Редактор и автор

Антон положил шляпу на комод, стоящий прямо напротив входной двери в дом, и поднялся в свой кабинет, уже какое-то время находившийся в вечернем полумраке. Пройдя через всё помещение (свой рабочий "уголок" он знал не хуже, чем даже самую скучную прочитанную литературу) к большому окну, он задернул темно-зеленые шторы, следом щелкая выключателем. Взяв со стола две очередные булавки, он направился к своей "детективной" доске, прикрепляя несколько маленьких фотографий на свободные места между нитями и добавляя посередине всей созданной за долгий срок красной паутины полученную от Энтони фотографию. Завершив, Чехов отошёл немного, буквально на несколько шагов назад, чтобы убедиться, что ничего важного не забыл. Всё безупречно, всё наконец находится на своих местах. Картинка окончательно сложилась. Неожиданный случай соединил все нужные звенья в цепочку, не давая им возможности разбежаться в разные стороны и запутать писателя еще сильнее. Как бы это странно ни звучало, но Чехов практически с самого начала шёл по правильному пути и через какое-то время и сам бы смог вычислить личность Энтони. Хотя, по правде говоря, Антон Павлович был искренне рад, что он не успел, было бы жутко неловко и жутко по-дурацки просто пойти к дому незнакомого человека со словами: "Я вычислил Вас! Вы - Энтони Юлай!" Хорошенькое бы он произвел впечатление, если бы сделал так. Настолько замечательное, что не видать бы ему места в газете. Разве что в разделе "Самые странные люди и существа сквозь века". Но, к счастью, этого не случилось, так что и волноваться, соответственно, не о чем. Чуть прищурившись и совсем чуть-чуть наклонив голову в сторону, Чехов принялся сравнивать собственные представления о внешности (и не только) главного редактора с реальностью. - По правде говоря, я не таким представлял тебя, Энтони, - неизвестно к кому обращаясь, возможно к самому себе, а возможно и к самой фотографии, произнёс Чехов. Да, исходя из полученных и найденных знаний о Юлае, разумеется он представлял мужчину по-другому. Возможно менее дружелюбным и более жёстким из-за частого общения с самыми разными авторами, после которого у него сформировались свои критерии для публикации писателей на будущее. Он и представить себе не мог, что, несмотря на гору работы и ответственности за качество статей, лежащей на его плечах, Энтони окажется человеком, заряжающим энергией и даже своего рода надеждой на удачное будущее газеты, но от этого не кажущимся легкомысленным или дурачком-дилетантом в своей сфере. Не ожидал, что таить. Но оставался лишь один, самый важный и решающий, вопрос: жаль ли Чехову, что ожидания не оправдались, так и оставшись тенями, которым не суждено более воплотится в реальность? Разумеется, нет. Ничего внутри Чехова на самом деле никогда и не протестовало против того, чтобы Энтони являлся в реальности совершенно другим. Поначалу он даже и не думал и не представлял его, опираясь на то, что всё равно не получит что-то именно таким, каким представляет, но по итогу фантазия всё равно выиграла, и Антон Павлович стал создавать в своей голове всё новые и новые образы и их вариации. Но всё даже при таком раскладе сложилось наилучшим образом, и Чехов убедился в том, что неожиданности не всегда приносят лишь неприятности, оставляя горький осадок после себя. Они, как и всё существующее, могут быть разными и меняться, представая перед человеком в разных обличиях, единственное что в них не меняется, так это то, что они приходят вне зависимости от того, звали их или они незваные гости. Но Антон всегда был рад неожиданностям, будь то сегодняшний день или следующий. И ничего не изменит его точку зрения, особенно, если эти неожиданности будут вполне приятными, как днём ранее или двумя неделями позже, о чем он, по правде говоря, ещё даже не знает.