***
– … Очнитесь! – надрывался Харитон, от чего моя башка буквально разрывалась. Его синтетический голос просто ввинчивался в сознание, минуя звон в ушах от близкого взрыва. Дебильная затея всё-таки сработала. Или нет? – Перестань. Меня. Ебашить. Током. – проскрипел я сквозь сжатые силой электричества зубы. – Помирать отменяется! Последнее удалось сказать уже легко, ибо учёный перестал ставить на мне опыты по экстренной реанимации. – Берегитесь, подполковник! – проорал ХАРЗ, вкладывая в безликий тембр синтезированного голоса нотку паники. И было от чего. Глаза в достаточной степени открылись, а мозг прогрузился после внезапной отключки, чтобы срисовать падающий на нас пиздец. Тело, минуя охреневший мозг, кувыркнулось из позиции лёжа, разминувшись в нескольких сантиметрах от отсечённой лазером лозы Борщевика, которую он использовал в качестве опоры. Пожёванное растение неловко упало на землю, подняв тучу песка и пыли. – Вы его оглушили, подполковник, но взрывчатки оказалось недостаточно, чтобы нанести фатальные повреждения. Мутант регенерирует несмотря на действия «Пионеров»! – протараторил ХРАЗ. Я ощутил уколы автоаптечки и облегчения, когда препараты попали в мою кровь. Разум окончательно очистился и вошёл в рабочий режим. – И как нам остановить тогда эту херню?! – задаю резонный вопрос Хранителю Знаний. – Судя по результатам моих вычислений, нам нужен ещё один тяжёлый лазер, чтобы перебороть регенерацию объекта. – сказал учёный, пока я шустро уходил в укрытие, отстреливаясь от редких мертвяков и порождений мутанта. – У нас нету ещё одного «Пионера»! Его выпотрошили вместе с пилотом!!! – Механизмы «Пионера» не пострадали. Была уничтожена только кабина пилота. Благодаря своим нейромодулям, я смогу подключиться напрямую. – отрапортовал учёный. – В чём подвох? – спросил я у ХРАЗа, чувствуя в его словах недосказанность, в купе с орущей паранойей, которая объединилась с жопачуйкой в единый фронт. – Управляющие программы, вероятнее всего, были уничтожены вместе с кабиной пилота, – добавил позитива и подтвердил мои опасения мой карманный друг. – Я смогу запустить шагоход, но эффективное ведение стрельбы будет невозможно без телеметрии. Без управляющих программ прицельный комплекс машины не будет работать. – А если нам эту телеметрию передадут?! – вопрошаю я, скача к расхреначенному шагоходу, что было делать не просто. Откат от ускорения сказывался. Следующее меня просто убьёт. Банально не выдержит сердце. – Это возможно, и конструкция машины это предусматривает, но в силу своей гражданской направленности и специфики, она была оборудована только аналоговым интерфейсом. – А понятнее? – мозг, что активно целился и мониторил бой, просто не мог быстро сообразить. – Переводя на ваш язык, подполковник: «Ей в жопу подключали кабель.», – выдал ХРАЗ, от чего я на секунду охуел и чуть не схлопотал пару шипов. – Я, конечно, могу использовать свои процессоры для расчёта стрельбы, но у меня нет специализированных программ. И то, если у меня будет телеметрия. – Зато у нас есть программист… – огрызаюсь в ответ ХРАЗу и переключаюсь на рацию. – «Арегнтум»-Лидер, обеспечите радиосвязь Петрову. – Слушаю, – через десяток секунд сказал диссидент недовольным голосом. Зная нашего мехвода он его отоварил по башке подзатыльником и только потом объяснил чего он от него хочет. Старый армейский метод работы с новобранцами. Можно хоть триста раз говорить, но удар чем-то тяжёлым по телу доносит мысль быстрее, чем слова. Подключаю к рации ХРАЗа, который начал тараторить, пересказывая наш план, пока я смещался всё ближе к подбитому шагоходу. Мои бойцы, что окопались в развалинах, прикрывали меня огнём. Слишком сильно я вырвался вперёд из-за своей авантюры. Двести метров для городского боя – это слишком много. А благодаря развалинам комплекса и мутантам тут самая настоящая городская свара. – Нечаев, ты дебил? – задал вопрос наш программист-разработчик. – Ты хоть понимаешь, что требуешь? Всё это было сказано на редкость спокойным голосом. Я готов свою портянку сожрать без соли, но забиться, что лицо у него было при этом такое, будто бы он говна нюхнул. Такое безэмоционально-превосходительное, которое бывает только у учёной братии. – Ебучие пироги! Если ты это не заделаешь, нам всем присунет свой стручок этот милый кустик! – возразил я, пытаясь понять логику. План придумал ХРАЗ, он же его озвучил, но почему дебил я? – Ты же программист! Сделай! – Ебанат, – всё тем же голосом ответил мне Петров, но даже через рацию чувствовалось, что он как будто бы съел сейчас ящик тухлых лимонов. – Ладно. Дай мне пять минут. – У тебя, от силы, три! – рявкнул я. Программист мне ничего не ответил, но в тишине эфира явственно слышалось: «Иди ты в жопу!». Ничего. Сделает. Жить захочет, не так раскорячиться!***
Долго, коротко, но до шагохода я добрался. Быстро взбираюсь по изорванной броне до остатков кабины, попутно выбив остатки мозгов пилота, которые оседлал «Побег». – Действуй! – говорю я ХРАЗу, попутно закрепляясь в остатке кабины, предварительно выкинув уже окончательно мёртвый труп пилота. – Поднесите меня к остаткам органов управления, подполковник, – попросил ХРАЗ, выпуская свои усики. Мне осталось только подчиниться. От меня теперь только требовалось находиться в кабине. Мир будут спасть два злобных гения, один из которых, а вернее его импровизация, чуть этот мир не угробила. – «Аргентум»-Лидер, на позиции. Требуется прикрытие. – Принято, «Аргентум»-Лидер, – ответил Селезнёв. – Две минуты. Значит две минуты будем как-то выживать. Ясен хрен, увидав заманчивую мясную грушу, что раскричалась в остатках кабины, вся нечисть захотела её откушать. Бесплатные восемьдесят килограммов жёсткого армейского мяса, да на халяву… Каждый мутант скажет: «Дайте столько же, но по два.». Естественно, вся эта пиздобратия двинула на меня не единым порывом и в очередь, как день привоза в мясной, она не становилась. Всё было бы хорошо, если у меня бы был мой ПМ, который я посеял при авантюре. У меня осталась «Электро», пусть и запитанная от аккумуляторов машины. Всем был хорош энергетический пугач. Точность, кучность, да сила поражающего фактора были выше всяких похвал, особенно когда можно стрелять, не сильно заботясь о заряде батареи. Только вот останавливающего действия у зарядов не было. Выстрел из ПМ свободно посадит на жопу тело в броне. Именно поэтому он на вооружение в милиции и состоит, невзирая на то, что уже устарел. Армия сейчас переходит на пистолет Стечкина, но для наших задач, как я считаю, ПМ подходит лучше. В открытую мы редко когда действуем. А в помещении лучше пули из ПМ лекарства нет. «Электро» хорош для тихого устранения, если до цели нельзя добраться на расстояние атаки ножом. Сейчас же мне приходилось стрелять очень метко, чтобы мутанты не добрались до моего тела. Темп стрельбы был неспешный… – Держитесь, подполковник! Я активировал шагоход. Мы выдвигаемся на позицию для стрельбы, – проговорил ХРАЗ, когда шагоход внезапно дёрнулся. Машина неспешно и неуклюже начала движение, словно пытаясь вновь научиться ходить. – А быстрее можно? – хмуро сказал я, выбивая мозг очередному мутанту. – Пускай мои алгоритмы машинного обучения и совершенны, но даже им требуется время! – огрызнулся ХРАЗ. – На позиции, – отрапортовал Селезнёв. Мутанты стали убывать и довольно быстро. Бойцы уже особо не экономили боезапас. – Готово, – как-то облегчённо сказал Виктор. – Передаю телеметрию, снятую с прицельного комплекса броневика. Я подключился к вашим системам. Судя по показанию датчиков, энергии у вас хватит лишь на пару выстрелов. Не спешите, Нечаев. Действуйте наверняка. – Принято, – ответил я. – Подполковник, активация пушки осуществляется вручную. Управление поворотным механизмом повреждено. Как только мы будем в зоне ведения огня, и я поверну корпус, дёрните вот тот красный гнутый рычаг, – скомандовал учёный. – А не рванёт? – задал вопрос я. – Да не должно… – задумчиво ответил Хранитель Знаний. – Отделение, щит! – приказал Барабас. – Прикрыть машину с передней проекции! Тонкая полимерная плёнка вспыхнула впереди меня, принимая на себя кусок кислотной плоти мутанта. Пусть его и кромсали другие «Пионеры», но монстр медленно регенерировал и уже предпринимал попытки встать. А если он встанет, пройти ему останется метров четыреста. Я даже отсюда вижу обнажённые перекрытия хранилища. Схватка с «Горынычем» обнажила бетонный свод. Пилоты времени зря не теряли. Они отсекали ноги и все намёки на конечности и бутоны, но мутант вознамерился добраться до вкусного генного материала. Поток нежити и мутантов усилился в несколько раз. – Контакт! Отделение открыло огонь по очередному табуну растительной заразы, попутно обрушив на него мощь полимерных перчаток. – ХРАЗ! Щит! – кричу я, не успевая снять мутанта, что целиться в нас из своего биологического оружия. – Держитесь, подполковник! – говорит Хранитель Знаний, активируя защитную сферу, по которой тут же забарабанили растительные шипы. А они были способны крошить бетон. Шагоход покачнулся и едва не завалился на бок. – У меня не хватает вычислительной мощности чтобы одновременно вести машину и оперировать полимером! – Не болтай! Гони! – отвечаю ему, наблюдая, что мутант перестал отращивать лианы-ноги, а додумался ползти наподобие гусеницы. – У нас тут пиздец намечается! – Говоря вашим языком: «Обычная рабочая ситуация.», – ответил мне бывший учёный. Ебучие пироги, нашёл время для тупых шуток! – На позиции. Активирую протокол подавления, – раздался в рации механический голос Малой. И грянул Гром! Зинаида любила калибр потяжелее, поэтому не мудрено, что подаренного робота-балерину она научила стрелять из всего что может это делать конструктивно. А из того, что не может, робот теперь использует в качестве метательного оружия. Это если не считать пары «маленьких доработок». И не известно, кто опаснее: телохранители Волшебника или эта механическая «метр с кепкой». Эта стальная с медной косой и в сарафане нас, в своё время, по полигону от души погоняла. После там и полигона не было, и леса, рядом с ним… Да местность напоминала лунный пейзаж… Поэтому механизм не просто открыл огонь, а устроил локальное повторение Курского Побоища! Я не знаю, что у неё за ствол, но ёбнуло так, что мало не покажется. – Противник ликвидирован. Минута перезарядки, – отрапортовала Малая с грацией бешеного быка меняя дислокацию. – Слышь, сынок! – подключилась к каналу связи Зинаида. – Ты бы кончал с этим кустом быстрее, а то на ВДНХ пиздец. Полный Пиздец! – Как будто у нас не пиздец… – буркнул я. – Мы на позиции! Дёргайте рычаг! Нет времени! – заорал ХРАЗ, поворачивая корпус в нужную сторону. Мне лишь оставалось дёрнуть за кривую железку…***
То, что назвали люди «Борщевиком», пусть не имел разума в привычном нам плане и подчинялся животным инстинктам, но это существо было отнюдь не глупым. Своим чутьём он понимал всю шаткость своего положения. Мутант хотел просто жить. Именно это послужило толчком для появления способности спонтанных мутаций. Растение сравнило интерес учёных и качество ухода за ним, а после и поняло, что пока оно интересно, то его не уничтожат. Считывать эмоции людей умели все растения. Данный подход себя оправдал, обеспечив почти идеальные условия для выживания, но только на определённый период. «Борщевик» был не властен над своей судьбой и понимал это своим звериным чутьём. И растение решило устроить себе побег. Он стал целенаправленно искать новую биомассу, чтобы поглотить геном и приобрести новые качества. Выживает самый приспособленный. Птицы, кошка, собака – были лишь началом. Человека поглотить ему не удалось, но удалось частично ассимилировать его геном, приобретя к инстинктам человеческую хитрость. В момент, когда было уничтожено его основное тело, малая его часть была спрятана в механизме людей. Линкоре создателей. Выждав некоторое время, растение вселилось в техника, предварительно накачав его сложным ядом, что стёр его память за последние несколько часов. Оставалось только выждать новую возможность. Он подстегнул любопытство носителя. «Борщевику» не составило труда синтезировать нужные химические соединения для этого. Вместе с тем пребывание в человеческом теле сделало его умнее. Растение решило покинуть планету, благо инженер работал в цеху, где собирались космические корабли. Никого не насторожило то, что один инженер поковырялся пару лишних часов перед зондом, что должен был испытать сверхсветовой двигатель… Зонд достиг альфа-центавры через месяц после этого события, затратив на путь всего около пятнадцати часов. Проработав минут сорок, зонд послал сигнал по сверхсветовой связи и, выполнив своё предназначение, умер. Но росток хитрого растения остался. Он буквально сточил зонд по микрону и вырастил себе новый сверхсветовой двигатель. Так никто и не узнал, до поры до времени об этом факте, из людей. Как и не знал их десять лет назад, когда умерло основное тело растения. Даже если бы узнали, им было тогда не до того. Зато об этом узнала вся остальная галактика… Немного погодя.***
– Фууух! – выдохнул я, когда этот долбаный куст перестал подавать признаки жизни. – Ты нас выручил, Харитон! Как и ты, Петров. Мысленно я же хмыкнул, поймав себя на мысли, что воспринимаю этих двух мутных товарищей не иначе чем как своих боевых товарищей…