Прозрачные души с чёрными жилами

Темнота перед глазами медленно расползается, формируя тонкую щёлку на горизонте. Послеполуденный свет персиковой краской наполняет комнату. Картинка вдруг размывается... Отверстие, позволяющее лицезреть мир, смыкается. Горячие капли текут по лицу. Ничего кроме боли и тошноты не ощущается больше. —Д... Д-д-д-д... —задребезжал Эксл. Только что укрепившийся сон Исбелла моментально рассыпается в дребезги. Резкий, охрипший голос друга сумел разбить ту сладкую, хрупкую идиллию, возвращая при этом всепоглощающее волнение. Реакция не заставила себя долго ждать. —Тшшшш, тихо, тихо, мой дорогой, успокойся. Я слышу тебя.Всё хорошо, всё хорошо—как заклинание, шептал гитарист. Эксл уткнулся носом в шею парня и крепче стиснул кольцо рук за его спиной. Его штормило настолько сильно, что даже лёжа с закрытыми глазами и  во вполне удобной позе, он чувствовал себя матросом на бескрайней палубе корабля, попавшего в свирепую бурю, что эхом отдавалась в ушах, избивая, будто ловкий африканец стучал по туго натянутой коже, барабанные перепонки.Шумное дыхание фронтмена разносилось по комнате. Его структура напомнила Иззи шероховатую поверхность наждачной бумаги. Слабо поморщившись, Стрэдлин успокаивает внутренних беспокойных чертей, стучащих козлиными копытцами по его голове, и прикасается к уже менее горячему лбу друга. Отмечая то, что температура медленно, но верно, ползёт вниз, парень с облегчением выдыхает.Готовый благословить всех богов, какие только снизошли и наконец-то облегчили страдания не только Роуза, но и Стрэдлина, Иззи легко улыбается, уводя уголки бледных губ в стороны. —Ещё чуть-чуть потерпим, и будешь у нас здоров, как бык! —воодушевлённо проговаривает Джеффри. С минутной задержкой Эксл улыбается в ответ. Его душа изливается признательностью и безграничной благодарностью.Переполненный чувствами,но не в состоянии сказать об этом, красиво составить мелодичные слова в звучные предложения, он задыхается идеями, которые не распространяются дальше его сознания. Его мысли всё так же путались и мешались в субстанцию, разливающуюся по извилинами в мозгу. —С... С... Спа... Спасиб-б-бо, —единственное, на что хватает вымученного музыканта. Сколько же любезности,уважения и собачьей преданности было заложено в одно такое простое, но такое ёмкое слово. Вся та искренность, вложенная в это слово, поразила Исбелла в самое сердце, заставив умильно прикрыть веки. —Милый мой, я рад тебе помогать. Я хочу облегчить твою боль. Мне дурно от того, что ты так страдаешь. Тебя сейчас тошнит, Экс? —поинтересовался парень, лёгким движением стройных пальцев убирая прилипшие к блестящему от пота лбу медные волосы больного. Страдалец обработал вопрос и еле заметно утвердительно кивнул головой, что отдалось усилением головокружения и тошноты. —Тебя сильно тошнит? В ванну пойдём? Воды подать? —обеспокоенно затараторил заботливый друг, забывая о том, что Роуз может и не воспринять весь этот ком разъяснений его самочувствия. Эксл лишь отрицательно кивнул головой, отвечая на все заданные ранее вопросы. —У... У мен... —тихо начал парень, еле шевеля губами, —голова... —пауза была плавной.Сил не оставалось на то, чтобы договорить злосчастную фразу. Но оно и не надо. Джеффри уж не такой идиот, чтобы не осознать тот факт, что его ненаглядного друга разбивает головная боль. Он в состоянии представить то, как иглы нечеловеческого недомогания впиваются в мозг, кости черепа и скребут своими ржавыми концами по всему, до чего только доберутся. Исбелл вспоминает то, как раскалывается его головушка после весёлых вечеринок и различного рода тусовок, какой звон стоит в ушах, когда организм борется с температурой, которая помогает ощущать себя варящимся в адском котле. Морщась от таких размышлений, Иззи разворачивается к тумбочке и тянется за обезболивающим. Нужный блистер оказывается в руке, и усилием длинных пальцев чудо-таблетка оказывается зажатой в ладони. —Бедняжка мой, потерпи чуточку, я сейчас воды наберу и вернусь, —чётко парировал гитарист, вылезая из-под тёплого одеяла. Рефлекторно руки Эксла начали цепляться за ускользающее тело, но очень быстро он понимает, что никто на долго его не оставит. Успокаивается. Стредлин бережно поправляет одеяло, поглаживает бок друга и идёт на кухню.Всё просто:нужно налить воды в стакан. Такое примитивное действие, но какое же значение оно имеет. Не принеси Стрэдлин Роузу воды, голова бы больного разбилась на две части, ведь принять желанное обезболивающее без жидкости просто не представляется возможным. Ну, или, по крайней мере, риск в данном случае не нужен. Возможно, будь парень чуть здоровее, он бы на спор и заглотил таблетку "на сухую". Его безрассудство порой пугало Иззи, который по пути на кухню успел настроить много теорий о том, где же мог так простудиться его милый мальчик. Вода льётся тонкой струёй в стакан. Шум от столкновения жидкости с гладкой поверхностью стекла рушит тишину, которой наполнено жилище.Тихое, умиротворяющее звучание потока воды ласкает слух парня, крепко держащего прозрачный стакан в руке, что трясётся по многим причинам:недосып, волнение и страх перед будущим. Иззи начинало трясти лишь при мыслях о том, что состояние Эксла не улучшится, что придётся таскаться по врачам, хотя... Его больше пугала не сама больничная суматоха, а вердикт, вынесенный медиками. Протяжная трель звонка вырвала нервного гитариста из транса. Рассудив о том, что гость может и подождать, Стрэдлин двинулся к Роузу.Больной ждал его, болезненно сомкнув веки. Его знобило, от чего кожа покрылась мурашками. —Бедный мой мальчик, давай, примем обезболивающее и... —Иззи прервала вновь раздавшаяся мелодия звонка. —Я тебе, блять, потрезвоню, сучёный пидор! —напрочь забыв о боли друга, рявкнул нервозный парень. Резкая смена в тональности голоса Джеффри заставила Эксла поморщиться... Раздражённый друг оглядел больного и, отметив то, что лучше ему от крика не сделалось, клянёт себя. Худые, но крепкие руки приподнимают голову рыжего страдальца. Рот вокалиста сам приоткрывается, и таблетка уже лежит на языке. —Вот так... —заинтересованно шепчет гитарист, разглядывая, как ходит кадык фронтмена. Для Эксла было непривычно то, что губы наконец-то были чем-то смочены.Ощущать то, как свежо становится после воздействия жидкости на потрескавшуюся, сухую шкурку, покрывавшую нежную плоть, весьма интересно. Это можно сравнить со свежестью, ощущаемой ранним утром, когда над землёй висит полотно, сотканное из лазурных нитей и белой ваты облаков, что дымкой распластались по небосводу.Вот только всё наслаждение перебивает пронзительная трель разрывающегося звонка. —Я сейчас вернусь, —умеренно громко проговорил Иззи, огладив при этом подбородок парня. Пустой стакан отправился на прикроватную тумбочку, а гитарист к двери.Сохранять спокойствие непросто.Как донести до того, кого не видишь, то, что в квартире лежит больной человек, чья головная боль усиливается от пронзительного писка, наполняющего свинцом помещения. —Да ёб твою мать! —вскрикнул Иззи, открывая дверь... Переполненный праведным гневом гитарист устремил взгляд на фигуру, стоявшую перед дверью.Удивление мгновенно с оглушительным треском ударило в голову. Недоумение отобразилось на лице через поднятые брови и округлившиеся глаза. Такого Стрэдлин не ожидал... Кто угодно, но точно не невысокий блондин с глазами, что по праву можно назвать "голубая лагуна". Тот худощавый парень, описания которого часто мелькали в рассказах влюблённого Эксла, сейчас стоит прямо перед ним. Но удивлён,похоже, не только ритм-гитарист,но и вокалист безымянной группы, играющей в съёмной квартире несостоявшегося ударника. Курт совершенно не ожидал увидеть вместо огненно-рыжего парня, энергия которого льётся через край, относительно спокойного высокого юношу, чьё лицо обрамляли немного сальные пряди чёрных, будто смоль, волос. —Курт. Я—Курт Кобейн, —немного побаиваясь, но стараясь это скрыть, представился подросток. —Могу ли я попросить позвать Эксла? —поинтересовался он. Его глаза блеснули огнём доброжелательности и некой детской доверчивости, с которой смотрит щенок, только познающий мир. Такая открытость нисколько не удивила Джеффри:наслушался он уже о том, какой же порой ребёнок этот "ангел по имени Курт".Отбросив волнения в сторону, Исбелл улыбнулся и произнёс: —Привет.Иззи Стрэдлин, —с этими словами он протянул парню руку. Рукопожатие вышло робким. Холодная и немного сухая ладонь подростка осторожно сжала неменее ледяную кисть гитариста. —Эксл болен, —сухо ответил Стрэдлин на заданный ранее вопрос. —Оу... —мягко смутился Курт, уводя взгляд в пол. Этот ответ одновременно и избавил его от мук, явившихся последствием рассуждений о том, что им вновь воспользовались, и заставил беспокоиться о самочувствии того лучика солнца, которое грело его лучше чем то, которое неумолимо близится к горизонту. Воображение уже рисовало утрированные картины, изображающих тяжело больных. От мыслей о том, что его солнышко угасает, голова бармена закружилась, живот свело спазмом, а на глаза навернулись слёзы. Перспектива потерять обретённое в миг счастье обрекала парня на "вечные страдания в тленном царстве беспроглядной тьмы, поглотившей мир". —Можно... Можно я побуду с ним?—взмолился Кобейн, будто бы умирал его последний на свете близкий человек. Интонация поразила Исбелла, и тот без лишний слов отошёл в сторону, будто приглашая войти. Помявшись с пару секунд, подросток взял себя в руки. Перед ним стояла чёткая цель—увидеть Эксла. На тот момент его не волновало даже то, что ничего особо эта встреча ему не даст. Но так считает лишь большинство, не постигшее ещё всех прелестей любви. Даже немое присутствие того, кого так страстно жаждет душа, способно облегчить терзания, разъедающие душу... Уверенно зайдя в коридор, Курт быстро освободил ноги от поношенных кед, которые пристроил где-то в углу. Обувь казалась такой серой и незаметной, что пропала на фоне новых белых кроссовок Эксла, пылящихся под вешалкой. —Идём, —добродушно проговорил Иззи. —Экс порадуется твоему приходу. Лицо гитариста украсила лёгкая улыбка, в карих глазах разлилась ласка и умиление.До глубины души его польстил такой жест от мальчонки, о котором он слышал немало, вернее... Слишком много. В какой-то момент в голову вообще закрадывались мысли о том, что на глазах Роуза не одна пара розовых очков. Но сейчас, почему-то, на душе стало спокойно. Больше не терзали волнения за больного. В голове наступил порядок. Курт внушал непоколебимое доверие к своей персоне:инфантильность в больших, голубых глазах, очаровательная улыбка и румянец на щеках в момент стеснения. "Ну, что за прелесть?! Неудивительно, что Роуз клюнул на мальчишку... Жалко его... Сбежит ведь, так ещё и... Ладно... Время покажет," —подумал Стрэдлин, разглядывая притихшего подростка. —Чего стоишь-то? Пойдём, —оторвавшись от размышлений, торопливо пригласил гитарист. —Да, пойдём, —тихо, но от этого не менее уверено,произнёс Кобейн. Идя вслед за парнем, бармен разглядывал интерьер квартиры. "Весьма простенько и уютно. Чисто... Пыли нет, полы вымыты, воздух свежий... Неудивительно... Вероятнее всего, Иззи здесь и генералит ежедневно. Хих, понятно, почему Эксл так часто болтает о его превосходности..." Размышления прервало столкновение со спиной резко остановившегося парня.Тело Иззи неуклюже пошатнулось, и он чуть было не упал. —Прости, прости, прости, пожалуйста, —затараторил Курт, автоматически закрывая лицо руками. —Я не хотел доставить неудобства, извини меня, пожалуйста, —молил он. Подобное поведение заставило гитариста округлить глаза от удивления, нахлынувшего на него. Ему не удавалось уловить суть того, за что подросток извиняется. Он, конечно, слышал от раненного в задницу Купидоном Роуза о некой забитости парня, но ему даже в голову не приходило то, что он будет закрывать лицо руками так, будто его уже принялись избивать.В душе будто бы что-то защемило, и Иззи болезненно сжался, прижимая руку к сердцу. Хотелось успокоить этого ребёнка, обнять и заверить в том, что всё будет хорошо, что можно больше не бояться этого прекрасного и яростного мира. —Не извиняйся, всё хорошо, —произнёс парень, мягко убирая руки Курта от его личика. Легко сжимая ледяные ладони, гитарист рассматривает все синяки и шрамы на запястьях. Розовые округлые пятна испещряли бледную кожу, покрытую пухом девственных, нетронутых светлых волос, сине-фиолетовые разводы придавали насыщенности коже, контрастируя с её почти идеальной белизной. В голове крутилось лишь "бедный мальчик",но можно бесконечно его жалеть. Всё же, он здесь не за этим. —Проходи, он в этой комнате, —быстро бросил Джеффри, пропуская подростка вперёд. Глазам Курта предстало весьма жалкое зрелище:изнурённый болезнью, осунувшийся Эксл напоминал больного туберкулёзом ребёнка, некогда активного и счастливого, лучащегося солнцем, а сейчас... Сейчас от прежнего озорного вокалиста со звонким голосом, напоминавшим перезвон колокольчиков, осталась лишь выцветшая оболочка. Сердце Кобейна болезненно сжалось и, кажется, на самом деле облилось кровью; настолько заболело в груди. Он зажмурил глаза, не в силах лицезреть столь печальную картину, а губы его искривились, выражая самую неподдельную скорбь. В голове крутились мысли, вопящие о вине подростка в том, что он не соизволил прийти раньше, не помог любимому другу, который столько раз выручал его. В этот момент больной жутко застонал, хрипота в голосе и боль, которая переполняла вой, выбили землю из-под ног подростка. Стало дурно от осознания того, что его ангел хранитель претерпевает адские муки. —Не переживай, он уже принял обезболивающее. Скоро ему полегчает... —проговорил Иззи, подходя к мечущемуся по кровати другу.—Тише, тише, —обратился он уже к Экслу, —к тебе Курт пришёл. Побудешь с ним? —ласково проговорил Стрэдлин. Только услышав имя любимого, всего лишь четыре буквы, складывающиеся в такое знакомое слово... Нет, это не "м", "а", "м", "а"... Это "к", "у", "р", "т"... Ангел, светлое существо, лечащее душу... И как только эти буквы слились, словно ноты в гармонию, в слово, Эксл подорвался с места. Движение было резким, рваным, руки с трудом удерживали тело в сидящем положении, а глаза бешенно метались по комнате, выискивая объект воздыханий. Шумное дыхание разбавлялось влажными хрипами, доносившимичя откуда-то из груди, ритм сердцебиения ускорился без метронома, а удары сердца о рёбра были диссонирующими. Драма сего зрелища не могла остаться незамеченной заботливым Джеффри и взволнованным Куртом. Исбелл среагировал быстро, придерживая отощавшего больного под грудь, а Кобейн подлетел фурией к кровати и сел рядом. Сквозь мыльную пелену перед глазами рыжий страдалец сумел разобрать до боли знакомый силуэт худенького и маленького мальчика, за спиной которого расправляются самые мягкие и пушистые крылья... На губах Роуза появилась довольная улыбка. Он забыл о боли, не помнил о болезни... Легко... Спокойно...А что ещё-то для счастья надо? Человек, которого ты каждую ночь лелеешь перед сном, признание и ответную любовь которого ты жаждешь, как измученный жаждой путник в пустыне молит о снисхождении на его несчастную голову милости господней. —П... П-приш... Приш-ш-шёл... —тихо прошептал Роуз, еле шевеля губами. —Куда же я от тебя денусь, дурачок ты мой? —едва ли не плача, пролепетал Кобейн, протягивая руку к худенькому личику парня. Отмечая то, что тот сильно осунулся, страх охватил подростка. В голову полезли мысли о том, что Эксл мог подхватить какую-нибудь инфекцию, а может и чего похуже. Сразу вспомнились все прочитанные тексты о кишечных инфекциях,с красочно описанной симптоматикой. Воображение уже нарисовало несколько картинок, где вымученный, тощий фронтмен обессиленно сидит перед унитазом, мёртвой хваткой вцепившись в белые стенки туалета; он почти падает, его тошнит, но желудок пуст; боль в животе сводит с ума, и по итогу он сдаётся, сползая на пол, тихо плача от нечеловеческой боли. Парень пытается отогнать эти мысли, но фантазия разыгралась не на шутку. Руки его дрожат, а лицо побелело, став похожим на мел... —Курт, тебе плохо? —задал вопрос всё ещё выполнявший роль костыля Иззи. Его мягкий голос вырвал подростка из ступора, словно пробивая ту толщу болотной жижи из кошмаров.Точно глоток воздуха, лёгкие и спокойные интонации, с которыми были сказаны слова, помогли бармену оправиться от страха, поглощавшего его ранее. —Я в порядке, всё хорошо... —ответил парень.—Можно... Можно об... Не успел он договорить, как всё ещё непотерявший своего своенравия Эксл бросился ему на шею.От столь неожиданного жеста Стрэдлин опешил, не ожидая того, что у рыжика будет столько энергии, чтобы совершить такое резкое и манёвренное движение. Курт же среагировал куда чётче:обнял парня в ответ, не дав телу, моментально терявшему силы после такого отчаянного шага, сползти на постель. —Мой дорогой, милый мой...—хрипел Роуз. Плевать на то, что сухие губы трескаются от каждого движения, всё равно на то, что уста онемевшие... Обуявшая больного волна радости прокатилась от головы до пят и зажгла все фонарики в розовых аллеях души Эксла Роуза. Энергия будто бы вырабатывалась от работы вечного двигателя, спрятанного где-то в груди, так как именно здесь было теплее всего. Сердечная мышца активно, но не болезненно, сокращалась в грудной клетке, разгоняя тёплую кровь по организму, согревая всё внутри. —Не отпущу... Не хочу отпускать тебя.Родной мой... —бредил Эксл. Курт лишь покрепче прижал к себе стрельца. В голове—бедлам:мысли скачут, будто играют в чехарду. Находясь в совершенном непонимании того, что делать дальше, он прижимается губами к рыжей макушке.Обратив взор голубых очей вперёд, он встречается взглядом с обладателем бездонных глаз, цвета крепкого кофе. В голове Стрэдлина промелькнула мысль о том, что холодильник, к сожалению, не способен наполняться по взмаху волшебной палочки. Как вовремя Курт оказался рядом. Раньше, чтобы сходить в магазин приходилось либо поить Роуза снотворным, либо лететь с такой скоростью, что подошва на кроссовках плавилась. А теперь... Можно и не мучить организм парня, и не особо спешить, полностью посвятив себя выбору наилучших продуктов. —Не будешь против посидеть с ним некоторое время? Нужно в магазин сходить, а то продукты, увы, —ресурс, имеющий свойство заканчиваться, —мягко подвёл итог Джеффри. Курт с минуту подумал... Его поглощало желание остаться с Роузом, но пугало то, что состояние больного может внезапно ухудшиться. —С радостью останусь... Но... Не мог бы ты показать мне где градусник, таблетки и прочая херь, на случай, если ему дурно станет. Порадовавшись ответственности ангелочка, гитарист ухмыльнулся, в сотый раз убеждаясь в том, что в случае чего его горе амурное не пропадёт. —Всё нужное на тумбочке, —выдал Исбелл и отклонился, обнажая спрятавшийся за спиной алтарь, хранящий в себе пресвятые жаропонижающие, обезболивающие и его величество градусник.