Макс с досадой растирает капли крепкого чая по отросшей щетине, продолжая пялиться в экран. Норм иногда поглядывает на динамик, но упорно строчит код в попытке засечь хоть одну контрольную точку. Фоном звучит щебетание Тук, эмоционально пересказывающей Салли свой первый полёт на икране вместе с матерью. Остальные подростки, беспокойно подёргивая хвостами, вслушиваются в голос сестры.
Лес, в котором разместился временный разведывательный лагерь, в отличие от Парящих Гор или оплота племени меткайина, был им незнаком. В очередной раз разобравшись с небесными людьми Джейк поставил цель исследовать как можно больше территорий. У них имелись спутниковые снимки Пандоры, но они были нечёткими, а в некоторых местах откровенно недостоверными. Голографическая проекция, установленная на базе RDA, канула в небытие вместе с «Адскими вратами», а она бы на`ви очень пригодилась, особенно в период затишья. Планета чуть меньше Земли, но её природный ландшафт местные так и не удосужились нанести на карту, что в прошлом стало весьма ощутимой тактической ошибкой. Наёмники вернутся — в этом Джейк был абсолютно уверен, — и к их визиту хотелось подготовиться, а не быть застигнутым врасплох. Кто ж знал, что попытка раскрыть как можно больше неизведанных мест теперь уже родной планеты приведёт к нему призраков из далёкого-далёкого прошлого?
«Отец тоже летает, — восторженно продолжает рассказ Тук, — и старший брат. Они хорошие наездники. А Нетейам, кстати, ещё и умелый охотник. Он делает очень красивые украшения. Смотри!»
Перестукиваются бусины браслета, которые девочка поправляет на запястье. Салли по ту сторону связи издаёт мягкий смешок. Нетейам прикрывает глаза, чувствуя, как щиплет незнакомой теплотой щёки. И зачем младшая сестра столько про него рассказывает?
«И правда, красивый. Я бы себе тоже хотела такой браслет, — девушка вдруг замолкает, а потом спрашивает, настороженно, почти шепотом: — А этот кто подарил?»
— Чёрт, — Норм обхватывает руками голову и качает подбородком. Макс выдаёт приглушённый трёхэтажный мат сквозь стиснутые зубы. В отличие от костяных бусин, перьев и прочих природных элементов, используемых на`ви в украшениях, тонкий шнур с крупным минералом правильной круглой формы весьма приметен. — Только не это.
«Дядя Норман, — радостно отвечает Тук. Кири переглядывается с Нетейамом, потом с очнувшимся от внутренних терзаний Ло`аком, и у младших Салли пробегает холодок по спине. — Он… как его… ученый».
Душное молчание длится несколько секунд, и Джейк, как и все остальные, с досадой понимает, что определённые выводы сделаны. В динамике звучат замедленные шаги, потом слышатся помехи, звук отжатой копки, а следом доносится кликанье по сенсорному экрану.
«Что это?» — заинтересованно спрашивает Тук.
«Это пейджер. А вот это окошко — чат» — по-прежнему мягко отвечает девушка.
«А! — восторженно отзывается юная на`ви. — Как связь, только письменно, а не через голос?»
«Вроде того, — в голосе Салли улыбка, но с оттенком подчеркнутой вежливости. Она тянет, явно раздумывая над следующими словами, но всё же спрашивает прямо: — Умеешь писать на английском?»
«Не-а, — Тук расстроенно качает головой, от чего звенят бусины в косичках. — Папа хотел научить, но мама против».
— Каков шанс, что она не узнала про датчик? — пока девочка вновь ударяется в рассказ, но теперь уже тараторит о своём обучении, Джейк склоняется к людям за мониторами.
— Ноль, — Макс смотрит в наполовину пустую кружку с уже остывшим чаем, переходящим в консистенцию русского чефира, потом достаёт из ящика стола пузатую армейскую флягу и, открутив крышку, вливает из неё в напиток до края. Младшие на`ви, как и Нейтири, морщатся от едких паров алкоголя, щекочущих чувствительных нюх. — Она только что передала запрос на мостик.
— Запрос о чём? — подаёт голос до того молчавший Ло`ак.
— Колониальные базы оснащены программами слежения, — прочистив горло, удручённо поясняет Норм, вытирая о грязные штанины ставшие потными руки. — Есть возможность просканировать всю структуру и блоки на наличие незарегистрированных сигналов.
— Пап, — сглатывает Кири, заглядывая в лицо Джейку, — что будет, если они найдут датчик?
Мужчина долго смотрит на динамик, поглаживая взволнованно жмущуюся к нему Нейтири по тыльной стороне ладони на своей груди.
— Ничего, — вдруг произносит бывший морпех и, помедлив, отрывисто добавляет: — пусть останется у них на ночь.
— Пап! — потрясённо выдыхает Нетейам.
— Ты с ума сошёл, Жейк! — шипит, переходя на рык, Нейтири. Кисточка чужого хвоста хлещет его по бедру, пока разъярённая жена ударяет кулаками в крепкую грудь. Он перехватывает её за запястья и с бесстрастной маской на лице терпит хищный оскал. Тсахик переходит на язык на`ви. —
Это — небесные люди! Ты хочешь оставить нашу дочь у них?!
В золотых глазах мужа Нейтири считывает усталую обречённость, но вместе с тем — прямое, знакомое ей твёрдое упрямство.
— Я знаю Лиз, Нейтири, — сухо произносит отец. Ло`ак в изумлении приоткрывает рот, выдыхая «обалдеть». Кири прижимает к ключицам запястья, кутаясь в лёгкую, вязанную накидку.
— Жейк… — в глазах матери стоят слёзы. Хвост беспорядочно мечется из стороны в сторону, пока Нейтири неверяще отталкивается назад. Ей хватает секунды, чтобы сорваться с места и выбежать из лаборатории. Джейк прижимает уши к голове, сводит губы в узкую полоску и оборачивается через плечо, командуя:
— Спать. Чтоб до утра я никого не видел.
Макс и Норман провожают юных на`ви и человеческого подростка сочувствующими взглядами. Когда за спиной Паука закрывается дверь в блок, Джейк дергает за рычаг блокировки, а, после, раздражённо взмахнув хвостом, крутит регулятор громкости. Голос Тук, радостно взвизгивающей и восторгающейся какао, смолкает, и лаборатория погружается в пустую, искусственную тишину, прерываемую лишь редким стрёкотом потолочным ламп.
— Тебе налить? — спустя некоторое время предлагает Макс, устало опираясь локтями на колени.
— Что есть? — обычно Джейк не пьёт. Он и на Земле пил редко, потом оказался на Пандоре, а в теле аватара не доводилось пробовать алкоголь, да и вроде как не рекомендуется. На`ви тоже варят свой хмель — каву, — но та скорее походит на пиво и совершенно не отдаёт в голову в отличие от крепкого человеческого спиртного.
— Виски, абсент, самбука, — перечисляет Норм.
— Вы где их достать умудрились? — приподнимает брови бывший морпех.
— Оставили на случай праздника, — Макс привычным жестом поправляет очки, а потом встаёт с кресла и хрустит затёкшей шеей. — Из личного запаса Куоритча, ещё с «Адских врат».
Золотые глаза задерживают взгляд на кружке с алкогольным чаем, стоящей на захламлённом столе у края голографической клавиатуры. Джейк подпинывает ногой один из ящиков поближе к друзьям и, усевшись на него, приглашающе взмахивает рукой. Хвост отбивает о крышку нетерпеливый ритм кончиком тёмной кисточки.
— Давай виски.
Норм широко улыбается, с протяжным «ща-а-ас» вновь потирает руки, но уже в предвкушении, и достает не только виски, но и роксы. Спрятанные в коробку в самый дальний угол пожитков и бережно обёрнутые кучкой тряпья стеклянные бокалы, словно призраки другой, навсегда потерянной жизни, кажутся неуместными в хаосе переносной лаборатории, затерянной где-то в диких и дремучих лесах Пандоры. В руке Джейка, больше человеческой раза в полтора, они и вовсе ощущаются шотами.
— За то, чтобы дождь быстрее закончился, — предлагает тост Макс, и в боксе раздаётся тонкое бренчание стекла.
Они выпивают ещё и ещё. Дыхание ускоряется, перед глазами немного плывёт, а в голове пустеет. Джейк отставляет рокс, широко расставляет ноги и, уперевшись ладонями в пластик ящика, откидывает голову назад, прикрывая глаза. Откуда-то сверху доносится странное шуршание, но ему сейчас ни до чего нет дела. Хочется просто освободить сознание от всех мыслей и почувствовать хоть какую-то лёгкость, знакомо, но непривычно растекающуюся по телу после горько-терпкого привкуса на языке. Не смотря на выжидающие взгляды ученых, бывший морпех не колется под воздействием алкоголя и не спешит с рассказом. Даже на терпеливое молчание Макса и красноречивые покашливания Норма отвечает отрицательным кивком.
Жилище пропитано запахом мокрой земли, горящего дерева и флёром повисшего в воздухе раздражения. Нейтири машет хвостом, щурится недобро, но молчит. Джейк одёргивает полог, закрепляет его верёвкой на плетении каркаса, пуская в нагретую хижину поток холодного воздуха, и садится к костру, заглушающим треском даже дождь за порогом. На очаге тушится в листьях свежее мясо в соке и травах. Жена прожигает будущий ужин взглядом, но в его сторону не смотрит.
— У меня нет другой женщины, Нейтири, — бывший морпех не особо силён в красноречии и чувствах, но сейчас стоит объясниться, пока его тсахик не придумала себе невесть что.
Она прижимает уши, чуть поворачивает голову и гордо вздёргивает подбородок. Смотрит на него совсем, как в первый день их встречи семнадцать с лишним лет назад, и в проступивших морщинках на тонком кошачьем носе читается обиженное «skxawng».
— А
там… у тебя была женщина? — требовательно спрашивает она. Золото любимых глаз, исчерченное лёгким оттенком зелени, плывёт огнём костра, собирает в себе жёлто-алые блики пламени и затмевает собой всё вокруг.
— Была, — честно признаётся он, позволяя себе раствориться и утонуть в этом взгляде. Кроме неё Джейку уже никто не нужен, — но Лиз — мой учитель.
— Как
я учила тебя
видеть? — из горла Нейтири вырывается не то всхлип, не то рык, и бывший морпех в два быстрых прыжка оказывается рядом с женой, притискивая к себе хрупкое тело. Та сначала сильно бьёт его ладонями по груди в подступающей истерике, но почти сразу безвольно обмякает в объятьях. Её плечи дрожат.
— Нет, — спокойно отвечает мужчина, успокаивающе поглаживая любимую по волосам и спине. Бархат гладкой кожи под чувствительными пальцами, её отрывистое дыхание у шеи и головокружительный запах отдаётся томлением в паху. — Она была командиром части, в которой я проходил службу.
— Значит… — Нейтири успокаивается. Большие золотые глаза смотрят прямо в душу, и женщина улыбается, тепло и ярко, передавая всю ту любовь и доверие, что с годами между ними лишь росли и крепли. Его до сих пор удивляет насколько сильна их связь, зародившаяся просто благодаря тому, что семнадцать лет назад Эйва не позволила будущей тсахик прошить стрелой его грудь. За это Великую Матерь он не перестаёт благодарить каждый день их совместной жизни.
— Oel ngati kameie, — шепчет ей на ухо Джейк, но, не успевает требовательно потянуться за поцелуем, как жена сама прыгает на него с победным кличем. На траву у очага, постукивая, падает утварь, слетают какие-то украшения и вещи…
Замершая в проходе Кири легонько тянет за руки обоих братьев, разворачивается, делает несколько шагов в сторону жилых блоков учёных, потом со вздохом возводит взгляд к потемневшему небу, на которое возвращаются, мерцая, звёзды, и, дёрнув за верёвку, снимает, наконец, полог жилища, скрывая занятых друг другом родителей от любопытства младших.
— Как вам жить-то не стыдно? — возмущённо шепчет девушка, подталкивая подростков в спину. Нетейам отбрыкивается, сминая губы, и пялится в мокрую траву под ногами.
— Ой, да брось! — показательно фыркает Ло`ак. — Что естественно, то не безобразно! Кое-кому, между прочим, уже давно пора женщину найти.
— Ты всего на год младше, братишка, — напоминает старший.
«Ага, — Ло`ак стискивает челюсти, вслух произнося что-то привычно-дурашливое из разряда «ой, да кому эти сопли нужны». Настоящие мысли прячутся в груди, горят выжигающей нутро яростью с примесью обиды и сжимаются в болезненный ком, в каждый из подобных моментов застревающим в горле: — кто на уродца-демона посмотрит, когда в семье есть ты?».
***
Джейк ненавидит лаборатории. В мрачном и злом, грязном и порочном, трещащим по швам и медленно угасающем мире стерильные лаконичные коридоры, сплетающиеся в бесконечный лабиринт из комнат и оборудования, освещённых кристально-чистым светом ламп, кажутся неуместно вылощенными. На старый, посыпавшийся и разваливающийся фасад загибающейся планеты с усилием натягивают отретушированные кадры научных достижений, и обреченные в скором времени на вымирание люди должны радоваться открытию новых планет, созданию альтернативных видов топлива или даже генетическому моделированию себе подобных аватаров. Земля бьётся в агонии, но никто — ни мировое сообщество, ни отдельно каждый из миллиардов населяющих её существ, — не желает в этом признаваться.
Он перекидывает в руке увесистую сумку с вещами и скользит взглядом по указателям в поисках нужного сектора, пока внезапно защекотавший ноздри ненавязчивый аромат не заставляет морпеха резко остановиться, скрипнув подошвой армейских ботинок по отполированному до блеска полу. Джейк разворачивается в сторону, вновь смотрит на коридор, а потом срывается куда-то в тёмный угол за вереницей прозрачных стен-разделителей вслед угасающему воспоминанию, зовущему его через года из далёкого-далёкого детства.
Дерево с крупным, морщинистым стволом стоит посреди купольной лаборатории, остервенело впившись мощными корнями в небольшой клочок земли, едва поросший травой, и шелестит ярко-зелёной листвой под голографической проекцией ясно-голубого неба с замершим высокого над горизонтом солнцем. Джейк завороженно шагает за линию перетекания света, и тяжёлая сумка с глухим стуком падает на пол, когда мужчина добегает до миража и лихорадочно вцепляется в него трясущимися руками. В голове пусто, но в висках, пока его окутывает гипнотический сладкий аромат распустившихся бледно-белых цветов, стучит отчаянное «невозможно».
Он ловко забирается на ветку повыше. Грудь ходит от волнения ходуном, по спине градом льётся пот. Джейк не может сдержать улыбки, прижимаясь щекой к шершавой, сыплющейся коре, а потом громко и нервно смеётся, заикаясь и запинаясь, как сумасшедший. Последнее дерево на планете погибло семь лет назад, но это — живое, настоящее, совсем такое же, как в детстве в яблоневом саду! — пышет жизнью и качает весенними цветами, направляемое искусственным ветром. Это реальность или он бредит?
— Только не плачь, — в уголках губ Тома, появившегося будто из ниоткуда, таится по-доброму ехидная усмешка. Джейк смотрит на брата сверху-вниз, запоминая, как тень листьев придаёт серо-голубой радужке глаз глубокий, более тёмный оттенок. Парень задирает голову, от чего отросшие тёмные волосы, частично стянутые на макушке резинкой, соскальзывают с плеч за спину, и, перекатившись с пятки на носки, суёт руки в широкие карманы белого лабораторного халата. У груди блестит голографический бейджик и металлический ободок ручки-стилуса, пристёгнутый к краю потайного шва. — Сам на себя не похож, черствый солдафон.
— К-как? — Джейк вглядывается в спокойное лицо близнеца. По бледно-персиковой коже, потемневшей у век от бессонных ночей, ползут тени кроны.
Том устало, но самодовольно пожимает плечами, поведя бровью, потом отходит от дерева обратно под свет лабораторных ламп и чуть отворачивается, запуская пятерню в пряди чтобы стряхнуть несколько опавших лепестков расцветающей яблони.
— Иногда достаточно одного маленького семечка чтобы продолжить жизнь, — бросает брат через плечо и подхватывает сумку, взмахивая рукой. — Спасибо, что принёс вещи. Бывай.
***
Джейк открывает глаза вместе с глубоким вздохом, и встречается взглядом с встревоженной Нейтири. Жена, прижав одеяло из шкуры к груди, с беспокойством осматривает его лицо, и, нахмурившись, ласково проводит рукой по взмокшему лбу, собирая кончиками пальцев капельки пота. Её хвост обвивается вокруг бедра чуть ниже закинутой на живот ноги.
— Тебе снился кошмар, Ма`жейк?
— Не совсем.
Во рту сухо. Он прокашливается, качает головой, не желая продолжать разговор, и Нейтири понимающе кивает, давая ему время прийти в себя. Пока они наспех обтираются холодной дождевой водой после бурной ночи, в жилище заглядывает осуждающе воротящая нос Кири, оставляет на полу миску тушёного мяса, несколько спелых фруктов и поспешно исчезает за пологом. Джейк переглядывается с женой, смотрит на угольки от ужина, про который они благополучно забыли, и раскатисто смеётся вслед Нейтири.
— Привет, па, — Ло`ак кивает с едкой усмешкой, ловит недовольный взгляд Нетейама, седлающего икрана матери, но, естественно, не останавливается. — Нам ждать братика или сестрёнку?
— Выпорю, — Джейк угрожающе прижимает уши к голове, и младший сын, выставляя перед собой ладони, пятится назад. Ожидающая своего банши Нейтири довольно скалится и складывает руки на груди, наблюдая за привычной перепалкой. Потом муж смотрит на Нетейама и тот вздрагивает, втягивая голову в плечи. Взгляд золотых глаз с россыпью зелени у ободка радужки привычно-виновато утыкается в траву под ногами. — Ещё раз увижу в момент связи — хвосты поотрываю.
— А как же нам… — начинает было Ло`ак, но Нетейам, в момент сбрасывая робость пред отцом, преодолевает оставшееся до брата расстояние, закрывает ему рот рукой и шипит протяжное «skxawng», не забыв выдать пару подзатыльников. Джейк вздыхает, поправляет на плече ремень винтовки и, взбираясь на икрана, с кличем взмывает в туманное небо. Нейтири поднимается следом.
Они решились лететь только вдвоём. Лес после дождя, лишённый люминесцентного сияния ночи, похож на сплошное чернильное пятно. Сумеречное утро с первыми проблесками рассвета проходит по коже прохладой, отдающей в руках и ногах дрожью. Бывший морпех балансирует хвостом, удерживаясь на спине икрана, и, чуть выпрямляясь, достаёт из кармашка на ремне небольшой планшет. Мигающая точка на голографической карте в паре десятков километров пути показывает последнюю фиксацию координат из датчика Тук. Джейк в друге не сомневался: пьяный вусмерть Макс каким-то чудесным образом умудрился всё-таки взломать несчастный код.
Веселая дочь кружит по поляне у подножья высокой скалы в густой чаще и гоняется за летающими ящерицами. Завидев родителей, она радостно подпрыгивает на месте и бежит, спотыкаясь, прямо в объятья отца, пытаясь обхватить его маленькими ручками за шею. Нейтири, счастливо улыбаясь, опускается на колени и тоже обнимает Тук, запоздало замечая накинутое на плечи юной на`ви цветастое пончо с кисточками. Тсахик недовольно, но тихо шипит, качая хвостом, — жена не принимает ничего из того, что было создано руками небесных людей, — но молчит, однако Тук всё понимает без слов.
— Это дала Салли чтобы я не замёрзла, — поясняет дочь и, скуксившись, расстроенно добавляет: — Сейчас сниму.
— Ничего, — останавливает девочку Джейк, поднимая на руки и усаживая на понятливо подставляющего шею икрана, что-то стрекочущего на своём, — в деревне снимешь.
Тук нежно льнёт в его объятья, и, когда банши вновь поднимаются в небо, разворачиваясь в сторону временного лагеря, Джейк улавливает тонкий, знакомый аромат среди смеси чужих запахов, впитавшихся в кожу дочери. Веки невольно опускаются, и перед глазами предстаёт образ брата в дымке недавнего сна. Пончо пахнет хрустящими, выстиранными простынями, чистотой стерильных, ещё не полностью обжитых жилых блоков с привкусом свежего металла и ремонтной пыли, но вместе с тем сладко-пряным душком какао с молоком, чем-то нежно-заботливым и…
…яблоками.
