Когда ты счастлив

Если бы Ремуса Люпина спросили — а никто, к сожалению, так и не поинтересовался, — он бы сказал, что терпеть не может одну конкретную дверь. Только представьте, ничем вроде бы не примечательный кусок дерева ровно два раза в сутки получал над разумом Ремуса странную власть. Как только дверь захлопывалась за кое-чьей спиной, а затем начинал доноситься громкий и равномерный шум воды, Ремус мог оставить всякие надежды сосредоточиться на чём-то ином, кроме как на блестящей ручке. Он мог притворяться, что слышит, что говорят беззвучно двигающиеся губы Питера, или бездумно улыбнуться наверняка смешной шутке Джеймса, но врать самому себе он был не способен. Он ждал. Ждал момента, когда эта дверь наконец распахнётся, выпуская влажный пар и ещё кое-кого, чья кожа всегда блестит от капелек воды, и на чьих бёдрах еле болтается полотенце. Оно накинуто скорей для вида, чем из реальной необходимости. Тогда Ремус медленно моргает и смотрит, как ему кажется, невероятно долго. Возможно, целых пять драгоценных секунд, пока Сириус лениво не набросит на плечи футболку. Ремус терпеть не может дверь. Потому что она каждый раз, снова и снова напоминает ему о его слабости. И, наверное, трусости. Но ещё сильнее он не любит её потому, что она вообще смеет закрывать этот дверной проём.