***
ХРАЗ выжидал, чтобы нанести один единственный удар. Ему всего лишь было необходимо активировать «Восход» и больше ничего. Бывшему человеку было немного жаль, что он не увидит отчаянье в глазах Сеченова, когда сокрушит дело его жизни при помощи его любимой марионетки. Но даже такая жалость выше разума, освобождённого от оков гнилой плоти. Тому, кто когда-то звался Харитоном, осталось только дождаться, когда верные Его воле механизмы уничтожат сломанный носитель.***
Лейтенант Алексей Селезнёв (дедушка той самой Алисы) снова скомандовал жестом бойцам остановиться. За поворотом коридора разразился тяжёлый бой. «Командир, как обычно, не жалеет боеприпасов.», – хмыкнул себе под нос Алексей Так же жестами распределив роли, отряд начал готовить к контакту с противником. Быстро проверив свою экипировку, лейтенант коснулся нагрудного кармана своей гимнастёрки, как бы поправляя бронежилет. Его пальцы ощутили прохладу глянца фотографии. Губы военного невольно разошлись в улыбке, которую надёжно скрыл противогаз. Алексей любил несколько вещей: кино, женщин и балет. Особенно, когда эти вещи совмещались. И тем более, когда все три увлечения отвечали взаимностью. «Эх, какие планы были на вечер! », – сокрушённо думал мужчина, вспоминая жар губ любимой, которая была одной из балерин в театре Майи Плисецкой. Сегодня вечером их ждал столик в ресторане… Размышления лейтенанта прервались очень грубым образом. – Яяяясь! – прокатился вопль подполковника Нечаева, на мгновение заглушив грохот стрельбы. Ровно через мгновение за угол коридора залетела неровно оторванная часть ожившего мертвеца, которая забрызгала кровью стоявшего впереди всех лейтенанта. Ещё через мгновение к бойцам подкатился «Вовчик»… По запчастям. Командир отделения стёр со своего противогаза кровь и как ни в чем не бывало жестами начал отсчитывать время до рывка, мысленно дав фору командиру в десять секунд. У него сейчас вдохновение…***
ХРАЗ ощутил рывок. Его словно кто-то дёрнул за плечо, выдернув будто бы из-под метрового слоя воды, а после этого отравил в полёт. Впервые за долгое время профессор чувствовал тело. Своё тело. Сморщенное и до противности органическое тело! ИИ встал на ноги и осмотрелся. Он был в странном месте. Все было такое яркое, гротескное и слишком реальное. Как будто взрослый художник поправил детский набросок. – Дяденька! – за спиной у профессора раздался звонкий детский голос, от чего ИИ невольно подпрыгнул. Медленно ХРАЗ развернулся к говорящему. На бетонной скульптуре, изображающую дуб, которой было место лишь на детской площадке, сидел мальчик со светлыми, даже седыми волосами. В руках у ребёнка был танк, окрашенный в красный цвет с узором из белого гороха. Окрашена игрушка была небрежно. Словно сам мальчик взял гуашь и кисточки. – А почему вы от моей сестрички бегаете?! Она вас заждалась! Мальчик смотрел на ИИ взглядом не ребёнка. Глаза у него были древние, и в них отражалась сама мудрость, с ноткой чего-то мистического. Менее странно выглядел филин, что спокойно сидел на плече мальчика и чистил пёрышки. – Какая сестричка? – спросил ХРАЗ, ощущая потусторонний холод. Из-за ноги мальчика высунулся котёнок и тоже уставился на профессора взглядом зелёных глаз. – Тихо, тихо… Васька, – сказал мальчик, чтобы через секунду обратиться к ХРАЗу. – Не любит Васька отсутствие знания… Мальчик по-змеиному съёжился и мгновенно прыгнул к ИИ, приземлившись возле него на расстоянии чуть больше, чем вытянутая рука, при этом все его звери переместились следом. Возле мальчика улёгся волк, позволяя ребёнку использовать себя как удобную подушку. – Врёшь, дяденька. Всё ты знаешь, – сердито хлопнул по земле ребёнок. Вместо отпечатка ладони, детская рука оставила след от медвежьей лапы. – Не хорошо обманывать, дяденька, – раздался голос, с другой стороны, который принадлежал девочке. Знакомой для ИИ девочки. ХРАЗ медленно повернулся. На него смотрела Танечка – дочка четы Нечаевых. Он её видел один единственный раз, когда зашёл в гости к Зинаиде. Девочка все так же, как и тогда сидела за детским столиком, гоня ложкой чай по своей любимой красной кружечке в белый, крупный горох. – Ты обещал прийти! Я тебе уже чая налила. Выпей его и всё закончится… а может начаться. Кто знает… Даже мой братик не знает. Девочка посмотрела на ИИ. Вместо её глаз были два черных злых провала. «Будто бы кипящая смола!», – подумал ХРАЗ. – Неее, не хочешь. Большинство не хочет… Хорошо, будь, по-твоему. Всё равно выпьешь. Чтобы только убежать от неё! ХРАЗ смёл с ног удар в челюсть. ИИ ощутил реальную боль. – Этого не может быть! «Восход» так не работает! Ты же почти мёртвая консерва!!! – закричал профессор, когда увидел, КТО его ударил. – Бонжур, Харитон Захаров, – вежливым и нежным голосом сказала Катерина. Женщину будто бы собрали из запчастей. В ней сочеталась плоть и металл. Словно гениальный хирург взял её, механическую балерину, и объединил в один кошмар из плоти и железа. Страшно красивый и грациозный кошмар, со страшными когтями. – Так что же должен был сделать ваш замечательный прибор?***
Снова холод и отчуждённость. Я словно бы всё вижу со стороны, но при этом свободно руковожу процессом. Реальность выцвела, став черной и белой. Звуки стали глухими, как будто я снова залит с головы до пят в медицинском полимере. Сквозь мешанину звуков мои уши слышат голоса. Когда их шёпот совпадает, можно даже различить слова: Узы… Кровь… Память рода… Говорить… Через века… Трудно… Мы – это вы… Ошибка… Война… Явь… Падение… Найди… В этот момент почему-то вспомнился разговор между мной и Сеченовым про квазары. Найди нас… Приди в Правь… Шёпот превратился в крик, понятный и чёткий: – Похорони нас по-человечески! И меня отпустило. Я так и остался стоять с оторванной голыми руками головой внезапно возникшего «Беляша», размышляя о том: что же сейчас было? Был ли это морок моего подсознания?