Ганс останавливает Кейла, прежде чем тот может войти, и Кейл почти инстинктивно бьёт того по руке, заставляя дворецкого отступить, когда Ганс пытается схватить его за плечо.
— Не прикасайся ни к чему, что не можешь себе позволить, — коротко говорит Кейл, и лицо Ганса лишь незаметно дёргается. — Чего ты
хочешь? — Спрашивает Кейл и замечает, как Рон ловит его взгляд поверх плеча Бикросса, тот выглядит обеспокоенным. Кейл слегка качает головой, повышая голос. — Чего ты хочешь, Ганс?
— Не наводи шумиху, — говорит взбешённый Ганс. — Ты съешь всё, что будет перед тобой. Граф может терпеть твоё поведение, но Убарр – важная семья, так что не устраивай истерик.
Кейл холодно улыбается.
Идеально.
— О, не волнуйся, — говорит Кейл, смотря на Рона, пока мужчина напрягается от внезапно благосклонного тона. — Я намереваюсь съесть
всё, что будет на моей тарелке сегодня. — Он задавался вопросом, кто это будет, кто поставит перед ним блюдо. Будет ли это слуга Убарр? Или это будет слуга Хенитьюз? Как далеко зайдут слуги, которых он заставил плакать, в своём желании отомстить?
Безмятежно улыбаясь, Кейл вплывает в столовую. Она по большей части пустая, Убарр ещё не пришли, был только Басен, суетящийся из-за столовых приборов. Он выглядел
чертовски хорошо в старой зелёной рубашке Кейла, паре тёмных джинс с золотой вышивкой, расползавшейся ото швов.
— Что ты делаешь? — С любопытством спросил Кейл, и Басен пискнул, почти уронив нож. Кейл поймал его, прежде чем тот смог вонзиться в ногу его донсэна, и положил на стол. — Расслабься. Вечеринка пройдёт гладко. — глупый каламбур заставляет Басена мило нахмуриться, мальчик скрещивает руки и гудит.
— Не знаю, что ты собираешься сделать, — говорит Басен , — но я знаю, что сегодня ты собираешься доставить проблем, хён-ним. — Кейл позволяет ухмылке расцвести на его губах, пока наблюдает за тем, как Басен раздражается.
— О,
я не планирую доставлять серьёзных проблем, братишка. Я собираюсь съесть всё, что мне дадут, — жизнерадостно произносит Кейл.
— Теперь я в ужасе, — бледнеет Басен, заставляя Кейла рассмеяться и взъерошить его волосы. — Что... Эй! — Басен хлопает его, пища, и Кейл прыскает сильнее. — Отвянь!
Кейл не отвял, конечно же, до тех пор, пока волосы Басена не превратились в настоящий бардак, мальчик взвыл на своего брата и начал хлопать себя по голове.
— Прости, прости.
— Лжец, — фыркает Басен, смешивая руки. — Я собираюсь следить за тобой. Никаких фокусов, понял?
— Я же сказал, что
не буду доставлять проблем.
—
Никаких фокусов.
Ах. Он начал понимать, почему его хёны так сильно веселились, заёбывая его.
Басен злорадно глядит на него, и он тыкает братишку в нос, глядя за тем, как изменяется его выражение лица, с любящей ухмылкой.
— Так мило, — Кейл любовно смеётся. Басен становится более угрюмым, и он улыбается более снисходительно.
— Ты ужасен, хён, — ворчит Басен, и Кейл прыскает от смеха ещё громче.
— Только иногда, братишка, — дразнит он, и Басен снова становится угрюмым. — Теперь иди сюда, — говорит он, приводя неряшливые волосы в нормальный вид, в то время как мальчик молча моргал, пока он с любовью дразнил его.
Он смог понять, почему настоящая душа этого тела так сильно ценила Басена. Отступая, Кейл бросает взгляд через плечо и видит, как слуги пялятся на него и Басена в недоумении. Он машет им рукой, и они все отворачиваются.
— Итак, где я сижу. — Задаёт он вопрос, улыбаясь своему братишке так, что даже воздух становится радостным.
— Ты будешь рядом с Юной Леди Амиру, — отвечает Басен, поправляет его воротник и указывает на место. Кейл улыбается и опирается руками на спинку своего стула вместо того, чтобы сесть. Басен бросает на него вопрошающий взгляд, в ответ он щелкает его по носу. Басен пищит, его руки хватаются за нос, пока он сверлит его взглядом.
— Я обещал тебе вести себя наилучшим образом, — тепло напоминает он. — Я сяду после того, как помогу Юной Леди Амиру сесть. — Щёки Басена слегка краснеют, и мальчик прячет голову, выглядя смущённым.
— Ты ужасен, хён-ним, — ворчит мальчик, и Кейл снова смеётся, довольный поведениеем своего младшего братишки.
— Я абсолютно ужасен, — с любовью соглашается он, и Басен хлопает его по спине, присаживаясь.
К ним двоим вскоре присоединяются упомянутые гости и... О
нет. Вассалы города. Кейл лишь подавляет злопамятную улыбку.
Настоящий Кейл разглагольствовал – долго – о вассалах Хенитьюз, как их алчные глаза впивались в Графа Хенитьюз, жаждущие обвенчать своих дочерей с Кейлом или позже с Басеном. Самая настоящая проблема, и Кейл, по
большей части, заставлял их держать свои идеи сделать семью Хенитьюз своим вступлением в роскошь при себе.
Кейл удостоверится, что они
перестанут смотреть на его брата как на какой-то кусок мясного билета.
Амиру выглядела особенно красивой в своём платье, античный золотой оттенок сочетался с её загорелой кожей и незаметно отражал её глаза.
Когда она прибывает, он предлагает ей руку, а девушка приветливо протягивает ему свою утончённую ладошку. Склоняясь над ней, он прижимается губами к её костяшкам в вежливом приветствии, прежде чем выпрямиться и отпустить.
— Выглядите прекрасно, Юная Леди Амиру, — приветствует он, чувствуя взгляды всех вокруг на себе. Зеленоволосая девушка раскрывает веер, когда краснеет, прикрывая своё лицо от него.
— Едва ли, в сравнении с вами, — отвечает она, вежливо направляя беседу в другое русло, но Кейл не будет этим довольствоваться.
— Ничего подобного, — сладко произносит Кейл. — Какой мужчина может даже надеяться сравниться с вами?
— Гладко, — Кейл слышит бормотание Эмили, лицо Амиру вспыхивает от смущения.
— Ох, прекрати, ты, негодяй, — говорит, захлопывая веер. С позабавленной улыбкой он отодвигает стул, помогает ей сесть и задвигает стул. Поднимая взгляд, он видит позабавленное выражение на лице Басена, а у Дерута немного болезненное.
О. Упс. Ещё он обещал не флиртовать. Мысленно сокрушаясь, Кейл садится после приветствия гостей и Графа по праву старшего ребёнка. Разглаживая салфетку на коленях, он красиво улыбается, зная, что ему нужно будет слегка подыграть.
Как только все уселись, Дерут звенит в колокольчик, и вперёд выступает толпа слуг с закрытыми крышкой блюдами и ставит их перед каждым, раскрывая миру сэт малюсеньких сэндвичей, едва ли больше дюйма каждый.
Амиру бросает на него взгляд, и он смотрит на блюда, приподнимая бровь.
...как мелочно. В сравнении с остальными, тарелка Кейла выглядит скуднее, хотя он получил лишь половину того, что должен был. Как бы то ни было, Кейл не жалуется, просто ждёт, пока Граф сделает первый укус, прежде чем сам начинает есть.
— Не хочешь немного моих? — Спрашивает Амиру, пока слуги наливают всем белое вино. Кейл ждёт, но никто не наливает ему – тонкое и завуалированное оскорбление. Кейл все ещё ждёт, но никто из слуг всё-таки не наполняет его стакан. Он игнорирует это, игнорирует, как глаза Амиру вопрошающе мечутся то к его пустому винному бокалу, то к нему. Он улыбается, пожимая плечами.
— Не обращай на это внимания, — говорит он ей с улыбкой, и хмурость Амиру усугубляется.
"Реально," – позабавленно думает Кейл.
– "Ты подумаешь, что я что-то им сделал".
Но это лишь помогает углубить недопонимание с Амиру, он дарит ей мягкую улыбку, дотрагивается пальцами до её руки.
— Это не проблема, Амиру, — он опускает титул, чтобы заставить её скосить на него широко раскрытые глаза. Он делает беспомощный жест под столом и качает головой. — Не устраивай шумихи. Они хотят этого. — Она дарит ему горький взгляд, но возвращается к еде, ворча.
Врывается Рон с бутылкой наготове, и Кейл дарит ему сладкую, благодарную улыбку.
— Спасибо тебе, Рон, – но не слишком много, — я знаю, нашим основным блюдом будет свинина, так что нет смысла в переедании, — счастливо говорит он, получая кивок от дворецкого, пока берёт свой бокал, как и Амиру. Краем глаза он видит, что Бикросс спровоцирован этим жестом, но это почти незаметно. Кейл перестаёт обращать внимание на слуг, хотя позволяет промелькнуть тусклому намёку на высокомерную ухмылку, когда смотрит на Бикросса.
Мужчина не мог упустить это из виду, так что он знал, что Бикросс внутри кипит от злости.
"Так весело," – размышляет Кейл, кусая малюсенький сэндвич с курицей, – "пытать Бикросса". Аперитив – как и его имя – по правде аппетитный. В нём спелый перец и сладкий крем-аоили, подчёркивающие вкус куриной грудки.
Он выжидает, растягивает свою еду, несмотря на её птичью порцию, так, что заканчивает трапезу вместе с остальными. В перерывах он праздно болтает с Амиру, предаваясь воспоминаниям, в которых Кейл на самом деле принимал участие, также Кейл подталкивает её и мягко обходит темы, которые, как он знал, не были безопасными, пополняя пробелы в своей памяти.
"Чёрт тебя дери, дерьмовый бог, мои воспоминания теперь довольно хороши," – мысленно ворчит Кейл, когда тарелки пустеют, а горячий суп на своём пути сюда. Рука слуги вздрагивает, но Кейл – ожидающий этого – быстро помогает ему сбалансировать руку, чем не позволяет ему пролить горячий суп себе на грудь.
Амиру бросает на него ещё один грязный взгляд, и он невинно улыбается в ответ. Он задаётся вопрос, думает ли она, что его травят в собственном доме. Его суп горячее, чем её, достаточно, чтобы даже если он захотел съесть его, он бы выплюнул его, грубый, невежливый поступок, когда вокруг гости.
Опуская ложку в суп, он глядит на него и слегка кривится на невинный кусочек лимона в нём. Осторожно, он делает предварительный глоток под недоверчивый взгляд Амиру, и с облегчением выдыхает, когда суп не более, чем приятно теплый.
…Чёрт, неужели дерьмовый бог в самом деле включил жар в опасности Мгновения? Как
мило с его стороны. Он поблагодарил бы этого ублюдка, если бы не был позабавлен данным развитием. Аккуратно он вновь кладёт ложку в рот и дарит Амиру маленькую весёлую улыбку.
— Я в порядке, — шепчет он, задумчиво прикасаясь кончиками пальцев к её плечу. — Они всегда такие.
Острый взгляд Амиру становится ещё острее, и он мысленно похлопывает себя по голове за хорошо проделанную работу.
— Твоим слугам нужно преподать урок хороших
манер, — зло шипит Амиру, и он похлопывает её по руке, проявление нежной привязанности, которой нет.
— Я в порядке, — повторяет он, и она издаёт тихий звук задушенной кошки, после чего Кейл возвращается к супу и снова зачерпывает ложкой суп, прежде чем с раздражением выжать лимон в суп.
Рядом с ним Амиру сжимает кулаки до побелевших костяшек, но наконец-то отворачивается к своему супу.
"Знал ли ты, Эрик?" – Задаётся вопросом Амиру, наблюдая за тем, как Кейл покорно пьёт слишком горячий суп, как если бы его не травили в собственном доме.
– "Что с Кейлом нехорошо обращаются?" – Она знала, что его поведение может быть отвратительным, но никогда не подумала бы, что его собственные слуги предадут свои идеалы, чтобы ранить его с помощью таких жалких вещей. Но Кейл сладко улыбается ей, как если бы всё было в порядке, он ест, несмотря на лёгкую грусть.
Амиру почти готова лопнуть во время подачи салата, когда они ставят перед ней блюдо: свежая руккола, вкуснейшие кусочки фета и нарезанная свёкла с изюмом и миндалём, винегрет рядом. Быстрый взгляд в сторону демонстрирует, что еда Кейла слегка увядшая, мясо приготовлено не до идеальной прожарки. Она яростно стискивает зубы, особенно когда видит, что вместо винегрета на его тарелке салат, плавающий в солёной жидкости. Оглядываясь, она видит, что его дворецкий выглядит... Злым. Его руки сжаты в кулаки, и он разворачивается на каблуках, исчезая на кухне, прежде чем вернуться со свежим блюдом, меняя его местами с тем, что было у Кейла, прежде чем тот успевает попробовать.
— Мои извинения, Молодой Господин, — Произносит Рон (это был Рон, верно?) с натянутой улыбкой. — Вот ваше блюдо. — Он убирает другое блюдо, и Кейл остаётся немного удивлённым. Он фыркает, а через мгновение качает головой с тусклой улыбкой.
— Ох, Рон, — бормочет он, очевидная любовь излучается им. — Он такой паникёр, — говорит Кейл, и Амиру воздерживается от убийственного взгляда для своего собственного спокойствия.
— Я бы сказала, что это справедливо, — кисло бормочет Амиру.
Кейл не обращает на неё внимания, вместо этого счастливо поедая свеклу.
К этому времени прибывает жареная свинина, сервированная с картофелем и масляными кусочками артишока, она немного влажная по краям. Порция Кейла снова слишком маленькая, а Рону приходится подойти и налить ему бокал красного вина, за что его весело благодарит Кейл.
— Конечно же, Молодой Господин, — отвечает Рон, одервенелая улыбка застыла на его лице, пока он принимает благодарность, хотя его хватка напряжена.
Наконец-то прибыл нейтрализатор вкуса, и улыбка Кейла соскальзывает. Рон до сих пор не вернулся, и Амиру дотрагивается до его сжатого кулака.
Блюдо стоит перед ним, на нём – две устрицы, и он поднимает слегка отчаянный взгляд, хоть на его лице вновь сияет улыбка, являвшаяся привычным и очевидно неуютным явлением. Амиру тоже поднимает взгляд, удивляясь, почему он получил две устрицы, а не одну, как все остальные, и ловит взгляд дворецкого-брюнета, который смотрит на Кейла с угрюмым и раздражённым выражением лица.
"Ну и? Давай же," — говорит оно, и Кейл выглядит... Он выглядит побеждённым. Нервно сглатывая, он берёт устрицу, подносит её к губам, как будто пытаясь успокоиться.
Его улыбка пропадает, когда он берёт первую, свежую устрицу и глотает. Трясущимися руками он кладёт оболочку на тарелку и бледнеет.
— Молодой Мастер Кейл? — Обеспокоенно шепчет она. Тонкие губы Кейла вытягиваются в улыбку для неё, пока он тянется за второй устрицей. Уголком глаза она видит голову Графа, проверяющего блюда, и как его глаза расширяются от того, как Кейл, дрожа, глотает вторую.
— Я... — Его голос слабый. — Я в порядке... — Бормочет он, прежде чем... Он глядит в её глаза, искажённые ужасом, его дыхание становится прерывистым, пока он пытается заверить её, что всё хорошо, его взгляд расфокусирован, когда он смотрит на неё, ошеломлённый и потерянный он медленно заваливается на бок.
Когда он ударяется о пол, она не уверена, дышит ли он.
—
КЕЙЛ!
***
Басен вышагивает по кабинету как пленённый волк, слуги, стоящие перед ним на коленях, съёживаются. Из всех детей Хенитьюз Басен был известен в качестве самого терпеливого, самого спокойного.
Прямо сейчас не видно ни капли того самого известного спокойствия, в его глазах была лишь ярость при взгляде на любого из них, трясущихся от силы его гнева.
— Мне...
Никогда в своей жизни не было так стыдно называть хоть кого-то из вас слугами семьи Хенитьюз. — Басен резко поворачивается к ним лицом, сжимая руки в кулаки, в его глазах виднелась сталь, пока он отчитывает их. — Это долг слуги Хенитьюз? Отравить члена семьи, который им не нравится, во время ужина с другими членами альянса? — Выплёвывает он, и все они вздрагивают. — Не думайте, что я не знаю, что мой брат сложный, – да, иногда он просто кошмарен, но вы правда думает, что имеете хоть одно
ёбаное право так с ним поступать? Так поступать с
Графом, которого, вы утверждаете, что так любите? — Шипит он, и они ещё больше дёргаются.
— Мы не думали, что он...
— Правильно. Вы не думали, что он съест это, когда он будет сидеть рядом с членом нашего
чёртового альянса. Каким бы ублюдком он не был, вы по правде считаете, что он так публично оскорбит её? Он
всегда высоко ценил её, всегда хорошо с ней обращался. А затем появляетесь вы и выкидываете подобное дерьмо? — Яростно огрызается Басен. — Кто из вас, идиотов, решил, что он так сделает? И не думайте, что я не заметил остальное, факт того, что вы плохо обслуживали его, накормили его кипящим, горячим супом, попытались накормить его протухшим салатом, который решили заранее приготовить. Я,
блядь, не слепой.
Слуги в ужасе трепещат перед ним. От стука в дверь Басен выпрямляется.
— Не двигаться, — выплёвывает он и открывает дверь. Его отец с усталым видом стоит перед ним, и Басен тянется вперёд, обнимая его. Он утопает в хватке своего отца и борется с желанием всхлипнуть.
— Он будет жить, — тяжело произносит Дерут, и Басен чувствует, как тяжесть пропадает с его плеч, вздох облегчения срывается с его губ. — Иди, навести своего брата. Я разберусь с этим. — Басен одобрительно кивает отцу и целует его в щёку.
— Я понял, Граф, — формально отвечает Басен, прежде чем направиться в свой кабинет. Дверь захлопывается, и пару мгновений спустя Басен слышит яростные, приглушённые крики, пока Граф лично бранит их. Кейл знал. Его хён-ним знал, что это произойдёт.
И позволил этому произойти.
— Ты уверен, что это та цена, которую ты готов заплатить? — Спросил его Кейл меньше, чем неделю назад. Басен стискивает зубы.
Брат задолжал ему ёбаные ответы.
Ганс трясётся у двери Кейла, и Басен бросает на него испепеляющий взгляд.
— Если у тебя есть время играть в любимчиков, то у тебя есть время расхлебывать кашу. — Холодно произносит Басен. — Если я найду ещё одну инстанцию неподчинения, ты будешь отвечать не Графу. Ты, блядь, будешь отвечать
мне, ты понял? — Шипит Басен. Ганс немного лихорадочно кивает и убегает, практически сверкая пятками, от злого шатена.
Дверь распахивается. Басен бросает взгляд на Рона, ухаживающего за Кейлом, и хмурится.
— Выйди. Мне нужно поговорить с хён-нимом наедине. — Рон вглядывается в лицо Басен, затем глядит на всё ещё изнуренное лицо Кейла и кивает, закрывает за собой дверь и встаёт на стрёме.
— Бас... – Басен обрывает брата самым эффективным способом, который мальчик знает: забираясь на кровать и обхватывая горло брата своими руками. Глаза Кейла расширяются, и Басен сжимает сильнее.
— Клянусь тем богом, какому бы ты не молился, что если ты не дашь мне ответы прямо здесь и сейчас, я убью тебя, дабы избавить себя от волнения, даже если мне придётся достать устрицу и
собственноручно скормить её тебе. — Глаза Кейла напоминают блюдца, и он осторожно касается своего горла, когда Басен убирает руки, уверенно усаживаясь на колени Кейла.
— Басен, — тон Кейла мягкий и примирительный. — Иди сюда. — Кейл раскрывает руки, а Басен слегка дрожит. Тупой хён-ним, творит такие безрассудные...
Когда он ударяется о грудь хёна, слёзы начинают течь, и мальчишка икает, крепко обнимая брата.
— Т-ты,
придурок! Ты, бесчувственная задница! Совсем тупой и ёбаный хер! — Рыдает мальчик, даже если проклинает Кейла вслух, всё это время хватаясь за него. Кейл нежно поглаживает Басена по волосам, играет с прядями и мягко похлопывает по голове.
— Прости меня, — вновь повторяет он и нежно поглаживает Басена, пока тот всхлипывает на его груди и трясётся, как котёнок.
— Почему?! — Молит он, смотря на хёна. — Блядь, не смей говорить мне, что я не готов заплатить эту цену! Ты почти что
умер сегодня, ты, кусок дерьма! — Кейл глядит на него снизу вверх, нежно проводит по его нижней губе.
— Без мата, — любяще упрекает он, отпуская Басена, и тот икает.
— Ты огромный, ёбаный еблан, хён-ним. Не говори мне про мат, если будешь продолжать творить такое. — Басен снова утыкается головой в грудь Кейла, шмыгая носом.
— А... Я – ханжа, думаю, мы это уже поняли. — Неуютно улыбаясь, говорит Кейл.
Дерут уже приходил, порыдал на нём, умоляя своего сына сказать,
почему, почему он позволил им себя отравить, и, что он с радостью толкнёт Ганса под повозку. И после того как шмыгающий носом Дерут ушёл, Кейл встретился лицом к лицу с Роном и беседой, к которой не был готов, но в комнату, словно грузовик, ворвался Басен.
…спасибо господи за Басена.
Конечно же, его младшему брату нужно было прийти и задушить его, чего, если быть честным, Кейл не ожидал от него. И теперь Басен в слезах требовал ответы.
— Если я расскажу тебе, ты должен держать это в секрете. От Лили, от Дерута, даже от своей матери. Ты понял? Если
кому-нибудь расскажешь, твоя жизнь будет в опасности. — Басен поднял на него взгляд, икая. Он полон решимости. Кейл видел эту самую решимость в его глазах, которые прожигали в нём дыры.
— Расскажи мне. Тебе нужна помощь, и, в конце концов, мне нужно кого-то наказать.
"Айя," – думает Кейл, позабавленный, несмотря на всё. —
"Так вот, что настоящий Кейл имел в виду, когда говорил, что Басен может справиться сам".
Наклонившись, Кейл начал вещать своей поглощённой аудитории.
***
Рон входит после того, как выходит Басен, и останавливается рядом с Кейлом. Кейл выглядит усталым, с тёмными кругами под глазами, он нездорово худ. Сейчас он очень хрупок, его пальцы дрожат, даже когда он удобно лежит в простынях.
(Зелья были приняты, дабы очистить его тело от аллергической реакции, и ему было слишком рано принимать питательные зелья, которые позволят его телу перестроиться.)
Даже так Рон смотрит в эти усталые, красно-карие глаза, и чувствует стыд. Он должен был быть более внимательным. Он
должен был знать, что у господина щенка аллергия на устрицы. Рон встаёт на колени, склоняя голову, его глаза закрыты, пока он отчитывает себя.
— ...эй. — Слабая рука похлопывает по его виску, – маленький нежный жест, – и Рон поднимает взгляд. — Что ты делаешь? — Его господин щенок выглядит раздражённым и усталым, и Рон чувствует, как ещё одна волна вины захлёстывает его тело.
— Мне так жаль, — говорит Рон, вина отражается тяжёлой ношей на его языке. — Этот Рон подвёл вас. — Кейл тихо стонет, садится, и Рон замирает от руки на своём плече. Ему было слишком страшно двигаться, рискуя потерять хрупкую хватку на себе, пока Кейл стабилизирует своё тело с помощью Рона, в итоге, парень садится на край кровати, как если бы собрался вставать.
— Это не твоя вина, — со вздохом произносит Кейл. — Я не сказал тебе.
Рон подозревает, что знает почему. Подобная сильная аллергия была слабостью, оружием, которое Кейл верил, что Рон использует против господина
щенка, мальчика, который отказался доверять ему. Как долго? Как долго эта травля продолжалась, сколько перенёс его господин щенок, пока Рон пропускал мимо глаз все постыдные действия в округе?
Он думал – тупо, – что это место было нежным, было слабым, что подобного насилия здесь не случится.
Показал, что он знал.
Погружённый в ненависть к себе, Рон упускает момент, когда господин щенок двигается, осознаёт он это, только когда тёплая ладонь ложится на его голову и проводит по прядям волос
— Эй, — Кейл глядит на него, мягкая хмурость видна на его губах, другую руку он кладёт на его щёку, большим пальцем стирая слезу, которую Рон не почувствовал. — Успокойся, Рон. — Упрекает он, нежно натягивая прядь волос Рона. — Я буду в порядке. Обещаю. — Маленькая улыбка. — Теперь мы будем знать.
Рон поднимает на него взгляд, на тонкий, нездоровый облик парня, которого он обязан был защитить, и что-то ломается.
— Этот Рон должен сделать хоть что-нибудь для вас, — настаивает он, вставая, чтобы мочь видеть господина правильно, а Кейл тонко и хрупко улыбается.
— Последуешь ли ты за мной, куда бы я не пошёл? — Мягко спрашивает Кейл. — Даже если это отдалит тебя от своего сына?
От этого вопроса Рон замирает. От его сына? От Бикросса? Он даже не хотел думать об этом. Но всё же...
Он может легко представить, что случится, если он уйдёт, если Бикросс решит уйти, и Рон последует за ним. Он увидел, как слуги обращались с его господином щенком, как юноша почти умер по причине их злобы.
В своей голове он тихо наблюдает за тем, как его господин щенок умирает, отравленный их руками.
Он хочет остаться со своим сыном, он хочет убедить себя, что его сын будет служить Кейлу, но всё же.
(Воспоминание о прошлой ночи, ярость в голосе Бикросса от напоминания о том, что Кейл был их боссом, то, как его рука сжалась вокруг куриной груди, так, что она разорвалась.)
Рон вновь преклоняет колени, рука Кейла всё ещё в его волосах, когда он формально сообщает своему господину свой выбор.
Глаза Кейла излучают тепло, пока он ещё раз проводит пальцами по волосам Рона.
— Спасибо тебе, Рон. Ты понятия не имеешь, как я счастлив услышать это.
