Эверленд

Это был обычный солнечный день, такой же, как любой другой в этом приюте. Холодный январский воздух, что должен был бы принести в эти края настоящую зиму, никак не хотел появляться, а потому на улице было так же тепло, как и, например, в мае. Дети в свободное время весело резвились на улице, бегая по родному лесу, который каждый из них знал как свои пять пальцев, пока мама со старшей из воспитанников, Эри, занималась домашними делами и следила за младшими. Всё было прекрасно, как и обычно. Улыбки на лицах, детский смех и счастливые голоса – лучше не представишь.    И только трое из детей знали, что вся эта картина – ложь.    Только трое до конца осознавали, что место, в котором они живут на протяжении десяти, а кто-то только девяти, лет, совсем не является приютом. Что мама – не добрая воспитательница, всегда готовая помочь, любящая их всем сердцем. Что всё это лишь иллюзия идеальной жизни, существующая только для того, чтобы не дать им узнать жестокую правду этого мира. Чтобы, не дай бог, скот, предназначенный для каких-то богатых монстров, не узнал о своей участи и не попытался её избежать. И всё же, Эри так и не смогла понять, почему же именно демоны выращивали их именно так, в этой лжи. Разве это как-то влияло на качество товара?    Прошло практически две недели с того момента, как Ирис и Эри были у ворот. Двенадцать дней с того момента, как Итель покинула этот мир, отправившись за территорию приюта в светящейся голубой банке. Двенадцать дней с тех пор, как Эри возненавидела их мать, их воспитательницу, Миранду. И одиннадцать дней с того момента, как она сама стала ей помогать. В глубине души, хоть девочка и понимала, что делает это лишь для отвлечения, чтобы "мама" и не подумала обратить внимание на её друзей, готовящих их побег, она всё равно ненавидела себя за то, что поступает совершенно так же, как и эта отвратительная женщина. Улыбается и играет с этими детьми, лжёт им, пишет вместе с ними письма уехавшим родственникам понимая, что все они – лишь еда.    За это совсем не долгое время, как думала девочка, им с Руло и Ирисом всё же удалось слегка запутать Миранду. Эри совсем отдалилась от друзей и не разговаривала с ними даже во время обеда – она отвела в другой конец стола, ближе к маме и младшим детям. Они абсолютно не контактировали, и выглядело всё так, будто бы троица ранее неразлучных друзей наконец-то распалась, потому что все трое были ужасно друг на друга обижены. Сама Эри объясняла обиду друзей на неё воспитательнице тем, что из-за постоянной работы, которой та её нагружала, у девочки не оставалось времени, которое она могла бы с ними провести. Да и Руло однажды ответила ей так же.    Но на деле, хоть в дневное время они даже слово отказывались друг другу сказать, изображая вселенскую обиду, каждую ночь ребята собирались вместе в комнате Эри и обсуждали всё на свете – план, известную им информацию, что угодно. Всё, что могло бы хоть как-то помочь им сбежать. Таким образом, изо дня в день дети готовили свой план побега прямо под носом у ничего не подозревающей Миранды, сосредоточившей всё своё внимание на том, как бы подготовить свою старшую "дочь" к роли надзирательницы. К роли убийцы, которую девочка уж совсем не хотела играть. Иногда, выполняя глупые мамины поручения, в духе стирки или помощи с готовкой, она думала о том, что уже лучше быть демоном, который убивает людей, чем человеком, который убивает других людей для демонов. Такие мысли пугали её.    И всё же, летели дни, ребята всё больше привыкали к их постоянной игре в притворство, Ирис уже перестал бесконтрольно сотрясаться от слёз и истерик и действительно стал активно помогать Руло. Таким образом всего за шесть с лишним дней они вдвоём умудрились собрать три рюкзака с провизией, которую хватило бы минимум на неделю, если не быть через чур экономными. А ведь для этого всего-то требовалось почаще пробираться в кухню посреди ночи, пользуясь трюком Руло с верёвкой чтобы открыть замок. Когда ребята рассказали об этом Эри, она была шокирована – не могло всё быть так просто.    И вправду, просто это быть совершенно не могло. Как они и ожидали, подвох действительно был. Но не там, где они думали его найти. Всё-таки, наивно было бы полагать, что от свободы их удерживает только низенький заборчик вокруг территории приюта, да отслеживающее устройство воспитательницы. Перед тем, как собирать провизию, Руло и Ирис решили попытаться исследовать территорию, что находилась за старой оградой. Поэтому в один из дней, когда Миранда обучала их подругу вышиванию – занятию, казалось бы, нисколько не связанным с той судьбой, которую выбрала ей женщина, дети дождались свободного времени, когда им позволено было выходить на улицу, после чего, кивнув напоследок Эри, заметив её с крыльца дома, чтобы та следила за тем, как бы воспитательница не достала свои часы, рванули в глубокий и такой знакомый лес.    Всё это напоминало им обыкновенную игру в догонялки. Нестись по мягкой слегка подсохшей траве, виляя между высокими и толстыми стволами деревьев, перепрыгивать через опавшие ветви и ручьи, овраги, будто бы убегая от кого-то из своих родственников. Но убегали они сейчас от времени – ни Руло, ни Ирис не могли бы предугадать, сколько ещё мать будет занята с их подругой. Сколько та сможет её отвлекать от часов и сколько времени остаётся до обеда, когда им придётся бежать обратно. Хоть Миранда и следила, в основном, только за Эри, это не означало, что она не могла поглядывать время от времени на своё следящее устройство, чтобы дети слишком далеко не разбегались.    Ирису показалось, что только до одного этого забора они бежали вечность. Стоило завидеть его в поле зрения, как тут же вспомнился, казалось бы, совсем недавний разговор около этой ограды ещё их четвёрки. Когда они рассуждали о подозрительных соседних фермах, о странном поведении мамы и неожиданной отправке их сестры. Ещё даже пары недель не прошло, но казалось, что с того момента, как Итель погибла, прошло несколько лет. Но сколько бы времени не прошло, мальчик не мог перестать винить сам себя в её смерти. В глубине своей головы он каждый день называл себя идиотом за то, что в том разговоре оспаривал любые аргументы своих подруг, а в итоге всё оказалось даже хуже. Он считал себя жалким за то, что не был в состоянии спасти Иту. Что не мог сбежать с ней. Что даже перед её смертью не набрался смелости сказать те три слова, которые ей уж точно необходимо было знать.   Ребята приостановились для того чтобы отдышаться и отдохнуть некоторое время. Они выбились из сил от долгого бега, и хоть времени у них было и не много, ничто не подгоняло их бежать дальше так, как, например, подгонял Ириса с Эри страх смерти, когда они убегали от ворот в ночь пятнадцатого января, в ночь отправки их Итель. Руло, в отличие от Ириса, ещё не чувствовала этот животный страх, возникающий при встрече с демонами, и именно это её пугало. Ведь после побега во внешний мир ей всё равно пришлось бы встретить демона хоть однажды. Но это совсем не останавливало её и не удерживало от желания спастись.    Через пару минут отдыха, Ру сдвинулась с места первая и одним движением перемахнула через ограду. Сразу же за ней перелез и её друг, просле чего они побежали дальше. Хоть Руло и была в ужасном состоянии: голова раскалывалась из-за недосыпа, глаза слипались и ей отчаянно хотелось спать, хоть это и не получалось; но она всё равно была решительнее своего брата. Так было всегда, на протяжении всей жизни. А теперь, из-за их постоянных ночных "собраний", Ирис тоже не мог нормально выспаться. Вот только разница была в том, что он не был привыкшим к подобному образу жизни, отчего страдал чуть больше своей сестры.    Пока ребята отдалялись от забора всё больше и больше, в голову Ириса невольно стали закрадываться какие-то неправильные, странные мысли. Мальчик думал о том, что будет, если он сейчас убежит дальше в лес, без Руло и Эри, ведь Руло уж точно не согласится бросить свою лучшую подругу, и не вернётся сегодня в приют. Если он сбежит прямо сейчас, но тем самым подвергнет своих друзей опасности. Ведь он был уверен – стоит сбежать одному, как охрану уж точно усилят. Тем более, совсем недавно с соседней фермы также убежал скот. Именно из-за этого другая его часть подозревала, что посреди леса они встретят демонов, охраняющих плантацию. Ему одновременно было и страшно, и волнительно. Но при этом он понимал, что убегать прямо сейчас – глупо, ведь на тот момент они ещё не собрали провиант до конца, и тем более не взяли его с собой.    Но все его самые худшие или смелые подозрения и предположения развеялись, стоило детям выбежать чуть дальше, на очередную полосу территории, не скрытую деревьями. Мальчик как-то отчаянно-разочаровано выдохнул, а Руло замолчала. Она всё ещё не могла отдышаться и стать ровно после долгого бега, но даже так то, что она видела перед собой, было явно различимо. Конечно же, как бы её брат удивлённо ни выглядел, тут не было чему удивляться. Гораздо более странным было бы, не встреть они на своём пути каких-либо других препятствий помимо того заборчика.    Напротив двоих детей возвышалась высоченная бетонная стена. Она, как показалось Руло, тянулась от одного края приюта к другому и, наверняка, так и было. Как и говорилось ранее, девочка была даже не впечатлена – чего-то подобного она и ожидала. Единственное, что расстраивало, так это то, что эта стена была ужас как далеко от приюта, а потому для побега пришлось бы бежать через весь лес, что было бы тяжеловато, учитывая, что после этого ещё и на стену карабкаться. Девочка устало вздохнула и потёрла виски, после чего перевела взгляд на ошарашенного друга. — Это… Это… — Неуверенно начал тот, после чего замолчал ненадолго. Мальчик тяжело сглотнул, руки у него затряслись, и он, вцепившись пальцами в края своей рубашки, осел на пол с совершенно пустыми глазами. — Мы никогда не сбежим отсюда!.. Это просто невозможно! Эта стена, она ведь такая высокая, как мы сюда залезем?! — Ирис практически перешёл на крик, но к нему скоро подскочила Руло и заткнула, обдумывая ситуацию. — Тихо! — Шикнула она на Ириса, пугаясь того, что его крик может быть услышан мамой в приюте. Конечно же, это были лишь меры предосторожности, и Миранда, услышь она, уж точно не сумела бы разобрать слова, но лишнее внимание они бы уж точно привлекли. Девочка быстро потрепала брата по голове, попытавшись хоть немного успокоить, после чего подошла ближе к стене и положила на неё руку. Руло встала вплотную к стене и устремила свой взгляд наверх, пытаясь прикинуть её высоту. Девочка водила руками по стене, пытаясь нащупать какую-либо неровность или шероховатость, которая помогла бы им сбежать. — Как же мы… Нет, как я… — Продолжал тихо бубнеть себе под нос, всё больше впадая в отчаяние, Ирис. Следя за действиями своей сестры, мальчик думал, что всё безнадёжно и глупо. — Я умру… Я не хочу умирать!.. — Он практически залился слезами, как к нему подошла Руло, которой его истерики уже начинали действовать на нервы, прижала к себе, обнимая. Он обнял её в ответ, и они поднялись на ноги, но девочка тут же отстранилась. — Успокойся, пожалуйста. С таким настроем ты действительно никуда не убежишь. — Начала девочка, подходя к какому-то дереву, стоящему ближе всего к стене и подзывая Ириса за собой. — Эта стена около трёх с половиной метров в высоту, на ней нет выступов, которые помогли бы взобраться наверх, ни за что не зацепишься… — На этих словах Руло заметила, как Ирис медленно всё более понуро опускает голову. — …но это не значит, что мы не сможем перебраться. Дети с соседней плантации ведь как-то перебрались. И не говори, что стену построили недавно – невозможно сделать это за такой короткий срок. — Угу… — Только и сказал мальчик, после чего мотнул головой, пытаясь стряхнуть слёзы. Его самого раздражало собственное поведение, но он ничего не мог с этим поделать. Именно это заставляло его винить самого себя во всём, чем только угодно лишь больше. Ирис жалел, что не может быть таким же, как Эри, которая взяла на себя слишком серьёзную роль – отвлекать врага и обманывать его, жертвуя таким образом собой и своими идеалами. Жалел, что не мог быть как те герои из детских сказок, на которых он всегда хотел быть похож, когда ему было шесть. — И что ты предлагаешь? Такой высокой лестницы в доме нет. Верёвки?..    На его вопрос Руло промолчала, задумавшись ненадолго, прикидывая что-то в своей голове, после чего обошла пару раз дерево, около которого они с братом стояли. Она схватилась рукой за самую низко расположенную ветвь и, уперевшись ногой в ствол дерева, попыталась подпрыгнуть и залезть на него, но не рассчитала силу своего толчка, из-за чего не смогла достать до ветки и, ободрав ладони о кору, полетела вниз. Ирис подскачил и спас подругу от не особо приятного знакомства с сырой землёй, словив её. Девочка быстро вскочила и отряхнулась, с некоторой опаской гланув на свои руки – у мамы могут появиться вопросы, откуда эти царапины. — Можешь залезть на верхушку этого дерева? — Обратилась девочка к своему брату, пока тот с некой заботой осматривал её на наличие каких-либо ещё повреждений. — Я хотела посмотреть, что находится за стеной, насколько она широкая и можно ли перелезть на неё с дерева. — Руло кивнула на то злополучное дерево, на которое не сумела взобраться. К сожалению, она совсем не была так физически развита как Эри или хотя бы Ирис, поэтому ей было гораздо сложнее совершать подобные махинации. — Ирис, пойми, если мы хотим сбежать, то тебе нужно контролировать свои эмоции и помогать мне. Есть много вещей, которые я одна не сделаю. — Хорошо. — Лишь ответил ей мальчик, подходя к дереву. Он по-удобнее схватился за ветку, не так, как это делала его подруга, после чего с разбегу перекинул вначале одну ногу, после – вторую. По некоему разветвлению забрался выше, после чего, так же обдирая себе ладони, схватившись за ещё более высокую ветвь, подтянулся вверх. В конце концов, взобравшись достаточно высоко, мальчик отряхнул руки и, усевшись достаточно надёжно для того, чтобы не упасть, устремил свой взгляд вперёд. — Ого… — Только и произнёс он на выдохе. — Так что там? — Поинтересовалась Руло, высоко задирая голову и повышая голос чтобы Ирис уж точно услышал. В то же время она начала думать о том, что им следовало бы уже спешить возвращаться – они находились далеко за границей приюта уже около пятнадцати минут, и она боялась, как бы мама не заметила. — Я не очень вижу, что внизу под стеной, но далеко за ней – лес… — Крикнул подруге вниз Ирис. — Но с этого дерева мы на стену не залезем без какой-нибудь перекладины. Тут слишком далеко. — Это уже прозвучало совсем не оптимистично, но стоило Руло кашлянуть, напоминая Ирису о его поведении, как тот тут же исправился. — Но стена достаточно широкая, думаю, метра два. Если попытаемся залезть, вниз не свалимся. — Заключил, в конце концов, мальчик, перед тем как аккуратно спуститься на пару ветвей ниже, после чего спрыгнуть с дерева на землю. — Думаешь, мы всё-таки сможем туда залезть? — Нужно будет захватить верёвку… — Серьёзно задумалась Руло, удаляясь от стены, после чего вслед за ней направился Ирис. Ребята решили уже уходить. Всё-таки, слишком долго находиться близко к стене было бы опасно. — Хотя, вряд-ли у нас дома есть верёвка… Возможно в кладовке будет что-то вроде старых скатертей или простынь. Да, нужно будет связать канат из них и попробовать взобраться наверх, чтобы нормально осмотреться. Что-то мне подсказывает, что стена – не последнее препятствие.    В тот день дети вернулись в приют как раз к обеду и остались незамеченными. Миранда была слишком увлечена столь неожиданным занятием для того, чтобы хоть изредка проверять часы. Дело было в том, что у Эри совсем не получалось вышивать по схемам, которые предлагала ей женщина, отчего та еле сдерживалась, как бы не выйти из себя. Конечно же, девочка может и могла бы справиться лучше, но лишь тянула время для своих друзей, задавая всё новые и новые вопросы, только бы мама по дольше возилась с ней. Поэтому, когда мимо них прошли запыхавшиеся, усталые, но, как показалось девочке, воспылавшие некой надеждой, Руло и Ирис, Эри поняла, что их план всё-таки сработал.    Подобных вылазок, в последствии, было достаточно много. Всё было как всегда – Руло и Ирис якобы "играли" вдали дома, пока Эри сидела у мамы в кабинете, сортируя документы так, как учила её женщина, или учила своих младших родственников читать и писать под руководством воспитательницы. С каждым днём та всё чаще хвалила её, а Эри всё больше понимала, как же ей тошно выполнять подобную работу. Если бы у неё был выбор, она бы никогда не связала свою жизнь с детьми. И она собиралась себе этот выбор предоставить. И девочке совсем плевать было на то, что там говорила ей Миранда.    У Эри, во всё этом плане, было отдельное место. Помимо постоянного отвлечения мамы на себя, она также должна была разобраться с локаторами. То есть, со следящим устройством матери. Но сколько бы времени она с ней ни проводила, сколько бы ни видела, как та использует свои часы, всё никак не могла понять, в каком же масштабе всё-таки в них карта. Тем более, это было одним из важнейших вопросов. Если бы их можно было бы отследить только на территории приюта, то смысла избавляться от жучков не было бы совсем. Но что-то ей подсказывало, что это было не так. Что ей, всё же, надо было бы однажды выкрасть у мамы это устройство и исследовать его. Придумать, как обезопасить их и получить гарантии на то, что после побега ни она, ни её друзья не будут пойманы.    Более того, девочка была единственной, кто мог разобраться с дневником того самого мистера Питерсона, который она стащила из кабинета воспитательницы. А дневник этот, к слову, оказался очень даже занимательной вещицой. Как дети и предпологали, это был дневник какого-то работника фермы. Точнее, Майкла Питерсона. Среди беспорядочных записей, содержащих в себе информацию о старых отправках, проскакивали, порой, весьма интересные мысли. Зачитываясь по ночам этим дневником, Эри иногда даже не замечала, как наступало время встречи со своими друзьями. Всё же, хоть чего-то особо полезного там не было, девочке действительно было интересно узнавать новые и новые факты о их внешнем мире.    Например, со слов Питерсона она выяснила, что снаружи абсолютно нет никаких людей. Единственные люди в этом мире – работники ферм и матери, которые, по-сути, и работниками не считались. Но гораздо больше её удивило то, что частенько когда речь в записях заходила о поставках вещей в приюты, мужчина упоминал некий "человеческий мир". Она ужасно долго не могла разобраться в том, о чём же он говорит, и вряд-ли разобралась бы, если бы он писал в книжку лишь информацию о работе. Хоть изначально девочка относилась к этому неизвестному Питерсону отрицательно, ведь считала его таким же предателем, как и свою мать, после прочтения его дневника целиком она слегка изменила своё мнение. "Запись 13.07.2028.    Я начинаю сомневаться. А правильно ли я поступаю? Когда мистер Ратри встретил меня на медицинской конференции в Токио и предложил работать на него, я не смог воспротивиться такой сумме. Но то, что мы делаем… Это ведь совсем аморально. Эти дети – совсем такие же дети как наши, человеческие. У меня язык не поворачивается назвать их скотом. Я видел, как матери плачут, когда их детей отправляют в утиль. Когда они узнают, что следующий отправке на убой подлежит их биологический ребёнок. Видел, как девочки-кандидатки совершают жесточайшие самоубийства, чтобы меньше их останков досталось демонам. И как я это терпел? Поддерживал всё это. Я ведь даже на хорошем счету у герцога Иверка, чёрт возьми!    Но чем больше я тут работаю, тем более тошно мне становится. Что, если бы я родился на месте кого-то из этих детей? А ведь им, если что, даже и бежать некуда. Всё, что они встретят на пути – леса, наполненные дикими демонами, и поселения разумных. И не дай [ЗАЧЁРКНУТО] попадутся кому-то из знати.    Нет, я уверен. Ещё пару дней, и я увольняюсь. Я больше здесь не выдержу. Я не хочу быть убийцей людей". "Запись 20.09.2028.    Не могу поверить, что я до сих пор здесь работаю. Но это всё благодаря мистеру Уильяму Минерве. Честно, даже не ожидал, что он первым решится пойти против обещания и демонов. Как я его ненавидел перед тем его предложением, и как боготворю сейчас.    Я уже второй месяц работаю на него именно в таком ключе. Второй месяц я помогаю команде Уильяма создать для детей необходимые условия снаружи. Кто бы мог подумать, что он занимается этим уже несколько лет? Когда я узнал об убежищах, я пришёл в неописуемый восторг. А то, над чем мы работаем сейчас – что-то ещё более грандиозное. Когда проект Золотого Пруда будет завершён, мы сможем отправлять подсказки на большее количество плантаций. Человеческий город в аду – кто бы мог представить!    Но у меня есть смутные сомнения насчёт нашей безопасности и конфиденциальности. Да и Питер Ратри, кажется, ведёт себя подозрительно. Даже сюда что-либо записывать опасно. Но эта книжонка всегда при мне, так что ничего страшное. Наверное". "Запись 25.03.2034    Это конец. Со смерти Минервы прошло около трёх лет. Все кроме меня – мертвы. Абсолютно все. Неделю назад Питер и его люди добрались и до Майлза, засевшего как крыса в своём бункере. Я остался один и я до сих пор работаю в "Благодатном Доме". Повезло, что я был одним из приближённых союзникрв Минервы, и поэтому появлялся только на собраниях один на один, поэтому не пересекался с этим чёртовым Ратри на общих собраниях.    Но мне кажется, что он вкурсе о моём участии во всей этой истории с его братом и спасением "скота". Потому что недавно я пересёкся с Эндрю и тот передал, что босс с герцогом хотят меня видеть. Видимо, это конец. Скорее всего, как только я переступлю порог этого чёртового кабинета, меня схватят и проткнут сердце это чёртовой виидой. Или с сотрудниками из человеческого мира так не делают? Хотя, плевать. И так, и так умру.    Но у меня ещё есть время до семи, когда я должен буду прийти в тот кабинет. Я до сих пор заведую отделом поставок, поэтому для меня не будет сложно подсунуть этот дневник между новыми книгами в кабинет второй плантации. Другого варианта нет, поэтому надеюсь, что так его всё равно кто-нибудь найдёт.    Если сейчас кто-то читает этот дневник, то я мёртв. Бегите из этого ужасного места, подсказку я оставил здесь же. Живите счастливо и долго, дети мои".    Последняя запись была последней и в дневнике и та страница, как казалось на взгляд Эри, была пропитана слезами. Последний абзац был написан отличающейся по цвету ручкой и более неряшливым подчерком. Видимо, Питерсон спешил, дописывая эти предложения. Очень много во всё этом было для девочки абсолютно непонятно: фамилии людей, в особенности какого-то Ратри, устройство их мира, раз уж за приютами людей не было, хоть доктор Питерсон, как она решила его называть, бывал когда-то в реально существующем человеческом городе Токио, то, откуда демоны берут сотрудников и то, как на фермах появляются дети. Особенно ей становилось противно осознавать что она, если всё правильно поняла, биологическая дочь одной из тех предательниц, променявших свою жизнь на жизни десятков детей, ими выращенных.    Но много информации действительно было полезно или, по-крайней мере, звучало знакомо. Например, теперь она была уверена, что место, куда они с друзьями собрались направиться после побега – B-06-32 – убежище для людей. И хоть Минерву, который, к сожалению, был уже мёртв, они там не встретят, зато хотя бы обретут новый дом. Про смерть Минервы, к слову, девочка решила от своих друзей скрыть. Ирис точно упал бы духом, узнай он об этом, да и Руло отреагировала бы похоже, как казалось девочке.    Но больше всего её смущало совсем не это и даже не какой-то там Питер Ратри со своим кланом, который, как Эри поняла, заправляет фермами. В записи от двадцатого сентября двадцать восьмого года, где говорилось про проект "Золотой Пруд", проект по строительству скрытого поселения для людей в мире демонов, было что-то не так. Название "Золотой Пруд" было жирно обведено в круг, от которого шла корявая стрелочка к чистым полям. Цвет ручки, к слову, был такой же, как и в самой последней записи Питерсона. Под стрелочкой толстыми и широкими, несколько раз обведёнными буквами было написано "Не ходить. Опасность" и три огромных восклицательных знака. Значит, как решила девочка, что-то с проектом пошло не так, и его обнаружили демоны. Или клан Ратри, ведь, как она поняла, Ратри демонами не были. В любом случае, хоть там и было сказано, что являться туда ни в коем случае нельзя, но Эри понимала, что Эмма и её друзья, сбежавшие раньше, понятия об этом не имели. Ведь дневник был один единственный, а в ручке, которая уж точно у Эммы была, с очень высокой вероятностью были координаты этого места. Эри поняла, что после побега обязана будет предупредить семью Эммы об опасности и спасти их. Услуга за услугу, как говорится.    Эри всё больше и больше интересовалась жизнью ребят с соседней плантации. Ведь каждый день, что она проводила с мамой, девочка всё меньше и меньше вслушивалась в её постоянные разговоры о бессмысленных и странных делах, которыми она нагружала свою воспитанницу. Ведь на кой чёрт демонам сдалось, чтобы надзирательница за товаром умела вязать, рисовать или вышивать? Дела, связанные с её младшими братьями и сёстрами она ещё понимала, а вот это – точно нет. Поэтому девочка, чтобы не скучать, частенько распрашивала Юджина о его родственниках. И казалось ей, она была в состоянии уже пересказать множество нелепых ситуаций из жизни так интересующей её Эммы.    Более того, в её голове стали появляться навязчивые мысли о их скором будущем среди других сбежавших детей в бункере, который почему-то представлялся ей огромным подземным особняком, рядом с Эммой. Девочка и сама не понимала, почему именно Эмма была центром её внимания. Почему именно её голос, который она ни разу в жизни не слышала, стал, как солнечный луч, проводником из её постоянных кошмаров в последнее время. Ведь Эри даже не встречала её в жизни ни разу, а Эмма, наверняка, даже не слышала о ней. Но, как думала девочка, Эмма продолжала быть наиболее интересующей её персоной именно потому, что, по словам её родственников, именно она инициировала первый побег с этой фермы. Её смелость и решительность заслуживали восхищения, и Эри действительно восхищалась ей.    Она бы никогда не призналась себе, но иногда посреди ночи она задумывалась о том, что гораздо лучше было бы, родись она на третьей плантации рядом с Эммой, Рэем и Норманом, а не здесь. Какая-то мизерная, жалкая её часть, завидовала тем детям, кто вырос на третьей плантации. И не потому, что они уже сбежали, а потому что сбежали с Эммой. Эри совершенно не нравилось, что когда она не думала о плане побега или насущных вещах, её мысли занимала лишь девочка, которую она сама в жизни не видела. Это было уже чем-то ужасно странным. Но среди всего этого перенапряжения из-за рвущихся по швам от ситуации нервов сложно было замечать подобные странности.    Хоть она ни разу не спрашивала у Юджина или Найлы про внешний вид кого-либо из детей, а Эммы тем более, ведь она итак задавало про неё слишком много вопросов, но в голове образы из-за ассоциаций складывались сами по себе. Норман почему-то казался ей худым мальчишкой с короткими светлыми волосами и очками. Но он был мёртв, поэтому думать о нём даже не хотелось. Рэй, почему-то, выглядел в её голове как высокий парень с длинными каштановыми или русыми волосами. Длиннее чем у Ириса. И в её голове Рэй носил эти волосы собранными в хвост. А Эмма… Эмма была каким-то далёким, божественным голосом с широкой улыбкой на лице, короткими, как казалось Эри, неестественно ярко-жёлтыми волосами и зелёными глазами. В цвете глаз она даже была уверена. У кого-то вроде Эммы просто не могло быть глаз другого цвета. Такая вот странная ассоциация была у девочки.    Новенькие дети рассказывали также о неких Гильде и Доне, когда речь заходила о старших детях, но эти двое Эри совсем не интересовали. А вот в абсолютно любой обрывок разговора про Эмму она внимательно вслушивалась, подхватывая каждую каплю информации. Ежедневно она грезила об их первом разговоре, о её "Спасибо", которое она с радостью скажет девочке, о том, как она предупредит их об опасности, скрывающейся на Золотом Пруду, прямо перед тем, как ребята будут хотеть туда отправиться и совершат ошибку, тем самом спасая от участи быть убитыми. Она впервые чувствовала что-то настолько странное.    Пока Эри изо дня в день преследовали подозрительно навязчивые и частые мысли об неизвестной Эмме, Руло и Ирис продолжали готовиться к побегу. Всего через день после первой неудачной вылазки к стене, они решили совершить вторую. В конце концов, раз уж они собрались сбегать, то им нужно было гораздо раньше понять, как взобраться на стену, и что именно находится за ней. Тем более, слезть с неё на внешнюю сторону могло бы оказаться так же проблематично, как и забраться наверх, если она, например, не окружена озером, или деревья снаружи стоят слишком далеко. Им нужно было быть готовыми ко всему, поэтому Эри не удивилась, когда на ночном собрании друзья попросили её опять задержать маму, упросив продолжить учить её вышивать.     Ребята основательно подготовились, наведавшись под вечер в кладовку, чтобы соорудить что-то напоминающее верёвку из подручных материалов. Кладовка в приюте была волшебным местом – здесь можно было найти абсолютно что угодно начиная с сотни запасных комплектов белых тапочек (Ирис попытался пошутить о том, что детей за ворота надо отправлять в них) заканчивая топором, надёжно запрятанным за кучей стеллажей с барахлом, запертым в какой-то коробке из плотного стекла. Но именно из-за своей наполненности это помещение и было таким неудобным – искать здесь что-либо было совершенно так же, как искать иголку в итоге сена. И повезёт ещё, если эта иголка там вообще будет. — Как думаешь, почему демоны вообще едят людей? — Задала вопрос Руло, копаясь в какой-то коробке в пыльном углу, обращаясь к Ирису. Мальчик стоял рядом и, забравшись на не очень устойчивую металлическую лестницу, обшаривал руками верхние полки, пытаясь найти интересующую их коробку со скатертями. В какой-то момент он уже почти сдался и хотел было предложить спросить у мамы, где находятся скатерти, но понял, насколько глупо это было бы. Эри убила бы его за такое идиотское раскрытие их плана гораздо раньше демонов. Придушила бы собственными руками. Или врезала бы чем-нибудь тяжёлым… — Не знаю, не особо думал над этим. — Ответил своей подруге мальчик, продолжая неуверенно шататься на лестнице. — Всмысле… Со слов Эри в дневнике Питерсона было сказано про человеческий мир, где живут только люди, и, если я правильно понял, то демоны об этом мире вкурсе, но тех людей они не трогают. Только нас, мы – как какие-то отбросы и жертвы, существующие чтобы демоны не нападали на людей в их мире. Так мне кажется… — Он, задумавшись, чуть не упал с лестницы, пошатнувшейся назад, но вовремя вцепился руками в железный стеллаж. — А-а-а! — Осторожно! — Девочка подскочила к Ирису, поправляя лестницу и придерживая её. Когда он снова стал ровно, Руло поинтересовалась: — Ты впорядке? — Получив короткий кивок головы и приняв его за утвердительный ответ, девочка вернулась к своей полке, после чего продолжила предыдущую тему. — Нет, всмысле… Я не о том, почему едят именно нас. Я о том, зачем им вообще нас есть. Я имею ввиду, конечно, логично, что они – высшие хищники чем мы, люди, поэтому мы попадаем в их рацион питания. Но и мы, и они – разумны, и вполне могут коммуницировать, не пытаясь друг друга убить, что понятно из того же дневника Питерсона. Так почему же?.. — Не знаю, может они все – конченные садисты и им приносит удовольствие власть над другой разумной рассой? Это моё единственное предположение… — Продолжил мальчик, передвигая лестницу вбок и вскарабкиваясь обратно, чтобы продолжить поиски. В то же время Руло переместилась к противоположному углу, копаясь уже в пыльных запечатанных коробках там. Ей начало казаться, что никаких простыней или скатертей они уже не найдут. — Вот и я не знаю… — Ответила другу девочка, после чего вскочила с какой-то коробкой в руках. — О! Я что-то нашла! — И Ру поставила коробку на пол и махнула Ирису рукой, призывая спускаться к ней. Мальчик лишь вздохнул, понимая, что лез на столь ненадёжную лестницу и падал оттуда зря, после чего спрыгнул и подошёл к подруге, присаживаясь на корточки рядом. — Так, как думаешь, сколько скатертей брать? Четыре, пять, или шесть? — Поинтересовалась девочка, выгружая стопку белых скатертей из картонной коробки. — Думаю, все семь на всякий случай.    Следующие полчаса дети убили на то, чтобы крепко связать из белой ткани верёвку, которая сумела бы выдержать вес человеческого тела и не развязаться. Ребятам пришлось вспомнить старые добрые времена, когда они, играя в детстве в пиратов, учились вязать узлы на абсолютно таких же скатертях. Руло усмехнулась – она вновь уходила в ностальгию по счастливому прошлому. Но сейчас это было необходимо хотя бы для того, чтобы вспомнить, как же вязать эти чёртовы узлы, которые стали выводить их из себя уже на пятой минуте. Но, в конце концов, спустя более половины часа страданий, Руло и Ирис наконец-то связали относительно надёжную верёвку, которую можно было бы протестировать хоть прямо сейчас.    Вот и пришло время немного расширить кругозор и начать активную фазу разработки плана. Завернув верёвку из семи простыней в восьмую, завязав своеобразный мешок, и спрятав его под рубашку, Руло запрыгивает на спину Ирису, обхватывая руками его шею. Всё это необходимо было лишь чтобы мама не заметила подозрительного кулька из простыней. Ирис лишь поудобнее перехватил её под коленями, крепко удерживая, и рвнулся к выходу из дома. Таким странным образом они и выбежали, практически сбивая с ног, уже в очередной раз, идущую навстречу Милу. Миранда, сидящая за кофейным столиком вместе с Эри рядом с крыльцом, лишь посмеялась на подобное ребячество своих воспитанников, смотря на то, как они убегают в лес. И только сама Эри заметила, как Ру аккуратно показала ей знак "Ок". Она улыбнулась.    И вот, всё совсем как день назад. За исключением того, что теперь ветки деревьев били по лицу Руло, как бы та не пыталась пригнуться. Тем временем мешок с верёвкой из-за постоянной тряски так и норовил выпасть из-под рубашки девочки, удерживаемый доселе лишь неизвестной силой. Тем более, Ирис решил перед тем, как направляться напрямую к стене, поноситься кругами по лесу. Отчасти он сделал это потому, что Ру в какой-то момент шепнула ему, что видела, как мама достала часы, а это означало, что им просто необходимо было её запутать. Но носились они так совсем недолго, ведь в конце концов Ирис выдохся. Руло спрыгнула с его спины и они остановились отдышаться. Девочка опёрлась на дерево и сплзла на пол, обнимая мешок с верёвкой.    После недолгой передышки ребята всё же поднялись на ноги и побежали дальше. Всё-таки, время у них было не бесконечное, а они планировали не только залезть на стену, но и осмотреть её планировку сверху, чтобы прикинуть, с какой стороны удобнее будет спускаться и стоит ли им делать вторую верёвку. Пока Ирис нёс свою подругу, ноги у той затекли, а потому бежать было сложно, но не настолько, как самому Ирису, который только возмущённо вздыхал на её просьбы подождать её немного. Правда, потом он, обернувшись так, не заметил железный заборчик у границы приюта и споткнулся он него, полетев носом вниз. Руло только посмеялась, тут же предлагая руку помощи.    И вот, через пару минут они наконец-то оказались у той самой высоченной бетонной стены, которую буквально день назад так испугался. Ру схватилась за грудную клетку и согнулась пополам, пытаясь отдышаться – Ирис на этот раз бежал слишком быстро, чтобы она могла бы за ним угнаться. Сам же мальчик, в это время, взял из рук подруги мешок с верёвкой и, присев рядом, стал возиться с узлом на мешке. Но мальчику не хватало ловкости и он никак не мог разобраться с настолько туго затянутым его сестрой узлом. Восстановив дыхание, Руло забрала у друга мешок и парой быстрых махинаций развязала его, извлекая наружу верёвку. Ирис лишь только возмущённо охнул. — Ну что, готов опять лезть на дерево? — Через чур жизнерадостно поинтересовалась девочка, передавая верёвку обратно брату, когда они подошли ближе к стене. Она понимала, что узел на ветви этого самого дерева надёжнее завяжет она, но при этом у неё также было гораздо больше шансов упасть с него и свернуть себе шею, чем у Ириса, что было бы очень некстати. Поэтому, она доверяла эту работу ему, пообещав подстраховать снизу, на всякий случай. — А как же? — С усмешкой ответил ей мальчик, быстро перемахивая на нижнюю ветку, сразу же пытаясь забраться выше. Всего через минуту он уже сидел практически на самой верхушке, пытаясь отдышаться и не смотреть вниз. Он не боялся высоты, но всё же упасть оттуда не хотелось от слова совсем. Ирис плотными от волнения руками попытался привязать конец верёвки к дереву, но она всё продолжала выскальзывать. Разволновавшись окончательно, он попытался вспомнить, как учила его вязать узлы когда-то давно Итель. Это только усугубило ситуацию, ударив по нервной системе, но узел всё же получился. — Отлично! — Воскликнула Ру, подавая руку своему другу, когда тот попытался слезть с дерева. После того, как он спустился, она подёргала верёвку пару раз, потом, разбежавшись, прыгнула и, вцепившись руками высоко в верёвку и кое-как оперевшись ногами, повисла на ней, пытаясь проверить, насколько же она всё таки надёжная. Она провисела так пару минут, и верёвка очень даже спокойно выдержала, и только тогда девочка решилась слезть на землю, окончательно убедившись во всё. — Теперь дело за малым. Осталось только залезть наверх, осмотреться и, сделав выводы, продолжить готовиться.    Девочка встретилась взглядом со своим другом. Пока в её стальных глазах плескалось море уверенности, золотистые глаза Ириса выглядели как два пустых стёклышка. Зрачки, как и его руки, дрожали, выражая свой потайной страх. Мальчик, как бы не пытался убедить себя перестать вести себя как маленький ребёнок, перестать бояться нарушать правила тогда, когда это жизненно необходимо, всё равно продолжал чувствовать себя как тряпка. Его просьба, или вопрос, не особо понятно что, выражающееся во взгляде, бессловесно повисло в воздухе и Руло, приложившись рукой по лбу, громко выдохнула. Казалось, она хотела спросить его о чём-то в духе "Реально? Паникуешь именно сейчас?".    Но мальчику вдруг действительно стало неописуемо страшно. Ведь кто знал, что ждало их за стеной? Когда он осматривался, увидел лишь далёкую кромку леса. Это означало, что у самой стены деревьев не было. А значит, там действительно могло быть абсолютно что угодно. А что, если там через каждый метр дозорные пункты демонов? Или ров, наполненный лавой? Или они залезут на стену и ударятся головой о какой-нибудь невидимый купол. В конце концов, это были демоны, они могли что угодно придумать. Но больше всего он боялся того, что как только они взберутся на стену, маме на часы придёт оповещение и она их схватит. Или их заметят демоны и схватят. Он даже не знал, какой вариант был бы хуже.    Меньше всего Ирис хотел бы закончить свою жизнь в желудке у демона. Во-первых, потому что он, как сам считал, был жалким трусом и боялся смерти так же сильно, как и монстров. А в данной ситуации он погиб бы от рук одних монстров для других монстров. А во-вторых потому, что это совсем не была та судьба, которую желала бы ему Итель. Прошло всё ещё недостаточно времени для того, чтобы он перестал просыпаться посреди ночи, заливаясь беззвучными слезами бессилия, в очередной раз просыпаясь от кошмара, в котором каждый день, из раза в раз видел труп такой дорогой ему девочки. Его подруги. Его Итель. Той, кого он впервые полюбил той чистой и невинной детской влюблённостью, которая действительно больше всего похожа на те чувства, которые описывают в книжках, когда говорят про любовь.    Какие серьёзные чувства могут быть у ребёнка в десять лет? Но ведь дети из Благодатного Дома всегда были особенными и их мозги развивались гораздо быстрее, чем на любых других фермах. Да и не будь этой любви, как бы мальчик мог не страдать, когда такого близкого человека убивают практически у тебя на глазах. Он ведь не был таким как Эри. Не мог перетерпеть эту боль, или, хотя бы, скрывать её. Иногда ему казалось, что Эри – сумасшедшая, раз уж так просто сумела взять и всего через пару дней перестать вспоминать подругу. Конечно же, наивный мальчик и не предпологал, какой ужасный хаос творился в душе его подруги, и чей абсолютно незнакомый голос вытаскивал ту из состояния апатии. Узнай он, решил бы, что она чувствует к этой "неизвестной" то же, что он чувствует к Итель. Но на деле, это было совсем не так. — Может, всё-таки не сегодня?.. — Неуверенно начал мальчик, уставившись на Руло, которая весьма целенаправленно подталкивала его к верёвке. Девочка ненадолго остановилась, недоуменно взглянув на брата. В её глазах промелькнула ужаснейшая буря эмоций, которую нормальными человеческими словами не описать. Остановилась она, всё же, на жалости. Как никак, Ирис был её другом, поэтому она отошла и, сложив руки на груди, стала ожидать дальнейших его слов. — Мне кажется, я сегодня не в состоянии залезть на стену. Тем более, мне… Мне… — Он запнулся, не желая произносить это слово вслух, — А вдруг там демоны?! — Успокойся, пожалуйста. — Девочка похлопала его по плечу и подтолкнула обратно к верёвке. Ирис сглотнул и вцепился руками в ткань. Крепко, аж до побеления костяшек. Колени у него также задрожали, и тогда, с жалостливым выражением лица, Руло подошла к нему и обняла. Она совсем не была тактильным человеком, но Ириса успокаивала последнее время только так. — Зачем мы тогда именно сегодня ко всему этому готовились? Зачем Эри отвлекает сейчас Миранду? — Взяв его за плечи и уставившись в глаза, стала задавать вопросы девочка. — Пойми, Ирис, чем быстрее мы поймём, что там, снаружи, тем быстрее мы сможем сбежать. Чем дольше мы бездействуем, тем ближе мы к смерти. Ты же не хочешь умереть?    Ирис совсем не хотел умирать. И Руло это понимала. Но Ирис боялся не только смерти, но и всего, отчего эта смерть вообще могла наступить. И внешний мир выглядел для него совершенно не приветливо. Ведь этот мир изначально не был предназначен для них, человеческих детей. Но это совершенно не означало, что они не смогут в будущем этот мир переделать. Ру была уверена, что с помощью Минервы, они уж точно смогут перевернуть этот мир с ног на голову. По крайней мере, Эри всегда так делала, если ей что-то не нравилось, не важно, насколько это что-то масштабное. Именно поэтому Руло была уверена, что пока они рядом с Ри, бояться им совершенно нечего.    И абсолютно настолько же она знала, что Ирису во внешнем мире делать нечего, он слишком нежный для него. Но она никогда бы себе в этом не призналась. Признаться, значит буквально сказать: "Смысла бежать с Ирисом совершенно нет. Он наш друг, но всё равно только обуза. Лучше уж оставить его в приюте, то есть на ферме – и так, и так помрёт, только вот в приюте хотя бы безболезненно". А Руло уж точно никогда в жизни не сказала бы что-то в этом духе. Они итак недавно лишились близкого человека, бежать, буквально оставляя ещё одного умирать. Поэтому её и Эри, но по большей мере её, задачей, было заставить Ириса перестать так сильно бояться. — Не хочу. — Ирис шмыгнул носом и утёрся рукавом, после чего глубоко вздохнул, переводя дыхание. Через пару подобных дыхательных движений он, наконец, относительно успокоился и, по-удобнее перехватив верёвку, отошёл как можно дальше от дерева. Мальчик взял огромный разбег, чтобы таким образом уж точно забраться на стену. Попытавшись успокоить своё волнение, он побежал вперёд, за пару шагов перепрыгивая расстояние между ним и стеной, после чего активно заперебирал ногами по стене, быстро, всего за несколько движений ногами забираясь наверх. Мальчик отпустил верёвку и сел на стену, развернувшись лицом к подруге, улыбаясь. Он пока ещё не видел, что находилось позади него. — Твоя очередь! — Он как-то нервно усмехнулся.    Руло, улыбнувшись, радуясь таким образом, что ей хоть как-то удалось слегка улучшить настрой своего друга, неуверенно подошла к верёвке. В отличие от Ириса, она практически, ведь ни за что не сказала бы, что совсем, не боялась встретиться лицом к лицу с той неизведанностью, ждущей их за стеной. Нет, её смущали собственные физические способности, из-за чего девочка и опасалась, что скорее упадёт и сломает себе что-нибудь, чем взберётся нормально на эту стену. Но там, наверху, сидел Ирис, который боялся гораздо больше неё и коготого она буквально заставила залезть туда сама. Поэтому его подруга была обязана подать мальчику правильный пример. Руло ещё раз мило улыбнулась, и взялась за верёвку. — Сейчас буду! — Она, покрепче вцепившись в ткань скатертей и прижав её обеими руками к себе, побежала назад, остановившись только тогда, когда верёвка слишком натянулась, и не позволяла ей отойти дальше. Девочка выдохнула и побежала обратно к стене. В отличие от своего друга, она не так быстро добежал до самой стены, но основной разгон взяла всего за пару шагов до неё. Поэтому Руло резво проскочила стену и собиралась была поставить ноги на твердый бетон, как вдруг поскользнулась и чуть было не полетела вниз. — А-а-а! — Закричала, осознавая, что падает, девочка. — Держу! — Однако Ирис быстро схватил её за руку и затянул обратно на стену, не позволяя упасть. Встав ровно на ноги, девочка сразу же заткнула рот руками, опасаясь, как бы её не услышала Миранда за территорией леса. Но вряд-ли она действительно что-то услышала – ребята были слишком далеко за территорией приюта, да и Руло априори никогда не была громкой. Даже кричала она не слишком громко. А ведь всё это – тот самый недосып и бессонница, из-за которого возникают и все другие беды. — Ты впорядке? Не поранилась? — Заботливо поинтересовался мальчик. — Всё впорядке, не бойся. — Руло ощутила некое чувство дежавю, вспоминая своё вчерашнее падение с дерева. Она отряхнулась и выпустила, наконец, из рук верёвку. Та лишь грустно отшатнулась обратно, понуро повиснув на ветви дерева. Девочка попыталась посмотреть, что же там, в итоге, под стеной находится, однако тело слишком близко стоящего Ириса закрывало ей весь обзор. Поэтому Ру аккуратно убрала руки брата со своих плеч, после чего сказала. — Ну так что, может осмотримся уже? — Девочка усмехнулась и, ожидая, когда же мальчик повернётся, устремила свой взгляд вперёд, ожидая увидеть прекрасный пейзаж впереди.    Но души детей пробрали холод и отчаяние, стоило им увидеть то, что предстало перед ними. Бездна, пустота, пропасть – это было тем, чего дети никогда не боялись, но лишь только потому что никогда не ожидали встретить её в своей жизни. Бездна, эта глубокая, всепоглощающая тьма, через которую уж совсем никак не пройти, приносящая лишь отчаяние. Это нечто завладевало человеческими душами, подчиняло их себе и вытягивала всё тепло и счастье. Это нечто питалось надеждой, и с огромным удовольствием попыталась отнять её у Руло и Ириса, встретившихся с ней лицом к лицу. Ведь эта пустота поджидала абсолютно любого детёныша, который хотел бы поспорить со своей судьбой.    В конце концов всё канет в Бездну. После смерти каждый попадёт туда, ведь она – есть персональный ад для любого. Находиться посреди такого зловещего ничего на протяжении такой, казалось бы, короткой, вечности – разве не может быть чего-то страшнее подобной судьбы. Когда ты даже двинуться не можешь. Когда на протяжении летящих друг за другом бесконечность часов, ты летишь вниз вслед за ними, а перед глазами лишь непроглядная. По крайней мере, именно так выглядел бы ад для Эри, коей здесь, к всеобщему счастью, сейчас не было. Ведь лишённая всякой надежды Эри – конец плану. Стоило ей сдаться бежать и стать "мамой", как смерть настигла бы всех их.    Напротив детей, прямо у самой стены, тянучись от одного края стены до другого, разверзлась непреодолимая пропасть шириной в несколько метров. Дна у этого рва видно не было, однако его не могло не быть – не могли же демоны прокопать ров аж до самого земного ядра. Однако упасть туда всё равно не очень-то хотелось. По крайней мере Руло, которая осознавала, что эта пропасть слишком глубокая, и даже если спуститься в самый её низ на верёвке, не получив серёзных травм, обратно ты просто не выберешься. Тем более, они даже предположить не могли, что находилось на дне этой пропасти. Кто знает, может там и были врата в ад, через которые их трупы перевозили и подавали на стол демонам. Настолько облегчать им задачу явно не хотелось.    И всё-таки, девочка медленно осела на бетонный пол, продолжая таращиться в эту пустоту. Как Ирис и говорил, прямо за рвом сразу же начинался густой еловый лес. Далёкие деревья приветливо покачивались на ветру из стороны в сторону. Они призывно махали своими зелёными ветвями из стороны в стороны, листочки-иголки отражали холодные лучи январского солнца, весело блестя. Превосходная, но такая недостижимая картина, которая, казалось бы, одновременно с этим была так близко. Деревья за приютом, то есть, те деревья, которые широкой полосой протянулись вдоль "бесконечной" пустоты, ужасно напоминали девочке их родной лес. Как много демонам пришлось вырубить лишь для того, чтобы возвести здесь это ужасное строение. Эту тюрьму. Эту ферму.    Ру медленно перевела взгляд на Ириса, что сидел у неё под боком, обняв себя за колени. Мальчик дрожал, по щекам его уже неконтролируемо текли слёзы. Эта бездна отчаяния окончательно взяла над ним верх, утягивая за собой. Конечно, тот ров, напротив которого они сейчас стояли, не имел никакого подобного эффекта, его сила была лишь метафорической, однако это было, как показалось Руло, последней каплей, необходимой для того, чтобы он сдался. Слишком широкая для того, чтобы её возможно было хоть как-то пересечь, пропасть, которая была последней их преградой на пути к свободе. К свободе, которой у них никогда не будет. Ведь этот островок ада изначально был построен так, чтобы надавить на психику тем, кто решит сбежать, сломать их, и вернуть обратно. Послушный и безвольный скот.    Ирис медленно поднялся на ноги. В его голове, пока он заливался очередной истерикой, проскочила просто безумная мысль. Ведь как бы он не умер, больше двух лет ему не прожить, верно? И за эти два года мальчику придётся стать свидетелем смерти Руло, свидетелем смерти надежд и даже души Эри, её совести. Смертей многих других своих родственников. И он не хотел ничего из этого видеть. Так же, как и панически боялся умирать от рук демонов. Даже больше, чем самих демонов. Так почему же тогда ему не шагнуть сейчас в эту беспросветную пропасть, избавляя себя от этих нежелательных страданий. Да, таким образом он может и выдаст их план, и Руло, если она не будет так умна спрыгнуть за ним, отправят следующей. А Эри придётся немного поплакать за их смерти. Но ведь она сильная и переживёт это, правда ведь?    Он сделал пару шагов вперёд, вставая на самый край пропасти. Ирис опустил голову и уставился на темноту, раскрывающуюся у самого дна рва. Она совершенно не выглядела приветливо, и мальчик не сказал бы, что ему не было страшно сейчас делать этот последний, отчаянный шаг. И он бы тем более даже не думал обманывать себя тем самым, чтобы считать, что он этот шаг сделать вообще хотел. Нет, Ирис хотел жить. Они все хотели жить. Но если ты понимаешь, что жизни перед тобой попросту нет, из двух смертей стоит выбирать ту, что более безболезненная. И как бы у него сейчас не дрожали колени, как бы ноги, будто магнитом, не были бы приклеены к земле, он решился сделать хоть что-то в этой жизни – сделать этот шаг. — Ирис, ты идиот? — Вскочив на ноги и выдохнув, поинтересовалась Руло, хватая друга за рукав рубашки и утягивая на себя, чтобы тот не совершил всякую глупость. Она положила свои руки ему на плечи и уставилась в пустые, как ей показалось, стеклянные и потускневшие глаза. Ирис действительно отчаялся окончательно, и от этого отчаяния отказываться не собирался. — А если бы ты упал оттуда? Ирис, даже если тебе уже плевать на свою судьбу, пойми – нам с Эри – нет. И своей смертью ты не только заставишь нас страдать, но и уничтожишь весь наш план на корню. Меня отправят, а Эри придётся стать мамой. Ты такой судьбы нам желаешь? — Хотя бы таким образом девочка попыталась достучаться до своего друга. — А как ты предлагаешь сбежать отсюда теперь?! — Мальчик, которого только что остановили от такого глупого самоубийства, кажется, начал впадать в истерику, переходя на визг. Руло быстро приложила палец к губам, намекая понизить тон. — Всё равно мы все умрём, и теперь уж я в этом точно уверен! А я ужасно боюсь демонов, и ты это знаешь. Так почему не дать мне умереть так, как мне будет это сделать легче?! — Он скинул руки сестры со своих плеч и слегка отпихнул её от себя, отчего та практически отошла к краю со стороны приюта. Девочка серьёзно посмотрела на брата и, задумавшись на пару секунд, сказала: — Хорошо. Если хочешь умереть сейчас – вперёд. Я не стану тебя спасать, если ты не хочешь. — Ирис не ожидал таких слов от своей подруги, поэтому недоуменно посмотрел той в глаза. Они ничего не выражали. — Но запомни: от твоих действий зависит и наша с Эри судьба. И в отличие от тебя, мы не собираемся сдаваться из-за этой пропасти. Я ожидала чего-то такого, когда мы сюда забирались. Всё не могло быть настолько просто. — Девочка развернулась и, перейдя приблизительно на центр стены, медленными шагами направилась вдоль неё в левую сторону. Спустя пару секунд она приостановилась, и, обернувшись, продолжила, — Я собираюсь исследовать стену и найти место, с которого будет удобнее через эту пропасть перебраться. Можешь пойти за мной, а можешь закончить своё дело. Выбор за тобой. Только вот если ты сейчас умрёшь, то в могилу за собой потащишь и нас.    Конечно же, Руло прекрасно понимала, что Ирису не хватит сил действительно спрыгнуть со стены. От этого его удерживал его ужаснейший внутренний страх смерти. Именно поэтому девочка могла, отвернувшись от брата, неторопливым шагом направиться исследовать стену, зная, что через пару минут он её догонит. Ирис ни за что не смог бы сделать это ещё и потому, что каким трусом он бы ни был, и какие подлые мысли ему бы ни приходили, он никогда им не поддавался и не подставлял своих друзей. Всё же, его совесть работала так, как надо, спасая его от всяческих неприятностей. И сейчас, Ру была уверена, что долго у края стены её брат не просидит, тем более, что уходит она от него достаточно медленно, чтобы заставить его сомневаться ещё больше.    Как и ожидалось, не прошло и минуты, как Ирис, запыхавшись, догнал свою подругу и они стали идти рука об руку. Мальчик на ходу стряхивал слёзы, утирая их рукавом рубашки, в то время как Ру практически незаметно улыбалась. Она уже устала с ним возиться и навязчивые мысли о том, что стоило бы оставить его в приюте, посещали её всё чаще, но она корила себя за этим мысли и не позволяла им оставаться в голове слишком долго. Одновременно с этим, девочка подозревала, что у Эри также могли возникать подобные мысли, но зная свою лучшую подругу, Руло надеялась, что та так же этим мыслям не поддаётся. Каким бы ни был Ирис, он оставался их близким другом, с которым они жили бок о бок уже практически десять лет. И который был им нужен. — Ты правда думаешь, что мы сможем перебраться через пропасть?.. — Стоило им пройти метров десять, тихо спросил Ирис. Они не остановились, а продолжили идти вперёд, даже ускорившись. В конце концов, они потратили достаточно времени на самокопания как только забрались на стену, и теперь на осмотр территории этого времени оставалось не так уж и много. Руло опасалась, что маме вскоре приспичит проверить, куда же это они вдвоём с Ирисом запропастились. В таком случае даже Эри не сможет её остановить, ведь это наведёт на них лишь больше подозрений. — Не думаю, а знаю. — Ответила другу девочка, осматриваясь по сторонам. Они только что минули место, где в стену под углом в градусов шестьдесят упиралась другая стена, и та, по которой они шли, заламывалась под таким же углом. Девочка догадалась, что это была граница между двумя плантациями. — Во-первых, дети с третьей плантации как-то через неё перебрались. — Руло продолжала всматриваться в противоположный "берег" за пропастью, в поисках какого-нибудь выступа, на который будет удобнее спускаться. — Во-вторых, и так, и так пришлось бы спускаться с помощью верёвки, чтобы не сломать себе ничего. Только теперь верёвку придётся кидать дальше… — Уже погружаясь в свои мысли, тихо добавила она.    Таким образом, в напрягаюшей тишине, дети продолжали исследовать стену сверху. Ирис, следуя за своей подругой, буквально чувствовал исходящую от неё силу и уверенность. На самом деле, и того, и другого, были жалкие крупицы, но для Ириса, у которого их не было совсем, этого хватало. Поэтому он медленно заражался проскакивающей в глазах подруги надеждой, начиная так же, как и она, искать глазами что-то, что могло бы помочь им перебраться на другой берег. Дети даже не заметили, как перешли на бег – им действительно надо было поторапливаться, если хотели обойти всё вокруг.    Проходя по стене, окружающей одну из неизвестных плантаций, Руло ненадолго приостановилась. Здесь пахло горелым, и хоть с того пожара прошла уже почти неделя, девочка догадалась, что это и была территория той самой третьей плантации, что была разрушена сбежавшими оттуда детьми. Из-за высоких крон деревьев выглядывали острые верхушки обгорелой крыши, да и вся территория впринципе выглядела уныло и безжизненно. Так, как она и должны была выглядеть изначально – ведь теперь там больше не было лжи. Не было обманчивых улыбок воспитательницы, потому что её наверняка уже подали демонам, не было идеального дома, потому что тот сгорел в огне правосудия. Девочка не могла поверить, что сейчас стоит на месте, где всего пару дней назад стояли те дети, что сейчас на свободе.    Тряхнув головой и пихнув Ириса в бок, девочка призвала его бежать дальше. Раз уж они добрались до третьей плантации, значит место, с которого они бежали, было уже не так далеко. Время поджимало, а им нужно было ещё и вернуться вовремя, поэтому ребята ускорились. Прошло около минуты к тому моменту, как Руло вновь остановилась, причём так, что Ирис практически влетел ей в спину. Напротив них была всё такая же пропасть, а за ней – такой же "берег", с которого начинался лес. Разница была в том, что небольшой кусочек этого берега выступал вперёд, засчёт чего расстояние между стеной и ним становилось гораздо меньше. Настолько меньше, что если постараться, можно было бы привязать к верёвке камень и, кинув эту верёвку, обмотать её о дерево. — Смотри! — Ру обратила внимание Ириса на этот небольшой островок, и тот взволнованно выдохнул. Ребята переглянулись. Наконец-то, впервые за этот день, в глазах у обоих плескалась надежда. — Если мы привяжем к вот этому дереву… — Девочка указала на достаточно близко к ним стоящее со стороны одной из плантаций дерево, — …канат, а на другой конец прицепим камень, то мы сможем забросить его туда. — На сей раз она указала на дерево на противоположном берегу. — Если постараться и зацепить удачно, то верёвка может очень даже крепко повиснуть над пропастью. И тогда мы сможем выбраться! — Девочка звучала вдохновлённо. — Как мы переберёмся? Руками перебирать по верёвке будем? — Мальчик усмехнулся, на самом деле поддерживая идею сестры. — У нас же от волнения из рук будет верёвка выскальзывать, и мы так упадём… — Он задумался ненадолго, пытаясь быть полезным и так же давать идеи. — О! А что, если найти какую-нибудь крепкую палку и перецепить её через верёвку чтобы… Ну, как это объяснить… — И мальчик стал пытаться жестами показать, что он имел в виду. Руло недоуменно смотрела на него, пытаясь вникнуть в эту идею. По-сути, мальчик предлагал спуститься на противоположную сторону методом троса – перекинуть через верёвку некую опору, за которую они будут держаться руками, и прыгнуть вперёд, съезжая на натянутой верёвке как на, тросе. — Да, я это и хотела предложить! — Поддержала идею своего друга Руло. Мальчик как-то криво улыбнулся, после чего они схватились за руки, ужасно счастливые из-за придуманной ими идеи. Теперь ребята были ещё на шаг ближе к побегу. На пару шагов ближе к их победе над монстрами, над этим отвратительным местом и над их "судьбой". Руло тряхнула головой, прогоняя счастливое наваждение, после чего серьёзно посмотрела на друга. — Слушай, нам, наверное, надо возвращаться. Прошло уже достаточно много времени, Миранда могла и заметить что-нибудь. — И, дождавшись согласного кивка Ириса, девочка развернулась и побежала обратно в сторону их второй плантации.    Добираясь обратно, Руло просто молилась про себя, чтобы воспитательница не заметила их слишком долгого отсутствия. Ведь абсолютно любые совершённые ими сегодня действия в любом случае были риском, хоть и были необходимы для создания надёжного плана побега. Ведь теперь, по-сути, единственное, что им оставалось – собрать рюкзаки с провизией, протестировать их идею с тросом и дождаться, пока Эри выяснит, как работает мамин локатор. И то, последнее условие было необязательным, раз уж они знают, где находятся сами жучки, и на крайний случай их можно вырезать. Однако весь их план мог бы с лёгкостью рухнуть, если бы Миранде, например, пришло бы в голову проверить этот самый локатор прямо сейчас, поэтому ребята действовали на свой страх и риск.    Однако они верили в Эри и в то, что она способна отвлечь маму достаточно для того, чтобы та не вспоминала про локатор какое-то время. И хоть прошёл уже час, раз уж мама не поджидала их у самого подножия стены на их плантации, где они специально оставили ту верёвку, по которой забрались наверх, чтобы не запутаться и чтобы нормально спуститься на землю, значит, всё было впорядке. Ребята съехали по верёвке как по канату, чтобы не удариться больно о землю, после чего Руло попросила Ириса залезть на дерево, к которому верёвка была привязана, и отвязать её. Так, на всякий случай. Мало ли, маме приспичит прогуляться вдоль этой стены посреди ночи.    Ирис, резво взобравшись на дерево, ведь им действительно нужно было спежить, достаточно быстро развязал узел на верёвке, однако чуть не порвал её об острую ветвь. Проверив, что верёвка в целости и сохранности, ребята положили её обратно в простыню, из которой сделали своеобразный мешок, после чего, потратив немного времени на поиски удачного места, спрятали этот мешок в дупле старого дуба, стоящего у самой стены. Руло несколько раз перекладывала верёвку в различные положения чтобы убедиться, что её не будет видно невооружённым глазом, и только окончательно уверившись в этом, успокоилась. Она кивнула Ирису, намекая, что можно уходить.    Добрались до приюта они без лишних происшествий. К их с Эри общему счастью, Миранда до сих пор сидела за кофейным столиком с Эри, отчаянно пытаясь объяснить ей, как работает вязание спицами. По виду девочки было заметно, насколько она устала и как ей было скучно, однако она всё ещё продолжала отвлекать маму на её весьма странное обучение. Они сидели в окружении младших девочек, и Эри, кое-что смекнувшая в вязании, помогала им правильно взять спицы и хотя бы набрать первый ряд, хоть у самой её это едва ли получалось. Встретившись взглядом с проходящими мимо друзьями, она поняла, что вылазка была удачной. Девочка улыбнулась.    С того момента подготовка плана пошла семимильными шагами. Ведь, как говорилось раньше, с первой вылазки детей на стену прошло уже около недели, а с того момента, как им вообще раскрылась правда – две недели. План был практически готов. Они могли бы бежать абсолютно в любой момент после того, как Руло с Ирисом проверят работу собранного ими троса, и Эри выяснит, как же в итоге работают часы. Они собирались сделать это в один день – Эри вновь будет отвлекать маму, и заодно попросит показать часы, а в это время её друзья попробуют закинуть на другой берег пропасти пробную верёвку-трос. Всё шло слишком идеально, чтобы быть правдой.    И Эри это напрягало.

* * *

   Эри целенаправленно, быстрым шагом, направлялась в кабинет мамы. Сама мама, то есть Миранда, шла чуть впереди, придерживая папку с документами. Документами, содержащими оценки детей на тестах. И на протяжении последних двух недель, девочка продолжала неизменно держаться на первом месте по баллам. До совершенно идеальных она ещё не дотягивала, однако благодаря постоянным урокам с мамой, книгам, которые та заставляла её читать в свободное от возни с младшими детьми и других занятий время, они несколько повысились, и девочка сумела обогнать максимальный результат Итель. В тот день, когда это произошло, девочка отметила, что ранее считала, что этот день будет для неё победным, однако сейчас она лишь с подступающей болью и грустью осознала, что продолжала состязаться с мёртвой. Ита бы ей гордилась, узнай она, что до высшего балла Эри не хватало всего десяти баллов.    Вообще, Эри заметила весьма интересную закономерность. Если не учитывать Итель и тех детей, которых отправили в двенадцать лет, её младших братьев и сестёр убивали в порядке возрастания их баллов. Следующий на отправку обязательно был тем, чьи средние баллы за последние два месяца были ниже, чем у остальных детей. Кажется, в этом был какой-то странный смысл. Да и детей обязательно отправляли до двенадцати лет, не передерживали ни на день, даже если последняя отправка была совсем недавно. Но сколько бы девочка над этим не думала, какой-то основной мысли в голову не приходило. Обсуждать это с Руло и Ирисом так же не очень хотелось – в этом не было необходимости, ведь именно эта информация не была необходимой от слова совсем.    По всей видимости, вкус человеческого мяса зависел от возраста ребёнка и его интеллекта. По-крайней мере, так думали демоны, заведующие этой фермой. Чем старше и умнее ребёнок, тем он был качественнее и вкуснее – это Эри поняла, однако вот из-за чего – совсем нет. При этом, дети после двенадцати уже не были такими вкусными, или же вкус не меняли, а значит и содержать их дальше было затратно. Хотя, таким образом они получили бы гораздо больше плоти… Ведь люди продолжали развиваться до лет двадцати. Или они наоборот теряли так свой вкус. В конце концов, Эри совершенно не понимала демонов и их странный вкус. Такими темпами, ей казалось, они могли бы придумать и миф о том, что эмоции, с которыми умер человек, так же влияют на вкус. Это хотя бы звучало бы интересно.    Но не ей, человеку, такому же, как и всем тем, кто пошёл на корм высшим существам, судить о странных вкусах этих самых существ. Она даже не особо понимала, в каком конкретном виде они их едят. В сыром, или готовят, как люди? Те демоны, которых они с Ирисом видели у ворот, выглядели уж совсем монстроподобно, и она предположила бы первый вариант, если бы третий демон не отличался бы от них настолько критично. Да, он всё ещё не был ни на каплю похож на человека, однако он стоял ровно, его конечности не имели лишних суставов, да и он носил одежду, скрывающую почти всё тело. Умел читать, а те двое могли водить машину. И как подобные существа могут быть настолько дикими, чтобы есть людей сырами? Это было бы странно, казалось девочке.    Но рассуждать дальше про вкус человечины и отношению к нему демонов было бы ещё более странно, поэтому девочка тряхнула головой, прогоняя странное наваждение и догоняя Миранду. Женщина обернулась на пару секунд и ухмыльнулась, стоило ей заметить во взгляде своей воспитанницы уже такое знакомое ей презрение. Как бы так не пыталась его скрывать, а она и не пыталась, на самом деле, лишь делала вид, чтобы запутать маму, та всё видела. Как казалось матери, Эри совершенно не умела скрывать свои эмоции. И пока что это было ей на руку, однако вот в будущем это могло бы помешать девочке выдержать обучение в штабе. Поэтому перед тем, как отправить её туда, женщине нужно было сломать и переделать девочку.    Сейчас они направлялись в кабинет матери по одной простой причине – как обычно, та попросила Эри помочь ей с сортировкой результатов. Каждый раз, когда девочка это делала, её пробирало от ужаса и отвращения к самой себе – каждый раз она буквально раскладывала детей по категориям, помогающим понять, кто из них умрёт быстрее. Приближала смерть одного из родственников. Конечно же, девочка не хотела способствовать ничьей отправке, но понимала, после того, как они с Ирисом и Руло сбегут, все остальные всё равно в конце концов умрут, если не додумаются сбежать сами. Так что хочет она того, или нет, но она не могла никак изменить приближающуюся судьбу хотя бы одного из детей. Если не кто-то из них, то ребёнок с другой плантации – ведь они уже прочувствовали это на себе, потеряв Итель.    Вот и теперь, как уже обычно на протяжении последних двух недель, девочка шла вслед за мамой в уже привычный её кабинет. Единственное, что действительно отличалось в сегодняшней ситуации, так это то, что прямо сейчас, пока мама будет сидеть совсем рядом, Руло и Ирис будут находиться далеко на стене, проверяя работу собранного ими из материалов в кладовке каната. Поэтому именно сейчас у Эри будет, помимо задания Миранды, ещё две цели – узнать, как работает локатор, и не дать женщине им воспользоваться, тем самым поставив всю их сегодняшнюю вылазку в опасность. И, учитывая, что они шли именно к ней в кабинет, в то время как детям было позволено гулять на улице, это было бы очень проблематично, ведь матери необходимо было хоть как-то за ними поглядывать.    Подойдя к запертой, обычно, если мама за ней отсутствовала, двери кабинета, женщина ловко вытащила из кармана спец-ключ, который Эри уже давно стащила бы, если бы та не пользовалась им слишком часто. Если бы у них действительно имелся подобный ключ, это ужас как облегчило детям побег. По крайней мере, им не пришлось бы в день побега лишнее время возиться с замком. Но стащить ключ у матери вечером не выйдет – ночью воспитательница обязательно запиралась в комнате с младшими детьми, которым пока что нельзя было спать в общих детских. И именно тогда она явно заметила бы отсутствие ключа. Поэтому от этого удобства пришлось отказаться.    Замок щёлкнул, и Миранда открыла дверь, пропуская свою спутницу вперёд. Для той кабинет матери за проведённое с ней время уже действительно стал чем-то ужас насколько привычным. И не знай она о тайне приюта, может быть и радовалась бы тому, что за эту пару недель так сблизилась с мамой. Ведь раньше, ещё до "отъезда" Итель, она, бывало, своеобразно ревновала маму к ней. Ведь хоть девочка и помогала той постоянно по своей же инициативе, из-за этого она проводила с воспитательницей в разы больше времени, чем кто-либо из детей. Её больше хвалили, ведь и заслуг было больше, и из-за этого Эри иногда чувствовала себя обделённой этой материнской любовью. Однако теперь она понимала, что всё это время Миранда лишь готовила её подругу к продаже собственной совести.    Девочка прошла к рабочему столу Миранды, за которым ей в последнее время частенько приходилось сидеть. При этом, она и сама не заметила, как мать направилась в совершенно другую от стола сторону, к книжным шкафам. Эри аккуратно положила стопку с документами на центр стола со стороны мамы, тут же выравнивая её руками, чтобы ни один листик не выбивался из общей картины. Мать всегда заставляла её делать так – в её работе всему и всегда был необходим порядок. Некрасиво распечатанный документ выбрасывали, так же как и неугодного ребёнка, который отказывался слушать правила слишком часто, отправляли первым. Вроде именно так это должно было работать, но тогда Эри не очень понимала, по какой именно логике она ещё жива. — О, нет, сегодня нам не сюда. — Окликнула её Миранда, как только девочка хотела сесть в кресло у рабочего стола мамы. Женщина поманила её рукой, призывая подойти ближе. Сама она всё так же стояла у книжных стеллажей, подпирающих левую стену кабинета. Эри не особо поняла, в чём было дело, и куда её звала воспитательница, но всё равно нерешительно поднялась обратно с кресла и пошла к ней навстречу. — И бланки с оценками с собой прихвати тоже, понадобятся. — Добавила ещё женщина, обернувшись, когда её воспитанница к ней подошла. Девочка лишь только с неким раздражением вздохнула, когда ей пришлось ещё раз возвращаться на прошлое место.    Миранда подошла ещё ближе к книжному стеллажу напротив неё и, взявшись руками за края одной из полок, толкнула его пот себя. К огромнейшему удивлению Эри, она услышала какой-то странный щелчок, и шкаф буквально задвинулся внутрь другого, стоящего слева от него. В некоем шоке девочка пронаблюдала за тем, как мама отряхнула руки и тихо усмехнулась. "Тайная комната?.." — возникла первой мысль в голове её воспитанницы. Ведь а что ещё могло находится позади подобной конструкции? Она подумала, что забавно было бы, если бы она обнаружила этот ход раньше, когда выбирала книгу из воспитательской библиотеки. Однако сейчас было не до смеха.    Как девочка и ожидала, позади шкафа находилась высокая деревянная дверь. Абсолютно такая же, как и все двери в приюте, за исключением того, что она вся была в царапинах и потёртостях. Но оно и очевидно – ведь в нормальном состоянии она была совсем впритык с книжным шкафом, а из-за постоянного его передвижения не могла остаться в идеальном состоянии. Но это действительно была просто обычная дверь, даже без замочной скважины. Эри подумала, что странно было бы, если бы замок на двери всё-таки был. Если человек сам додумался бы до того, как до этой двери добраться, то и как взломать замок он бы явно придумал. Гораздо больше её интересовало то, откуда эта комната вообще взялась.    Миранда взялась за круглую металлическую ручку и провернула её. Дверь распахнулась вслед за её рукой, когда та потянула её на себя. Женщина отошла от прохода в сторону, услужливо пропуская свою воспитанницу вперёд. Та же, в свою очередь, некоторое время колебалась перед тем, как зайти в комнату. Зная маму и ситуацию, в которой они оказались, там могло быть абсолютно что угодно. И с какой целью воспитательница вообще ведёт её, единственного ребёнка, который может рассказать остальным о тайне приюта (по крайней мере, по мнению самой женщины это было так), в эту секретную комнату так же было непонятно. Холодок пробежал по спине когда мама махнула рукой, призывая поскорее заходить.    Странные подозрения забрались в голову Эри. А что, если она сейчас переступит порог этой двери, а мама захлопнет за ней дверь и задвинет шкаф? Ведь изнутри комнаты дверь открывалась бы наружу, и выйти она бы попросту не смогла из-за книжного стеллажа, её подпирающего. Вдруг женщина узнала о плане детей? Посмотрела, незаметно от самой девочки, на свои часы-локатор и увидела эти самые две точки у границы. И теперь она собиралась поймать их до того, как они доведут свои исследования до конца. Это бы ужас как помешало бы плану, ведь хоть Эри Миранда в конце концов и выпустила бы, для Ириса и Руло любая ошибка была бы смертельной. И, к сожалению, за то, сможет ли мать подловить их на этих ошибках, отвечала сейчас только Эри.    Как бы её сейчас не переполняло не пойми откуда взявшееся волнение, девочка глубоко вдохнула, попытавшись успокоить свои эмоции, и шагнула вперёд. Она не должна была дать маме заметить её опасения. Ведь скорее всего все подозрения были ложными, узнай Миранда о планировании детьми побега, она бы хоть как-то дала понять это напрямую. По крайней мере, так казалось Эри и на это она надеялась. Воспитательница не была чистым злом, которому приносило бы удовольствие издеваться над своими "детьми", ей было на них совершенно плевать, именно это она постоянно показывала девочке. Она бы просто не стала тратить своё время на подобное. Думая об этом, Эри с неприязнью понимала, что внутри себя ещё продолжает пытаться оправдать маму.    Девочка смогла наконец-то с облегчением выдохнуть, когда, зайдя в комнату, обернулась и увидела, что Миранда зашла вслед за ней. Женщина прикрыла дверь изнутри и быстрым шагом направилась в другой угол комнаты. Эри понадеялась, что зря засомневалась в сохранности и успешности их плана и сегодняшней вылазки Руло и Ириса. Она не сомневалась, что у них сегодня всё получится. Хоть ребята и собрали тросс из подручных средств, всё измерения для него они перепроверяли чуть ли не тысячу раз. Главное, чтобы тросс хорошо зацепился за дерево на противоположном от пропасти берегу и выдержал человеческий вес. И как только они в этом убедятся, смогут убежать абсолютно в любой день, хоть завтра.    Но сейчас её гораздо больше интересовало помещение в котором она оказалась. Всё более недоумевающим взглядом девочка рассматривала ту небольшую комнатку. К её же собственному разочарованию, она скорее напоминала заброшенный пустой чулан, чем сверхсекретное "убежище" их врага, которое она изначально ожидала. Просто четыре стены, обклеенные неприятно побледневшими светло-зелёными обоями, выглядящими слишком старыми из-за странных разводов у самого пола. Одна маленькая лампочка в центре комнаты, чем-то напомнившая девочке о коридоре за воротами, да стоящий у левой стены старый книжный шкаф, на полках которого стояла всего пара-другая книг.    Эри подошла к шкафу, всё ещё совершенно не понимая, что она вообще тут делает. Она подумала, что, может быть, мама привела её сюда чтобы захватить пару книг, которые ей зачем-то пригодятся. Поэтому девочка переложила документы в одну руку, подумав над тем, а зачем она тогда вообще их сюда брала, и взяла второй рукой одну из книг. К её разочарованию, это был простой серый скучный том биографии какого-то человека, чьё имя было невозможно прочесть из-за странного шрифта и затёршихся золотистых букв. Она поставила тяжёлую книгу на место, про себя решив, что она ей явно не нужна, раз даже название разобрать настолько проблематично. Картинка всё равно никак не складывалась в голове. — Сюда. — Неожиданно позвала её откуда-то из-за спины Миранда. Эри развернулась на её голос и удивлённо уставилась на женщину. Как она и подозревала, в комнате всё же был кое-какой подвох. Всё же, те, кто проектировал и строил само здание приюта, был очень даже расчётлив, ведь предугадал, что секретную дверь за шкафом можно случайно найти. Поэтому чтобы попасть в настоящую секретную комнату, а не в этот чулан, нужно было ещё и спуститься в открытый пару секунд назад мамой люк в полу. И как девочка не заметила неровно размешённые на полу доски? Это уже было не важно. — Только осторожнее, там высоко. — Предостерегла свою воспитанницу Миранда, опускаясь в люк первая, аккуратно спускаясь по металлическим перекладинам.    Девочка осторожно подошла к люку и, опустившись на колени и нагнувшись, передала воспитательнице, которая уже практически спустилась вниз, документы из своих рук. В конце концов, как она планировала спускаться по этому нечто, что не выглядело особо надёжным, пока у неё заняты руки? После того, как воспитательница покинула поле зрения Эри и освободила ей пространство для спуска, та осторожно опустилась на одну из перекладин. Изначально они показались ей скользкими, однако железо было ржавым, и из-за этого соскальзывала она не так сильно. В пару резвых движений девочка спустилась и спрыгнула вниз, оборачиваясь к матери.    Та стояла где-то поодаль от неё, в кромешной тьме. Эри могла только слышать, как женщина возилась с чем-то, что громко звенело, в паре метров от девочке. До её слуха также донеслось тихое возмущённое бормотание матери, и она про себя усмехнулась. Всё-таки, даже под маской мама не была такой безжизненной куклой, которой могла показаться сначала. Но это совсем не делало её хоть на каплю лучше. Если такие мысли посещали голову Эри, та сразу же их отгоняла. Она ненавидела эту женщину и совершенно не хотела иметь ничего общего с ней, но защитная функция организма всё равно активно пыталась сгладить углы. Но девочка ненавидела ложь так же, как и предателей. Даже от своего собственного подсознания.    Тёплый свет неожиданно озарил маленькое помещение после того, как девочка услышала звук чиркнувшей где-то рядом спички. Источником этого самого света оказалась керосиновая лампа, которую держала в одной руке Миранда. Обыкновенная, ничем не примечательная, казалось бы, лампа. Так было бы, если бы это не была та же лампа, которую женщина всегда брала с собой, когда вечером провожала детей "к новым родителям". Та же лампа, которая освещала всем родственникам Эри путь на тот свет, последнюю дорогу, которую они пройдут в своей жизни. И совсем недавно эта же самая лампа была спутником, проводившим их Итель в загробный мир. Но свет огня так обманчиво-приветливо подмигивал внутри, за стеклом, что девочке захотелось её разбить.    Она прошла дальше в помещение, уже не опасаясь споткнуться о свои собственные ноги в темноте. Сама эта темнота чем-то напомнила о недавнем её кошмаре, приснившемся девочке в день отправки Итель. Она аж дёрнула плечом, вспомнив этот ужас. Каждый раз, когда она об этом думала, тот сон вновь пролетал перед глазами во всех мельчайших деталях. Но было кое-что, что в этом сне её забавляло, хоть и не должно было – её гораздо больше напугала часть, в которой ей пришлось есть за одном столом с демонами, чем часть, где демон пытался её убить. Это говорило о том, что девочка гораздо больше боялась сама стать предателем, монстром, чем этих самых монстров.    Но она совсем не хотела сейчас вновь вспоминать об этом ужасном кошмаре. Тем более, что он во всех подробностях повторялся пару раз после того дня. Эри решила осмотреться. Ведь сейчас она уже действительно находилась в своеобразном "логове" матери, и это было очень хорошей новостью. Вдруг она увидит здесь что-то, способное ещё больше помешать их с Руло и Ирисам планам. Например, какие-нибудь камеры, или, наоборот, полезную информацию – карту, например. Да и в таком тесном помещении гораздо легче было бы стянуть у Миранды локатор, хоть в полутьме его свет выдал бы девочку. Но попытаться всё равно было можно.    Помещение, в котором они с Мирандой оказались, представляло собой небольшую комнатку с рабочим столом из тёмного дерева по центру, который занимал практически всё пространство. На столе, помимо керосиновой лампы и стопки документов, содержащих баллы детей на тестах, которую мать уже успела выложить туда для удобства, стояло ещё что-то тёмное и громоздкое, но Эри не была в состоянии рассмотреть это что-то из-за расстояния. Сейчас её и комнату, в которой стояла воспитательница, ожидая её, разделял узкий коридор, по обеим стенам которого тянулись забитые чем-то полки. Девочка поскорее направилась навстречу маме, чтобы не заставлять ту ждать слишком долго. Не хотелось выводить женщину из себя.    Проходя по коридору, Эри всё же поняла, чем именно были заполнены те полки. Хоть света от керосиновой лампы и не было достаточно, чтобы осветить этот "подвал", включая коридор, целиком, кое-как очертания разобрать было возможно. На полках, прикреплённых к стене слева от неё, были расставлены детские игрушки. Плюшевые звери, пластмассовые погремушки и пирамидки, прятавшиеся на нижних полках, вязаные куклы – всё это грустно лежало на полках в тайной комнате матери. Дрожь пробрала девочку, когда, проходя дальше, она для себя отметила, что здесь находились только старые игрушки тех детей, кого с ними уже не было. Тех, кого уже отправили. Ведь ни её старых игрушек, ни Ириса, ни Руло, здесь не было. А вот самодельная тканевая кукла, подаренная мамой Итель на её третий день рождения, стояла на самой верхней полке. Своеобразное кладбище. Только вот вместо трупов – их игрушки.    На полках же с другой стороны стояли чёрные ячейки с различными бумагами. Каждая такая ячейка была подписана – на каждой была бумажка с номером. В некоторых бумаг было меньше, в некоторых больше. Были ещё и практически пустые – один лист был минимальным количеством документов в ячейках. Только вот на некоторых из них, как заметила Эри, прямо поверх бумажки с номером был приклеен жирный красный крест. В основном подобные ячейки распологались снизу, однако одна, видимо, ещё не убранная Мирандой на своё место, выбивалась из общей картины, находясь прямо посередине верхней полки. "02194", — гласил номер на ячейке. Ещё одно напоминание о Итель. Как бы Эри не пыталась её отпустить, за такой короткий срок раны не могли зажить.    Коридор, что не был таким уж и длинным – всего каких-то два метра – показался Эри бесконечным, но она наконец-то преодолела его. Маленькая комнатка, где Миранда уже уселась на единственный стул за столом, была освещена гораздо лучше. Под тёплым светом лампы совсем не было понятно, в какой цвет были окрашены стены, потолок или пол – всё отливало оттенками оранжевого. Зато девочка наконец-то сумела разглядеть тот странный предмет, стоящий на столе рядом с лампой. К её огромному удивлению, это было… радио. По крайней мере, так радио выглядело на картинках в книгах, которые они читали. Ведь нигде, кроме этой комнаты, радио больше не было. Девочка догадалась, что с помощью него воспитательница связывалась с демонами.    Пройдя внутрь этой комнаты, Эри неловко остановилась у стола, ожидая, что же ей скажет мама, или подыскивая удачный момент для разговора. Ведь ей нужно было как-то заставить женщину показать ей часы. Тем более, раз уж она привела её сюда, в её секретную комнату, то шансов, что она согласится, становилось уже больше. Миранда без слов поднялась со стула, любезно отодвигая его, чтобы её воспитанница присела, после чего отошла в коридор. Эри не успела известись от напряжения, как женщина вскоре вернулась с двумя ячейками в руках. Она опустила их на стол перед девочкой. Та отметила, что на ячейках были номера двоих её младших братьев и практически не было бумаг. — Тебе нужно перебрать бланки с оценками каждого из ребят и поместить туда сегодняшние так, чтобы они шли по убыванию. — Начала наставлять девочку мама, уперевшись в дверной проём плечом. Она внимательно посмотрела за тем, как девочка придвинула к себе первую ячейку. — После наших с тобой разборов оценок в моём кабинете мне постоянно приходится делать сортировку самой, поэтому удобнее будет сразу так. Только выписывай сегодняшние и вчерашние баллы каждого на отдельный листочек. Вот. — Женщина протянула ей пустой лист и ручку, и Эри тут же включила её. Щелчок раздался достаточно громко в тишине. — А тебе не страшно пускать меня в свою секретную комнату?.. — Как-то нервно начала Эри, случайно ещё пару раз щёлкнув ручкой. Она понятия не имела, как правильно начать разговор, чтобы плавно подвести его к необходимой ей теме. Тем более сейчас она ощущала себя ещё чуть хуже, чем когда находилась просто в кабинете Миранды. Сейчас же она была ограждена от всего мира, запертая в этой маленькой комнатке. И если бы мама не захотела бы, она бы не смогла отсюда выйти. Так, была уверена девочка, думала сама мама. — Странно тебе доверять такое мне, Миранда… — Ох, — Женщина, отвернувшись куда-то в сторону, усмехнулась. После этого, всего через пару секунд, её пробрал дикий смех. — А что ты можешь мне сделать, Эри? Это не акт доверия, ты итак уже знаешь о этой ферме практически всё, что я могу тебе рассказать. Ничего нового ты тут не узнаешь. Да и сбежать ты не решишься – я же знаю. — Она сощурила глаза и уставилась на свою подопечную. Та тоже подняла взгляд и ответила ударом на удар. — Я не называю тебя трусишкой, не подумай. Но мы обе понимаем, что только от тебя зависят жизни Руло и Ириса, и поэтому ты не пойдёшь против меня, что бы я тебе ни показала.    Эри отвернулась от неё, продолжая копаться в стопке с бумагами в поиске бланка с ответами и баллом Дейва – шестилетнего мальчика, чью ячейку она сейчас заполняла. Конечно, мама сказала, что ничего нового девочка в этой комнате не узнает, и, частично, была права. Но сейчас она не могла видеть хитрую ухмылку на лице своей подопечной – кое что она, всё-таки, заметила. И этим чем-то было как раз радио, стоящее совсем рядом с ней. Если она права, и с помощью него она связывается с демонами, а не слушает весёлую музыку, параллельно с этим решая, кто из детей умрёт следующим, то во время побега нужно будет выманить её как можно дальше от своего кабинета. От приюта в целом. Возможно обездвижить, чтобы она не могла донести об их побеге в ближайшие часы. Убивать её было нельзя – Миранда сама говорила, что чип на её сердце тут же сообщит Штабу. — Ты так в этом уверена? — Уголок губ Эри дёрнулся, когда она это произнесла, однако вместе с ним дёрнулось и нижнее веко. Она слишком сильно сжала ручку в руке и оставила на бумаге некрасивый жирный штрих около написаных около имени "Дейв" выше чисел. — Кто знает, может, я такая же жалкая крыса как и ты, и собираюсь подставить своих друзей, а сама узнать всю информацию и сбежать. — Это она произнесла достаточно тихо, но совершенно не подумав. Конечно, она не собиралась делать ничего подобного, но оскорбить мать вслух уже давно ужасно чесался язык, хоть это и могло принести последствия. Девочка быстро заткнула рот руками, пока оттуда не вырвалось ещё что-то такое. — Не боишься, что за такие выражения я ускорю отправку твоих друзей? — Женщина нахмурилась, со спины подходя к девочке, нависая над ней, стоя над душой. Она сложила руки на груди, а Эри продолжила работу с бланками. — Ты не… жалкая крыса, как ты выразилась, поэтому ты не решишься на подобное. Ты действительно совсем не похожа на меня. То есть, пока не похожа. — Миранда вновь странно улыбнулась, продолжая говорить. — Хочешь или нет, но тебе придётся стать "крысой", чтобы выжить. В этом мире есть те, кто ест, и кого едят. И мы здесь не те, кто ест. И именно поэтому нам, людям, нужно предавать других людей, чтобы пожить чуть дольше.    Лицо Эри скривилось от отвращения к женщине, стоявшей позади неё. Даже бумажку, которую она в тот момент держала в руке, девочка сжала слишком сильно, немного помяв. Последнее время она часто отмечала за собой плохой контроль собственного гнева. Но, к счастью или сожалению, это происходило только в пресутствии этой твари. Она бы с удовольствием ответила ей то, что думает, но ей нужно было притворяться. Притворяться, что смирилась, и внимательно слушать, молчать. Своими колкими высказываниями она бы только навлекла на себя реальные подозрения. "А добиваться того, чтобы стать тем, кто ест, совсем не вариант?" — подумала девочка. Однако эта мысль так и осталась невысказанной – всё же, она сумела сдержать себя. — Хах, знаешь, никогда не думала, что услышу это оскорбление когда-то ещё раз в своей жизни. — Помолчав недолго, продолжила Миранда, забирая у Эри ячейку, с которой та только что покончила, для того, чтобы сходить в коридор и принести ей следующую. — И уж тем более не думала, что услышу его именно от тебя. — Её голос звучал приглушённо из-за того, что теперь женщина стояла к своей воспитаннице спиной, да и ещё чуть поодаль, в коридоре. Да и звук скрипящего об деревянные полки пластика при выдвижении ячейки мешал услышать то, что говорила мама. Она поставила ячейку Дейва на место, в образовавшуюся после того, как она её ранее достала, дыру, после чего взяла в руки другую. — И… — Девочка запнулась ненадолго, думая над тем, как построить вопрос. Шанс вывести Миранду на разговор о локатора она уже нечаянно упустила, так что оставалось только плыть по течению, осторожно вновь подходя к нужной теме. — И кто же тот человек, который назвал вас так до меня? — Незаметно для самой себя, Эри перешла к более вежливой и уважительной форме обращения. И это несмотря на то, что свою собеседницу она совершенно не уважала. Женщина подошла к ней и передала следующую ячейку, которую девочка тут же приняла, поставила сбоку от второй и вновь принялась за работу, ожидая ответа мамы. Почему-то ей показалось, что ещё задолго до неё, секрет узнал кто-то ещё, и сейчас мать это расскажет.    Но та лишь странно засмеялась, чуть ли не согнувшись пополам, после чего отошла от девочки, оперевшись спиной о стену. Женщина закрыла лицо рукой так, что Эри не могла видеть верхнюю его часть, светом лампы освещалась лишь её слабая улыбка. Воспитательница опустила руку, и девочка увидела, как её карие с бордовым оттенком глаза, отливающие золотом в свете огня, светились от какой-то растерянности, смешанной с презрением. Вот только чувства эти были направлены далеко не на Эри, ведь смотрела Миранда мимо неё, прожигая взглядом противоположную стену. Девочка так же уставилась на неё недоуменно, ожидая. Теперь ей стало ещё более интересно. Женщина медленно потушила чувства в своём взгляде и, сощурив глаза, с грустной ухмылкой перевела его на свою воспитанницу. — Человек? — Миранда притронулась рукой к своим волосам, накручивая на палец одну прядь. Она призадумалась немного, а Эри попыталась переварить вопрос, который только что услышала. Она ведь не ослышалась, Миранда действительно переспросила, считает ли она того, кто оскорбил её ранее, человеком? — С чего ты решила, что это был человек? Нет, так меня когда-то назвал какой-то демон. — Договорила женщина, а Эри, по какой-то причине, стало очень даже смешно. "Вот видишь, даже демоны понимают, что такие, как ты – не более, чем глупые предатели", — Эри, может, и хотела бы это сказать, но решила, что это подождёт. — Демон? Всмысле… один из монстров? — Она уточнила для того, чтобы прозвучать убедительнее. Паралельно с этим, девочка продолжала выписывать баллы с бланков и пересчитывать их. С какой-то ностальгией она вспоминала, как сама в детстве получала на первых своих тестах подобно низкие баллы. Это было не потому, что она была глупой, или что-то в этом духе, а потому, что маленькой Эри было трудно удержать тяжёлую ручку в руке правильно, и при её поднесении к экрану часто сканировался неправильный ответ. А ведь тогда она даже не представляла, по какому тонкому лезвию ходила. Её жизнь могла бы прерваться всего-то от детской неуклюжести. — Не просто один из монстров. — Без промедления ответила ей Миранда, погружаясь в не особо приятные воспоминания. — Этот гад был одним из знатных демонов, которые покупают здесь товар. Я до сих пор помню, как была оскорблена до глубины души. — Мама начинала звучать возмущённо, из-за чего повысила голос. — Он заявил тогда, что даже люди, которые умирают, будучи отправленными на съедение таким как он, заслуживают больше сочувствия, чем те, кто хочет жить. Кто хочет жить, как я, и готов на всё ради этого. — Женщина замолчала, а Эри, неожиданно для себя, прониклась некоторым уважением к этому неизвестному демону. Просто за то, что он разделял её мнение насчёт этой отвратительной женщины, Миранды. — Но, подождите… — Вдруг прервала её Эри, задумавшись на пару секунд. Она оторвалась от своей работы и поняла, что картинка как-то не очень складывалась. — Где вы с этим демоном встретились? Мне почему-то казалось, что демоны не забирали товар напрямую с фермы… — Говорить это было опасно, ведь ни слова про отправку воспитательница ей не говорила. Она лишь знала то, что видела своими глазами, и поэтому пыталась не прозвучать слишком осведомлённо. Это было бы подозрительно. Но ей всё равно было интересно, где и как именно Миранда встретилась с тем демоном. Чисто личный интерес, она понимала, что не получит из этого никакой полезной информации. — Ты права, на моём опыте, детей готовили к отправке только работники-демоны, а что происходило дальше, я понятия не имею. — Скучающе ответила ей мама. Она забрала у девочки очередную ячейку, перепроверяя на ходу количество содержимых в ней бумаг. — Но я тогда ещё не была мамой, а тот демон был гостем владельца этой фермы. Это было давно, лет двенадцать назад, когда тебя ещё не было. Я имею в виду, логично, что тебя тогда не было, до твоего рождения меня бы матерью не назначили. — Ушла в свои рассуждения женщина, подперев подбородок рукой, оперевшись на полку с ячейками. Её опять было плохо слышно, но через пару секунд она заявилась в дверном проёме с новыми двумя чёрными ячейками. — Это было, когда я ещё была сестрой в Штабе.    Эри в ответ на это промолчала, берясь за новые ящейки. Параллельно с этим она краем глаза посматривала за тем, чтобы мама, вновь подпирающая стену, не полезла в карман за часами, проверить, как там дети. Тут же до неё дошло, какой глупой идеей было бы спрашивать её про часы сейчас – Миранде в любом случае пришлось бы посмотреть на экран, чтобы объяснить как и что работает девочке. Естественно, что с высокой долей вероятности она увидела бы две точки на стене вообще в другой части фермы. Это было бы очень неловко. Одновременно с этим, девочка поняла, что не могла перестать прокручивать в голове такую странную фразу мамы. И что же означало то, что без неё Миранду не назначили бы матерью второй плантации. Смутные сомнения начинали закрадываться в голову. — Ох, а я разве тебе не рассказывала? — Продержав напрягающую тишину на протяжении минуты, наконец-то ответила ей женщина. Эри тут же отложила ручку, поворачиваясь к ней. Тон Миранды подсказывал ей, что в ближайшие пару минут она услышит что-то действительно неожиданное. И не в лучшую для неё сторону. — Хотя, при каких условиях я могла бы это рассказать?.. — Она усмехнулась, после чего продолжила. — Перед тем, как тебя назначать матерью или сестрой на одной из плантаций, тебе придётся выносить здорового ребёнка, который также отправится на ферму. На твою или чужую плантацию – в зависимости от того, кем тебя назначат. Могут и в Штабе оставить даже после родов. Многие женщины моего возраста, чьи дети уже давно мертвы, до сих пор работают в Штабе. — Но причём здесь к вам я? — Продолжала недоумевать девочка. Шестерёнки в голове потихоньку начинали крутиться, но слишком медленно. Потихоньку, шаг за шагом к ней подбиралось страшное осознание. В какой-то один момент, как только оно наконец достигло мозга девочки, она дёрнулась в сторону как ошпаренная. Руки задрожали, а зрачки сузились, когда она уставилась в глаза Миранды напротив её глаз. — Погодите… Только не говорите, что я… — Она говорила с некоторыми запинками, её волнение прекрасно прослеживалось в голосе, он дрожал от понимания того, что она сейчас собиралась сказать. Ведь даже если бы это было бы истиной, Эри ни за что не признала бы это. Нет, она бы скорее умерла, чем ещё раз назвала её так. — Что я ваша… — Моя биологическая дочь. — В полутьме её улыбка выглядела почти безумно. Вот только смотрела женщина на свою дочь совершенно не по матерински. Какими бы кровными узами они ни были бы связаны, она всё равно относилась к ней так же, как к любому другому ребёнку, которого ей однажды придётся отправить на съедение демонам. — Всё верно. Забавно, не правда ли? Что именно твою жизнь я спасаю, предлагая тебе альтернативу работы на демонов и ферму… — Миранда усмехнулась, подходя ближе к девочке. Она упёрлась руками в стол, перекрывая той свет. И только сейчас, только в этой кромешной темноте, Эри сумела разглядеть в её глазах ещё и ненависть вперемешку с разочарованием.    Это не могло быть правдой. Эри не могла поверить, что эта женщина, этот человек, это существо вообще могло быть её матерью. Это даже звучало, как полный бред. Такой бред, что хуже не придумаешь. Это ужаснейшее существо, которое она так ненавидела, которое буквально продалось демонам за возможность прожить, нет, просуществовать чуть дольше, уж точно не могло быть её биологическим родителям. Кто угодно, но не она. Даже родители-демоны, которые заставляли бы её есть человеческую плоть, как в том сне, были бы гораздо лучше, как думалось девочке. Она не могла в это поверить. Да, Миранде не было совершенно никакого смысла врать на этот счёт, но Эри не хотела в это верить слишком сильно. Она хотела бы, чтобы она ошиблась, и воспитательница забрала свои слова обратно.    Ведь они даже похожи не были. Хотелось бы Эри, чтобы это действительно было так, но с каждой прошедшей секундой она, к ужасу для себя, отмечала всё больше и больше сходств, сводящих её с ума. Черты лица, голос – во всём этом у Миранды она находила себя. Карие, ближе к бордовому, большие глаза женщины, поблескивающие изредка красной искоркой, превратились у Эри в ярко-алые, с абсолютно таким же разрезом. Непослушные волнистые светлые волосы одного и того же оттенка у них обеих, с разницей в том, что у девочки они были гораздо светлее. Бледная кожа, абсолютно такая же, как и у матери. Девочке вдруг резко захотелось сорвать с себя абсолютно всё, что хоть каплю походило бы на эту женщину – кожа и волосы включительно. Но в одном она была уверена – характером она пошла совсем не в неё. — Я была запасным вариантом, хочу напомнить… — Тихо возразила Эри, всё ещё неспособная принять горькую правду. Миранда в качестве биологической матери была настолько ужасным открытием, что девочка почувствовала себя счастливой за то, что не хотела в детстве выяснить, кем были её настоящие родители. А ведь она ещё с самого начала считала их предателями, бросившим её и не заслуживающими её внимания. И, видимо, её глупое детское предположение оказалось правдой. По крайней мере, по поводу матери. — До ситуации с Итель ты даже не пыталась меня готовить. — Вновь начиная буквально закипать изнутри, девочка снова обратилась к Миранде на "ты". Она окончательно оторвалась от своей работы, устремив всё своё внимание на женщину. Чего ещё такого шокирующего её мама скажет? — Не пойми неправильно, Эри, но на то были весьма очевидные причины. — Безэмоционально и жёстко ответила ей воспитательница. Она отвернулась в сторону, задумавшись о чём-то и опустила взгляд. — Мне с самого начало было абсолютно плевать, где чей ребёнок. Всё равно, все вы – скот. И Итель была гораздо более подходящей кандидаткой на роль матери. Более спокойной и покладистой, более услужливой, лучше взаимодействовала с младшими родственниками и никогда не нарушала правил. Она была бы той, кто действительно хорошо прижился бы в штабе. Чего не скажешь о тебе. — Женщина повернулась обратно к ней и наклонилась чуть ниже. Её глаза встретились с горящим от гнева и ненависти взглядом дочери. Она лишь усмехнулась. — К сожалению, кроме милой мордашки в тебе от меня нет абсолютно ничего. Моё маленькое разочарование. — С болезненной улыбкой на лице, Миранда потрепала Эри за щёку.    "К счастью", — подумала во ответ девочка. Всё же, она была счастлива, что даже сама её мать признавала, что они совсем не похожи. Меньше всего ей хотелось однажды проснуться в маленькой комнатке в Штабе, или в спальне матери с чипом в сердце и осознать, что она сама стала такой же предательницей и убийцей. И дело было даже не в том, что она была убийцей. Ведь нет, Миранда не убивала детей своими руками, это за неё делали демоны. Дело было именно в том, что она делала это для демонов. Для того, чтобы выжить самой. Поступала совсем как крыса. Всё-таки правы были Эри и тот демон, когда назвали её так – девочка была уверена. Ведь гораздо хуже чем умереть – вот так просто сдаться и покориться своему врагу. И она совсем не хотела бы в будущем стать такой же бесхребетной, как её мать.    Она называла её разочарованием? О да, Эри действительно могла бы с гордостью назвать себя разочарованием для тех, кто ожидал увидеть в ней послушную псину, согласную лишать жизни других таких же псов чтобы хозяин не побил сегодня. Девочка боялась смерти, она не хотела умирать. Но гораздо больше чем смерти она боялась такой судьбы. Жить, а не существовать. Ведь таким образом матери, надсмотрщицы в приютах действительно лишь существуют, а не живут. Безвольные заложницы, вынужденные пытать и убивать своих сокамерников, которые сами на это согласились. А её мать, при этой судьбе, ещё и считала, что это – действительно лучший исход. Стать прислугой демонов, о которую вытирают ноги, а потом всё равно убьют. Эри собиралась разочаровать её и сбежать вместе со своими друзьями в лучший мир. К Эмме, к её друзьям. К тем, кто действительно был достоин подражания. Миранду же Эри стало даже немного жаль.    Она бы ни за что больше не назвала её матерью. Даже если бы та сейчас потребовала это делать, или если бы вдруг резко стала бы относиться как реальная, нормальная мать, которая взаправду волнуется и любит своего ребёнка, Эри всё равно увидела бы в этом ложь, даже если бы её там слишком очевидно не было бы. Она отказалась бы верить в то, что Миранда могла быть нормальной. Тем более, девочка никогда не признается себе, но изнутри её пробирала обида. Обида на женщину за то, что несмотря на то, что именно она была её настоящей дочерью, именно ей она должна была уделять внимание, Эри никогда не была для своей матери особенной. Ведь этой бесчувственной твари было плевать на них всех. Отвратительный человек и отвратительная мать – вместо того, чтобы достаточно уделять время своему ребёнку, защищать и любить его, буквально пытается продать её в рабство за продление своей жизни. Но ничего, скоро Эри избавит её от этих страданий. Ведь как только они сбегут, демоны, скорее всего, "отправят" Миранду. На тот свет. — Но ничего, мы ещё сможем что-нибудь то из тебя сделать. Яблочко от яблоньки-то, недалеко падает. — Женщина отпустила её и отошла обратно к стене, оперевшись на неё спиной. Она выдохнула, тихо просмеявшись. Она прекрасно понимала, как же Эри сейчас ненавидит её и как тяжело ей будет принять эту правду. — Не останавливайся, продолжай перебирать документы. — Вдруг напомнила своей собеседнице Миранда. — Мы вполне можем и говорить, и работать одновременно. Это также навык, необходимый матери. — Она кинула взгляд на противоположную стену, на которой висели механические часы. Эри вдруг осознала, что у них осталось меньше времени. — Чтобы выжить в будущем, тебе может понадобиться уметь предложить гораздо больше, чем добросовестное выращивание детей на убой. — Что, например? — Уже незаинтересованно спросила девочка, придвинув к себе очередную чёрную ячейку с номером, начиная заново разгребать стопку с документами. Ей уже становилось здесь, в этом подвале, ужасно душно. Девочка понимала, что очень хочет поскорее покончить с работой и выбраться наружу, на улицу, где свежий воздух поможет ей хотя бы относительно переварить всю полученную сейчас информацию. Ведь в данный момент голова Эри раскалывалась из-за перезагрузки. Уж никак не хотелось приживаться мысли о том, что Миранда – её биологическая мать, и ей придётся как-то с этим смириться. — Ну, знаешь, пока я была в штабе, я не была слишком выдающимся работником. — Поколебавшись пару секунд, как-то странно начала женщина, нервно усмехнувшись. — Таких, как я, были десятки. А пятерых из нас обязательно убивали, как только заканчивался последний год обучения у новых кандидаток. — Женщина почесала затылок, криво ухмыляясь, устремив свой взгляд в потолок. — Только вот, в отличие от остальных девушек, я, дочка… — Эри аж передёрнуло, когда так так её назвала, — …была готова предложить действительно всё. За распределение отправки, как детей, так и воспитателей, отвечают только демоны. Бабушка, то есть, старшая из всех мам, отвечающая за подготовку новых кадров, к этому отношения не имеет. — Продолжала говорить женщина, с каждым словом звуча всё более и более странно. — А демоны, знаешь ли, пропадая днями и ночами на работе, тоже скучают по женскому теплу… — Это ты о чём?.. — Девочка стала чувствовать себя ещё более некомфортно после того, как услышала, каким томным тоном была сказана последняя фраза. Пока она продолжала разбирать документы, мать, стоя сбоку, о чём-то ностальгически вздыхала. Конечно же, Эри понятия не имела, о чём говорила эта женщина, а если бы и догадалась с самого начала, это лишь сильнее испортило бы её репутацию в глазах девочки. Только вот Миранда этого совсем не предполагала, да и ей было плевать. Почему-то она не думала, что подобное отношение к ней дочери может выйти ей боком. — Ну, как бы тебе так объяснить… — Миранда запнулась, понимая, что понятия не имеет, как о подобном сказать одиннадцатилетней девочке. Но она сама завязала об этом разговор, да и была уверена, что Эри в Штабе и подобные навыки тоже понадобятся, но почему-то объяснять подобное ребёнку показалось сложнее, чем объяснять ему же то, что он умрёт, если не согласится продавать своих друзей. — Не особо важно. Когда вырастешь, сама поймёшь, а мне долго это объяснять. Тем более, не хочу ещё больше травмировать твою детскую психику. Таким образом мы твой мозг уже совсем непригодным для продажи сделаем. — Женщина тихо просмеялась куда-то в сторону, пока Эри уставшим взглядом продолжала таращиться на бумаги перед ней. — А ведь даже тот придурок согласился вначале… — Добавила она уже совсем практически неслышно. — Что, прости? — Переспросила Эри, совершенно не расслышав сказанное матерью. Не получив ответа на свой вопрос, девочка лишь вздохнула ещё раз и продолжила возиться с бумагами. Из-за их долгого разговора, она успела разобрать всего четыре ячейки. Четыре из тридцати с лишним, и поэтому она понимала, что если так продолжится, то торчать она тут будет до самого вечера. Но, с другой стороны, это был прекрасный способ потянуть время для Руло и Ириса. Был бы, если бы самой Эри не приходилось бы страдать от отсутствия воздуха и странных разговоров с мамой. Тем более, она уже даже не знала, что от неё ожидать. Что могло быть хуже того, чтобы быть её биологической дочерью? — Знаешь, а ведь ты гораздо большее разочарование, чем думаешь. — Помолчав какое-то время, вновь заговорила Миранда. Эри лишь ещё раз вздохнула, отворачиваясь. Кажется, её страдания были ещё далеки от своего окончания. Она продолжила сортировать и заполнять бланки, попытавшись сосредоточиться на них, не вслушиваясь в слова матери. А та уже, видимо, поплыла по течению, высказывая всё больше и больше накопившегося в её чёрствой душе. Когда ты единственный, кто знает правду и не живёт иллюзиями, окружён кучкой глупых детей, которых вынужден обманывать, даже выговориться тебе некому. Иногда Миранда жалела, что покинула Штаб ради работы на плантации. — После всех этих интрижек с демонами я надеялась, что случится невозможное. Что-то, что смогло бы вытянуть меня на свободу, хотя бы относительную. — Она замолчала, ожидая какой-то реакции со стороны своей дочери.    Девочка, в свою очередь, уже совсем прекратила слушать мать. Она поняла две вещи: информацию о локаторе она из неё сегодня выудить не сможет, а от всей этой истории такой тяжёлой жизни этой ужасной женщины, которая сама на такую судьбу подписалась, у неё уши вянули. С другой стороны, какая-то часть её подсказывала Эри, что среди всего этого бреда она могла бы услышать интересные факты о самой себе. Но ничего более неожиданного и ужасающего, чем её биологическая мать, она уже вряд-ли узнала бы, ведь верно? Что-то подсказывало девочке, что сегодня она не сможет нормально уснуть и после их с Ирисом и Руло вечернего собрания. Она сейчас чувствовала себя чуть ли не хуже, чем пятнадцатого января, в день отправки Итель. Ведь сейчас она чувствовала родственную связь между ней и самым жалким существом, когда-либо ей известным. И не могла перестать проводить параллели.    "Я клянусь, я никогда в жизни не стану такой, как ты", — думала про себя Эри, глазами буквально прожигая документ, лежащий перед ней на столе. "Кем бы ты там мне не приходилась, женщина, ты явно никогда не была и не будешь моей матерью. Даже у мёртвого Питерсона или Минервы больше шансов быть названным мной отцом, чем у тебя – матерью. Да что там Минерва с Питерсоном, у любого демона больше шансов!" — как же сильно хотелось сказать ей это вслух, и как хорошо она понимала, что не сделает это. Не сейчас. В день побега – возможно. Но не сегодня, когда единственной её целью было втереться в доверие. "Если ты таким образом хотела посеять во мне сомнения, даже не думай, что у тебя получилось. Я ненавижу тебя всей душой, и если было бы возможно, сделала бы что угодно, чтобы избавиться от всего, что делает меня похожей на тебя", — Эри сложно было выгнать мысли об этом из своей головы. — Я надеялась, что институт семьи демонам важнее, чем какое-то рассовое различие. — Не дождавшись от девочки хоть какого-то ответа, с раздражением продолжила женщина, вытянув свою руку вперёд и рассматривая её в свету керосиновой лампы от нечего делать. — Надеялась, что если мне удастся забеременеть от кого-то из них, если у меня родится ребенок, внешне похожий на этих монстров, нас с ним отпустят. И я пробовала снова, и снова, и снова… — Миранда всё ещё искала реакцию на свои слова на лице Эри, и отметила, что та, кажется, хотя бы стала прислушиваться. — Я пыталась сделать это на протяжении нескольких лет. Два года, представляешь?! — Женщина засмеялась тихо. Только вот её дочь не совсем поняла, из-за чего именно: из-за своей глупости или сумасшествия. — Ты ведь понимала, что это биологически невозможно? — Тихо поинтересовалась Эри, откладывая документы в сторону и уже самостоятельно поднимаясь из-за стола с двумя ячейками в руках. Всё-таки, мать сумела удивить её чуть больше. Идти на настолько странные и даже, в какой-то мере, противные вещи, ради свободы, показалось ей чем-то настолько жалким, что Миранда в её глазах опустилась ещё ниже. Конечно, это, как-никак, тоже была борьба за собственную свободу, только вот борьба ценой лжи и страданий других людей. Тот факт, что изначально она, Эри, должна была быть средством её спасения из приюта, ужаснул её. Конечно, она не ожидала от этой женщины материнской любви – она знала, что не получит её, да и не была она ей нужна. Но когда Миранда использует даже ещё нерождённого ребёнка… Ещё и портит ему жизнь, пичкая себя глупыми ложными надеждами. — Хоть мы и демоны – два абсолютно разных вида, как-то от врачей в родильном корпусе я услышала, что наши ДНК всё-таки схожи. Тогда у меня и появилась эта глупая надежда. А когда я поняла, что пыталась сотворить невозможное, прошло слишком много времени, чтобы тратить ещё. — Успокоив свой истерический смех, ответила ей воспитательница, следя взглядом за тем, как девочка аккуратно задвигает ячейки на их законное место, после чего берёт в руки две новые, те, что стояли рядом. — Тогда я убедила бабушку, что готова стать мамой на плантации, и прошла стандартную процедуру, после которой появилась ты. В каком-то смысле, ты всё равно стала моим спасением, но лишь временным. — Стоило Эри усесться обратно со стол, со стуком опустив на деревянную поверхность пластмассовые ячейки, мать метнула на неё взгляд, полный какого-то чувства, что сама Эри ещё пока не понимала. — Скажи, почему ты просто не могла родиться демоном? Я что, многого просила? — Думаю, просить такое у природы – действительно многовато. — Без эмоций ответила ей девочка, вновь принимаясь за документы. Мама лишь фыркнула на её высказывание, вновь устремив свой взгляд на часы на стене. Она замолчала, и больше не произнесла ни слова не по делу, пока Эри работала. Даже наоборот, решив поспешить, женщина сама стала чаще приносить той новые ячейки, самолично сортируя некоторые из них. Не совсем понятно было, что было у неё на уме и что творилось сейчас в душе, но Эри это напрягло. Ведь она не очень-то была уверена, что того времени, которое она успела потянуть с мамой, Руло и Ирису действительно хватит на испытание их тросса. Хоть они и не собирались спускаться на нём со стены на противоположный берег, ведь так обратно они уже не заберутся, времени на то, чтобы забраться на стену, найти нужное им место, удачно докинуть тросс до него, а после как-то отвязать его и затянуть обратно также требовалось достаточно.    В глубине души Эри понимала, что поступает не лучше мамы, собираясь сбежать только со своими друзьями. Она думала о том, как же стыдно ей будет перед Эммой, когда она скажет ей, что не забрала с собой всех. Ведь та девушка, чей образ больной мозг уже буквально боготворил, сумела как-то спасти хотя бы большинство. Но в то же время, Эри понимала, что большинство её младших братьев и сестёр просто не выживет в жестокой реальности. Не продержатся долго за стенами приюта. Ведь даже они втроём со своими друзьями не знали точно, что можно там ожидать. Дети были бы только лишней обузой, из-за которой погибли бы все. Одновременно с этими жуткими мыслями девочка успокаивала себя тем, что когда те дети вырастут, они смогут сами бороться за свою жизнь. И сами сбегут. Она надеялась на это.    Также она понимала, что, всё-таки, поступает не совсем так, как хотела поступить её биологическая мать. Ведь эта женщина просто надеялась на слишком много совпадений, которые могли бы спасти её. А вдруг Эри действительно родилась бы демоном, но работники фермы посчитали бы её браком производства и убили бы вместе с матерью? Вдруг Миранду с такой Эри на руках отпустили бы, но демоны из внешнего мира, узнай, что она – человек, убили бы её, оставив Эри сиротой? Вдруг Миранду убили бы сразу же, как только узнали бы, что она забеременела вне срока, разрешённого бабушкой? Вдруг Эри отправили бы жить с отцом, а Миранду оставили на плантации или убили? Столько много "вдруг", и, казалось, их было нескончаемое количество, а воспитательница не предположила даже ни одного. Конечно, в их побеге тоже было много этих "вдруг", но здесь они были непредсказуемыми, а вот в ситуации с такой глупой Мирандой – чуть ли не очевидными.    И всё-таки, девочка решила перестать сравнивать себя с этой женщиной. Пусть она действительно её родная мать, что является неопровержимым фактом, пусть так, но она никогда не будет таковой на деле. Она никогда не будет той, на кого будет ровняться девочка. Никогда не будет той, на кого она будет похожа. Где-то в глубине собственного разума девочка усмехнулась, подумав о том, что даже грустно как-то, что у демонов и людей не может быть общих детей – будь её отцом какой-то демон на самом деле, она хоть не была бы так похожа на мать внешне. Странные мысли насчёт того, как же ей хотелось расцарапать собственное лицо, чтобы, смотря в зеркало, не вспоминать автоматически теперь (а она знала, что так будет) Миранду, стали посещать её, однако Эри старалась их отгонять.    Через полчаса, когда они наконец-то покончили с сортировкой документов, которая и вправду пошла быстрее в четыре руки и без лишних разговоров, только сильнее нагружающих психику травмированной одиннадцатилетней девочки, Эри вместе с мамой вышли на крыльцо приюта. К огромнейшему облегчению девочки, когда воспитательница достала наконец часы, ни одной точки, приближённой к границе приюта, на нём не было. Она даже успела краем глаза увидеть территорию, которую обхватывал локатор. Однако хоть она увидела лишь территорию их плантации, у Эри всё равно оставались сомнения насчёт того, можно ли было этот экран как-то увеличить, увеличивая тем самы и доступную карту.    Внимательно окинув взглядом поле, на котором её младшие братья и сёстры играли во что-то, смутно напоминающее ей футбол, она вызвала из толпы медленно приближающихся к ним Ириса и Руло, только что выбежавших из леса. Сами они её ещё пока не заметили, и просто бежали в сторону дома. По договорённости, они ввели какую-то очень странную систему кодов, по которой Эри смогла бы понять, насколько успешно прошла их небольшая "операция". Если Руло и Ирис останутся играть на поле с остальными младшими, значит, вмё провалилось. Если же они пойдут в библиотеку – всё сработало. Таким образом Эри могла бы понять ситуацию и сообразить как действовать, и стоит ли ей ещё отвлекать маму. В конце концов, в их положении необходимо было думать и действовать быстро, при этом даже не переговариваясь между собой.    Как только её друзья миновали поле, оббегая детей, потерявших случайно в такой суматохе мяч, девочка смогла, наконец, спокойно выдохнуть, понимая, что ребята, скорее всего, направляются в библиотеку. Эри поспешно отвернулась, чтобы создать образ обиженной на своих друзей девочки. По-крайней мере, они вели себя так перед мамой уже на протяжении нескольких недель и как-то выходить из образа было опасно и подозрительно. Если Миранда думает, что её подопечная даже не общается больше с теми, кто мог бы принести ей проблемы, узнай они секрет приюта, то проблем, которые могли бы их выдать, сразу же становится гораздо меньше. Руло, заметившая Эри рядом с мамой, только коротко кивнула и тоже перестала на неё смотреть, пихнув Ириса, чтобы тот поспешил сделать то же самое.    Приблизившись ко входу в приют, ребята замедлились, у самого крыльца остановившись для того, чтобы отдышаться. Руло спросила у Ириса что-то глупое по-поводу завтрака, пытаясь изобразить нарушенный живой диалог. Мальчик только тихо хихикнул. Эри отметила, что сегодня он выглядел гораздо более оживлённым, чем после предыдущих их вылазок. Да и впринципе лучше, чем в любой другой день за последние две недели. Видимо, всё действительно прошло просто отлично. К счастью, иза тени, что падала на лицо девочки, мама не могла заметить её хитрую улыбку и горящие глаза. Побег наконец-то был уже близок. Свобода – всего в одном шаге. И Миранда об этом даже не подозревала, как казалось девочке. Это была её личная маленькая победа над женщиной, что выносила её и породила на свет, но больше ничего для неё не сделала, как считала девочка. — Вы так долго играли в лесу? — Натянув дружелюбную и тёплую улыбку, поинтересовалась мама, когда двое ребят прошли мимо неё и направились ко входной двери в приют. — Скоро уже обед, могли бы и в библиотеке немного посидеть. — Женщина развернулась в их сторону, наблюдая, как замерли на пару секунд её подопечные. Эри вдруг почувствовала опасность и повисшее напряжение. Такой невинный разговор и простой вопрос, но вот только её друзьям приходилось скрывать свои реальные эмоции от воспитательницы. Совершенно так же, как им было необходимо скрыть то, чем они на самом деле были заняты. Девочка краем глаза заметила, как дёрнулся Ирис. Глупо было бы, если бы они раскрыли всё на таком обыденном вопросе. — Мы как раз туда сейчас и идём, мам! — Кое-как улыбнувшись, развернулась лицом к Миранде и ответила ей Руло. Девочка убрала свою руку за спину и сжала в ней ладонь Ириса, призывая его молчать. К облегчению и Ру, и Эри, мальчик, повернувшись вслед за сестрой, совсем напуганным не выглядел. Он просто как-то не особо заинтересованно рассматривал собственный ботинок, мотая ногой туда-сюда, будто ему не терпелось уже прибежать в библиотеку и взяться за новые книги. Собственно, отвлечённое поведение, которое было вполне в духе мальчика. Так, что у мамы точно не появится вопросов и подозрений. И Эри, которая никаким образом не могла в это вмешаться сейчас, просто надеялась, что мама сейчас отпустит её друзей и они пойдут дальше, до того, как ей в голову придут странные каверзные вопросы. — Ох, не думаю, что вам хватит времени прочесть хоть пару страниц. — Покачав головой, ответила им Миранда. Эри тихо раздражённо выдохнула – что-то подсказывало ей, что воспитательница не отпустит так просто её друзей. Улыбка Руло чуть дрогнула, но та быстро вернула её на место. Ирис наконец-то поднял глаза на маму, стараясь не встретиться с ней взглядом. — И всё-таки, что вы так долго делали в лесу? Или вы только туда забежали за пару минут до того, как мы с Эри вышли? Мне просто интересно, какие игры можно придумать среди этих деревьев. Да и вроде вы уже ребята взрослые, чтобы так долго играть… — Задумалась женщина, всё с такой же милой улыбкой продолжая говорить. Видимо, после беседы обо всём с Эри её ещё хватало на странные вопросы, которые полезли в голову. — Мы с Руло поспорили на дополнительную шоколадку с обеда, что я обыграю её в салочках! — Подумав некоторое время, взял на себя смелость ответить вместо своей подруги Ирис, который ранее стоял чуть позади. Девочки удивились, что тот ответил первым, ещё и без запинок. Эри усмехнулась, решив, что за пару прошедших недель мальчик всё-таки стал чуть смелее, раз уж может врать матери. Однако он всё ещё не смотрел ей в глаза, что могло бы его выдать, но это не было значительной уликой. — Только вот она после проигрыша уговорила меня на три раунда, и заставила играть дольше. — Спустя недолгую паузу закончил свой рассказ мальчик, в ответ на что мама только сощурила глаза и грустновато усмехнулась. — Ага, и теперь Ирис должен мне свою шоколадку. — С меньшей долей эмоций добавила Руло, посмотрев после чего на резко возмутившегося мальчика. Эри всё больше и больше замечала, какое же хорошее у её друзей было расположение духа. Ощущение было, будто они на время забыли, в какой ситуации оказались, из-за чего так легко и живо отвечали и вели себя. Интересно, окажись на их месте Эри, чья голова сейчас забита только мыслью о том, чья же она на самом деле родная дочь, и как это клеймо позора с себя стереть, сумела бы она ответить так же и не выдать себя? А смогли бы ответить ребята так же, если бы что-то с тросом пошло не так? Казалось, что им просто повезло, что звёзды сошлись именно таким образом. — Эй, хочу напомнить, что во втором раунде ты нашла меня уже после того, как сказала, что сдаёшься! — Продолжал додумывать эту историю мальчик, отвоёвывая себе дополнительную сладость. Эри аж позавидовала тому, как её друзья хотя бы на некоторое время сумели опустить всю ту ужасную ситуацию, в которую они все вляпались. Они действительно вели себя совсем так, будто ничего не произошло, хоть оба не были сильно хороши во лжи. И она даже не понимала, повлияло ли на них так хорошее настроение после удачной вылазки или страх быть пойманными тогда, когда свобода была всего в паре метров. Выражение лица мамы, пока она следила за ребятами, практически не менялось. Конечно же, ведь это была маска, и при любом неверном движении она могла треснуть. — Как мило, что вы, будучи уже почти взрослыми, ещё не забываете детские забавы. — Сказала Миранда, всё ещё не собираясь отпускать их в библиотеку. Краем глаза женщина поглядывала на Эри, пытаясь словить у неё какую-то реакцию на её беседу с детьми. Конечно же, женщина не доверяла на самом деле девочке. Как бы не выглядело всё так, будто они с её друзьями "поссорились", после разговора с дочерью внутренние ощущения подсказывали воспитательнице, что проверить их всё равно было можно. Кто знает, что могла придумать её дочь, которая сейчас упорно отказывалась смотреть в сторону Руло и Ириса, рассматривая зелёную лужайку перед собой. — Но всё-таки, салочки? Перед самым обедом, а у вас и часов с собой не было. — Мама, только не говори что ты, когда жила здесь ребёнком… — Поспешил ответить Ирис, уже подхватив некий ритм уверенности, — …не любила заигрываться с другими своими родственниками целыми днями напролёт. Я не поверю, что ты любила следовать этому глупому распорядку! — Закончил предложение мальчик, улыбнувшись только шире. Воспитательница, на его слова, замерев всего на секунду, усмехнулась, после чего потрепала мальчика по голове. Тот на время опешил, не ожидая, но не стал отодвигаться, будто совсем забыл о том, что мама – никакая не мама, а только враг. Эри была так воодушевлена тем, как же превосходно отвечали и чувствовали себя её друзья, что забыла продумывать про себя всё, что они говорят, и не заметила небольшого подвоха в словах Ириса. — Ладно-ладно, бегите. Но, чтобы вы знали, меня действительно всегда устраивал распорядок дня в Благодатном Доме. — Отпустив мальчика, сказала им на последок Миранда. Конечно же, вполне вероятно, что это была чистая ложь – вряд-ли хоть какого-то ребёнка кроме Итель устраивало жить по чётким правилам. Но даже после слов мамы, Эри продолжала не замечать подвоха. Она показушно тоскливый взглядом проводила своих друзей, когда те забежали за двери, убеждаясь в том, что мама точно это увидела, после чего повернулась обратно к женщине. Наконец-то, после тяжёлого разговора, который до сих пор осадком остался где-то в её душе, Эри почувствовала эмоциональный подъем. И вот уж теперь ей было необходимо скрыть это от Миранды. Ей показалось забавным, как быстро поменялась эмоция на маске, которую ей приходилось носить.    У них было всё готово для побега, и теперь уже точно. Если бы детям было бы сильно принципиально не заморачиваться, на локаторы можно было бы забить и просто вырезать их скальпелем из медицинской аптечки, откуда Руло аккуратно стащила уже достаточно препаратов. Вырезать, и бежать в тот же день, пока мама не заметила. Ведь пока Эри брала на себя ответственность отвлекать и обманывать маму, её друзья полностью подготовились к самостоятельной жизни прямо у неё под носом. Свобода сейчас была так близко, что рукой подать, и никто не мог бы с этим поспорить. Как только на ночном собрании Руло и Ирис объяснят Эри, как пользоваться тросом и где он спрятан, они будут в состоянии покинуть приют хоть на следующую же ночь. Это ощущение захватывало.    И никакая Миранда со своими странными желаниями и моралями не могла им больше помешать. Она уже упустила слишком многое, чтобы продолжать соревноваться со своей дочерью и двумя её друзьями. Эри переполнял восторг, когда она представляла, как однажды мама, придя будить детей с утра, потому что некоторые не дойдут в столовую, обнаружит на их кроватях только вырезанный и спрятанный под подушку кусочек уха. А сами дети будут уже далеко, и поздно для неё будет поднимать тревогу через своё радио – демоны всё равно не угадают, куда именно они убежали. Питерсон ведь уверял, что убежище Минервы ещё безопасно. И Эри, Руло и Ирис убегут в новую жизнь, присоединятся к Эмме, Рэю и их друзьям и перевернут мир с ног на голову. А в то же время Миранду, маму, которая только и хотела, что любой ценой просуществовать свою жизнь чуть дольше, убьют и съедят демоны, прекращая наконец этот ад.    "Ничто и никто больше не сможет помешать мне и Руло с Ирисом сбежать. Нас больше ничто не сможет остановить, я в этом уверена!" — эта мысль вертелась в голове Эри весь оставшийся день. — "Эмма, мы с тобой уже совсем скоро встретимся!"

* * *

— Ежедневный отчёт. Благодатный Дом, вторая плантация. — Тишину ночи ровно в одиннадцать часов нарушил громкий голос мамы. Женщина находилась в своей секретной комнате, той, что находилась в подвале за шкафом в её кабинете. На голове у неё были наушники – совершенно такие же, как и те, что были подключены к компьютерам на тестах. Рукой же воспитательница крепко вцепилась в странной формы небольшой микрофон. Радио на столе, за которым она сидела, было включено и неприятно шумело, из-за чего у Миранды звенело в ушах даже сквозь наушники. Она поправила микрофон и продолжила говорить. — Номер "19284", Миранда. — Женщина закончила вводное предложение и нажала на какую-то кнопку в центре прибора, ожидая ответа. — Штаб слушает. Бабушка на связи. — Раздалось, спустя несколько минут молчания, в наушниках женщины. Голос, который она услышала, показался ей слишком знакомым, но это явно был не тот голос, который она обычно слышала, сдавая отчёты Штабу. Единственное предположение, которое возникло у Миранды в голове, было просто невозможным. Женщина, которая ей ответила, явно не была прошлой бабушкой, той, с кем она была знакома большую часть своей жизни. А голос, что она услышала, уж очень напоминал ей голос той, кто уж точно должна быть мертва. "Изабелла?" — подумала воспитательница. — "Быть не может, её должны были отправить после побега её детей. Но чтобы сделать её бабушкой?" — это казалось женщине безрассудством, потому она решила сдержать свои предположения в себе. — Средние оценки первого типа повышены на три процента, второго – понижены на один. — Решила начать она с постоянно изменяющейся информации, о которой она должна была докладывать каждую ночь. — Самая высокая оценка – 291 балл у номера "53194". Самая низкая оценка – 102 балла у номера "28294". — С монотонной интонацией сообщала женщина, внутренне колеблясь от того о чём собиралась просить бабушку. Ей было страшно, что за такую дерзкую просьбу её репутацию поставят под ещё большее сомнение, и долгой жизни ей не видать. В конце концов, хоть то, о чём она собиралась просить, было вполне обоснованно после недавних событий, это могло бы даже понести убытки всей ферме. — Никаких физических травм или болезней у товара не отмечается. — Продолжила говорить Миранда, ожидая, когда новая бабушка её остановит, и тогда она скажет самую важную новость. — Принято. — Наконец перебила её женщина на другом конце провода, после чего на некоторое время замолчала. Миранда испугалась было, что та совсем отключилась и перешла к прослушиванию отчёта четвёртой плантации – третьей уже две недели как не существовало, значит и отчёта с неё быть не могло – однако вскоре та вновь заговорила. — Ближайшая отправка с вашей плантации планируется третьего апреля, ребёнок низшего качества. Точный номер сообщу в начале апреля, когда средние оценки будут известны. — Миранда отметила, что её собеседница не только отличалась голосом от предыдущей бабушки, но и говорила не настолько безжизненно, как она. Видимо, это действительно был кто-то новый, раз ещё не успел вжиться в роль. Однако в то, что новой бабушкой была Изабелла с третьей плантации, ей вообще не хотелось верить. Это было, как минимум, нечестно. — По поводу отправки… — Неуверенно начала Миранда, однако достаточно быстро вернула голосу прежний холодный и безэмоциональный тон. — Я хочу потребовать ускорить отправку номеров "14194" и "85194". — После того, как на другом конце провода повисла гробовая тишина, а женщина перевела дух, она продолжила, — Двое детей высокого качества узнали секрет, и я предлагаю отправить их завтра же. — Изрекла под конец воспитательница, после чего сама ненадолго замолчала, ожидая реакции новоиспечённой бабушки. "Ты ведь не хочешь, чтобы всё повторилось так же, как и на твоей плантации, Изабелла?" — захотелось вдруг добавить Миранде, которая всё больше и больше убеждалась в том, что женщина, с которой она беседует, и есть мать с уничтоженной плантации. — Поняла. Штаб рассмотрит ваше предложение. — После недолгого молчания, как-то взволнованно ответила ей Изабелла. Миранда также забеспокоилась, ведь эти слова могли понести за собой что угодно – хоть одобрение её просьбы, хоть отправку на убой её самой. Она не могла быть до конца уверена, что предпримет её новая начальница и на чьей, на самом же деле, она стороне. — Ожидайте на линии, номер "19284".    Единственной проблемой, существовавшей в плане побега Эри, Руло и Ириса, было то, что Миранда никогда в жизни не рассказывала никому кроме Эри о том, что сама жила в приюте.