Атомное Сердце. Другая вероятность.

– Что это сейчас было, Сеченов? – выделяя каждое слово, произнёс Молотов, продолжая трясти головой, чтобы только избавиться от белого шума в ушах. – Как будто говна вместо самогона выпила… – протянула Зинаида, массируя виски, пытаясь избавиться от приступа мигрени. На клавиатуру терминала, за которым сидела женщина, капала алая кровь, бегущая тонкой струйкой из её носа. – Словно рацию в голове кто-то включил, – проговорил командир роты «Аурум», стянув с себя противогаз. Военный вдыхал воздух, насколько позволяли его лёгкие, пытаясь прийти в себя. – Кто это просил похоронить по-человечески?       Военный задал интересующий всех вопрос. По какой-то причине на него этот шёпот оказал наименьшее воздействие, заставив лишь пережить неприятный выброс адреналина и лёгкую головную боль. – Подтверждение теории… – протянул академик, разливая коньяк по стаканам, исполняя тем самым роль бармена и лекаря одновременно. Левая и Правая ему в этом ассистировали.  – Ирод, мне тебя сковородкой треснуть или ты научишься говорить нормально? – выпив залпом коньяк, проговорила Зинаида Муравьева, сверля взглядом академика.       Сеченов внимательно посмотрел на Берию, который был необычайно бледен, но держал себя в руках. Несколько мгновений подумав, чекист смежил веки и кивнул, давая разрешения. – Это будет… занимательный разговор, товарищи. Прошу проследовать за мной, в атриум. Левая, загрузи документы по проекту «Хомо Футурум». Архив за номером тридцать четыре шестьдесят шесть.       Левая дёрнулась, откладывая на стол поднос со стаканами из-под алкоголя, чтобы неспешно проследовать в атриум, возглавив тем самым процессию. Атриум встретил людей полумраком дежурного освещения и мерцанием гигантского телевизионного экрана. Люди расселись по местам, пока одна из телохранителей готовила к воспроизведению нужную плёнку, а вторая отыгрывала роль стюарда, разнося новые порции коньяка и подавая пепельницы для органических бойцов охраны, которые не могли употреблять на посту. – Всем вам известно, что подключение к нейросети «Коллектив 2.0» имело побочный эффект на ранних стадиях испытания… – начал Дмитрий Сеченов свой рассказ. – Добровольцы после проведения процедуры телом оставались с нами, но их разум уходил, как мы думали, в свои чертоги, которые мы называли «Лимбо». Товарищи, мы ошибались… Воспроизвести слайд номер двадцать восемь.       Робот вывел на экран нужный слайд. К удивлению присутствующих, это были карты археологических раскопок. Если исходить из отметок, то некоторые были ещё военными трофеями, изъятыми из немецких архивов, от чего доктор Михаэль Штокхаузен испытал приступ дискомфорта. – На данном снимке представлены археологические изыскания, проведённые нашими учёными, так и учёными Рейха. Возраст всех объектов составляет больше пятисот тысяч лет. Все они выполнены по типовому проекту, с использованием бетона и ряда других строительных материалов, к синтезу которых советская наука ещё только подступает. – Похоже на аэродром, – сказал командир роты, делая затяжку. – Если судить по этим фундаментам. Расположение похоже. Ну или военную базу. Я такого за войну повидался. Сколько мы военных объектов пожгли, что можем просто по фундаменту прикинуть, что и где было. – Пятьсот тысяч лет. Сеченов, вы ничего не путаете? – скептически спросил Молотов. – Современные люди появились в промежутке между сотней и сорока тысячами лет назад. Не хотите сказать, товарищ, что это построили инопланетяне? – Это построили люди, – ответил за профессора Берия. – Мои сотрудники курировали эти раскопки. Там были человеческие останки, не отличимых от нас с вами людей. Ещё могу добавить, что в угольных отложениях были найдены такие же артефакты. Недавно, наши учёные благодаря спутниковой картографии смогли обнаружить склад отработанных стержней для ядерных реакторов в Африке, примерно тех же годов производства, если судить по уровню остаточного излучения. – Это, конечно, интересно, но хотелось бы без воды узнать, что это был за шёпот. – проговорила Зинаида, скорее ворчливым, чем злым голосом. – Я хотел сказать следующее: Мы не ошиблись в расчётах при проектировании «Коллектива 2.0.». Всё оказалось намного проще. Полимеризация, которая необходима была для подключения к нейросети, была рассчитана на уже занятый диапазон частот. Это как общаться по рации на используемом всеми каналом связи. Поэтому испытуемые сперва уходили в себя, а после и в «Лимбо». Нам удалось вывести всех испытуемых, купировав негативные воздействия, а после опросить. Все они находились в одном связанном месте, из которого сами не хотели возвращаться. «Лимбо» – это просто нейросеть, такая же, как и наш «Коллектив 2.0». С такими же возможностями и функционалом. Просто она очень древняя и многие её сегменты были выведены из строя. Мы можем лишь зайти в этакий хаб. Предбанник, который взаимодействует с нашим подсознанием. Дальше мы не пройдём. У нас нет прав доступа. Ключа. Команда разработчиков изменила частоту нашей нейросети для предотвращения коллизий. Теперь к "Лимбо" можно подключиться только специально, приложив определённые усилия. – Если вы всё поправили, то что сейчас было, коновал? – Помехи, – ответил Зинаиде Сеченов. – Часть ретранслятора нейросети повреждена, от этого сигнал «Лимбо» создаёт помехи. Все прошедшие достаточную полимеризацию могут его ощущать. Но не более того. Только сигнал стал более… чётким. Раньше были слышны только помехи, при последовательном подключении. Что может помочь в другом…       По жесту профессора, слайд был сменён. На нем были изображены три книги, выполненные из металла.   – Три книги. Все изготовлены из метеоритного железа. Менее всего повреждённая найдена под Киевом, в кургане. Остальные на разных континентах. При различном тексте на страницах, квантовый компьютер при анализе обнаружил один и тот же шифр. Закодирован он пятьсотдвенадцатьпозиционным ключом. Чтобы начать дешифровку, нам нужно ключ-слово. – А что это нам даст? – Нам это даст ответы и, возможно, поможет избежать ошибки древних. Ведь они куда-то делись… – последние слова академика прозвучали зловеще.