Жизнь взамен долга

      В дверь еле слышно постучали, и пространство погрузилось в секунду бесконечной тишины. Стук раздался еще раз. Гермиона насторожилась, покосившись на серебристую ручку, которая медленно опускалась с еле слышным скрипом.              Кто мог заявиться к ней ранним утром? Прислуга? Или, может, отец все-таки вернулся с работы? Напряжение отпустило в тот момент, когда она увидела Джона, заглянувшего в маленькую щель — он боялся потревожить ее сон и вел себя как можно тише.              Знал бы он, что Гермиона и не ложилась…              Они оба вздохнули с облегчением. Гермиона расслабила плечи и облокотилась о спинку кресла, а Джон проскользнул в комнату, прикрыв за собой дверь.              — Гермиона.              — Папа.              Джон прошел ближе и занял свободное кресло, заполучив согласный кивок от дочери. Они были как двое волшебников, забывших, какого контактировать с друг другом: что сказать и как себя вести. Хотелось меньше думать о формальностях, узнать, как он себя чувствует, что произошло вчера. Что-то до банального простое.              — Не хотел тебя тревожить, но, боюсь, у нас не так много времени, — он поправил красную аврорскую мантию и смог облокотится о спинку кресла. — Я очень рад, что мы смогли уладить все вопросы касательно вашей стажировки. Теперь я могу быть спокоен за твое будущее.              — Будешь ли? Это же не то, что можно так легко принять, — она никогда не поверит, что отец хотя бы на минуту не будет о ней переживать.              — Конечно, я буду волноваться за тебя, но я знаю, что ты справишься со всеми трудностями.              Он был таким уставшим с мешками под глазами, которые подчеркивали проступившие синяки, взгляд потухший. Из Джона будто вытащили стержень, оставив лишь оболочку. Рядом с ней, вдали от посторонних глаз и контроля Кадмуса, Джон наконец смог расслабиться.              — Не знаю, смогу ли справиться с тем, чего действительно не хочу, — еле слышно сказала она. — Я все думала о том, как изменилась бы наша жизнь, будь мама рядом.              Болезненная тема как для Гермионы, так и для Джона. Они редко говорили о ней. Нечего было говорить. Когда Гермиона была помладше и задавала много вопросов, Джон рассказывал, какой была Джин, как сильно она любила ее, что Гермиона была самой желанной.              Вспоминая, как Джин оставила их, верилось с трудом.              — Дорогая, я тоже по ней скучаю, но даже маховик времени не в силах изменить то, что произошло двадцать лет назад.              — Я понимаю... я хочу сказать, что мне тяжело дается мысль о предопределенности жизни. Так не должно быть, и я думаю, что она поняла бы меня, — Гермиона вскинула руки. — Даже не зная ее, мне кажется, что мама бы смогла понять, ведь ты говорил, что ваша любовь была настоящей.              Она видела, как его глаза потемнели. Джон прочистил горло, поправив ворот рубашки. Ему подобные разговоры давались тяжелее всего. Конечно, он был не в состоянии заменить ей мать.              — Мне жаль, мне очень жаль, но ничего нельзя исправить, — пробормотал он, потирая пальцами веки.              К горлу подступил ком. Гермиона наклонилась вперед, пытаясь заглянуть в отцовские глаза. Она не хотела его расстраивать, и уж тем более заставлять чувствовать себя виноватым.              — Мы справимся, все будет хорошо, — подбадривающе сказала она. — Лучше расскажи, что вчера произошло? Ты хотя бы спал?              Салазар, помилуй. Была ли хоть одна тема, которая не вызывала тяжелых вздохов и тяжести в груди. Гермиона пожалела, что спросила, когда заметила, как Джон пытался подобрать подходящие слова.              — Вероятно, какая-то часть уже есть в газетах… — он смотрел куда-то в сторону, продолжая фильтровать информацию, — вчера была найдена заколка пропавшей волшебницы в нескольких кварталах от места, где нашли брошь.              — Та, о которой писали неделю назад?              — Да, она.              Гермиона думала о пропавшей, особенно после того, как узнала про стажировку в Министерстве. Не хотелось попасть в подобную ситуацию. Во многом она была согласна с Эриданом и Драко — вероятно, девушка не смогла за себя постоять, но ранее был похищен молодой волшебник, проходивший подготовку в Аврорате. Что-то не сходилось во всей этой ситуации…              — Я знаю, что ты не скажешь засекреченную информацию по делу, но допускаю мысль, что мы можем подходить под потенциальных жертв.              — Все жертвы были обычными волшебниками, у которых не так много родных и друзей, натянутые отношения с коллегами и невысокая успеваемость, — Джон проговаривал с отработанной интонацией, которую обычно дарили журналистам, — с их стороны очень рискованно нападать на вас с Драко. Мы обеспечим должную безопасность.              — Я… я понимаю… хорошо.              Гермиона почти смирилась с волнением. К тому же, она доверяла отцу. Он мог отправить ее в одну из самых суровых школ, но не позволил бы стать мишенью для похитителей.              — На следующих выходных я хотел бы забрать тебя домой, в поместье, — Джон боролся со сном, он тяжело втянул носом воздух, — Квентин будет счастлив тебя видеть.              Она бы никогда не сказала подобного вслух, но их семья была настолько мала, что единственный, кто мог встретить ее дома — был домовик.              — А как же?              — Я улажу этот вопрос, не каждый день моя дочь возвращается домой.              Гермиона повела плечом. Она улыбалась, хоть и не знала, в чем заключается ее счастье, есть ли оно рядом или привычно хорошо рядом с родным человеком. Тяжело поверить, что Кадмус позволит отцу отлучиться хотя бы на день, казалось, что они намертво сплелись вместе с Министерством.              Джон поднялся из кресла, упираясь ладонями в подлокотники. В его движениях было столько тяжести и, казалось, боли.              — После завтрака вы с Эриданом отправитесь в Хогвартс, — он поправил манжеты рубашки, — Завтра ответственный день, я хочу, чтобы ты знала, что я всегда рядом.              — Я знаю, — машинально повторила она.              — Еще кое-что, — коснувшись дверной ручки, Джон повернулся к ней, — Как ваше общение с Эриданом?              До этой ночи можно было сказать — никак, но с тем черным пятном в его руках… скорлупа дала трещину. Она смогла увидеть огонь в глазах, хоть какую-то энергию в движениях и эмоциях. Эридан был доволен собой.              — Он очень закрытый, никого к себе не подпускает, — Гермиона пожала плечами.              — Я бы хотел, чтобы вы смогли найти общий язык. Он хороший волшебник, хоть и крайне одинокий… — Джон напоследок окинул взглядом Гермиону и закрыл за собой дверь.              ***              Завтрак прошел в полной тишине, прерываемой лишь некоторыми вопросами Кэтрин о учебе Эридана. В остальном они сидели, уткнувшись носом в тарелку, и думали каждый о своем.               Джон сразу же отправился в Министерство после их разговора. Как оказалось, Кадмус вовсе не появлялся в поместье с вчерашнего вечера. Аврорат, вероятно, после находки был в полной готовности и работал сверхурочно.              Появилось некоторое воодушевление, что они все-таки смогут найти пропавшую волшебницу, что подобное больше не произойдет. Пропажа волшебников в магловском мире вызывала подозрения к маглам, а это могло привести к неконтролируемой обстановке. Никто из их общества не доверял маглам, считая их низменными существами.              Гермиона же продолжала задаваться вопросом — по какой причине маглы были таковыми, и как много им было известно о них, чтобы сделать выводы. Странное ощущение таилось внутри, очень противоречивое, ведь ее слова могли вызвать непонимание в обществе, а ей хотелось унять детский интерес.              Больше всего она опасалась за собственную безопасность. Ведь лучшим исходом в жизни было не воспользоваться полученными знаниями. Не почувствовать на себе удар, который был нанесен с искренним желанием навредить. Поэтому она всем сердцем желала, чтобы отец вместе с Кадмусом смогли раскрыть это дело.              ***              Хогвартс встретил их тихим спокойствием.              Как только они вышли из камина, в нем снова загорелся огонь, осветив пространство. Гермиона почувствовала, как по спине прошлась первая волна тепла. Гостиная старост была все такой же едва освещаемой и уютной. На диване лежали учебники с пергаментами, на столе остались журналы и прочие бумаги.              Казалось, что здесь живет лишь один Эридан. Она не находила ни единого признака присутствия постороннего волшебника.              — Ты здесь всегда один?              — Да, — снимая с себя мантию, буркнул Мракс.              Гермиона обернулась и заметила, что яйцо все еще лежало рядом с камином под согревающими чарами. Эридан сразу же бросился проверять его на следы трещин. Он внимательно осмотрел скорлупу со всех сторон и вздохнул с облегчением.              — Я, пожалуй, пойду… — сказала Гермиона, направившись в сторону выхода. Казалось, что их не было здесь целую вечность, и она очень не хотела думать о том, что будет, когда она окажется в своей комнате.              — Стой, — бросил ей в спину Эридан и заставил остановиться, — Я помню, что завтра вы будете заняты, — он поднялся на ноги, поправив брюки, — зайдите ко мне во вторник вечером.              Гермиона внимательно посмотрела на него.              — Что-то срочное или это касательно нашей практики? — с сомнением произнесла она.              — Я не собираюсь ждать еще одну вечность, — процедил Эридан, он сделал два шага в ее сторону, — как показали предыдущие случаи, вы не особо выбираете время, когда разбрасываться магией.              Она хотела поспорить, но вовремя прикусила себе язык. Он был в чем-то прав — Драко не был избирателен, когда дело касалось боя. А ей было все равно, ведь рано или поздно пришлось бы вернуться к разговору.              — Как скажешь, — Гермиона пожала плечами и направилась в сторону выхода, — хорошего вечера.              — До встречи, — серьезный тон раздался за спиной прежде, чем картина за ней закрыла проход.              Дорога к подземельям по пустынному замку была хорошей отдушиной после всего. Гермиона думала о том, что будет отвечать соседкам, планировала следующий день и предвкушала, что сможет наконец поспать.       Периодически на пути попадались студенты, которые спешили по своим делам. Кто-то возвращался из библиотеки с стопкой книг, другие же собирались отправиться на улицу. Мимо Гермионы прошла рыжеволосая девушка в красной квиддичной форме. У нее была солнечная широкая улыбка и горящие огнем глаза. Грейнджер, словно зачарованная, обернулась. Она проводила ее взглядом до самого конца коридора, пока красное пятно не исчезло за поворотом.       Нужно взять себя в руки. Гермиона несколько раз моргнула, сбрасывая наваждение и пошла дальше.       Кое в чем она не ошиблась. Дафна с Пэнси были в комнате и занимались своими делами. Гринграсс заняла рабочий стол и записала что-то в пергамент, попутно поглядывая в книгу перед собой, а Паркинсон, кажется, продолжала читать всю тот же древний том. Если Гермиона не изменяла память, то он был о магических браках.       — Кто к нам вернулся, — с усмешкой произнесла Пэнси и опустила книгу себе в ноги, она сидела на своей кровати, подперев затылком изголовье.       — Ты хочешь сказать, что если я сейчас обернусь, то увижу нашу соседку?       Она не видела лица Дафны, но по голосу было слышно, что та улыбалась. Дафна положила перо на стол и собиралась посмотреть, кто стоял за ее спиной.       — И не ошибешься, — добавила Гермиона слегка оттянув уголки губ.       Ей пришлось поделиться некоторыми подробностями прошедшего дня, упустив большую часть фактов, которые Дафне и Пэнси знать было не обязательно. Затем день пошел своим чередом. Гермиона смогла подготовиться к следующей учебной неделе.       Ближе к вечеру, когда они готовились ложиться спать, о чем Гермиона мечтала еще с прошлой ночи, Дафна повернулась к ней лицом:       — О, кстати, ты же видела, что Астория вернулась в школу? Вы так быстро ускользнули вчера, что мы не успели поздороваться.       Гермиона отпустила плотную ткань балдахина и наклонилась вперед.       — Да, мы не могли не заметить, знаешь, когда на тебя пристально смотрят, — Гермиона не собиралась сглаживать углы. Ей было неприятно вспоминать взгляд, который мог просверлить дыру в ее голове.       — По ее словам, она представляла вас немного иначе, и очень удивилась, — отмахнулась Дафна, — она впервые увидела Драко… и тебя.       — И как же?       Дафна на секунду замялась, вызывая еще большее недоумение у Гермионы. Зато Пэнси была готова ей помочь:       — Скажем так, она была о вас другого мнения, — посмеиваясь добавила Паркинсон.       — Надеюсь, что после первого знакомства меня больше не будет преследовать ее взгляд, — Гермиона задернула балдахин и упала головой на подушку. Еще не хватало ей участвовать в взаимоотношениях между Дафной, Асторией и Драко.       — В оправдание скажу, что мы мало чем отличались от нее неделю назад, — громче сказала Пэнси.              Еще одно подтверждение догадкам Гермионы. Всем нужно было время привыкнуть, чтобы не смотреть на них, как на редкое явление, хотя они ничем не отличались от остальных, абсолютно ничем.              Дурмстранг научил ее многому, но только не тому, как справляться с непрошенным вниманием со стороны.              ***              Малфой не появлялся в школе до утра понедельника, зайдя в кабинет за несколько секунд до профессора Макгонагалл. Он занял место рядом с Эриданом, и все вернулось в прежнюю колею.              Первая половина дня тянулась невыносимо долго. Ожидание только усугубляло ситуацию. Спасало лишь погружение в учебу, даже если некоторая информация была знакома. Гермиона сидела рядом с Николасом, который, кажется, не был против. Он часто сидел один за столом, и был лучшим выбором чем Милисента Булстроуд.              Она так и не смогла застать ее, чтобы познакомиться поближе. Гермионе было не по себе от собственного первого впечатления и предвзятого отношения Дафны с Пэнси. Каждая последующая надежда на второй шанс обычно заканчивалась тем, что Милисента избегала их общество.       После обеда в Большом зале они с Драко направились к Эридану. Гермиона остановилась напротив портрета стражника, который вел в башню старост. Он подозрительно смотрел на них сверху вниз и не собирался пропускать. Драко подошел ближе, едва зацепив плечо Грейнджер.       — Хвост дракона, — с уверенностью произнес он. Драко успел подловить Эридана в Большом зале, когда тот проходил мимо них к преподавательскому столу и выведать пароль. Он был не рад поделиться с ним, но понимал, что не всегда сможет присутствовать в башне.       — Проходите, — также деловито ответил стражник. Картина открыла путь к лестнице, и Малфой прошел внутрь.       Они быстро поднялись в гостиную. Драко резко остановился на входе, преграждая Гермионе путь. Он смотрел на оставленные вещи и не мог сделать шаг. Странно было оказаться здесь вот так, без его ведома. Вторгнуться в личное пространство, несмотря на важность причины.       Страшно было осознать, насколько выдрессировано и исковеркано их сознание. Малфой сделал глубокий вдох и медленный выдох.       — Нам нужно поторопиться, — шепотом произнесла Гермиона у него за спиной.       — Да, — и он сделал шаг вперед.       ***              Атриум Министерства был настолько огромным и переполненным множеством волшебников, что в нем можно было задохнуться. Драко с Гермионой стояли на выходе из камина и осматривались в поисках того, кто должен был их сопроводить на второй уровень.              Рядом с ними маячила нервозность, от которой хотелось отмахнуться, заткнуть как можно дальше, но никакие мысли не могли заставить организм остановить вакханалию нервной системы. Гермиона успела прокрутить все возможные события сегодняшнего дня и по какому поводу ей стоило волноваться. Очень хотелось увидеть отца, узнать о его жизни здесь.              — Это не он? — Драко заметил волшебника, который стоял вдали от них и высматривал кого-то в толпе.              Через пару минут он направился в их сторону, пробираясь сквозь толпу волшебников, которая текла рекой. Это был высокий мужчина в красной аврорской форме. Он выглядел удрученным, но при этом крайне серьезным, а еще он был не из тех, кто готов ждать.              — Драко Люциус Малфой и Гермиона Джин Грейнджер? — тут же поинтересовался он.              — Да, сэр, — первым отозвался Драко.              — Меня зовут Луис Форкл, я старший аврор и возглавляю архив второго уровня. Прошу следовать за мной.              Он без лишних слов направился сквозь толпу к другой стороне атриума. Драко с Гермионой последовали за ним. Они пытались протиснуться между волшебниками и не потерять его затылок из вида.              Когда поток закончился, и они смогли вздохнуть свободно, Луис подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Он продолжал стоять к ним спиной без какого-либо энтузиазма устраивать экскурсию по Министерству.              Нервный комок подступал к горлу. Мысли крутились вокруг одного — никаких ошибок. Они не могут подвести родителей, не могут подорвать их доверие. Гермиона не может подставить отца, который посвятил жизнь Аврорату и служению дому Мраксов. Она должна показать себя с лучшей стороны.              Путь до второго уровня на лифте был полон молчания и скрежета механизмов. Вместе с ними вниз ехали несколько свернутых писем. Они висели над головами в виде бумажных самолетиков, и, как только двери лифта открылись, сразу же разлетелись в разные стороны.              — Это уровень полностью принадлежит Аврорату. Попасть сюда можно будет только после того, как ваши палочки зарегистрируют в системе, — деловым тоном рассказывал Форкл.              Они прошли мимо дежурного, который с подозрением осмотрел их с ног до головы и пригрозил остановиться. Форкл подошел ближе, поздоровавшись с коллегой. Он упомянул о разрешении Мракса, пропустить Драко и Гермиону на второй уровень. Дежурный поколебался, посмотрел бумаги, затем еще раз на них, и нехотя согласился.              — Пройдемте, я покажу вам, где можно будет подготовиться к присяге, — Форкл обернулся, чтобы убедиться, что они следуют за ним, и пошел вглубь коридора. — После нее вы сможете ознакомиться с устройством Аврората и начать стажировку.              Дорога была довольно короткой. Их завели в небольшой тупик, где было несколько помещений для подготовки, похожие на комнату отдыха, совмещенную с раздевалкой. Форкл указал на левую дверь.              — Ваша форма подготовлена там, как и текст присяги, у вас есть полчаса, затем я вернусь, — Форкл развернулся, собираясь уходить, но что-то его остановило. — И еще, — он запнулся, — я должен вас предупредить, что на мероприятии будет присутствовать Министр, глава Аврората и множество журналистов.              Салазар, помилуй, нельзя обойтись без этого?              Гермиона обернулась посмотреть на одиноко стоящий диван, рядом с которым на столе лежала стопка формы и небольшая папка, затем на Драко, который провожал взглядом Форкла. Она дернула рукой вниз, хватая палочку из рукава и увеличивая в размерах, едва переступила порог комнаты. Грейнджер собиралась схватиться за ручку, как резко почувствовала крепкую хватку выше запястья.              — Даже не думай, — прохрипел Малфой.              — Если хочешь идти первым, то вперед, — Гермиона сверлила взглядом в ответ, но не могла не согласиться с тем, что разглядывать серую радужку, в которой были видны белые и темные нити, переплетающиеся между собой, хотелось все больше. Особенно, когда не были известны его мысли и желания.              Драко прошел вперед, потянув Гермиону за собой. Они переступили порог и дверь за ними захлопнулась.              — Вот об этом я говорил.              Хватка на запястье исчезла, и Гермиона подошла к двери, потирая раздраженную кожу. Она попробовала нажать на ручку, но та словно окаменела. Конечно, им бы не дали возможность разгуливать по коридорам без чьего-либо ведома.              — Прекрасно, — пробурчала Грейнджер, — тогда я ослеплю тебя.              Нужно было видеть его взгляд в этот момент. Драко смотрел через плечо на нее с угрозой во взгляде, не меньше. Гермиона должна была превратиться в кучку пепла и больше не мучаться переживаниями о предстоящей даче присяги. Жаль, что он не мог оказать ей такую услугу.              — Есть более подходящие варианты решения данного вопроса, — он вернул свое внимание на папку и перевернул корешок, — тебе лишь бы запустить в меня парочку проклятий.              — Кто бы говорил, Драко.              Гермиона проглотила ком в горле и осмотрелась по сторонам. В комнате была старая мебель: трое шкафов с потертой древесиной, такого же состояния два дивана и несколько стульев, в воздухе был устойчивый запах пыли. Хотелось распахнуть окна и выйти из комнаты хотя бы на десяток минут. Она прошла к одному из шкафов и открыла дверцы — полностью пустой с множеством выдвижных полок с замками.              — Клянусь хранить верность действующему главе Аврората, Кадмусу Мраксу, и соблюдать все установленные магические законы, блюсти… — Драко на секунду остановился и посмотрел на Гермиону, — присяга на верность не перед Министром магии.              — Может, потому что мы не будем полноценными служащими, — она пожала плечами и захлопнула дверцы шкафа.              — Думаю, что дело совершенно в другом, но в этом тоже есть правда.              Что-то не сходилось. Какой-то подвох не давал покоя Драко. Присягу обычно приносили Министру, а Министр в свою очередь давал перед всей страной. Почему же они давали свои обещания только перед Кадмусом? Он хотел иметь контроль над двумя стажерами, совершенно независимыми ни от кого более переменными.              — Через год выборы, сейчас множество вопросов с теми же пропажами стажеров. Кстати, об этом, это тревожный звоночек для нас обоих, — Гермиона подошла ближе к столу и заглянула в лист, на котором был текст присяги. — Так вот, мы не подчиняемся никому, кроме Кадмуса — это прецедент в иерархии власти. Значит, что мы можем действовать в противовес любого сотрудника Министерства, но при этом не можем нарушать закон, что не новость.              Будто мысли читает. Малфой согласно кивнул и подошел ближе к двум комплектам формы. Он внимательно смотрел на них, а затем взял ту, что подписана его фамилией. Мантия была того же красного оттенка, что и у остальных служащих, а под ней скрывалась черная униформа с вставками из драконьей кожи. Им предоставили все вплоть до обуви и кобуры для палочки.              Он прошел дальше к второму дивану, который был за спиной Грейнджер, ближе к выходу. Положил стопку формы и начал расстегивать мантию.              — Я бы на твоем месте внимательнее читал присягу, — отшутился Малфой и словил на себе секундный взгляд непонимания, — но если хочешь смотреть, то пожалуйста.              Гермиона сделала тяжелый вдох и медленно выдохнула. Она уперлась ладонями в края столешницы и повисла над папкой. Нельзя сказать, что ей не было интересно узнать, что скрывается под слоем одежды, какое тело было воспитано Дурмстрангом.              Драко был высокий, не набитый мышцами, но явно хорошего телосложения. Постоянные дуэли, мореходство и бесконечные тренировки укрепили его мышечный корсет, особенно спину и руки.       Но сейчас был не самый подходящий момент. Волнение подступало к горлу.              — Ну что? — Драко подошел ближе и склонил голову, заглядывая в папку. — Есть что-то еще интересное?              — Все еще думаю, что это уловка и некоторое нарушение субординации, — Гермиона легонько оттолкнулась от стола. Они поменялись с Драко местами: она взяла форму и пошла в тот же угол, где переодевался он, а Малфой остался стоять, зомбируя текст перед ним.              Гермиона положила одежду на диван, поставила рядом ботинки. Затем еще раз посмотрела на белый затылок. Драко стал выглядеть внушительнее в насыщенной красной мантии, которая добавляла серьезности. Ему шла аврорская форма, как и форма Дурмстранга. Ему все было к лицу.              Она отстегнула мантию, еще раз недоверчиво посмотрела в сторону Драко. Хотелось наложить дезаллюминационные или бросить в него остолбеней, чтобы наверняка, чтобы пульс не подпрыгивал на очередной пуговице.              — Я не собираюсь тратить наше время, — добавил Драко.              — Тяжело верится после твоих выходок, — съязвила она и схватила черную водолазку, повернувшись к нему спиной.              — Я люблю хорошие дуэли, но не потерял чувство такта, поэтому давай быстрее.              ***              Ровно через полчаса к ним вернулся Луис Форкл и повел по коридорам наверх. Они поднялись на несколько уровней выше, где был круглый зал для торжественных мероприятий. Он весь отделан белым камнем, отчего казался еще больше, потолок подпирали широкие колонны, на которых выгравированы имена мракоборцев и прошлых Министров магии, а центральная часть представляла собой открытое пространство.              Пришлось задрать голову, чтобы смочь рассмотреть всю красоту зала, который был наполнен волшебниками: сотрудники Министерства заняли места по левую сторону, мракоборцы ярким кровавым пятном выстроились с противоположной. Перед ними стоял Кадмус Мракс вместе с Джоном Грейнджером. Корнелиус Фадж давал интервью журналистам в центре зала.              Общая суматоха добавляла нервозности, будто все присутствующие чувствовали себя комфортнее и спокойнее их, успев привыкнуть к обстановке. Сотрудники, стоявшие по левую сторону, свободно переговаривались между собой, улыбались и иногда даже посмеивались. Журналисты мельтешили и фотографировали каждый вздох Министра, и только авроры были недвижимой стеной.              — Пройдемте, совсем скоро начало, — Форкл торопился, он не обращал особо внимания, даже не проверял, следуют ли они за ним.              Мурашки ходили по телу от легкого мандража. Чем ближе была церемония, тем меньше оставалось времени для волнения. Гермиона следовала за спиной Драко и осматривалась по сторонам.              Форкл провел их в обход всех волшебников ближе к части, которую занимали авроры. Драко с Гермионой прошли вдоль других сотрудников, которые провожали их заинтересованными взглядами, и встали в линию первого ряда.              — От вас требуется выйти к Кадмусу Мраксу, когда будет названо ваше имя, дать присягу и приложить палочку к артефакту, — Форкл посмотрел на небольшой пьедестал посреди зала, на котором был необычный светящийся куб.              Засмотревшись на артефакт, Гермиона не заметила, как к ним подошел Джон, осматривая обоих, будто что-то могло пойти не так. Кажется, он волновался не меньше остальных.              — Спасибо, Луис, ты свободен, — Джон хлопнул того по плечу, и, когда Форкл отошел, занял его место. — Все будет довольно быстро, главное не волнуйтесь, — он пристально смотрел на обоих.              — Что будет после? — спросила Гермиона, стараясь скрыть волнение.              — Я заберу вас, чтобы познакомить с Министром, и покажу, как здесь все устроено. Главное, не реагируйте на журналистов и не вступайте с ними в диалог, хорошо? — Джон еще раз внимательно проверил обоих. Он смотрел на них, будто Драко был ему не менее дорог, чем дочь.              — Конечно, мистер Грейнджер, — ответил Малфой.              Отцовский взгляд грел сердце и заставлял тревогу отступить на дальний план. Гермиона смотрела в карие глаза и хотела на секунду забыть обо всем, оставить только их обоих, теплые вечера дома, когда он показывал ей сложнейшие заклятия и рассказывал о новых разработках.              Зазвучала торжественная музыка, и Джон поспешил к началу строя. Все заняли свои места, центральную часть освободили от журналистов, оттеснив их ближе к краям зала. Корнелиус Фадж подошел ближе к трибуне, где находился куб, и наложил на себя Сонорус:              — Сегодня мы собрались здесь, чтобы начать новый проект Аврората. Главным аврором, Кадмусом Мраксом, было предложено поручить подготовку будущих служащих до того, как они окончат школу, дабы повысить результаты экзаменов и общую готовность к карьере, — Фадж поднес палочку к кубу и наложил на него заклинание, отчего он окрасился из белого в красный. — Приглашаю Кадмуса Мракса для принятия присяги будущими стажерами!              Следом вышел он. Кадмус был в парадной форме, под красной мантией светилась белая наглаженная рубашка, а на груди красовался значок главного аврора и Министерства магии. Он стоял с гордо поднятой головой и говорил о значимости проекта для будущего, безопасности магического правопорядка, высоком уровне подготовки.              Затем наступила их очередь. Драко с Гермионой шли в центр зала под пристальным взглядом сотен присутствующих. Сердце тарабанило по ребрам, не давая услышать торжественную музыку. Горло пересохло так, что было неприятно глотать, а глаза резало от яркого света и сухости в помещении.              Она думала обо всем и сразу: присяга, будущая работа, отец, нападения, экзамены, присяга, ответственность, будущий брак, присяга, Кадмус Мракс, присяга. Голова готова была взорваться.              Малфой был первым. Он встал напротив Кадмуса, положив руку на сердце, а вторую с древком поднес к артефакту. Казалось, что все присутствующие задержали дыхание, чувствуя важность момента. Драко говорил уверенно и громко. Каждое слово отбивалось эхом от стен, заставляя мурашки идти по коже. Они будто давали непреложный обет… ощущения были именно такими.              — Добро пожаловать на службу в Аврорат, Драко Люциус Малфой, — громко раздался голос Кадмуса на весь зал.              Малфой отступил назад, и Грейнджер встретилась лицом к лицу с черным тяжелым взглядом, от которого хотелось сжаться в узел. Она положила руку поверх красной ткани на уровне сердца, сжав пальцы в кулак, и поднесла палочку к артефакту. С трудом удавалось унять дрожь от резко подступившей тревоги.              Гермиона сильнее вжала кулак. Еще немного и сердце вырвется из груди.              — Я, Гермиона Джин Грейнджер, — Гермиона проглотила ком в горле, в этот момент она очень хотела видеть отца, который, к сожалению, стоял у нее за спиной, — клянусь хранить верность действующему главе Аврората, Кадмусу Мраксу, и соблюдать все установленные магические законы, блюсти Международный Статут о секретности, служить верой и правдой на благо магического мира!              Куб загорелся ярким алым светом и тут же погас.              — Добро пожаловать на службу в Аврорат, Гермиона Джин Грейнджер, — твердо произнес Кадмус, — вольно!              Дальше все шло как в тумане. Они вернулись на свои места, Гермиона успела пересечься с одобрительным взглядом отца и едва заметно кивнуть ему в ответ. Кадмус продолжал свою торжественную речь, отвечал на некоторые из вопросов журналистов. Слова смешивались в общий шум, из котором были различимы лишь некоторые фразы:              — … может ли дать комментарии… или вы считаете, что… имеет место быть?              — Рита Скитер, «Ежедневный пророк». Готов ли Аврорат подтвердить, что… безопасность новых сотрудников? Или… предпочитаете… ловли на живца?              — Скажите, будет ли ваш сын… в новой программе? Если нет, то почему?              Кадмус уверенно отвечал на каждый из них, он не давал поводов для уточнений, местами вовсе отрезал тему и переходил к следующему вопросу. Он был каменной стеной, за которой стояли они, все Министерство и тайны, принадлежащие ему.              Хотелось, чтобы это скорее закончилось, и, казалось, ее желание вот-вот должно было исполниться. Церемония подходила к своему концу. В центр вышел Корнелиус Фадж, чтобы произнести заключительную речь, из которой Грейнджер не смогла бы повторить ни единого слова.              Гермиона не подозревала, что Дурмстранг смог повлиять на нее так глубоко. Настолько, что ее организм отказывался сотрудничать с мозгом. Подсознательно она опасалась всех окружающих, каждый новый волшебник мог оказаться опасностью, возможной грубостью, властью с которой нельзя будет справиться.              Дурмстранг был полон разных преподавателей, но многие из них отличались особой изощренностью подходов к обучению. Каждая новая встреча в начале учебного года заставляла органы сжиматься в узел, а сердце подпрыгивать в ужасе. Там не существовало справедливости, как и их голоса. Можно было выполнить все в идеальной точности, а затем получить посохом по рукам…              Она думала, что все в прошлом, но зашкаливающий пульс говорил об обратном.              Грейнджер почувствовала, как ее плечо накрыла теплая ладонь. Все переживания в один миг исчезли, оставив пустоту. Она посмотрела на возвышающегося в сантиметрах от нее Малфоя, который непонимающе смотрел на нее. В этот момент она не знала, что сильнее: Драко Малфой, стоящий вплотную к ней или то, что она потеряла контроль, погрузившись в переживания.       — Церемония окончена, пойдем, — сухо сказал он и посмотрел на выход, куда стекались все волшебники.              Она проследила за ним и поняла, что большая часть сотрудников успели покинуть зал, и наступила их очередь.              Только журналистов держали на поводке, не давая смешаться с толпой сотрудников, но те не теряли время зря и пытались зацепить хоть кого-то очередным вопросом. Громче всех было слышно Риту Скитер. Она стояла в первом ряду вместе с прытко-пишущим пером и задавала, пожалуй, самые каверзные вопросы.              — Мистер Грейнджер, как вы прокомментируете скорое появление вашей дочери и сына Люциуса Малфоя в стенах Министерства? Неужели семейные узы выше порядка поступления на службу?              — Мисс Грейнджер и мистер Малфой, что вы скажете о переводе в Хогвартс? Сдача выпускных экзаменов в Дурмстранге для вас была непосильной задачей?              — Мистер Мракс! Вы так и не ответили на вопрос о вашем сыне? Вы не хотите для него хорошего будущего?              Вспышки колдокамер не давали нормально раскрыть веки, заставляли прикрывать лицо. Они двигались следом за старшими аврорами, минуя смешавшиеся в кучу голоса. Кадмус вместе с Джоном замыкали шествие, дыша в спины Драко и Гермионы.       ***       Они спустились на первый уровень, где был кабинет Министра. Джон сопровождал Гермиону и Драко, рассказывая про структуру Министерства и то, на какие уровни они имеют доступ. Оказалось, что кроме второго уровня и атриума, они не могли посещать остальные без сопровождения. Вероятно, что им и не понадобится туда идти, за исключением единоразовой экскурсии.       — Сейчас я покажу, где находится кабинет Министра, Корнелиуса Фаджа. Он хотел познакомиться с вами лично и сказать несколько напутственных слов, — спокойно рассказывал Джон, ведя их дальше по коридору.       Мимо них проходили другие сотрудники аврората, не скрывая заинтересованных взглядов. К ним было приковано внимание всех, кто попадался на пути. Гермиона старалась абстрагироваться, но получалось с трудом.       Джон постучал в дверь, и когда услышал одобрительный голос по другую сторону, пропустил их вперед. Корнелиус стоял посреди кабинета перед столом и держал в руках чашку с кофе.       У них не было времени, что рассмотреть большой роскошный кабинет, но то, что удалось зацепить взглядом, говорило о показательной разнице между ним и остальными помещениями. Министр не мог позволить себе потрепанный жизнью кабинетик с дешевой мебелью.       — Мистер Малфой и мисс Грейнджер, рад вас видеть в стенах Министерства, — он поставил чашку с блюдцем на стол, — это очень смелое решение с вашей стороны, и я надеюсь, что Аврорат оправдает ваши ожидания.       Корнелиус подошел ближе и сложил руки перед собой.       Гермиона смотрела на него и не знала, что сказать. Он был всего лишь волшебником с большим грузом ответственности. От Фаджа не веяло той силой и властью, которой располагал Кадмус, занимая более низкую должность.       Она ждала, когда несколько минут показательно внимания к ним закончатся, и можно будет вздохнуть с облегчением. Формальности душили и требовали лишнего затрата энергии.       — Если у вас будут какие-либо вопросы, вы можете обращаться ко мне или Кадмусу. Все же вы наше будущее и наша ответственность, — проследовала небольшая заминка, — прошу меня простить, но нужно продолжать работу.       Он даже не дал сказать им ничего в ответ.       — Господин Министр, благодарю, что нашли несколько минут для нас, — сказал Джон, приоткрывая дверь.       Они вышли в коридор с чувством незавершенности, будто разговор резко оборвали и их выставили наружу. В целом, так все и было. Корнелиус покрасовался статусом и властью, дал надежду на хорошие взаимоотношения, которых у них никогда не будет.       Кто пропустит стажеров к Министру в случае возникновения вопросов? Ответ верный — никто.       Джон провел их на второй уровень. Показал все кабинеты, которые могли понадобиться. Познакомил с дежурным и дал распоряжение внести их в список, кому разрешен доступ. Он с вниманием подходил к небольшой экскурсии и старался не упустить ничего важного.       В завершении они подошли к двум кабинетам. Табличка главного аврора висела рядом с дверью слева, Джон занял соседнее помещение от Кадмуса.       — Не могу быть уверен, что вас сможет принять Корнелиус, — с снисходительной улыбкой, он поднес палочку к ручке и отщелкнул замок, — но вы всегда можете зайти ко мне.       — Спасибо, мистер Грейнджер, — подал голос Драко.       Они зашли в небольшой кабинет, где с трудом могли развернуться четыре волшебника. Перпендикулярно входу стоял стол, напротив которого расположился диван, оставшееся место заняли полки с множеством папок и документов.       Гермиона прошла дальше и заметила, как на столе, рядом с растением, стоит рамка с их колдографией: маленькая тринадцатилетняя Гермиона только поступила в школу на первый курс, а Джон смог отпроситься на пару часов, чтобы побыть с дочерью.       — Обращайся ко мне Джон, — Грейнджер стоял вместе с Драко около входа и смотрел на него как-то по-доброму, без фальши. — За пределами кабинета — мистер Грейнджер.       Она в некотором смысле сочувствовала Малфою. Язык не поворачивался сказать иначе. Они так привыкли к тому, что все вокруг них выше по иерархии, что с трудом справлялись с подобными исключениями.       — Хорошо, Джон, — вслух это звучало еще страннее. Драко нахмурился и подошел ближе к Гермионе.       — Формальностей здесь более чем достаточно и без меня, — добавил Грейнджер и потянулся за документами, которые лежали на столе. — Кадмус дал вам время освоиться, поэтому пригласит к себе на следующей неделе. Но вы должны знать, что единственный, кому вы подчиняетесь — он.       — Мы заметили, что присяга отличается от той, что обычно бывает, — Гермиона наблюдала за тем, как он просматривал кучи бумаг.       — Все верно, мы хотели обезопасить вас. Все же вы еще многого не знаете и со временем поймете, но ни у меня, ни у Кадмуса нет желания вываливать на вас весь груз, который висит над нами.       — Да, я понимаю, — Гермиона посмотрела на Драко, который молча наблюдал за действиями Джона.       Он одной рукой держал стопку папок, а вторую поднес, чтобы проверить время.       — Осталось пятнадцать минут до вашей встречи с нашим внештатным преподавателем. Вероятно, вы уже знакомы — он один из преподавателей в Дурмстранге, а мне нужно еще успеть все подписать, пока отдел правового регулирования не ушел. Я провожу вас к тренировочному залу.       ***              Драко смотрел на нее со всей присущей ему внимательностью и, кажется, некоторым интересом. Он прекрасно знал, что не сможет завершить одним поединком все годы соперничества. Каждый бой — это набор условий и обстоятельств, а еще во многом ограничений, связанных с пребыванием в школе.              Да и что было заканчивать? Не предавать же собственные интересы ради нескольких минут триумфа.              Она могла бы не смотреть на него вот так внимательно, будто никогда не видела прежде, будто сотни взглядов за прошедшие годы не хватило, чтобы увидеть желаемое?              Тишину разбивает хлопок. Второй. Третий. Они поворачивают головы в сторону входа, где в дверях стоит ужас их кошмаров — Кристофер Айс.              — Превосходно, — раздался ровный уверенный тон. Белые радужки хищно смотрели прямо на них.              Наверное, им стоило встать по стойке «смирно», но его появление вызвало непростительные секунды шока.              Салазар свидетель, она думала о ком угодно, но только не об этом волшебнике. Как и кому удалось договориться с ним, а после получить разрешение от Министерства. Если Кадмус смог сторговаться с Кристофером, то, вероятно, мог повести не только страну, но и весь мир.               Интересно, что об этом думал Малфой.              Кристофер выставил палочку на вытянутой руке. Гермиона с Драко, опережая собственные мысли, рванули в противоположные стороны.              — Итэрна глачес! — Айс был быстрее.              Яркий бледный луч раскололся о бедро Гермионы и, подобно паразиту, начал медленно расползаться по коже толстой коркой льда.              Грейнджер вскрикнула и резко остановилась, в желании схватиться за бедро. Она хотела накрыть пораженный участок теплыми ладонями, но жжение, с которым лед поглощал каждую клеточку, невозможно было стерпеть. Дрожащие пальцы висели над бедром и беспомощно сжимались. К коже страшно было прикоснуться даже через ткань штанов.              Вечный лед превосходил Круцио по уровню боли, страданий и их продолжительности, но не относился к непростительным заклятиям. Неприятный факт, который упускали все — темная магия была еще той вертихвосткой.              Единственное, что могла сделать Гермиона — зажевать губу, лишь бы не заорать на весь уровень, принадлежащий Аврорату, и продолжать попытки к отступлению, волоча ногу за собой.              — Я немного скорректировал план наших тренировок, — Айс сказал так, чтобы его было слышно сквозь шум в ушах. Шаг за шагом он приближался к центру зала, где сжалась в узел Гермиона. Ее попытки оттянуть собственное тело были такими же жалкими, как движение слизня.              Черт, черт, черт. Это не…не… невозможно терпеть. Гермиону лихорадило пока нога немела следом за проникающим к костям холодом.              — Не скули.              Айс вскинул палочку и захлопнул все двери в зал, затем рванул кончиком поперек ладони, рассекая кожу. Темные потертые доски окрасило багровыми пятнами, которые через мгновение будто ожили. Капли поползли лучами солнца на два метра в стороны, а затем потянулись друг к другу, замыкая окружность.              Малфой стоял в другой части зала, где были манекены для отработки заклятий. Он тяжело дышал, сверля взглядом такую же белую макушку, и не верил своим глазам.              — Драко, твоя задача пробить этот купол до того, как напарница превратится в лед, — Айс развел руки в стороны с полным чувством свободы. Он неспешно повернул голову и посмотрел через плечо — на полу сидела Грейнджер с палочкой в руках. Она пыталась наложить на себя согревающее, но лед, сковавший колено, полностью парализовал правую ногу.              Внешне не было никаких изменений, но Айс точно знал, как выглядело проклятие в действии — кристаллизованная кожа, сияющая на свету, отливала холодным голубым оттенком и была прочнее стали для любой магии.              Малфой с силой сжал пальцами древко. Напарница... у него никогда не было лишнего груза за спиной.              — Грейнджер, поднимайся!              Давай, возьми себя в руки и швырни в него проклятье. Чертов Салазар, Грейнджер!              Глубокий вдох наполнил легкие, но не унял мандраж, не спас от некоторой тревоги, забравшейся за шиворот авторской формы. Драко вышел из-за укрытия и ударил двумя заклятиями подряд.              Вспышки загорелись, отдавая рябью по щиту, но не нанесли ему повреждений. Красное полупрозрачное полотно мозолило взгляд, его идеальность вызывала раздражение.              Затем полетели более мощные заклятия с ударной силой, которая могла разнести дерево в щепки. Драко не останавливался, переступая с ноги на ногу на случай, если Айс решится пройтись по нему несколькими проклятиями.              Тренировочный зал стал похож на праздник с множеством ярких огней, и все они были по-настоящему детским развлечением для подобного барьера. Айс успел сделать круг неспешным шагом. Он смотрел то на Драко, который зачем-то начал играть прелюдию, то на Гермиону, пытавшуюся справиться с болью, но продолжал терпеливо ждать смены тактики.              — Моя ошибка. Нужно было начинать раньше. Кто ж знал, что вас заберут прямо из моих рук, — проговаривал сам себе Кристофер.              — Ч..что? — Грейнджер прервала заклинание и посмотрела на куратора. «Какого черта происходит?» пронеслось у нее в голове.              Айс курировал их группу и ту, в которой состоял Драко. Кристофер был чертовым гением в мире темной магии. Еще при первом распределении Гермиону отправили в одну из самых, по мнению общества Дурмстранга, слабых групп, а Драко — выше среднего. Айс в свою очередь должен был совершить невозможное — поставить всех студентов на один уровень.              Рядом с поврежденной ногой вспыхнул яркий огонек, оставив за собой черное пятно на полу. Гермиона дернула голову в сторону, прикрыв лицо.              — Сама знаешь, куда полетит следующая, — с угрозой произнес Айс. — Команды «задавать вопросы» не было! — ему не нужно было повышать голос, как и поворачивать голову в ее сторону. Страх перед болью был сильнее. Перед болью, которую может причинить только он.              Никто не мог разгадать тайну Кристофера Айса, почему он мог творить все, что ему заблагорассудится. Количество темной магии, используемой им, подступало к критической точке. Смертельно опасный уровень для организма опытного волшебника. О нем ходило столько легенд, и не одна не имела подтверждения. Весь Дурмстранг разделился на два мнения: либо количество его тренировок стремилось к бесконечности, либо Айс прятал в руке туз в виде опасного артефакта.              Десна болели от сжатых до скрежета зубов, пока Гермиона пыталась хоть немного повлиять на проклятье. Вечный лед покрыл практически всю ногу, подступая к пальцам. Ощущения были все равно что нанизать ногу на металл, а затем привязать к валуну — невыносимая боль смешивалась с полной беспомощностью.              Они были словно под водой, над поверхностью которой происходила целая баталия с множеством взрывов. С глухим звуком доносились разрывные бомбарды, по щиту били: огонь, ветер, вода, чистая магия и кровь. Малфой не давал себе секунды перерыва, бил без остановки и постепенно терял силы, несмотря на попытку оттянуть использование темной магии.              — Дыши глубоко, перестань циклиться на боли, — Айс говорил вкрадчиво и тихо, как будто не был причиной, по которой Гермиона чувствовала себя с оторванной конечностью, и при этом надеялась, что никогда не узнает какого это на самом деле.              Она сделала глубокий вдох, сощурив веки до красных пятен перед глазами. Твердила себе успокоиться, отпустить жжение, забыть о толстой корке льда на коже. Получалось лишь сконцентрироваться на агонии больше прежнего. По коже прошла волна жара, и Грейнджер на выдохе распахнула глаза.              Айс возвышался над ней темной тучей, сверлил взглядом, но ничего более не делал, пока битва с барьером постепенно сходила на нет. Белые глаза смотрели глубоко в душу, которая давно сжалась до маленькой точки в попытке спастись.              — Давай, еще один вдох, затем полный выдох, — он опустился на один уровень с ней, уперевшись коленями в пол. Кажется, его совершенно не волновал факт измазанного дерева и пропитавшихся штанин кровью.              — Я… я… не могу! — не сдержалась Гермиона и с остервенением сжала пальцы на древке, а второй рукой впилась в здоровую ногу.              — Не знаю, что это, — скучающе ответил Айс, он неотрывно продолжал смотреть, — Ты внимательно выслушаешь ответ на свой вопрос, поняла?              — Да, сэр, — горло сдавило на глотке.              Гермиона сосредоточилась на его белом силуэте и старалась держать глаза открытыми, не уводить взгляд, не думать о ноге, не подавать признаков боли, но расслабиться не получалось, никакие уговоры не могли победить в этой битве с собственной нервной системой, поэтому оставалось лишь удерживать фокус внимания на Кристофере.              — Я всегда беру две противоположные группы и наблюдаю за студентами, подобными вам. Беру самого слабого и самого перспективного. В твоей группе были другие кандидаты, но я не смог пройти мимо безрассудной храбрости и целеустремленности, — его голос был такой спокойный и умиротворяющий, непохожий на вечно сурового Кристофера Айса. — С этим тяжело работать, но результат может быть крайне интересным. Поэтому я выбрал вас. Тебя с непробиваемым характером, но все еще очень слабую, и мальчишку, прямолинейность воспитания которого могла прошибать стены.              Она не ошиблась, он действительно давал ей иногда больше остальных, будто выбрал любимца или жертву. Трудно выбрать, когда методы воспитания и обучения приносят физическую боль. Вероятно, «жертва» подходила больше всего прочего.              — Последний курс для моих студентов один из самых сложных, и тут вы покидаете школу по первому требованию. Я был слегка разочарован данным фактом, — Айс шумно выдохнул, прикрыв веки, — но позже мне представилась возможность продолжить вашу подготовку, и я согласился.              Он не закончил. Еще было слишком рано отпускать их, и текущая ситуация стала тому подтверждением. Айс вытащил древко из-за пояса и рассек вторую ладонь. В этот момент по барьеру прошлась череда ударов, которые были похожи на последний крик о помощи. Малфой хотел пробиться к ним, но оставлял лишь незначительные повреждения.              Палочка отправилась на пол, Кристофер ткнул указательным пальцем в проступившую кровь и наклонился ближе к Гермионе. Он без какого-либо сомнения сдавил второй рукой щиколотку и начал выводить руны, оставляя кровавые следы. Огонь разошелся по коже с еще большей силой, проникая следом за льдом глубоко в плоть. Гермиона зажала себе рот ладонью и крепко закрыла глаза. Это было за гранью ее возможностей.              Все происходило в считанные секунды, которые казались бесконечностью. Кристофер неслышно пробормотал заклинание и в тот же момент отпустил. Он подхватил палочку, вытянулся в полный рост и пошел по направлению к Малфою. Вместе с ним ушла боль, огонь и лед. Грейнджер смогла по-настоящему выдохнуть с облегчением. Она подтянула ноги к себе и зарылась пальцами в волосы.              — Тренировки начнутся с четверга. Не опаздывать, — донесся до нее голос куратора.              Гермиона была будто в прострации. Она видела, как Айс подошел к краю барьера, как они с Малфоем смотрели на друг друга в ожидании действий, которые так и не произошли, как Кристофер дернул ногой вперед, стирая кровавый контур.       — Зачем вы это сделали?! Что? Что происходит? — начал возмущаться Драко, выставив палочку перед собой.              Красная пелена начала медленно расходиться, будто тающий снег под лучами солнца. Айс переступил остатки контура и подошел ближе к Драко.              — Ты снова зациклен, Драко, — тихо произнес Айс. Он никогда не любил говорить на повышенных тонах, но мог поддаться эмоциям в моменте. Сейчас Кристофер чувствовал, что предстоит большой пласт работы, который придется уложить в короткий срок. — Слишком прямолинеен.              — Куратор? — недоверчиво переспросил Малфой, медленно опуская древко.              Зацикленность семьей, соблюдения традиций, чистоты крови. Эти слова он слышал не первый раз, возможно, и не последний. Когда Айс начал с ним работать на первом курсе, спустя пару месяцев Драко впервые услышал об этом. Тогда у них были совмещенные занятия с группой, в которой была Гермиона, и Драко позволял себе высказать мнение о их полной бездарности, ведь чистокровные не могут быть настолько немощными. Тогда он получил от Кристофера первое наказание — безобидное проклятие, которое заставляло его извиняться каждый раз, как только всплывет подобная мысль.              — Начните учиться друг у друга, — добавил Айс. Он обошел Драко и направился в сторону выхода.              Драко обернулся, не в силах отпустить Кристофера. Сквозь тяжелое дыхание и горящие в агонии руки, он хотел продолжить попытки. Не важно, насколько он устал, хотелось закончить начатое — добить барьер. Ведь если Малфой не сделает это сам, Айс никогда не скажет верного ответа. Его заклятия приходилось разгадывать самостоятельно.              — Это точно был он?               Слова Драко остались висеть в глухой тишине.