Облепиховый чай

      Деревня, жители которой словно крысы попрятались от летнего солнца по своим домам-норам, не внушала Сирину особого доверия. Что-то подсказывало ему, что, реши они сейчас переночевать не в доме настоятеля, а где-нибудь в лесу, их следующий день или, быть может, даже несколько дней пройдут куда спокойнее. Впрочем, мира и спокойствия, похоже, желал только он один.       Хату, который просто не мог не обратить внимание на странное поведение деревенских жителей, точно не согласился бы на предложение юноши о смене места сегодняшней ночёвки. Казалось, тому было жизненно необходимо разобраться во всём, и, только убедившись, что никому не угрожает какая-либо опасность, продолжить свой путь. Это было крупными буквами написано на его лбу. Без особого труда прочитавший эти слова Сирин мысленно вздохнул и слабо покачал головой, после чего повернулся лицом к Владыке Целительства, но и от того ему, вероятно, поддержку ждать не стоило. В светлых глазах юноши читалось любопытство, он также смог заметить странность в поведении жителей деревни и теперь явно желал в этом разобраться.       Сирин перевёл взгляд на пыльный деревянный пол. А ведь прежде он и не подозревал, что Иасону так по душе приходятся все эти приключения. С другой стороны, до того во многом рокового для них дня собрания Владык они успели вместе побывать в довольно большом количестве различных мест, и его целитель ни разу не продемонстрировал какое-либо недовольство этим. Может, тот и правда в глубине своей души мечтал отправиться в путешествие, но из-за возложенных на него обязанностей не мог себе это позволить? При мысли об этом Сирин слабо улыбнулся. Всё. Решено. Когда всё наладится, он обязательно устроит только для них двоих совместное путешествие по северу континента. Так уж сложилось, что те территории были закреплены за Князьями, так что Иасон навряд ли там бывал. Очень и очень зря, между прочим! Там действительно есть на что посмотреть!       Изначально не самое хорошее настроение Сирина стало потихоньку улучшаться. Получается, ему выдастся возможность не только провести время с ним, но и показать тому своё несомненное достоинство в качестве рассказчика! Ух, сколько всевозможных историй, связанных с теми местами, он ему расскажет!       Пока Сирин строил далеко идущие планы, Лукас с Хату обсудили всё с настоятелем храма и, оставив часть своих вещей в его доме, окликнули слишком уж сильно погрузившегося в свои мысли юношу. Тот с явной неохотой отозвался, после чего двинулся вслед за ними, впрочем, продолжив напряжённо размышлять на тему того, стоит ли ему включать земли Бадре в список их остановок или же лучшим решением станет всё-таки обойти их стороной. В конце концов Князь-покровитель Тёмных чар мог к тому моменту времени с головой погрузиться в свой следующий эксперимент, по причине чего, даже будучи в курсе прихода гостей, не выйти из своей лаборатории, чтобы поприветствовать их.       Удивительно, но выйдя из дома настоятеля и пройдя через всю деревню к реке, они так и не встретили ни единого человека. Это заставило Хату отнестись ко всему происходящему с ещё большей, чем прежде, настороженностью. Не снижая внимания к своему окружению, уже находясь у берега реки, воин довольно быстро приметил низко склонившееся к земле старое дерево, на которое и предложил юношам повесить свои вещи.       Быстро сняв с себя верхнюю одежду, Лукас, следуя привитой ему в храме Владык привычке, аккуратно сложил её стопкой, после чего с тщательно скрываемым нетерпением в глазах оглянулся, собираясь спросить о готовности остальных. Впрочем, остановившись взглядом на рядом стоявшем юноше, тот, растерявшись, замер, лишь несколькими мгновениями позже вспомнив о том, что свой так и оставшийся приоткрытым рот следовало бы всё-таки закрыть.       Чуть в стороне спиной к нему стоял Сирин. Его привычки явно сильно отличались от привычек Лукаса: не заботясь о сохранности вещей, он кое-как накинул их поверх сухих ветвей, после чего пинком придвинул к ним покрытые толстым слоем дорожной пыли и грязи сапоги. Собственно говоря, даже это Сирин считал своим большим достижением, потому как прежде его сапоги неизменно оказывались разбросаны по разным углам, что являлось извечным поводом для шуток от Тэу. Впрочем, всё это, собственно говоря, совсем не волновало светловолосого юношу.       Его взгляд остановился на профиле Сирина. Стоя в лучах медленно приближавшегося к линии горизонта солнца, тот, глядя на воду, лениво пропускал пальцы сквозь спутавшиеся за день волосы. Прежде Лукасу уже доводилось прикасаться к ним, поэтому он не понаслышке знал, насколько те были приятными наощупь. Жаль, что с того раза в храме у него так и не появилось возможности прикоснуться к ним снова.       В то же время еле слышно бурчавший себе под нос с трудом различимую брань Сирин, торжественно обещавший самому себе плюнуть на всё и отрезать волосы при первом удобном случае, случайно поймав его взгляд, тут же замолк и широко улыбнулся юноше в ответ. При этом его зелёные глаза будто стали немного ярче, своим цветом затмив окружавшую их зелень, которая на их фоне начала казаться слишком уж тусклой. Лукас мысленно вздохнул. Вероятно, теперь тот не упустит шанса немного подколоть его. - Неужто загляделся на меня? Неужели я настолько прекрасен, что ты и взгляда оторвать от меня не в силах? – в полной мере оправдал возложенные на него ожидания тот.       Опустив руки, темноволосый юноша подмигнул ему, после чего, не дождавшись его ответа, резко сорвался с места и с разбегу прыгнул в воду. Лукас невольно дёрнулся вслед за ним, но в последний момент остановился. С улыбкой в светлых глазах он наблюдал за тем, как в тот же миг над поверхностью реки поднялся целый столп брызг, вслед за которыми, хватая ртом воздух, несколькими мгновениями позже показалась голова юноши. Встретившись с тем взглядом, Сирин вновь широко улыбнулся ему. Сдунув с лица прилипшие мокрые волосы, он поднял руку из толщи воды и помахал ему, после крикнув: - Хэй! Ты чего всё ещё на берегу стоишь? Боишься, чего? Не бойся, вода тёпленькая! Давай быстрее! Не заставляй меня ждать!       В следующее мгновение юноша вновь скрылся под водой, спустя некоторое время выплыв неподалёку от берега. Лукас, краем глаза продолжая неотрывно наблюдать за ним, медленно вошёл воду, явно не собираясь повторять за тем столь безрассудные трюки. Увидев его движения и сразу поняв это, Сирин подплыл к нему вплотную и, схватив его за руку, резко потянул юношу к себе, словно русалка из легенд утягивая моряка в глубины мутных речных вод. Растерянный взгляд Лукаса тут же встретился с улыбающимися глазами довольного своей «маленькой проделкой» юноши. Продолжая одной рукой держать того за запястье, вторую он в почти что нежном движении положил на его голову, после чего пропустил сквозь его светлые волосы пальцы.       Эти несколько коротких мгновений можно было бы назвать даже «романтичными», если бы Лукас успел перед погружением в воду сделать полноценный вдох, вместо того, чтобы в последний момент поймать ртом жалкие крупицы воздуха. Оттого, довольно скоро начав задыхаться, светловолосый юноша забарахтался. Из-за волнения воздух начал ещё стремительнее покидать его лёгкие, пузырьками поднимаясь к поверхности реки. Оттолкнув Сирина, он резко выплыл из воды, тут же принявшись судорожно хватать ртом воздух. - У вас всё хорошо? – раздался с берега обеспокоенный голос Хату. Воин Владыки Войны, который не только не особенно-то и стремился залезать в воду, но и всё ещё с подозрением относился к деревенским жителям, был тем, кто вызвался остаться на берегу и проследить за их вещами. - Д-да, - отдышавшись, крикнул ему в ответ светловолосый юноша. - Вот же. Прости, я дурак, не должен был действовать так необдуманно, - раздался из-за спины Лукаса виноватый голос Сирина. Обернувшись, он увидел взволнованного юношу, к лицу которого отдельными прядями прилипли тёмные волосы. – С тобой точно всё нормально? Или, может, всё-таки вернёмся обратно на берег? – почти вплотную приблизившись к нему, предложил Сирин.       Видя перед собой это искренне обеспокоенное лицо, Лукас, в голове которого не было ни одной гневной мысли, в тот же миг совершил действие, которое, казалось бы, совершенно не соответствовало его обычно спокойному характеру. Широко улыбнувшись, он резко взмахнул руками, отчего поднятый им поток брызг тут же окатил юношу. Растерянно хлопая в ответ ресницами, Сирин от удивления приоткрыл рот, отчего тут же наглотался речной воды, после чего громко рассмеялся. В следующее мгновение Лукас оказался в точно такой же ситуации, встречая лицом целое множество капель, направленных прямо на него.       Хату, стоя на берегу, посмотрел на веселившихся детишек, слабо качая головой. Сам он был, похоже, слишком стар для подобных забав и присоединиться к ним не мог. Впрочем, его предчувствие в который раз уверенно заявляло ему, что он явно оказался бы лишним в их «игрищах». Отбросив мысли о юношах в сторону, воин Владыки Войны немного подумал и решил, что ему всё же стоит воспользоваться предоставленной ему возможностью смыть с себя дневную грязь. К тому же, спать они собирались в маленькой сырой комнатушке, и, не ополоснись он, исходящий от его тела запах, вероятно, сделал бы и без того непростую ночь ещё менее приятной. Раздевшись, Хату по пояс вошёл в воду и с особой тщательностью принялся смывать с кожи налипшую на пот пыль.       Пока Хату с крайне сосредоточенным выражением лица мылся, Сирин, всё же одержав уверенную победу в их внезапно начавшемся противостоянии, возгордился и по этой причине не заметил, как проигравший тихонько подплыл к нему со спины и, резко обхватив его поперёк туловища, следуя его же примеру, потащил того на дно. Изначально Лукас предполагал, что это станет его «маленькой местью» за то, что произошло ранее, но что-то в его плане неожиданно пошло не так. Будучи в воде, Сирин умудрился на удивление ловко развернуться к нему лицом, отчего хват Лукаса неожиданно приобрёл характер объятий.       Глядя в его слегка удивлённые зелёные глаза, Лукас ощутил, как в тех местах, где их тела соприкасались, загорелась кожа, отчего окружавшая их вода будто стала холоднее. Сосредоточившись на этом странном жаре, юноша неожиданно для самого себя понял, что руки без его на то ведома проявили невиданную им прежде уверенность, в которой чётко прослеживалось полнейшее бесстыдство. Эти незапланированные объятия стали ещё крепче, и вот они вдвоём уже едва ли не касаются ногами илистого дна реки.       Вода в протекавшей за деревней реке была далеко не кристально чистой, и оттого черты лица юношей в ней казались немного размытыми. Лукас, растерявшись из-за собственных же действий, посмотрел на Сирина, с удивлением понимая, что видит перед собой того самого человека, который несчётное число раз являлся перед ним во снах. Часто он был строг и собран, но в то же время мог лениться и лукавить. Особенно редким на его лице было выражение смущения. Тогда он обязательно отводил взгляд в сторону, потому что не хотел, чтобы эту его наиболее уязвимую черту кто-то увидел. А Лукас очень хотел её сейчас увидеть. И ему на мгновение показалось, что это ему удастся, когда темноволосый юноша с незнакомой ему осторожностью положил руки на его плечи и, глядя на того в ответ, чуть сжал их.       Неужели Лукас в какой-то момент заснул и не заметил этого? Тогда, раз это всего лишь его очередной сон, то…       Сирин тем временем продолжал без конца мысленно сокрушаться. Прежде он искренне считал, что именно на его плечи была возложена «важная миссия» по покорению сердца Владыки Целительства, однако его неопытный маленький птенчик неожиданно проявил храбрость, которую никогда прежде не демонстрировал ему Иасон. Или же всё это было всего лишь случайностью? Как бы то ни было, Сирин был против того, чтобы столь стремительное развитие их отношений происходило в окружении этих грязных речных вод… Но в то же время он ему так не хотелось терять предоставленный ему шанс. К тому же то, как посмотрел на него в этот момент Владыка Целительства, просто не оставило ему выбора. По крайней мере, именно так он для себя оправдал свои дальнейшие действия.       На мгновение прикрыв глаза, Сирин оттолкнулся от дна реки, но продолжавший удерживать его Лукас не позволил ему всплыть. Тогда юноша, посмотрев на того, покачал головой, после чего, откинув мешавшие волосы, неожиданно прижался к нему ещё сильнее, обхватив его плечи руками. Не успел Лукас на это как-либо отреагировать, как в тот же миг ощутил тепло на своих губах. То, что несчётно число раз происходило с ним во снах, произошло и на этот раз, но отчего-то теперь всё ощущалось совсем иначе, за исключением, пожалуй, привкуса облепихи, но и тот будто стал ярче, ядом проникая в его тело и вместе с кровью проносясь по всем его конечностям. Может, это и правда был яд, потому что теперь уже не отдельные участки, а всё тело юноши охватил странный внутренний огонь. Руки юноши невольно ослабли, и Сирин, мгновенно воспользовавшись этим, с видимой лёгкостью оттолкнул его, уже спустя мгновение оказавшись на поверхности реки. Лукас, придя в себя, тут же устремился за ним. - Всё, сдаюсь-сдаюсь, на этот раз победил ты, но знай, что в следующий раз победа будет за мной! – смеясь, воскликнул Сирин, стоило их взглядам встретиться.       На лице темноволосого юноши красовалась широкая улыбка. Казалось, будто его совершенно не волновало то, что произошло между ними несколькими мгновениями ранее, а вот выражение лица Лукаса было поистине непостижимым. Кожа его лица немного покраснела, а сердце учащённо билось. В его голове мелькали не сотни, тысячи самых разных мыслей, одним своим количеством порождая в ней полнейшую сумятицу. Впрочем, вопреки всему этому, он был твёрдо уверен в том, что одна небольшая, но всё же вполне определённая частичка его души искренне негодовала из-за того, что те мгновения под водой оказались столь мимолётны. От этого смущение юноши только больше усилилось. - Я... Ты… – невнятно пробормотал Лукас, опустив руку на свои губы, но практически сразу отдёрнув её.       Постепенно юноша начал осознавать, что то, что произошло между ними только что, не было очередным его сном. Это была самая настоящая явь, о которой Лукас даже не смел мечтать. Явь, в которой не он, а другой человек поцеловал его первым. Явь, в которой он, к своему ужасу и своему же счастью, убедился в том, что в его снах присутствовала определённая доля истины. Но как такое могло быть? Лукас за незнанием не мог ответить на этот вопрос, но зато точно знал, что Сирин не только пах облепихой, но и вкусом обладал таким же. И от одной только мысли об этом юноша ощутил, как его и без такого красное от смущения лицо становится ещё более красным.       В то же время Сирин, отплыв на некоторое расстояние от того, развернулся к нему лицом и, слегка приподняв брови, махнул ему: - Я устал и хочу есть. Поплыли к берегу. Айсаф уже должен был хотя бы что-то приготовить. Конечно, я бы съел что-нибудь из того, что готовишь ты, но выбирать не приходится, - вторую половину своей фразы произнёс тот уже на порядок тише.       Лукас, глубоко погрузившись в собственные мысли, рассеянно кивнул ему в ответ, благополучно пропустив вторую часть его фразы мимо ушей, после чего поплыл вслед за ним к берегу, ни на миг не отрывая от того задумчивого взгляда. Раз за разом невольно повторяя в голове произошедшие события, юноша слабо улыбнулся, после чего резко мотнул головой, быстро вернув себе свой привычный серьёзный вид. Но его, казалось бы, вдумчивое выражение лица не смогло скрыть сверкающие необъяснимой радостью светлые глаза. Подумать только, в этой мутной воде в окружении закатных лучей солнца произошёл его первый поцелуй.       В то же время Сирин пребывал в крайне смешанных чувствах. Конечно же, спроси его кто о случившемся, то он, дерзко улыбнувшись, наплёл бы что-нибудь о том, что это его «маленькая месть» все те вольности, которые Иасон позволил себе сначала в сокровищнице Нейрина, а затем - во дворце Пэвэти. Пусть это юное создание и совершенно ничего не помнило об этом, но оно всё же должно было нести ответственность за деяния своего предыдущего воплощения. Да-да, так оно всё и есть.       И никогда в жизни Ведающий не признался бы в том, что в тот момент смутился. Нет, даже не это было главным. Он внезапно поймал себя на крамольной мысли о том, что теперь прекрасно понимает прежнее поведение Иасона. Даже это мимолётное касание губ ему понравилось так сильно, что в его груди невольно поднялось острое желание повторить это. Сирин мысленно выругался, недовольно хлопнув по воде, что была недостаточно холодна, чтобы остудить его горячую голову. Как же это некогда назвал Тэу? Точно. «Муки воздержания». Князь Празднества и Распутства с большой задержкой, но всё-таки оказался прав. Его действительно настигли «муки воздержания», иначе Сирин и назвать это не мог.       Выбравшись на берег, юноши, думая каждый о своём, стряхнули с себя остатки воды и двинулись к оставленной у дерева одежде, практически сразу отметив отсутствие Хату, который, вероятно, решил вернуться к дому настоятеля первым. Сирин с совершенно невозмутимым видом натянул на себя сначала штаны, а затем и рубаху, в то время как Лукас, честно сознаваясь в собственной рассеянности, далеко не с первого раза смог попасть ногой в штанину. Не способствовало концентрации и то, что его взгляд то и дело возвращался к полуобнажённой фигуре Сирина, осторожно касаясь чётко очерченных лопаток, а затем проходя по линии спины вниз.       Давая честный бой блуждавшим в его голове «неправильным мыслям», Лукас старался сосредоточиться на том, что тот, кажется, и правда немного худощав. Может, ему стоит готовить немного больше еды для них? Или же начать накладывать немного меньше еды Хату и больше – растущему юноше? Тогда тот наберётся сил, и они… Лукас вновь ощутил, как его лицо начало нагреваться.       Сирин, который просто уже не мог и дальше продолжать делать вид, что не замечает устремлённые на него взгляды, обернулся к тому лицом и в вопросительном выражении приподнял правую бровь: - Знаешь, если ты так и продолжишь смотреть на меня подобным образом, то я окончательно возгоржусь и начну считать себя самым красивым человеком по эту сторону реки Ахзар, - хмыкнул тот и провёл рукой по мокрым после плавания волосам.       Спустя мгновение юноша рассеяно повторил жест. Сирин замер. Зрачки его резко расширились. Уже двумя руками он провёл по волосам, словно что-то ища. - Что-то случилось? Ты что-то потерял? – обеспокоенно спросил Лукас, собравшись с силами и наконец-то одевшись. - Да чтоб вас всех, - еле слышно выругался Сирин.       Схватив лежавшую на земле близ сапогов чёрную заколку, юноша привычным движением замотал волосы в пучок и закрепил его той. Однако эта заколка столь плохо выполняла отведённую ей роль, что пучок практически мгновенно покосился, грозясь в любой момент развалиться, снова распустив волосы. Впрочем, Сирин не обратил на это совершенно никакого внимания. Опустившись на колени, он принялся руками внимательно прочёсывать траву, но даже по прошествии времени ничего найти ему так и не удалось. - Я же снимал... Или не снимал? – Сирин растерянно поднял взгляд и посмотрел в сторону реки. – Но не мог же я в воде её потерять, правильно? Правильно… - Ты что-то потерял? Помочь в поисках? – Лукас тут же подошёл к нему поближе, и, не зная, что именно нужно искать, всё равно принялся ощупывать взглядом траву.       Сирин, замерев, посмотрел в его сторону. В его глазах было видно странное, с трудом поддающееся описанию чувство. Казалось, будто он был в чём-то виноват перед Лукасом, однако нечто неизвестное не позволяло ему за это «что-то» извиниться. Лукас в первый раз видел на его лице подобное выражение. Ни во сне, ни наяву он никогда не смотрел на него подобным образом. Порой Сирин бывал излишне горделивым, даже заносчивым, порой широко улыбающимся и особенно звонко смеющимся. Случались и моменты, когда он прищуривался и из его рта выходил не иссякающий поток всевозможных колкостей. Но никогда он не был столь… Печальным? Виноватым? - Заколка... – глядя на того, тихо пробормотал Сирин. – Моя заколка с лунным камнем... - Вспомнил, ты мне её показывал. Так, ты поищи пока на берегу, а я пойду поищу её в воде. Может, её туда занесло, - Лукас быстро скинул с себя одежду и на этот раз уже с разбега прыгнул в реку, с головой погрузившись в воду.       Сирин, провожая того взглядом, невольно подался вслед за ним. Где-то в глубине его горле застряли слова, основной смысл которых заключался в том, что юноше не нужно так об этом беспокоиться. Впрочем, возможно, даже хорошо, что они таки и не прозвучали вслух. Что бы он ему крикнул? «Стой, не прыгай! Просто я слишком много времени носил заколку и потому немного растерялся, когда не нашёл её. Так-то мне достаточно лишь щёлкнуть пальцами, и потерянное немедленно вернётся ко мне!»       К тому же было что-то необъяснимо неправильное в том, что Иасон бросился ему на помощь в поисках этой заколки. Собственно говоря, она находилась во владении у Сирина не совсем законно. Тот случайно обнаружил её в вещах Иасона в обители Владыки Целительства, когда искал что-нибудь, что могло бы помочь отыскать его переродившуюся душу. В первое мгновение с непониманием на лице посмотрев на ту, затем Сирин вспомнил обстоятельства того, как она оказалась в руках у Владыки. Эту заколку Иасон явно собирался подарить ему, но обстоятельства сложились так, что тому просто не представилось для этого подходящего случая. Тогда, задумчиво посмотрев на заколку, Сирин вздохнул и взял её с собой. Его «заколка» как раз уже давно дышала «на ладан», ей точно нужен был «помощник».       Но не только это ощущение пробудилось в его сердце при взгляде на устремившегося ему на помощь юношу. Вслед за тем в его груди разлилось необычайно приятное чувство. Оно не было обжигающе горячим, как во время их поцелуя. Тот жар обжигал, обращая всё в пепел. Это же чувство, в свою очередь, было тёплым, согревающим в стужу и в то же время дарящим ощущение необъяснимой заботы. Присутствие этого чувства доказывало, что всё то, что он совершал до этого момента не было бесполезным. Они вновь встретились. - Возвращайся! – сложив руки близ рта, крикнул тот. – Лукас! Возвращайся на берег, - уже тише добавил он, - …и воспоминания свои уже возвращай. Я хочу как можно скорее выпить в саду твоей обители заваренный тобой облепиховый чай и посмотреть на цветущую сирень. Да и ведь кое-кто как-то пообещал мне помочь с наложением заклинания уборки на дом, так ведь? Тебе же самому в этом доме со мной потом жить, дурачина, - совсем беззвучно пробормотал Сирин.       Тем временем Лукас, опустившись на дно реки, руками принялся ощупывать его, однако ничего найти так и не смог. Выплыв, он сделал глубокий вдох и вновь резко нырнул, оглядываясь по сторонам. Вода была мутной, но он всё равно надеялся на то, что в лучах заходящего солнца камень, украшавший заколку, сверкнёт, тем самым выдав своё местоположение. Но этого так и не произошло. Снова оказавшись на поверхности воды, Лукас расстроенно обратился к Сирину, собираясь крикнуть, что ничего так и не смог найти, когда услышал его выкрик. После этого темноволосый юноша сказал ещё пару слов, но тот из-за разделявшего расстояния уже не смог их расслышать. - Ты что-то ещё сказал? Тебе удалось отыскать заколку? – выбравшись на берег, первым делом спросил тот.       В его голосе слышалось искреннее волнение. Сирин, в глазах которого наблюдалась слабая тень улыбки, слабо покачал головой и протянул ему его одежду: - Нет, но ничего страшного. Не волнуйся, это ведь всего лишь обыкновенная заколка, забудь о ней. Лучше как можно скорее оденься, не стой в одном исподнем на ветру, а то ещё замерзнешь, и Князь Хвори одарит тебя какой-нибудь болезнью. Да и, смотри, пока мы с тобой плескались, солнце село. Скоро совсем темно станет, так что нам лучше поторопиться, а то дорогу обратно не отыщем. Вон, Хату уже собрал свои вещи и вернулся, не стал нас дожидаться, - его взгляд мимолётно скользнул по груди юноши, после чего устремился в ту сторону, где находился дом настоятеля местного храма. Спустя ещё пару мгновений тот и вовсе отвернулся от него, будто он увидел в том направлении что-то по-настоящему интересное.       В то же мгновение, будто подтверждая его слова, со стороны реки подул холодный ветер. Лукас, схватив свою одежду, очень быстро оделся, ощущая, как оголённая кожа покрывается крупными мурашками. Вместе с тем он, однако, не переставал думать о заколке, которая, как он не без основания подозревал, была очень важна для юноши. Подаренная кем-то, кто явно был близок Сирину, та, к тому же, ещё и несла в себе особенный смысл. Казалось бы, с учётом его до конца непонятных самому юноше чувств Лукас должен был испытывать хотя бы смутную ревность при одном только упоминании этой заколки. Так должно было быть, но этого отчего-то не происходило. Он и в самом деле просто хотел помочь Сирину отыскать важную для него вещь.       Сирин в то же время перестал смотреть в сторону дома и бросил на того короткий взгляд. Заметив, как сошлись у того тонкие брови, отчего на его лбу появилась вертикальная «серьёзная» морщинка, он тихо вздохнул и сказал: - Я же уже сказал тебе. Это всего лишь вещь, мои воспоминания всё ещё со мной, и это самое главное. Касаемо же заколки… Вернёмся на это место утром, когда будет светло. Если Владыки окажутся на нашей стороне, то мы её найдём, если же нет, то ничего страшного. Просто у какого-нибудь торговца в городе новую куплю, - махнул тот рукой, после чего, нахмурившись, вновь посмотрел в сторону дома настоятеля. – Давай всё же поторопимся и вернёмся к дому настоятеля. Кажется, я только что слышал крики со стороны деревни.       Как только Лукас оделся, они направились к дому настоятеля, с каждым своим шагом всё больше уверяясь в том, что источник криков, находился именно там. Даже больше, крики шли прямо из его дома. Переглянувшись, юноши с осторожностью подошли к чуть приоткрытой двери дома, как вдруг раздался пронзительный женский визг, от которого у них тут же заложило уши. Лукас, который пришёл в себя немного раньше Сирина, успел схватить его за предплечье и дёрнуть на себя до того, как дверь резко распахнулась и некто буквально кубарем выкатился на улицу.       Сирин вперился взглядом в грудь юного Владыки Целительства, после чего, тихо поблагодарив того, повернулся лицом к этому «некто». То оказалась довольно полная женщина средних лет, одетая в старую потёртую одежду. Она прижимала к себе нечто объёмное, однако понять, что именно это было, затрудняло то, что та тщательно укутала свою добычу подолом собственного платья. - Не отдам! Хоть убейте меня, изрежьте, на куски порубите, всё равно не отдам! МОЁ! – она закричала дурным голосом, катаясь по земле, будто пытаясь одновременно с этим укатиться подальше от дома. - Лукас, Сирин, отойдите-ка лучше от неё подальше, - раздался голос Хату из глубины дома, после чего на улицу вышел сам мужчина.       Пусть Сирин и сделал полушаг от Лукаса, однако рука последнего всё ещё продолжала удерживать его предплечье. Услышав слова воина Владыки Войны, светловолосый юноша тут же сделал шаг в сторону, заодно потянув того за собой. Сирин, не выражая никакого сопротивления, отошёл вслед за ним, невольно ударившись при этом плечом о его грудь. - МОЁ! МОЁ! – при виде воина Владыки Войны женщина, казалось, закричала ещё отчаяннее. - Прошу, Ида, успокойся. Посмотри на себя. Что ты творишь? Вроде взрослая женщина, а по земле катаешься, слезами обливаешься, да на всю деревню кричишь… И всё из-за чего? - следом за Хату из дома вышел настоятель и, шепча успокаивающие слова, медленно направился к продолжавшей кричать женщине. – Этот котелок… Он же вовсе не твой и никогда тебе не принадлежал. Этот котелок наших уважаемых гостей, и будет лучше, если ты его им вернёшь... - МОЙ! ОН МОЙ! Я ДАВАЛА ТЕБЕ ЕГО! А ТЫ НЕ ВЕРНУЛ! МОЁ!       Его слова, казалось, не возымели должного эффекта. Даже больше, от их звучания женщина наоборот закричала ещё громче, ещё надрывнее, отчего оба мужчины невольно отшатнулись от неё. Воспользовавшись этим, женщина ловко перевернулась на живот и, поднявшись на ноги, сиганула прочь от них так быстро, что Сирин, провожая ту взглядом, даже невольно присвистнул в знак искреннего восхищения. - Его, между прочим, мне подарили, - наконец произнёс темноволосый юноша и перевёл взгляд с неловко переваливающейся с ноги на ногу женщины на Хату. – Ну и что делать теперь будем? Мне побежать за ней? Если перестать считать ворон и побежать за воровкой прямо сейчас, то я ещё успею её поймать, – предложил тот. - Нет-нет, не стоит. Подождём немного, она наверняка успокоится, и тогда я сам схожу и заберу котелок, - замахал руками настоятель, после чего с виноватым видом посмотрел на них. – Прошу, уважаемые гости, простите её за это. Поверьте мне, она хорошая женщина. Просто... Просто... Давайте не будем говорить об этом так, на улице. Лучше зайдём в дом, там я вам всё объясню.       Трое путников переглянулись, после чего, придя к общему решению, направились вслед за настоятелем. Хозяин дома, предупреждая свой длительный рассказ, принёс из маленькой пристройки пару грубо сколоченных табуретов, да вот только было людей четверо. Лукас и Сирин, не сговариваясь, предложили свободные места настоятелю и Хату, а сами встали, прислонившись к стене. В это же время Айсаф достал огарок от свечи и бережным движением зажёг его. Мгновение, и тесная комнатёнка озарилась тусклым светом, по деревянным стенам заплясали неясные и оттого немного пугающие тени.       …Деревенька эта выросла из места, которое издревле являлось перевалочным пунктом на пути от верховьев реки Руадх к реке Ахзар. Около двадцати лет назад, когда в городе-крепости Сует разразилась ужасная эпидемия, жители окрестных деревень, боясь ненароком подхватить эту ужасную хворь, поспешно собрали свои вещи и покинули обжитые ими места, направившись ближе к благословенным Владыками землям близ реки Руадх. Одна из таких групп беженцев и решила разбить на этом удобном во многих отношениях месте деревню.       Помогая и поддерживая друг друга, им удалось за весну не только соорудить небольшие глинобитные домики, но даже разбить какие-никакие, но огороды. Пережив не иначе как с помощью Владык короткую, но холодную зиму, следующей весной они продолжили развивать своё небольшое поселение. Количество домов постепенно начало становиться всё больше, а сами дома - крупнее и богаче. Каждый из переселенцев к концу второго года их жизни в этом месте мог смело похвастаться довольно-таки крепким хозяйством. Как это можно назвать, кроме как чудом? А как к чуду не могли не приложить руку Владыки? Воздавая тем молитвы в знак своей благодарности, жители единогласно пришли к решению построить небольшой храм и пригласить из соседней, более крупной деревни настоятеля.       Сам Айсаф родился в семье первого настоятеля этого храма, который по приглашению местных жителей переехал в эту деревушку вместе со своим сыном. Отстроенный деревенскими храм был небольшим, о статуе хоть одного из Владык и мечтать не стоило, но местным жителям и этого хватало с лихвой. Кроме того, спустя пару лет им вновь улыбнулась удача.       Одна молоденькая местная жительница вышла замуж за довольно богатого купца, который в качестве подарка семье невесты предложил подарить им всё, что тем только будет угодно. Та семья, подумав, попросила у будущего зятя поставить в местный храм статую Асклепайоса, Владыки Благосостояния и Искусств, который сделал бы их и без того процветающую деревеньку ещё более богатой. Таким образом, в храме появилась своя собственная статуя Владыки.       Отец Айсафа заботился о вверенном ему храме вплоть до своей кончины, лишь перед самой смертью передав звание настоятеля храма своему единственному наследнику. Айсаф перенял его любовь к храму. Изо дня в день он тщательнейшим образом исполнял обязанности настоятеля: занимался облагораживанием храма изнутри и снаружи, а также изо всех своих сил старался помогать людям, которые обращались к нему за помощью. - …Пару недель назад посреди ночи я неожиданно услышал странный шум со стороны храма, - перешёл к завершающей части своего рассказа Айсаф. – Я, конечно же, побежал смотреть, что там происходит. Вдруг с храмом что-то произошло? Захожу я, значит, смотрю, а в зале творится самый настоящий кавардак, однако, что удивительно, внутри никого лихого не оказалось. Да, никого, кроме меня самого, в храме не было. Убедившись в этом, я убрал весь кавардак и пошёл обратно спать. Решив, что это было какое-то испуганное животное, я так и забыл бы об этом странном случае, если бы не события, которые последовали вслед за этим. - И что же это за события такие? – нахмурившись, спросил у того внимательно слушавший его рассказ Хату. - Местные после той ночи как будто резко изменились, - Айсаф, вздохнув, покачал головой. – Я знаю их всех с детства, все они хорошие дружелюбные люди, готовые помочь любому: не только местному жителю, но и случайно заплутавшему в деревню путнику. Однако недавно они будто внезапно на целый мир озлобились. Стали без конца спорить друг с другом. А затем произошло нечто действительно из ряда вон выходящее. Произошла первая за историю этой деревни кража. Вы не поверите, - настоятель перевёл взгляд с Хату на юношей и обратно, - за все эти почти двадцать лет в деревне не произошло ни единой кражи. Если ты испытывал острую нужду в чём-либо, то можно было просто подойти к любому человеку и попросить его об этом. С тобой наверняка поделились бы. - Вас послушаешь, так вы до того дня в каком-то благодатном крае жили, а тут на вас такое горе снизошло. Если честно, то это всё больше похоже на чьё-то разыгравшееся воображение, - тихо хмыкнул Сирин.       Лукас, повернувшись на звук его голоса, увидел, как алые всполохи пламени мимолётными бликами отражались в его зелёных глазах. На мгновение юноше показалось, что Сирин что-то знает о происходящем в деревне, но он тут же отбросил мысль об этом в сторону. Откуда? Они ведь прибыли в это место только этим вечером. - Да, мы действительно жили на маленьком кусочке земли, который искренне считали своим благодатным краем, - не желая вступать с ним в спор, миролюбиво согласился настоятель, после чего продолжил свой рассказ. – Так вот, случилась первая кража. После этого всю деревню охватили бесконечные споры, ругань, драки... - Значит, местные внезапно стали более человечными? – Хату бросил недовольный взгляд на юношу, который вновь перебил настоятеля. Сирин, встретившись с тем взглядом, лишь пожал плечами. – Хотя я и прожил на этом свете меньше уважаемых господ воина Владыки Войны и настоятеля, но за это время успел увидеть достаточно, чтобы понять, что именно во всей этой истории является странным. И вот в том, что люди ругаются, дерутся и прочее, и прочее, как раз-таки ничего удивительного нет. Но всё же примите мои извинения за то, что перебил вас, - последнее тот, повернувшись, сказал настоятелю. - Все эти дни я молился о помощи нашему Владыке Асклепайосу, и тут неожиданно появились вы, - с надеждой в глазах обратился он к Хату. – Я понадеялся было, что Владыки услышали мои мольбы, однако ваше появление оказалось лишь... Обыкновенным совпадением, - с печальным вздохом закончил Айсаф. – Но ничего, это ведь так, глупости. Как и сказал этот юноша, во всём происходящем в нашей деревеньке нет ничего удивительного. Всё это… Так свойственно обыкновенным людям.       Хату нахмурился, раздумывая над историей, услышанной им. Если мольбы этого человека и правда были столь сильны, как он утверждал, то в таком случае кого-нибудь, да и отправили бы проверить, что всё-таки происходит. В последнее время помощь обычным людям старались оказывать как можно скорее, редко встречались случаи, когда на столь ярые мольбы не обращали никакого внимания.       Воин Владыки Войны перевёл взгляд за окно. Солнце уже село, небольшая деревенька погрузилась в сон, ни единой горящей свечи нельзя было заметить за плотно задёрнутыми занавесками. Мужчина сжал руку в кулак. Хоть его эта странная ситуация и не касалась на прямую, но он решил помочь этим людям. Встав, он посмотрел на настоятеля: - Нам и моим спутникам уже дано задание, поэтому мы не можем задержаться здесь, - лицо настоятеля заметно потемнело, - однако я немедленно отправлюсь и доложу об этом в храм Владыки Войны. - Ты не спал ту ночь и не будешь спать эту. Не слишком ли ты большого о себе мнения? – приподняв брови, поинтересовался у него Сирин. Хату собирался было огрызнуться, однако неожиданно понял, что за этими колкими словами скрывалась какая-никакая, но забота того об его самочувствии. - Всё будет нормально, я недавно прошёл особую тренировку по увеличению выносливости, - объяснил тому Хату. Темноволосый юноша еле слышно фыркнул в ответ. - Благодарю! – в это же время Айсаф скатился со своего табурета, перевернув тот, и поклонился мужчине в ноги. – Вы не представляете, как много для всех нас сделаете! - Не стоит, встаньте, - Хату хотел было помочь тому подняться, но тот наотрез отказывался менять положение, ударяясь лбом о пол в знак выражения своей благодарности.       Воин Владыки Войны покачал головой и оставил его, обратившись к юношам, что стояли в стороне: - Будет быстрее, если я отправлюсь туда один. Возможно, даже к завтрашнему полудню успею вернуться. Вы останьтесь здесь. Если же случится какая беда или возникнет опасность со стороны местных жителей… - То мы побежим так, что только пятки будут сверкать, - зевнув, закончил за него фразу Сирин. – Не трать время на это и отправляйся уже в путь. Мы, чай, не маленькие, сможем о себе позаботиться. Не волнуйся так о нас, - Хату с явным сомнением посмотрел на него, но всё же, кивнув им на прощание, вышел из дома настоятеля. - Ох, этот день был каким-то чересчур долгим. Всё, я больше не могу. Можете заниматься чем и сколько хотите, ну а я отправляюсь спать, - стоило Хату оставить их, Сирин произнёс эти слова и протяжно зевнул.       Воодушевлённый помощью воина Владыки Войны Айсаф собирался было предложить один из своих набитых соломой мешков гостям вместо кровати, однако Сирин одарил самого настоятеля и его мешки столь брезгливым взглядом, что мужчина тут же передумал это делать. Темноволосый юноша же достал дорожный плащ, который уже некоторое время служил им вместо лежанки, и расстелил его у стены. Не утруждая себя снятием верхней одежды, он прямо так лёг у стены, буквально вжавшись в неё. Спустя пару мгновений раздалось его крайне недовольное бурчание: - Чего вы там медлите? Заснули уже? А коль заснули, свечу затушите! Спать мешает. - Ужин? – еле слышно пробормотал Айсаф, обращаясь к Лукасу. Тот бросил короткий взгляд на Сирина, после чего слабо покачал головой. - Спасибо вам за ваши старания, но мы сегодня не будем ужинать и… - обратился тот с уважением в голосе к настоятелю. – Прошу нас извинить, но мы бы всё же не отказались от подушек или одеял, если у вас они, конечно же, найдутся. - Да-да, конечно, подождите немного, - Айсаф, которого так резко «остудил» Сирин, вновь приободрился и почти бегом скрылся за небольшой дверцей, которая вела в пристройку.       Лукас посмотрел в сторону лежавшего на полу юноши. Казалось, дорожного плаща ему было достаточно для того, чтобы заснуть. Новоявленный ученик воина Владыки Войны нахмурился. Дорожный плащ… Нет, скорее плед. На мгновение его охватило странное ощущение того, что он уже однажды видел Сирина, спящим на полу, только вместо дорожного плаща у него был более мягкий, но в то же время тонкий плед. Но в тот раз он не проспал всю ночь на полу. Лукас ведь, по итогу, пригласил его к себе…       Юноша резко мотнул головой, и представшее перед его глазами видение в тот же миг развеялось. Лукас пару мгновений тупо смотрел перед собой, после чего перевёл взгляд на мирно спавшего Сирина. Тот и не подозревал, какая каша в тот момент варилась в голове у другого. Не выдержав, Лукас сделал шаг к тому. Сирин ведь точно должен был что-то да знать. Не может быть такого, что это всё – лишь странное совпадение! Однако стоило ему это сделать, как дверь в пристройку распахнулась и внутрь вошёл настоятель, весь запылённый и грязный. - Прошу прощения, долго не мог отыскать. Вы не подумайте, одеяло чистое, просто лежало долго, - с этими словами Айсаф протянул Лукасу лоскутное одеяло, от которого веяло неуловимым странным запахом, природу которого тот никак не мог понять. Впрочем, запах не был неприятным, потому он с благодарностью принял вещи.       Подойдя к Сирину, Лукас, не отрывая от того взгляда, осторожно укрыл его краем одеяла. Тот даже не пошевелился, настолько крепко к тому моменту успел заснуть. Светловолосый юноша ещё пару мгновений смотрел на него, после чего улёгся на плащ к тому спиной, накрыв себя другим краем одеяла. На его лице появилась слабая улыбка. Он не успел уловить этот момент, но вскоре странный запах, исходивший от одеяла, оказался оттеснён другим ароматом, куда более привычным и приятным.       Закрыв глаза, Лукас услышал, как ещё некоторое время по комнате, шаркая, ходил настоятель. Исполнив все свои вечерние обязательства, тот наконец потушил свечу. Следом раздался тихий голос мужчины. Он еле слышно молился своему Владыке, благодаря его за то, что избранные им последователи всё-таки прибыли, чтобы помочь их маленькой деревеньке.       Молитва стихла, а Лукас почти было уснул, когда за его спиной раздалось еле слышное шебаршение. Быстрее, чем он об этом подумал, юноша развернулся к Сирину лицом. Тот, в свою очередь, обхватив его руками и ногами и возложив голову на его грудь, успокоился и снова задремал. Лукас, глядя на него, улыбнулся. Отчего-то и ему самому спалось куда спокойнее, когда тот был рядом. С этой мыслью юноша и заснул.