Прозрачные души с чёрными жилами

Первый разговор парней закончился на том, что Кобейн сладко улыбался Роузу, не подозревая о том, чего тот хочет на самом деле. Эксл лишь миленько лепетал о чем-то стороннем. Его бархатный голос, немного хриплый ласкал слух подростка, заставляя мальчонку таять от этого. Мелодичное звучание имели пустые слова о том, о другом. Монолог ни о чём. Заинтересуй. Заставь полюбить себя. Работай плавно. Он слишком наивен, но не глуп. У него развита эмпатия. Но и ты не промах... Это был не первый человек, которого хотел использовать фронтмент "Guns N' Roses". Уж слишком много пропустил он через себя молоденьких парнишек хрупкого телосложения, с расшатанной психикой, покалеченных обществом, убитыми горем, инфантильных, верящих в то, что их спасут, что придёт тот ангел-хранитель, который убережёт от зла... Их просто привязать и так же легко заткнуть их рот и душу кляпом,вставить член в задницу и расслабиться. Не составит труда и высмеивать их публично. По щелчку пальцев можно размозжить их чувства кувалдой из нелестных замечаний, насмешек и издёвок. Ведь часто в груди появляется режущая и рвущая на куски боль от оскорблений тех, кого ближе всех подпустил к сердцу. Эксл ушёл. Ушла и эйфория Курта. Ему было так хорошо после разговора с парнем, но... Его отсутствие отдалось глухой тоской и апатией.В то время, когда он слушал рассказы о том, как порой тяжело обольщать девушек, в животе, вместо привычной боли, появлялась слабая, но доставляющая блаженство щекотка. Фантомная матка юноши переполнилась окситоцином... Приятной наружности молодой человек моментально заставил его поверить в то, что бояться не стоит, что ему можно верить. Ещё большую благосклонность вызывали его такие простые темы для разговоров. Роуз болтал с Кобейном так, будто они закадычные друзья, что решили собраться и обсудить насущные вопросы. Но сейчас его нет. Он ушёл и забрал с собой всё то, что позволило лёгким парня почувствовать что-то кроме никотина. Альвеолы наконец-то вкусили живительный кислород. А сейчас его вновь перекрыли... Вновь забрали то, что так было нужно... Немного поразмыслив над этим, он решает, что даже имени этого незнакомца не знает... Так в чём смысл переживать? И без того проблем хватает... Забудет. Легко забудет. "Ох, малыш, я просто в предвкушении того, как страстно я буду пинать твоё тело, заставляя плеваться кровью, а потом трахать тебя. Вставлять хуй тебе в рот, кончать и размазывать семя по лицу. Я представляю, как он будет раздражать твой корень языка... Я в предвкушении твоей рвоты. А ещё..." —тут он прервался на тихое хихиканье,—"я заставлю тебя это вылизывать... Ты будешь это делать. Потому что я стану для тебя воздухом. Ох, почему же ты мне так понравился? "—последний вопрос заставил Эксла встать и по-настоящему задуматься. Он стоял посреди улицы и немного пошатывался, рассуждая на тему того, за что мог зацепиться. Его резко осенило и он стремительно зашагал в сторону своего дома. Пройдя пару метров, он подходит к многоэтажке и ,открывая дверь, стремглав бежит по лестнице, будто убегая от преследователя.Руки его судорожно открывают замок, ключ всё никак не попадает в отверстие. Хах, как робкий парень-аутсайдер, которому дала такая же грязная шлюшка-одноклассница,не может нащупать своим коротким членом нужное отверстие, постоянно попадая мимо. Эксл был не из таких. Горячий парень, сводящий с ума всех, даже парней. Он бы сам себе отсосал, но мешало этому только отсутствие хорошей растяжки. Да и не зачем это ему. У такой секс-бомбы всегда рядом будет грязная сучка, которая вылежет ствол от начала до макушки, а потом будет всасывать сперму в себя, заполняя ей желудок. И она это буквально делать, пока Роуз сам не захочет прекратить. Да пусть хоть изо рта льётся его семя—он хочет, чтобы его и дальше ублажали! А раз хочет—получит. Не без усилий, но он всё же попадает в квартиру. Глаза мечутся по всем углам, сердце бешено колотится, а ощущение земли под ногами сменилось невесомостью, тепло разливается в области паха. —Да я без рук кончу... —прошептал Роуз, расстёгивая штаны. Освобождая тело от одежды, скрывающей его природную красоту, он идёт в ванную комнату и включает воду, шумно удаляющуюся о поверхность эмалированное покрытие ванны. Эрекция заставляет его чувствовать себя самцом. Чувствовать превосходство. Но над кем? Да над всеми... Он бы хотел отыметь в зад всех и каждого сладенького мальчика в этом городе. Он понял, что видит инфантильных подростков, верящих в чудо, как на ладони.До него дошло, что он выискивает в толпе их:юношей с океаном чувств глазах. Как голодный лев высматривает разбитые детские души, хранящие в себе человечность, ласку и желание беззаветно любить всех,кто просто живёт. А хрупкий телом бармен, с ласковыми глазками-васильками, выражающими покладистость и некую таинственность, тоненькие губки которого позволяют ему извлекать такие приятные звуки... Да он же просто идеален! Не просто ребёнок в душе, но ещё и выглядит миловидно... Как же чудно будет разрушить его мнимые прекрасные отношения с Экслом, сценарий которых частично был в голове рыжего дьявола. По ногам струилась белая,клейкая субстанция. Он представил, как мальчонка будет делать ему анилингус. В дешёвой коморке, снятой у какой-то женщины, имя которой Курт, естественно не помнил, спал подросток. Семнадцатилетний парень лежал на матрасе, принесённым из каких-то трущоб, в которых ему приходилось обитать после того, как он ушёл из дома. Благо рядом был Крист, хороший друг, который поставил разбитого Курти на ноги, после неприятного инцидента, разрушившего жизнь юноши. Они прошли огонь и воду... Медные трубы были впереди... Вернёмся к Кобейну, который мирно отсыпался в свой выходной.Но не может же эта идилия быть безграничной? Тем более у нашего страдальца... На носике Курта появляются морщинки, а из груди вырывается глухой стон. Находясь в состоянии полусна, он поворачивается на спину, положив при этом руку на живот. Отсутствие правильного питания(а порой полное отсутствие пищи в течение нескольких суток) сказывалось на его здоровье. Да и его духовное составляющее тоже занимало положение крайне хрупкого равновесия тоже не могло на отразиться на желудке, который временами сводили такие спазмы, что парень хотел застрелиться. Плевать на всё... Да хоть потоп... Лишь бы отпустило. Лишь бы полегчало.Но творческая личность Курта боялась потерять это полыхающее, кричащее внутри чувство, которое помогало ему писать песни, которые они вместе с Новеселичем частенько играли в этой лачуге. Слёзы невольно потекли из прикрытых глаз парня, шумный, диссонансный всхлип вырвался из груди... Больно. Ему так больно. И никто не придёт на помощь. Ведь он один. Один в этом мире.