Дар Даэдра

*Какой месяц? Где число? *       Бывают такие утра, когда ты ещё не открыл глаза, но уже понимаешь, что день для тебя не задался. Вот и Элейн, находясь ещё где-то на границе забытья и тяжёлого пробуждения, уже начала ощущать, как нестерпимо болит голова, дерёт пересохшее горло и ломит тело, что явно не сулило ничего хорошего.       С трудом разлепив глаза, девушка попыталась вспомнить хоть что-то, что привело её к такому плачевному состоянию. Но тяжёлый туман в голове окончательно и бесповоротно узурпировал законное место воспоминаний. Подняв лицо с подушки, девушка лишь чудом не рухнула обратно, и только вид совершенно незнакомой комнаты чуть привёл её в чувства. Это точно не была комната в таверне, которую она снимала на ночь. Сделав невероятное усилие над собой, Элейн приподнялась на руках и заставила своё тело сесть на край кровати. Её сразу же замутило, и оказалось, что даже в таком состоянии она способно довольно быстро добежать до окна. Разогнувшись и тяжело дыша, девушка сползла вдоль стены. Ей ещё никогда не было так плохо, но вынужденная прочистка организма, кажется, немного пошла ей на пользу. Мысли начали проясняться. И первое, что прояснилось, — что она была совершенно голой. В обозримой, пусть и расплывающейся близости ничего даже отдалённо напоминающего одежду не оказалось, поэтому пришлось стянуть с кровати тонкое, пошло-красное шёлковое одеяло и завернуться в него. Было весьма своевременно, ведь в этот самый момент за закрытой дверью послышались шаги, и без всякого стука к ней зашёл мужчина.       — Ты! — злобно прошипела Элейн, сразу же узнавая его. Это был тот самый парень, который не дал ей уйти из таверны и уболтал выпить с ним. Выглядел он почти точно так же, за исключением того, что скромную чёрную мантию он сменил на кричаще-яркий бардовый халат с позолотой, щедро оголяющий его грудь и лишь каким-то неведомым образом скрывая всё остальное, что лицезреть ей не хотелось абсолютно.       — Уже проснулась, милая моя, — будто не обращая внимания на явно враждебный тон Элейн, промурлыкал Сэм, спокойно беря со столика у входа роскошный золотой кубок и щедро наливая себе рубиново-красного вина.       Элейн чуть было не задохнулась от такой наглости, но её рука нашарила на прикроватной тумбочке откупоренную бутыль, наполовину полную каким-то напитком, и та очень красноречиво полетела прямо в голову этому мерзавцу. Но Сэм с нечеловеческой реакцией поймал её прямо в полёте, даже не отрываясь от кубка с вином, который он осушил залпом и как ни в чём не бывало обновил чашу напитком из только что пойманной бутылки.       — Ты сегодня не в духе? — чуть озадаченно посмотрел на неё парень, будто только начиная замечать в ней что-то неладное.       — Что ты подмешал мне вчера?! — крикнула Элейн, уже снова ища, чем бы ещё кинуть в него.       — Вчера? — задумчиво переспросил Сэм. — Дайка подумать. Вчера, вчера. О, вчера ведь был приём у того напыщенного индюка советника. Неприятный тип, но должен признать, он знает толк, как растрачивать городскую казну. И вино в его погребах отменное. Оставалось лишь задать нужный настрой, и гулянка вышла хоть куда.       — Что? — настолько неожиданный ответ даже сбил Элейн с толку, но она быстро поняла, что негодяй лишь издевается над ней.       — А, я понял, — игриво улыбнулся Сэм, отставляя кубок и потянувшись к поясу своего халата. — Решила поиграть со мной? Пленница и похититель?       — Не смей приближаться ко мне! — Элейн резко вскинула руки, вложив всю свою злость в заклинание оледенения. Обездвижить его, сбежать и поскорее донести на этого подонка, чтобы его упекли в тюрьму, пока он не сгниёт там, если сможет пережить её магию. Сэм остановился, уже успев полностью распахнуть халат, но оледеневать явно не собирался. Заклинание не сработало! Элейн с ужасом поняла, что не ощущает в себе магии. Да что же он такое сотворил с ней?!       — Подожди. Ты это что сейчас, всё всерьёз? — снова озадаченно вскинул брови Сэм. — Ты пыталась заколдовать меня, прекрасно зная, что твоя магия здесь не работает?       — «Здесь» это где? Что это за проклятое место?! Это не Данстар? — её злость утихала, но лишь потому, что постыдно уступала место страху и панике. Сэм явно её не боялся, а вот она с каждой секундой боялась его всё больше.       — Данстар? — Сэм сначала расхохотался, а затем осёкся. — А, подожди, это ведь та глухомань, где я впервые тебя встретил. Чуть не забыл уже, столько времени прошло.       — Да что ты несёшь? И ПРИКРОЙСЯ, ОБЛИВИОН ТЕБЯ РАЗДЕРИ! — не выдержала Элейн, которая одновременно боялась отвести от своего похитителя взгляд, чтобы тот не выкинул что-то опасное, но смотреть на его выдающиеся части больше не могла.       — Эл, успокойся, — наконец став чуть серьёзнее, произнёс Сэм, покорно запахивая халат обратно. — Присядь, подыши. Да, виноват, вчера я явно переоценил твои силы, — он примирительно поднял руки, пытаясь сделать к ней шаг.       — Стой, где стоишь! Ещё шаг, и я… и я, — хотелось крикнуть что-то угрожающее, но Элейн осознала, что крыть ей нечем, и просто заорала: — ПОМОГИТЕ! УБИВАЮТ! СПАСИТЕ! КТО-НИБУДЬ!       Сэм и бровью не повёл от её криков; в несколько шагов он сократил расстояние между ними. Элейн отшатнулась от него, попытавшись отступить к распахнутому окну, но, попятившись, наступила на одеяло, в которое завернулась, и, потеряв равновесие, начала падать ничком. Но Сэм подхватил её на руки, не дав упасть. За что был сразу же награждён звонкой пощёчиной. Элейн уже занесла руку для удара посерьёзнее, но секунда, и Сэм с нечеловеческой силой перехватил её за запястье, поймал вторую руку и приподнял её над полом вдоль стены. Одеяло упало с неё, но Элейн даже не обратила внимания. Её глаза расширились от ужаса, неотрывно смотря, как миловидное лицо Сэма неотвратимо меняется, как и всё его тело. Кожа покраснела, глаза почернели, мышцы налились и увеличились, на голове прорезались четыре чёрных рога, и вот над ней уже навис жуткого вида дремора в мощной даэдрической броне на две головы выше прежнего Сэма.       — А теперь вспоминаешь? — с грозной издёвкой произнёс монстр.       — Ты… Ты… — запинаясь и заикаясь, пыталась произнести Элейн.       — Ну. Скажи, кто я, — прищурился дремора, поднимая её ещё выше по стене.       — Ты убьёшь меня? — наконец выдавила она из себя. Дремора зарычал и отпустил её будто с разочарованием. Ноги Элейн подкосились, и она сползла вдоль стены, инстинктивно натягивая опять на себя одеяло.       — Ты даже сейчас ничего не понимаешь?       Элейн окончательно онемела от страха и могла лишь во все глаза смотреть на рогатого монстра перед ней.       — Сильно ж тебя вставило. Ладно, давай ещё раз. Я Са-нг-вин, — даэдра наклонился к ней и произнёс по слогам, как ребёнку. — Сангвин. Даэдрический князь разгула! Ну, вспоминается хоть что-то?       Элейн лишь отрицательно помотала головой, с трудом переваривая услышанное.       — Ты разбиваешь мне сердце, Эл! — раздосадованно всплеснул руками Принц Даэдра, отходя от неё и начав расхаживать по комнате. — Я только решил, что наконец-то нашёл достойного компаньона для веселья. Ну нет, ты ведь не могла прям всё забыть. Ты точно должна помнить, как в День Сказок и Свеч мы нарядились в привидений и до утра держали в страхе весь Виндхельм, вот умора была. О, или нет, вот это наверняка вспомнишь, — Сангвин залился смехом, предаваясь воспоминаниям. — До сих пор вижу лица этих жриц, когда они зашли в храм, а вместо их любимой Дибеллы их ждал огромной ледяной х…       — Замолчи! — Элейн зажала уши руками, отказываясь слушать и тем более верить. Это какой-то дурной сон. Или она просто сошла с ума. Этого просто не может быть.       — Ладно! — наконец воскликнул Сангвин, и Элейн осторожно опустила руки в надежде не прослушать, что её точно не собираются убивать и насиловать, а просто отпустят. — Если ты ничего не помнишь, то просто наделаем новых воспоминаний!       Элейн от бессилия зарылась лицом в одеяло, служившим ей единственным укрытием сейчас. Ей отчаянно нужно было время, чтобы придумать хоть что-то, как вырваться из этого плена; не было похоже, что Сангвин так легко готов расстаться со своим «компаньоном для веселья». Притвориться, что она согласна, и сбежать при первой же возможности? От этой мысли живот скрутило и к горлу подступил ком от тошноты, ведь это бы означало потакать всем прихотям Принца Даэдра. Она даже смотреть без отвращения и страха на его дреморский облик не могла.       — Вижу, ты особо не в восторге от моей шикарной идеи. Ой, ну и проваливай, — фыркнул Сангвин, судя по булькающим звукам, вновь наполнявший свою чашу с вином.       — Я правда могу вернуться в Скайрим? — тихо прошептала Элейн, поднимая голову, не веря услышанному. Может, это будет лишь какая-то злая шутка?       — От твоей горькой мины у меня в погребах все вино прокиснет, — Сангвин пригубил чашу, скривился и выплеснул всё на стену, окропив её красными брызгами. — Скучно мне с тобой возиться, доказывать чего-то. Я могу время и с большим толком провести. Пошатываясь от слабости, Элейн поднялась на ноги. Сангвин звучал убедительно, главное не упустить момент, пока он в настроении действительно её отпустить. Но без своих вещей она уйти не может. Перспектива оказаться где-то в одном только одеяле её прельщала ещё меньше, чем застрять в плане Обливиона.       — Со мной была сумка, — осторожно рискнула озвучить Элейн. — И одежда.       — Я что, должен тебе ещё вещи твои помогать искать? — оскорблённо фыркнул Сангвин. — В шкафу посмотри.       Ничего не оставалось, как попытаться и правда заглянуть в массивный шкаф, оказавшийся битком забитым разной одеждой: мужской и женской. Но среди всего этого обилия и пестроты она сразу заметила свою заколдованную дорожную сумку. Быстро схватив её, Элейн мельком заглянула внутрь и чуть успокоилась, увидев, что самое ценное из неё не пропало. Но вот одежды в ней не было. Особо выбирать не приходилось, ведь оставаться нагой ей абсолютно не хотелось, так что пришлось выудить из шкафа первое попавшееся из показавшихся ей приличными платьев и, стараясь не думать, что Сангвин точно смотрит на неё, быстро переодеться, и делая всё так, чтобы всё время оставаться за одеялом.       — Я готова. Как мне отсюда попасть обратно в Скайрим? — всё ещё под властью страха, что Сангвин лишь издевается над ней, рискнула произнести она.       — Разве тебе было настолько плохо со мной, что ты так спешишь убраться поскорее? Ах да, ты ведь всё забыла, — Сангвин скривился как от зубной боли. А затем щёлкнул пальцами, и посреди комнаты открылся портал. — Всё, выметайся, пока я не передумал.       Дважды повторять не пришлось, Элейн бросилась к порталу и через секунду упала на голую промёрзлую землю. Терпя боль в ушибленных ладонях, девушка быстро оглянулась по сторонам, чтобы понять, где она. Не сказать, что ей это много дало. Вокруг неё были высокие скалы с редкой растительностью, но уверенности, что это не очередной план Обливиона, у неё не было. Какими-то остатками трезвого рассудка она попыталась произнести простейшие заклинание света, и, слава Девятерым, оно сработало! Она никогда не была ещё так рада маленькому парящему огоньку перед собой. Значит, она хотя бы в Нирне, а может, даже и правда в Скайриме. Элейн с облегчением выдохнула и увидела, как из её рта вырвался пар. Затем с опозданием, будто её резкое появление вызвало ступор и у окружающей реальности, она почувствовала пробирающий до костей холод. Когда она в спешке выбирала наряд, то она рассчитывала на сдержанное тепло последнего летнего месяца, но никак не на заморозки!       Дрожа, и ёжась от холода, и мысленно ругая на чём свет стоит проклятого Сангвина, явно специально отправившего её в какую-то глушь подальше от людских поселений, ей ничего не оставалось, как поплестись вдоль дороги, сама не понимая куда.       Пройдя совсем немного вперёд, Элейн почувствовала панику, было тяжело даже сделать вдох. У неё ведь все шансы обессилеть от холода и просто умереть в безвестности где-то посреди безымянного тракта. Не успела она подумать об этом, как прямо перед ней возник ещё один портал, только гораздо меньше, годящийся разве что для домашней кошки, и из него на землю упал меховой свёрток, после чего портал тут же исчез. Девушка с небольшой опаской развернула внезапный дар и обнаружила, что это тёплый меховой плащ. Она сразу же надела его на себя, натянув капюшон с меховой оборкой чуть ли не до подбородка, всё ещё дрожа от холода, но уже с теплящейся надеждой, что если ей и суждено погибнуть в ближайшее время, то уже не от окоченения. Неужели это был дар от Сангвина, который и закинул её сюда?       — А можно было просто отправить меня в Винтерхолд? Или это недостаточно весело? — вслух проворчала Элейн, при этом чувствуя нечто странное… Эй был приятен этот жест? Что даэдра не просто выгнал её и тут же забыл, а попытался помочь, будто его правда хоть немного, но волнует её судьба. Девушка потрясла головой, отгоняя наваждение. Не хватало проникнуться симпатией к этому гнусному похитителю. Так это и работает? Тебя удерживают явно против воли, творят страшно подумать что, а потом стоит проявить к тебе чуть доброты, и ты уже пытаешься думать, что, может, не всё было так и плохо? Если он таким образом пытается сделать так, чтобы она сама попросилась обратно, то с ней это не сработает. Уж кому, как не ей, знать, что даэдра доверять нельзя. Не сказать, конечно, что это знание сильно помогает ей по жизни…       Ей было всё ещё сложно строить хоть какие-то здравые цепочки рассуждений, но она очень пыталась. Тем более это отвлекало её от мыслей, сколько ей ещё предстоит идти непонятно куда.       Сейчас точно было не лето… Сколько же она пробыла в плену у Сангвина? Или, может, всё дело в том, что в Обливионе время течёт иначе? Если принять за правду все те бредни, что он нёс про них, то День Сказок и Свеч уже минул, а значит сейчас вполне мог быть самый конец осени… Точно не зима: слишком ещё мало снега. Вопрос лишь в том, какого года? Она уже представила, как будет выглядеть, если у первого встречного спросить, какой сейчас год…       Да даже если этот… Новая волна страха. Хермеус. Он наверняка в ярости, что его задание до сих пор не исполнено. А в Коллегии явно уже решили, что она погибла. А Рагнар… Теперь она ощутила не страх, а горечь и тошноту. Как она посмотрит ему в глаза при встрече? Умолчать обо всём? Это не очень сложно с учётом, что она ничего не помнит. Но не таким человеком она всегда себя считала. Думать об этом было очень тяжело. На таком дне, как она ощущала себя сейчас, ей ещё не приходилось быть. Хотелось плакать о том, чем она заслужила всё, что происходит с ней раз за разом. Но слёз не было: или было слишком холодно для них, или она просто знала, чем заслужила. У людей, попавших в услужение Принцу Даэдра, не бывает счастливых судеб.       От тяжёлых мыслей её отвлекло то, что дорога свернула и вывела её к широкому каменному мосту через шумную речку, вода в которой больше напоминала бурлящую ледяную кашу. Подступающие холода явно не оставляли попыток заковать реку в ледяные объятия, но та противилась что есть сил. Элейн впервые так радовалась мосту, ведь это означало, что где-то недалеко должно быть хоть какое-то поселение: мосты где попало возводить не принято.       Приободрившись, девушка даже ускорила шаг, несмотря на всё более отчётливое чувство голода, подступающее к ней. Скоро силы могут и правда её покинуть, хотелось бы, чтобы это произошло уже в тёплой таверне или хотя бы там, где сердобольные люди дотащат её до таковой.       С каждым поворотом тропы местность оживала: стали появляться фермы, на дороге появились путники и торговцы. На одиноко идущую девушку внимания особо не обращали, да и Элейн не спешила обращаться к кому-то с вопросами. По окружающему её горному ландшафту она уже начала догадываться, куда её занесло порталом: в столицу Предела, в один из крупнейших городов Скайрима — Маркарт. Ей ещё никогда не приходилось там бывать, хотя она очень хотела, но уж точно не при таких обстоятельствах. Маркарт представлял для неё интерес из-за того, что он был единственный в Скайриме построенный на развалинах древнего двемерского города и существенно архитектурно отличался от остальных. Но при этом он был настолько далеко от коллегии магов, что Элейн уже заранее была подавлена, предвкушая все сложности, как ей вернуться обратно. Хотя ещё меньше часа назад она уже готовилась умереть, так никуда и не дойдя, так что стоит радоваться уже тому, что она хоть рядом с каким-то городом.       Пройдя ещё один мост и обогнув очередную скалу, девушка подняла взгляд и замерла. Читать о городе, представлять его и увидеть своими глазами оказалось совершенно несопоставимыми впечатлениями.       Двемерские мощные стены, украшенные резьбой и узорами, колонны и арки, которые казались частью заснеженных скал вокруг. Величественные городские ворота, высокие башни, прекрасные особняки — всё в этом городе, казалось, было создано для того, чтобы заставить человека почувствовать себя маленьким и беззащитным. Но самым потрясающим для неё было видеть водопады, которые мощными потоками ниспадали со скал, а дальше тянулись в виде каналов по всему городу.       От лицезрения всего этого великолепия на подступах к городу её прервало громкое ворчание какого-то фермера, везущего тачку с капустой, которому пришлось объезжать замершую девушку.       — Чего встала, чай не музей, тут люди делом заняты.       Решив, что так она действительно привлекает к себе нежелательное внимание, Элейн поспешила дальше к городским воротам.       Элейн последовала за вереницей людей, следующих в город, сильнее кутаясь в плащ, тепла от которого всё равно было недостаточно, мечтая побыстрее оказаться у горящего очага. Поднявшись по древним каменным ступеням, девушка прошла в золочёные распахнутые ворота, рядом с которыми несла караул стража, подозрительно осматривая всех, кто направлялся в город. Сама не зная почему, Элейн заволновалась при виде стражи, молясь про себя, чтобы её не остановили. Будто стоит суровым стражам взглянуть в её глаза и они сразу считают все совершённые ею деяния. А каяться ей явно было в чём… Служение даэдра, похищение артефакта из подвалов Ярла Балгруфа, убийство, пусть и вынужденное… И это ещё не считая всего забытого из «шалостей» Сангвина, которые она хоть и отрицала для морального равновесия, но не могла полностью сбросить со счетов.       Но, на её счастье, стражи остановили ворчливого старика с капустой, который тогда обогнал её, и, воспользовавшись ситуацией, девушка юркнула в город, быстро поднявшись по ступеням, сразу же погрузившись в суету и шум большого города.       Прямо у входа расположился небольшой рынок с рядами лавок, где можно было купить всё от помидоров до изысканных ювелирных украшений. Торговцы оживлённо заманивали прохожих, громко выкрикивая достоинства своих товаров, стараясь перекричать соседа, борясь за каждого покупателя, а точнее, за септимы в их тугих кошельках.       Элейн товары не интересовали, она опять не смогла удержаться и подняла голову вверх, любуясь на простирающиеся ввысь каменные здания, древние мосты через каналы с бурными потоками воды с гор, на мощёные лестницы, поднимающие горожан, казалось, чуть ли не до самых пиков гор, с которыми пытались сравняться самые дорогие особняки. Девушка с трудом понимала, как местные жители живут здесь и уже не обращают внимания на окружающую их величественность, больше интересуясь, как сбить цену с пожухлой морковки, чем наследием двемером.       Вдруг Элейн ощутила какое-то движение рядом, но длинный капюшон на голове не дал ей быстро повернуться, чтобы понять, в чём дело, перекрыв взгляд пушистыми волосками меха на оборке. Затем девушку толкнули с такой силой в бок, что та поскользнулась и упала навзничь на мощёную каменную улицу так, что воздух выбило из груди, и она на секунду потеряла возможность вздохнуть, начав задыхаться. Сквозь пелену звона в ушах от удара она услышала женский крик, который подхватили десяток перепуганных голосов. Началась паника, Элейн, не на шутку испугавшись, постаралась подняться, но тут кто-то запнулся о неё, больно пнув в бедро так, что из глаз брызнули слёзы, и она от бессилия вновь опрокинулась на землю.       — ИЗГОИ В ГОРОДЕ! — разобрала она один из криков разбегающихся во все стороны от рынка людей.       Элейн смогла лишь повернуть голову и даже размывающимся от слёз зрением увидеть очертания того, как к мужчине с окровавленным ножом в руках возле тела девушки на рынке почти что подлетел воин в чёрной броне с оголённым мечом и за несколько ударов выбил у него нож из рук, а затем мощным выпадом рассёк ему грудь, и тот, пуская пузыри крови, упал ничком, хрипя и корчась, пока не затих навсегда.       — Всем разойтись! Стража Маркарта наводит порядок! Никаких Изгоев здесь нет! — послышался зычный голос одного из стражей, спешащих к рынку, к которому уже обратно тянулись любопытные горожане, почувствовавшие, что угроза миновала.       — И вас, гражданин, тоже касается! Городская стража обо всём позаботится. Отойдите от тел! — даже не попытавшись поблагодарить воина, который обезвредил убийцу, стражник бесцеремонно подвинул мужчину в сторону. Тот недовольно дёрнул плечами, но убрал меч в ножны и, не став препираться со стражниками, которых собралась уже целая толпа, сделал шаг в сторону, а затем увидел девушку, всё ещё лежащую на земле, и поспешил к ней.       — Вы не ранены? — обратился к ней мужчина, протягивая руку, чтобы помочь подняться, а у Элейн защемило в сердце от его голоса. Она ни с кем и никогда бы его не спутала.       Элейн стянула с головы капюшон, её волосы сразу подхватил холодный ветер, но она этого даже не заметила. Рагнар на мгновение замер, так и склонившись к ней, явно не веря своим глазам, а затем поднял с земли и крепко обнял, а Элейн, не сдержав эмоций, дала волю слезам, будто разом горюя обо всех тяжестях, что ей пришлось вынести, но наконец обретя спокойствие и безопасность рядом с любимым.       — Тише. Тебе больно? Да ты вся ледяная! — попытался утешить её Рагнар. Он подхватил её на руки, а она просто упёрлась ему в плечо, обхватив шею руками, тихо всхлипывая. — Как же ты здесь оказалась? — всё ещё будто не веря, что это действительно она, вслух спросил Рагнар. Ответ на этот вопрос она была пока не в состоянии озвучить.       Рагнар быстро пересёк улицу и занёс Элейн в таверну, расположившуюся недалеко от рынка. Когда они оказались внутри, взволнованный ропот взбудораженной жестоким убийством посреди белого дня местной публики разом затих, все взгляды были прикованы к Рагнару, который уже успел стать героем городских сплетен. Ему же было не до того. Он донёс Элейн до стойки, как можно ближе к жарко пылающему камину, и только тогда опустил её, аккуратно усаживая на стул. Несмотря на тепло, девушку била крупная дрожь, настолько она успела продрогнуть. Сейчас ей было проще зубами отстучать куплет какой-нибудь популярной в местной таверне песни, чем произнести хоть что-то членораздельное.       — Миску горячего супа, комнату на ночь и натаскайте воды в ванну, — отчеканил Рагнар, хлопнув рукой по стойке, оставив на ней щедрую горсть монет. Пожилой, лысеющий хозяин таверны сразу засуетился, отдавая распоряжения своим помощникам, не скупясь на выражения, видимо, для ускорения процесса. Постепенно внимание публики к ним ослабло, и таверна вновь погрузилась в ропот десятков голосов, высказывающих свои версии случившегося.       Элейн уже почти не дрожала, а когда ей принесли внушительную миску горячего супа, уже вполне сносно могла держать ложку, чтобы та благополучно справлялась с важной миссией — донести еду до рта.       Рагнар всё это время терпеливо сидел рядом, ничего не спрашивая, но явно о чём-то напряжённо думая. Элейн чувствовала, как в ней нарастает тревога от того момента, когда ей всё-таки придётся заговорить и как-то объяснить своё столь внезапное появление в Маркарте.       — Комната готова, — к Рагнару подошла жена хозяина таверны. Тот лишь кивнул и обратился к Элейн:       — Пойдём. Нам нужно поговорить.       Крыть было нечем: тарелка с супом была уже пуста, а иных причин отказаться идти на разговор не предвиделось, поэтому пришлось подняться.       Стараясь сохранять спокойное выражение лица, Элейн последовала за наёмником, мысленно перебирая множество вариантов развития этой беседы. Поднявшись по небольшой каменной лестнице, они зашли в довольно просторную комнату с собственным очагом и большой кроватью. Двемеры, видимо, в принципе не признавали тесных помещений, что было понятно с учётом, что большая часть их городов была под землёй, поэтому постояльцам этой таверны везло больше, чем в других городах Скайрима.       Стоило металлическим дверям закрыться за ними, как Рагнар спросил:       — Элейн, что происходит? Мы ведь договорились, что будешь ждать меня в Коллегии, в безопасности. А вместо этого ты появляешься посреди Маркарта да ещё в этом летнем платье, — Рагнар явно злился, хотя было понятно, что это в нём говорило беспокойство. — А я ведь был в Коллегии пару недель назад!       — Ты был в Коллегии? — удивилась Элейн. — Ты приезжал ко мне?       — Дорога была через Винтерхолд, но, конечно, к тебе! А вместо этого я узнал, что ты пропала без вести как несколько месяцев. Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? Да я чуть ли не похоронил тебя!       — Прости… Пропадать точно не входило в мои планы… А какой сейчас месяц?       — Ты шутишь? — Элейн виновато молчала, и Рагнар понял, что не шутит. Он устало сел в кресло и ответил, — Сейчас середина Вечерней Звезды.       Элейн догадывалась, что прошло не меньше трёх месяцев с момента, как она уехала в Данстар, но услышать ещё одно подтверждение этому было сложно.       — Дело в том, что из того, что я помню, для меня ещё вчера был конец лета, — тихо произнесла Элейн.       — Из того, что ты помнишь? — недоумевая переспросил Рагнар. — Как это понимать?       — Буквально. Я была в Данстаре, пока сегодня не очнулась где-то в планах Обливиона, откуда я и сбежала через портал, оказавшись посреди зимы вблизи Маркарта. Если бы меня закинуло куда-то подальше… Наверное, я бы не выжила, — Элейн хоть и говорила правду, но внутренне у неё всё сжималось от того, что это была НЕ ВСЯ правда. Но рассказать больше она не была готова. Она чувствовала, что расскажи она хоть чуточку больше, то вся её хрупкая реальность в момент разрушится. Её жизнь и так разваливалась на части, но лишиться той части, где рядом был Рагнар… Это бы убило её.       Рагнар хмуро выслушал её ответ, но в моменте, когда она упомянула, что лишь чудом выжила, его лицо непроизвольно дёрнулось и будто чуть смягчилось. Хотя когда он заговорил, его голос был строг:       — Обливион? Я знал, что эта сделка с Хермеусом превратит твою жизнь в кошмар. И о чём ты только думала…       Элейн прекрасно помнила, о чём она думала в тот роковой день. С тех пор всё так сильно запуталось. Если бы она только могла вернуться… Но такой возможности нет ни у кого. Можно лишь продолжать жить в той реальности, которую ты сам создал, совершив десятки, сотни, тысячи своих ошибок, в робкой надежде, что в итоге путь приведёт тебя к чему-то хорошему и окажется, что всё было зачем-то, ради чего-то настолько прекрасного, что вернись ты назад, то скрупулёзно пройдешь заново через каждое страдание, лишь бы не изменить итог. Только эта мысль, сидевшая где-то глубоко в её сознании, и давала ей сил.       Тут в дверь робко постучались, и пришлось прерваться. Рагнал открыл дверь, и Элейн услышала голос молодой девушки:       — Вы просили набрать воду в ванную, меня прислали сказать, что всё готово.       — Спасибо, — только и сказал Рагнар, сразу закрывая дверь. Он немного помолчал, а затем обратился к Элейн. — Тебе стоит погреться, не хватало, чтобы ты ещё заболела. Мы поговорим позже. Вход в ванную через общий коридор недалеко от комнаты хозяев. Думаю, не потеряешься.       Элейн не возражала, сама уже мечтая о горячей ванне. Из-за провала в памяти она уже и не была уверена, когда бывала в подобном месте в последний раз. Может, как раз и три месяца назад? Вид, конечно у неё явно был ещё тот. Да и время, чтобы подумать, что рассказывать дальше, тоже будет не лишним.       Плутать по гостевому дому ей не пришлось, потому что за дверью всё ещё стояла молодая девушка, возможно, дочь хозяина, и она сразу же предложила проводить Элейн. Ванная комната тоже была даром двемеров этому дому, сохранившая стараниями новых владельцев почти первозданный вид: каменные стены с традиционными узорами, металлическая изогнутая ванна, начищенная до блеска и наполненная почти до краёв водой, разожжённый очаг, что есть силы защищающий комнату от Скайримской мерзлоты снаружи. Единственное, что явно не функционировало так, как это задумывалось гениальными создателями, были трубы, ведущие прямо к ванной, где стояли заглушки явно чужеродного происхождения — в них не было того простого изящества, присущего любой двемерской вещи. Сейчас же их функцию выполняли несколько черпаков, пара бочек с водой, вёдра и кипящий на огне чан. С таким набором справится любой, в отличие от попыток воссоздать работу древней системы водоснабжения.       — Если будет что нужно — зовите, — произнесла девушка и вышла, оставив Элейн одну.       Не став терять время, ведь вода остывала с каждой минутой, Элейн быстро разделась, оставив платье в небольшой нише в стене, и подошла к ванной, над которой слегка клубился пар. Девушка осторожно потрогала воду, убедившись, что ей не грозит свариться заживо или, наоборот, замёрзнуть. Вода была почти идеальная, кто-то бы мог счесть её сильно горячей, но Элейн, наоборот, это идеально устраивало. Она медленно перешагнула бортик и, давая телу постепенно привыкнуть к температуре, полностью опустилась в воду, откинула голову на изгибающийся край ванны, раскинула руки и, закрыв глаза, глубоко вдохнула. В очаг явно подкинули несколько ароматных трав, потому что воздух был наполнен эфирными парами, дышать было очень легко и приятно.       Было так спокойно, уютно и комфортно, что открывать глаза совсем не хотелось. Вместо этого Элейн спустилась ниже, погружая теперь и волосы в тёплые объятия воды, остановившись так, что из воды виднелось лишь лицо. Все лишние звуки отступили, обволакивая её слух только шумом воды и стуком её сердца. Этот убаюкивающий ритм будто уносил её тревоги куда-то далеко. Поддавшись умиротворяющему шепчущему плеску, девушка набрала полную грудь воздуха и полностью погрузилась в воду, задержав дыхание.       Вдруг гипнотическую водную тишь пронзил резкий почти что оглушающий всплеск, её схватили за плечи и с силой выдернули на поверхность. От неожиданности и испуга Элейн чуть не набрала рот и нос воды, сразу закашлявшись, как только оказалась над водой.       — Ты что, топиться вздумала? — сквозь звон в ушах услышала она гневный голос Рагнара.       — Что ты здесь делаешь? — вспыхнула Элейн, резко убирая его руки со своих плеч, сразу как перестала кашлять, но всё ещё ощущая, как испуганно колотится сердце от такого бесцеремонного вмешательства. — Не собиралась я топиться!       — Вдруг тебя опять в какой-то Обливион утягивает! Я уже и не знаю, чего ожидать от тебя, — всё ещё зло ответит Рагнар, но явно немного успокаиваясь, из-за чего его раздражение постепенно уступало место чувству вины. — Прости, что напугал, — наконец сказал он, устало потерев глаза рукой и садясь прямо на мокрый пол, оперевшись спиной о край ванны и отвернувшись от неё. Он уже переоделся из своей тяжёлой брони в обычную тканевую рубашку, которая теперь тоже почти полностью промокла, пока он доставал её из воды.       Элейн немного помолчала, уже начиная ощущать больше грусть, чем гнев. Да она и сама уже толком не знает, чего ждать от себя. Может, её разумом действительно могут овладеть в любой момент. Потеряв память, она уже не могла ощущать безопасность того, что её рассудок принадлежит только ей одной. Этот страх ознобом пробежался по телу, несмотря на всё ещё горячую воду, обволакивающую её. Она обхватила себя руками, сдерживая колотящую её дрожь, но постаралась ответить без страха в голосе:       — Я знаю, что ты не хотел ничего плохого. Но нельзя же так врываться!       — Не хотел я никуда врываться. Думал, убежусь, что ты не заблудилась, и покараулю у двери. Заглянул, а в ванной будто никого, зашёл внутрь, увидел тебя под водой. Мне показалось, что ты… уже не дышишь.       — Я и не умею дышать под водой, я тебе не аргонианка, — чуть огрызнулась Элейн, но прекрасно понимая, что сподвигло его так поступить. Своим исчезновением на несколько месяцев она точно невольно заставила его пройти через очень тяжёлые эмоции.       — Прости, — ещё раз повторил Рагнар, так больше и не поворачиваясь к ней, оставаясь на полу. — Я тогда уйду, раз всё с тобой хорошо.       — Нет, подожди! — внезапно остановила его Элейн, когда он уже начал подниматься. Она сказала это на эмоциях, ещё не сумев сформулировать даже для себя самой, зачем. Будто вновь остаться одной здесь больше не принесёт успокоения, а лишь новый, липкий страх действительно оказаться в новой опасности. Дано ли ей теперь вообще хоть ещё раз почувствовать себя вне нависшей над ней постоянной угрозы? — Останься, если хочешь, мне так будет… спокойнее.       — И мне будет, — негромко признался Рагнар, вновь возвращаясь на свое место. В воздухе повисла неловкая тишина, поэтому Элейн попыталась занять её, поговорив о чём-то другом. Тем более к Рагнару у неё накопилось много вопросов:       — Расскажи, что было с тобой, после того как мы попрощались в Вайтране? Ты попал к Седобородым? Почему потом поехал в Винтерхолд? Как оказался в Маркарте? Что с драконами? — поток вопросов мог бы и продолжаться, но Элейн смогла остановиться, дав наёмнику шанс ответить хотя бы на первые из них.       — Да уж… Рассказывать есть что, — немного устало хмыкнул Рагнар. — Да, Седобородые пустили меня к себе, подтвердив догадку, что я довакин. Но надолго моё обучение не затянулось, нет у нас в запасе годов для моего тщательного обучения Пути Голосу.       — Но чему-то ведь тебя научили?       — Чему-то да, а остальному, мол, научусь по ходу спасения мира, — иронично усмехнулся Рагнар.       — Мир правда в опасности? — затаив дыхание, тихо спросила Элейн.       — Хотел бы я сказать, что нет… Но всё действительно очень серьёзно.       — Но ты ведь не один против всей этой угрозы?       — Не один. Но и не целая армия союзников, к сожалению. Ярлов больше волнует угроза гражданской войны против Ульфрика, чем уничтожение мира драконами. Они всё ещё не верят. Кроме Балгруфа, но он пока тоже не в силах достучаться до них. Но на меня вышел древний орден, который издавна сражался с драконами. Клинки. Звучит, конечно, сильнее, чем есть на самом деле. Там их всего двое.       — И как всего двое могут помочь? — теперь уже настал черёд бояться за Рагнара, на которого столько взвалилось, а он по сути до сих пор без союзников. — Ярлы слепы и глупы, раз не видят, какая страшная судьба нависла над всем их миром!       — Ещё увидят, — уверенно ответил Рагнар, — А я пока могу делать то, что зависит от меня. Я для этого и ездил в Винтерхолд. Хотел узнать о Древних Свитках. Там меня послали к какому-то старому отшельнику. И хоть старик уже явно давно не в себе, но зацепки, куда направляться дальше, он дал.       — Ты был у Септимия? — случайно вырвалось у Элейн от удивления.       — Ты знаешь о нём? — нахмурился Рагнар, чуть повернувшись к ней.       — Мало кто в коллегии о нём не знает. Личность он знаковая. Автор многих книг о свитках, — сразу же нашлась Элейн, звучало очень убедительно.       — Ну да. Наверное. К слову, поэтому я и поехал в Маркарт. Надеясь узнать побольше о Чёрном Пределе, куда мне, видимо, и предстоит ехать дальше.       — Возьми меня с собой! Я ведь уже была в руинах данмеров. Ты знаешь, на что я способна. Я хочу помочь. Я могу помочь.       — Я боялся, что ты это скажешь, — недовольно ответил Рагнар.       — Если это снова попытка уберечь меня, то, как видишь, они не работают, — Элейн тоже начала злиться, одновременно с этим испытывая целую бурю чувств. — Не осталось больше безопасных мест. Ты и так взвалил на себя слишком много. Я знаю, что ты этого не желал для себя. Но позволь хотя бы мне разделить эту ношу с тобой! Рагнар встал и повернулся к ней, его всё ещё мокрая рубашка плотно облегала его тело. Он больше не хмурился. Их взгляды соприкоснулись — полный решимости у Элейн и печальный, но нежный у Рагнара.       Тут Элейн, чувствуя непреодолимый порыв чувств, взялась за край ванны, больше не держа руки у оголённой груди, и чуть потянулась вперёд. Рагнар сделал шаг к ней, обнял, крепко прижал к себе и страстно поцеловал в губы. Элейн тонула в волне чувств, охватившись её. Сейчас для неё не существовало ничего, кроме переполняющей любви и этого момента. Она потянула его к себе. Он прямо в одежде опустился с ней в ванну, так что вода бурными водопадами полилась через край. Их это не заботило. Он целовал её губы, шею, ласкал влажную грудь. Она расстегнула его рубашку, нежно проводя пальцами по изгибам его напряжённых мускулов. У Элейн вырвался стон, перекрываемый новым всплеском воды через край, которой не нашлось места в этом цунами чувств.       Позже, когда они уже вышли из ванной, где Рагнар оставил на видном месте несколько монет, чтобы компенсировать шок того, кто придёт убирать оставленный ими потоп, умудрившись быстро дойти до их комнаты, никому не попавшись на глаза и не успев закрыть дверь, как снова слиться в поцелуе. Больше ничего не имело значение. Только с ним она была так счастлива, как ни с кем.       Элейн мирно лежала на груди Рагнара под одеялом на мягкой кровати, нежась в его тёплых объятиях. В камине уютно потрескивал огонь, усердно суша развешанные на два стула перед ним мокрые одежды. Они молчали, но тишина не тяготила, каждый просто наслаждался этим спокойным моментом, таким ценным в эти тяжёлые времена. Элейн мягко улыбнулась, возвращаясь мыслями к самым ярким моментам, но тут вспомнила, что ей так и не ответили.       — Это значит да? — спросила она, играясь, проводя пальцами по груди наёмника.       — Ты о чём? — Рагнар притворился, будто не понимает вопрос.       — Ты возьмёшь меня?       — Хочешь ещё? — шутливо хмыкнул Рагнар, погладив её по талии.       — Я о Чёрном Пределе.       Рагнар не спешил ответить. В нём явно боролись два желания: больше никогда не оставлять её, пусть это и означало подвергнуть опасности, и, наоборот, спрятать её где-то за толстыми стенами под круглосуточным наблюдением, лишь бы была в безопасности, насколько это возможно.       — Хорошо, — наконец ответил он, а Элейн даже привстала на кровати, чтобы посмотреть на него. Она и не надеялась, что он действительно согласится, и была готова на ещё несколько часов споров, пока не убедит. — Но надеюсь, ты правда понимаешь, насколько это будет опасно.       — Я понимаю. Но я уверенна, что смогу быть полезной.       — Я знаю. Ты не раз доказывала это. Хотя я всё равно считаю, что это эгоистично: тянуть тебя в опасный поход, лишь бы не беспокоиться о том, как ты там одна.       — Эгоистично пытаться решать это, не учитывая моё мнение.       — Да, верно. Может, так и правда будет лучше. Но… — Рагнар явно хотел сказать что-то ещё, но замолчал.       — Что «но»? — не выдержала и спросила Элейн. — Говори как есть.       — Прежде чем покинуть Маркарт и отправиться в Предел, — неохотно продолжил Рагнар, — я хотел разобраться с одним гнусным делом.       — Что за дело?       — Я здесь пересёкся с одним знакомым, он как-то давно нанимал меня, и я хорошо помог ему. Он жрец Аркея. Он пожаловался, что в местном Зале Мёртвых происходит что-то странное, а ярл вот уже как несколько недель остаётся глух к его просьбам разобраться, в чём дело. Я согласился посмотреть, чем могу помочь, и сходил туда.       — И что удалось выяснить? Что вообще имеется в виду под «чем-то странным»?       — Кто-то ест трупы, — буркнул Рагнар.       — Может, крысы? — осторожно предположила Элейн, по телу которой пробежал холодок от такой жуткой фразы.       — Я тоже так думал, но нет. Я видел своими глазами того, кто это делает.       — Это человек? — ужаснулась Элейн.       — Это уже тяжело назвать человеком, — с отвращением произнёс Рагнар, — Но внешне да.       — И что ты с ним сделал?       — Это была женщина. Я её не тронул.       — Просто отпустил? — удивилась Элейн. Даже если это женщина, то она явно не в себе, раз творит такое. Её стоило передать страже.       — Дело не в каком-то благородстве. По её словам я понял, что она культистка и действует явно не одна. Я лишь хотел выйти на след остальных членов культа, поэтому подыграл ей, заручился доверием, и она провела меня до отдалённой пещеры за городом, где раньше было их убежище.       — Раньше? Значит, других культистов там не оказалось?       — Никого, кроме нескольких довольно буйных драугов. Но она в благодарность, что я разобрался с ними, предложила присоединиться к ним и позвала на посвящение.       — И ты согласился?       — Да, это был бы отличный шанс разобраться со всеми, но есть одна проблема.       — Какая? — вся эта тема с культом поедающих трупы уже звучала, как много проблем, а не одна.       — Завтра после заката я должен привести на «пир» моего знакомого — жреца Аркея. Естественно, делать я этого не собираюсь. Он не самый отважный человек, скажем так. Так что даже пытаться нет смысла.       — А почему просто не рассказать это страже? Пусть они разбираются с этим культом.       — Это было бы проще всего, но я не могу быть уверен, что никто в городской страже не покрывает их. Я осторожно порасспрашивал, и одними поглоданными мертвецами дело явно не обходится. В Маркарте годами пропадали люди, молодые девушки, даже дети. Всю вину перекладывали на Изгоев, но я теперь не верю в это. Столько лет, и стража ничего не стала предпринимать. Может, они просто сборище балванов, а может — кто-то специально держит подальше от этого дела. Я понимаю, что у меня много забот и важнее, но этот культ не выходит у меня из головы. Я не могу просто уехать и оставить всё как есть.       — Тогда разберёмся с ними, — уверенно заключила Элейн. — Я могу переодеться в мантию жреца Аркея, за капюшоном будет не разобрать, кто я. Они не будут этого ожидать, да и тебе они пока доверяют. Это даст нам преимущество. Я могу заковать их в лёд, а там решим, как лучше поступить. Если не доверяешь страже Маркарта, передадим сразу ярлу. Или дозорным Стендарра. Это уж точно их дело.       — Про дозорных я и не подумал. Да, они бы могли помочь разобраться. Я даже видел одного в Маркарте не так давно. Времени искать его по всему городу нет, но если увидим его ещё раз, то можно рассказать ему. Что касается твоей идеи с мантией… Я совсем не в восторге, но, кажется, иных вариантов нет.       Элейн хоть и была встревожена, но то, что Рагнар не отверг её план, не стал опять говорить об опасностях и отговаривать её, было для неё очень ценно. Наконец-то он начал видеть что-то большее, чем просто девушку, пусть и такую дорогую его сердцу, которую только и нужно, что бесконечно оберегать. Сейчас она была уверена, что вместе они справятся со всем. *Маркарт, 201г, 4Э, 18-й день Вечерней Звезды, Тирдас, день*       Первую часть дня Элейн и Рагнар провели в обсуждении плана, как им действовать, чтобы застать культистов врасплох в ритуальной пещере, и что делать, если первоначальный план провалится и если провалится и заменяющий первоначальный план. А также в подборе необходимой экипировки, особенно это касалось зимнего набора одежды для Элейн. Так она стала обладательницей тёмно-синей теплой мантии с белой меховой оборкой, которую потом несколько часов пыталась превратить в одеяния жрецов Аркея — несмотря на усиления от рун, накладывать иллюзию на саму себя ей приходилось впервые, поэтому не всё получалось так, как она себе это представляла.       — А так? — уже в десятый раз спросила Элейн, крутясь перед Рагнаром, оценивающе смотрящего на неё, лёжа на кровати, подложив руки за голову.       — Ну, знаешь… Ты хотя бы больше не просвечиваешь, — улыбнулся наёмник.       — А на твоего знакомого брата Верилия я стала похожа?       — Разве что на его сестру, — немного вздохнул Рагнар, уже не улыбаясь. — Нестрашно, если у тебя не получится. Я могу пойти один, сказать, что не смог привести Верилия, а там сымпровизировать.       — Нет уж! Так расклад изначально будет не в твою пользу. Проклятье, мне бы точно было проще, если бы я его увидела. Ладно. Опиши его ещё раз, — Элейн сняла остатки чар, скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Рагнара.       — Да он даже капюшона никогда не снимал при мне. Эх, ну… Не очень высокий, худощавый, бледная кожа, без бороды, тонкий рот, довольно широкий нос, ну и не молод он уже, так что добавь к этому немного морщин, — хмурясь и явно стараясь вспомнить как можно больше, снова перечислил Рагнар. Элейн сконцентрировалась. По сути ей и не нужно было точное сходство. Ей же не на семейном застолье Верилия подменять. Просто мужчина в одеяниях жреца. Лишь притупить внимание каннибалов, а потом пару ледяных заклинаний, и будет уже не важно. Она как можно чётче представила образ в своей голове и вновь произнесла заклинание иллюзии.       — Стой, — удивлённо произнёс Рагнар, тут же поднимаясь с кровати и подходя к ней, внимательно разглядывая.       — Получилось? — с трудом сдерживая радость, спросила Элейн.       — Никогда не видел такого довольного жреца Аркея, но да. И сколько будет держаться заклинание?       — Если не терять концентрацию, то довольно долго. Думаю, я бы смогла продержать его не менее дня. А было бы у меня больше времени, то я бы попыталась сделать привязку к какому-нибудь предмету. Например к кольцу. И тогда бы и ты сам мог изображать жрецов Аркея без особых усилий, — произнеся это, Элейн внутренне осеклась и задумалась о том, какие возможности открываются перед таким умением. Ей уже приходило в голову, что порой было бы полезно притвориться кем-то другим, а вот теперь у неё есть и способ осуществить это.       — Чем больше узнаю от тебя, тем больше страшусь магов, — немного неодобрительно хмыкнул Рагнар.       — И правильно, — Элейн изобразила коварную улыбку. С лицом пожилого жреца вышло явно весьма выразительно.       — Ладно, если ты готова, то предлагаю ехать. До заката ещё много времени, но воспользуемся им, чтобы издалека проследить, сколько культистов пожалует на пир. Вдруг там соберётся пол-Маркарта.       Элейн вернула себе прежний облик, чтобы не пугать зазря прохожих, и, собрав последние приготовленные вещи, они с Рагнаром вышли из таверны. По словам наёмника, пещера было совсем недалеко, но всё равно лучше было доехать верхом, поэтому они направились на ближайшую к Маркарту конюшню. Пока Рагнар договаривался о цене за лошадей, Элейн стояла в сторонке, стараясь не смотреть на конюха, вид которого нагонял на неё какую-то жуть, особенно когда он неприятно улыбался обнажая свои тёмные гнилые зубы. Благо долго общаться с ним не пришлось, и уже несколько минут спустя она с Рагнаром уже были верхом.       — Неприятный тип, — не выдержала и высказала Элейн, как только они отъехали на достаточное расстояние.       — Это Беннинг, владелец конюшен. Не красавец, конечно, но давно его знаю, как человек он порядочный, — немного вступился за конюха Рагнар.       — У меня мурашки от него.       — Волнуешься?       — Не особо, — соврала Элейн, которая действительно переживала. Сражения хоть и местами присутствовали в её жизни, но сказать, что они стали чем-то обыденным, было нельзя. В отличие от Рагнара, для которого битвы были профессией.       — Мы внимательно оценим обстановку. Если я увижу, что расклад не на нашей стороне, то рисковать не станем. Не думаю, что среди культистов есть настоящие воины, но недооценивать их тоже нельзя. Кто знает, какие силы им даёт их даэдра.       — Даэдра? — переспросила Элейн. Рагнар впервые упомянул это, а сама девушка даже и не уточняла, кому действительно поклоняются в этом жутком культе.       — Намира, — коротко ответил Рагнар.       — Вот уж нашли, кому поклоняться, — проворчала Элейн, но при этом заволновалась ещё сильнее. Намира относилась к однозначно злым даэдра; даже среди терпимым к поклонению им данмеров она была не в почёте. Смерть, жертвоприношения, каннибализм — то немногое, чем можно было порадовать Госпожу Разложения. Те, кто выбрал жизнь в поклонении этому отвратительному божеству, были последними, с кем бы хотелось встречаться. Даже к Изгоям, которыми пугали маркартских детишек, она относилась с меньшим отвращением, хотя те тоже тоже бы не стали особо церемониться, не посчастливься Элейн попасться им на пути.       — Таким культам не место в Скайриме. Даже если не сможем обезвредить их сегодня, то узнать хотя бы личности этих нелюдей будет полезно. Будет с чем прийти к Дозорным.       — Да, я согласна. А расскажи про ту женщину, которая тебе и рассказала о культе и пещере. Ты знаешь, кто она?       — Она назвалась Эолой. Настоящее это её имя или нет, не знаю. Я не стал сильно много расспрашивать, чтобы не спугнуть её. Было и так сложно не убить её на месте, когда я встретил её в Зале Мёртвых всю перепачканную в крови. Она была так спокойна, однозначно помешанная, одержимая и с окончательно прогнившим нутром, но не высказывала никакой агрессии. Не знаю уж почему, но она будто сразу увидела во мне союзника. Хотя разве можно ждать от безумцев каких-то объяснимых действий.       — А это может быть ловушка? — осторожно высказала своё опасение Элейн.       — Я не строю никаких иллюзий относительно тех, кто будет в той пещере сегодня. Я рассматриваю худшие сценарии, в том числе и то, что на нас нападут сразу же, как мы окажемся там. Я к этому готов, а ты постарайся держаться за мной, а лучше сразу же наколдуй какую-нибудь защитную стену или заклинание невидимости.       — Хорошо, не переживай за меня, я понимаю, что мне делать.       — Нужно немного отклониться от дороги. Езжай прямо за мной, — осмотревшись, сказал Рагнар и первый дёрнул поводья, чтобы его конь послушно свернул с тропы глубже в лес. Поэтому дальше ехали молча, держась друг за другом, медленно объезжая пышно растущие ёлки.       Когда лес вокруг них сгустился настолько, что Элейн уже бросила попытки запомнить дорогу, Рагнар оставил своего коня и спешился.       — Побудь недолго тут, я хочу разведать путь дальше. Поищу место, где можно устроить наблюдение за пещерой. Оставляю на тебя лошадей. Справишься? — произнёс Рагнар, подмигнув девушке, чтобы немного приободрить, и помог спуститься на землю. Элейн лишь кивнула, чувствуя, как от волнения всё внутри неё скручивается в узел. Было страшно, но показывать она это не хотела. Это её шанс доказать Рагнару, что она может быть помощью, а не обузой ему.       Наёмник скрылся за деревьями, а Элейн осталась одна, напряжённо прислушиваясь к шорохам дикого леса, готовая в случае чего дать отпор любой угрозе. Но её вниманию мешало то, что, вопреки её воле, к ней в разум отравляющим потоком проникали мысли и образы, которые откликались ледяной дрожью по телу. Она с эбонитовым клинком в руках. Окровавленное тело перед ней. Ужас и пугающее торжество, чужое, но внутри. Металл, пронзающий плоть вновь и вновь. Жажда. Неясные чёрные фигуры, подступающие к ней. Голод. Их голод. Но она сильнее. Звон в ушах. Клинок, он близко. Элейн зачарованно провела пальцами по обивке её магической сумки, потянулась к застёжке…       — Вокруг всё спокойно, — услышала она позади себя голос Рагнара. Она вздрогнула и отдёрнула руку от сумки, приходя в себя. — Лошадей оставим здесь: они слишком заметные, да и лишний шум могут создавать. У тебя всё хорошо? Ты так побледнела, — вдруг осёкся Рагнар, внимательно посмотрев на неё.       — Да, просто замёрзла немного, — соврала Элейн. Наёмник подошёл к ней близко и обнял, проведя горячей рукой по её ледяной щеке. Наваждение, которое чуть не завладело ей, окончательно отступило. Носить Эбонитовый клинок, да и Бритву постоянно с собой, вероятно, не самая удачная идея. Но и иного варианта у неё сейчас не было: нет постоянного места, где бы она могла сделать надёжный тайник для её жуткой коллекции даэдрических артефактов, чтобы оградить себя от их ядовитого влияния.       — Ты точно готова? — тихо спросил Рагнар, всё ещё прижимая девушку к себе. — Мы ещё можем вернуться.       — Хватит это предлагать, — немного возмутившись, сказала Элейн и отстранилась от него. — У нас есть план, давай его придерживаться. Испортим аппетит парочке местных каннибалов. Я готова, колдовать не разучилась.       — Хороший настрой, — одобрительно хмыкнул Рагнар, привязывая лошадей к дереву и снимая со своего коня дорожную сумку. — Тогда иди за мной, тут недалеко.       Они двинулись дальше, Элейн осторожно ступала след в след за Рагнаром, который прокладывал путь в снегу. Девушка зябко куталась в свой зимний плащ, меховой капюшон которого уже начал покрываться инеем от дыхания, обращающегося в пар при каждом выдохе.       Солнце медленно, но неумолимо пряталось за горами, оставляя лес и путников на растерзание морозным сумеркам, но делая их всё менее заметными от врагов. Наконец Рагнар остановился возле зарослей высокого кустарника, на котором среди снежных веток пестрела россыпь красных ягод. Наёмник достал из сумки несколько свёрнутых в рулон покрывал и выделанную меховую шкурку снежного волка. Притоптав снег, он расстелил покрывала и мех, сел сам и приманил Элейн, сесть рядом.       — Следи за моей рукой. Видишь вон там внизу тропинка? Да, вон там. А ещё дальше вход в пещеру. Отсюда её не так хорошо видно, но любой, кто направляется туда, пройдёт здесь. Ближе места, где бы нас не было бы видно, нет.       — Поняла, тогда будем следить.       Элейн думала, что быстро замёрзнет сидеть так на земле, но из-за жесткой, но густой волчьей шкуры, которая быстро нагрелась от тепла их тел, всё было не так плохо. Особенно так близко прижимаясь к Рагнару, который, не отводя взгляда, следил за дорогой, но при этом ободряюще держал свою руку поверх руки Элейн, которой она опиралась о мех, делясь теплом.       Так прошёл час; пригревшись, Элейн, опустила голову на плечо Рагнара и уже чуть было не начала дремать, как вдруг наёмник двинулся и прошептал:       — Кто-то идёт.       Дремота мгновенно развеялась. Теперь Элейн и сама увидела, как среди тёмных силуэтов деревьев мелькнул свет факела. Девушка даже почти не дышала, напряжённо вглядываясь на приближающуюся фигуру. Было всего несколько секунд, когда тропа изогнулась так, что лицо путника повернулось в их сторону и осветилось светом от факела. Элейн от неожиданности зажала рот рукой. Она узнала его. Владелец конюшен Беннинг. Элейн ощутила смесь чувств, где была гордость за своё чутьё, что она сразу посчитала его каким-то отталкивающим, и при этом сковывающий страх, насколько страшные тайны могут скрывать, казалось бы, обычные обыватели. Ты можешь знать человека всю жизнь, здороваться с ним по-соседски и так никогда не узнать, что под покровом ночи он предаётся кровавым утехам, и ни один мускул на его лице бы не дрогнул, окажись ты на его пиршестве.       — Порядочный человек, — не удержавшись, шепотом проворчала Элейн, передразнивая слова Рагнара, когда Беннинг скрылся из виду за деревьями.       — Вижу, — хмуро ответил наёмник. — Проклятье. Я и подумать не мог…       Тут вдалеке снова мелькнул свет, и пришлось затихнуть. В этот раз шли двое. Мужчина и женщина. И судя по ещё сильнее помрачневшему Рагнару, он узнал и их.       — Имя его не знаю, но постоянно видел его на рынке за мясным прилавком. Раздери его Обливион, — сквозь зубы прошептал Рагнар. — Даже думать не хочу, чем он там мог приторговывать. Ублюдок.       — А женщина? — тихо спросила Элейн.       — Её тоже знаю. Это Лисбет, держит лавку в Маркарте. Бывал там не раз. Волки в овечьих шкурах.       — Что будем делать?       — Дело приняло совсем дурной оборот. Я представлял, что явятся какие-то дикари или опасные безумцы, как Эола. Пойми, я не питаю ни капли жалости к этим отродьям… Но это всё усложняет.       — Я понимаю. Последим ещё? Может, это ещё не все?       — Да. Тсссс. Я что-то слышал, — резко прервался Рагнар, приподнимаясь, кладя руку на рукоять своего меча и вглядываясь в хищную темноту за ними. Вдруг в воздухе что-то стремительно просвистело, и в следующее мгновение щеку Рагнара пронзила игла с красным навершием. Наёмник тут же выдернул ее, по его лицу покатилась струя крови.       — Беги, — только успел сказать Рагнар, как начал заваливаться. Элейн, вопреки здравому смыслу, попыталась его подхватить, но тут ещё один свист, и шею девушку обожгло резкой вспышкой боли. Она вскрикнула, тут же коснувшись пальцами тонкого холодного навершия, застрявшего у неё в шее, и провалилась в темноту.              * * *       Боль. Холод. Горечь во рту. Глаза, будто залитые застывшим воском, лишающим любой попытки поднять веки. Вздох, от которого внутри будто всё обожгло. Элейн закашлялась и попыталась дёрнуть онемевшую ледяную руку, как её слух резанул металлический скрежет натянувшихся цепей. Сквозь оцепенение она ощутила железную хватку грубых обручей на её запястьях и лодыжках, крепко держащих её. Удушающая паника. В отчаянии она снова попыталась вырваться, но смогла лишь немного изогнуться и вновь обессиленно упасть на каменную, идеально гладкую и мёртвенно холодную каменную поверхность. Дышать стало невозможно. Кандалы будто начали сдавливать не только руки и ноги, а горло. Страх. Агония. Снова кашель, почти до рвоты, и тут сквозь звон в ушах от пульсации крови чей-то мягкий, почти ласковый женский голос прошептал:       — Тише, дитя. Всё хорошо. Здесь твои друзья. Ты лишь немного устала и прилегла отдохнуть.       Дыхание почти сразу восстановилось. Сердце стало стучать медленнее. Здесь её друзья. Как глупо, что она так испугалась. Что только не причудится спросонья. Она и правда устала. Нужно лишь ещё немного отдохнуть.       Вдруг её обмякший разум пронзила новая вспышка боли. Беспощадная. Резкая. Отрезвляющая боль. Будто кто-то со всей силы дал пощёчину её сознанию. Чары успокоения, которым она чуть было не поддалась, рассыпались впрах, снова впуская душащий страх, но и воспоминания. Пещера. Культ Намиры. Падающий Рагнар. Игла с ядом.       — А ты не так проста, — снова этот же женский голос, звучащий уже не так ласково, но всё ещё дружелюбно, чуть заинтересованно. — Так будет даже интереснее. Сделав невероятное усилие, Элейн всё же смогла открыть глаза. Действие паралитического яда явно ослабевало, возвращая ей не только контроль над своим телом, но и усиливая все ощущения, каждое из которых было лишь хуже предыдущего. Горло нестерпимо драло от недавнего кашля, она не могла даже вскрикнуть, получался лишь сдавленный хрип.       В слезящихся глазах всё плыло, были лишь размытые тёмные очертания, неясные огни и смутный образ чьего-то лица, наклонившегося над ней.       — Ах, Рагнар, обидно, что ты всё же решил обмануть нас. Но я даже не злюсь. Этот дар мне даже больше вкусу, чем жёсткое мясо ничтожного жреца, — обладательница мягкого голоса почти с любовной нежностью провела пальцами по мокрому лбу Элейн, убирая прилипшие локоны волос, которые так же частично закрывали ей глаза. Элейн дёрнулась от этого прикосновения с таким же отчаянием, будто её коснулся нож, а не пальцы. Но деться ей было некуда. Лишь вновь лязгнули цепи, а запястья резануло болью от впившихся в кожу оков.       — Не трать попусту силы, дитя. Тебе выпала честь стать главным блюдом в пире во славу нашей Госпожи. Я здесь не чтобы мучать тебя. Открой свой разум. Я сделаю так, что ты даже ничего не почувствуешь. Тебе будет легко и спокойно.       Элейн вновь почувствовала попытку околдовать её, но вновь смогла воспротивиться. Мутность перед глазами исчезла, и перед ней прояснились черты молодой женщины с короткими неряшливо спутанными волосами, с алой тёмной татуировкой на лице, которая, будто широкий шрам, пронзала жуткий белёсый невидящий глаз, как у гниющего трупа. Второй глаз мог быть вполне обычным, если бы не безумный блеск в бледно-серых радужках.       — Обязательно болтать с едой, Эола? — раздался раздражённый мужской грубый голос.       — Терпения, Хогни. Уж как не тебе знать, что страх не самая лучшая приправа. Это первый пир за много месяцев, разве тебе хочется ощущать этот блевотный привкус ужаса?       — Некромантка уже попортила мясо своим ядом. Шея и так будет горчить.       — Не ворчи. Я рассчитала дозу идеально. Яд уже почти весь выветрился. Вон как дёргается, — ответил новый насмешливый женский голос. Элейн ясно осознавала всю обреченность ситуации, но слышать, как каннибалы обсуждают её, словно кусок мяса, было невыносимо.       — Нет, не делайте этого, — не своим голосом прохрипела она, чувствуя, как глаза заливают жгучие слёзы. Ей не выбраться. Руки скованы так крепко, что невозможно наколдовать даже самое простое заклинание. Нет сил даже кричать, звать на помощь. Да и кто бы её услышал в такой глуши… Рагнар! Она почувствовала, как ей отчаянно необходимо увидеть его. Они были вместе, когда на них так внезапно напали. Он точно должен быть тоже здесь. Перестав дёргаться в тщетных попытках освободить руки, Элейн отвернула голову от мерзко улыбающейся Эолы к другой части пещеры. В тусклом свете свеч, расставленных по всей пещере, она увидела ещё несколько фигур. Лысеющий мясник Хогни, вертящий в руке тесак. Скучающе покачивающаяся на стуле лавочница Лисбет. Пьющий что-то из бокала конюх Беннинг. И две фигуры в чёрных одеяниях. А за ними… За ними прикованный за руки к стене висел Рагнар. Его голова безвольно упала на грудь, он явно был без сознания.       Элейн попыталась позвать его по имени, но вырвалось лишь рыдание. Это конец.       — Ну, тише, тише, — вновь заворковала над ней Эола. — Не нужно так плакать. Сейчас мы его позовём. Не переживай. Эй, Нимфанет, приведи нашего неудавшегося собрата в чувства. Думаю, ему будет интересно поучаствовать хотя бы в качестве зрителя. Пока не придёт его очередь. Кляп только не вынимай. Я видела, как он использовал Голос. Поверьте, вам не понравится.       Некромантка выудила из кармана своей чёрной мантии небольшой флакон, откупорила его, придерживая пробку какой-то тканью и предусмотрительно держа его подальше от себя, подошла к Рагнару и сунула ему под нос. Наёмник сразу дёрнулся и пришёл в себя. Он промычал что-то грозное через кляп, злобно смотря на ухмыляющуюся Нимфет. В этот момент Элейн потянула цепи, те снова лишь издевательски лязгнули, но Рагнар уже заметил её. Он зарычал и с такой силой дёрнул руки с кандалами, что из стены посыпалась каменная крошка, но крепления выдержали. Культисты, на мгновение затихшие, будто и правда испугавшись, что Рагнару хватит сил вырваться, снова осклабились.       — Какой грозный. А ведь всё могло сложиться совсем иначе. Я ведь действительно поверила, встретив тебя в Зале Мёртвых, что у тебя какая-то особая судьба. Хотя, если так посмотреть, ты всё равно послужишь нашей Госпоже, пусть и с иной стороны, — произнесла Эола, приблизившись к Рагнару.       — Отпустите его! — сквозь слёзы крикнула Элейн, понимая, как жалко звучат эти слова. Рагнар не может погибнуть. Только не так.       — Какое наивное, но очаровательное дитя, — восхитилась Эола. — Рагнар, но что за чудо ты нам привёл. Нет, всё же жаль, что ты выбрал предать нас. Сколько прекрасных яств ты мог бы очаровать своим грозным, но таким притягательным лицом.       — Мы и сами неплохо справляемся, — фыркнул второй некромант.       — Ага, особенно Хогни, — мерзко хихикнула Лисбет. — Твоя очаровательная проплешина — гроза девичьих сердец.       — Может, уже начнём? — впервые подал голос Беннинг.       — Мои братья и сёстры изголодались? Наша Госпожа благословляет разделить этот пир с ней, — промурлыкала Эола, беря с длинного стола изогнутый жертвенный нож. Элейн заметалась на ритуальном алтаре, плача и крича, но Хогни и Беннинг схватили её за руки с двух сторон, не давая даже пошевелиться. Эола с безумной улыбкой на губах провела по щеке девушки тыльной стороной лезвия, будто поглаживая в утешение. А затем резко вспорола её только сегодня купленное зимнее одеяние, обнажая грудь. Затем она, играясь, провела кончиком лезвия по животу Элейн, пока та давилась рыданиями под оглушительный лязг цепей всё ещё пытающегося вырваться Рагнара. Хотелось зажмуриться, но вместо этого Элейн лишь в беспомощной панике могла переводить взгляд с одного мерзкого лица, хищно нависшего над ней, на другое. Жадный блеск в глазах. Гнилые оскалы. Смрадная вонь от их тел.       — Во славу нашей Госпожи Намиры! Да начнётся пир! — крикнула Эола, занося над девушкой ржавый кривой клинок. Элейн не могла оторвать взгляда от блеска холодного металла, зависшего над ней, как вдруг её тело и лицо окропились градом обжигающих красных капель. Пальцы Эолы разжались, и клинок выпал, отскочив от алтаря. Каннибалка со струей крови из рта с ошарашенным, непонимающим видом опустила взгляд на свой живот, из которого торчало окровавленное зазубренное лезвие. В следующее мгновение на её горле сомкнулась металлическая когтистая перчатка и с мерзким хрустом скрутила ей голову. Лисбет завизжала. Держащие Элейн мужчины шарахнулись с панической руганью в сторону. Только Нимфет вскинула руки, готовясь атаковать внезапную угрозу, как тут же взлетела в воздух, чтобы затем упасть поперёк подставленного бронированного даэдрическими доспехами колена, с оглушающим треском переломившим хребет. Беннинг, побежавший к выходу, потерял равновесие от мощного удара в спину, упал плашмя и тут же был пригвождён полуторным мечом, пронзившим сердце.       Всё происходило так быстро, что Элейн почти не успевала увидеть нападавшего на каннибалов, чувствуя лишь, как капли крови Эолы стекают по её щекам, смешиваясь с её слезами.       — ЧТО Б ТЫ СДОХ! — взревел Хогни, выхватывая мясницкий тесак, который тут же вырвался из его руки и рассёк его лицо на две уродливые половины.       — Нет! Нет! — кричал оставшийся последним некромант, жалко отползая по полу в сторону от неминуемо приближающегося к нему тёмного силуэту с рогами.       — Такая весёлая гулянка, а Сангвина никто позвать не подумал, — произнёс даэдра, придавливая хрипящего и извивающегося некроманта металлическим сапогом на его груди. — Но что хуже, так это ваше банкетное меню. Ни одной приличной бутылки вина! Такое я простить не могу, — коварно ухмыльнулся Сангвин, чтобы затем одним мощным ударом ноги раздробить грудную клетку каннибала.       Элейн, от шока переставшая плакать, могла лишь во все глаза смотреть на перепачканного кровью даэдра, который уже потерял интерес к телам, подошёл к длинному каменному столу и внимательно осматривал расставленные на нем яства.       — А не, вот есть одна, — Сангвин подхватил со стола бутылку, с хлопком выбил большим пальцем из неё пробку и залпом осушил до дна, после чего кинул её в сторону — та разбилась о стену пещеры почти рядом с Рагнаром. — Ладно, тогда я вас почти прощаю.       Затем он повернул голову в сторону алтаря, на котором лежала прикованная Элейн, и изобразил почти неподдельное удивление:       — О, Элейн, и ты тут! Какое совпадение! Смотрю, я помешал чьему-то весёлому? У вас тут конкурсы? Классный алтарь, а почему я себе такой не поставлю? Я бы нашёл ему применение и поинтереснее, — хитро улыбаясь, произнёс Сангвин, подходя к затихшей девушке.       — Освободи меня, прошу, — тихо взмолилась Элейн, всё ещё не веря в происходящее. Сангвин пришёл спасти её? Этого не может быть.       — А что, ты уже уходишь? Я ведь только подошёл! Это некрасиво, милая, — издевательски поцокал языком Сангвин.       — Почему ты спас меня? — Элейн понимала, что о таком лучше не спрашивать взбалмошных богов, но слова вырвались сами собой.       — Потому что поедать молодых дев — это очень расточительно! Могли бы есть старушек, может, не так вкусно, но целее бы были. Или вот его, — Сангвин небрежно кивнул в сторону Рагнара. Элейн даже смотреть в его сторону боялась… Чтобы не увидеть нечто новое, пугающее в глазах наёмника, которые неотрывно смотрели на неё и даэдра. — Я до последнего надеялся, что они переиграют и съедят этого заигравшегося в героя довакина. Но не могу их винить, что они предпочли тебя.       — Прошу… — только и смогла выдавить из себя Элейн, которую Сангвин страшил лишь чуть меньше, чем недавние каннибалы.       — Никогда не мог устоять, когда ты просишь вот так, — с прежней издёвкой в голосе произнёс Сангвин, но схватил рукой цепи, держащие Элейн, и те рассыпались в металлический прах. Девушка тут же села, с омерзением попытавшись вытереть оставшиеся капли крови с лица, но лишь размазав их, и поскорее запахнулась в разрезанные одеяния, прикрывая наготу.       — О, кстати, ты вроде собираешь такие вещички, — вдруг встрепенулся Сангвин, подошёл к телу Эолы, бесцеремонно выдернул у нее с пальца массивный перстень с черепом и вложил в руку ошарашенной Элейн, которая сжала кольцо скорее по инерции, чем действительно желая этого. — Побрякушка Госпожи Тухлятины в твою коллекцию. Ладно, вообще чувствую, Намира там рвёт и мечет, попытаюсь уладить этот вопрос, есть мне что ей припомнить. Так что давай дальше сама тут. Все благодарности потом, так и быть, — сказал Сангвин и тут же исчез, шагнув в появившийся перед ним портал.       В пещере повисла гнетущая давящая тишина. Рагнар уже давно перестал дёргаться и греметь цепями и теперь, просто застыв, смотрел на неё. Внутри неё всё сжалось. Да, они были на волосок от смерти, но то, что тебя спасает Принц Даэдра, было невозможно объяснить хоть как-то внятно.       На плохо держащих её ногах Элейн подошла к Рагнару, стараясь не смотреть на искорёженные тела, раскиданные по всей пещере. Первое, что она смогла сделать, это достать кляп. Рагнар с отвращением сплюнул в сторону, но не произнёс ни слова, лишь продолжая смотреть на неё так, будто впервые осознал, кто она и с какими силами связалась. Это был взгляд полный презрения.       Сердце девушки болезненно сжалось. Видеть этот взгляд от любимого человека было хуже смерти в пасти каннибалов.       — Рагнар, я… — попыталась хоть что-то сказать Элейн, но слова застряли в её горле.       — Рычаг от цепей на стене, — сквозь зубы процедил Рагнар, мотнув головой в сторону. Девушка тоже уже заметила механизм, бросилась к нему, навалилась со всей силой и опустила его. Цепи с лязгом упали на пол пещеры, а Рагнар отцепил кандалы и злобно бросил их в сторону.       — Сангвин? Ещё один даэдра? — Рагнар снова сплюнул на землю, потирая запястья, все в кровавых подтёках и синяках от кандалов.       — Я могу всё объяснить…       — Хватит объяснений. С меня хватит этого даэдричечкого дерьма, Элейн! Сначала эта сделка с Хермеусом, затем тот долбаный клинок, а теперь ты ещё и подстилка Сангвина? Что дальше? Будешь убивать людей во славу Дагона?       Элейн прикусила язык. Глаза жгли слёзы. Как он может говорить такое? Это было несправедливо. Они бы погибли, если бы Сангвин не вмешался. Но ещё больнее было от того, что всё, что сказал Рагнар, было почти правдой. На её руках даже была кровь человека по приказу Дагона и его Бритва. Рагнар злился, но явно даже не подозревал, насколько он попал в точку. Она не знала, что сказать. Она просто молча стояла, сжимая в руке окровавленное кольцо Намиры, стараясь не смотреть на Рагнара.       — Я ухожу. Не иди за мной. Я не хочу касаться всей этой мерзости, — бросил Рагнар и быстрым шагом направился к выходу. Элейн в слезах кинулась следом, успев схватить его за руку, но он резко сбросил её так, что девушка отшатнулась и, потеряв равновесие, обессиленно упала на холодный каменный пол.       — Нет! Не бросай меня здесь! Позволь всё объяснить! — Элейн рыдала, а Рагнар даже не обернулся, уже скрываясь во мгле прохода.       Собрав последние силы, Элейн, обламывая ногти о скалистые зазубренные стены пещеры, поднялась и вновь бросилась следом. Он не может действительно так поступить с ней!       Она выбежала из пещеры прямо в объятия ночной пурги, затмевающей взор. Рагнар удалялся, широко шагая по колено утопая в снегу. Элейн попыталась побежать к нему, но сил справиться с высоким снежным покровом у неё не осталось и она просто упала в обжигающе холодный сугроб.       — Ты бы умер! Я бы умерла! Ты этого хотел? — отчаянно крикнула она ему вслед. Рагнар остановился, но не обернулся. А затем, так ничего и не сказав, снова двинулся дальше, пока снежная буря полностью не скрыла его из виду.       Элейн рыдала в снегу, била рукой о землю, оставляя на белоснежном покрове кровавые следы. Она потеряла единственного дорогого ей человека. Так безжалостно растоптавшего ей сейчас сердце. Она любила его. Даже сейчас. Захлебываясь и скуля, пока снег заметал её могильным ледяным покровом. Она бы всё отдала, лишь бы вернуть всё назад. Почему каждый её выбор приводит к провалу. Это несправедливо. Это жестоко.       — Так, ну хватит, — сильные руки выдернули её из сугроба и перекинули её жалко обмякшее тело через плечо головой вниз. Элейн даже не сопротивлялась. Жить ей больше не хотелось. Пусть делает с ней что хочет. — Я не для того тебя спасал, чтобы ты убивалась по этому жалкому червю. Вообще-то, я рассчитывал хоть на минимальную благодарность. Я что, так много прошу? Ладно, спишу сегодня всё на шок. Пойдём отсюда, пока ты не окоченела. Выглядишь, кстати, ужасно. Ещё немного, и я пожалею, что спас тебя.       Элейн ничего не отвечала, лишь продолжая сдавленно рыдать. Перед Сангвином открылся портал, и он с девушкой на плече скрылся в нём.