Просто её жизнь

Смерть. Одно слово, а вызывает сердцах людей кучу эмоций. Освобождение или потеря? Она не могла ответить на этот вопрос. Она жаждала смерти, желала её почти каждую минуту. То, как складывалась собственная жизнь, абсолютно ее не прельщало: не тот город, не тот университет, не те люди рядом. Хотелось чего-то совершенно другого. Хотелось быть свободной. Может, дело действительно в этом. Она привязана к этому месту, сама на себя петлю нацепила, думала это – то, чего хочется. Быть признанной, быть уважаемой. Но это нихуя не то. Только сейчас стало понятно, что хочется просто делать то, что хочется. Лучше искать свое место в этом мире и не найти его, чем не иметь возможности сдвинуться с места. Возможно, если бы её в таком юном возрасте не душили денежные обязательства, то она бы не так ненавидела этот душный загазованный город, университет и людей окружающих. Она хотела умереть, чтобы избавиться от этой жизни, но боялась потерять хоть какой-то шанс провести ее счастливо. Вдруг, там за поворотом вместо грязного сырого переулка будет светлая улица с множеством магазинчиков и громким смехом полноценных людей без дыры в груди. Вдруг, она встретит кого-то, кто сможет вытащить ее из ямы отчаяния и справиться с бесконечно больными мыслями. Иногда, ей нравится вот так лежать на полу возле этого старого матраса и мечтать о том самом. Она поднимает руки, исчерченные белыми полосами, наверх и смотрит сквозь пальцы на потолок. Музыка в ушах вызывает в мозгу кучу различных кадров, где она и он гуляют по солнечному городу, смеются и спорят о чем-то абсолютно неважном. Она бы хотела так. Но композиция заканчивается и на смену приходит другая, с тонким шлейфом печали и смирения. Это её любимая музыка. От которой хочется вскрыться. Такие песни вызывают картинки совершенно противоположные. «Вот она сидит на подоконнике своей маленькой студии и курит в окно. Солнце не светит, небо заполонили серые облака, что не дают ни капле положительных эмоций пробиться сквозь стенку сознания. Пространство вокруг поглотили кучки мусора, листы с зарисовками и стихами. Она грязная, от нее пахнет потом и кровью за километр, несмотря на удушливый запах сигарет, одежда мятая, в странных пятнах, а на предплечье горят больше десяти свежих не зарубцевавшихся порезов. С руки капает, и она думает, что на белом подоконнике, рядом с банкой, наполненной бычками, алые капли выглядят по-своему эстетично. Он заходит. У него есть ключи, потому что она не боится предательства. Не боится, что он ее ограбит или убьет. Он странный, но разве она нет? Идеальная пара. Бросает пакеты с едой на пол, подходит к окну, резким движением руку разворачивает, чтобы увидеть, насколько сильно ей больно сегодня. Двенадцать. На три больше, чем в прошлый раз. Те девять еще не до конца зажили, а сверху уже новые. Идет за аптечкой, которую сам же принес, по пути выбрасывает бинты старые в мусорку, они грязные – не меняла с того дня, как он чистые накладывал неделю назад. Тяжело выдыхает, устал от этого. Ему не тяжело ухаживать, заботиться. Он устал от того, что она этого не делает. – Я не заставляю тебя опекать меня. – Мне не сложно. – Тебя давно не было. – Много дел в универе перед сессией. – Я думала, что ты наконец-то решил не возвращаться. Неделя прошла. – Чем ты питалась пока меня не было? У тебя в холодильнике паутина. – Я его выключила. Все равно не пользуюсь. Экономлю электроэнергию. Он достает кастрюлю из шкафа и ставит вариться яйца. Моет руки, подходит, обрабатывает порезы, все как всегда. Пахнет отчаянием. – Ты когда-нибудь прекратишь? – А ты? – Я не режу руки. – Я не пытаюсь кормить себя ложным чувством нужности посредством помощи малознакомой девушке. – Ладно. Просто, пожалуйста, заботься о себе сама хоть немного, пока меня нет. – Только когда ты перестанешь приходить. Они оба прекрасно понимают, что когда-то это произойдет, но в другой вселенной с их двойниками, не с ними настоящими, если они и есть те самые настоящие.» Она видит это так. Глупо, странно и неадекватно явно, но так хочется чего-то. Во сне она увидела, как умерла ее мать. Отдышка, слезы, она пытается нащупать телефон, находит на кровати. Руки трясутся. Пытается набрать маму, ничего не видно, экран слишком яркий. Слышит гудки. Мамочка, возьми трубку. Абонент недоступен Нет. Нет. Нет. Нет. «Она умерла. Она точно мертва.» Замолчи. «Она не отвечает, всегда отвечала, а сейчас не отвечает. наверное, ехала из старого залупинского поселка с очередной гулянки. Подумаешь, рюмочку накатила. А ты ведь всегда ей говорила, чтобы она за руль пьяная не садилась, смотри к чему это...» – Замолчи!! Пожалуйста, замолчи... Легкие горят, глаза щиплет. Она задыхается от рыданий. За что ей это? Она ничего не сделала никому плохого. За что такие страдания? «Правильно, плачь. Ты такая жалкая.» Она проснулась от звонка. – Алло? – Привет, солнце. Ты что так поздно звонила? Мы уж спали давно. Случилось что-то? – Мама? С тобой все хорошо? Мне снилось, что ты умерла. – Ты что совсем уже? Понарассказывают вам всякой ерунды на занятиях, потом гадость всякая снится. Все со мной нормально. Ты лучше скажи, как там учеба? – Все хорошо. Мне надо идти. – Занятия? Ну ладно. А голос то чего такой? Простыла? – Нет. Пока, мне... – Ну все иди.. Недослушала. Учеба. Конечно. о чем еще можно беспокоиться. «Она никогда не придавала значение твоему моральному состоянию, так что ты опять страдаешь. Не первый раз.» Да, не первый. Но рука опять тянется к лезвию.