Жизнь взамен долга

      Все, на что у них хватило сил — добраться до камина.        Эридан застал их появление, когда собирался заняться проверкой журналов. Он стоял около окна и наблюдал, как за горизонтом постепенно садилось солнце. До ужина было еще около часа, но казалось, что день закончился уже сейчас.              За спиной послышались тяжелые шаги. Мракс обернулся на звук и увидел Драко, который с усилием потянул руку к груди и отстегнул мантию, стягивая с плеч. Он выглядел как побитая собака, которая искала последнее пристанище. Малфой в пару шагов дошел до кресла и повалился на мягкую кожу.              Следом за ним появилась Гермиона. Она вышла из камина, стряхнув с себя пепел, и осмотрелась по сторонам.              — Я догадывался, что Аврорат доводит до критической точки, но, чтобы настолько, — буднично произнес Эридан. Несмотря на спокойный тон, он не верил своим глазам. Этого просто не могло быть…              Драко запрокинул голову и тяжело дышал. Из него будто выкачали все силы, оставив лишь оболочку. Он не обращал внимание ни на что вокруг себя, смотрел в вымышленную точку и молчал. Гермиона смотрела то на него, то на Драко. У нее хватало энергии лишь на то, чтобы держать спину ровно и делать вид, что ничего не случилось, но полуживой Малфой выдавал обоих с потрохами.              — Может кто-то из вас все же скажет, что случилось? — заинтересованно спросил Эридан. Он смотрел на них с прищуром, медленно подходя ближе, вместе с этим росло его недовольство ответной тишиной.              — Это сложно описать в двух словах, — Гермиону повело, голова подобно мягкому облачку бежала куда-то в сторону. Она не стала сопротивляться организму и заняла кресло напротив Драко. Казалось, что Кристофер вытягивал из них жизнь одним своим присутствием.              Айс решил, что будет хорошей идеей наложить еще одно заклятие напоследок. Когда Драко попытался выйти из зала, невидимое полотно барьера отбросило его назад. Гермиона не успела сказать и слова, как на пол хлестнула кровь. Малфой не сдержался и пустил в расход всю оставшуюся магию.              — Постарайся, — Мракс подошел ближе и наклонился над диваном, уперевшись руками.              Что, Салазар, с ними творилось? Эридан думал, что никогда не станет свидетелем подобного состояния. Они казались недоступными, сотканными из кожи дракона. Теми, кто никогда не чувствует боли и усталости.              Гермиона тяжело вздохнула, не выдержала пустой плывущей головы, будто мозг превратился в перетертую жижу. Она отпустила ситуацию и рухнула спиной назад в мягкое кресло. Да, она не чувствовала себя и в половину так, какого было Драко, но не могла отделаться от желания прилечь.              — В подготовке участвует наш бывший куратор из Дурмстранга — один из сильнейших темных магов в истории, — говорила с хрипом Гермиона. Жутко хотелось пить, еще больше прикрыть глаза или выпить зелье. Голова раскалывалась на две части.       — У вас был бой?              — Как тебе сказать… — Гермиона заглянула в бирюзовые глаза и насмешливо улыбнулась, — Нет, — сорвался нервный смешок, она поднесла к лицу руку, прикрывая пальцами губы.              Кристофер не поднял палочки против них, ни разу за этот день. Как же стыдно, Салазар! Гермиона хотела провалиться под землю, как только поняла, что они ничего не сделали, совершенно ничего результативного! Завтра, когда мозг придет в порядок и ничто не будет мешать ей думать, она проклянет себя тысячу раз.              Они услышали гортанный хрип и посмотрели в сторону Драко. Малфой перенес вес тела вперед, упираясь локтями в колени и с трудом удерживая собственное тело, свесил голову и тяжело дышал.              Эридан потерял свой вдох где-то на второй секунде, он наклонился немного вперед, пытаясь взглянуть в лицо Драко, понять, что тот пытается прохрипеть. Не хватало ему еще мертвого студента в башне. Всего неделя прошла с перевода.              Эридан готов был выругаться. Они принесут ему еще столько головной боли, сколько не видел проклятый Хогвартс за всю историю существования. Но вместе с ними появился тот самый свежий глоток воздуха, что-то совершенно новое. Он настороженно подошел ближе, внимательно наблюдая за каждым движением Малфоя.              Гермиона подхватилась и села на край кресла. Она знала, что Драко чувствует: все тело ломит, изнывает, пока внутри будто прошлось адское пламя и оставило после себя пепел и горящую огнем оболочку. А еще она предполагала, что, вероятно, он не захочет ничьей помощи.              — У тебя есть крововосполняющее? — Грейнджер бросила мимолетный взгляд на Эридана.              — Не уверен, — задумчиво ответил он, — дай мне минуту.              Мракс оттолкнулся от спинки дивана и пошел в сторону спальни. Возможно, в запасах остался еще один бутылек на случай, если бы он все-таки решился перейти к практике темной магии.              Дверь с противным скрипом захлопнулась за спиной. Эридан осмотрел комнату, которая была похожа на скоординированный хаос, где множество книг и пергаментов лежали по разным углам, но находились на своем месте.              Возможно, в запасах остался еще один бутылек на случай, если бы он все-таки решился испытать темную магию. И он все еще мог ему пригодиться… Тяжело было достать новый, варить зелья в свободное время школа не запрещала, но вечный контроль Снейпа вызывал у него зуд под кожей. Эридан предпочитал полное уединение своим действиям. Он заглянул в ящик, где стояли некоторые из припасенных им зелий, и занес руку над нужным.              Может заглянуть в больничное крыло? У Помфри есть все необходимое, но вот только придумать правдоподобную причину, по которой ему понадобилось крововосполняющее, и совершенно не нужна ее помощь… Тяжело, можно сказать, невозможно.              Эридан взялся пальцами за верхнюю часть горлышка и стиснул его. Салазар! Он сможет решить этот вопрос позже. Не самое труднодоступное зелье, хоть и посложнее настойки бадьяна. Возьми и отнеси его, помоги им, чтобы оставить должными… Мракс тяжело вздохнул и вытянул склянку наверх, аккуратно задвигая ящик.              Не обошлось без еще одной секунды, полной сомнений. Эридан стоял посреди комнаты и осматривался по сторонам, закусив нижнюю губу. Он разрывался на части, хотел найти еще один путь решения, но ничего не приходило в голову. Нужно было идти и помочь, оставить навязчивые мысли.              Ситуация не изменилась, разве что Гермиона успела пересесть на край дивана, ближе к Малфою. Она пыталась вытянуть из него хоть что-то, но он продолжал неподвижно сидеть то ли закрыв глаза, то ли сверля взглядом пол. Невозможно разобрать за повисшими белыми волосами.              — Держи, — Эридан подошел ближе, протягивая склянку с зельем. Не было никакого представления, как быть дальше и что делать с ним.              Грейнджер обернулась, посмотрела сначала на Мракса, а затем перевела взгляд на зелье. Она определенно увидела то, что хотела, и через мгновение протянула руку. Дальше дело оставалось за малым, но как будто сложнее этого действа ничего не было…              Драко являлся совершенно закрытой, неприступной личностью. Он часто один, находил себя лучше и сильнее окружающих, не покидал первых строчек рейтинга школы, не принимал поражений в дуэлях со студентами, а еще был вспыльчив и импульсивен, когда дело касалось магии и его самого.              Что она о нем знала? Ничего более.              Она открутила крышку со склянки и опустилась ниже, сидела на корточках на полу рядом с подлокотником, на уровне его взгляда, если бы Драко изъявил желание приподнять голову.              — Драко, — уверенно произнесла Гермиона не смотря на дурное состояние, — Драко, я знаю, что ты меня слышишь.              Реакции не было. Он продолжал сидеть и с хрипеть. Гермиона сделала глубокий вдох, невольно вспоминая, как все происходило. Как он продолжал с остервенением бить по барьеру, не обращая на нее внимания, а когда она захотела помочь, не дал пустить заклинание. Малфой задался целью справиться самостоятельно.              — Драко, я вылью его тебе на голову, если ты мне не ответишь, — серьезнее произнесла она, впившись пальцами в подлокотник.              — Только попробуй, — грозно прозвучал голос Эридана за спиной.              Минута ожидания завершилась некоторым успехом. Драко с тяжестью поднял голову, зачесав волосы назад, и посмотрел на них, заставив затаить дыхание в ужасе. Его белые радужки контрастировали на залитых кровью белках.              Он заторможенно взглянул на склянку и, сглотнув саднящим горлом, потянулся за ней. Каждое движение давалось с трудом, с непреодолимым усилием. Хотелось неподвижно лежать несколько суток и не чувствовать ничего. Закинуться зельем сна без сновидений, чтобы забыть собственный позор. Давно он не ощущал разочарования, еще дольше он не видел спины Айса, удаляющейся в тени после проваленного испытания.              Драко не был всесилен, он понимал, что Кристофер давал им то, с чем они были в состоянии справиться, приложив все возможные усилия. Его задания заставляли мозг работать, а тело изнывать от боли под конец тренировки.              Но что произошло сегодня? Один Салазар знает…              Зелье казалось неподъемным грузом или рука онемела окончательно… Драко продолжал зомбировать жидкость внутри. пока на него требовательно смотрели две пары глаз. Эти двое давили своим присутствием и непрошенной заботой. Он бы сам справился, как только пришел в себя. Не первый раз подобное происходит… и, точно, не последний…              Плевать. Невозможно избежать того, что произошло, но хотя бы послужило неплохим поводом для их общения. Драко хотел бы нагло усмехнуться, но мог лишь едва оттянуть уголок губ. Он собрал все остатки сил и опрокинул зелье в себя, жадно глотая холодную жидкость.              — Чего вытаращились? — буркнул Драко, заваливаясь спиной назад. — Займитесь каким-нибудь делом.              — Я бы с радостью занялся проверкой журналов, но вы завалились в мою гостиную, — Эридан был раздражен, его терпение заканчивалось, — я все еще жду объяснений.              Все, что он получил в ответ — полная тишина и безразличный профиль Малфоя. Гермиона, уперевшись рукой в подлокотник, вытянулась во весь рост и сделала шаг назад, чтобы усадить тело на диван.              — Дай нам десять минут, и мы уйдем, — пробормотала она, чувствуя, как к голове приливает кровь, а в глазах все плывет. Не нужно было так резко подниматься, не в ее состоянии.              Эридан вовремя заткнулся, еще бы одно слово, и он потребовал объяснений в ту же секунду. Салазар, как же с ними тяжело. Не боятся его, не пренебрегают уважением, но так легко вмешиваются в порядок жизни.              Он всего лишь хотел побыть один в этот вечер…              Гостиная погрузилась в молчание, которое, кажется, было необходимо всем им. Драко ждал, когда подействует зелье, продолжая прокручивать в голове свой порядок действий, искать в них то, что могло не понравиться Кристоферу. Гермиона старалась выдворить все навязчивые мысли, хоть немного отдохнуть от эмоциональной перегрузки, а Эридан маячил на фоне, опустив взгляд в пол.              Умиротворенная обстановка, которая должна была подарить им больше терпимости, возможность найти общий язык и спокойно разойтись. Оборвалась на ненавязчивом стуке. Эридан удивленно поднял голову и посмотрел в сторону лестницы. Было видно, как он обдумывал дальнейшие действия и торговался сам с собой. В конце концов Мракс вытянул палочку и послал заклинание.              Стук прекратился, еще через несколько секунд послышался топот ботинок по лестнице. Еще через пару они увидели взъерошенную макушку Ника, который поднимался к ним. Он шел в квиддичной зеленой форме капитана команды. Селвин щурил глаза и пытался сквозь линзы рассмотреть всех присутствующих.              — Прошу прощения за беспокойство, но я не видел Малфоя с самого обеда, хотел поинтересоваться: не знаешь ли ты, где он? — Ник остановился на пороге. Он не знал, на кого смотреть в первую очередь, взгляд метался от Гермионы к Эридану.              Мракс тут же покосился в сторону кресла, где был Драко, и на секунду потерял все слова, что хотел сказать. Он, неожиданно для себя, понял, что может усугубить ситуацию. Сказать одно слово и повесить на плечи Малфоя еще одну проблему. Николас не успел заметить белую макушку, а, значит, все зависело от его ответа…              К голове прилила кровь, вызывая дискомфорт. Требовательность Ника к тренировкам не знала границ, а они только привели Малфоя в чувства, если так можно было сказать о еле живом волшебнике… По коже прошелся холод, когда Эридан понял, что его опередили:              — Скоро буду, начинайте без меня, — подал голос Драко. Он звучал так, будто с ним ничего не произошло за день.              — Ну уж нет, — настойчиво послышалось за спиной.              Малфой ругнулся одними губами и прикрыл веки, вжимаясь в кресло. Последнее, чего ему бы сейчас хотелось — спорить с Николасом, а тем более втягивать его в произошедшее. Он вцепился пальцами в подлокотники, собираясь с духом, чтобы выдавить из себя еще пару слов:              — Я сказал, что сейчас приду, — жестко процедил Драко, и хватка ослабла.              — У нас для всех одни правила, — начал Николас, делая шаг вперед.              Он успел пройти больше половины пути, как к нему навстречу ступил Эридан, решительно отгораживая оставшиеся метры до цели.              — Селвин, ты забываешься, — угрожающе прошипел он, сам от себя не ожидая подобного тона. Последние доли терпения остались за пределами досягаемости. Это его башня, и он будет решать, кому и как поступать. — Иди готовься, Малфой догонит вас.              То ли тон в его голосе был настолько угрожающий, то ли взгляд, обещающий смерть. Что-то определенно подействовало на Николаса, который сглотнул слюну и заторможенно кивнул головой. Он едва заметно искривил губы, понимая, что переступил черту, и сделал шаг назад.              — Тогда… тогда я буду ждать на поле, — Селвин попятился, оглядываясь назад. — Еще раз прошу прощения… — послышался топот, а затем скрип картины.              Эридан не почувствовал ничего, что могло облегчить его распалившееся негодование. Он готов был выставить всех за порог, и даже это не дало бы желаемого. Ему определенно требовалось что-то большее, чем жалкий всплеск агрессии.              — Я хочу, чтобы через десять минут вас здесь не было, — спокойнее сказал он, словив на себе карий взгляд.              Она смотрела на него так, будто понимала, будто могла прочувствовать весь спектр, испытываемых им эмоций. Мракс остановил себя прежде, чем желание закатить глаза воплотилось в реальность. Никто не мог понять, насколько ему жизненно необходимо личное пространство в четырех старых стенах. Можно было бы уйти в комнату, закрыться там от всего мира, но он не мог сдвинуться с места, не мог оставить их вот так свободно находиться в гостиной. В его гостиной.              Над креслом появилась белая макушка Малфоя, который не без труда, но поднялся на ноги. Он осматривался по сторонам и проверял себя на прочность. Тяжесть, с которой его клонило обратно в кресло, с каждым мгновением порабощала все больше. Драко в противовес сделал шаг вперед. Шаг сквозь горящие мышцы и ноющее тело.              — Не нужно больше, — на выдохе сказал он. Еще один шаг, Драко развернулся в сторону выхода, схватившись за спинку кресла. — Ты рехнулся, если хочешь прочувствовать это на себе…              Гермиона машинально поднялась следом, со скрипом в зубах наблюдая, как этот твердолобый взрывопотам, а иначе не сказать, продолжал насиловать собственный организм. Она посмотрела на Эридана, который также наблюдал за Малфоем.              — Я принесу зелья, — добавила она, прежде чем отправиться следом за Драко.              Эридан согласно кивнул и почувствовал некоторое облегчение — ему не придется возиться с приготовлением еще одного зелья. Он стоял и смотрел на пустую лестничную клетку, как будто один из них сейчас вернется, но вместо этого Мракс услышал шум со стороны камина.              Салазар, если бы он мог сказать, что ему показалось, как на мгновение пошатнулось яйцо, но он не знал было ли это реальностью или больной фантазией мозга. Сколько раз он смотрел на него, зомбируя переливы оттенков на скорлупе, как много раз ему в подобные моменты виделось, что пошла первая трещина…              Все они были лишь жалкой иллюзией или издевательством, но точно не реальностью. Сейчас же он хотел быть уверен, что не сошел с ума и маленькое существо наконец созрело, чтобы выбраться во внешний мир.              Они вышли в общий коридор, где сновали толпы студентов. Малфой держался ближе к стене, протискиваясь мимо волшебников. Гермиона следила за его затылком, стараясь не отставать. Она сняла с себя мантию, сложив в руках, чтобы привлекать меньше внимания. Драко вовсе не волновался и закинул красное полотно себе на плечо.              Драко успел немного прийти в себя и был похож на не спавшего ночь студента перед экзаменами. С вялой походкой и потухшим взглядом, но хотя бы способный двигаться без лишней помощи. Гермиона хмыкнула сама себе. Спасибо, что он не довел себя до полного истощения — пролежал бы несколько суток под зельями.              Это ощущение, через которое он переступил, чертов упрямец, будто погружаешься в ледяную воду. Подобных ступеней бывает несколько, зависит от способностей волшебника. Его выносливость, магических потенциал, количество используемой темной магии. Один за одним ресурсы иссякают, пока не остается лишь пустая оболочка.              Айс учил Гермиону действовать как можно аккуратнее. С ее некрупным телосложением, но достаточным запасом магии, можно было с легкостью переступить красную черту. Не заметить, как ступил на скользкую тропу к смерти.              Наконец они оказались в подземельях, где было поменьше волшебников и общего шума. Гермиона слушала их шаги и не могла перестать думать о том, что будет дальше. Сейчас, вероятно, многие заняты своими делами или уже маячат на горизонте Большого зала в ожидании ужина. Грейнджер ускорила шаг, выровнявшись с Малфоем в одну линию.              — Ты пойдешь на тренировку? — какая неведомая сила потянула ее спросить, но уже было поздно уточнять.              — Да.              — Салазар, зачем?              — Потому что так нужно, — сухо ответил Драко. Он не смотрел в ее сторону, зомбируя появившуюся на горизонте дверь в гостиную. На его лице появилась едва заметная ухмылка. — Это не Дурмстранг, где можно быть одиночкой и при этом не потерять преимуществ.              — Ты изрядно вымотан, не хочешь дать организму прийти в себя?              — Нет, не хочу.              — Одиночество еще никому и никогда не помогало, — Гермиона пожала плечами.              Его слова казались такими знакомыми и понятными, но даже в таком промерзлом Дурмстранге нашлось место сотрудничеству, если от него не отворачиваться. Тогда к чему закрываться, когда можно облегчить себе жизнь?       ***              Вечер прошел спокойно и без происшествий. Гермиона вернулась в комнату, где никого не было, что избавило ее от объяснений по поводу внешнего вида, а дальше все было так, будто они никуда не уходили, разве что в голову то и дело лезли мысли о том, как прошла тренировка по квиддичу.              Она гнала их прочь, как можно дальше, насколько это было возможно. Малфой маячил перед глазами, а теперь начал проникать и в голову, в которой не хватало места на дополнительные переживания о взрослом самодостаточном волшебнике. Он мог позаботиться о себе сам, но в то же время был одним из самых больших упрямцев, что она видела.              Утром Гермиона пришла в Большой зал позже остальных. Это была первая ночь в Хогвартсе, после которой она не смогла проснуться в привычное время. Постоянные переживания и испытанный всплеск стресса и эмоций дали о себе знать. Ее посещали разные тревожные сны, которые Гермиона не могла вспомнить, но она все еще ощущала, насколько те казались реальными. И сейчас она все еще чувствовала себя отрешенной и немного потерянной.              За столом сидели все из их сформировавшейся компании: Теодор с Блейзом и Драко заняли места напротив Дафны с Пэнси и Николасом, Эридан не изменял своим привычкам и был с краю. Неожиданно для Гермионы, вместе с Дафной сидела ее младшая сестра, пытаясь вовлечься в общество старшекурсников. Многие успели поесть и читали утренние новости в газетах.              Подойдя ближе, Гермиона заметила, что за столом было подозрительно тихо, все косо поглядывали то на текст, то на Драко, а затем на нее. По воле случая или устоявшейся закономерности — место рядом с Малфоем было свободно. Грейнджер села рядом, тихо поздоровавшись.              Она как ни в чем не бывало подтянула чашку с кофе ближе к себе и посмотрела на блюда, которые не успели разобрать. Скользкое чувство, гуляющее по спине, не давало шансов сосредоточиться. Грейнджер подняла взгляд и наткнулась на зеленые глаза Паркинсон.              — Я что-то пропустила? — спокойно спросила Гермиона и отпила горячий кофе. Она приободрилась, стало немного легче жить.              Дафна опустила газету и посмотрела на нее, она думала, как бы лучше выразиться, но ее опередил Теодор:              — Как посмотреть, как посмотреть, — загадочно начал он, — ты как раз вовремя, потому что мы собирались поинтересоваться у этого красавца, как так вышло, что вас взяли в Аврорат?              — Там все написано, — ничего нового в его тоне не было, все тот же грозный Драко Малфой, зомбирующий свой завтрак.              — Цитирую, — Блейз показательно важно заглянул в разворот газеты. — Неизвестно, по каким причинам Министр, Корнелиус Фадж, согласился принять двух новых сотрудников на стажировку в столь напряженный период, пока Аврорат все еще занят поисками пропавших молодых волшебников, но точно можно сказать, что подобный отчаянный шаг заставляет задуматься, не захотели ли они устроить ловлю на…              Эридан, сидевший рядом с ним, накрыл газету рукой, замяв страницу. Блейз посмотрел на того в недоумении. Общая обстановка за столом становилась все напряженнее.              — Мы умеем читать, — Эридан продолжал держать руку на газете, — желтая пресса того не стоит.              Гермионе пришлось отставить кофе и попытаться вовлечься в разговор. Казалось, что если она сейчас не посмотрит, что там написано, окончательно потеряет нить понимания происходящего. Салазар, не суждено ей сегодня встретиться с завтраком.              — Это запрещено обсуждать? — возмутился Блейз, уводя руки с бумагой в другую сторону от Эридана.              — Нет, — сухо ответил тот.              Грейнджер заметила рядом с Малфоем еще одну свернутую газету и взяла себе. Сам Драко никак не отреагировал, лишь мельком взглянул на нее. На первом развороте красовалось колдо Министра, рядом еще одно поменьше — с Кадмусом. Разворот был полностью посвящен вчерашнему мероприятию.       

НОВЫЕ СОТРУДНИКИ АВРОРАТА ИЛИ ПОПЫТКА ИСПРАВИТЬ СИТУАЦИЮ ЧУЖОЙ КРОВЬЮ?

             Сегодня на повестке дня, пожалуй, самое необычное событие не только для Аврората, но и самого Министерства. Корнелиус Фадж вместе с Кадмусом Марксом, глава Аврората в свою очередь стал инициатором данного проекта, совместно провели принятие в штат двух студентов, которые находятся на седьмом курсе обучения в Хогвартс. Они будут проходить стажировку в Аврорате, которая нацелена на получение знаний и опыта работы, а также повышение уровня подготовки кадров.              Неизвестно, по каким причинам Министр согласился принять двух новых сотрудников на стажировку в столь напряженный период, пока Аврорат все еще занят поисками пропавших молодых волшебников, но точно можно сказать, что подобный отчаянный шаг заставляет задуматься, не захотели ли они устроить ловлю на живца?       Отдельно хочу отметить, что среди новобранцев не был замечен Эридан Мракс, единственный наследник дома Мраксов. Закрадывается вопрос, почему наш глава Аврората не предложил своему сыну лучшие перспективы, или все же не хотел единственную кровь сделать мишенью? Как бы не пришлось узнать о данном решении после очередной пропажи или с кровью на руках.              Само мероприятие было торжественным, с ограниченным количеством посетителей, одними из которых мы стали, и без лишних отвлечений: вступительные слова Министра, несколько слов от главы Аврората и дача присяги молодыми людьми.              Красота живет в простоте. Мы с замиранием сердца наблюдали и внимали каждое слово, чтобы сейчас передать вам. Два юных сердца отдали свою волю служить на благо магической Британии, на благо всех волшебников, и мы надеемся, они смогут сдержать свое слово.              Это все мы с вами понимаем, ведь блюстителей закона никогда не бывает мало, особенно, если оглянуться на наши прошлые выпуски, где мы со всем вниманием рассмотрели полное бездействие Аврората в связи с пропажей волшебников. Стоит ли подавать надежды или все же смириться? Сейчас мы ответить не можем.              В остальном хочется пожелать новым сотрудникам легкой работы и, конечно же, безопасности. Всегда ваша Рита Скитер.              Тяжело было сдержать шумный вдох, с которым хотелось вымести из головы все всплывшие мысли. Конечно, что могла написать желтая пресса? Только сам факт происходящего, обернутый в толстое полотно грязи. Гермиона очередной раз взглянула на другую половину их компании.              Теодор слегка ободрился, когда заметил, как Гермиона отложила газету в сторону. Теперь все были в курсе событий и того, что написано после. Он уперся локтями в столешницу, нависая над ней. Глаза горели, в них было что-то такое… между желанием сделать маленькую гадость и чистым интересом.              — Как интересно получается, — заговорщически начал он, — рейтинг в школе заведомо ваш, кроме, пожалуй, нашего дорого старосты, теперь и с трудоустройством проблем нет, может мы что-то не так делаем все это время? — на последних словах все присутствующие уже смотрели на него.              Она видела, как Малфой едва сдержался, чтобы не закатить глаза, пока Тео с дьявольским обаянием улыбался и смотрел на них обоих. Ему будто роняли по капле на голову все это время, играя на нервах.              — Тебя спрашивали, в какую школу ты хочешь пойти? — Драко повернул голову к Нотту и Забини, требовательно заглядывая первому в глаза.              — Нет, ты с ума сошел?              — Тебя спрашивали, хочешь ли ты заниматься семейным делом или пойти свои путем?              — Здесь не нужно выбирать, конечно, семейное дело, а кто-то еще думал иначе? — пожал плечами Тео, косо поглядывая на сокурсников. — Что? Вы правда об этом думали?! Не ожидал, что кто-то готов поставить состояние на детские желания…              Драко молчал, он внимательно продолжал смотреть, надеясь, что его поняли с первого раза. Конечно, Салазар, кто в своем уме не захочет, разве что Пэнси с Дафной, которых отцы близко не подпустят, пока не найдут тем мужей. Ключ к сердцу не нужен, зато от ячейки греет лучше любого согревающего и виски.              — Тогда какого Салазара ты это начал?              — Я лишь озвучил мысли присутствующих, потому что вы здесь всего неделю, и, не подумай, я рад нашему дружескому воссоединению, но, позволь спросить, не много ли вы на себя берете?              — Дружище, — Блейз положил ладонь на плечо Теодора, слегка наклонившись в его сторону. Голос был спокойный и приглушенный, успокаивающий. — Ты чего разошелся?              — Всего лишь спрашиваю, почему туда не взяли Селвина или Блейза, тех, кто здесь был всегда.              Наступила очередь Эридана шумно вздохнуть, чего он не постеснялся сделать.              — Это и должно дать тебе понять, что все не решается взмахом палочки, Нотт, — пригрозил Эридан. — Их взяли не от хорошей успеваемости в школе, в которой, на минуту, еще нет никаких результатов ни у кого за этот год. Никто из нас не может похвастаться силовой подготовкой, которую дают только два места — Академия Авроров и Дурмстранг. С твоим желанием практики боевой магии могу порекомендовать пойти в архив или заткнуться.              Как же ему осточертело слышать и видеть постоянные сомнения на счет его отца, который сделал, пожалуй, больше для Министерства и волшебников, чем вся свора до него. Он знал не так много, когда они не знали ничего, зато судили не хуже Визенгамота. Кто дал им подобное право? Кто позволил так легко бросаться словами, когда терпение было ни к черту?              Теодор несколько секунд смотрел в ответ молча, он не потерял своей непринужденности, но выглядел более собранным. Переступить черту в их общении было так легко, и он почти это сделал.              — Прошу прощения, всего лишь нахожу интересным подобные решения, — он отпил тыквенный сок и с тупым ударом поставил стакан на стол, — Нельзя закрывать глаза на переживания курса, на то, как в гостиной, пока вас троих нет, ведутся обсуждения, что наши результаты теперь выглядят жалко, и даже нет старосты, чтобы спросить, потому что он как отшельник сидит в своей неприступной башне.              Его окружали ошалевшие взгляды, никто не был готов к правде вслух. А он был прав, во многом прав. Среди них сидело множество сердец, полных сомнений и переживаний за свое будущее, несмотря на все богатства их семей, несмотря на некоторую предопределенность жизни. Здесь и сейчас Хогвартс был для них местом, где слизеринцы могли жить своей жизнью и управлять своими решениями, но их так легко пододвинули в сторону, снова ничего не спросив.              — Или кто-то считает, что Снейп не прав?              — Тео, чего ты добиваешься? Хочешь получить проклятье в лоб или, может, ревность глаза застилает? — Драко сидел с наглой ухмылкой. Это пугало и одновременно восхищало. С его то вспыльчивостью в бою, он находил терпение на словесную перепалку.              — Вы с Грейнджер отлично справляетесь с избиением друг друга и не виноваты в том, что ваше присутствие с треском ломает построенную систему.              Эридан почувствовал укол обиды второй раз. Он мог заткнуть его как можно дальше и не обращать внимание на словесный выпад, но что он должен был сделать, когда его столько лет все обходят стороной, остерегаются как прокаженного. Когда он стал старостой, ничего не изменилось. Когда он вставал на их защиту, все оставалось по-прежнему.              В данный момент Теодор оказался первым, кто подошел и толкнул его за ошибку.              — Чего ты от меня хочешь? — Эридан посмотрел ему прямо в глаза.              — Донести до Дамблдора, что подобное — крайность для его слепого пофигизма. Если их возбуждает мысль о высоком рейтинге школы, когда на фоне двух студентов все остальные становятся на уровень Крэбба и Гойла, то, боюсь, подобное еще раз не повторится, и следующий год станет провальным для остальных студентов тоже.              — Да, нашему курсу не повезло, — Эридан не хотел этого говорить, потому что очевидность била хлесткой ладонью по лицу, — Уровень образования в Хогвартс, несмотря на исторические чудеса в виде сильнейших волшебников, подобным образом ставится под сомнение, — он сделал секундную паузу. — Но я не понимаю, почему об этом переживаете вы — священные двадцать восемь.              Теодор недовольно скривился и подпер голову рукой.              Гермиона смотрела на них и думала лишь о том, что в ее сердце не нашлось сожаления. Отсутствие знаний не повод для жалости. Учеба — прямая обязанность каждого. Эридан был прав. К чему были все переживания, когда за многими из них была чистокровная линия влиятельных волшебников. Жалко было остальных, а еще ей было жаль себя. Ведь их семья не располагала столь большим влиянием и богатствами, как могло показаться остальным.              Как бы не было прекрасно будущее, построенное отцом, Гермиона чувствовала, что подобный путь имеет в себе краеугольные камни, которые будут лететь с самой верхушки, грозясь убить в момент столкновения.              Она посмотрела на внимательные и обеспокоенные глаза Паркинсон, а затем на более спокойных сестер Гринграсс. Они были такими разными, можно сказать, полными противоположностями. Дафна и Астория без особого интереса наблюдали за беседой, в то время как Пэнси слушала каждое слово.              На секунду Гермиона заметила, как Паркинсон подбадривающе оттянула уголок губ, а затем погрузилась в размышления. Что-то беспокоило ее еще с первых дней, а сейчас будто вовсе поглотило с головой в пучину нервного напряжения.              ***              Травология прошла, если так можно выразиться, интересно. Гермиона с Драко сидели молча, наблюдая за своими напарниками и повторяя за преподавателем. Они разбирали особенности ухода за каким-то ядовитым растением, о котором она почти ничего не знала. Грейнджер сидела как на иголках, чувствуя себя не в своей тарелке, пока по спине гуляло скользкое ощущение отсутствия знаний.              Николас справлялся сносно. Они сидели вместе и разбирались тоже вместе: как правильно садить, условия полива, какую часть можно использовать для зелий и как не повредить стебель при срезе, чтобы не отравиться ядовитым соком.              Хотелось сказать, что их общение было одним из самых комфортных среди остальных однокурсников. Ник находил оптимизм во всем, а еще не пытался быть тем, кем не является. Он не прятался за маской эмоций. Открыто улыбался, когда получалось выполнить поставленное задание и расстраивался при неудачах.              Его нельзя было отнести к хорошим студентам, которые учатся и находят интересным провести время за очередной книгой. Нет. Они будто находились в лодке посреди озера, в которой то и дело возникают бреши. Гермиона не знала материал, а Николас не искал желания узнать больше того, что интересовало его самого. К сожалению Гермионы, травология не входила в перечень внимания Селвина.              Профессор Стебель была внимательна ко всем и не искала любимчиков, пожалуй, кроме единственного волшебника с Гриффиндора, который отлично справлялся. Невилл не нуждался в помощи и мог рассказать больше остальных. Слизеринцы не упускали возможности отпустить колкую шутку в сторону Лонгботтома, но, кажется, его это совершенно не волновало.              — У вас осталось несколько минут до окончания занятия, — ободряюще громко произнесла профессор Стебель, — на следующем продолжим то, что не успели сегодня. Уберите на столах за собой.              Ник наклонился ближе и тихонько прошептал.              — Я надеялся, что это не растянется больше, чем на одно. Придется страдать с этой фиолетовой фиговиной дальше, — он обаятельно улыбнулся и потянул к себе горшок, чтобы отнести на другой стол.              — Как раз будет возможность узнать о нем побольше, — пробубнила она, собирая пергаменты в стопку.              — Мы отлично справились, чего ты начинаешь, как будто нет еще миллиона эссе и прочих домашних заданий, все не успеешь.              Гермиона обернулась, чтобы посмотреть, как Николас складывает садовые инструменты за ее спиной по полкам небольшой вытянутой тумбы. На верхней части располагались кадки и горшки, а нижнюю занимал разный стафф. Она взяла ножницы и передала ему, затем небольшую лопатку.              — Я все уберу, Гермиона, — отмахнулся он.              — Твоя беззаботность удивляет и восхищает одновременно, — Грейнджер потянулась за сумкой, чтобы сложить перья и пергаменты.              Она улыбалась, так беззаботно, без лишних мыслей. Если отгородиться от переживаний ее перфекционизма и желания знать все и вся, было невероятно спокойно и уютно. Теплицы с витражными окнами и множество растений вокруг создавали атмосферу еще большего волшебства, а Николас не заставлял лишний раз напрягаться и искать опасности на горизонте. Она смогла забыть обо всем, что терпеливо стерегло ее за пределами школы.              — Нет смысла отдавать себя всему, к чему не лежит сердце, — он обернулся через плечо и заглянул в карие глаза, — и сейчас ты улыбаешься как никогда прежде, а я уверен, это даже не то, что тебе нравится, — Гермиона на секунду осеклась, осознавая, что потеряла свою защитную скорлупу. — Есть множество причин и обстоятельств, желающих нашего несчастья, зачем давать лишние поводы?              — В чем-то ты определенно прав, — да и черт бы с этими приличиями, она будет улыбаться также искренне, как и он.              На столах не осталось ничего, что могло помешать следующим занятиям. Слизеринцы и гриффиндорцы начали выходить из кабинета. Николас ждал, когда Гермиона сможет выйти из-за стола и пойти вместе на обед. Всего за пару занятий его ожидание превратилось в маленькую традицию, которую она не против была продолжить.              Наконец они смогли выйти из кабинета в коридор. Толпа седьмого курса задавала направление движения и вынуждала остальных просачиваться по обе стороны. Гермиона с Ником шли почти в самом конце.              — Как ваши тренировки? — поинтересовалась Грейнджер, на секунду посмотрев в зеленые глаза.              Селвин в тот же момент ожил, почувствовав прилив сил и энергии. Ему по-настоящему нравился квиддич и все, что было с ним связано. Об этом не знали разве что домовики на кухне.              — Отлично, хотел поставить сегодня еще одну, но парни попросили перерыв, — он подтянул очки к переносице, — сказали, что им нужно время дописать эссе на ЗОТИ.              — А ты уже написал?              Гермиона наблюдала как в самом начале толпы Эридан и Драко шли рядом. Их непринужденное существование бок о бок на занятиях вызывало недоумение. Они молча следовали рядом, также проходили и занятия. Кажется, им совершенно не нужны были слова. Это не только звучало, но и выглядело неправильно. Когда они втроем, эти двое были не в своей тарелке.              — Гермиона? — сказал чуть громче Ник.              Она посмотрела на него и поняла, что слишком глубоко погрузилась в мысли.              — Извини, пожалуйста, я задумалась, — Гермиона на секунду растерялась, она все больше и больше находила поводов для размышлений и теряла нить с реальностью. — Так ты написал?              — Говорю, что нет еще, напишу вечером перед сном, — задумчиво продолжил Селвин, — или может утром…              — Но ведь профессор Снейп…              — Отец знает, что я не охотно учусь, за что периодически получаю… — он посмотрел на потолок и оттянул уголок губ, — ЗОТИ мне дается хорошо, а вот зелья…              — Зелья хотя бы точны, чего не скажешь о прорицаниях. Профессор Трелони имеет специфическое видение, и я чувствую себя некомфортно, — Ник неохотно поддержал ее, ему скорее было все равно на подобные предметы. — Травология повеселее будет, но все еще не так интересно, как ЗОТИ или нумерология. Думаю, что мне даются более сложные дисциплины.              Они продолжали идти толпой, которая постепенно расслаивалась и смешивалась с другими студентами. Гермиона потеряла из вида белую макушку и на секунду почувствовала, что находится совершенно одна среди толпы. Это было так странно, будто потерять опору, которой никогда и не существовало.              Драко было слишком много, и только разница заставляла почувствовать, насколько это неправильно. Он был всюду: гостиная, Большой зал, занятия, выход на улицу, коридоры, Аврорат. И при всем при этом Малфой не был серой мышью, мимо которой можно пройти и не заметить. Он мозолил взгляд на каждом шагу.       — Вы очень сильные, — неожиданно начал Николас.              — Думаешь? — Гермиона слегка нахмурилась, приподняв бровь. В чем-то они определенно были сильны, но совершенно не в том, о чем думают остальные.              — Да, это бросается в глаза, — с твердой уверенностью произнес он.              — Звучит не очень хорошо.              — Лучше так, чем быть тенью самого себя, — чуть тише сказал Селвин.              Грейнджер пожала плечами. Было понятно, что на них смотрели, как на инородное существо, которое им насильно подсунули, но хоть кто-то не видел в нем монстра.       ***              Драко не было видно на горизонте гостиной, а сновать по спальням парней никакого желания не было. Гермиона еще раз посмотрела на картину перед собой и подумала, что, возможно, он уже внутри вместе с Эриданом. Это бы сильно упростило ей жизнь и сократило время поисков.              — Хвост дракона, — тихо произнесла Гермиона и, подуставший от общего шума, стражник открыл ей проход в башню.              Она быстро поднялась наверх, придерживая сумку с зельями, которые взяла из собственных запасов. Гермиона не привыкла быть должной и подготовила несколько крововосполняющих, чтобы отдать Эридану.              Теория подтвердилась, и она вздохнула с облегчением. В полумраке комнаты на диване сидел Эридан, а рядом с ним Малфой на соседнем кресле, которое ему приглянулось еще с прошлого раза.              — Да, все верно, — серьезно произнес Драко.              Эридан заметил движение сбоку и покосился на Гермиону. Малфой повернул голову следом за ним. Две пары глаз выжидающе наблюдали, как она поднимается по последним ступеням.              — Хорошо, что ты уже здесь, — Гермиона шагнула в гостиную.              Такие знакомые и пустые бирюзовые глаза смотрели на нее, когда рядом сидел волшебник, от которого разило силой и суровостью, его неприступность несла в себе куда больше энергии и эмоций. Воспоминания о поместье Мраксов теперь казалось таким далеким и необъяснимым. Как только они разошлись, Эридан стал прежним.              Пришлось обойти диван, чтобы замкнуть треугольник. Грейнджер села в кресло напротив и положила сумку себе на колени.              — Я принесла зелья, — она заглянула внутрь, и погрузила руку в безграничное пространство незримого расширения.              — Не утруждайся, — отрезал Драко.              Секундное недоумение, поднятая голова и взгляд в серые грозовые радужки. Что он только что сказал?              — Я уже все принес.              — Да, Драко любезно дал мне несколько зелий, которые могут пригодиться, — чуть мягче сказал Эридан. Он посмотрел сначала на нее, затем на него и сложил ладони вместе. — Тогда начнем?              Гермиона опустила сумку на пол рядом с креслом. В чем Эридан точно был хваток, так это в желании познать темную магию. Всем бы им столько энтузиазма на первом курсе, тогда и процесс проходил бы приятнее.              — Тогда начнем со сферы, — почти преподавательским тоном сказал Драко.       На секунду Гермиона опешила, не ожидав от него подобного. Она не видела в нем волшебника, у которого достаточно терпения и усидчивости, чтобы научить другого. Малфой выглядел одним сплошным импульсом магии. Каждый раз, когда он с дипломатическим спокойствием подходил к беседам, она думала, что того подменили.       — Снова сфера? — недовольно буркнул Эридан.       — Что значит снова?       Придется ей вставить свое слово.       — Я показала ему сферу в поместье тогда, после того как все разошлись.       Малфой смотрел в удивлении, не зная, как реагировать, а затем понимающе кивнул. Гермиона посмотрела на Эридана, привлекая его внимание к себе.       — Тебе все равно нужно повторить множество раз, прежде чем продолжить, — вкрадчиво произнесла она, заглядывая в бирюзовые радужки.       — А что делали вы, когда учились?       — Ты думаешь, что мы изобретем новый маховик? Нет, мы делали то же самое, но только с темным артефактом, — Эридан не знал, на кого смотреть, но все же остановился на Драко, который продолжил. — Нас отравляли день за днем. Я видел мало волшебников, которые были такими же охотными в желании, как ты. Они почувствовали этот граничащий с болью кайф от силы с первого прикосновения.       — Что было у вас?       Драко не готов был делиться своим первым опытом. Это было так жалко, что каждое воспоминание о первых занятиях по темной магии, вызывали в нем удушающее тошнотворное ощущение в глотке. Мерзость, которую он не готов принять в самом себе. Он посмотрел на Гермиону и повел плечом.       — Да нечего говорить, — Гермиона облокотилась о спинку кресла, которая должна была удержать ее от морального и психологического падения, от не самых приятных воспоминаний… — Море слез, воплей и просьб закончить. Мне было очень больно, будто по пальцам проходят электрические разряды, но не такие, как когда впервые берешь в руки древко, а темные, за которыми следует слабость, ведь организм не привык отдавать ресурс, взамен большей силы, о которой ты не догадываешься, сколько бы сладких речей тебе не говорили.       — Как это допускали в школе? — почти шепотом спросил Эридан.       — А как допускают травмы и жесткую подготовку на квиддиче? — Драко уперся локтями в колени. Он ждал реакции от Мракса, потому что тот был так не похож на них.       Наступило мгновение тишины. Эридан смотрел в свои ладони и молчал, пока Гермиона не находила, что ответить за, возможно, слишком жалкую слабость, но кто мог винить детей? Только они сами.       Затем произошло то, чего они не ожидали. Мракс свел руки перед собой и начал сосредоточенно на них смотреть. В центре появилась маленькая капля, которая растянулась в сферу, а затем начала медленно-медленно заполняться тьмой.       — Ты практиковался? — выпалила Гермиона, позабыв, что ему крайне тяжело будет ответить.       Эридан лишь сдержанно кивнул. Драко и Гермиона смотрели на него, а затем пересеклись взглядами. Как же, черт возьми, он был фанатичен в своих желаниях, что не сдержался и продолжил пробовать наполнить сферу самостоятельно. Теперь это была и их ответственность тоже.       — Тогда слушай, — начал Драко. — Не надо отвечать и прерывать заклинание, пока не заполнишь хотя бы на треть или половину. Мне плевать, что это тяжело или неприятно, если ты так хочешь присоединиться к нашему обществу, тебе придется это пережить.       И он понял посыл, потому что продолжил сидеть в напряжении. Брови сведены к переносице, губы вытянулись в линию. Эридан находился где-то за пределами комнаты в своих воспоминаниях и чувствах, взывая к темной сущности внутри себя.              — Ты должен знать, что именно внутренняя тьма позволит принять и ту, что витает в воздухе, но чем больше своей, тем сильнее ты становишься, ведь ей не нужно жертвовать, она всегда с тобой.              Драко надеялся, что Эридан его слышал. Хотелось проклясть себя самого, за то, что они втягивают его в эту авантюру, но в отличие от них он уже не был ребенком, у которого нет выбора. Мракс так жаждал познать темную магию, что пришел к ним сам.       Нужно было отвлечься, а не ждать, пока темный сгусток закипит в сфере Эридана. Малфой посмотрел на Гермиону, которая также отвлеченно осматривала каждый уголок комнаты. Школьная форма постепенно переставала бросаться в глаза, но все еще казалась инородной. Он постепенно привыкал к новым реалиям. Это было хорошо.       А еще интересно, что же было тогда, в тот вечер, когда он ушел вместе с отцом. Как так получилось, что Грейнджер осталась вместе с Эриданом вдали от чужих глаз. Она бы не показала ничего в присутствии леди Мракс.              Драко не ожидал, что не сможет увидеть самую первую попытку, как все произошло. Это настолько уникальный момент, в котором волшебник впервые обращается к самой темной части себя. И, наверное, он хотел бы увидеть, как все было у нее тогда… Салазар, потому что он был так жалок, находясь в небольшой группе однокурсников, которые легче приняли данность…              «Я буду жаловаться на вас отцу, как только получу пергамент в руки! Как вы смеете, разве вы не знаете кто я? Не прикасайтесь ко мне, иначе вам не поздоровится!»              По спине пробежала дрожь. Как же омерзительно. Хочется попросить, чтобы кто-то наложил на него Обливиэйт, а потом и на того, кто это сделает.              Периферическим зрением Драко заметил едва заметное шевеление слева от него. Он посмотрел на камин и яйцо, которое продолжало лежать на небольшой подушке. Если видения прошлого вызывали галлюцинации, то они были крайне реалистичными.              Сфера в руках Эридана задребезжала, привлекая к себе внимание. Драко с Гермионой тут же посмотрели на него. Мракс тоже слышал шорох и явно собирался узнать, что же произошло, но контролировать оба процесса невозможно. Магия начинала забирать власть себе.              — Не смей отвлекаться! — рявкнул Малфой, заставив встрепенутся не только Эридана, но и Гермиону. — Ничего не произошло.              — Я сл… — попытался что-то сказать Эридан.              — Продолжай.              Гермиона вздохнула и с насмешкой посмотрела на Драко, который успел вытянуться в ровную линию от напряжения. Стоило у него взять пару уроков, о том, как быть настолько непробиваемо серьезным и угрюмым.              Через пару минут Эридан поглотил сферу обратным заклятием и получил два неодобрительных взгляда. Малфой порывался высказать свое мнение, но Мракса не волновало ничего, кроме одного — он поднялся с дивана и пошел осматривать драконье яйцо.              — Я думаю, что нам не кажется, — задумчиво начал он, — я не первый раз замечаю подобное…              — Не надо оправданий тому, что ты только что сделал, — Драко поднялся из кресла, чтобы заглянуть за спину Эридана и увидеть, что яйцо такое же, каким и было раньше.              — Драко… — предупредительно произнесла Гермиона.              — Он прав, — Мракс обернулся и посмотрел на Малфоя, — я не должен был, но это не менее важно, даже если вы не можете этого понять.              Драко потер пальцами веки и переносицу. Он должен был держаться, нельзя распыляться. Все же перед ним наследник Мраксов. Люциус бы не одобрил, но и он уже не в том положении, чтобы слепо опираться на слова отца.              Судя по всему, Грейнджер лучше справляется, чем он. Совсем скоро очередное возвращение в Аврорат, еще один повод, чтобы узнать о ней больше.              — В следующий раз продолжим, сфера едва-едва заполнилась на одну треть. Мы не можем перейти на следующий этап, пока она не будет полная.              — Да, конечно, — разочарованно подтвердил Эридан, — я продолжу тренироваться.              ***              Время текло неумолимо быстро. Каждый день был наполнен обыденными событиями: утро в сборах вместе с Дафной и Пэнси, завтрак, занятия, обед, снова занятия или подготовка домашнего задания, вторник и четверг — посещение Аврората.              Айс был загружен работой и не смог появиться, поэтому им подсунули читать устав под присмотром одного из авроров в архиве. К нему добавилось еще несколько документов, от которых хотелось закатить глаза. Они не обмолвились и словом, разве что банальным обсуждением окружающей обстановки, но ничего дельного и запоминающегося.       Эридан продолжал практику, но все еще не мог заполнить сферу больше, чем наполовину. Иногда они отвлекались втроем на необъяснимый шорох со стороны яйца, но оно продолжало оставаться таким же, каким было раньше.       ***       В гостиной было совсем немного учащихся и тишина, которая приятно окутывала пространство, затянула Гермиону в свои объятия. Она заняла укромный уголок, чтобы почитать учебник по ЗОТИ. Раз профессор Снейп считал их присутствие необязательным, то она хотя бы посмотрит, что проходят остальные и стоит ли это внимания.       Из последних мыслей было то, что им освободили часы по ЗОТИ в пользу стажировки в Аврорате, но пока Айс не мог к ним присоединиться, а Кадмус все еще не вызывал к себе. Нахождение в четырех стенах архива угнетало больше всего прочего.       В камине приятно потрескивала древесина, а общая прохлада помещения практически растворилась в волнах тепла. Грейнджер хотела растянуть приятный момент подольше, но заметила, как к ней из другого конца гостиной приближается Астория.       За все время, сколько она терлась рядом с их курсом, у Грейнджер не было ни единой возможности завести с ней разговор. Дафна кружила как озабоченная своим ребенком мать. К тому же, Асторию интересовала совершенно не женская часть их компании. Кокетства ей было не занимать. Гермиона начинала тихо завидовать ее непринужденной беседе и легкости.       — Гермиона? — подходя ближе поинтересовалась Астория.       — Да, это я.       — Могу я присоединиться, ты не против?       Как же ей нравились эти риторические вопросы ради заполнения пустоты. Астория успела сесть в соседнее кресло и поправить полы мантии. Она была такой утонченной и красивой, притягивала к себе взгляд одним присутствием.       — Ты что-то хотела?       — Поближе познакомиться, — Гринграсс очаровательно улыбнулась и закинула одну ногу на другую, — мне немного неловко признать свою ошибку, я не должна была так смотреть на вас в тот день. Это вызвало некоторое напряжение между нами.       — Да, как и то, что ты избегала разговора.       — Прошу прощения, — она немного наклонилась вперед, — я была не готова встретить вас вот так. Все же Драко должен был быть моим мужем, если бы помолвку не отменили. И даже зная, что вы находитесь в замке, тот момент оказался крайне неудобным.       — Все в порядке, Астория, не нужно оправданий, — Гермиона захлопнула книгу, которую не суждено было прочитать сегодня, и оставила лежать на коленях.       — Всего лишь хочу объясниться, — она расправила плечи с и без того идеальной осанкой. — Вы такие… погруженные в себя и сосредоточенные. Я не знала, как к тебе подойти.       — Это многое объясняет, — задумчиво добавила Гермиона. — Я слышала о вашей помолвке, Дафна была обеспокоена ее разрывом.       Астория покачала головой и тяжело вздохнула. Ей понадобилось немного времени, чтобы взять себя в руки. Было заметно, что тема разговора для нее не самая приятная.       — Они с матерью задушат заботой любого… За эти дни я поняла, что принятое решение пойдет мне на пользу. Драко…       В гостиную ввалилась толпа парней после тренировки по квиддичу. Драко шел рядом с остальными, обсуждал опасный маневр на метле. Николас рассмеялся и похлопал того по плечу. Астория обернулась и тут же спряталась за спинкой кресла, сжав пальчиками подлокотники. Гермиона же не стесняясь продолжала наблюдать за ними.       — Что ты хотела сказать?       Астория подсела ближе к краю и снова оглянулась на толпу.       — Что рада тому, как все сложилось. Не представляю, как бы мы с ним были вместе. У него явно непробиваемый характер, а я не хочу быть приятным приложением, потому что мне не по силам с ним справиться, — задумчиво размышляла она, осекшись на последнем слове. — Еще раз прошу прощения, я не должна была втягивать тебя в это, но мне показалось, что так будет лучше, если ты будешь знать, что у нас с ним ничего нет.       — Ты о чем?       — Вы довольно часто находитесь рядом и органично смотритесь вместе, — Астория перешла на шепот.       Гермиона не выдержала и закатила глаза. Маячащая белая макушка на горизонте добавляла резкости испытываемому недовольству. Малфой был хорош собой, но они всего лишь учились в одной школе и недавно стали напарниками. Эту несносную задницу можно было разве что оглушить за выходки. Его задница была, конечно, хороша, но какого Салазара они лезли в их личную жизнь, которой не было?       — Боюсь, это не ваше дело, и между нами ничего нет.       — Ты права, — Гринграсс поднялась на ноги. — Прошу прощения за свою резкость, надеюсь, что мы уладили все вопросы.       После беседы осталось Странное послевкусие. Гермиона не знала, что сказать. Все же этот разговор лучше, чем ничего, но если бы его не было в том виде, в котором он прошел, она бы не расстроилась.       — До скорого, Астория.       Послышался знакомый тембр. Малфой смеялся в компании членов команды, к которым присоединились Блейз и Теодор. Гермиона потянулась раскрыть книгу, но зависла на полпути. Какого Салазара ее внимание забирает интерес, о котором она не просила. Или он является частью нормальной жизни, которая ей незнакома?              Она ловила свой взгляд на другой стороне аудитории, коридора, зала слишком поздно, когда успевала зацепиться за мысль, что смотрит на него. По воле судьбы Драко был единственным, кто мог на долю понять ее чувства, и каждый раз, когда Гермиона оглядывалась на него, она думала, насколько их мысли схожи…       ***              Прошло почти две недели, и наконец Гермиона могла отправиться домой. Кадмус соблаговолил дать Джону отгул на два дня, что было большим чудом, чем весь волшебный мир. Грейнджер зашла в камин и на секунду потеряла мир перед глазами в зеленом огне.       — Моя хорошая, — Гермиона услышала счастливый тон в ворчливом голосе.       Перед камином стоял Квентин, сложив маленькие ручки перед собой. Он был таким же, каким она запомнила его, покидая поместье год назад. Внутри, в самом сердце, словно началась долгожданная оттепель, и на лице проступила улыбка. Гермиона ступила на деревянный пол, стряхивая с себя пепел. Но это было не единственное, что она чувствовала — все нутро лихорадило от легкого волнения, накатывали старые воспоминания о доме.              — Квентин, ты ничуть не изменился, — все в таком же расположении духа — на грани недовольства. Она шире улыбнулась, сощурив веки.              — Госпожа, мне уже не положено меняться, а вот вы абсолютно прекрасны, — он сделал маленький шаг вперед.              — Не льсти мне, — с ухмылкой сказала Гермиона.              — Ничуть.              — Квентин?              И тут в глазах эльфа загорелось то самое негодование, которое невозможно забыть ни под зельями, ни под Обливиэйтом. Он вскинул руки и начал свою тираду:              — Что с вашими волосами, и где одежда, подобающая настоящей леди? Полнейшее неуважение, явиться в родной дом как на поле для битвы! Что говорить о…              — Квентин, стой, — чуть серьезнее сказала она, заставив его опустить руки и затихнуть. Внутри поселилось тепло. Были вещи и события, которые не хотелось менять, пожалуй, никогда в своей жизни. Эта вредная привычка была одной из них.              Гермиона прошла вперед. Она хотела увидеть отца, а еще свою спальню, да и интересно было узнать, что изменилось в поместье, но в первую очередь хотелось к себе. Уютное укромное место, которое было всем миром в детстве.       — Квентин рад, что вы здесь, — эльф подошел ближе. — Господин выставил Квентина из кухни! Подобного не случалось лет десять! — он грозно возмущался, разнося эхом слова по залу.              — Папа готовит? Разве сегодня какое-то знаменательное событие?              Гермиона не могла вспомнить, когда последний раз отец находил время на подобное. Квентин всегда занимался бытом и готовкой, следил за поместьем день и ночь. Джон же был ответственен за пропажи на работе. Но когда-то, когда она была еще маленькой и болела, он оставлял ради нее все, заставлял остановиться мир, чтобы побыть дома. В такие моменты он выгонял Квентина и брал все в свои руки.              — Квентин не может сказать, госпожа, даже не просите! Он запретил рассказывать!              Эльф стоял рядом с ней и бурчал, бурчал, бурчал. Он, не останавливаясь, повторял одни и те же слова о том, как неправильно, что господин торчит на кухне вместо него.              — Раз на кухню тебе нельзя, пойдем со мной, — позвала его Гермиона следом за собой в комнату.              Квентин, долго не думая, пошел следом. Они вышли в большой просторный коридор первого этажа, основную его часть занимал главный вход, пространство для приема гостей и уходящая наверх лестница, где на втором этаже располагались спальни.              По пути Гермиона осматривалась по сторонам, стараясь подметить каждый знакомый уголочек, как стоят вазы, где располагается мебель, что во всем этом изменилось, а что осталось прежним.       Подойдя к своей комнате, она на секунду задумалась, занеся руку над дверной ручкой. Момент оказался волнительнее, чем Гермиона ожидала. Ее так долго не было дома, а комната с каждым разом приобретала другой оттенок. Еще после первого курса Квентин нашел смелость и настоял на том, что та должна соответствовать ей, что это крайне важно для настоящей леди.       Наверное, оно того стоило, ведь Гермиона ни разу не разочаровалась во всем, что происходило в четырех стенах. Маленький домовик, помимо ворчания, умел удивлять. Грейнджер толкнула дверь вперед и сделала первый шаг. На удивление изменений практически не было. Лишь появившиеся картины скал в Дувре и холодные снежные территории, напоминающие Дурмстранг. Появился небольшой книжный шкаф.       — Теперь госпожа будет появляться здесь чаще, и книги не будут пылиться без дела, — пробубнил домовик.       — Что ж, надеюсь, что так оно и будет, — тихо прошептала Гермиона.       Она хотела бы бывать здесь чаще, чтобы чувствовать полное единение с домом, найти в нем нечто большее, чем место, в которое можно возвращаться, но, кажется, ее время давно ушло. Учеба, карьера, а ведь еще был разговор о помолвке, которая больше похожа на сгущающийся туман на горизонте.       — Если вы не будете посещать дом, Квентин вернет его назад в библиотеку! — разошелся старый наглый ворчун.       — Оставь их в покое, какая разница, где они будут стоять?       — У Квентина есть другие бытовые дела, помимо протирания пыли! На библиотеку наложено множество заклинаний сохранения и защиты в отличие от вашей комнаты!       Гермиона широко улыбнулась. Он был таким забавным и надоедливым одновременно.       — Такое упущение… не находишь?       — Квентин не согласен! За всю память Квентина Грейнджеры самые пропащие среди волшебников! Вы никогда не бываете дома!       — Квентин, остановись, ради Салазара, прошу, — начинала гудеть голова, он был еще тем вредным домовиком, хоть и очень заботливым.       Грейнджер продолжала стоять и смотреть. Застыв во времени и пространстве, она чувствовала себя немного чужой и не знала, что делать, куда смотреть и как быть. Получила желаемое — она дома, в своей комнате, но что дальше? Единственное, что ее привязывает к ней — немного личных вещей и само назначение спальни. Здесь нет ни запаха ее духов, ни записных книг, пергаментов, чего-то более укромного и личного. Если бы можно было почувствовать след магии — его бы тоже не было.       — Госпоже хорошо бы переодеться и привести себя в подобающий вид! Совсем скоро должен быть ужин! Квентин должен проверить, что все хорошо. Квентин будет ждать вас в обеденном зале!       — Хорошо, Квентин.       Домовик с хлопком исчез. В этот момент она почувствовала, как накатывает одиночество, которое нельзя сравнить ни с одним другим.       Больше десяти лет назад Гермиона совсем ребенком сидела одна в комнате и занималась своими делами. Отец был в Аврорате круглые сутки, и только периодически к ней заглядывал Квентин, которому требовалось выполнить множество дел одновременно, а еще помалкивать рядом с маленькой волшебницей по настоянию Джона.       Гермиона жила в родительской любви, но была крайне одиноким ребенком. Из всех воспоминаний, которые жизнь постепенно подтирает за спиной, это нельзя было отнять. Чтобы не происходило за пределами поместья — здесь она была одна всегда.       Нужно заглянуть в ванную комнату и посмотреть, что осталось из вещей в гардеробной. Грейнджер тяжело вздохнула и пошла в соседнюю комнатку.       ***       В столовой все было подготовлено: стол накрыт, свечи горели, а отец стоял в дальней части зала и смотрел в панораму окон. Квентина не было видно. Несмотря на большие размеры обеденного зала и простор природы за окнами, обстановка была камерной и добавляла уюта.       Гермиона успела переодеться в легкое платье, которое было настолько непривычным, что она смогла оторваться от зеркала лишь спустя десять минут. Она выглядела в нем, как любил говорить Квентин, настоящей леди, но единичный опыт ношения подобной одежды давал о себе знать.       Она прошла вперед, постукивая каблуком по темному дереву и предупреждая о своем присутствии. Джон обернулся на звук и посмотрел с теплой отцовской улыбкой в ответ.       — Гермиона, ты как раз вовремя, — он направился ей навстречу.       — Очень хочу знать, по какой причине Квентина выставили из кухни, — Гермиона растянулась в улыбке, — его не угомонить.       — Захотелось ненадолго погрузиться в сентиментальные воспоминания прошлого.       Они подошли к столу, и Джон поспешил обойти его, чтобы отодвинуть для дочери стул.       — Спасибо, — тихонько сказала Гермиона, — и все же, что произошло?       — Дело в том, что у моей дорогой дочери совсем скоро праздник, — Джон сел рядом с ней во главе стола, — и поскольку я не располагаю собственным временем, решил не терять шанс и устроить небольшой ужин в честь твоего дня рождения.       Гермиона не находила себе места, потому что он всегда знал, как ее порадовать, несмотря на обстоятельства. Она смотрела в его глаза, в которых был целый мир, посвященный ей одной. Его любовь была безмерной и искренней.       — Это очень мило с твоей стороны, но я была бы рада и простому поздравлению.       Джон потянулся за бокалом с шампанским.              — Праздновать заранее считается дурным тоном, но кто нам с тобой запретит немного нарушить правила? — он поднес бокал ей навстречу и под легкий звон стекла, они отпили шампанского. — Ты стала совсем взрослой, Гермиона, а я все еще не могу к этому привыкнуть.       — Боюсь, тебе придется постараться, потому что Дурмстранг не стал ждать моего взросления.       Она поставила бокал на стол и поправила подол платья, чтобы сесть поудобнее. Как тяжело было объяснить, через что ей пришлось пройти. Подобное можно понять только находясь рядом. Любые ободряющие слова казались лишними и далекими от пережитого.       — Ты права, и поэтому я подготовил для тебя соответствующий подарок, — Джон сжал пальцы в кулак и расслабил ладонь, но несмотря на все волнение, не отводил взгляд. — Я взял на себя вольность нарушить еще одно правило, — он сделал паузу.       — По традиции отец передает право наследия первому сыну или же мужу своей дочери. И, как я уже говорил, я не могу дать тебе время для выбора, как и, возможно, его самого, но в моих силах дать больше свободы, которая не позволит пострадать в нашем аристократичном до костей обществе.              Она думала, что не волновалась о личной жизни так сильно, но как только Джон заводил разговор, сердце норовило подпрыгнуть выше грудной клетки. Она столько раз смотрела в сторону слизеринцев, но боялась, по-настоящему боялась задуматься, кто из них мог стать тем самым. И этот страх подпитывал один очевидный факт — вариантов было совсем немного.              — Что ты хочешь сказать? — проглотив ком, не выдержала Гермиона.              — Гермиона, дочь моя, с сегодняшнего дня ты стала наследницей всего, что у нас есть, и, когда я не смогу быть рядом с тобой или буду неспособен вести дела…              Гермиона почувствовала, как веки становятся мокрыми от слез. Джон, как отец, совершал ошибки в своей жизни, на которые она могла ругаться, но всегда отдавал ей все без оглядки. И вот очередной раз он готов отказаться от всего в ее пользу.       — Ты будешь главой нашей семьи, независимо от своего положения. Поместье останется твоей безопасной крепостью, — Грейнджер держался стойко, стараясь не спотыкаться на таких простых, но одновременно сложных словах. — Я хочу, чтобы ты знала, что все, что я делаю, только ради твоего будущего.              — Я знаю, папа, — она смогла сдержать слезы. Гермиона сидела, уперевшись локтями в стол и закрывая ладонями лицо ниже переносицы.              Все они без исключения знали, что подобное не примет ни один чистокровный волшебник, особенно тот, у которого нет дочери. Они будто не знали другой жизни и видели лишь верные для них решения. Сегодня Джон наступил им всем на горло своим поступком.              — Я тебя очень люблю, дорогая, кроме тебя у меня никого нет.              В такие моменты она забывала, каким суровым служащим был отец. Гермиона потянулась к отцу и накрыла его руку своей.              — Спасибо, я очень ценю то, что ты для меня делаешь, — даже если не понимает, к каким чертям они катятся после этого.