Облепиховый чай

      После того, как Сохель провалился во внезапно возникший прямо под его ногами разлом, последний столь же внезапно закрылся, не оставив и следа в напоминание о себе. Впрочем, то, что Князь Хвори столь неожиданно покинул дворец Величайшего, не изменяло того факта, что в центре просторного зала всё ещё стоял облачённый во всё чёрное Ведающий, в сторону которого вновь устремились напряжённые взгляды всех присутствовавших Владык. В полной тишине в очередной раз раздался его тяжёлый вздох. Не подумали же они, что он и правда собирается с ними сражаться?       Мужчина приподнял копьё, и то на глазах у всех вновь уменьшилось до размеров заколки. Поудобнее перехватив её, тот в привычном, но не лишённом определённого изящества движении собрал в точно такой же не внушающий доверия пучок свои волосы. Тем самым он лишний раз подтвердил то, что никакой «грандиозной битвы», увы, в этот день не произойдёт. Стар он для всего этого уже стал. - Я никогда не был и не стану для всех вас врагом, да и сражаться против вас у меня и мысли никогда не было, - спокойным голосом произнес тот. Опустив руки вдоль тела, он повернулся лицом к Перту, после чего на его лице появилась тень слабой улыбки. – Эти слова относятся и к тебе, Перт. Знай, что отступить никогда не поздно. Надеюсь, ты поймёшь это и, когда придёт время, сделаешь правильный выбор. Скоро… Совсем скоро мы с тобой увидимся вновь, и тогда я надеюсь узнать твоё окончательное решение, - на этих словах Сирин прикрыл глаза и слегка склонил голову.       Стоило ему это сделать, как стёкла в рамах задрожали, а листья растений угрожающе зашелестели, сливаясь в странную, необузданную и оттого немного пугающую мелодию. Множество цепей, идущих от дверей к фигуре, неожиданно с силой натянулись и буквально разорвали её, после чего разрозненные кусочки с шумом устремились в разные углы зала. Двери захлопнулись, и зимний сад погрузился в тишину. Только спустя несколько мгновений, когда раздался звук чьего-то размеренного шага, у остальных Владык, казалось, вновь прорезался голос. - Это что только что произошло? – хриплым голосом воскликнул Владыка Войны, как ни в чём не бывало вскочив с колен на ноги. – Да какая я тебе ещё «половина»?! Сам ты «неполноценный»! Величайший, - обратившись к Перту, повернулся он к тому лицом, однако увидел лишь его удаляющуюся фигуру. Тот, не оборачиваясь, еле заметно махнул ему рукой и неспешно скрылся в глубине дворца, не сказав растерянным Владыкам и единого слова. Его помощник также сумел незаметно для всех исчезнуть. – Да кто-нибудь мне что-нибудь объяснит уже, а?! Иасон?!       …Неожиданное появление Отвергнутого на собрании Владык тенью легло на каждого из них. С какой целью он это сделал? Каким образом с ним был связан Князь Хвори? Чего им ждать от них обоих в будущем? Эти вопросы терзали Владык, ощущавших необъяснимый страх при каждом упоминании облачённой в чёрное фигуры. Впрочем, спустя недолгое время верховье реки Руадх всколыхнула иная весть: Владыка Целительства всё же наконец изъявил желание пройти через церемонию «передачи титула», и Величайший не отказал ему в этом. Но, к сожалению, не это «предсказанное» многими событие заставило Владык позабыть о произошедшем во время собрания.       Впервые с тех самых пор, как церемония «передачи титула» начала проводиться, она прошла… «Неудачно». Душа Владыки Целительства оказалась, как было сказано Величайшим, «утеряна», из-за чего обитель на озере Венета вынужденно лишилась своего хозяина. Перт, однако, тут же поспешил всех успокоить, уверяя, что Владыка Иасон обязательно вернётся. Правда, на вопрос «когда это произойдёт» тот лишь мягко улыбнулся и слабо покачал головой. - Увы, мне неведомы все тропы пути перерождения. ***       На юге континента, там, где одна из трёх Великих рек, река Ахзар, впадала в бескрайный океан, раскинулся благодатный край. В тех местах располагался процветающий приморский город, Бадархан. Ежедневно туда устремлялись сотни, возможно, даже тысячи самых разных людей. Не было ничего удивительного в том, что в этом бесконечном людском потоке изредка случались «исчезновения». Происходило это, конечно, не по воле самих «исчезнувших».       Местные власти были прекрасно осведомлены о цветущей в городе не один десяток лет работорговле, но ничего поделать с этим не могли. Вероятно, им мешал непомерный вес мешков с золотыми монетами, которые каким-то удивительным, даже непостижим образом оседали в их бездонных карманах.       Так продолжалось из года в год, одни «исчезали», а другие закрывали на эти «исчезновения» глаза, пока в один светлый летний день не пропала ещё одна девушка. Будь то простая девушка, дочь таких же простых родителей, никто бы в городе и пальцем не пошевелил, чтобы заняться её поисками. Единственное, чего бы она удостоилась, так это мерзкой усмешки да едких слов, мол, «не гоже молодой девице без сопровождения по городу слоняться». Но на этот раз всё оказалось не так просто, закрыть глаза на происшествие властям не позволил отец девушки, который внезапно для всех оказался одним из тех самых злополучных работорговцев.       При участии отца пропавшей в городе поднялась такая шумиха, какую не видывали горожане уже многие и многие годы. Посланные работорговцем люди обшарили буквально каждый, даже самый тёмный и неприметный уголок города, но и следа девушки обнаружить им так и не удалось. Впрочем, им всё же повезло откопать кое-какие весьма полезные для расследования сведения. Как оказалось, эта девушка была далеко не первой жертвой неизвестного похитителя. За последние несколько лет в городе схожим образом пропало по меньшей мере восемь девушек, в число которых входила и дочь работорговца. Нанятые для поиска девушки люди с большим нежеланием в самом конце своего рассказа поведали безутешному отцу, что отыскать ни одну из них отчаявшимся родственникам так и не удалось.       Услышав весть об этом, отец пропавшей девушки отчаялся. Потеряв надежду в свои собственные силы, он решил обратиться с мольбой к куда более могущественным созданиям. Собрав все деньги, что только были у него в наличии, пришёл он в самый большой храм Бадархана, в котором люди поклонялись Владыкам, упал на колени перед статуей Величайшего и начал молить того о помощи. Послушники храма, ставшие тому свидетелями, позже рассказывали, как видели скатившуюся по обветренной морщинистой щеке мужчины одну-единственную слезу, тут же скрывшуюся в седой бороде. Слеза эта была преисполнена таким горем, которое не каждый человек перенести был в силах, так что все тут же сошлись во мнении, что «верховья» просто не смогут не ответить на его мольбу о помощи.       …Смертным неведомо было, что в легендарных верховьях реки Руадх, в парящих средь нежно-розовых облаков дворцах да храмах Владык последние годы и без того было крайне неспокойно. Одна беда преследовала их за одной, не давая им и единого мгновения для продыху. Страшась того, что в борьбе со всеми этими проблемами они незаметно ещё и последователей своих растеряют, храмом Владыки Войны, Идвига, было решено посодействовать храму Владыки Справедливости и отправить на помощь потерявшего от горя голову отцу одного из своих воинов.       И стоял теперь рослый широкоплечий воин Хату, гордо подняв голову перед большими каменными вратами, за которыми открывался вид на многолюдные улицы Бадархана. Волосы его развивались на прохладном ветру, идущем с моря, а широкая лучезарная улыбка бравого воина ослепляла всех проходивших мимо него девушек. - Чего стоишь, рот раззявив? Идиот, что ль? – в следующее мгновение могучий воин ощутил грубый тычок в спину. Хату, пошатнувшись, сделал шаг в сторону, позволяя обойти себя. Из-за его спины появился сухонький старичок, еле-еле передвигающийся на своих двоих костлявых ногах. – Стоят себе, ворон считают, пройти не дают, деревня. Работать бы в порт пошёл лучше, а не стоял как пугало в чистом поле, сын курицы и осла.       Хату растерялся, не зная, что ему на это ответить, но, в итоге, решил, что лучшим вариантом для него же станет просто промолчать. Обыкновенные люди невероятно слабы, а этот старичок и вовсе, казалось, мог в любой момент рассыпаться от резкого порыва ветра. Да и, к тому же, негоже могучему воину тратить свои силы и, что важнее, время на маленьких вредных старичков. Впрочем, Хату был даже немного благодарен ему, ведь тот сказал ему одну дельную вещь. Ему не следовало и дальше продолжать стоять посреди дороги, ведь впереди его ожидало первое его самостоятельное задание.       Путь могучего воина лежал прямиком в главный храм Владык в Бадархане, где и сделал свои щедрые пожертвования тот самый старый работорговец, отец исчезнувшей девушки. Наконец-то войдя в город, Хату с лёгкой растерянностью огляделся по сторонам. От входа в город в разные стороны устремлялось множество как широких, так и узких улиц, по краям которых бок к боку плотно устроилось несчётное число всевозможных лавок, в которых торговали самыми разнообразными товарами. Некоторые из пришлых торговцев, не обременяя себя, просто останавливались у края дороги и раскладывали свой товар прямо на земле, и, что удивительно, никто не упрекал их в том. Даже больше, их товары пользовались определённым спросом у прогуливавшихся по улицам жителей.       Ещё раз осмотревшись по сторонам, Хату понял, что сам найти храм точно не сможет, – город был слишком огромен. В поисках того, кто сможет указать ему дорогу, он случайно зацепился взглядом за двух девушек, стоявших чуть в стороне, у лавки торговца, который продавал глиняную посуду средней степени паршивости. - Прошу прощения, прекрасные девы, - немного смутившись, обратился к ним Хату.       Тот, если быть до конца честным, давненько не выходил за стены казарм Владыки Войны, и оттого немного отвык разговаривать с обычными девушками, которые, в отличие от девушек-воительниц, были созданиями невероятно «нежными и хрупкими». По крайней мере, Хату так думал до встречи с этими двумя. - Да, - плавно повернувшись к нему лицом, ответила ему одна из девушек.       Чересчур бледное лицо девушки было вытянутым, а чёрные редкие волосы убраны в строгий пучок на макушке. Сама она была высокой и достаточно тощей для того, чтобы серое платье весело на ней как на вешалке. - …Ох, а задница у него ничего такая, - оглядев его от макушки и до самых пят, после чего остановившись взглядом на той самой заднице, для осмотра которой пришлось сделать шаг в сторону и склонить голову, бросила она же своей собеседнице, которая являла собой полную противоположность первой девушки.       Невысокая и чуть полноватая, светло-зелёное платье было ей явно не по размеру, очерчивая каждую складку на боках, но зато выгодно обтягивая грудь, которая, по её собственному мнению, была самым главным достоинством девушки. У неё были пышные вьющиеся каштановые волосы, которые она никоем образом не собирала, оставляя распущенными. - Тебе лишь бы на чужие задницы любоваться, но тут, так и быть, соглашусь, что-то в ней есть, - потерев округлый подбородок, одарила она того оценивающим взглядом.       Хату вмиг густо покраснел. В его голове пролетали сотни мыслей, но он, в свою очередь, мог лишь открывать и закрывать рот, не зная, что ему ответить на столь постыдный комплемент. Мало того, что он в течение многих лет не общался с обычными женщинами, так ещё ему и в первый раз довелось услышать подобные смущающие фразы из уст «прекрасных дев». Торговец же, продававший глиняную посуду, вероятно, являвшийся их предыдущей жертвой и прекрасно слышавший весь разговор, постарался сделать вид, что его тут нет и не было никогда. - Ты смотри-смотри да не заглядывайся, а то получишь у меня, - фыркнула черноволосая, которая, впрочем, и завела этот странный разговор. Девушка с каштановыми волосами приподняла брови и, усмехнувшись, всё же предпочла промолчать. – Так чего же вы хотели от нас? - Я-я, - немного заикаясь от смущения, начал говорить Хату, затем, откашлявшись, продолжил, - я ищу местный храм Владык. - А-а-а, - расстроенно протянула черноволосая. - О-о-о, - с лёгким удивлением в голосе вторила той её подруга. - Ой! – воскликнул последним явно спешивший куда-то юноша, задев плечом Хату. – Прощения прошу, господин! – могучий воин Владыки Войны даже разглядеть мальчишку не успел, как тот уже успел скрыться в потоке людей. - Так вам наш городской храм понадобился. Он вон в той стороне находится, - махнула рукой куда-то в сторону черноволосая, посмотрев прямо на скривившегося от боли Хату. Удивительно, но на самом деле тот худосочный мальчишка довольно ощутимо ударил его плечом, – Идите в том направлении и обязательно заметите его. Он довольно приметный, так что точно не потеряетесь. - Да, потеряться тут, на самом деле, довольно сложно, - поддакнула той подруга, которая наоборот предпочла проводить взглядом скрывшегося в толпе мальчишку. – Только вот, уважаемый господин... - Что такое? – уже собиравшийся отблагодарить их за помощь и сделавший первый шаг по направлению к храму Хату приостановился. Дорогу те ему указали, что ещё могли они ему сказать? В храме что-то произошло? Или эти две кумушки решили обсудить не только его зад, но и, кхм, перед?! - Извините за, возможно, слишком грубый вопрос, но вы к нам из глухой деревни прибыли, что ли? В первый раз в настолько крупном городе оказались, так ведь? Если и правда так, то пусть этот случай уроком вам на будущее станет. Следить за вещами своими, уважаемый, надо. Тот юноша у вас мешочек с деньгами вытащил перед тем, как сбежать, - закончила за подругу черноволосая, покачав головой. - Постойте-постойте! Как вытащил?! Мой кошель?! – Хату тут же поспешно проверил свой пояс, на котором тот весел, и, ничего обнаружив, с яростью топнул ногой, оставив на земле хорошо различимый след от сапога. – Вот же! Наглый воришка! - разгневанно воскликнул он. – Спасибо, девы, за помощь! – поблагодарил тот и побежал в сторону, где пару мгновениями ранее скрылся мальчишка. - Не найдёт он его, - авторитетно заявила черноволосая, смотря ему вслед. - Как пить дать не найдёт, - кивнула вторая девушка, также провожая его взглядом. - Конечно, он меня не найдёт, потому что он - там, а я - здесь, - произнёс появившийся буквально из неоткуда «воришка», подкидывая в руке довольно увесистый кошель воина Владыки Войны.       На вид мальчишке было не больше четырнадцати-пятнадцати лет, а сам он был невысоким и довольно-таки тощим. Тёмные отросшие волосы кое-как были собраны в кривоватый пучок, удерживаемый двумя деревянными заколками: одна из более тёмной породы дерева, а вторая - из более светлого. Впрочем, наиболее отличительными чертами мальчишки можно было посчитать насыщенно-зелёные глаза и тонкий шрам на щеке под его правым глазом. Юноша криво усмехнулся, посмотрев в ту сторону, куда направился воин Владыки Войны, после чего перевёл взгляд на двух девушек. - Да уж, удивлён, что встретил вас в таком месте. Владыка Труда, Князь Лени, - кивнул им знак в приветствия тот. – От вас довольно давно не было вестей, я уж было подумал, не случилось ли с вами чего. - А мы изрядно удивлены, увидев тебя живым и здоровым, Ведающий, - произнесла черноволосая девушка. – Вести о тебе доходили до нас, но, признаться, были они не самыми приятными. - Сирин, - отмахнулся он от их обращения. – Думаю, нам есть, что с вами обсудить…       Тем временем Хату нёсся по многолюдным улицам Бадархана, ощупывая взглядом разномастную толпу и пытаясь средь людей отыскать того самого мальчишку, да только тот уже наверняка схоронился давным-давно в одном из переулков, и носу теперь показывать не смел. К тому же, к своей беде, воин Владыки Войны даже толком разглядеть того не успел, словно взгляд ему кто-то от него в тот момент отвёл. Помнил только, что мальчишка невысок, да и как будто не особо приметен. Таких было половина города, не меньше, не подходить ведь теперь к каждому встречному ребёнку? Его тогда точно неправильно поймут!       Мужчина рассерженно сплюнул, пнул валявшийся посреди дороги камень, после чего с крайне недовольным видом направился в ту сторону, где, предположительно, должен был находиться храм Владык. К слову, к тому моменту, когда он вновь проходил мимо того же торговца глиняной посудой, девушек, что прежде показали ему дорогу, уже и след простыл. На мгновение в голове у Хату промелькнула догадка: а не были ли они все втроём за одно? Удобно это, пока две эти бесстыдные девицы отвлекали своими неприличными речами путников, парнишка успевал прошерстить чужие карманы и сбежать. Задумался Хату над этим, но в конце концов решил, что пустое это. Не сыскать теперь его денег, но вот храм Владык было бы хорошо всё-таки найти.       Впрочем, девушки ему всё же не солгали, в самом конце длинной широкой улицы располагался разыскиваемый им храм. Сооружение было далеко не самым большим и роскошным из тех, которые доводилось встречать на своём веку Хату, но тоже вполне достойным. Зайдя внутрь, он первым делом поклонился перед каждой из статуй Владык, мысленно отметив, как много подношений находилось у ног Владыки Благосостояния и Искусств, Щедрейшего Асклепайоса. Впрочем, в этом не было совершенно ничего удивительного, ведь храм находился в приморском городе-порту, в котором бурно текла торговля всевозможными товарами. Хату призадумался. В последнее время в их кругу о Владыке Благосостояния ходили всевозможные слухи, один хлеще другого, однако, как он мог наблюдать своими собственными глазами, до рядовых смертных эти сплетни ещё добраться не успели.       Внимательно оглядевшись по сторонам, ему удалось отыскать взглядом послушника, стоявшего в углу храма с хмурым выражением лица, однако глаза его при этом были плотно закрыты. Тихо подойдя к нему поближе, Хату удостоверился в том, что монах, поставленный следить за главным залом, преспокойненько себе дремал, подперев спиной стену. - О верный послушник храма Владык? – негромко обратился к нему Хату.       Монах, услышав чужое обращение, от удивления вздрогнул и резко распахнул глаза. Нахмурившись, тот явно собирался было сказать ему парочку «ласковых слов», но резко замолчал, быстро приняв важный и степенный вид. - Да, верный последователь Владык? - Не последователь, а воин, моё имя Хату, - возвестил того мужчина и показал ему спрятанный за пазухой серебряный амулет с изображением символа Владыки Войны – цветком латируса. Послушник, ни мгновения не сомневаясь в значении амулета, тут же склонился перед тем в глубоком поклоне. - Прошу прощения, что сразу не признал, о храбрый воин, - произнёс тот самым уважительным тоном, на который только был способен. – Так что вам могло понадобиться в нашей скромной обители? - Мне необходимо встретиться с настоятелем этого храма, - от него Хату должен был получить все необходимые для проведения расследования сведения, после чего приступить к поискам исчезнувшей девушки. - Вот оно как, - послушник обернулся и крикнул куда-то в сторону. Присмотревшись, Хату увидел в той стороне небольшую, в половину человеческого роста, дверь, которая была тщательнейшим образом спрятана от глаз посторонних людей, практически слившись со стеной. – Лукас, ты где? Ну что за несносный мальчишка. Опять бездельничаешь? Немедленно иди сюда!       Из-за двери послышался ответ, однако разобрать его Хату не смог. Спустя несколько мгновений маленькая дверь распахнулась, и к ним поспешно выбежал высокий светловолосый парнишка лет шестнадцати-семнадцати. Его светлые волосы были собраны в тугой хвост на макушке, а светло-серые глаза с интересом посмотрели в сторону Хату, после чего устремились к другому послушнику. Одет юноша был в светлые одежды храма Владык, однако рукава его были знатно перепачканы в какой-то пыли, что резко расходилось с образом «дисциплинированного послушника», коим его сразу окрестил Хату. Подбежав к ним, послушник низко поклонился сначала послушнику, а затем, приметив в руках его собеседника амулет с изображением латируса, ещё и тому. - Лукас, ты опять умудрился в чём-то от макушки до самых пят измазаться! – гневно сверкая глазами, воскликнул более старший послушник.       Лукас, которому явно не доставляло особого удовольствия выслушивать от того слова упрёка, попытался было спрятать грязные рукава, убрав руки за спину, однако было уже слишком поздно – старший послушник уже успел всё прекрасно рассмотреть и теперь принялся всячески распекать его. - Прошу прощения, я буквально только что помогал по хозяйству и не успел привести себя в надлежащий вид, - склонив голову, с провинившимся видом принялся объясняться перед ним Лукас. - Скверный мальчишка, - выругался послушник и тяжело вздохнул, затем обратившись к Хату. – С этими детьми так тяжело, совсем не прислушиваются к авторитету старших. Ладно, Лукас, тебе задание, раз всё равно ничем дельным ты, как я посмотрю, не занят. Проводи храброго война Хату к настоятелю. Он сейчас как раз должен быть на мысе Княжны Бурь. - Как скажете, - тот ещё раз низко поклонился. - Вы соизволите отправиться прямо сейчас? – после этого обратился тот к Хату.       Воин Владыки Войны, будучи под взглядом этих светло-серых глаз, почувствовал себя немного странно. Казалось, будто на него смотрел не мальчишка, который едва ли видел мир за пределами храма Владык, а умудрённый прожитыми годами человек, повидавший на своём веку столько, что и представить страшно. Повстречай Хату на поле боя противника с подобным ему взглядом, то он, признаться, побоялся бы выходить с ним в битву один-на-один, однако их встреча произошла не в бою, а в храме Владык, и тот был всего лишь молодым послушником, он точно не мог быть источником опасности. К тому же, стоило юноше чуть склонить голову к плечу и неуверенно улыбнуться, как это странное ощущение вмиг развеялось, оставив на душе у Хату лишь лёгкое недоумение. - Если ты и правда свободен, то можно, пожалуй, и прямо сейчас, - всё тщательно обдумав, ответил ему Хату. - Лукас, как только закончишь выполнять моё задание, немедленно возвращайся обратно в храм, не слоняйся без дела по городу, - строго наказал вслед двоим уходящим монах.       Сопровождавший Хату Лукас, размеренным шагом ступая по городу и периодически здороваясь с шедшими им навстречу знакомыми прихожанами, довольно быстро вывел Хату за стены Бадархана. Немного прогулявшись по широкому оживлённому тракту, они вскоре свернули на небольшую тропинку, тихонько притаившуюся меж двумя кустами пышно цветущего белого шиповника. На протяжении всего их пути Хату то и дело замечал, как юноша бросает в его сторону быстрые, полные детского любопытства взгляды, явно желая расспросить того о чём-то, однако то ли стеснение, то ли смущение мешали ему это сделать. Хату с трудом сдержал улыбку. И этот мальчишка показался ему странным? Как есть, самый обыкновенный ребёнок. Воин Владыки Войны в его возрасте был точно таким же. - Если хочешь что-то узнать у меня, то не бойся, спрашивай, - великодушно позволил ему Хату. Юноша вновь посмотрел на него, однако на этот раз заметно дольше. Светлые брови слегка приподнялись в знак его немого удивления, после чего Лукас слабо покачал головой. - Нет, что вы, разве я смею?.. – отвернувшись от того, вежливо отказался явно смутившийся Лукас. - Раз сказал, что можно, значит, можно, - вид юноши позабавил Хату. С улыбкой на лице он подумал о том, что из Лукаса мог бы выйти удивительно милый младший брат. - Тогда, господин храбрый воин Владыки Войны, вы же в наш храм из-за пропавших девушек с верховьев реки Руадх спустились, да? – оторвавшись от того на пару шагов, Лукас повернулся лицом к Хату, после чего с поразительной ловкостью двинулся спиной вперёд, к удивлению воина, умудряясь при этом не запинаться о выступающие корни деревьев. - А ты, как я посмотрю, весьма смышлёный, Лукас. Так и есть, именно из-за них, - кивнул ему в ответ Хату. - На самом деле, чтобы понять это, не нужно быть особо «смышлёным». Исчезновения девушек – единственное крупное событие, которому удалось всколыхнуть этот город за многие и многие годы, - с серьёзным видом объяснил ему Лукас, слабо покачав головой. - Раз ты сам об этом заговорил, Лукас, то, может, поделишься со мной чем полезным о пропавших девушках?       Хату размышлял просто. Если юноша первым начал с ним этот разговор, то это дело его явно интересовало. А если так, то можно было попробовать вызнать у него какие-нибудь полезные сведения, пусть даже и не сказать, что особо достоверные. Даже простые слухи могли помочь ему продвинуться во возложенном на его плечи расследовании. - Ни с одной из них я не был лично знаком, - покачал головой юноша, ловко уходя в сторону от частично лежавшего на его пути ствола поваленного дерева, даже не обернувшись при этом. – Впрочем, самая последняя пропавшая, госпожа Илария, довольно часто посещала наш храм. Она приходила, чтобы помолиться перед статуей Владыки Асклепайоса за своего отца. Знаете, об удаче в делах. Ох, вы же знаете, что господин Дэй... Он... - Работорговец? – закончил вместо него Хату. Юноша, выдохнув, однократно кивнул. - Он самый. Причём… Чего уж тут скрывать, весь город об этом прекрасно знает, каждый расскажет вам то же самое, что и я. Господин Дэй, отец пропавшей Иларии, продаёт похищенных молоденьких девушек за океан, - со вздохом поделился с Хату тот. – Вам когда-нибудь доводилось слышать о бадарханских «возлюбленных на одну ночь»? - Кхм-кхм, нет, - смущённо прокашлявшись, честно ответил ему Хату, который в течение долгих лет не выходил за стены казарм, честно оттачивая своё мастерство владения различными видами оружия. - Тогда позвольте мне ввести вас в курс дела. Понимаете, в Бадархан в поисках лёгкого заработка ежедневно устремляется несчётное число людей, среди которых находятся и юные доверчивые девушки, что были взращены на сказках да красивых легендах о «любви до самой гробовой доски». Чаще всего именно эти романтичные особы и становятся жертвами местных работорговцев. В тавернах они «случайно» сталкиваются с обходительными мужчинами, которые влюбляются в них «с первого взгляда» и торжественно обещают «возложить мир к их ногам». Этих-то мужчин и принято в народе называть «возлюбленными на одну ночь». Они обманывают девушек, похищают их и буквально на следующий день вместе с другими такими же девушками вывозят из Бадархана на кораблях, - Лукас неожиданно замолк и, нахмурившись, посмотрел куда-то в сторону.       Хату первым делом подумал о том, что юноша таким образом показал ему своё смущение. Пусть и проживавший в большом городе, Лукас всё ещё был юным послушником храма Владык и оттого, вероятнее всего, редко когда вёл с кем-либо разговоры о подобном. - Продолжай, в расследовании всякие сведения могут оказаться полезными, - подбодрил его Хату. Юноша перевёл взгляд обратно на него, на мгновение в его светло-серых глазах отразилось лёгкое удивление, но Хату принял его за мимолётный отблеск солнечных лучей. - …В общем, возвращаясь к тем самым обманутым девушкам. Любой горожанин, проживший в Бадархане хотя бы пару лет, прекрасно осведомлён о существовании «возлюбленных на одну ночь» и о том, с какой целью они подходят к девушкам. По этой причине на всевозможные красивые слова жительницы города не особо подучи, сладострастными речами их заболтать не удастся. По этой причине жертвами работорговцев чаще всего становятся гостьи города, прибывшие в Бадархан на заработки, - вернулся к обсуждению Лукас. - Да уж, девушки у вас такие, сами кого хочешь заболтают, - в памяти Хату сам по себе всплыл образ двух девушек, подсказавших ему дорогу к храму. Столь прямолинейных особ ему ещё никогда прежде не доводилось встречать. - Поэтому-то внезапные пропажи девушек-горожанок и показались всем чем-то из ряда вон выходящим. Причём, допустим, пропажа ещё одной-двух девушек могла показаться странным, но всё же обыкновенным совпадением, а вот когда пропало уже больше пяти молодых девушек, по городу начали ползти всевозможные слухи. Конечно же, все чаще всего сходились на мнении, что во всём виноваты в край распоясывавшиеся работорговцы. Однако после пропажи госпожи Иларии все неожиданно поняли, что те к этим происшествиям, оказывается, и не причастны вовсе. Но тогда кто? Неужели в нашем городе появился убийца? – посмотрев в сторону города, окончил свой рассказ юноша, понизив голос. – Вот мы и прибыли на место, храбрый воин Хату. О, церемония ещё не окончилась. Нам придётся немного подождать, - обернувшись, предупредил тот его.       На самом краю мыса стоял мужчина в длинных ритуальных одеяниях. Он казался невероятно маленьким и даже хрупким на фоне бесконечного серо-голубого неба и бушующего тёмно-синего океана. На вытянутых руках он держал чёрную урну, в которой находился прах, и под молитвы, больше напоминавшие протяжные песнопения, медленно высыпал в воду её содержимое. Чуть вдалеке от него, стоя на коленях, находилась женщина, с головы и до самых ног укатанная в чёрные траурные одеяния. Она рыдала в голос, то на несколько мгновений затихая, то вновь начиная срываться на надрывные, полные боли вскрики. Впрочем, она всё же всеми силами пыталась не перекрикивать молитву мужчины, руками закрывая самой себе рот.       Хату не раз приходилось по той или иной причине присутствовать на различных похоронах, но то всегда было обыкновенное погребение, совершенно не походившее на этот ритуал. Впрочем, он как-то слышал о том, что на юге были совершенно иные традиции, чем в центральной части континента.       Как гласили местные легенды, некогда южные территории страдали от постоянных нападок Князя Войны, поднимавшего мёртвых из могил, после чего присоединявшего восставшие трупы к своей «бессмертной армии». Стремясь избежать подобного надругательства над телами своих погибших родственников, люди взяли за традицию сжигать тело покойного в день его смерти. После того, как от тела ничего не оставалось, полученный прах собирали в урну и высыпали его в океан на мысе Княжны Бурь. Считалось, что ветер помогал душе покойного скорее упокоиться. - Давний друг настоятеля умер этой ночью, - еле слышно прошептал Лукас. - Вот оно как, - только и мог ответить тому Хату.       Церемония длилась недолго и вскоре подошла к концу. Держа в руках опустевшую урну, настоятель повернулся к ним лицом и сразу заметил стоявших в тени деревьев людей. Встретившись с ними взглядом, мужчина слегка кивнул им, дав знак немного подождать, после чего подошёл к скорбевшей женщине. В течение некоторого время они о чём-то тихо переговаривались, и в конце настоятель вручил урну женщине. Она дрожащими руками приняла её и, крепко прижав её к своей груди, уже не сдерживая себя, горько зарыдала. Настоятель же, решив дать женщине попрощаться с мужем в отсутствие посторонних глаз, направился к Лукасу и Хату.       Настоятель храма Владык в Бадархане был немолодым лысым мужчиной, лицо которого, однако, было практически лишено морщин. Лишь когда тот улыбался, близ его тёмных, почти чёрных глаз появлялась мелкая сеть морщинок. У него были очень тонкие губы, из-за которых его улыбка хоть и казалась дружелюбной, однако всё же оставляла на сердце странное, немного неприятное и «липкое» чувство. Однако Хату всё же пришёл к выводу, что настоятель должен был быть неплохим человеком. - Лукас, - слегка кивнул настоятель юноше. - Настоятель, - поклонился ему юноша в знак приветствия. - А вы?.. – следом обратился мужчина к спутнику Лукаса, немного озадаченно приподняв редкие брови. Взгляд его чёрных глаз остановился на Хату. - Хату, - представившись, он в качестве доказательства своего статуса показал ему свой серебряный амулет с изображением латируса. - Ох, так вы и есть тот самый храбрый воин войска Владыки Войны, - в знак уважения слегка склонил перед ним свою лысую голову настоятель. – Не так давно нам пришла весть о том, что вы в скором времени прибудете к нам. Лукас, - обратился он к юноше, - можешь ступать в храм первым, я вернусь чуть позже. - Как скажете, настоятель, - Лукас вновь поклонился и, повернувшись, быстро скрылся за деревьями, ни разу из любопытства так и не обернувшись. - Весьма серьёзный юноша. Сдаётся мне, что именно он когда-нибудь в будущем сменит меня на месте настоятеля, - глядя в след удаляющемуся юноше, произнёс настоятель.       После этого мужчина, убрав руки за спину, плавно двинулся по той же тропинке, по которой Хату с Лукасом прежде вышли к мысу. Шаг настоятеля был спокоен и размерен, в противовес более стремительной юношеской походке Лукаса, к темпу которой Хату только-только успел привыкнуть. Подстраиваясь к шагу своего спутника, Хату обратился к мужчине: - Я хотел бы поподробнее узнать об исчезновениях девушек, в частности, госпожи Иларии. - Правила повествования обычно гласят, что следует начинать свой рассказ с более ранних событий, а оканчивать - более поздними, однако эту историю таким образом поведать мне не удастся. Так что я буду вынужден поступиться этими правилами. К тому же, позвольте мне для начала поинтересоваться, чтобы в дальнейшем не повторяться во время своего повествования. Лукас наверняка вам уже успел немного поведать о милейшей госпоже Иларии и её отце, точнее, о его роде деятельности?       Получив в ответ от Хату кивок, настоятель, глядя на дорогу перед собой, продолжил: - Однако не думаю, что Лукас поведал вам подробности того дня, когда она исчезла, покуда в тот момент он выполнял моё распоряжение в другой части города. Что же, в тот день госпожа Илария, по своему обыкновению, посетила наш храм, чтобы помолиться Владыкам, оставив у каждой из статуй по небольшому подношению. Впрочем, для Щедрейшего из Владык, Владыке Благосостояния и Искусств, она всегда оставляла несколько больше даров, но не будем об этом. После совершения подношения, по словам приставленной к ней отцом охраны, выйдя из нашего храма, девушка случайно приметила торговца, продававшего какие-то недорогие, но, как это часто бывает, милые женскому сердцу безделушки. На этом моменте я немного отступлю в сторону от самой истории и поясню вам, что день пропажи девушки выдался на удивление солнечным. Горожане радостно выбрались из своих сырых жилищ, чтобы прогреть на солнце свои ноющие косточки, потому на улице и было необычайно многолюдно. Заметив ларёк торговца, девушка, устремившись к нему, практически сразу оторвалась от своей охраны и затерялась в толпе. Она исчезла из их поля зрения всего на каких-то несколько мгновений. Добравшись до торговца, двое мужчин, выполнявших роль её охраны, однако, не обнаружили и следа девушки. Опросив торговца, они узнали лишь то, что никакой девушки, подходившей под описание госпожи Иларии, он в тот день не увидел. Даже, чего уж делать точно не стоило, по моему скромному мнению, угрозы, а затем и применение рукоприкладства не позволили им выведать у того больше. Девушка исчезла, так и не дойдя до торговца. - Она исчезла прямо посреди бела дня? И никто из прохожих нечего странного не заметил? – выступив вперёд, Хату отодвинул ветку невысокого кустарника, которая загораживала им тропинку, не давая пройти, после чего пропустил вперёд настоятеля. - Благодарю вас, - в знак благодарности кивнул ему слабо улыбнувшийся настоятель, после чего принялся отвечать на его вопрос. – Как я прежде и говорил, людей на улице было необычайно много, буквально яблоку негде было упасть. Если кто-то что-то и смог увидеть, то этого «кого-то» не так уж и просто будет теперь отыскать. - Вот оно как, - задумчиво пробормотал Хату, решив позже расспросить о наличии свидетелей уже отца девушки. Возможно, тот знал больше, чем настоятель храма. – Говоря о возможных причинах исчезновения девушки, рассматривали ли версию о бегстве девушки с непутёвым возлюбленным, которого не одобрил её отец? – настоятель, услышав его вопрос, тихо рассмеялся. Смех его был скрипучим, не очень-то и приятным уху, но и не каждому смеху звучать, что звон хрустальных колокольчиков. - …Могу понять, почему вас интересует эта версия. Она приходит на ум первой, когда речь идёт о молодых девушках из строгих семей. Возможно, я немного расстрою вас, но данная версия была отброшена в числе самых первых. У госпожи Иларии был жених, которого она любила всем своим сердцем. Благословение отца, господина Дэйя, уже было ими получено, и ближе к осени этого года у них должна была состояться свадьба, - настоятель, приостановившись, с осторожностью перешагнул корень дерева, довольно-таки сильно выступавшего над землёй. - Значит, все всё же склоняются к версии с похищением. А что с остальными девушками. Кто они? Имеют ли что-нибудь общее с госпожой Иларией? – приступил к дальнейшему расспросу Хату. - Ничего необычного, за что можно было бы зацепиться. Самые обыкновенные девушки. Кто-то из них работал горничной, кто-то мелкой торговкой, кто-то прачкой, затесалась в их ряды даже одна... Кхм-кхм... Работница, которая оказывает определённого вида услуги мужчинам. То есть, я хочу сказать, что общего у них совершенно ничего нет. Разве что их можно назвать вполне недурными собой, но не больше. Я воздержусь от оценочных суждений, однако знавшие их люди не описывали их как особых красавиц, но и дурнушками те не являлись. Между собой, к слову, они знакомы не были. Все, за исключением госпожи Иларии, жили в разных кварталах бедного района, в основном, ближе к порту, - на этих словах они подошли к разросшимся кустам белого шиповника. Настоятель посмотрел на обломанные ветви и слабо покачал головой, с сожалением во взгляде проведя по ним рукой. - Недурны собой, да? Тогда не могли бы оказаться похитителями, скажем, люди схожего с господином Дэйем ремесла, такие же, как и он, работорговцы? – сделал тот ещё одно предположение, однако вновь столкнулся с явно читающимся сомнением со стороны настоятеля храма. - Вероятность этого ничтожна. Впрочем, причину ваших подозрений я понять могу, вы ведь не совсем понимаете положение, которое занимает господин Дэй в городе. Позвольте мне объяснить вам, используя простой, даже немного грубый пример. Если бы кто из них случайно потерял разум и решил таким глупым образом перейти дорогу господину Дэйю, то для этого же недалёкого человека было бы лучшим решением сразу же взять в руки нож и убить себя самому. В таком случае его смерть была бы куда более быстрой и, что главное, милосердной, - тихо вздохнул настоятель. - Вот оно, значит, как...       Выслушав рассказ настоятеля, Хату погрузился в тяжёлые размышления. И всё же он в большей степени был воином, а не следователем. И почему только именно ему велели разобраться в этом происшествии? Почему не направили одного из последователей Владыки Справедливости? Служители верховного судьи явно имели побольше опыта в подобных делах. Впрочем, не так давно Хату довелось услышать разговор своих сослуживцев, в котором обсуждалось, что во дворце Владыки Мата в последнее время тоже всё не так спокойно, как того хотелось бы. Возможно, по этой причине те и не смогли выделить человека, который занялся бы этим происшествием. С другой стороны, если за всем этим стоял некто опасный, то кто ещё, кроме как воин Владыки Войны, мог с этим справиться? Не хиленького же последователя Владыки Справедливости прямо в пекло бросать ведь, правда же?       Пока Хату всячески пытался обосновать для самого себя своё присутствие в Бадархане, они с настоятелем незаметно приблизились к высоким каменным воротам города. Остановившись, настоятель повернулся к Хату и обратился к нему: - Прошу извинить меня за излишнее любопытство, но каков же будет ваш следующий шаг, храбрый воин? - Пожалуй, сегодня до наступления вечера я поблуждаю по улицам. Всё же попробую расспросить людей, поискать возможных свидетелей исчезновения девушки. Ближе к вечеру же попробую отыскать для себя ночлег... – впрочем, вспомнив утреннее происшествие, он усомнился, что кто-то без платы примет его к себе. Еле слышно, чтобы настоятель не услышал, тот выругался. Негоже всё-таки окружённым ореолом святости послушникам храма слушать простую воинскую брань. – Только вот деньги мои утром утащил какой-то паршивец. - Раз так дело неожиданно обернулось, то знайте, что вы всегда можете найти приют в нашем храме. Мне совестно за то, что мой рассказ, вероятно, содержал не так много полезных сведений, как мне самому этого хотелось бы. Да и известно мне, к сожалению, не так уж и много. Поделиться с вами, храбрым воином войска Владыки Войны, кровом станет для меня искуплением, а для нашего храма - честью, - поклонился ему настоятель. - Благодарю вас, настоятель, - поклонился ему в ответ Хату. - Что вы, что вы. Не стоит так. Вы прибыли в наши края, чтобы помочь в столь непростом деле. Мы рады хотя бы так помочь вам в расследовании, - растянув свои тонкие губы в дружелюбной улыбке, отвечал ему настоятель. - Что же, тогда я вернусь в храм ближе к вечеру. Если у меня возникнут новые вопросы, то могу ли я обратиться с ними к вам? – обратился к мужчине Хату. - Если я буду знать ответ на ваш вопрос, то обязательно на него отвечу, - пообещал ему настоятель, слегка склонив голову. – Удачи вам, воин. Пусть волей Владык вы будете защищены от всех напастей. Наш храм будет молиться о том, чтобы госпожа Илария как можно скорее была найдена.