Цветы, пожирающие изнутри

      Всем из его семьи суждено было страдать из-за любви. Родителей лишили крыльев, смешали с грязью только из-за того, что он родился на свет. Проклятие не обошло и самого Мальбонте. Ему оставалось только корчиться от боли и надеяться на то, что она скоро закончится. Ему оставалось только молиться, что ненастье избежало её. Он жил местью, запечатыванием Шепфа, пытаясь оправдать себя обостренным чувством справедливости. Мальбонте уничтожил Бога и сам стал им. Однако дыра, давно образовавшаяся в груди, никуда не исчезла. И тогда он нашёл своё упоение в ней. Девчонке, ставшей сосудом для его силы. Вики сделала его слабее не только физически. Она — слабость Мальбонте. И он не способен её удержать. Вспоминая тот поцелуй, он продолжал надеяться, что Вики обернется, хоть раз взглянет себе за спину. Этого не случилось. Она продолжала идти вперед, оставляя Мальбонте позади. Она убивала его тем, что находится не рядом. Что выбрала другого, но и не сумела оттолкнуть напрочь. Теперь они оба убивали друг друга и ничего не могли предпринять. Мальбонте ощутил это куда раньше, чем Вики. Первый порыв кашля произошёл несколько месяцев назад. И чем чаще он наведывался в её сны, тем сильнее начинал задыхаться. В один день парень проснулся в холодном поту, а вокруг него всю постель заполонили лепестки чёрной лилии. Предвестником их скоропостижной смерти оказался безобидный цветок. — Бессмертные болеют крайне редко, господин. Достаточно сложно предположить, как будет протекать заболевание. Оно словно поразит, поедающий организм изнутри. — Утешительно вторила медсестра, первая прознавшая о странном недуге. — Передаётся ли это и на неё? — единственный волнующий его вопрос. Вики выглядела живой. Уставшей из-за рутиной работы в Цитадели, но донельзя живой. — Не буду утверждать, однако, обычно умирает только один. «Ханахаки» мало изучена. Да и Ваш случай необычен, из-за наличия между вами связи. Медсестра была ангелом, пожалуй, самым чистым и невинным, которых только удавалось ему встречать. Каждым своим движением, каждой эмоцией она показывала, что переживает. Её не волновал тот факт, что существо, восседающее перед ней — монстр, погубивший гораздо больше жизней, чем спасший. Он был благодарен за это. Завоевать доверие всегда тяжело. Гораздо сложнее это сделать, когда по твоей вине оно и разрушилось. Мальбонте был готов к этому, однако время оказалось на исходе. И теперь на него пала куда более тяжелая ноша. — Кто будет править, если меня и Шепфа больше нет? — спрашивал он у пустоты тщетное количество раз. — Если и её не станет? Кандидатов не было. Советники казались чересчур мелочными, а демоны импульсивными. Он не считал Вики идеальным вариантом, но в ней текла и его кровь. Она была способна попытаться создать равновесие, которое не удалось достичь ни ему, ни Создателю. Оставалось лишь надеяться, что она не больна. Надежды не хватило надолго. Стоило Вики начать кашлять, начать выплевывать злосчастные лепестки, его сердце заболело, забилось, как никогда ранее. В глазах потемнело, а рот издал отчаянный крик. Такую боль не удавалось ощущать ему никогда. Они связаны. Горло обжигало подступающей желчью. Его затошнило. Они обречены. Она обречена. Мальбонте не знал, сколько прошло времени, когда к нему в кабинет ворвался Люцифер. Он, совершенно ошарашенным взглядом, обвел помещение от пола до потолка, останавливаясь на вазе с цветами, с которой всё и началось. Цветы в ней давным-давно завяли. Новый Бог не мог на них больше смотреть. Счастливых воспоминаний от подарка не осталось. — Это всё из-за тебя, подонок! — демон подлетел к нему быстро, словно молния, а Мальбонте настолько ослаб, что не успел увернуться. А, может, он и не хотел, позволяя цепким пальцам ухватиться за глотку. — Ты обязан вылечить её, ясно?! Он молчал. Лечения не было. Мальбонте готов отдать своё сердце, свою душу за него, но это так не работало. Ей суждено умереть, как и было с родителями. Ей суждено и самой превратиться в цветок. — Должен, чёрт тебя дери! — с такой же злостью повторил Люцифер, — Должен, понимаешь?.. — его хватка стала крепче, однако слова теряли свой вес, становясь всё более слабыми и неуверенными. Брови его потянулись вверх, а красные глаза впервые потухли, остекленели. Даже в таком состоянии, будучи совсем слабым, Мальбонте мог убить его, не прикладывая должных усилий. Он мог убить каждого, но в итоге умирал сам. Горячая рука опустилась и брюнет разразился в очередном порыве кашля, выплевывая всё новые лепестки. — Я могу лишь убавить её боль, — прошептал, сталкиваясь глазами с соперником. — Забрать её на себя. Позволить умереть в меньших мучениях. Мальбонте оперся о стол — стоять было тяжело. Отрешенно, вовсе незаинтересованно осмотрев собеседника, брюнет усмехнулся. Он знал, что Сатана согласится. Выбор, казавшийся всегда существующим, на этот раз исчез. Оставляя за собой лишь обреченность. — Я нужен ей. Она предназначалась ему. Они должны были быть вместе, как и предсказано. Так почему? С какого момента всё пошло не так? Он опоздал. Он вернулся слишком поздно, и теперь ему не было места рядом с ней. Но от судьбы не убежать, а иногда она бывает жестока. Вики Уокер отныне нуждалась только в нём, и это стоило им обоим жизней. Люцифер глубоко задышал. Сатана злился от собственной безысходности. Он столько всего не успел. За всё время он смог лишь раз сказать ей о том, что любит, что жить не может. Теперь эти слова оказались втоптаны в грязь. У них никогда не будет совместного будущего, детей, точнее, двух маленьких чёртиков, поднимающих шум по всему Аду. Властителю Ада оставалось лишь злиться, утопать в собственной ненависти. Он ударил Мальбонте раз, затем ещё один. Пустота пронизывала душу, а Люцифер всё продолжал оставлять на лице владыки новые синяки. Он знал куда бить, чтобы было невыносимо больно. Люцифер всю жизнь приносил всем сплошные страдания, и Вики оказалась единственной, кто сумел отыскать в нём крупинки света, долго пленяющиеся во тьме. Мальбонте не спешил ему отвечать, лишь принимал побои на себя, смиренно ожидая конца. Эта боль казалась совершенно незначительной, в сравнении с обжигающим лёгкие чувством внутри. В его глазах Люцифер не был достоин находиться рядом с Вики. И своими действиями он данное лишь подтверждал. Ему наскучило. — Прекращай. — Произнёс Мальбонте, пронзительно смотря на в край отчаявшегося демона. В это действие он вобрал все силы, что у него были. Мальбонте оттолкнул от себя Люцифера одним взглядом, заставляя остановиться. Сам же, ощутив непомерную слабость, рухнул в кресло, дрожащими руками подминая щёки. — Я нужен ей, Люцифер, рядом со мной будет лучше. Красноглазый сжал челюсть, параллельно отряхивая со своего чёрного одеяния пылинки. В бой идти он больше не пытался. — Мне…— начал Люцифер, ненадолго замолчав, дабы подобрать нужные слова, — Мне нужно с ней попрощаться. — Пусть так. Она знает, где меня найти. Мальбонте потер уставшие глаза. Парень не спал уже около четырех дней, стараясь уладить как можно больше дел перед тем, как умереть. Исчезнуть. Он, сдерживая порывы кашля, дождался пока дверь за Сатаной закроется, после громко выдыхая. Тяжесть в груди никак не проходила, и брюнет уже успел запутаться в том, физически ли он её ощущал. Спать хотелось неимоверно. Он вновь принялся за бумаги, но в конце концов, усталость его одолела. И Мальбонте оказался там, где боли нет. В мире снов.

***

      Он надеялся увидеть Вики, связаться с ней, насладиться мучительно гулкими сокращениями сердца. Его встретила лишь тьма. Когда же брюнет проснулся, он обнаружил себя в постели с мокрой тряпкой на лбу. Лучше бы Мальбонте видел самый ужасающий кошмар, ведь жизнь была куда хуже. За французским окном накрапывал дождь. Погода обернулась против них уже с неделю. Иногда ему казалось, что он и забыл, как выглядит солнце. А может оно и выходило, это брюнет не замечал ничего во всепоглощающей темноте. Вики рядом не было, но он ощущал едва уловимый запах её кожи. Она приходила. Точно приходила. Поменяла ли девушка ему тряпку на лбу? Дотронулась ли ледяными руками до разгоряченных щёк? Он жаждал узнать все подробности, мечась между фантазиями и невозможностью. Хотелось очнуться и обнаружить её, лежащую рядом. Почувствовать, что боль, внедрившаяся словно паразит внутрь, притаилась. Вместо этого он стал задыхаться, лицезреть, как вместе с тягучей слюной выплевывалась и багровая кровь. — Бонт… — она зашла тихо, на цыпочках, не ожидая встретиться с взором чёрных глаз. Её взгляд был поникший, опустевший. Подумалось Мальбонте, что будь воля Вики, она и вовсе никуда не приходила. Не будь у неё столь много волновавшихся лишних людей, она бы приняла смерть, не пытаясь обернуть время вспять. — Что же ты сделал с нами, Бонт? — на щеках её завиднелись слёзы. Язык у Вики не поворачивался добавить заветное «Маль», видя владыку таким беспомощным и обессиленным. И она знала, что он ей это позволит. Только ей. А Мальбонте ошибся. Она боялась, чертовски боялась умереть. Начиная нервно перебивать отросшими ногтями подол воздушного платья и рыдать навзрыд, Вики аккуратно опустилась на постель рядом с ним. Слезы капали на белые простыни, а глаза устремились в чужие. Они оказались повернуты друг к другу и находились настолько близко, что могли ощущать чужое дыхание на себе. Касаться друг друга они не решались. Мальбонте боялся спугнуть, а девушка не желала ощущать себя предателем. — Легче не становится… — зашептала она, опаляя тонкие губы жаром, исходящим от неё самой, — П-почему легче не становится?… — Скоро будет. Всё будет. Костяшками пальцев он прошелся по её щеке, едва ли задевая уголки желанных губ, опустился к подбородку, а затем к шее. Он пожирал её глазами, а советница и не смела возразить, ощутив, как лёгкие перестали трепетать и головная боль утихала, растворялась в пустоте разума. Вики не могла терпеть эту боль. Она прожигала всё тело. От неё немели конечности, а в груди разгорался пожар, вынуждающий корчиться, крючиться в невозможности. — И давно это у тебя? — шмыгая носом, спросила девушка. — Давно. — Слабо кивнул Мальбонте, державшийся из-за всех сил, чтобы вновь не окунуться в сон. Вся тревога, агония, в которой находилась девушка, переходила на него. Он даже не знал, как это делать, ориентируясь на ощупь, словно слепой котёнок. Вики пришлось стать смертельно больной, чтобы, наконец, мечты правителя о том, что они лежат в одной кровати, о том, что он касается её наяву, превратились в правду. Мальбонте был одержим местью, разъярен из-за несправедливости, словно наркоман. Дозы закончились и он отыскал новые в ней. Брюнет грезил о ней, жаждал каждого взгляда, замирал, ощущая её присутствие. Он жил от ночи до ночи, представляя, как вновь посетит Вики по сне. Теперь ему не снились сны. А он больше не боялся смерти. Его пугало то, что не сможет увидеть её. Вики и сама нерешительно коснулась его мягких волос, легонько, будто что-то ценное, схватила в охапку, провела указательным пальцем линию до самой шеи, ощущая, как вздрагивает от её движений Мальбонте. Возлюбленный, Люцифер, он сам отпустил девушку, зная, что за этим грядёт. Он был готов отступить, проглотить всю гордость, лишь бы услышать её голос ещё раз. Но она всё равно чувствовала себя испорченной. Жалкой. И донельзя жадной. Голубоглазая жаждала этой близости, как странник, затерявшийся в пустыне, хотел воды. От столь невесомых прикосновений, ей сносило голову. В теле вновь начинала бурлить жизнь, а смерть отступала всё дальше и дальше. Она подставляла руки, ключицы, лицо, отдавала себя всю, надеясь, что таким образом излечится. Вики больше не плакала, но и в чёрные глаза глядеть не желала. Девушка знала, что не увидит в них ничего, кроме страдания. И причиной страданий являлась она сама. У них всё могло быть иначе. И она сама виновата в исходе. Вики умерла, чтобы возродился он. Девушка не должна была влюбляться в Люцифера, не должна была ловить каждый его взгляд, как нечто ценное. Быть может, она и родилась только ради того, чтобы стать сосудом Мальбонте, идти за ним везде и всюду. Но ей оказалось мало. Она ненавидела себя за это. — Мне очень жаль… — тихо, еле слышно, пробормотала Вики, не находя иных слов, — Мне жаль, что я не смогла тебя полюбить. — Мне тоже. Порыв кашля застал их обоих врасплох. Каждый чувствовал боль друг друга, то, как лилии переполняют лёгкие, рвутся наружу большим потоком. Чудо, если в следующем месяце они будут живы.