After we die

      — Где остановить?       Таканори метнулся взглядом к молчаливому до этого водителю.       — Остановить?.. — произнёс шатен, недоумевая. Зачем он спрашивает?       Машина мягко притормозила у тротуара, мотор заглох, и пугающая тишина всё-таки достигла слуха Таканори.       — Где-то рядом. Пешком недалеко? Здесь проезжая часть, не задерживайся.       Видя, как Матсумото мешкается, Юу потянулся к дверце у пассажирского сидения, но рука Таканори, как змея из засады, тотчас же впилась в руку брюнета. Широяма среагировал на этот жест без особого энтузиазма, вскинул взгляд. И Матсумото сейчас же расцепил пальцы.       — В чём дело? — спросил он настороженно. Губы брюнета растянулись в лёгкой улыбке.       — Ты сказал мне… — Указательный палец Юу прижался к нижней губе Таканори, и тот сморгнул, вздрогнув, и поспешил отклонить корпус. — …что не хочешь меня видеть. Разве тебе не хотелось, чтобы я послушал тебя? Сделал то, чего тебе хотелось? Я делаю. Выходи.       Матсумото сконфузился, часто моргая.       — Меня не будут искать, — солгал он совершенно бездумно.       — Ах, вот как, — усмехнулся брюнет.       Он всё ещё не выпытал у Юу, зачем тот совершает все эти убийства, зачем вообще появился — снова будто из-под земли. К тому же с полным комплектом знаний. Видать, сплетни среди низов разносятся лихо. И Широяма наверняка, как самый истинный джентльмен, вытряс из кого-то это, после чего отправил на небо.       Дико. Всё это казалось Таканори диким, даже за два года возмущение в его груди не утихло. В особенности — то возмущение, которое вызывал в нём Широяма. Совершая самые сумасшедшие поступки, произнося самые сумасбродные вещи, он сохранял эту непроницаемость. Сначала колол взглядом, затем подначивал, в конце концов стал давить. Во всех трёх случаях Таканори яростно ненавидел, когда мужчина не ставил его ни во что. Но тот не собирался убить и его, хотя мог бы очень здорово насолить Рейте. Матсумото не знал и этого: зачем бывшему члену Организации, которого Лидер благосклонно отпустил на все четыре стороны, снова влезать в этот улей и полошить пчёл. Покусают слишком сильно — подохнешь, даже если ты огромный двухметровый детина. Может быть, Широяма и искал смерти, но не так уж усиленно, как казалось Таканори сразу. Он рисковал, но не лез под дуло.       И всё же зачем-то явился сюда, подошёл и даже не толкнул в грязную лужу, как делал обычно. Безусловно, почти все его коронки Таканори уже выучил наизусть: отрешённый прямой взгляд, странные редкие прикосновения, насмешки. Ведь если бы не это, если бы не частые молчаливые издевательства, которые приходилось так бескомпромиссно принимать, Широяма не был бы собой. И глоток откровенности не чувствовался бы таким правдивым.       — И… что дальше? — хмыкнул Таканори немного нервно, когда понял, что они оба снова молчат в тёмном салоне машины. Чего ждал Юу? Его слов? Просто думал? Ещё бы понять.       — А ты чего хочешь? — усмехнулся Широяма ответно.       — Прежде всего, — встревоженно поглядывая по сторонам, произнёс Таканори, — нужно отъехать отсюда. Наша гостиница в сотне метров.       Рука Юу соскользнула с руля. Без лишних вопросов и перепалок он повернул ключ в зажигании, Таканори даже послал в сторону мужчины взгляд, озадаченный тем, что ему не возразили и снова не припомнили его слова. Он не всегда говорил то, что думал. Да и никто не говорит то, о чём думает, — так всё чаще и бывает.       Авто свернул на главную дорогу и сменил своё направление на противоположную гостинице сторону — Таканори немного расслабился. Действия брюнета вызвали у него странное ощущение. Ощущение, словно Аой действительно позволил ему направлять себя, руководить своими движениями. Он, и впрямь, сделал то, что Матсумото сказал.       — Теперь? — задал вопрос Широяма, когда они проехали с сотню метров. Таканори приподнял брови, смотря на брюнета с новым замешательством. С какой целью он прикатил сюда вообще?       — А ты разве не в курсе маршрута? — удивился Матсумото. — Убить себя… убить меня, ещё кого-то… или зачем ты там приехал. Должно быть какое-то место.       Таканори не мог вытравить из своего голоса иронию. Всегда, когда дело доходило до серьёзных разговоров, с брюнетом на этот счёт хотелось лишь шутить: было что-то тяжёлое, что упало на дно в нём. И страшно представить, какого веса это «что-то» было в Юу. Этого оттуда не вытащить, сколько ни разговаривай, сколько ни разбирайся. Прямота ломала его, как ломают ботинки иссохшие и хрустящие осенние листья у бордюров, и Таканори был уверен, что то же самое происходит и с Юу.       — Я приехал поговорить.       — Непохоже на то, — парировал Матсумото.       — О чём-нибудь, — добавил Широяма и звучно усмехнулся. Таканори обомлел. Какие-то дурацкие мелочи то и дело втыкаются в память Аоя, и, ощущая дежавю, Матсумото уже не мог вспомнить и понять, действительно ли он когда-либо слышал что-то подобное или просто начинает сходить с ума. — Знаешь, почему о чём-нибудь?       Матсумото не мог поддаться и спросить, почему, как ребёнок, тянущий руку к горящему огню. Встревоженным взглядом выцепливая редких людей на улицах, он терял терпение.       Иногда ему даже казалось, что Широяме хотелось говорить с ним. Какие бы мерзости он ни вещал, Таканори ни разу не замечал, чтобы он говорил столько с другими. Возможно, просто не видел. Возможно, просто ошибся.       — Ты тогда хотел поговорить не о чём-нибудь, — тихо произносил Широяма. Они снова свернули куда-то. Куда — Таканори не имел понятия.       Чем это было? Глупостью? Усталостью? Безвыходностью? Доверием?..       Поиском ещё большей свалки для свалки в его голове?       Да, пусть это было, снова же, эгоистичным. В который раз эгоистичным. Но, разговаривая с брюнетом, глядя на него, Таканори ощущал себя не таким уж поехавшим, ведь в сравнении с Аоем он казался довольно разумно мыслящим. Впрочем, Таканори теперь даже не знал, что можно назвать адекватным, а что — нет. Зацикливаются на непоследовательных деталях только лишь шизофреники. Но у его открылись глаза — и лучше уж быть шизофреником, чем тем, кем он являлся раньше. Он узнал себя.       — О чём тогда? — как-то отрешённо хмыкнул шатен. Скоро станет подниматься солнце, осталось около часа. Он всегда теперь отсчитывал эти секунды с сожалением.       — Не «о чём», а «с кем», — поправил Юу, невозмутимо выворачивая руль. Таканори чуть привалился к дверце из-за резкого поворота, и только потом уловил суть сказанного Аоем. — Если у тебя нет конкретной темы — у тебя нет и причины. Кроме, разве что, одной.       «Кроме одной», — повторил шатен мысленно и передёрнул плечом из-за внезапно проскочившей в теле холодной искры. Всё чёртов отходняк.       — Где мы? — прохрипел Таканори, как только очнулся оттого, что машину начало непривычно сильно трясти.       — Киото, — ответили ему безразлично.       Матсумото распахнул глаза, силясь поднять своё сползшее тело с сидения, и огляделся. Стволы деревьев, треск веток под колёсами.       — Какого?.. — всё ещё безучастно глазея на смутные пейзажи, пробубнил Матсумото и посмотрел на Аоя. Выглядел он довольно уставшим, взгляд его казался ещё более пространным, чем был всегда.       — Страшно? — усмехнулся Аой добродушно.       Таканори дёрнул бровями и улыбнулся несколько потерянно, пытаясь понять, что имеет в виду Широяма. Шутит?       — Нестрашно, — с некой неуверенностью ответил Матсумото.       — Хорошо, — кивнул собеседник, улыбнувшись устало. От Токио до Киото часов семь — он не спал всё это время. И неизвестно, сколько ещё до этого.       Из-за только-только начавших пробиваться листьев показался просевший домишко, и Таканори понял, что знает это место. Не под покровом ночи они казалось скорее жалким, чем устрашающим. Но зачем они здесь, всё ещё оставалось открытым вопросом.       Автомобиль подъехал ближе, и тогда Таканори опасливо распрямился, потому что из-за угла дома выплыл человек, старательно натягивающий козырёк кепки на глаза.       — Свой, — заметив волнение спутника, поспешил сообщить Аой и вышел наружу, хлопнув дверью. Двигатель продолжал приглушённо жужжать. Таканори задался вопросом, что же делает тут он сам. Во всём ощущался затаённый подвох, и Матсумото пожалел о своих бездумных действиях. Он принялся обыскивать карманы, чтобы в случае чего набрать Леа. Уруху нельзя — тот, клеймя предателями, раскрошит всех в мясо, включая и его. Да, таковым он, возможно, и являлся, но не только для Организации. Предателем практически для каждого.       Мобильного нигде не было, и Таканори запоздало вспомнил участь своего спасительного устройства. Ну что ж, если здесь что-то затевается и к этому чему-то он имеет хоть какое-то отношение — всё в полной заднице.       Таканори осторожно нажал на ручку и ступил на заросшую мхом мягкую землю. Как же здесь адски холодно! Напрасно он не захватил тогда свою куртку, но ведь и времени-то не было, чтобы об этом подумать. Теперь только тонкая белая рубашка спасала его от внезапно налетевшего ветра. Притупляемый лесными зарослями, он ощущался не так остро, но всё же влажность воздуха заметно росла, и небо за качающимися ветками было грязно-серым. Утро выдалось пасмурным.       Сощурившись от внезапно ударившего по лицу потока и схватившись пальцами за локти, Таканори остановился у раскрытой дверцы машины, наблюдая за происходящим в нескольких десятках метров. Две тёмные фигуры сошлись. Волосы бились о лицо, путались — Матсумото тщетно мотал головой, чтобы откинуть их с лица.       Человек, дожидавшийся здесь, был полным и высоким, но не намного выше Аоя. Даже издалека Таканори мог различить его тёмную кожу. Афроамериканец.       Однако шатену пришлось быстро бросить свои разглядывания, как только мирная беседа перешла в нечто другое всего за несколько жалких секунд. Чернокожий выхватил пистолет и направил его на Широяму, поэтому тот был вынужден вскинуть руки. Таканори показалось, словно этот мужчина обернулся в его сторону. Что там происходит? Матсумото бросил своё бездействие и, захлопнув дверцу, двинулся к двоим — атмосфера там явно накалялась.       Чем ближе Таканори оказывался, тем более напряжённым становилось его лицо: тот, с пушкой, казался ему сильно знакомым. Он знал всего одного человека, похожего на него.       — Майк? — щурясь, прошептал Матсумото, но тут же оказался под прицелом. Таканори вздрогнул и сделал шаг назад, едва не споткнувшись обо что-то твёрдое. — Ты какого чёрта тут?       — Я говорил, что он со мной. Теперь убери оружие, — произнёс Юу, плавно опуская руки, но снова вздёрнул их, как только дуло пистолета во второй раз направилось в его сторону.       — Подстава? Давно толкуют, что с тобой лучше не иметь дел!       — Да что здесь…       — Ты слышишь, о чём я говорю? — медленно разделяя слова, спросил Широяма. — Он со мной. Не от лица Организации. Тебе нечего бояться.       — Нечего, говоришь? — недоверчиво хмыкнул Майк и отступил на шаг, продолжая целиться в каждого поочерёдно. Он снова посмотрел на Матсумото, пристально, изучая его растерянное лицо, а затем всё-таки соизволил опустить пистолет, хотя и не спрятал его обратно за пояс.       Таканори не отводил взгляда от его фигуры. Майк — тот самый, который уже с несколько лет работает на Организацию и отвечает за медицинскую помощь. Да они ведь виделись всего месяц назад, когда Матсумото покидал лазарет сомнительного местоположения. Майк изо дня в день возился с Матсумото, который чувствовал себя так, словно все его внутренности вот-вот вывернет наружу. Больше, вероятно, из-за стресса, чем из-за болезни, притупить которую удалось уже через полтора месяца. Пришлось здорово повозиться с диагнозом, подключить все связи: не каждый день в жалкую аляповатую резиденцию врача заявляются больные лейкозами. Обычно у них разворочено брюхо или тело нафаршировано пулями.       — Итак. Теперь вы оба мне объясните, что тут происходит.       — Теперь вы оба объясните мне, что происходит, — возразил Таканори.       — Спокойно, — произнёс Широяма, выставляя перед собой ладонь.       — Тебе зачем этот парень? — нахмурился Майк; его рука на рукоятке пистолета усилила захват. — Я не отпущу его с тобой. За верхов можешь браться, за кого угодно. Но Таканори в покое оставь.       Аой улыбнулся в лицо другому мужчине, и настрой Майка стал ещё более агрессивным.       — Кончай, Аой. Нас двое — ты один. У меня в руке пистолет.       — Неверная пропорция, Майк, — стерев все признаки поддельного счастья с лица, проговорил Широяма. — Двое здесь нас.       Юу протянул руку в сторону Матсумото, стоящего в нескольких метрах, и того это почти испугало. Таканори взглянул на Майка — он глядел в ответ. Аой не смотрел в сторону Таканори, а в каком-то странно-необузданном порыве вцепился взглядом в лицо Майка. Что-то Широяме не понравилось в его словах.       Матсумото колебался. Сильно колебался. Но если Аою нужно, чтобы он подошёл, — он подойдёт. Таканори сделал несколько шагов в сторону Широямы, и тот, устав от ожидания, схватил его за локоть и притянул к себе. Шикнув от боли, шатен выдернул свою руку и злобно поглядел на Юу из-под сдвинутых бровей.       — Я плачу — ты предоставляешь. Так договаривались, разве нет? Я здесь не для того, чтобы выяснять ваши отношения.       — Таканори? — обратился Майк с вопросом.       — Слушай, Майк… — начал Матсумото с заминкой. — Ну всё, хватит!       Он отдёрнул руку, когда пальцы Аоя вцепились в него с новой силой, и отшатнулся, послав брюнету мрачный взгляд. Пальцы стискивали его так сильно, словно бы мужчина боялся, что Таканори передумает и «перейдёт на другую сторону». Это злило Матсумото.       «Как только тебе в голову пришло, что я отойду?» — хотелось рявкнуть.       — Я в безопасности, — заверил Таканори, обращаясь к поражённому Майку.       Либо его нерадивому пациенту просто не за что больше держаться, либо он с катушек съехал. Этот тип — он же неуравновешенный в конец. Ясиро предупреждал, лучше с ним рядом не дёргаться. А Матсумото вопит как ужаленный — Майк, безусловно, не сомневался, что иногда у раковых больных снижается инстинкт самосохранения, но не настолько ведь.       — Как это понимать? — Темнокожий кивнул на Аоя, молча стоящего позади.       — Он…       Матсумото снова замялся. Ему нечего было сказать. Ведь он и сам не знал, какого чёрта забыл здесь. Он был пьян. Потом вопли, ругань, пощёчины, поцелуи. И в конечном итоге капитуляция. Чем это назвать? Вот это. То, что между ними.       — Что?       — Он… друг, — с трудом процедил Таканори.       — Друг? — в очередной раз изумился Майк.       — Мне надоело ждать, — напомнил о себе Широяма. — Я плачу деньги. Тебе ведь они нужны? Или я могу уходить?       — Ты притаскиваешь сюда свидетелей и ждёшь, что я рад буду?       — У меня тоже есть пистолет, — напомнил Юу и одним отточенным движением вытащил свой крупнокалиберный Кольт, сияющий серебром. — А тебе, — обратился Широяма к Таканори, — я сказал сидеть там.       — Ты мне не говорил ничего, — начал было тот, но упёршийся в него взгляд выразительно говорил о том, что лучше бы сделать так, как велено. И правда, Матсумото не должно быть дела, что они здесь проворачивают. И Майк ему никакой не товарищ. Ещё раз глянув на обоих мужчин поочерёдно, Таканори развернулся и пошагал к машине, на ходу распинывая всё, что лезло под ноги. Сейчас бы сигаретку.       Насчёт того, стоит ли опасаться, что их тайна просочится дальше этого места, Таканори не беспокоился. Ведь они оба, оказывается, играют в опасные игры. Только у Майка причины, пожалуй, более веские, хоть и не особо нравственные. Деньги. Насколько он узнал этого человека, Майк был достаточно корыстным и прагматичным, хотя и не растерял способности быть великодушным с окружающими, завязывать товарищеские отношения. У каждого есть минусы — так думал Матсумото, но было скорее похоже, что плюсы и минусы балансируют и каждый раз норовят перевесить один другого. Минусов намного больше, чем кто-то может представить. Чаще их даже больше, чем плюсов, и всё-таки жизнь течёт своим чередом, а люди всё ещё верят, что минусы как маленькие царапинки на стекле.       Таканори успел навестить их дом: повидать Джоан и шестилетнюю девочку Сильвию. Весь этот визит пропах чем-то до боли чужим и странным. Праздновали новоселье. Он протянул руку девочке в шутливом рукопожатии, на которое его подбил Майк, и боялся повредить эту хрупкую маленькую ладонь, которая ещё никогда никого не ранила. Он не был достоин касаться такого. Со своих рук он смывал кровь и следы убийств, невидимые человеческому глазу. Сперва казалось, скоро у него разовьётся особый вид мизофобии, но ко всему привыкаешь — быстро или постепенно.       Пока мужчины беседовали, Таканори вцепился во вчерашний фастфуд руками и ногами. Он не ел лет, наверное, сто — не меньше. После сомнительного завтрака Матсумото выпил из бутылки, которая лежала в нише между сидениями. Недоверчиво понюхав содержимое, Матсумото пришёл к выводу, что это обычная питьевая вода. Наверное, Широяма остановился у какой-нибудь заправки по дороге и заскочил в магазин, пока Таканори был в отключке. В отключке — самое правильное выражение. Так крепко не спал он уже давно. Всё-таки алкоголь сделал своё дело.       Желание покурить снова всплыло в мыслях, и, как только Матсумото подумал об этом, в окно постучали. Таканори вздёрнулся: у машины, склонившись к окну, стоял Майк. Пришлось опустить стекло.       — Не знаю, что у вас там. Дружба или общие интересы, — говорил он скоро. — Но ты осторожней.       Таканори молчаливо кивнул, и мужчина прошёл мимо.       — Майк! — окликнул Матсумото, спохватившись и выглянув из окна. — Я надеюсь, это между нами.       — Конечно, — кивнул тот. — Самого себя подставлять я не стану.       — И ещё…       — Что?       — Сигареты не будет?       Простояв у машины с десять минут, Таканори стал терять терпение. Аоя не было даже на горизонте — как и куда он испарился, всё ещё оставалось тайной, покрытой мраком. Таканори притоптал окурок ногой и пошагал по направлению к дому. Хотя домом это было назвать сложно — только общие очертания походили на дом, в целом же комнат не было. Только лишь заваленное раскуроченной мебелью и досками помещение с одной сплошной комнатой в несколько десятков квадратных метров.       Таканори толкнул приоткрытую дверь, и та заскрипела так сильно, что шатен уже пожалел о своих действиях. При свете всё казалось совершенно другим, да и что Матсумото мог заметить здесь в прошлый раз, находясь не в самом адекватном из состояний. Едва подумав о том, что пришлось пережить здесь и с кем, Таканори наткнулся на виновника своего беспокойства. Аой стоял у окна с разбитым стеклом и пускал дым вверх.       — Ты ехать не собираешься? — прямо с порога прогремел Матсумото, не собираясь даже приближаться. Нужно уезжать отсюда, а этот сумасшедший раскуривает сигареты!       — Поговорили со своим дружком? — колко улыбнулся Аой. Он прислонился затылком к гнилым брёвнам, и смотрел сверху вниз, оттого его взгляд казался высокомерным.       Таканори передёрнул плечами от холода.       «Точно что-нибудь подхвачу», — поразмыслил он с сожалением.       — Каким дружком?       Выдохнув, Таканори приблизился. Пришлось переступать многочисленный мусор. Повторения истории Матсумото не хотел: вокруг ожидали устрашающе ржавые и кривые гвозди.       — С твоим, — ответил мужчина коротко и затянулся, прикрыв глаза. Таканори решил проигнорировать всё разом и вместо этого просто попросить сигарету. Он устал спорить. Аой протянул открытую пачку, и Таканори закурил снова.       — Мог бы и с ним ехать, — процедил Широяма бесцветно. — Ты, кажется, куда-то спешишь.       Таканори оторвался от сигареты и посмотрел на брюнета, настойчиво и пристально.       — Не мог. Ты же меня тянул к себе, — с саркастичной усмешкой добавил Таканори. Аой тихо рассмеялся, запрокидывая голову, и это весьма сконфузило шатена. Смех этот казался бессильным.       — Страшно подумать, на что это похоже, — неосознанно пробормотал он, думая, что эта фраза потонет где-то среди остальных. Но Юу вздёрнул бровь и, помяв пальцами фильтр, посмотрел на Матсумото.       — На что? — поинтересовался он, не снимая с лица улыбки.       Таканори вдохнул поглубже, раздумывая, что же произнести, однако слова застряли так глубоко, что он не был в силах их озвучить.       По крыше начал отбивать свой учащённый ритм дождь.