упомянуто то, что Пэвэти, Княжне Бурь, неописуемо понравилось охотиться, в том числе, на докучавших ей морских чудовищ. Отчего-то для Сирина не было тяжело представить, как та, сменив любимые платья на удобный костюм, неделями пропадает в глубинах тёмных вод, чтобы в одно прекрасное утро явиться к вратам Нние, с нескрываемой гордостью демонстрируя всем и каждому пойманное ею чудо-чудное, создание, которое никто прежде и не видывал никогда.       Куда большее удивление у него вызвала весть о седобородом Иасоне, который внезапно проявил несвойственную ему прыть, отбросив в сторону все свои дела в обители на озере Венета и устремившись на особую охоту, которую решил провести для Владык и Князей Саваш.       Помнится, в тот раз Сирин так и не смог в ней поучаствовать, хотя и получил от того личное приглашение. Причина этого была до безобразия проста, у него просто не отыскалось свободного времени для того, чтобы бегать по полям ли по лесам в поисках запуганной одним их присутствием несчастной дичи. Теперь он уж и при всё своём желании не смог бы вспомнить, какие такие «важные дела» у него тогда обнаружились. Впрочем, стоило заметить, что в то время он всегда был очень занят, а редкие мгновения свободы от многочисленных дел можно было без труда пересчитать на пальцах одной руки.       Чаще всего с ним происходило следующее: вот он только-только наконец-то расправился с одним делом, как в тот же час перед ним возникала новая проблема или очередной вопрос, решение которого было возложено не на чьи-либо ещё, а именно на его многострадальные плечи. Таким образом, до этого дня он так ни разу и не смог поучаствовать в охоте, однако в эту звёздную ночь ему неожиданно представилась «прекрасная возможность» ощутить себя в роли загнанной в угол добычи. Увы, отказаться от сей возможности «охотник» ему не позволил.       Стоило голосу Ведающего отчётливо прозвучать в его голове, как Сохель в тот же миг переместился от старой беседки на другой край сада, судорожно принявшись за поиски хотя бы одной, старой и покосившейся, но всё-таки двери, которая смогла бы вывести его не только за пределы дворца Перта, но и верховьев реки Руадх. К сожалению, как бы сильно он того ни хотел, у него не было ни единой возможности переместиться напрямую.       Связано это, в первую очередь, было с тем, что вокруг дворца Величайшего стоял барьер, свойства которого смутно напоминали эффект, оказываемый остаточными силами Ведающего в лесу голубых елей, что располагался на территории Князя Жадности. Если бы Сохель плюнул на всё и опрометчиво предпринял попытку переместиться через него, то вероятность того, что он в процессе потерял бы часть своих конечностей или сразу свою непутёвую голову, была слишком велика. Однако в этой бочке дёгтя можно было отыскать одну-единственную, но всё-таки ложку мёда. Этот барьер никоем образом не влиял на работу пространственных коридоров, которые он мог свободно выстраивать. Впрочем, для того, чтобы построить хотя бы один кривой-косой коридор, всё равно было обязательно наличие двери, которую он всё никак не мог отыскать. Если быть точнее, ему просто не дали времени, чтобы как следует оглядеться в её поисках.       Успел Сохель только повернуть голову в одну сторону, как его тело тут же метнулось в полностью противоположную сторону, в самый последний момент уклонившись от чужого, поразительно точного и тяжёлого удара. Лишь каким-то чудом умудрившись устоять в процессе уклонения на ногах, Князь Хвори выругался сквозь плотно сжатые зубы. Как этому мальчишке удалось так быстро его отыскать? Он совершил перемещение на совсем небольшое расстояние, так что точное место его перемещения определить было практически невозможно. Да, невозможно, но каким-то неведомым ему образом это опасное существо уже спустя мгновение смогло без видимых усилий отыскать его. - Ай-яй-яй, ну и зачем было сразу начинать громить дворец? Перт, как увидит, точно начнёт ругаться, - криво усмехнувшись, покачал Князь Хвори головой, после чего резко развернулся и, сорвавшись с места, вновь переместился. – Да что это за «кошки-мышки» такие, а?! – раздосадовано выкрикнул он, когда буквально в следующее мгновение лоб в лоб столкнулся с помощником Величайшего.       В этот раз Сохель едва успел среагировать, встретившись лицом к лицу с негаснущим пламенем. Казалось, оно было так близко к нему, что даже кончики его волос и ресниц оказались опалены. Боясь того, что пламя и в самом деле перекинется на него, он вновь переместился. Правда, сделав это впопыхах и оттого не особо представив себе конечную точку перемещения, Сохель вновь оказался средь цветущих деревьев сирени, где никаких дверей не было и быть, к его большому сожалению, не могло. - Нет, правда, объясни мне, почему мы с тобой должны бороться? Наши интересы явно нигде не пересекались! – немного нервно поинтересовался у того Сохель, уходя в сторону от очередного удара и тут же предпринимая попытку скрыться средь деревьев. За его спиной послышался шум. Вероятно, одному из деревьев не повезло попасть вместо него под удар помощника Величайшего. - Я не заметил, чтобы вы действительно пытались дать мне отпор, - раздался голос прямо перед ним, и Князь Хвори, не имея иного пути, со вздохом повалился на землю навзничь, уходя от очередного удара, чтобы в следующее мгновение вновь прыжком подняться на ноги.       Помощник Перта явно пытался его подначить, и Сохель, мысли которого судорожно метались из крайности в крайность, чуть было не повёлся на этот простой трюк, невольно протянув руку и попытавшись отыскать припрятанный «в закромах» меч. Правда, сделать ему это не позволили. В последний момент Князь Хвори почувствовал столь сильную оплеуху, из-за которой у него даже звёзды перед глазами засияли, так что он в тот же миг передумал это делать. - Ты ему не противник, идиот! – вновь раздался мужской голос у него в ушах. – Дверь, беги и ищи проклятую дверь! - Понял, я понял! Ищу! – позабыв обо всём, вслух выкрикнул ему в ответ Сохель. - С кем это вы ещё успеваете разговаривать? Ох, погодите. Позвольте мне сделать одно весьма смелое предположение. Неужели с вами на связи прямо сейчас находится лично сам Отвергнутый? Значит, и правда существует способ общения с мёртвыми? Или, если быть точнее, мёртвые могут связаться с живыми? А ведь одно из общих правил стабильного существования мироздания предписывает, что такого ни в коем случае не должно происходить. Но что для него все эти правила, да? Он и правда достаточно выдающийся для того, чтобы интерпретировать их по своему усмотрению, – раздалось у него из-за спины.       Сохель слушал его бесконечные, но совершенно пустые речи едва ли в половину уха. Всё же сумев примерно сориентироваться в саду, он уже в следующий миг оказался в дворцовой галерее, прямо перед обыкновенной деревянной дверью. Схватившись за дверную ручку так, словно от неё зависела вся его дальнейшая жизнь, он резко повернул её и быстро прошмыгнул внутрь, тут же захлопнув за собой дверь. Продолжая цепляться за неё, он рвано, заметно нервно усмехнулся, почувствовав, как ослабели его ноги, и со вздохом опустился на корточки. В это мгновение над его головой раздался скрип старых, наполовину сгнивших досок, словно некто прыгнул этажом выше.       Князь Хвори поднял взгляд и, что есть силы, выкрикнул: - Что это ещё за ублюдок за мной гнался? Откуда он такой могущественный вылез? Ты… Я… Мы его знаем?! – прозвучал в тишине его голос, однако столь ожидаемый им ответ так и не прозвучал.       Да, Сохель не услышал голос Ведающего, зато вместо этого неожиданно уловил раздающийся откуда-то из-за его спины тихий, но в тишине коридора прекрасно различимый женский смех. Сжав дверную ручку ещё крепче, он после небольшой заминки медленно повернул голову, с тщательно скрываемым страхом в глазах посмотрев на каменную женщину, нависающую над противоположной дверью. Её и без того искривлённые в яростной улыбке черты лица стали совершенно отвратительны, впрочем, как и смех, идущий из глубины её неподвижной груди.       Князь Хвори не смог сдержать рваного выдоха. За всю свою долгую жизнь он в первый раз видел, чтобы та проявляла хоть какие-то признаки… Жизни? Проклятье, какая ещё жизнь?! Это ведь всего лишь какая-то там статуя, так как тогда она может смеяться?! Нет, не это его в тот момент больше всего волновало. Не как, а по какой причине она смеётся? Он ведь никогда не слышал, чтобы она смеялась при жизни, так почему её статуя неожиданно решила так мерзко рассмеяться? Что вызвало её смех? Над кем она смеётся? Неужели над ним самим?       Пока тот продолжал раздумывать над этим, дверная ручка, за которую он всё также продолжал держаться, внезапно задрожала, а полотно двери буквально заходило ходуном. Сохель испуганно отшатнулся от неё и, не отрывая от той взгляда, медленно отполз вглубь коридора. Нет, не может же произойти такое, что дверь возьмёт и… Откроется? Но как? Этого же просто не может быть! Этот коридор Князь создал своими собственными руками, так что подчиняться тот должен только ему одному! Да и, к тому же, никто во всём этом мире, кроме самого Сохеля, не был способен воспользоваться пространственной магией столь высокого уровня, чтобы суметь без каких-либо трудностей зайти внутрь!       Так Князь Хвори продолжал успокаивать себя ровно до того момента, пока дверь действительно резко не распахнулась, с шумом ударившись ручкой о стену, и внутрь не вошёл всё тот же злосчастный помощник Перта.       Женский смех, раздававшийся за спиной Сохеля, в тот же миг стал ещё громче. Если бы то смеялся обыкновенный живой человек, то его лицо к тому моменту наверняка уже раскраснелось бы, а сам он, не сдержавшись, катался бы по полу от смеха, крепко обхватив себя руками. Увы, но прибитая к стене статуя повторить подобное ни единой возможности не имела, так что она была вынуждена лишь продолжать издавать писклявые, донельзя противные уху звуки.       Киан, услышав её истеричный смех, слегка приподнял абсолютно белые брови и одарил статую непродолжительным взглядом, после чего принялся оглядываться по сторонам, будто бы даже с определённой долей похвалы в глазах рассматривая окружавшие его неровные стены. - Неплохо, весьма неплохо. Для того, что было создано за каких-то пару мгновений, получилось действительно достойно. Сразу видна рука мастера с многовековым опытом в пространственной магии, - и правда принялся нахваливать его Киан, после чего, остановив на нём взгляд, ступил внутрь коридора.       Чувствуя, что расстояние между ними резко сократилось до критически опасного для него, Сохель отшатнулся от того, намереваясь сбежать через дверь, которая находилась у него за спиной. Однако не успел он сделать и нескольких неровных шагов, как резко остановился из-за вновь раздавшегося за спиной гадкого женского смеха. На одно короткое мгновение ему показалось, будто его окружили со всех сторон, помочь ему было совершенно некому. Он остался совсем один. - Знаешь, а катись-ка ты подальше со своим «неплохо», - с чувством выругался Сохель, резко развернувшись и сорвавшись с места.       К тому моменту, как Сохель смог приблизиться к противоположной двери, мерзкий женский смех, казалось, стал невыносимо громким и нестерпимо отвратительным. Окажись у него для этого хотя бы немного времени, он обязательно бы остановился и с неприкрытым удовольствием отколол этой проклятой статуе голову, лишь бы только больше не слышать эти терзающие его уши и сердце звуки. Однако, увы и ах, времени у него для этого не было. По этой причине, не обратив внимание на женщину, он распахнул дверь и выбежал из коридора наружу, тут же ощутив, как падает.       Благо, ему очень сильно повезло. Падение произошло с не особо большой высоты, так что кости он себе не переломал. Впрочем, за эти несколько мгновений свободного падения Сохель успел подумать о том, что этот возникший из неоткуда, весьма опасный помощник Перта, Киан, достаточно умело управлялся с пространственными заклинаниями. Ему удалось не только изменить конечную точку назначения, которая была поставлена создателем коридора, Сохелем, но ещё и поставить её не на другую, уже существующую дверь, а создать новую. Это был очень плохой знак, потому что нынешний он не мог себе позволить промышлять подобным со столь поразительной лёгкостью.       Продолжая держать мысли об этом в голове, Сохель, прикрыв глаза, вновь принял облик Князя Хвори и в следующий момент с грохотом упал на широкий каменный стол, ножки которого не выдержали силы падения и тут же надломились. Послышался звук разбитого стекла, переплетённый с грубыми ругательствами.       С видимой лёгкостью перевернувшись со спины и приподнявшись, Сохель, ловко встав на колено, одним резким движением вытер с губ кровь и вперил потемневший взгляд в фигуру плавно опустившегося перед ним Киана. Он даже отдалённо не представлял «что» это такое, но чем больше он наблюдал за ним, чем больше «стычек» у них происходило, тем больше понимал, по какой причине большая часть его души так настойчиво «просила» его как можно скорее делать ноги подальше от этого чудовища. Существовала отнюдь не маленькая вероятность того, что стоявшее перед ним создание, носившее человеческое лицо, не имело совершенно ничего общего с этим миром. - Это был хоть и старый, но очень крепкий хороший стол. Он мне всегда очень нравился, - раздался неподалёку от него с виду вполне дружелюбный мужской голос.       Для Князя Хвори не было необходимости переводить взгляд на человека, чтобы понять кто это сказал. Да, он и без этого слишком хорошо знал обладателя этого извечно дружелюбного голоса. Значит, Киан по какой-то причине назначил конечную точку прямиком к тому месту, где спокойно себе отдыхали Владыки. Это была просьба Перта? Собственно говоря, ему совершенно не было разницы. Сейчас самым главным для него было как можно скорее покинуть это место, ведь даже присутствие посторонних не могло защитить его от стоявшего перед ним чудовища. - Внесу парочку небольших уточнений. Стол изначально был премерзким, надо было ещё давно заменить его другим, - не глядя на того, усмехнулся Сохель.       Тем временем все многочисленные повреждения, которые он получил во время своего падения, успели полностью исцелиться, и Князь Хвори с напускной лёгкостью поднялся на ноги, с невозмутимым видом принявшись оттряхивать свою одежду от грязи. Сохель внутренне скривился. Перед ним встала большая и, к его беде, неразрешимая в данный момент проблема. Он всё ещё продолжал чувствовать, как ноют его старые кости. Так не должно было быть, ведь он не чувствует боли. - Не надо так говорить, - ещё более мягким тоном произнёс в ответ Перт. - Что это за… - первым после столь неожиданного появления Сохеля пришёл в себя Идвиг и попытался было вступить в разговор, но в следующий же миг оказался осаждён Пертом. - Не стоит, Владыка, - голос Величайшего, казалось, смог заглушить все остальные голоса, и помещение в тот же миг погрузилось в тишину. – Так что же вас привело в этот вечер в мой дворец, Князь Хвори, не расскажете нам? – протянул тот.       Сохель был совершенно уверен в том, что весь его внешний вид в это мгновение лучился поразительной кротостью и нежнейшей добротой, к которым просто невозможно было подкопаться. Да, Перт всегда носил этот невинный образ, даже когда они оставались с ним наедине. Возможно, по этой причине Ведающий в какой-то момент решил, что это и есть его настоящее лицо. Ох, ведь так и не скажешь, что такой прекрасный человек может нанести столь жестокий удар прямо в спину. - Ох, знаете, так незаметно ко всем нам подступила весна, пора цветения. В наших местах, увы и ах, очень мало цветов, а пусть и столь жестокой душе, как у меня, но всё равно тоже порой хочется, понимаете, в определённом смысле нежности, что ли. Дело в том, что даже Князья не лишены определённой доли романтики. Вот, что я хочу вам донести, - усмехнулся тот, внимательно следя за действиями Киана.       Пожалуй, помощник Величайшего в данный момент являлся единственным по-настоящему опасным для него противником. Все остальные Владыки, находившиеся здесь же… Они определённо не были с ним на одном и том же уровне, значительно уступая этому невиданному им прежде созданию. - Так, оказывается, у вас, Князей, есть и столь очаровательная сторона? Ну так отчего же вы проникли в мой дворец тайно, под покровом ночи? Приди и попроси вы б меня об этом лично, я бы с величайшей радостью позволил вам полюбоваться местными красотами. К тому же, сейчас как раз самый разгар сезона цветения сирени, - поддержал тот с ним разговор.       Сохель не сдержался и криво усмехнулся. Тому и правда так сильно не хватает их прежних многочасовых бесед за чаем с печеньем, что теперь он столь отчаянно хватается за любую возможность перекинуться с ним парочкой-другой слов? Как это очаровательно. Сохель даже немного умилился бы этому факту, если бы до этого подчинённый Величайшего не напал на него, держа наизготове негаснущее пламя. После такого, к сожалению, любая его попытка умилиться оканчивалась полнейшим крахом. - Даже так? Что же, тогда я запомню, что такая возможность у меня имеется. В таком случае прошу всех вас принять мои искренние извинения за столь внезапное вторжение на ваш чудесный праздник. У вас ведь сейчас как раз пора ежегодных весенних собраний, да? В таком случае, я, пожалуй, оставлю вас. Не буду мешать, - сделал тот шаг назад, не спуская с Киана донельзя напряжённого взгляда. - Боюсь, но уйти у вас в этот раз так легко не получится, - всё тем же мягким тоном произнёс Перт. В его голосе прозвучала улыбка, в которой явно было что-то неуловимо неправильное. Сохель невольно сжал руку в кулак. – Тайное проникновение во дворец Величайшего, так ещё и, как вы верно заметили, во время проводимого Владыками ежегодного собрания… Подозрительно это как-то, согласитесь. Мне кажется, что вам стоит немного задержаться здесь и ответить на несколько наших вопросов. К тому же, у нас как раз появилась такая удивительная возможность обсудить события, произошедшие этой зимой Сует. Согласитесь, что как-то не хорошо это - убивать ни в чём не повинных людей? - Не соглашусь? Что вы, что вы! Ещё как соглашусь! Я с вами так согласен, как ещё никогда прежде ни с кем не был согласен! – коротко, немного нервно хохотнул тот, делая ещё один шаг назад. Сейчас он ещё раз попробует сбежать, а дальше пусть будет то, что будет. – Однако, понимаете, я Князь весьма и весьма занятой, у меня нет времени, чтобы вести со всеми вами праздные беседы… - после этих слов тон его голоса резко изменился. - Знаешь, послушай моего совета. Найди уже себе верного друга и вдоволь пообщайся с ним, а я, пожалуй, вернусь к себе в Закатную Долину. - Но проблема заключается в том, что я хочу поговорить ни с кем иным, а именно с вами, - даже не дрогнул голос Перта, когда он произнёс эти несколько смущающие слова. – Киан, - неожиданно холодно обратился тот к помощнику, и пугающее Сохеля существо тут же резко двинулось в его сторону.       Сохелю просто не хватало ни сил, ни ловкости, чтобы уклоняться от одного его удара, когда следующий уже неумолимо направлялся в его сторону. Вокруг раздавались разрозненные голоса явно встрепенувшихся из-за столь необычного зрелища Владык, но Князь не обращал на них ровным счётом никакого внимания, больше волнуясь о то и дело мелькающем перед его лицом негаснущем пламени, благодаря которому он за несколько коротких мгновений с лёгкостью мог обратиться в прах. К сожалению, нынешнее тело Сохеля было куда больше подвержено его действию, чем его изначальное, на сожжение которого у Перта ушло почти сто лет. В этот раз ситуация явно была совершенно иная, но Величайший всё равно не побоялся использовать нечто столь опасное. Неужели он окончательно сошёл с ума?       Сохель не мог не признать то, что Киан был невероятно быстр, так что было лишь вопросом времени, когда чужая рука наконец-то достигнет его. И вот этот момент всё-таки наступил. Неотрывно наблюдая за огнём, Князь Хвори неожиданно явственно ощутил, что в этот раз он просто не успеет увернуться. Ещё один короткий миг и его охватит пламя, которое вновь с жадностью пожрёт его плоть. И что тогда? Он умрёт? Тело, безусловно, обратится в пепел, а вот душа… Перт с какой-то неизвестной целью решил заполучить её, и Сохеля в определённой степени волновало то, что не было до конца ясно, что тот собирался с ней сделать. С другой стороны, Князь ведь был лишь маленьким осколком огромной души, так что, возможно, не было ничего страшного в том, что его всё-таки поймают…       В момент, когда Сохель, казалось, уже окончательно смирился со своей участью, направленная прямо на него рука, объятая негаснущим пламенем, неожиданно изогнулась под странным, даже неестественным углом. В следующее мгновение в просторном зале раздался оглушительно громкий хруст костей, после чего Киана с силой подбросило в воздух, а потом резко откинуло в сторону от Сохеля. Ударившись спиной о каменный пол и прокатившись ещё немного, он остановился, с коротким вскриком врезавшись в стену. Сохель с неприкрытым удивлением во взгляде посмотрел на него, после чего медленно перевёл взгляд на стену, о которую тот ударился. В который раз за этот вечер он выругался, однако на этот раз не было до конца ясно, какие именно чувства скрывались за столь эмоционально брошенными им словами.       Наконец-то получив возможность оглядеться по сторонам, Сохель понял, что благодаря Киану он очутился в примыкавшем ко дворцу зимнем саду, имевшем форму полукруга. Из зимнего сада наружу вело пять дверей, четыре из которых, что были стеклянными, вели в сиреневый сад, а пятая, обыкновенная деревянная, во дворец. Впрочем, были они такими изначально, сейчас же их вид оказался полностью изменён: каменные, исписанные какими-то странными, ветвящимися, сияющими золотом надписями. Однако самой примечательной их деталью была хорошо знакомая Князю женщина, протягивающая к нему в приветственном жесте свои руки. Во время их предыдущей встречи она смеялась над ним, теперь же она будто заметно присмирела. Даже оскал, заменявший ей улыбку, стал немного мягче. Будто её кто-то испугал.       Немногим позже Сохель с удивлением заметил, что эти каменные двери были настежь открыты, и из скрывающейся в их глубине тьмы тянулись будто сотканные из холодного плотного тумана цепи, сходившиеся прямо перед ним, Князем. Они, казалось, были призваны для того, чтобы сдерживать неясную тёмную фигуру, появившуюся буквально из неоткуда и теперь стоявшую на расстоянии вытянутой руки от Сохеля. Князь Хвори собирался было сделать шаг назад, но тут же замер. Фигура неожиданно показалась ему смутно знакомой. Сердце в его груди забилось от с трудом сдерживаемой радости. Он явился, чтобы спасти его.       Вперёд появления самого мужчины в зимнем саду раздался тяжёлый усталый вздох. Вздох взрослого, которого оторвали от важных дел для того, чтобы тот успокоил разбушевавшихся детей. Да, всё происходящее было лишь детскими разборками по сравнению с тем, какая миссия была возложена на его плечи.       Клубящаяся тьма постепенно приобрела облик мужчины, укутанного в тёмные, немного помятые свободные одежды, с шуршанием опустившиеся на каменный пол. Ведающий не изменил себе, его длинные чёрные волосы были собраны неряшливый, собирающийся вот-вот развалиться пучок, с трудом удерживаемый на своём месте изящной чёрной заколкой. Вопреки внешним спокойствию и уверенности он всё-таки не оставил копьё за гранью жизни и смерти, а взял его с собой, что ясно говорило о том, насколько серьёзной была эта ситуация. В плавном движении руки мужчины скрестились у него на груди, и тот слегка прищурился, устремив свой взгляд на всё ещё лежавшего на полу Киана.       Однако постепенно радость от их встречи ослабла, и Сохель, глядя на большую половину своей души, неожиданно заметил много странных деталей, который даже он сам не мог объяснить. Стоявший перед ним Ведающий был заметно моложе того облика, который он предпочитал носить в свою бытность «мудрым наставником». Да, Сирин отчего-то решил появиться в своём истинном облике, потому как под его правым глазом ясно виднелась хорошо различимая полоса шрама, которую он прежде предпочитал скрывать от чужих глаз. И, что больше всего его удивило, у стоявшего перед ним мужчины глаза были совершенно белыми, хотя он прекрасно знал, что отличительная черта Ведающего – зелёные глаза. Сохель точно помнил, что у него были зелёные глаза. Впрочем, это всё, казалось, совсем не мешало самому Ведающему. - …Ты начал водить опасные, я бы даже сказал, смертельно опасные не только для самого тебя, но и для всех остальных знакомства, Перт, - раздался в погрузившемся в тишину зимнем саду размеренный, словно ленивое течение реки, голос. – Впрочем, это меня не должно интересовать. Ты уже достаточно взрослый для того, чтобы играться с тем, с кем хочешь, и сколько хочешь. Но как только твои игры пересекут грань, мне придётся вмешаться, чтобы немедленно прекратить их. Ты знаешь, с кем тебе довелось биться? – чуть кивнул Сирин в сторону Киана, обращаясь уже не к Перту, а Сохелю. – Это паразит. Когда-то давно я слышал об их существовании от Неемии, но никогда не видел их в живую, да и, признаться честно, не особенно-то этого хотел. Но кто когда-либо спрашивал моего желания, верно? Вот же, никогда не подумал бы, что он изберёт в качестве своей жертвы мой мир. Ему ведь… - Ведающий вновь устало воздохнул и, прикрыв глаза, еле заметно покачал головой, из-за чего пряди его волос соскользнули с плеч за спину. – Ты ошибся, когда выбрал это место в качестве свой «кормушки». Лучше для тебя же самого было выбрать более процветающее место, здесь, увы, тебе ловить совсем нечего. - Отчего же? – раздался сдавленный голос помощника Перта. Сирин в течение некоторого время молча посмотрел на него, после чего медленно приподнял тёмные брови. - Вот оно как. Интересно дело оборачивается, - хотя он так и сказал, однако и следа какого-либо искреннего интереса на его лице так и не появилось. – Но я напомню тебе, что… - Кто ты такой и что ты тут делаешь?!       Как оказалось, первым из опешивших Владык, кто пришёл в себя, оказался Идвиг, который, положив руку на эфес своего легендарного меча, попытался было метнуться к нему. Впрочем, не удалось ему сделать и нескольких шагов, как тот неожиданно замер. Владыка Войны ощутил, как его ноги буквально приросли к полу, отказываясь повиноваться его воле. - …Половина? – на этот раз на лице Ведающего отразились более явно выраженные эмоции. Кажется, тот был немного удивлён или даже озадачен. – Вероятнее всего, ты смог вернуться в этот мир, уже после моего убийства. Выглядишь довольно неплохо. Я боялся, что конечный результат будет на порядок хуже, однако, глядя на тебя, понимаю, всё прошло не так уж и плохо. Я бы даже сказал, что неполноценности практически не ощущается. - Что ещё за неполноценность?! Сам ты неполно… - попытался было сделать хотя бы один-единственный шаг тот, но резко опустился на колени, склонив голову к полу.       На его лбу от напряжения выступили вены, но сила чужой воли оказалась гораздо более могущественной, чем его собственная. Идвиг понял, что его полностью подавили. Каким бы гордецом ни был Владыка Войны, однако он прекрасно понимал, что этот противник был ему не по силам. - Ты слишком много говоришь, он не был таким. Впрочем, это опять же возвращает нас к разговору о… Неполноценности. Разделить надвое поровну было просто невозможно, так что нет ничего удивительного в том, что появились иные, «восполняющие утерянное» черты, - еле слышно произнёс тот, после чего окинул зал долгим взглядом. – Очень много знакомых лиц, вернее, не совсем лиц. Лица как раз-таки изменились. В любом случае все выглядят вполне здоровыми. Это хорошо. Но… - он зацепился взглядом за Иасона и неожиданно оборвал свою речь.       Владыка Целительства выглядел как обычно, серьёзными и немного отстранённым, хотя Сохель, который провёл с ним бок о бок довольно-таки долгое время, заметил, как тот на самом деле был в тот момент напряжён. Он был рад, увидев Ведающего? Взволнован? В те мгновения Князь Хвори не мог уверенно судить о своих собственных чувствах, не говоря уже о чужих. Единственно, что он ясно тогда ощущал, так это то, что он впервые за очень долгое время чувствует себя «целостным», будто оторванный от его тела огромный кусок наконец-то вернулся на своё законное место. Это было, безусловно, очень приятное ощущение. - Удивлён, - лаконично произнёс тот, посмотрев на Владыку Целительства, после так и не добавив ничего более.       Его голос звучал необычайно ровно, никого особо не выделяя, будто его совершенно не интересовали люди, стоявшие перед ним. Было видно, что эта встреча не была желанной ни для одной из сторон. Кроме того, всё ещё не было до конца ясно, кто был более недовольным самим её фактом. Сохель неожиданно поймал себя на мысли, что вся эта ситуация больше походила не на внезапное появление на собрании Владык Отвергнутого, а вынужденная встреча с нелюбимыми родственниками, с которыми у того совершенно не было желания общаться. Причём сам Сирин выступал не в роли мятежного сына, а строгого отца, вокруг которого и собралось целое множество «мятежников». Впрочем, «отец» был лишь одной из множества ролей, которые он принимал. Его же истинная сущность раскрывалась лишь в разговоре с самим собой. - «Почему ты всё ещё стоишь на месте?! К земле прирос?! Сколько я ещё должен тянуть для тебя время? Думаешь, мне ничего не стоит стоять тут да кривляться на потеху публике? Законы этого проклятого мироздания ни на мгновения не перестают действовать на меня, я всё же, напомню тебе, мёртв, и меня здесь быть ну никак не должно. Понимаю, увидеть меня – счастье неописуемое, но на первом месте для нас сейчас стоит спасение твоей задницы от того чудовища и дурака Перта. Отрывай ноги от земли и давай дёру так быстро, как только можешь, а я пока попытаюсь их задержать», - раздавался гневный голос в его голове.       Удивительно, почему в сторону Сохеля не направили бурный поток витиеватых ругательств разной степени грубости. Вероятно, Ведающий побаивался того, что они могут случайно просочиться в его размеренную, немного отрешённую речь. Тогда весь его степенный вид точно будет нарушен, и вскроется то, что они Сохелем гораздо больше схожи по характеру, чем могло показаться на первый взгляд. - Пять дверей, - пока Ведающий, не замолкая ни на миг, продолжал мысленно ругаться, раздалось со стороны приподнявшегося Киана, который за это время явно успел восстановить свои силы. Взгляды Сирина и Сохеля в тот же миг сошлись на нём. – Из каждой тянется по три цепи, две из которых заметно тоньше. Значит, до вашего перерождения осталось не так уж и много времени. Но оно всё же ещё не наступило. Да, вы определённо до сих пор мертвы.       Помощник Величайшего окончательно поднялся на ноги и оттряхнул свои светлые одежды, одним плавным махом руки придав себе более приличный вид. Его изогнутая под неестественным углом рука действовала при этом как ни в чём не бывало. Выражение лица Отвергнутого при взгляде на него практически не изменилось, однако мысленно с его стороны в тот же миг понёсся очередной поток брани. - «Немедленно дуй отсюда!» - вновь раздался требовательный голос в голове у Князя Хвори, и Сохель невольно отступил на несколько шагов назад.       Ситуация накалилась неожиданно резко, даже сам Сохель не смог до конца уловить этот момент. Сирин же тем временем плавно поднял руку и, перехватив заколку, изящным движением вынул её из волос. И без того дышащая на ладан причёска окончательно развалилась, и волосы, тяжело опустившись, заструились по его спине и плечам. Небольшая чёрная заколка же, блеснув при свете дрогнувших в едином порыве свечей, обратилась в длинное тяжело копьё, направленное прямо на Киана. Взгляд помощника Величайшего без особого интереса коснулся оружия, после чего вернулся к его хозяину. Было ясно, что тот не считал это «легендарное оружие» хотя бы сколько-нибудь опасным для себя. - Идиот, - наконец не выдержал и вслух на выдохе произнёс Сирин.       Направленное на Киана копьё встало перпендикулярно к земле, после чего тот однократно ударил им по каменному полу. Раздался короткий стук, после чего внезапно прямо под ногами Сохеля в тот же миг разверзлась земля. Коротко вскрикнув от неожиданности, он упал прямо в этот провал, тут же окруживший его тьмой. Столь грубым, но действенным образом его обеспечили путём к отступлению.       Летел Сохель, опять же, недолго. По крайней мере, ему так показалось. Однако за это короткое время, он всё же смог понять, где в эти мгновения находился. Если прежде его от этого пугающего места отделяли деревянные стены, то теперь он с невероятной скоростью пролетал сквозь пространство прямиком через «мир мёртвых». Впрочем, стоило ему это осознаться, как он в который раз за этот вечер неловко на что-то повалился. Из его рта вылетел удивлённый вскрик. Пусть он и не чувствовал боли, однако ощутил, как жалобно заныли его переломанные кости. Вероятнее всего, пожелай он в тот момент подняться на ноги, то тут же повалился бы на колени. Ему необходимы были хотя бы несколько мгновений, чтобы восстановиться, однако перед этим ему нужно было убедиться в том, куда нелёгкая рука основной части души его закинула. - Знаешь, в последнее время каждое твоё неожиданное появление ознаменуется поломкой мебели в моём кабинете. Может, мне велеть обустроить для тебя отдельную комнатку, в которой ты всё и будешь крушить, когда тебе этого только захочется? Надеюсь, до этого момента ты сможешь немного потерпеть? – раздался над ним хорошо знакомый ему голос Князя Празднества и Распутства.       Сохель с трудом приподнял отяжелевший от усталости веки и посмотрел на не менее знакомый деревянный потолок. И правда. Над ним находился потолок кабинета Тэу. Его действительно закинули прямиком в Сад Алых Азалий. Кинули, к слову, прямо как мешок с картошкой, совсем не озаботившись ни условиями самого полёта, ни местом его приземления. К его собственному недовольству, он вновь упал на стол, правда, на этот раз не на большой, заставленный бокалами да всевозможными яствами, а на маленький чайный столик, единственный стоявший бокал на котором был в последний момент спасён Тэу. - Давай, рассказывай, тайная миссия по проникновению на собрание Владык окончилась позорным бегством? Выглядишь ты, если честно, так, словно тебя изрядно потрепало, - ни на мгновение не замолкал Амэнтиус. – Тебе хотя бы удалось вызнать что-нибудь полезное? Как там Владыка Благосостояния поживает? Его хорошо в тюрьме кормят? Когда на его спасение отправляемся? Мне нужно каким-то образом выделить на это парочку дней, а ведь у меня и без того весьма плотное расписание. - Тихо. Помолчи хотя бы чуть-чуть, дай мне немного собраться с мыслями, - хриплым голосом произнёс Князь Хвори, не поднимаясь с того места, на которое он упал. - Как скажешь, - согласился тот, после чего и правда замолк.       Немного полежав на месте, Сохель сделал глубокий вдох и выдох. Ему удалось выбраться из того места, хотя в какой-то момент он даже усомнился в возможности этого. Это было опасно, это действительно было очень и очень опасно. Он был совершенно уверен в том, что если бы Ведающий не появился и не привлёк к себе внимание, то сам Сохель бы… Князь Хвори был лишь маленькой частицей большой души, однако Перт всё же устремил своё внимание на него. Его даже присутствие других Владык, казалось, не побеспокоило. Но почему?..       Из-за внезапно посетившей его догадки, Сохель широко распахнул глаза и удивлённо посмотрел перед собой. Глаза. Глаза Ведающего были абсолютно белыми не без причины. Вероятно, в «маленькую частицу души» было вложено гораздо больше, чем она даже могла себе представить. И это откуда-то было хорошо известно Перту. - Тэу, знаешь, а я ведь сегодня «себя» увидел, - наконец рассказал тот, повернув голову в сторону мужчины. Со вздохом Сохель сел и принялся проверять, все ли его раны успешно заросли. - Я тоже тебя сегодня увидел, но разделить твоего удивления не могу. Неужели в первый раз в зеркало на себя посмотрел? Только не говори мне, что на себя, красавца писанного, залюбовался? – приподнял тот бровь. - Очень смешно, Тэу. Сейчас живот от смеха надорву, пожалей меня, - без тени смеха в голосе произнёс тот, выглядя при этом непривычно измождённо. - Я… Я видел Сирина. Нечто весьма опасное чуть было не убило меня, но он пришёл и спас мою задницу. Ох.       Он закрыл лицо руками и замолчал, пытаясь собрать разрозненные мысли в сколько-нибудь осмысленную кучу. Тэу не давил на него, вместо этого допил бокал и пристроил его к углу дивана, но тот всё равно упал, пролив скудные остатки на обивку. Внимания на это, впрочем, никто так и не обратил.       Сделав глубокий вдох, Сохель рассказал всё, начиная от того, что произошло на собрании, и оканчивая собственным падением в неожиданно появившийся провал в земле. А потом усмехнулся и упомянул возмущённую донельзя Фету, умолчав, однако, об разговоре, который произошёл между ним и Файем. Во-первых, это и правда только лишь их дело, а во-вторых, сейчас у них были дела явно поважнее, чем проклятье Амэнтиуса. - Отчего-то в этот раз он решил нацелиться на Неемию, - пришёл к такому же выводу Тэу. – Но почему именно на него? – задумавшись, тот посмотрел на Сохеля и беззвучно выругался. – Так, хватит сидеть на моём многострадальном столике, для твоей чудом спасённой задницы я готов предложить сей чудесный диван, который явно мягче досок, - Князь, предпочтя согласиться на его предложение, с горем пополам поднялся на ноги, сделал пару шагов и повалился на диван. – Как думаешь, что могло ему понадобиться от Неемии? – на этих словах Амэнтиус однократно хлопнул в ладони, и на месте сломанного столика появился новый. В подарок к столику прилагалась бутылка вина и бокал для вновь прибывшего. - Больше, чем уверен, что всё дело в его книге, - Сохель, не дожидаясь того, когда Амэнтиус проявит себя в качестве гостеприимного хозяина, сам потянулся к бутылке и налил вино в бокал по самый ободок, после чего за раз осушил его, тут же поморщившись и бросив недовольный взгляд в сторону Князя Празднества. – Оно сухое. - Для здоровья, между прочим, полезно, - фыркнул в ответ Амэнтиус. – А на кой Перту могла его книжка несчастная понадобиться? У Владык в руках уже находятся лук и меч, чего ещё ему не хватает? Жадность усмирить не смог, и потому на наше добро позариться решил? Ещё нашёл кого выбрать. Неемию для начала отыскать надо. Вот ты можешь точно сказать, когда в последний раз его видел? А весточку последнюю от него как давно получал? Он притаился так хорошо, что даже с нами толком не связывается. Чтобы его отыскать, нужно, без малого, всю землю носом перерыть, да только столько носов даже у Величайшего не отыщется. - Столько носов, может быть, а вот один с очень хорошим нюхом – отчего бы и нет? Тот странный помощник Перта, Киан… - Сохель вспомнил, как Ведающий назвал того «паразитом». Но что бы это могло значить? Большая половина его души явно знала гораздо больше, чем он сам, из-за чего Князь Хвори ощущал себя крайне странно. - И всё-таки как хорошо вышло, что тебе удалось так удачно оттуда выбраться. Кто его знает, что за чудовище смог вырастить Перт из этого Киана, раз он так ловко управляется со столь опасными артефактами, так ещё и в твои коридоры спокойно проходит, - покачал головой Амэнтиус. – Теперь мы доподлинно знаем то, что ему с какой-то неизвестной целью понадобилась книжка нашего Неемии. Осталось только раньше них отыскать самого Князя и его оружие, после чего подальше припрятать их обоих. - Знаешь, во всей этой ситуации я меньше всего волнуюсь за Неемию и его трактат, - признался Сохель, слегка прищурившись. Мир перед глазами на мгновение покачнулся, но уже в следующий миг всё пришло в норму, так что он быстро списал всё на усталость. – На самом деле Неемия очень силён, особенно, с трактатом в руках. Да и не глупый он, носу показывать не станет, раз ситуация так обернулась и Перт решил развернуть на него самую настоящую охоту. - Да ты мне объяснишь уже, что с этой книгой-то не так? – вновь поинтересовался Тэу. Понизив голос, мужчина огляделся по сторонам, после чего замахал руками над головой. Поверх одного барьера, защищающего как от внезапного вторжения, так и от появления лишних ушей, плавно опустился ещё один, усиленный. – К сожалению, мне всё ещё не удалось отыскать крысу, которая посмела пробраться в мой Сад, однако это только вопрос времени, когда я подвешу её за хвост прямо над воротами города, чтобы остальным неповадно было. В любом случае, ты говори, подслушать нас теперь точно никто не сможет, даже если в комнату войдёт и вплотную к нам встанет, ха. - Трактат и правда гораздо важнее, чем может показаться на первый взгляд, по этой причине он и был отдан в руки Неемии. Пожалуй, его можно считать сильнейшим из всех ныне живущих Владык да Князей, так что только он один и мог позаботиться о книге, - убеждённо произнёс Сохель, но, что было отмечено Тэу, так и решился поделиться с ним подробностями. Князь Празднества и Распутства отпил немного вина. Эта тайна была настолько важна, что даже с ним Князь Хвори не решился её обсуждать. - Даже сильнее нашего общего Величайшего недруга? – решив не давить на того, спросил Тэу. Получив в ответ краткий кивок, Амэнтиус в знак удивления приподнял брови и с таким выражением лица опустошил свой бокал. – Если честно, даже не подозревал об этом. Так что, ты считаешь, что с этой стороны нам волноваться не о чем? - Да. Неемия, если и попадётся, то всё равно сможет себя защитить. Самым слабым звеном во всей этой истории всё ещё остаётся Асклепайос со своими бьющими изо всех щелей чувствами… Я действительно волнуюсь о том, что столь трепетное отношение к нему сохранять Перт будет не так долго, как нам того бы хотелось. Рано или поздно у кого-нибудь не хватит терпения, и об уважении к Владыке Благосостояния в тот же миг позабудут. Ещё и малыш Фоти… Мне едва ли хватает времени для того, чтобы постоянно метаться к нему и проверять его состояние. Ох, этот глупый ребёнок уже пару раз порывался навестить Нейрина, так что мне пришлось поспешно плести очередную ложь. Как же с этими влюблёнными идиотами сложно, я уже не могу! – Сохель запустил пальцы в волосы и растрепал их. – Ладно, одного нам уж как-нибудь удастся вытащить из тюрьмы, а второму - не позволить лезть туда, куда ему не следует лезть. С Ициаром тоже наконец-то разобрались, он пока нам не помощник, но и волноваться о нём не стоит. Не маленький, сам решил, как поступить. В целом, всё не так уж и плохо, как могло бы быть…       Пока Князь Хвори вслух размышлял об итогах сего дня, его охватило странное, не поддающиеся описанию чувство. Долгое время он не понимал, что именно ему не нравится, а потом неожиданно осознал. Собственный голос будто начал звучать для него откуда-то издалека, а недопитый бокал буквально на его глазах преувеличенно медленно выпал из одеревеневших пальцев. Сохель мысленно выругался. Они в самом прямом смысле этого слова одеревенели, а из кончиков пальцев проросли тонкие ветви. Князь Хвори с удивлением уставился на это странное явление, судорожно пытаясь понять, как это можно остановить, поэтому-то и не сразу ощутив странное тянущее чувство. Будто нечто тянуло его к земле. Нет, даже не само его тело. Его душу изо всех сил тянуло куда-то, и он совершенно ничего не мог с этим поделать.       Бокал с шумом разбился о деревянный пол, оставив множество осколков и темнеющее винное пятно. Тэу с не менее удивлённым видом посмотрел на потерявшего сознание Князя, вскочив с места и метнувшись сначала к нему, а затем к шкафам. С горем пополам сумев отыскать и вытащив из его глубины какую-то старую тарелку, которая, если судить по её внешнему виду, не единожды уже была разбита, плеснул в неё вина. Последнее, что Сохель услышал перед тем, как окончательно провалиться во тьму, было: - Бадре, мать твою, отвечай! С Сохелем происходит что-то странное! Он цветёт, Бадре, он цветёт!