* * *
Сразу после пробуждения Микки спустился к экономке, которая помимо прочего заведовала и всеми ключами от комнат дома, и забрал у нее копии ключей от гостевой спальни, в которой он провел ночь. – Я не хочу, чтобы хоть кто-то заходил в эту комнату, – сурово сказал Эттвуд женщине, – уборку делать тоже не нужно. Видя, что Майкл уже как несколько дней кряду не в духе, женщина не стала ему возражать и докучать советами. Стоило Микки двинуться в сторону столовой на завтрак, как он услышал звонок в дверь. Когда дворецкий отворил гостю, на пороге молодой человек увидел Эндрю. – Микки, я к тебе, – крикнул продюсер, заметив парня. Микки скривился, ему совсем не хотелось ни видеть Сазерленда, ни разговаривать с ним. – Пойдем в кабинет, – кивнул Эттвуд в сторону лестницы и, не дожидаясь Эндрю, двинулся на второй этаж. Плотно закрыв дверь, Микки повернулся к продюсеру и вопросительно посмотрел на него, спрашивая таким образом о цели визита. – Я понимаю, что у тебя стресс, Майкл, – начал продюсер, – но если ты продолжишь срывать концерты, я расторгну с тобой контракт. Ты хоть знаешь, сколько я потерял на вчерашнем концерте? – А ты хоть знаешь, как мне было хреново на вчерашнем концерте? - неожиданно сорвался на продюсера Микки. – Я думал, я умираю. Еще эта Ребекка мне мешала! Эндрю прищурился: – В каком смысле? – ему не понравилось то, как прозвучала фраза, которую он только что услышал. – Как она тебе помешала? – Она жива, – прошептал Эттвуд и засмеялся. Смех был таким надрывным, что продюсер почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Мужчина даже отступил назад, но тут вдруг понял, что именно ему сказал Микки. – Вы в конец охренели?! – Эндрю был в ярости. – Это по-вашему смешно? Мы впутали в это дело полицию, девчонку ищут, а это очередная идиотская шутка? Бери чудом воскресшую Сойер, езжайте в участок и сами там разгребайте это дерьмо. Эндрю тяжело вздохнул и оперся руками о письменный стол. С одной стороны, у него отлегло от того, что Сойер с Эттвудом просто устроили дурацкий розыгрыш и никто из его подопечных не мертв, с другой стороны, он чувствовал себя круглым дураком, над которым эти сопляки еще долго будут смеяться. – Я, правда, ее закопал, – сказал Микки как будто сам себе, – я не знаю, как так получилось, но я видел ее в своей постели перед концертом, вчера в зале, а потом в машине… Продюсер медленно повернул голову в сторону молодого человека, только сейчас он обратил внимание на то, какое бледное у Эттвуда лицо, а в глазах нездоровый блеск. Он смотрел на Микки и напряженно ждал, что тот скажет дальше. – …она как-то выбирается из своей могилы и приходит ко мне, – продолжил Микки. – Мне кажется, нужно ее выкопать. Убедиться, что она действительно мертва и, если нет, убить снова. Эндрю хотелось прямо сейчас сорваться с места и бежать отсюда так быстро и так далеко, насколько это вообще возможно. Но он просто ошарашенно смотрел на Микки. Сазерленд успел пожалеть о том, что вообще ввязался во всю эту историю, потому что Майкл был явно не в себе, и сейчас его арест был лишь вопросом времени. Продюсер понял, что ему нужно срочно собирать вещи и бежать из Лондона куда-нибудь, где его не найдут, во всяком случае, пока. Оставаться в столице было опасно. – Я постараюсь решить этот вопрос, – упавшим голосом сказал Эндрю и двинулся к выходу из кабинета. – Я позвоню. Микки никак не отреагировал на его слова, в его ушах снова звенело, а от боли в висках будто все тело парализовало. Посидев немного в кресле, он двинулся в сторону комнаты, в которой лежало лекарство от его головной боли – вишневые духи Ребекки.Глава 45 (What if...?)
29 апреля 2023 г. в 19:18
Микки был в полной растерянности от всего: куда пропадает Ребекка, откуда она берется, почему она так часто меняет облик, а самое главное – что она от него хочет.
Молодой человек откинул голову на сиденье и около минуты оставался в таком положении с закрытыми глазами. Эттвуд не понимал, что происходит с ним, а слова Сойер, которая внезапно появилась в его машине, заставили его не на шутку испугаться. Он слишком заботился о своем здоровье, чистоте крови, репутации и, конечно, жизни, и уходить к Ребекке, которая так настойчиво его зовет к себе, в его планы не входило. На всякий случай проверив, нет ли никого в машине, он бросил взгляд на стопку журналов, после этого резко тронулся с места, желая побыстрее оказаться дома.
Эттвуд зашел в свою комнату и с грохотом захлопнул дверь. Последнее пару дней он только так и делал, поэтому его молчаливость и странные поступки уже совсем никого не удивляли. Он бросил кипу газет на кресло, а сам лег на кровать. Как только Микки почувствовал запах вишни, у него снова проснулась какая-то непонятная тяга к Ребекке, он заглянул в ящик, где лежали ее духи, и с новой силой ощутил их аромат. После той ночи ему было как-то не по себе оставаться в своей комнате, но в то же время настолько сильно, насколько это возможно, хотелось быть рядом с Сойер. Вспомнив о том, что не так давно девушка ночевала в гостевой спальне, он решил пойти туда в надежде ощутить именно ее присутствие, а не ее двойника.
Оказавшись в гостевой, молодой человек как будто снова попал в то время, когда тут ночевала Ребекка. После нее тут еще никто не останавливался, а заходил разве что кто-то из прислуги, чтобы поменять постельное белье и сделать уборку. В руках у Микки была его рубашка с кровью девушки и ее запахом, впитавшимся в тот день, платье Ребекки со званого ужина, флакон вишневых духов и стопка газет с разными статьями и о пропаже девушки, и об их с Микки официальном объявлении об отношениях.
Бросив принесенное с собой на диван, он осмотрелся, а потом лег на кровать, думая о том, что на этой кровати спала Сойер. Он принюхался, ожидая снова почувствовать запах ее шампуня или ее самой, но ничего не услышал. Закрыв глаза, Микки представил, как Ребекка лежит сейчас рядом с ним, но когда снова открыл, то увидел лишь пустоту.
Больше всего ему хотелось, чтобы она сейчас была с ним, та напуганная плачущая Сойер, которую, будь он аккуратнее в тот вечер, смог бы привезти сюда живой. Микки сделал бы все возможное, чтобы она ни в чем не нуждалась, ей бы даже не пришлось выходить из комнаты, да он бы и не позволил ей этого. Эттвуду еще столько всего хотелось с ней сделать, он был уверен, что и Ребекке это рано или поздно понравилось бы. А если нет, он уже знает, что заставить Сойер не составляет большого труда. Даже если она действительно больна, ему наплевать. За возможность наслаждаться ей, он готов был заплатить такую цену.
Микки снова перевел взгляд на диван, на котором лежала гора вещей, напоминающих о Сойер, он резко соскочил с кровати и схватил флакон. От такого количества разбрызганного парфюма стало тяжело дышать, но Эттвуду это как будто даже нравилось – состояние на грани жизни и смерти.
Трясущимися руками он открыл дверцу шкафа, который стоял прямо напротив. Микки взял оттуда свободную вешалку и повесил на нее светло-бежевое платье, которое после ужина забыла забрать Ребекка. Он закрепил это все на ручке шкафа, и отошел полюбоваться на свое творение.
Посмотрев издалека на зеркальную дверцу шкафа, Эттвуд понял, что тут явно чего-то не хватает. Он схватил ножницы и начал вырезать фотографии Ребекки из всех газет и журналов, которые он собрал. Его руки тряслись, он часто делал надрезы там, где их не должно было быть, и от этого начинал злиться. Звон в ушах то проходил, то снова появлялся, Микки даже начал думать, что ему следует к нему просто привыкнуть. Вырезав первые три фотографии, он приклеил их на зеркало, воспользовавшись скотчем.
Все это настолько захватило Эттвуда, что он решил не останавливаться на трех фотографиях. Он продолжил вырезать все, что было. Пару раз он даже порезался, кровь выступила из раны и оказалась на фотографии, которая в тот момент была в его руках. Микки подумал о том, что и его кровь теперь тоже пролита, а это значит, они стали еще ближе с Ребеккой.
Микки остался очень доволен результатом своей работы, у него было ощущение, что все эти вещи, которые так или иначе были связаны с девушкой, в совокупности являются шедевром. На секунду он даже подумал о том, что это творение стоит кому-то показать, но вдруг звон в ушах прошел, мигрень перестала беспокоить, и он оставил эту идею. Пару раз побрызгав вишневыми духами, он лег на кровать, положив рядом с собой рубашку.
Уснуть оказалось не так уж и сложно, Микки даже задумался о том, чтобы переехать в гостевую спальню, но тогда она превратится в его, и не останется практически ничего, что напоминало бы ему о девушке. Поэтому он решил просто время от времени приходить сюда ночевать.
Проснулся Эттвуд среди ночи, было темно. Сначала он не понял, где находится, но увидев на зеркале то, что он создал, он не смог сдержать улыбки. Какое-то время он лежал и просто смотрел на те фото, платье, вдыхал запах, оставшийся на рубашке, упиваясь тем спокойствием и отсутствием головной боли, которые стали редкостью для него в последнее время, но потом Микки заметил едва уловимое шевеление.
Подумав, что ему показалось, он перевернулся на другой бок и снова попытался уснуть, но навязчивая мысль, что на него кто-то смотрит, не давала ему покоя. Он снова обратил внимание на фотографии, и заметил, что как будто на одной из них Ребекка начала моргать. Вспоминая прошлую ночь и тот ужас, с которым Эттвуду пришлось столкнуться, он ни секунды не думая соскочил с кровати и начал закрашивать лицо девушки на каждой из приклеенных фотографий, одну из них он даже нечаянно сорвал, но потом приклеил вновь, не забыв при этом «стереть» лицо Сойер.
Сам он до конца не понимал своих мотивов, ведь было проще просто снять все вырезки с дверцы и выбросить, но та привязанность, которая возникла к образу Ребекки, не позволила ему поступить таким образом. Убедившись, что ни одна фотография не осталась незакрашенной, он снова лег на кровать, сжал рубашку в руке и, заснув, проспал до самого утра.