Пациент скорее мертв, чем жив

      - Нам нужно переместить тебя ко мне срочно! - Аксель влетел в подсобку, размахивая руками как ужаленный. Всё бы ничего, но уже начавшаяся ночь не добавляла спокойно дрыхнущему на тряпках у стенки людоеду желания слушать эти крики. Так что он просто перевернулся пузом кверху, всё ещё сладко посапывая во сне. Наглость высшего уровня.       Искренне захотелось взять стоящую неподалеку кадку с водой и окатить засранца, но лекарь сдержал этот порыв. Не хотелось остаться с половиной тела, потому что вторую ему за такое оторвут.       - Мортен, блять, вставай. Мой наставник утром вернётся из поездки, и он проверит каждый ебаный угол на предмет моих проебов, вставай! - Поэтому он поступил еще тупее - подошёл к хищнику, наклонился и проорал ему это на ухо. Но, в его оправдание, у Акселя был серьезный повод. Их старика-лекаря часто приглашали куда-то в соседние поселения, где требовался многолетний опыт, и возвращался после этого дедок усталый и злой, хоть и при деньгах, часть из которых отходила Акселю за работу. Но и доставалось тоже часто, поэтому из больницы нужно было убрать самое, мать его, лишнее - огромную зубастую машину для убийств, которую пока удавалось прятать. И которая резко открыла глаза, стоило человечку отскочить от сонного антропофага. А, и еще надо было как-то объяснить пропажу нескольких трупов. Часть была "типа закопана" в пустые или полупустые могилы, если родственникам было достаточно насрать, или их не было. Но вот часть до сих пор числилась пропавшей, и, не будь у Акселя таких красивых наивных глаз, на него бы начали косо смотреть. Но пока местные просто держали ухо в остро, очень вяло занимаясь поисками похитителя трупов.       - Блять, сколько времени? - Мортен дернулся, заворчал и с недовольной мордой сел, погасив вспыхнувший в глазах огонь. В тесную каморку свет не проникал, но, кажется, ему это не могло помешать ориентироваться по каким-то внутренним часам - оскал людоеда стал еще злее. - Сейчас ночь на дворе, какое твоё сраное дело не могло подождать хотя бы до восхода солнца?!       Стоило бы и правда обосраться от такого тона, исходящего от отъевшейся махины, которая больше не выглядела печальным обтянутым кожей скелетом. Но, честно говоря, наставник пугал Акселя куда больше. Перспектива быть съеденным виделась по сравнению с этим избавлением от страданий. По крайней мере, из брюха у людоеда дедок его не достанет, а платить охотникам из своего кармана его жаба задавит.       - Пожалуйста. - Аксель сделал свой тон максимально просящим и жалким. Словно это хоть на что-то влияло. - Просто пошли со мной, тебе нельзя тут оставаться, а я не хочу получить пизды, если тебя найдут. Я сам не знаю, хорошая ли это идея, но поверь, если не пойдешь, утром у нас обоих будут огромные, мать их, проблемы.       - Бляя. Почему я просто не могу поспать. - С тихим рычанием, антропофаг откинулся обратно на своё подобие постели. Полежал несколько секунд. И с шипением поднялся, нависнув над человеком огромной черной тенью с недовольным ебалом. - Веди давай.       Кровать жалобно затрещала, когда на нее чуть ли не с разбегу приземлилась тяжеленная огромная туша, свесив непоместившиеся ноги с края. Небогатый, но уютный домик, оставшийся Акселю от родителей, людоеду понравился. Несмотря на то, что в окна немного поддувало, а хлипкая печка иногда пропускала часть дыма в комнату, дом был достаточно широким и высоким, чтобы туша чудовища могла комфортно поместиться, даже не задевая затылком потолок. Впрочем, это не помешало Мортену поныть - лекарь свалил ему нести небольшую завертку с честно спизженными вещами, вроде нескольких банок мази, каких-то ингредиентов, масел и спирта. По словам Акселя, для лечения, но что-то подсказывало, что лечиться им после возвращения наставника парнишка будет внутрь.       - Хорошо-то как. - Зато теперь антропофаг честно мог растянуться, насколько позволял размер, на мягкой постели (его, Акселя, родителей постели, которые перевернулись бы в гробу от этого). Что он и сделал - откинулся, потянулся и звонко хрустнул затекшей от ползания по кустам спиной. После чего довольно прищурился, словно нашедший сметану кот, и перевел взгляд на прячущего спизженное в сундуки человечка. - У тебя пожрать ничего не осталось?       На что лекаришка с довольной лыбой развернулся и чуть ли не пулей вылетел из комнаты. Чтобы вернуться и водрузить рядом с людоедом тот самый кувшин, в который уже раз наполняющийся мясным бульоном по самую крышку. В последнее время бульон посытнел, полный кусков хорошо разваренного до мягкости мяса, как человеческого, так и всякого другого - трупы из морга таскать дело сложное, поэтому человечину надо было хоть немного, да экономить. Все равно разделанную в бульон курицу или козленка на фоне общего вкуса было почти не слышно.       - Наваливайся. - На лице человечка расцвела довольная улыбка, когда Мортен последовал этому предложению и затащил кувшин на кровать, едва не расплескав содержимое. Впрочем, часть его всё равно быстро оказалась в антропофажьей глотке - людоед попросту влил в пасть четверть кувшина, задрав его повыше. Насчет этого у них образовался уговор - хищник не мешал человеку врачевать его штопаное пузо, а лекарь не мучил своего пациента излишне агрессивным массажем, вместо этого долго и осторожно обтирая наполняющееся брюхо мазями. Поэтому Аксель удобно подполз рядом и вылил на руки лечебный крем.       Хищник разве что вздрогнул, когда чуть прохладные ладошки заскользили по животу, густо намазывая его новыми мазями. Кроме наносимой на шов медовой лекарь прихватил с собой несколько других, уж больно процесс набивания антропофажьего брюха тревожил всё новыми растяжками. Хотя, не удивительно, учитывая, что по мере выздоровления аппетиты этой твари возрастали. Аксель смущенно выдохнул, чувствуя, как полыхнуло лицо. Да почему на него так влияет эта мысль! Пальцы нежно массировали каждую растяжку, особенно новые, ярко выделяющиеся на бледной коже. Мортен и правда ел всё больше в последнее время, рождая своим видом какие-то неправильные мысли.       Вот и сейчас, живот его, уже далеко не такой впалый, как в первые дни, приятно давил своей округлой тяжестью в ладони, и Акселя просто корежило так, что он сам не знал, что с ним происходит. Ну и конечно же, не заметить это было нельзя...       - Ты так громко сопишь, что это слышно на весь дом. - В затылок дохнули горячим воздухом, отчего все волосы на голове человечка моментально встали дыбом, то ли от мощного дыхания, то ли от того, что вслед за этим Мортен издал глухую отрыжку, перешедшую в довольный стон. Аж живот его под пальцами завибрировал на мгновение, и Аксель тихо пробурчал злое "а тебя ебет", наклонившись ещё ниже и скрывая покрасневшие от этого всего щеки. Мог бы - так и остался бы сидеть, но не обмазанного в три слоя места на пузе хищника становилось меньше с каждой секундой, да и сам он с интересом проследил за реакцией человека. - Дай угадаю, опять размышляешь, не сожру ли я всех, когда мне надоест играть в пациента?       Блять, да, играть в лекаря и пациента и правда хотелось подольше, но не только из-за страха за соотечественников. Но и потому что выздоровление Мортена означало бы, что больше возможности удовлетворить эту странную тягу не будет. А, несмотря на то, что Аксель считал себя хорошим человеком, потакать своим внутренним желаниям хотелось подольше, даже, если это означает воровать трупы и кормить хищную тварь дальше. Вернее, откормить - лекарь тяжело вздохнул от осознания, что останавливаться только на восстановлении здоровья антропофага он не захочет, приобретя и вовсе багровый от смущения оттенок, который нельзя было не заметить:       - Или... Да ну, неужели тебе... Нравится? - Мортен хихикнул и цепко ухватил человечка за подбородок, подняв его голову и не давая отвернуться от себя. - Серьезно, тебя это не то, что не пугает, ты же наслаждаешься, охуеть! Ты меня самого чуть ли глазами не жрешь, особенно когда кормишь. Никогда бы не подумал, что у вашей братии может быть такой отбитый на голову представитель.       И, не дав Акселю даже пикнуть в ответ, эта ржущая морда резко посерьезнела и придвинулась ближе, едва ли не обдавая лицо тяжёлым горячим дыханием с запахом мяса, отчего любой нормальный человек сжался бы в комок и начал умолять о пощаде. Но только не Аксель, замерший от этого зрелища, с покрасневшими, как свёкла, щеками, и взглядом, то и дело сползающим ниже антропофажьей морды, прямо на блестящие от мази, кругло выпирающие бока. И, о чёрт, Мортен заметил этот взгляд. И расплылся в довольной улыбке. - Ну давай, поделись, почему? Не с нихуя же у тебя так глаза бегают, колись, давно думаешь, как бы кого откормить? Пациентам постельный режим с обильным питанием мастак прописывать? Или нет, подожди, дай угадаю, осознал, какой ты ебнутый, только после встречи со мной, и теперь не знаешь, куда деться, когда любуешься на моё пузо?..       - Заткнись. Сию же. Секунду. - Лицо лекаря приобрело совсем уж багровый оттенок. Еще немного, и можно было бы на него ставить чайник - у Акселя едва ли пар из ушей не пошел от таких речей. И не только из ушей. Срам какой - от трёпа чудовища было хорошо, словно в отрочестве с девкой на сеновале полежал и пошептался о всяких пошлостях, когда еще нельзя, но чего-то да хочется. Но на темы, обсуждаемые с девками, это не тянуло от слова совсем. Он не мог даже представить, что от такого покраснеет хуже, чем в свой первый раз. Но факт оставался фактом - было в этом человечке что-то неправильное, сломанное, да вот только идеально подошедшее лесной твари.       Людоеда хотелось кормить, хотелось наполнять, наслаждаясь видом округлого, блестящего от лечебных мазей живота, что был тугим и тяжёлым даже на вид. А уж касаться - Аксель честно кривил душой, когда в очередной раз после кормежки своего подопечного мясным супчиком настаивал на массаже. Сейчас, когда шрам на месте шва начал прекрасно зарастать, и всё мясо зажило слоем новой кожи, толку от этих поглаживаний и обмазываний особо не было, так, побаловаться. И он баловал, и урчащего под руками антропофага, и себя, наминая смягчившийся на более сытной, чем чистый бульон, диете живот своего пациента. В последнее время вообще тянуло смотреть на это пузо почаще, любоваться, пользуясь возможностью и тем, что его обладатель оставался недостаточно здоровым для побега в лес.       Да, узнай о таком его покойные родители - придушили б в колыбельке и сказали, что так и было.       - Не сопротивляйся ты так. - А людоед, словно хитрый змей из сказок, ещё и подлил масла в огонь. Прижал к себе так, что не сбежать, дышит прямо на ухо, ещё и наклонился к самому лицу, даже глаз не спрятать. А уж эти речи... Им и правда хотелось поддаться и сознаться во всём с повинной. - Ты же наверняка думал об этом и раньше, представлял, а теперь тебе и представлять не надо. Просто продолжай, нам ведь обоим это нравится. Только представь, сколько сможет в меня влезть, когда всё заживёт. А для этого тебе придется постараться.       Длинный влажный язык мазнул по щеке, заставляя Акселя напрячься всеми мышцами сразу и распахнуть зажмуренные глаза. Чтобы встретиться с горящими от желания продолжать трапезу зенками чудовища. Смотревшими прямо на него в саму душу. Хрена с два под таким наблюдением вышло бы соврать. Это было мерзко, странно, но это ему правда нравилось, и с этим нужно было что-то делать. Возможно. Что-то подсказывало, что козленок с рынка и остатки человечины, пущенные в суп, будут недостаточным подношением, чтобы разобраться с проблемами такого масштаба. Буквально - вжала его в себя отнюдь не тонкая тростинка, да и подозрительно голодная слюна у антропофага с пасти медленно капала на постель. Вряд-ли такая хрень могла насытиться одним кувшином мясного варева после нескольких месяцев недоедания.       - Это пиздец. - Несчастный лекарь чуть ли не сполз носом людоеду прямо на распухшее пузо от осознания, что после таких разборов в себе ему еще и докормить это чудовище нужно, чтобы то не покалечило себя в процессе. - Ты просто низвергаешь мою жизнь в ад, во всех смыслах.       - Зато как охуенно я это делаю. - Мортен хмыкнул и сгреб патлы человечка в кулак, заставив его поднять голову. - Давай в темпе, я правда жрать хочу.       И отпустил, дав ему легкого тычка, от которого Аксель чуть не оказался на полу, схватив мотивацию двигаться быстрее. Пришлось задвигаться в сторону кувшина, ибо первоначальной идеей было наполнить его остатками супа. Но ее пришлось отмести, глядя на голодно слизывающего слюну хищника.       Какое-то время лекарь убил на то, чтобы достать из ледника замороженное мясо и скинуть его а большой таз. Пришлось подключить и валявшегося на его кровати лодыря - антропофаг со стоном неудовольствия перетащил таз к печке и бухнул на нее, оставив мясо медленно бурлить в вытекшей с него воде и сукровице. Жрать сырое сейчас ему было всё ещё опасно. Мало ли, как там срослись внутренние швы, и срослись ли, лучше было не подвергать желудок лишней нагрузке.       Не помогало делу то, что в голове Акселя постоянно вертелись те еще нагружающие мысли. Поэтому, когда он с усталостью рухнул на пол возле кровати, куда снова заползло ворчащее на его медлительность чудовище, захотелось вытащить ворох мыслей из головы и кинуть в огонь. Или в пасть этой твари. Боги, до чего он дошел, если эти мысли кажутся ему интересными.       - А у людоедов есть понятие вины за что-то противоестественное? - Неожиданно для самого себя и его подопечного, лекаря выплюнул этот вопрос таким тихим шепотом, будто в надежде, что антропофаг не услышит. Но тот услышал. И подполз к краю кровати, лениво перевалившись на живот, отчего из глубины полного чрева вырвалась густая отрыжка. Впрочем, извиняться за неё Мортен не собирался.       - Что, совесть заела и не дает покоя твоей маленькой черепушке? - Он хмыкнул и свесился так, чтобы оказаться вровень с сидящим на полу лекарем. - Нет у нас вины. И стыда тоже. Потому что никому нет дела друг до друга, и всем насрать, кто на что дрочит. Хотя от обжорства встанет у любого из нас.       Антропофаг захихикал и лениво потянулся, отчего по комнате пронесся громкий звук новой отрыжки и хруст затекших конечностей. В голове у Акселя прямо всплыл этот вид, хоть глаз на затылке у него не было. Но он смог детально представить, как огромная туша чуть прогибается в спине, с силой вдавливая округлый живот в кровать, до того, пока тот не режет болью от давления. Приоткрывает пасть в сладком зевке, прерываемом вытесненным из желудка остатком воздуха, хмыкает и грузно оседает обратно, заставив кровать истерично заскрипеть. Ужасная и восхитительная одновременно картина, если помнить, каких размеров это чудище.       - Кончай ебать себе мозг. Тебе приятно - значит наслаждайся, пока никто не видит и не тащит на костер. Сопли на кулак будешь потом наматывать. - А тварь наклонилась еще ближе, отчего каждое сказанное рычащим шепотом слово можно было буквально почувствовать в виде горячих порывов дыхания, обдувающих макушку. И почему-то захотелось так и сделать, хотя слушать советы монстра - явно хуевая затея, особенно для того, кто вроде бы имел хоть какие-то моральные убеждения и подобие веры. Не зря же Аксель поперся именно в лечебницу, жизни спасать. А теперь помогал тому, кто мог с удовольствием их губить. Да не мог, губил. Просто с перерывом на восстановление, его, Акселя, руками.       Но внутри от этого было ни горячо, ни холодно. Грело лишь ощущение тепла от пуза Мортена, которое так и тянуло лапать почаще. Желательно даже тогда, когда антропофаг не был занят едой. Ощущение теплого живота с легким вернувшимся слоем здорового жирка было охуенно. Как и проводить пальцами по растяжкам, отличным на ощупь от кожи. А еще всё-таки массировать впадину пупка, нежно, куда осторожнее, чем в первый раз, и не тыкая внутрь пальцами - от этого людоед просто чуть ли не сознание терял, превращаяся в большого мурчащего кошака. Которого хотелось трогать дальше. Погладить выступающий кадык и растянутую шею во время мощных глотков, положить ладонь на адамово яблоко, и чувствовать, как оно дико дёргается мощными рывками, от которых становится страшно. Рассмотреть поближе когтистые лапы, хоть и похожие на руки, но куда более грубые и огромные до ужаса, как тиски, в которых можно сгинуть. Заглянуть в розовую пасть, из которой дико несёт мясом - интересно, знает ли людоед хоть что-то про полоскание рта - потому что огромные зубы не могут быть неинтересными. Ими буквально можно перекусить человека пополам, конечно хочется их рассмотреть побольше. А, возможно, и сунуть руку в эту пасть, хотя идея пиздец тупая, но любопытно до ужаса.       Аксель рвано вздохнул - за такие мысли его б и правда спалили. Или просто придушили в переулке. Потому что на одном лишь облапывании фантазии не кончались, нет. Хотелось кормить эту тварь, кормить до отвала, набить тяжёлое, отвисшее от обжорства брюхо до скрипа, пока Мортен сам не взвоет и не попросит остановиться, хотя, сколько для такого ему нужно скормить - было трудно представить. И потом еще немного. Чтобы ел сквозь слезы, как в первый раз, когда после глотка бульона схватился за свежесшитый живот. А вот тогда уже можно будет и потрогать вдоволь, выбивая такие же стоны и ворчание.       - Даже, если попытаешься убежать от этих мыслей, то потом будешь жалеть. Пока я здесь, пользуйся возможностью, другой не будет. - Тот выдохнул на ухо очередное искушение, чертовски правдивое и оттого подталкивающее к неправильному ещё сильнее. И резко зарычал, потеряв остатки терпения: - Так что доставай наконец это ебаное мясо, пока я не сожрал тебя с голодухи!