Прозрачные души с чёрными жилами

Обычно это заведение начинает изобиловать особями разных мастей в ночи с пятницы на субботу. В эту смену через Курта должно было пройти немало людей, но уцепиться ему хотелось только за одного. Ах, его милый мальчик вновь придёт и подарит ему свою нежность. Он заберёт его из этого ада...Его бирюзовые глаза зальются краской, превращающей их в селадоновые озёра.На тонких, мягких и, как это казалось, бархатных губах появится осторожная улыбка, способная очаровать и заворожить кого угодно. Зайдя в душное, грязное помещение, на парня нахлынули воспоминания о прошлой ночи, что не могло не откликнуться рвотными позывами.Всё здесь напоминало о каждом таком разе... Побледневшие стены, немытый кафель под ногами, покрывшиеся налётом, когда-то белые, столы, не очень устойчиво закреплённые высокие стулья, стоящие прямо перед барной стойкой, о которую так смачно приложили сегодняшней ночью подростка...Но деваться некуда, пришлось встать за стойку и лениво перечитывать журнал, лежавший на столешнице не один десяток лет. На обложке красовалась какая-то модель, весьма вызывающе одетая.Хах, как забавно... Он был выпущен в год рождения Курта. Читая статейки, помещённые на глянцевые страницы, Курт и не услышал как открылась дверь и в заведение ввалилась компания молодых людей. Шумные посетители вырвали подростка из транса. Окинув взглядом группу, состоящую из семи человек, Кобейну стало немного не по себе. Так много и сразу... Ему всегда нужно было время, чтобы адаптироваться к посетителям, принять тот факт, что ему нужно контактировать с людьми. Он немного напрягся, мышцы спины сжались, а ладони были обращены в кулаки. К стойке подошла обворожительная девчонка с пышной грудью и большими, накачанными губами, густые каштановые волосы спадали на плечи, а загоревшая кожа блестела под воздействием искусственного света. Всё в этом помещении было ненастоящим, пластиковым, пустым... Фальшивые смешки в компании людей, которые яд готовы в напиток друг другу подмешать, быстрая болтовня клиентки, которая то и дело отвлекалась от сути заказа... Это было таким картонным, неживым...Поглощать эти шаблоны было уже невыносимо, картон плохо усваивался, что заставляло чувствовать себя омерзительно. Будто бы его стошнило в самого себя... Пребывание с такими плоскими, двухмерными существами убивало Курта. Его посещали мысли о том, что он такой же никчёмный идиот, что в чьих-то глазах, бирюзовых таких, он может выглядеть так же... Расплатившись за семь банок пива, особа вместе со своей бандой удалились, оставив бармена в одиночестве. Живот предательски начал болеть. От этого он немного пригорюнился, лицо приобрело печальное выражение. На часах уже было без четверти десять часов вечера, а значит скоро должен прийти Эксл. Не хотелось играть перед ним болью. И вот, как по закону подлости, в бар влетел растрёпанный рыжик.Волосы были взъерошены, ргудная клетка ходила ходуном. Он шумно дышал. По его лицу стекал пот. В тихом помещении отчётливо, как стук метронома, слышалось биение его сердца. Какой-то расстроенный метроном... —Курти, Курти, привеееетик! —как ужаленный или ошпаренный, протараторил Роуз, подбегая к барной стойке. Весь он светился от счастья, его прекрасные глаза выражали неподдельное счастье, а губы расплывались в улыбке, обнажающей белые зубы. Взглянув на возлюбленного, весь настрой пропал... Избитое, уставшее лицо Кобейна опечалило влюблённого. Синяки на скулах и царапина на носу болезненно смотрелись на бледной коже парня.Внутри Эксла всё перевернулось и сжалось от осознания того, что произошло с его ангелочком. Резкое чувство вины сжало его , на душе заскребли кошки. Его бедненького ребёночка изнасиловали. А всё из-за хрупкого эго вокалиста.Но больше всего размазывала по стенке его милая улыбочка, сдержанная, скромная, но такая нежная. Во взгляде васильковых глаз вокалист заметил то, что он желанный гость. Его ожидали... —Приветик, —сдавленно проговорил подросток. Каждое слово отдавало тупой болью. При вдохе диафрагма опускалась и давила на внутренности, особенно на желудок, который жутко спазмировал. По ощущениям в живот Курта воткнули тупой нож и, как отвёрткой, ковыряли рану.Но на душе сразу стало полегче. Рядом со светлым Роузом Кобейн ощущал себя хорошо. Будто бы умер спокойной смертью, естественной, которую сумел принять как подругу, и тепрь его ничто не волнует, ничто не тревожит. Но... Почему-то в гуди сердечко начало сильнее стучать, а на щёчках, закономерно, появилась краска. Улыбка, с которой были сказаны слова, была самой-самой искренней, перекрывала такую мирскую, физическую боль.Рядом друг с другом они ощущали себя иначе. Будто искали всю жизнь именно этой встречи. Но как бы хорошо пероксид водорода ни разъедал кровь, запах железа в воздухе висел. Роуз и не знал что и сказать. Как поступить... Он был потерян. С одной стороны ему хотелось прижать Курта к себе, погладить по голове и сокрыть от этого жестокого мира, заперев в одном с ним доме, никуда не выходя, а с другой стороны... Эксл понимал, что это может сработать как триггер, да и в целом спугнуть мальчишку.Пташкой в золотой клетке подросток ещё станет, если возьмётся за руку и вокалиста, с которым погонятся за синей птицей. —Курт, хочешь я сегодня останусь с тобой до конца смены и провожу до дома? —это было лучшим, что мог сейчас предложить парень. Роуз посчитал, что такое предложение не сильно спугнёт ребёнка, так ещё и вполне звучит, как хорошая монета, которая пойдёт в копилку их взаимопонимания и обоюдного доверия. —Да, я не против, —согласился подросток.—А можно я тебя кое о чём попрошу? —направляя в взгляд в пол, стеснительно осведомился Кобейн. —Валяй, —бросил Эксл, заинтересованный вопросом. —Обними... —прошептал Курт, его голос перекрыла не вовремя закоротившая проводка. Фронтмен лишь усмехнулся этой просьбе. Так быстро... Эффектно переправив себя через барную стойку, он заключил Курта в объятия. Крепко сжимая его тело, он дарил всё тепло, чтобы было в нём. Прижимая к себе костлявого парня, он ощущал всю боль, страдания, обиду, ненависть, любовь и прочие чувства, которые как океан бушевали внутри такого хрупкого тельца. Чуть пошатываясь, Роуз продолжал ласкать Кобейна, осторожно проводя ладонями по спине. Нос уткнулся в острое плечо парнишки, а глаза плотно зажмурилась, брови сошлись на переносице... Как же тяжело стало на душе. Такая обычная просьба, но сколько мучений было в ней. Ощущение того, что ангелочек болезненно жаждет тепла, всё сильнее укрепляло свои корни в сознании Эксла. И чёрт возьми он даст ему это тепло! Они оба сгорят в адском пламени, но никто больше кроме самого Роуза не посмеет растерзать душу Кобейна. Никто. И рыжий дьявол, заправляющий адом, это обеспечит. Тихо постанывая от нараставшей боли в животе, подросток вжался в крепкое тело его нового знакомого. Купаясь в любвеобилии этих объятий, на глазах Курта выступила влага. Сильнее прижав к себе горячее тело Эксла, настолько сильно, что руки затряслись, а костяшки побелели настолько, что напоминали мел. В этом жесте  фронтмен почувствовал всё то, что ощущал парнишка. Ощущалось сильное одиночество, вина за все свои грехи, ненависть к себе и любовь к окружающим. Так противоречиво и так близко самому Роузу... Находясь так близко к друг другу ещё какое-то время, Эксл ощутил на одежде мокрые пятна, которые смачивали и его нежную кожу. Ох, его милый ангелочек снова льёт слёзы. —Хэй, ну, чего ты? Я же с тобой, я не обижу тебя... Курти, что случилось? —нежно спросил парень, отстраняя от себя подростка и глядя в его заплаканное измождённое личико. Красные глаза и нос, слёзы,размазанные по щекам...Какой же бедненький. В глазах мерцали болезненные блики, а губы поджаты так, будто он старается не визжать от боли. —Болит что-то? —догадавшись, поинтересовался вокалист. —Нет, нет... Я просто счастлив... Слёзы счастья, да...—отмахнулся Кобейн и улыбнулся. Назвать это улыбкой было сложно... Скорее это была кривая ухмылка, плохо прячущая уже невыносимую боль в желудке. Во взгляде Эксла читалось: "врёшь". Он понимал, что это была откровенная ложь. Без причины люди слёзы не льют, думал он. Вытягивать клещами из парня объяснения он не хотел. Они не настолько близки, чтобы вторгаться в личное пространство друг друга. И пока вокалист пытался хотя бы понять, что болит у его милого человечка, всхлипы бармена становились всё отчётливее. Правая рука легла на живот, с силой сжимая одежду, а левая опустилась на столешницу. Спазмы желудка заставляли юношу согнуться именно в левую сторону. Кобейн опустил голову так, что волосы цвета свежего, душистого сена закрыли его личико, по которому ручьями лились слёзы.Всхлипы становились всё громче. Ноги начали дрожать и подкашиваться, а рука, на которую пришлось переместить вес тела, тряслась,как колосок на ветру. Вовремя Эксл сообразил, что подростка-то на руки взять стоит. Придерживая его под коленями, Роуз сел на стоящий рядом обшарпанный стул. Курт уткнулся лицом в широкую грудь Эксла и тихо постанывал от рвущей его на части боли. —Тише, тише, тише, —убаюкивал фронтмен, покачивая парня на руках. Уже было плевать насколько они близки, далеки, да хоть расчленены.В каких бы отношениях они сейчас не состояли, как бы страстно Роуз не желал отыметь его до потери пульса, сейчас он жаждал утешить ребёнка. —Больно, так больно...—в полубреду шептал Кобейн. Руки его обвили шею рыжика, что дало последнему возможность чмокнуть пару раз страдальца в макушку. В заведение ввалился какой-то пьяный по самые дыхла алконоид. Это значительно взбесило фронтмена, и он что-то озлобленно прорычал. Это даже испугало Кобейна, который, как маленький котёнок, прижимался к этому горячему телу.Не удивительно, что мужчина вылетел из бара пулей. —Милый мой ангелочек, скажи, пожалуйста, где у тебя болит, —нежно спросил Роуз уже спокойно, без каких-либо намёков на агрессию.До него доходило, что болит живот, но кто его знает. Где-то он читал о том, что боль может иррадиировать. Во взгляде бирюзовых глаз легко прослеживалась обеспокоенность и жалость. Тёпла ладонь погладила мокрую щёку подростка.Курта это немного успокоило. И вот он был готов раскрыть тайну, как мягкие губы соприкоснулись с его. Такой сладкий поцелуй... Он был детским, наивным и пропитанным инфантильностью. Это был точно не тот жест, который мог бы спугнуть мальчишку. Осторожно отпуская тонкие губки ангела, фронтмен заглянул в бездонные голубые озёра на месте глаз. По-дргому и не скажешь... "Рай воплоти. Какой же нежный ребёнок... Ах, как чудно мы проведём с тобой время!"—рассудил парень, приготовясь слушать Курта. —Живот ноет... —единственное, что внятно мог сказать подросток, получилось таким сдавленным и тихим, что в правдивости слов тепрь уж точно нельзя было сомневаться. И что это дало? Никаких спазмолитиков у Эксла, естественно, не было. Ближайшая аптека находится примерно в двух кварталах от этого захолустья... Вот и зачем было спрашивать, если знаешь, что помочь не можешь?Хотя... —Слушай, потерпишь чуточку? Я быстро сбегаю в аптеку, куплю чего-нибудь от живота, —обеспокоенно выпалил парень, желающий хоть как-то помочь его милому мальчику. Курт лишь отрицательно помотал головой и флегматично констатировал: —ты вчера на меня достаточно потратил... Само прой...—тут он запнулся, терпя очередную волну боли, которая прокатилась по всей брюшной полости, связывая внутренности в один комок. Руки сильнее сжали шею парня, а из груди вырвался жалобный стон. Брови сошлись на переносице, носик сморщился, а губы искривились, обнажая ряды зубов. —Конечно, блять, не надо,—раздражённо буркнул Эксл. —Ты чуток потерпеть сможешь? —повторно спросил он. Курт лишь утвердительно кивнул.Боль становилась всё более невыносимой, поэтому пререкаться сейчас—продлеать пытку. Роуз тут же осторожно усадил Кобейна на стул и опрометью вылетел из бара. Сильные ноги несли тело по дороге до заветного места. Сокращая путь всеми возможными способами, он не обращал внимание на людишек, которые весело смеются, на наркоманов и алкашей, лежащих в переулках, на всеобщий и вездесущий шум города. Только свист ветра был отчётливо ему слышен, ощущалось то, с какой скоростью горячая кровь приливает к каждой клеточке в организме. Спотыкаясь, Эксл ввалился в аптеку.Жадно хватая ртом воздух, он ощутил то, в каком бешенном ритме колотится его сердце и какую боль это приносит,казалось, что по груди растекается кислота, прожигающая плевру и околосердечную сумку, как едкая жидкость плещется в грудной клетке, попадая на органы.Всё это болезненно сказалось на парне, который опёрся о дверной косяк и вжимал руку в грудь. Его рыжие, с медным отливом, волосы прилипли ко взмокшему лбу. Не дожидаясь того, когда он отойдёт, Роуз подлетел к прилавку, за которым сидела грузная женщина с короткой стрижкой, напоминающей попкорн. В мозгу парня созрела шутка, состоящая из фразы:"Ебать, Стиви, тебя разнесло. А подстригся на кой чёрт?". Ухмыльнувшись такому очень остроумному высказыванияю, он ещё раз взглянул на эту женщину, необратившую внимания на парня, с которого градом лился пот. —У вас есть что-нибудь от живота? —задыхаясь, спросил парень, чувствуя то, что ноги стали ватными и он вот-вот упадёт. В сотый раз пообещав себе то, что бросит курить, Эксл принялся наблюдать за фармацевтом. Она скривила лицо и недовольно подняла свою тушу.Нарочито медленно женщина открыла ящик в шкафу, покопошилась в нём и достала упаковку каких-то спазмолитиков. Потом, в вразвалочку, подошла к прилавку и демонстративно бросила коробочку на гладкую поверхность. Эксл недовольно кинул ей несколько купюр. Их достоинство явно превышало цену того, что сейчас он быстро сунул в карман куртки, но его это совершенно не волновало. Со сверхреактивной скоростью вылетев из этого дешёвенького магазинчика, в котором как раз-таки и располагалась аптека, Роуз с ещё большей скоростью помчался обратно. Что могло произойти за то время, пока Курт оставался один... Воображение парня рисовало разные, ужасные и мерзкие картины. Ноги несли тело сами собой, руки двигались попеременно с нижними конечностями. Пробежав с очумелой скоростью весь маршрут, глазам наконец-то предстало небольшое здание бара, в котором сидел его любимый. Чуть не снеся хлипкую дверку с петель, Эксл вбежал в помещение, заполненное шумными стонами и всхлипами, являющимися дополнениями к громкому плачу.Надо же, как скрутить может... Курт сидел на том же месте. Руки были сложены по-школярски на поверхности стойки, а голова опущена на них. Тело содрогалась от рыданий.От душераздирающего зрелища внутри Роуза всё сжалось. Не медля, он подбежал к страдальцу и осторожно приобнял, стараясь не причинять лишней боли. Ему хотелось поскорее прекратить страдания этого солнца. Хотелось вновь почувствовать сладкое тепло от его лучезарной улыбки. Плач резал слух, сердце обливалось кровью... —Тише, тише... Сейчас полегчает... —прошептал Эксл. Ему слишком не хотелось медлить, поэтому он пошёл по пути наименьшего сопротивления. Открыв холодильник, он достал оттуда воду. Плата за товар оказалась в кассе, а таблетка обезболивающего во рту Курта. Подросток даже не заметил, как вокалист её туда отправил. Дав запить лекарство водой, Роуз сам прильнул к горлышку, остервенело всасывая живительный элексир. От диких гонок у него все пересохло во рту! Опустошив полулитровую бутылку, он выбросил пластиковую тару в урну, стоявшему рядом. И тут он ощутил то, что кто-то дёргает его за рукав. Не удивительно, что это был Курт. В заплаканный глазках Эксл увидел просьбу... Нет... Мольбу прижать страдающего от спазмов парня к себе. Руки уже сами потянулись к фронтмену, и, дабы избежать трагедии в виде вполне возможного падения, вокалист прижимает к себе Кобейна. —Оооу, ну... Ну, ты ж моё золотко. Пожалуйста, не плачь. Сейчас всё пройдёт. Тебя тошнит? —заботливо убаюкивал рыжий ангел, в которого ему пришлось сегодня облачиться. —Н-не... Н-нет, —заикаясь пролепетал мальчонка. Эксл в очередной раз взял его на руки, совсем как маленького ребёнка. Может покачать его?Вся его молодецкая удаль и уверенность в том, что он опытный в отношениях человек, который знает как облегчить любую боль, куда-то испарились. Он был растерян, что заставило чувствовать себя виноватым перед тем, кто так нуждался в помощи. Всё же было принято решение покачать этого бедняжку на руках, как младенца. —Ну, всё, всё, всё... Тише-тише, солнышко. Сейчас отпустит, —нежно шептал Эксл. Боль в животе отдавала в пах, грудь, да и вообще, как вода, растекалась по всему телу, скручивая, переплетая желудок и кишечник мальчишки. Весь этот клубок давил на сознание подростка, заставляя чувствовать себя ужасно. Испытывая стыд за свою слабость, разочарование за то, что в таком состоянии он упустил двух клиентов, презрение к себе за то, что во второй раз вынуждает Эксла тратиться на него. —Эксл, прости... —получается выдавить из себя. —Глупенький, я же хочу, чтобы тебе легче стало. Боль проходит или так же нещадно мучает тебя? Эти слова парень завершает нежным поцелуем в лоб. На щеках Курта выступает румянец, а в животе появилось странное ощущение. Что-то кроме боли. Его сердце всё так же билось быстро, но на этот раз... Его фантомная матка изливалась окситоцином. Концентрация этого вещества в горячей алой жидкости, которой наполнено тело, явно превышала предельно допустимое значение. В глазах блеснуло счастье, заставляя светиться голубые радужки глаз. Роуз отметил это и нежно улыбнулся. Похоже, его любимому становится чуточку легче. —Мне... На полуслове Кобейна прервал скрип двери. В бар зашёл парень с длинными каштановыми волосами. —Привет, Курт! —поздоровался он. Интонация была приветливой и радостной. Но как только пришелец увидел друга на руках какого-то парня, выражение его лица стало непонимающим и даже вопрошающим. —Приветик, Дей...—тихо ответил парень. Эксл чувствовал себя не в своей тарелке. Лишним... Наверняка эти двое хорошие друзья. А он—так; знакомый. Возникла неловкая пауза. Тишина давила на ребят, создавая гнетущую и тяжёлую атмосферу в баре. —А... А это кто? —первым начал Дейв. —Это мой новый товарищ. Эксл Роуз. Мы недавно познакомились, —ответил Курт, освобождаясь от объятий парня. —Привет! Я Эксл, как уже было сказано. Приятно познакомиться, —помахав рукой, радостно произнёс рыжик. Сказать, что он блефует... Да и не скажешь. Сказать, что полностью искренен... Тоже язык не повернётся.Банальная вежливость. —Приветик. Я—Дейв Грол. Рад знакомству, —сдержано проговорил ударник. Хотя... Он просто как и Курт с Кристом изредка поигрывает на музыкальных инструментах. Его дела в отношении финансов обстояли чуть лучше, чем у ребят, но он всё равно бетствовал. —Курт, слушай, я зашёл тебе медиатор отдать. Ты забыл его, —с этими словами парень передал Коьейну приспособу для игры на гитаре. —Ой, спасибочки, —поблагодарил подросток. Губы растянулись в обворожительной улыбке. —Да пожалуйста, чувак,—улыбнувшись в ответ произнёс Грол. —Ну, ладненько, пойду я, а то начальник голову оторвёт. Давай. И это... Не болей. Прошу тебя, хотя бы иногда думай о своём здоровье. Всё. Пошёл. Давай, до встречи! —попрощался барабанщик и удалился из заведения. Курт улыбнулся и положил медиатор в карман джинс, взглянул на Роуза, который разглядывал подростка. Его внимание привлекла общая худоба парнишки и то, с каким трепетом он относятся к вещам. Ему показались красивыми худые, длинные пальцы юноши,с особой осторожностью принимавшие медиатор в руки. Так же Эксл отметил ласку во взгляде парня, глядящего на эту вещь. Наверняка, он сильно им дорожил...Созерцая эту нежную картину, Роуз готов был сию минуту сорваться с места, взять возлюбленного на руки и убежать с ним далеко-далеко. Но в бар вновь зашли. А потом ещё и ещё... Курт метался от одного посетителя к другому, а Эксл как заворожённый утупился на мальчишку, продолжая восседать на том же стуле. Кобейн то наливал пиво в стаканы, то подавал закуски к выпивке, то отмахивался от навязчивых нетрезвых девушек. На лбу подростка выступили капли пота; душно. Голова бармена кружилась, он разрывался между посетителями, которые как по сигналу начали стекаться в это захолустие. В ушах стоял звон, гомон толпы нещадно давил на сознание. С каждым новым клиентом Кобейн ощущал, как его тянет вниз болото. Тащит в глубь своей трясины, грязная муть уже начинала вливаться в рот... А эти люди... Они будто бы топили его, всё глубже погружая парня в пучину этих адских топей. —Тебе помочь? —раздался уже ставший родным голос рыжика. —Д-да, —почему-то без пререканий согласился паренёк. Как верный оруженосец Роуз подавал своему Дон-Кихоту то кружки,то закуски, то бог весть что. Покрутившись, как белка в колесе, до раннего утра, ребята выгоняли последнего уснувшего за столиком клиента. Курт отправился к кассе и пересчитал заработанные деньги. Худые пальцы быстро листали зелёные купюры, перебирали монеты... —Всё? —спросил уставший Роуз, облокачиваясь на барную стойку. —Мгм, —с интонацией, полной какой-то радости произнёс Кобейн. —У тебя ничего не болит? —поинтересовался Эксл, обратив взгляд на вымотонного, но довольного чем-то Курта. —Нет, ничего. Пойдём уже домой, —нетерпеливо произнёс парень, выходя из-за "баррикады". —Да, пойдём... —флегматично бросил фронтмен. Дверь заведения закрылась на ключ. Свежий, влажный, утренний воздух ополоснул потные лица обоих парней. Эксл взял за руку Курта, нежно сжимая ладонь. Тепло... Ему так тепло.