ℍ𝕆𝕃𝔻 𝕆ℕ

Джейк в прошлую встречу рассказывал, что на Пандоре есть некое божество, которые синие коты называют «Эйвой». Элизабет никогда религиозностью не отличалась — после стольких лет в «горячих точках» ты просто отказываешься воспринимать всё эфемерное и невиданное, — но бывший подчинённый лепетал об этой «Эйве» так, словно она действительно существовала. Сначала полковник думала, что за приличный срок жизни среди на`ви Салли был просто вынужден немного съехать кукухой, но, чем больше проходило времени, тем отчетливее женщина понимала, что зерно истины в его словах всё же имеется. Может, конечно, её крыша тоже неспешно кренилась набок ввиду последних событий, однако… Лиз постоянно чувствовала на себе чей-то изучающий взгляд, особенно когда проходила вдоль границы базы у лесной чащи. И это были не местные или живность — сканеры не засекали ни единой души на пару десятков километров вокруг. Никогда не идет просто дождь — всегда хлещет ливень. Полковник усвоила это как никогда хорошо за пятый десяток лет, и абсолютное верховенство данного закона в её жизни не отменила даже далёкая от земной цивилизации планета. В чужом мире сраное невезение и вовсе сработало с удвоенной силой, грозясь свести женщину с ума. На территорию базы в одно не особо прекрасное утро в момент перезагрузки силового поля вдруг спикировала странная крылая хрень, вопящая во всю глотку на разный лад — баньши. И всё бы ничего, но ящеобразное создание, которое не превратили в решето просто потому, что солдаты откровенно охренели от невиданной борзости, бессовестно облюбовало плоскую крышу одного из жилых блоков аккурат напротив кабинета Лиз. Просидела она там несколько дней, что-то стрекоча на своём, и периодически шипела на прохожих. Особенно ей нравилось заглядывать в окна ночью и пугать своей светящейся в темноте мордой спящих людей. — Что делать будем? — приставив ладонь к защитной маске, спросил в первый день Грегсон. Элизабет посмотрела на баньши, спокойно чистящую пестрые крылышки под яркими лучами Альфа Центавры, потом со вздохом пожала плечами и махнула рукой: — Сидит себе и сидит. Если кого-то попытается цапнуть, пристрелите. Как баньши прилетела, так и улетела, а вот проблемы внутри базы остались и грозились перерасти в самый настоящий капздец. С трудом построенные лаборатории-теплицы и стеклянные оранжереи, ради которых смели добрую половину леса, результаты давали очень спорные: фруктовые деревья хоть и выросли, но плодоносить не собирались, а из культур прекрасно себя чувствовала только картошка, в почве Пандоры почему-то окрасившаяся во все оттенки от бордового до вырвиглазного фиолетового. На существенный прогресс спустя всего несколько месяцев после высадки компания и не рассчитывала, но за труд людей и затраченные ресурсы было обидно Лиз… и финансовому отделу, подсчитывающему убытки с нехилой вереницей нулей. — Почва не подходит, — в вечер после планёрки глава программы генной инженерии является на порог её кабинета с повинной. Полковник оценивает потухший взор молодой женщины, кипу бумаг с планшетом, которую та держит в руках, словной утопающий соломинку, и достает четвертую пачку сигарет из запасов, мысленно уговаривая себя не сорваться. — В ней превышено содержание металлов и кислот, да и… — Молли, — прерывает её Элизабет, чиркая винтажной зажигалкой. Язык жжёт привкус хмельной вишни и собственной ярости, притаившейся внутри оскалившимся зверем, готовым в любую секунду вырваться из клетки, — полгода назад ты сама одобрила это место для строительства и лично брала пробу почвы. — Она… изменилась, — Молли дрогнувшей рукой поправляет толстую оправу очков. Самообладание даётся ей нелегко, но она старается не трястись, когда взгляд знаменитой своей беспощадностью Элизабет Андерсон прожигает её насквозь. Кто-то из солдат испуганным шепотом рассказывал, как женщина с одним армейским ножичком в руке изрезала на ленточки трёх вооружённых до зубов противников. — Состав почвы вдруг изменился. П-пару месяцев назад условия были идеальными для роста саженцев, но потом кислоты… — Это исправить можно? — сухо спрашивает Лиз, выслушав торопливую исповедь с периодическим заиканием, из которой половины слов всё равно не понимает. Капитан Грегсон, до того молчаливо замерший за плечом полковника, помогает прикурить третью сигарету, когда командиру из-за нарастающего раздражения никак не удаётся прокрутить механическое колёсико. Чёрт бы побрал эту планету! — Удобрений там насыпать, кровушки девственниц или что ещё нужно этим стебелькам… — Нет, — Молли шумно сглатывает и отшатывается, замечая угрожающий прищур карих глаз за пеленой из сигаретного дыма. Приглушённое освещение играет отсветами на заваленном документами столе, и испуганной сотруднице в тенях кабинета за спиной полковника видятся силуэты отплясывающих ламбаду чертей. — Почва… больше не пригодна для выращивания. Лиз проглатывает длинный трёхэтажный мат, устало массируя виски, и с тяжким вздохом отпускает подчинённых, надеясь недолго забыться во сне прежде, чем вникнуть в проблему на свежую голову и устроить разнос на очередном совещании. Только сон — паскуда! — как назло не собирается спасти её от геморроя хотя бы на пару-тройку часов. Полковнику остаётся тупо пялится в окно на сияющий лес, обступивший плацдарм взлётно-посадочной полосы, и, когда под утро ей едва-едва удаётся провалиться в полудрёму, в дверь жилого блока раздаётся тарабанящий стук. Элизабет за годы как военной, так и гражданской службы вывела собственные правила успешной миссии: конечная цель должна быть достижимой, ресурсы стоит готовить тщательно и заранее, но главное — нужны по-настоящему толковые люди. Перед отбытием на Пандору полковник лично отбирала всех глав ведущих подразделений GORT, ответственных за жизнеобеспечение инопланетной базы. Именно поэтому медицинский модуль доверен доктору Тилдону, опытному хирургу и военному фельдшеру, капитан Грегсон, прошедший с Элизабет плечом к плечу несколько военных кампаний, курирует службу безопасности, а грубый засранец Уильям Харрис, не смотря на явное пренебрежение к интеллектуальным способностям всех, кроме него самого, возглавляет отдел инженерных технологий. Мужчина недовольно поджимает губы, растирая руками осунувшееся лицо. Кто-то из ребят докладывал, что бедняга неделю не спал, делая расчёты и просматривая чертежи базы — наверно, уже тогда ей бы стоило насторожиться. Теперь плоды своих ночных бдений Уильям представил полковнику на суд, но в хаосе из цифр, диаграмм и прочей голографической херни сонная и злая Лиз всё равно ничего не понимает. Строительное дело и инженерия, ровно как и любая другая научная или математическая отрасль, чужда обывательскому мировосприятию солдата, поэтому витиеватые, мудрёные фразы и многочисленные термины для женщины не значат ровным счётом ничего, сливаясь в сплошной фоновый шум. — Пять, мать твою, сраных утра, Уил, — Элизабет вновь массирует пальцами виски, встречаясь взглядом с мужчиной, вот уже полчаса выедающим ей мозг с каким-то особым, садистским удовольствием, — объясняй на нормальном английском, а не на заумном! Уильям смотрит на неё пару секунд. Белки его глаз покраснели от долгого отсутствия сна, чёрный зрачок почти полностью поглотил радужку, а куцые ресницы, слипшиеся от постоянного трения, напоминают Лиз прямые светлые иглы пресловутых редких кактусов, растущих в ненавистной пустыне. Сейчас она, скорее всего, выглядит не лучше мужчины, хоть и посвежее. — Нужно срочно искать другое место под базу, — со вздохом резюмирует глава отдела инженерных технологий. — Какого х… — у Элизабет дергается в нервном тике уголок глаза. Она давит в себе волну нецензурщины, но инженера откровенным пренебрежением окатывает. Сначала у них кустики не выросли, теперь это?! — В смысле «искать другое место под базу»? Ты хоть представляешь… Вопреки ожиданиям, Уильям стойко сносит недовольство и даже не пытается завести привычную шарманку на тему неисправимой тупости и низкого интеллекта своего окружения. Мужчина не на шутку вымотан, и в том, как он сваливается в кресло напротив — грузно, устало и разбито, — это читается более чем отчётливо. Полковник замолкает на полуслове, оглядывается на Альфа Центавра, медленно выползающую из-за кромки густой чащи вдалеке, и громко чертыхается. — Тебе понадобится кофе, — Уильям чиркает зажигалкой, заправляя пятернёй засаленные волосы. Сигарета в треснутых губах загорается мелким огоньком, поднимает вверх тонкую нить дымка и сыплет пеплом на длинную, неухоженную бороду с вкраплениями крошек от галет. Так вот кто постоянно харчит казённые сухпайки. — Много кофе. Кофе и вправду помогает привести сонный мозг в порядок и воспринимать информацию чуть более собранно, чем никак. Элизабет залпом осушает пузатую кружку растворимого концентрата, вытаскивает из тайника свою любимую нефритовую пепельницу в форме сплющенного черепа, тащит из припрятанных запасов ещё одну пачку сигарет, а после, сменив ночное бельё на армейскую майку со штанами, возвращается к своему рабочему столу. Уильям, докурив, сразу же берётся за новую закрутку и начинает рассказ сначала, вычищая из лексикона все термины и заумные слова. Полковник молчит, играя желваками на скулах, пока инженер тыкает то в одно, то в другое место на схемах, демонстрируя показатели и чертежи. Хмельная вишня с привкусом кофе вновь жжёт язык не хуже раскалённого пустынного песка. — Ну что за бл… — с гортанным хрипом выдыхает женщина, роняя голову на руки. Подчинённый понимающе хмыкает, делая торопливую затяжку. База GORT построена на остатках заброшенного RDA проекта. На этом материке ублюдки своего драгоценного анабтаниума не нашли, поэтому дальний рубеж было решено оставить. Один из учредителей внёс недострои и заброшки в список компенсации для экономии ресурсов, и в начале это дало возможность колонии быстро развиться, однако теперь… Что ж, покупаешь дешево — покупаешь два раза. Как оказалось, странному составу почвы есть логичное объяснение, и виновата во всём сейсмическая активность. Из-за многочисленных вулканов — как действующих, так и спящих, — на планете портится не только воздух, но и земля. В период извержений и накала магмы примыкающие к горным хребтам территории насыщаются теми самыми металлами и кислотами, о которых лепетала Молли. Но по данным первичного сканирования при высадке вблизи базы не было никаких вулканов… Потому что он, оказывается, зародился совсем недавно под землёй, а сканирование проводили на поверхности. И выяснилось это всё благодаря тому, что Уильяму стало интересно с какого хера температура подземных источников, из которых база черпает воду, вдруг подскочила на десяток градусов, заставляя системы охлаждения работать на износ. Чёртова планета над ними, походу, издевается. Если плодородный слой почвы можно просто снять и переместить из места в место, то справиться с подземным, мать его, вулканом, грозящим однажды надуться и лопнуть, подобно прыщу на лице, не так то просто. — Есть другие варианты? — немного успокоившись, поднимает полный надежды взгляд полковник. Ответ, впрочем, она прекрасно знает. Но вдруг… — Нет, — инженер качает головой и кликает на планшет, выбирая в галерее самую раннюю тепловую карту земной коры под базой. — Вулканическое образование набирает силу с огромной скоростью. Прошёл месяц, а под нами уже тонкий слой магмы. Как долго продержатся литосферные плиты неизвестно. — То есть мы рискуем в прямом смысле свалиться в ад, — более поздний снимок пестрит красным, словно кто-то щедро всыпал в землю пару банок жгучего чилийского перца, и полковник невольно чихает, представив как от него свербит в носу. — Сначала нас насадит на скальные образования и перемолотит вместе с кусками земли при сдвиге литосферных плит в новый горный хребет, — невесело усмехается Уильям. Элизабет подпирает кулаком подбородок, рассматривает кабинет, пытаясь привести в порядок путаницу из мыслей, и вдруг замечает в окне знакомую пеструю шкурку, свернувшуюся в безмятежный клубок на крыше жилого блока. Женщина медленно встаёт с кресла и подходит к затонированному стеклу. Баньши, будто чувствуя её взгляд, поворачивает голову, а следом за ней с недоумением, урча что-то на своём, приподнимаются и остальные. — Ящерицы твари теплолюбивые, так? — уточняет полковник, досчитав в слух до пяти. Друзей, значит, залётная гостья на пикник у костерка к людям пригласила? Вот же… — Да, — Уильям раздражённо суёт в нагрудный карман люминесцентного строительного жилета пустую пачку сигарет, смятую в невнятный ком. — Скоро начнётся зима, а для инкубации яиц вроде как нужна высокая температура. — Сколько у нас времени на перенос базы? — Элизабет резко отворачивается от окна. — Месяца тр… Договорить мужчина не успевает, едва не падая после сотрясшего пол толчка. Элизабет хватает его за локоть и широко расставляет ноги, удерживая равновесие. Кабинет, как и весь комплекс зданий в утренних сумерках, резко погружается в темноту, а после сразу вспыхивает ярким светом. В уши под шорох соскользнувших со стола бумаг, звон битого стекла вдалеке и тяжёлый стук, переходящий в грохот, ударяет вой сирены. — Сколько-сколько времени? — повторяет вопрос Лиз. Инженер хватается за планшет, переключает его на прямую трансляцию со сканеров, отборно выругавшись себе под нос вместе с очередным, усиленным импульсом, заставляющим дрожать стены, и выносит неутешительный вердикт, глядя на сплошное красное марево, застилающее экран: — Максимум неделя. Босые ноги оставляют угасающие следы на блестящих коридорных плитах, сцепленных в одну длинную прямую. В ней отражается хаос бегущих в разнобой людей, часть тёмно-синего неба в россыпи звёзд с первыми проблесками рассвета, молчаливо заглядывающего в окна, вереница белых мигающих ламп и алые отсветы сиренных маячков под аккомпанемент спокойного голоса, повторяющего дежурные фразы. Элизабет, накинув на плечи шёлковый халат, почти добирается до командного центра, когда из разномастной толпы выныривает бледный капитан Грегсон. И только тот открывает рот чтобы что-то спросить, как раздаётся трель входящего звонка. Полковник поворачивает запястье, активируя смарт-браслет. Включается динамик в ухе. «Лиз, у вас всё нормально?» — раздаётся взволнованный голос Джейка. На другом конце связи слышится испуганное бормотание Туктирей и шепотки. — «Землю сильно трясёт»… — О да, мы в курсе, — саркастично цедит женщина. — Твоя богиня решила к зиме заготовить барбекю из человечинки. «В смысле?» — ей представляются приподнятые брови и изогнутый хвост с пушистой кисточкой. — Под нашей базой сейчас образовывается здоровенный вулкан, которого через недельку-другую будет рвать магмой, — у котов лагерь ведь тоже неподалёку. Их наверняка заденет, — так что советую собирать манатки и драпать отсюда как можно скорее. «Понял. Помощь нужна?» — участливо спрашивает бывший подчинённый. — О своих позаботься, — хмыкает Лиз. Грегсон с Уильямом о чём-то спорят на повышенных тонах, потом, походу, всё же находят компромисс, и инженер, сунув планшет под мышку, срывается в сторону административного модуля, расталкивая бегущих ему на встречу сотрудников. — У меня всё под контролем. Фоном звучит раскатистый взрыв. В окне коридора, выходящим на плацдарм, полковник видит, как яркая вспышка пламени с фейерверком из огненных брызг срывает крышу в одном из технических помещений с насосными станциями. Осколки стекла и металла осыпают стройный ряд стоящих на разметке конвертопланов, пачкая светлую обшивку сажей. От царапин и повреждений корпус спасает активировавшееся защитное поле, и кусок стены с рамой отскакивает от невидимого щита, метя Лиз в лицо. Она остаётся на месте и медленно моргает, когда строительный мусор, нарвавшись на усиленное окно, шлепается на асфальт. Издалека доносится скрежет, панические вскрики, грохот и громкое стрекотание поднявшихся в небо баньши. В нём Элизабет слышится издевательский смех. — У меня всё под контролем, — повторно выплёвывает женщина сквозь стиснутые зубы, сбрасывая звонок. Первым делом она приказывает отключить чёртову сирену и развести всех гражданских по комнатам. Толчки продолжаются, но с заметно уменьшившейся амплитудой, и, пока Уильям с командой тушит пожар на насосной станции, Элизабет собирает в своём кабинете экстренное совещание для координации действий. — Итак, дамы и господа, — она упирает руки в столешницу, слизывая с уголка губ каплю пота, и поочерёдно заглядывает в лица руководителей подразделений. Доктор Тилдон доложил голосовым, что Салли вместе с остальными детьми, пациентами и врачами эвакуирована в мобильные блоки временной базы, в которой GORT отсиживалась в первые дни прибытия на Пандору. Какое счастье, что ту ещё не разобрали! — если кто-то не понял, поясняю: мы в дерьме. Кратко пересказать основную причину начавшегося хаоса Лиз доверяет заместителю Уильяма. Пока невысокий коренастый мужичок выводит на голографические экраны уже знакомые ей фотографии со сканеров, полковник бросает шёлковый халат на спинку и со скрипом проваливается в кресло, привычно массируя ноющие виски. Опоры выдерживают — кроме лёгкого потряхивания базе ничего не угрожает. Не произошло даже ожидаемой утечки кислорода, обрушения каркасов или повреждения силовых щитов. Пару сотрудников во время взрыва на станции поцарапало, но потерь, исключая поломанное оборудование, нет. Придется, конечно, добывать водичку старым дедовским способом, зато салаги потренируются, таская вёдра. Основная проблема в том, что другого подходящего места под базу нет, да и реально ли его найти за столь короткий срок? А даже если оно и появится… — Нам не хватит материалов, полковник, — глава отдела снабжения беспомощно разводит руками. На голографическом экране висит мертвым грузом статистика ресурсов. Не по нулям, но Лиз при всей своей далёкости от инженерного дела понимает: этого количества недостаточно, чтобы заново отгрохать несколько зданий, тем более столь сложной конфигурации. — Всё было затрачено на текущий ремонт. — Варианты? — Можно разобрать, — мужчина косится на заместителя Уильяма, и тот торопливо кивает, мотая длинной чёлкой, — переработать и построить заново. Для этого у нас достаточно мощностей, но… — Но? — челюсти сцепляются до болезненного покалывания на щеках. — При переработке всегда тратится часть ресурса. Базу такого же размера мы построить просто не сможем. Нужно просторное, ровное место, чтобы минимизировать затраты на предварительные работы, — объясняет сотрудник, активно жестикулируя руками. — Здесь тебе не Калифорнийская долина, умник, — недовольно цыкает кто-то из вояк. Другие или качают головой, или тяжело вздыхают. Элизабет запускает пятерню в растрёпанные распущенные волосы, убирая упавшие на лицо пряди. Пандора — это высокие, скалистые горы, опутанные лианами и деревьями, дремучие огромные леса, бескрайние моря, в которых раскиданы пустынные острова, глубокие, тёмные пещеры с минералами и светящимися грибами, волнообразные песчаные барханы и снежные сугробы, искрящие на солнце до рези в глазах. За всё время своего пребывания здесь полковник ещё ни разу не видела, чтобы на местном рельефе небо и земля стыковались у горизонта. Похоже, у Эйвы — или как её там, — пунктик на прямые линии. А вдруг они недостаточно хорошо искали? Что если попробовать облететь более северные районы? Вряд ли местная богиня, учитывая накал отношений между людьми и на`ви, расщедрится на Землю Обетованную, но что-то отдалённо похожее, может, и удастся найти. Было бы здорово вновь увидеть красоту родного мира, пусть и на чужой планете. Иначе в чём смысл их миссии? GORT создан для того, чтобы помочь Земле возродить утерянное. Элизабет растирает горячие от напряжения щёки заледеневшими руками. И почему ей в голову вдруг лезут такие странные мысли? Она много лет не вспоминала родные края, да и на их месте теперь возвышаются высотки очередного безжизненного и серого мегаполиса, в котором нет места уголку природы. Когда суета уляжется, ей стоит навестить детей, а потом поспать хотя бы положенные восемь часов, чтобы привести мозги в порядок. Целый день женщина мечется из одного угла базы в другой: помогает перетаскивать и паковать вещи, командует солдатами, лично садится за штурвал конвертоплана и отвозит провизию к эвакуированным медицинским блокам. Кофеин, похоже, неслабо отдал в голову — её хватает только на то, чтобы обнять детей, и, стоит бухнуться лицом в подушку на одной из коек в блоке, как Элизабет сразу проваливается в сон. Кажется, Салли накрывает её одеялом и шикает на Алекса чтоб не шумел. Ей снится детство, вернее, она его вспоминает. Вспоминает, как колышется в закатных лучах дозревающее пшеничное поле, и ветер пробегает рябью вдоль высоких колосьев, сгоняя подсвеченную солнцем пыль. Вспоминает, как самодельные качели из доски и верёвки на большой ветви дуба легко удерживают детское тело, и за каймой мальчишеских шорт виднеются острые, поцарапанные коленки. Вспоминает, как сладко пахнет свежий хлеб из печи и как приятно, лаская слух, хрустит его корочка, которую разрезает ребристый нож. Полковник открывает глаза с первым вскриком пандорских птиц. Под звуки просыпающегося лагеря и отдалённые голоса Альфа Центавра просачивается в жилой блок сквозь задёрнутых жалюзи, замирая фантомным касанием на коже. Женщина, щурясь, привстаёт на локтях, дотрагиваясь тыльной стороной ладони до скулы. Мнимый вкус горячего масла и жаренной буженины топит в себе горечь кофе и вишню сигарет, и, пока она всматривается в размытый утренний пейзаж чужого мира в попытках сфокусировать взгляд, искусанные губы щиплет солью остывающих слёз.

«Будь хорошей девочкой, Лизи».