Жизнь взамен долга

      Малфой отказался спускаться в подземелья, дышал ей в спину на протяжении всего пути в башню. Они молча шли, плавно перенося вес с пятки на носок. Так, чтобы их не услышала ни одна живая душа. Грейнджер держала под контролем всю видимую часть коридора, иногда оглядывалась, чтобы убедиться в присутствии Драко. Она прислушивалась к каждому шороху, и портреты ей в этом совершенно не помогали. Сопение, шорох ткани, храп, скрежет зубов…              И почему они перенимали абсолютно все возможные привычки своих первоисточников?              Гермиона провела сухим языком по нёбу, которое было больше похоже на решето. Кроме сухости и ощущения, что она находилась под водой, слыша лишь отголоски над поверхностью, к ней присоединилась тупая пульсирующая боль над глазными яблоками. Грейнджер сильнее сжала пальцы и на секунду сомкнула веки в попытке справиться с очередным валуном, перекатывающимся по ее мозгам.              Еще один поворот, и перед ними уже такая знакомая картина с рыцарем, который по каким-то причинам не собирался ложиться спать. Он внимательно рассматривал меч, подмечая любые, даже малозначительные, повреждения, и со всей нежностью проводил по ним кончиками пальцев. Подозрительно активный в затихшем замке среди спящих портретов.              Они на секунду замерли, внимательно наблюдая за его действиями, и, когда пришло понимание, что ничего другого тот делать не собирался. Гермиона с Драко подошли к нему, мужчина медленно поднял взгляд и с подозрением посмотрел на них, будто ждал все это время и был недоволен этим.              — Молодые люди, ваши покои находятся в другой части замка, вы время видели? — наставническим тоном заявил он и с тяжестью опустил меч острием вниз.              Гермиона почувствовала жалкий укол совести и легкое волнение.              — Ничтожность намерений, — с полным презрением и хрипотцой в голосе буркнул Малфой. Он все еще стоял за ее спиной, сохраняя до смешного короткую дистанцию. Новый пароль вызывал в нем волну раздражения каждый раз, как о том приходилось вспоминать. Мракс мог пораскинуть мозгами чуть дольше, а не идти на поводу у желания мелкой мести незваному гостю.              Картина начала медленно поворачиваться.              — Мистер Мракс предупредил меня, но я все еще недоволен вашей своевольностью! Это башня старост, а не общая гостиная факультета! — продолжал говорить рыцарь, встретившись с каменной стеной.              — Пойдем быстрее, — услышала шепот возле уха Гермиона и почувствовала, как едва теплая ладонь коснулась чуть выше поясницы, подталкивая вперед. Она проглотила рваный вдох и с опаской прошла вперед, будто это могло хоть немного утихомирить разошедшегося рыцаря.              Картина за ними сразу же закрылась, за тонким слоем дерева послышались грузные шаги и ворчание Филча, прибежавшего на шум. Он был крайне разочарован и говорил на каждом втором выдохе.              На долю секунды напряжение сковало по рукам и ногам, а затем вырвался вздох облечения. Они стояли друг напротив друга и смотрели на темную пустоту, за которой маячил завхоз, мерзко разглядывая каждый дюйм. Картина была единственным препятствием их взглядам, еще немного и Филч прожег бы в ней дыру, практически уткнувшись носом в холст.              В самом деле, два студента же вполне способны впечататься в полотно и остаться незаметными.              Гермиона сцепила пальцы перед собой, поглаживая слегка вспотевшую кожу. В полной темноте, в которой совершенно не ощущалось пространство, их словно заперли в тесной каморке. Глаза, все еще не привыкшие к мраку, не могли разобрать очертаний его лица, а пульсация в голове только усиливалась. Она дышала через раз, слушая окружение и собственное сердце.              Грейнджер потянулась за палочкой, приподнимая край юбки и собирая гармошкой ткань, чтобы подобраться к ремню, закрепленному чуть выше колена.              — Люмос, — опередил ее Малфой, едва слышно произнеся заклинание.              Яркий свет ослепил, заставив зажмурить веки и отгородиться свободной рукой. Резь в глазах перешла на новую пульсацию в голове. Гермиона беззвучно выплюнула словесное проклятье в его сторону. Она не видела, как Драко успел за две секунды сменить настороженность на удивление, а после вовсе сойтись на мысли, что ему нравится происходящее.              По внешнему краю сознания разошлось ощущение, что к защитному барьеру приложили ладонь, мягко надавливая внутрь. Оно было похоже, как если бы в воздушный шарик ткнули пальцем. Гермиона, приоткрыв веки, посмотрела выше яркой точки и заметила пристальный серый взгляд.              Допустим, она могла впустить его, оградив от мыслей и воспоминаний.              — Не здесь же, — он не мог не съязвить своей фирменной интонацией, сидя в ее голове.              Гермиона еще с секунду ответно смотрела, и, не прерывая контакт, приподняла на пару дюймов юбку. Ремешок с закрепленной вдоль бедра палочкой попал под холодный свет. Малфой ухмыльнулся.              — Лучше бы это было прелюдией. Не находишь, что уже как полминуты в ней нет необходимости?              Она невольно оттянула уголок губ.              — Если ты продолжишь подобным образом со мной заигрывать, в ней еще больше необходимости, чем я рассчитывала.              Малфой наступил вперед, и в его непоколебимой уверенности, которую несли широко расправленные плечи, можно было потеряться. Гермиона с трудом проглотила ком и вытянулась в полный рост. К сожалению, его никогда бы не хватило, чтобы ее взгляд оказался на уровне серых глаз. Рука с древком повисла вдоль тела, а она сама отступила на полшага назад.              Ему ничего не мешало оставить ее без путей к отступлению, но Драко нашел правильным держать минимально допустимую дистанцию, хоть она была далека от «просто знакомые».              — Нахожу подобное интересным только во время дуэлей, — Малфой стер с лица ухмылку и оставил лишь пустую оболочку, — если ты не собираешься ее предложить, я могу оскорбиться.              В окружающей их темноте и полной тишине атмосфера была почти интимной, а его присутствие в ее голове, хоть и без лишних мыслей, било нокаутом. Погрузиться в чужое сознание, все равно что увидеть волшебника голым, и, хоть она оградила себя от подобной участи, ощущения были именно такими.              На секунду Гермиона словила себя на мысли, что чувствует, как подрагивает рука. Не от страха. Волнение и то, как мысли добавляли важности моменту, постепенно забирали все ее чувства.              — О чем ты? — шепотом вслух произнесла Грейнджер.              Драко развернулся в сторону лестницы и сделал первый шаг. Она видела лишь острую грань его скулы и светлые волосы. Сердце задергалось сильнее прежнего. Больше всего Гермиона не хотела намеренно задеть за живое, особенно, в такой момент, на грани чувств и эмоций, чего-то очень важного, но при этом простого. Между ними личного было не больше, чем солнца в осенние дни, но его появление определенно того стоило.              — Твой страх, всего несколько секунд, но я видел его.              Гермиона опешила.              — Страх и осторожность краеугольные, тебе ли не знать, — она, приложив усилия, поднялась на один уровень с ним, опережая на одну ступеньку, чтобы заглянуть в глаза. Это было похоже на вызов себе самой — доказать, что она не боится его.              — Все верно, — Драко поднял взгляд. — Хочешь сказать, что у тебя не дернулась рука? Могу заверить, что ты поймешь, если я по-настоящему захочу, чтобы твое сердце скукожилось в ужасе.              Он сделал шаг и вынудил ее подняться выше. Драко медленно наступал, пока Гермиона продолжала машинально переставлять ноги, чтобы не столкнуться. Пульс бился в горле, мысли сталкивались одна с другой.              Да он как последний влюбленный кретин, хоть таковым и не был, успел обдумать все исходы их общения, каждый маловероятный путь развития отношений между семьями, потому что не мог иначе, потому что отцовское воспитание в совокупности с наставлениями Айса не давали жить спокойно. А еще, потому что он знал, что его симпатия к ней не только как к сопернику, но и просто волшебнице, прихоть изголодавшихся чувств и большой шаг вперед.              Вечный щенячий взгляд вызывал в нем отвращение, вместо взаимной симпатии, вожделения были лишь неуверенные осторожные действия, которые кричали о страхе. Отторжение к этому пробралось так глубоко, что его можно было вырвать только с костями. Конечно, был и более удачный случай в жизни Драко. На четвертом курсе ему нравилась Кассандра. Она была красива, умна, находчива и отлично держала планку в учебе. Проблема скрывалась в другом, хоть Лиас не боялась его, как остальные, она ничего не чувствовала. Он не интересовал ее совершенно. К сожалению, Драко наткнулся на правду позже, чем успел стать использованным.              Сейчас Гермиона казалась более удачным вариантом из возможных. Драко хотел в это верить, но понимал, что отец так легко не согласится. Грейнджеры потеснили их в гонке за властью, и Люциус хотел вернуть все на свои места. Драко понимал, что даже без чувств в сухом остатке он хотел бы видеть кого-то, кто не будет трястись, как лист на ветру.              — Из всех гипотетических предположений, я не нашел ни одного, где бы нам пришлось столкнуться по разные стороны. Возможны разногласия или некоторые проблемные вопросы, но наши семьи поддерживают Кадмуса… — Малфой на секунду прикрыл веки и остановился, он с новыми мыслями взглянул в карие глаза, которые наконец были с ним на одном уровне, — если так реагируешь ты, то я, — он впервые споткнулся на словах и не скрыл этого, — не знаю… лучше остаться одному, потому что этот взгляд… смотреть невозможно.              Она зависла на очередной ступеньке.              — Одинокий лорд Малфой… — Гермиона хмыкнула. — Знаешь, — она не знала, какие подобрать слова, но давно хотела выразить мысли вслух, — я не против боя и хочу выиграть нашу дуэль, потому что осточертело быть на втором месте и в группе «отстающих», но, если продолжишь бросаться, шарахаться начнет даже твое отражение.              Его требовательный взгляд и подскочивший кадык. Грейнджер надеялась, что Драко нашел в словах правду, что как бы не хотелось, как бы он не был красив и обаятелен, резкость заставляла держаться подобно натянутой струне.              — Может тебе повезет, и она будет любить высадку цветов, разные сорты чая и платья с корсетом потуже.              — А кому не нравится вкусный чай и хорошая фигура? — Малфой закатил глаза, кажется, что-то понял. — Слово в слово, Гермиона… слово в слово… — он догнал ее на самом краю лестницы. — Тебя задевает то, от чего ты не можешь отказаться, кем бы не был твой партнер. Думаешь, мне нравится? Нет, это может сделать долбанный домовик, но общество выстроилось до нас, а затем жило без нас.              Она застыла. Гермиона до одури боялась стать пустой марионеточной куклой, которая будет жить ради «принеси-подай», где нет ни чувств, ни эмоций. Она боялась добровольного принятия Империуса, в котором даже не нужно становиться жертвой непростительного, а всего лишь чьей-то женой.              — Не знаю, что думать, — обреченно бросила Гермиона, склонив голову вперед, — верить и доверять нельзя, выбирать нельзя. Может через пару месяцев я пожалею, что позволила себе некоторую откровенность.              Она развернулась до последнего не отводя взгляд, и пошла дальше, стиснув пальцы в кулачок. На сегодня впечатлений было достаточно.              — Взаимно, — совсем тихо послышалось за спиной.       ***       Утро выдалось сложным, по-настоящему сложным, потому что спала она всего несколько часов. Затем попытки отодрать себя от кровати и привести в порядок, пока из организма будто высосали всю жидкость. Во рту стягивало слизистую от сухости, голова продолжала гудеть. Гермиона чувствовала, как разваливается на части.              Она прошла в ванную комнату и поблагодарила себя, что они на вторую ночь принесли часть личных вещей в башню, словно знали, что их новоселье не краткосрочное. Один минус — приходилось довольствоваться малым и поделить ванную комнату между собой по времени.              Дорога до Большого зала шла через нескончаемый шум и толпы студентов. С пульсирующей головой это давалось особенно тяжело, но Гермиона смогла стерпеть раздражение и, стиснув зубы, подошла к столу их факультета.              Она недолго выбирала, к кому сесть. Между Дафной и Малфоем, выбирать было не нужно. Они так часто и много находились рядом, совместные посиделки превратились в обыденность. Гермиона рухнула на скамейку рядом с Драко и подперла голову рукой. Мимолетный взгляд на присутствующих и едва заметная приветливая улыбка. Она подтянула к себе кружку с горячим кофе.              Веки тянулись вниз, норовя сладко сомкнуться и погрузить мозг в сонную негу. По телу проходила слабость, перекатываясь от спины к ногам и рукам и вызывая ломоту.       Она чувствовала себя отвратительно, и в то же время прекрасно.       Отвратительно, потому что маленькое чудовище не дало ей поспать. Да, именно чудовище, язык не поворачивался назвать его по имени. Дракон, полный энергии и сил, всю ночь ходил по своей части комнаты, скребя когтями и иногда пробуя на вкус мебель. Когда он замечал, что она не спит, а это было не позже, чем через секунду, начинал шелестеть крыльями и издавать гортанные звуки. Поэтому Гермиона не нашла ничего лучше, чем сесть на край кровати и наблюдать за ним.       Драко мельком взглянул на Гермиону и перевел взгляд выше. К столу подошла Астория. Она с тяжелым вздохом села рядом. Кажется, не выспались не только они, потому что младшая Гринграсс никогда еще не подходила к выбору места так легкомысленно. Астория повела взглядом в одну сторону, затем в другую, но не нашла искомого.              — Алан появлялся? — невзначай спросил Малфой. Тот был единственным, кто еще не зашел в Большой зал.              — Я только что проснулась, — Астория безразлично пожала плечами, — нашел, что спросить…              Малфой хмыкнул. Вчера они ушли с Пэнси и Николасом, так и не дождавшись остальных. Впрочем, это были не его заботы. Он хотел вытянуть Грейнджер за пределы школы, Аврората и сделал это. Сделал много больше, чем собирался.              Внимание постепенно перешло к практически пустой тарелке с остатками каши. Удивительно, что ему удалось поесть через силу, потому что о желании говорить не приходилось. В голове клубилось одно и то же — он должен поговорить с отцом пока не стало поздно. Впервые за последние три года Драко хотел знать, что тот собирался сделать с его личной жизнью.              Он не знал, куда себя пристроить — Драко был разбит не только физически, но и эмоционально. Обещал себе, что не станет распыляться, вторгаться в личное пространство других людей и испытывать хоть какие-то чувства.              Чертов Дурмстранг с вечными лишениями, которые теперь пытались взять свое и начали приносить неудобства.              Проще было забить на собственную жизнь, а он решил, что сможет попытать удачу.              Каштановые кудри не давали покоя. Стоило ему только заметить их, как мысли отбрасывало во вчерашние воспоминания. Ее губы, прикрытые веки и хруст пластиковой дряни под ногами, но приятнее всего была пьяная от алкоголя и эмоций голова, легкое волнение и азарт. Они отличались от привычного адреналина во время опасности — прослеживались малоизвестные для него ощущения.              Драко хотел остаться там, в чертовом мире отребья.              — Совсем скоро первые матчи, планируем успеть до начала зимы, — Николас сказал громче, чем собирался, и привлек внимание спящих. Он вытянул голову, окидывая взглядом ближайшее окружение за столом, будто ничего не произошло и все они лишь зря тратят время, а затем наклонился ближе к Драко и тише добавил, — к слову, сегодня будет тренировка.              — Ничего нового, — ответил Малфой и продолжал смотреть на него так, будто ждет продолжения разговора.              — Если бы я не видел твоей игры на поле, то никогда бы не поверил, что тебе хоть немного интересно, — обычно в такие моменты он мог пихнуть локтем товарища по команде, но с Малфоем, казалось, такое не проходило без последствий, поэтому Ник лишь широко улыбнулся.              — Не боишься загонять их раньше, чем начнутся матчи? Оставь хоть немного азарта на игру.              — Нисколько, все на благо нашей победы, — пожал плечами Селвин.              Гермиона едва замечала лохматую макушку Ника, который сидел следом за Малфоем, и больше пялилась на белые волосы. Раз они планировали тренировку сегодня, можно было бы попытаться вытянуть Эридана из башни и посидеть на трибунах. Нужно было разбавить духоту замка.              — Вчера была потрясная вечеринка, а вы все о своем квиддиче, Салазар свидетель, ваше исключение было бы полностью оправданным, — недовольно буркнул Блейз. Он потер веки подушечками пальцев, а затем переплел пальцы между собой, подперев голову.              — Да, до того, как вы свалили, — Теодор был все еще раздражен тем, что Забини променял общество волшебников на тупых маглов. Он так и не смог дождаться его, отправившись в сонную негу. — И что? Интересно тереться с подвидом соплохвостов? Да простят они меня за оскорбление.              Блейз вяло приподнял веки в удивлении и опустил руки на стол. Он отодвинул от себя тарелку, на которую совершенно не мог смотреть. Еда вызывала в нем лишь отвращение. По мозгам волнами перекатывалась боль, мир продолжал плыть отдельно от него.              — У них неплохое пойло и терпимая музыка, а еще нет ни одного старосты или профессора в радиусе на много миль. Находишь взаимосвязь, мой друг? Если бы Алан поднял свою задницу с кровати, может быть, мы бы послушали еще про дурь.              — Блейз, — предупредительно выпалила Дафна.              — Твоя сестра под империусом ничего в рот не возьмет без вашего ведома, дорогая, — Тео сцепил пальцы и немного наклонился вперед.              Блейза не смутила ни наглая ухмылка Теодора, ни раздраженный взгляд Дафны, которая находила дружбу с Ноттом дурно влияющей на ее будущего мужа.              — Пожалуй, мы оставим выбор за Асторией… — Забини повел взглядом от друга к девушке, — но ты очень много потерял, ведь использовать кого-то не значит, что его нужно принимать или признавать.              — Мне мерзко даже представить, что вы подумали о том, чтобы туда пойти, — Нотт искривил губы. Он не принимал маглов ни в каком виде, разве что неживом. — Они недостойны нашего присутствия в их мире.              — Расслабься, Тео, твои мысли иррациональны, уничтожить или изолировать все равно что потерять огромные возможности, их во много раз больше, чем нас. Бесспорно, маги стоят выше и их подчинение вопрос времени. Оно должно произойти до того, как маглы поймут, что есть шанс на другой исход, — Драко окончательно потерял интерес к еде, положил руки перед собой и был вовлечен в беседу.              — Они разрушительны, эгоистичны и падки на все, что упрощает жизнь. Как будто мы сами не знаем, что это такое, а если оно в руках таких ничтожеств, у которых страх к неизвестному, к магии, к магическим тварям. Статут был придуман не от хорошей жизни в магловском мире, — Теодор продолжал держать лицо, но по тон в его голосе говорил за него.              — Вы не сможете только править или разрушать, всегда будут и те, кто готов сдаться добровольно, как и те, кто готов умереть, — не выдержала и вклинилась Гермиона. Она находила интересным споры на счет маглов, но они всегда заводили к отсутствию согласия. Каждая сторона занимала свою позицию и была в чем-то права, оттого и результатов не следовало. Грейнджер думала лишь о том, что должен был быть некоторый компромисс и согласованность.              — Только уничтожение исключает подобные проблемы, а попыток противостояния не избежать, — пожал плечами Теодор.              — Остановитесь, ради Салазара, — добавила Дафна, — осталось десять минут до Заклинаний, а вам до кресла Министра еще лет пятнадцать планы строить.              — Поэтому я стану им раньше, — самодовольно добавил Нотт.              Гермиона услышала, как Малфой ухмыльнулся на выдохе, будто Теодор сказал несусветную чушь.       ***              С ночи все шло не своим чередом. Конечно, распорядок в Хогвартсе не могло сломать ни одно обстоятельство, но, зайдя в класс Заклинаний, выбор Гермионы определенно претерпел изменения. Она проследовала за Эриданом с Драко, чтобы сесть за длинную парту, тянущуюся через весь класс, рядом с ними.              Эридан первым прошел вперед и занял место в центральной части, он не обращал внимание ни на что вокруг, казалось, даже не слышал всю беседу по дороге сюда. Мракс строгим убийственным взглядом испепелял все, что попадалось ему на горизонте. Никто из слизеринцев не пытался вести с ним бесед с самого утра, а Гермиона с Драко наблюдали.              С Эриданом было сложно. Как студенты — они оставались равны, но признанная иерархия власти в обществе разделяла их широкой пропастью между собой. Если Гермиона могла попытаться перебраться на сторону Малфоя, то к Эридану невозможно было подступиться. И они оба имели достаточно дерзости, чтобы иногда подступить ближе необходимого, но пересекать черту крайне опасно.              Сегодня был именно тот день, когда их формальный дружественный союз мог не спасти от праведного гнева Эридана Мракса.              Но, к ее счастью, на Малфоя недосып никак не влиял, и серьезное выражение лица, вероятно, было у него с рождения. Он пропустил ее вперед и следом прошел боком до нужного места. Позади сели Пэнси с Дафной. А третий ряд достался Блейзу и Теодору. К ним подсел Пайк, огорчив большую половину ряда. Николас решил сесть через одно место от Малфоя.       Через пару минут получеловек низкого роста стоял на пороге и смотрел на студентов сквозь линзы очков. Профессор Флитвик убедился в том, что зашел в нужный кабинет и прошел к преподавательской трибуне. Он поднялся по лестнице и деловито положил руки перед собой, выглядывая из-за высокой стойки.              — Всем добрый день! Думаю, вы ждали наше занятие с большим энтузиазмом, поскольку оставленная мной подсказка в конце предыдущего, говорила о? — он внимательно окинул взглядом столы. — Мистер Нотт?              — Запечатывающих заклинаниях, сэр.              Профессор едва слышно цокнул и поправил очки, подтянув их к переносице.              — Не слышу в вашем голосе воодушевления, молодой человек. Мы будем говорить не просто о запечатывающих заклинаниях, а о крайне редком виде заклинания, которое я решил включить в вашу программу. Подобное заклинание, если его освоить должным образом, может сберечь самое ценное от любого волшебника.              Все пододвинули пергаменты ближе к себе и взяли в руки перья, готовясь записать необходимую информацию. Гермиона краем глаза заметила, как Драко не отличился от остальных и нашел некоторый интерес в словах профессора.              — Это круговая печать. Она относится к особым вида печати, которую невозможно открыть, если вы не знаете, какая была траектория у палочки в момент наложения заклинания. Данная магия требует высокой точности и полной концентрации. То, какой символ вы вычертите кончиком, станет ключом вашей печати, — профессор провел древком в воздухе, показывая пример исполнения заклинания, — лучше, если вы будете вести руку на выдохе, результат будет точнее, — он вычертил печать, а затем сделал незамысловатый узор внутри. — Нужно понимать, что заклинание ориентировано лишь на качество исполнения, для него не нужен большой запас магии, сторонние артефакты или предварительные приготовления. И еще одно важное замечание — оно не относится к охранным или защитным заклинаниям, сохраняя в себе лишь единственную функцию — печать.              Преподаватель наклонился, скрывшись за трибуной, и достал небольшой сундук, спешно вернув очки на место.              — Пока вы дописываете, я наложу заклинание, — он поднял палочку над сундуком и начал выводить круг. — Сиджилум сиркаларис!              Как только круг закрылся, профессор Флитвик продолжил выводить узор внутри него, который невозможно было бы повторить без должного разбора движений.              — Теперь этот сундук невозможно открыть ни одним заклинанием, как бы вы не были сильны или хитры. Еще раз напоминаю, что важна точность вашего исполнения, поэтому мало кто прибегает к наложению подобного заклинания, поскольку рискует навсегда расстаться с тем, что прячет.              — Профессор, как тогда быть? — неожиданно подал голос Забини, заинтересовавшись темой занятия.              — Обычно такие заклинания могут запечатывать семейные ценности и реликвии. Печать передается от одного волшебника к другому, а практика начинается с самого детства. Как правило печать имеет один неизменный вид и хранится в строжайшей тайне. Но, как я уже сказал, почти нет при нашей жизни волшебников, которые бы решились на такую магию.              За профессором записывали все. Занятие оказалось на редкость интересным и необычным. Подобное заклинание не было заложено в учебную программу Дурмстранга, вероятно, за его малую эффективность, несмотря на высокий порог защиты. Гермиона отмечала на пергаменте все нюансы в работе с ним. Она заметила краем глаза, что Эридан и Драко были погружены в процесс не меньше ее самой.              — Единственное, что можно сделать с такими закрытыми вещами, если они небольшого размера — уничтожить. Поэтому, помимо печати, я бы на вашем месте озаботился вопросом защиты. Я подготовил небольшие деревянные емкости, которые не жалко утилизировать в случае провала.              На столах перед ними появились миниатюрные деревянные сундуки размером с ладонь. Гермиона коснулась кончиками пальцев крышки и толкнула назад, заглядывая внутрь. Профессор снова подал голос, и она тут же захлопнула сундук, поднимая голову выше. Потянулась к палочке, которая должна была лежать рядом, прямо под правой рукой. Грейнджер пошарила пальцами по столешнице и зацепилась за рукоять.              — Вы обязательно должны провести окружность в воздухе, — он показательно провел палочкой, — но прежде продумайте простую траекторию движения, например крестом или еще одним кругом. Не нужно делать что-то сложное, что вы не сможете повторить, потому что даже самые простые печати даются с большим трудом.              Каждый задумался над своим узором. Драко крепко сжимал пальцами древко и хотел подойти к заклинанию основательно — взять символ, который будет несложный в воспроизведении, но при этом непредсказуемый для других. Не было никакого смысла пробовать до безобразия простые варианты, которые не пригодились ему в будущем.              Он на пару мгновений повернул голову в сторону Гермионы и Эридана, которые не торопились бросаться с первой секунды в практику. Они со всем присущим им вниманием зомбировали сундуки и не видели ничего вокруг себя.              — Если вы готовы — приступайте, — воодушевленно скомандовал профессор.              Все начали выводить окружность, а затем и узор внутри нее. По классу разнеслось уверенное произношение заклинания, кто-то таинство шептал над столом, кто-то, выговаривая каждую букву с выражением. Результат был один — печати закрыли доступ к сундукам.              — Превосходно, мои дорогие, — профессор внимательно осмотрел всех студентов и заметил, что у Кребба случилась заминка — сундук так и остался открытым, — юноша, вы можете попробовать еще раз. Остальные могут применить все отпирающие заклинания, которые только знают.              С двух сторон от Гермионы послышался смешок. Она поняла, что не единственная, кто не сможет произнести часть заклинаний, поскольку те были запрещены. Грейнджер заметила, как Эридан поднял палочку над сундуком. Ей нравилось, что он был охотным к новому и не боялся пробовать.              — Алохомора.              — Систем апперио!              Разные заклинания сыпались, но не приносили результата. Профессор с довольным выражением лица хлопнул в ладоши и привлек внимание студентов.              — Как вы видите, его нельзя отпереть никакими другими заклинаниями, поэтому теперь вы должны повторить свою печать в обратном порядке. — Флитвик вознес палочку над сундуком и начал в обратном порядке выводить печать — Фрактум сиджилиум!              Послышался характерный звук, похожий на открытие дверного замка или раскол печати конверта, что-то среднее между хрустом и щелчком. Профессор открыл сундук и посмотрел на студентов.              — Теперь попробуйте снять ваши печати.              К голове прилила кровь, волнение медленно окутывало ее подобно теплой мантии. Задержав дыхание, Гермиона потянула рукой в сторону, выводя круг, а затем вырисовывая в нем две вертикальные линии.              — Фрактум сиджилиум!              Характерный звук не последовал. За спиной раздались такие же уверенные слова, но ни одного сопутствующего открытия сундука. Грейнджер приподняла бровь в удивлении и попробовала повторить. Она крепко обхватила пальцами рукоять древка и сконцентрировалась на силуэте. Вдох. На выдохе начала выводить печать.              — Фрактум сиджилиум!       Ничего не произошло. Грейнджер перевела недоумевающий взгляд на профессора, затем на сундук. Ее движения были очень простые и легко запоминающиеся. Он должен был открыться. В чем заключалась ошибка? Дыхание? Произношение? Движения? Она сверлила взглядом замок и воспроизвела мысленно печать еще раз.              — Фрактум Сиджилиум. — едва слышно произнес Эридан рядом и сундук поддался. Его щелчок был настолько громким среди тишины, полной разочарования, что все встрепенулись и отдали внимание одному единственному студенту — старосте.              — Мистер Мракс! У вас твердая рука! Настолько искусно выполнить заклинание, — Флитвик почти выпрыгнул из-за трибуны, наблюдая как Мракс поднял крышку сундука, с пустым взглядом проверяя отсутствующее содержимое.              Пока все восторгались происходящим, Гермиона посмотрела на Эридана, который успел положить палочку на стол и схватился за перо, склонившись над пергаментом. Ее неуемное желание было сильнее ожиданий.              — Как ты это сделал? — тихо произнесла Гермиона, потянувшись в его сторону.              — Думаю, что я просто хорош в заклинаниях, — уверенно произнес Эридан и на мгновение посмотрел на профессора.              На его лице была едва заметная улыбка и абсолютно пустые глаза. Он не был рад получившемуся заклинанию. Сделал как факт, словно каждый день репетировал его.              — Ты знал его? — не унималась Гермиона.              — Нет, — наклонившись ближе к ней, шепотом произнес Эридан. — Я слышу о нем впервые, как и вы.              Она не знала, хотела ли верить ему, но понимала, что у него не было мотива врать. Внимание само собой перешло на Драко, который сидел и мысленно продолжал пытаться вскрыть сундук, сведя брови к переносице. Он не мог не получить результат, но сколько бы раз ни произносил заклинание ничего не выходило. Вокруг него сгущалось напряжение вместе с искрящимся облаком магии.              — Профессор! У меня появился вопрос! — послышался за спиной девичий голос.              — Да, мисс Паркинсон?              — Можно ли печатью запереть комнату, склеп или хранилище?              Драко резко поднял голову, словно очнувшись ото сна и посмотрел на преподавателя. Гермиона выдохнула с облегчением и поняла, что не дышала все это время, боясь, что он сорвется и взорвет несчастный кусок дерева. С разочарованием посмотрела на свой сундук и вернула внимание профессору.              Флитвик прочистил горло и сложил руки перед собой. Вопрос был поистине интересным и заставил его упереть ладони в край тумбы, собравшись не только с мыслями, но и физически.              — Как вы могли заметить, оно непростое и, даже не средней сложности, но такое действительно возможно. Волшебник должен быть невероятно точен в своих действиях. Также нужно понимать, что печать накладывается на замок. Комната не должна иметь окон или других дверей, — профессор слегка нахмурился, — все же постарайтесь не прибегать к нему без предварительной многолетней практики.              — Если волшебник сидит в темнице, на которую наложена печать, может ли он выбраться, сломав стену? — подключился Теодор.              — Как я уже сказал, печать лишь усиливает замок, но не обволакивает пространство, вам придется позаботиться об защитных чарах, — профессор хлопнул ладонью по столу. — Так, у вас есть еще пару минут, чтобы попробовать открыть замок. Сундуки сможете забрать с собой, если захотите попрактиковаться.       ***              Когда совы прилетали позже обычного, они приносили громогласные заявления. В главном заголовке «Ежедневного пророка» могли быть как плохие, так и хорошие новости: подготовка к выборам Министра магии, финал кубка по квиддичу, происшествия в городе — каждая была важной и обсуждаемой в течение всего дня.       Чтение газет постепенно превращалось в ритуал: как только в арках окон показывались совы, весь зал гудел, заглушая шелест крыльев и крики птиц. Кто-то тянул руки вверх, другие же ждали спокойно и наблюдали. Когда газеты оказывались в руках получателей, зал на одно мгновение накрывала гробовая тишина, чтобы вновь взорваться множеством голосов и вздохов ужаса.       Гермиона ждала Хьюго, любившего покрасоваться в полете, и косо поглядывала на реакции соседей за столом. Новости в строках были, вероятно, очень плохие, потому что скорость их распространения сравнима с искрой заклинания, выскочившего с кончика палочки.              Волнение охватывало души однокурсников. Дафна округлила глаза и безмолвно ахнула, слегка приоткрыв рот. Она тут же потянулась к Пэнси под бок, шепча на ухо те же строки, что были перед глазами Паркинсон. Николас зажевал щеку, подперев голову рукой, пока второй придерживал край газеты. Он был озадачен и, вероятно, немного встревожен, потому что не переставал пялиться в одну точку.              Грейнджер машинально потянулась рукой за крекером и отдала Хьюго взамен на свой экземпляр газеты вместе с письмом отца. Она не глядя, словно одержимая, отложила конверт в сторону и развернула "Ежедневный пророк".              Под боком, в подтверждение пугающих новостей, Грейнджер услышала Драко:              — Все-таки исчез…              Гермиона сморгнула пелену в глазах, превращающую все в бесформенные цветные пятна, и крепче сжала пальцами газету. Текст все еще расплывался то ли от волнения, то ли от недосыпа.

НОВАЯ ПРОПАЖА ВОЛШЕБНИКА ИЛИ ОЧЕРЕДНОЕ БЕЗДЕЙСТВИЕ АВРОРАТА. ГОТОВО ЛИ МАГИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО ЗАКРЫТЬ ГЛАЗА НА РАЗВОРАЧИВАЮЩУЮСЯ ТРАГЕДИЮ?

      Прошло чуть больше месяца, как мы обсуждали исчезновение молодой волшебницы, ища поводы для оптимизма, но остается лишь утопать в надежде на лучший исход. Сейчас вы поймете почему.              Сегодня утром нам стало известно о исчезновении Алана Форса, студента шестого курса школы Хогвартс. Вы можете себе представить? Одно из самых безопасных мест, которому вы доверили своих детей…              От ног по спине полз холод. Гермиона сглотнула слюну и перечитала строчку еще раз. Не могла поверить — опасность была ближе, чем можно себе представить. Она потерла уголочек большим пальцем, чувствуя, как ладони вспотели.              И никто бы не задался вопросом так скоро, если бы не обнаруженная волшебная палочка, принадлежавшая юноше, недалеко от одного из порталов в наш мир. Министерства уже направило сформированную группу для выяснения обстоятельств в Хогвартс, пока Аврорат изучает место происшествия.              Все мы знаем о том, что подобные проверки не дали желаемого больше месяца назад. Поэтому можно сказать только одно — нас охватывает полная неизвестность и страх, а отсутствие дополнительных улик приводит к неутешительным выводам.              Волшебники будут пропадать дальше, если Аврорат вместе с Министром не предпримут решительных действий. Если ранее мы полагали, что похищения могут быть связаны с новоиспеченными сотрудниками Министерства, то сейчас жертвой может стать, пожалуй, любой из нас. Может, в следующий раз это будете вы? Через месяц? День? Час?              Я, Рита Скитер, прошу каждого волшебника задуматься о собственной безопасности и не выходить в магловский мир до выяснения обстоятельств. Готовы ли вы доверить свою жизнь бездействующим служителям закона? Или может быть хотите потребовать разбирательств? Не молчите, дорогие читатели, не дайте оставить всех нас в неизвестности. В нашем мире что-то происходит и, если текущее правительство не желает разбираться в ситуации, мы должны на это повлиять.              Хочу напомнить вам, что совсем скоро буду проходить выборы Министра магии, но мы же не хотим, чтобы до следующего лета волшебники пропадали дальше? Пишите жалобы, говорите об этом на улицах, рассказывайте об увиденном, мы должны помочь нашим пропавшим!              Мы всегда ждем от вас писем с самыми свежими новостями. Совместными усилиями мы сможем добиться справедливости или, возможно, узнать правдуу.       Гермиона сложила газету пополам, оборвав чтение на половине колонки, положила ту на стол и тяжело вздохнула. Она заметила на периферии, как на нее смотрят серые глаза, и, как только осознание настигло ее, Драко увел взгляд в сторону. Грейнджер подсела на край скамьи, чуть ближе к Малфою.       — Не могу поверить, мы были рядом…       Драко вернул внимание ей. От него веяло тем же холодом, что окутал Гермиону. Полное отсутствие эмоций и тяжелый проницательный взгляд отрезвляли ее мысли. Он был якорем реальности, хоть иногда хотелось, чтобы тот сорвался, но сейчас Гермиона глубоко внутри мысленно благодарила его.       — Он был неосмотрителен, как и все остальные, — безразлично сказал Малфой.       Слова, которые были больше похожи на пощечину, разбили все остатки сожаления в голове. Грейнджер моргнула, внимательнее всматриваясь в серые глаза.       — Тебя совершенно не волнует, что пропал один из студентов? Мы могли его спасти, мы были там, — Гермиона говорила шепотом, наклонившись ближе. Между ними оставалось с десяток дюймов.       — Нет, не могли, иначе он сидел бы здесь, — жестко отрезал он, склонив голову в ответ. — Много ли ты можешь сделать сейчас?       Гермиона смотрела на серые глаза в паре дюймов от нее и боялась увести взгляд, показать свой страх перед неизвестной угрозой. Он был убедительнее любых слов с пропастью черных зрачков и несгибаемая уверенностью в них.       — Я знаю, что не могу.       Ее сострадание билось в истерике, потому что правда была неприятной, мерзкой и неизменной. Гермиона сжала пальцы в кулак, пряча его за второй рукой.       — Это расстраивает, что наше общество не может постоять за себя перед отребьем. У них нет магии, нет никаких знаний, ни-че-го, а результат какой? Три похищения за несколько месяцев.       — Я знаю, — едва слышно повторила Гермиона, — но мы не можем терять волшебников, оправдывая их слабостью.       — Хочешь сказать, что ты не была бы виновата, если погибла от того, что не смогла себя защитить?       — Драко, ты говоришь это с позиции своего опыта, большая часть волшебников в нашем мире не умеет вести дуэль, они много лет занимаются офисной или любой другой бытовой работой, — ее голос начал сочиться раздражением и срывался на повышенный тон, но все еще оставался предназначенным лишь для его ушей, — спешу напомнить, что ты сам не так давно говорил о моем красочном будущем, полном отсутствия жизни и магии в чаях и светских приемах.              — Что же тогда сделать, приставить к каждому по охране, не выходить из дома, может быть изолироваться раз и навсегда? Тебе не к лицу категоричные решения, — Драко вытянул руки перед собой, сложив пальцы в замок. — Если ты не умеешь плавать и тонешь в Черном озере — это твоя вина. Ты не научилась плавать, не взяла никого с собой для помощи, не применила никакое заклинание и, в конце концов, просто не отказалась от этой затеи.       — Риски нужно сокращать, я знаю, но похищение или убийство не твой выбор, ты не можешь быть готов к этому, никогда не будешь. Если в тебя перманентно не бросают заклинания, реакция снижается. Поработай лет десять в архиве, и ты не станешь победителем в дуэли, — она отчаянно хотела верить, что подобные случаи должны были быть большой редкостью. Лучше, чтобы их не было вовсе.       — Все же за собственную безопасность отвечаем мы сами, как бы обидно от этого не было — дополнил Драко.       Она подцепила пальцами лист газеты и приподняла. В уголке под другими разворотами пританцовывала одна из моделей на колдографии. Кажется, это был разворот с новостями о последней неделе моды в Франции. Как они могли вместе с этим рассказывать обыденные новости, смешивать ужас с развлечением, противореча всем заявлениям о понимании. Гермиона прохрипела что-то невнятное и отпустила край.              Хотелось изолироваться от происходящего. Ровно как вчера они танцевали в совершенно незнакомом обществе без оглядки на собственную жизнь.              Тупая боль в центре груди отдавала разочарованием, безысходностью. В горле застыл громкий душераздирающий крик о помощи. Она хотела разодрать бумагу в клочья, а вместе с ней и все проблемы.              По другую сторону стола прозвучал то ли вдох, то ли всхлип. Гермиона подняла голову и увидела Асторию, которая зажала рот рукой и продолжала метаться взглядом по строкам газеты. Она будто искала надежду, хоть одно слово, которое могло стать спасительным для ее надежд.              Дафна потянулась к ней, но наткнулась на выставленную ладонь и сухое «нет».               — Ты не виновата, — подбадривающим тоном едва слышно произнесла Дафна. Ее рука так и осталась висеть в воздухе, будто у нее был еще один шанс, чтобы помочь. — Он же сказал, что догонит остальных. Если бы ты пошла с ним… один Салазар знает, чтобы тогда было.              — Я могла убедить его подождать нас, — твердо сказала Астория и подняла взгляд на сестру, — простая просьба, и он был бы здесь.              За спиной Астории неожиданно появился Теодор. Все были настолько потеряны, что не заметили, как он встал со своего места и спокойно подошел ближе, затем положил ладонь на плечо младшей Гринграсс.       — Будь хорошей девочкой и сиди в замке, потому что, если тебя похитят, Дафна нас всех изведет, — Нотт поглаживающими движениями надавил на плечо, привлекая ее внимание к себе, — зачем тебе друзья, что не могут за себя постоять?              — Сказал тот, кто не любит боевую магию, — с насмешкой вклинился Малфой.              — И тем не менее, я бы выбрался живым, потому что они лишь кусок дерьма, что портит наш мир, — его ладонь соскользнула с плеча. Теодор сделал шаг в сторону. Он намеревался уйти, но неожиданные слова Малфоя вынудили остановиться. — Я все еще отказываюсь верить, что вы туда сунулись, но его провал еще унизительнее.              Астория, чувствуя, что над ней все еще стоит Теодор, проглотила возмущение и лишь смяла пальцами края газеты.              — Мы уже все поняли, что ты нам завидуешь, потому что пришлось тухнуть в обществе Миртл, а она вряд ли могла скрасить твое одиночество, — рядом материализовался Блейз и потянул Теодора в сторону выхода, — последнее время ты как с цепи сорвался.              — Заткнись, Блейз. Вы просто идиоты, раз решили, что это хорошая идея, — Теодор снова остановился, не желая быть ведомым, его голос сочился ядом, — и даже сейчас ты делаешь вид, будто она остается таковой, хотя по вашей вине Алан исчез. Может быть, он уже мертв, смекаешь?              Блейз тяжело вздохнул и провел ладонью от лба до затылка, прикрыв веки. Он хотел всего лишь понизить шум вокруг, но получил противоположный результат.              — И это я молчу о двух старостах, которые закрыли глаза на подобный беспредел. Эридан стоял там и не снял ни одного балла за то, что вы предложили это дерьмо.              — Тео, заканчивай, здесь нет виноватых, — Блейз, пересиливая вялость, подошел ближе.              — Где он снова? Где Мракс? Продолжает делать вид, что исполняет обязанности старосты? — Нотт окинул взглядом стол Слизерина и вскинул руки, — где он?              — Конечно, ведь мы все совершенно не в состоянии думать своей головой и нам нужна нянька в виде одного волшебника, который будет диктовать, что делать. Удобно кричать о подобном распорядке, ни разу не почувствовав его на себе? — Драко поднялся из-за стола, уперев пальцы в столешницу. — Ты бы и не пискнул в таком случае. Нравится перспектива?       — Не лезь, Драко, — угрожающе прошипел Нотт.       — И ты тоже заткнись, друг мой. Можем зайти к Эридану, сам у него спросишь, — Блейз не переставал пытаться, он суетился и хотел хоть немного нивелировать разгорающийся скандал.       — Он должен выполнять свои обязанности, как и Министр магии, — гавкнул Теодор.       — Мы уже все поняли, что ты против Фаджа, но говорить за спиной Мракса слишком низко, не находишь? — Малфой перешагнул скамью и прошел вперед, чтобы остановиться напротив Нотта.              — Поэтому я и спрашиваю, где он?              — Где кто? — послышался знакомый голос. Эридан стоял у начала стола с кучей пергаментов и папок в руках. — Что здесь происходит? — его голос был похож на родительский, когда тот застукал ребенка за чем-то, что он не должен делать.              — Мы как раз тебя искали, да? Тео? — Блейз приветливо поднял открытую ладонь и блаженно улыбнулся.              — Да.              Эридан подошел ближе со стороны, где стоял Малфой и уже успела подойти Гермиона. Они подсознательно продолжали тянуться к друг другу, как к спасительному острову спокойствия.              — Что вы хотели?              — Ты читал новости? Видел, что Алан был похищен? — начал заявительным тоном Теодор. Сложил руки на груди и стоял так, словно был победителем в еще не начавшемся бою.              — Да, видел.              — Что скажешь? Ты не снял баллы им за перемещение в магловский мир и спокойно отпустил.              Эридан сдержался, едва не закатив глаза. Почему к нему приходили лишь с претензиями, а в остальное время будто не видели, не слышали, не замечали.              — С пятого курса студенты могут спокойно покидать территорию школы, но должны вернуться до отбоя, что я должен был сделать? Нарушить правила школы, чтобы потешить собственное самолюбие? Или снять баллы с факультета, который и так расстроен пропажей сокурсника? — он говорил спокойно и рассудительно.              — Но ты знал, что риск есть, мог объяснить об опасности. Я видел, как ты стоял и ничего не делал, — обвинительный тон Теодора становился громче.              — Это все и без меня понимают, но, специально для тебя, я могу начать. Староста занимается административными и организационными вопросами, связывая студентов и администрацию школы, чтобы наладить между ними контакт. Мои обязанности не включают в себя заботу о вашем здоровье, самочувствии, подготовку к занятиям и вложенные в головы знания, как не требует слежки или тотального контроля перемещения, но в случае нарушений правил и распорядка школы, я вынужден снимать с вас баллы, чтобы не поощрять плохое поведение.              Эридан сощурил веки, внимательно изучая обстановку. Как Дафна с Пэнси притихли, позабыв о «Ежедневном пророке», как Николас тихо обходил их со стороны, чтобы не попасть под горячую руку.              — Это глушит твое чувство вины?              — В чужой глупости нет моей вины.              — Директор так же ездит тебе по ушам? Кто-то здесь выполняет свои обязанности? — громче, чем было нужно, сказал Теодор, привлекая внимание соседнего стола, но, кажется, другие студенты были заняты своими переживаниями, поэтому быстро потеряли интерес, уткнувшись в свои тарелки.              — Минус пятьдесят очков за многократное нарушение распорядка школы и распитие спиртного в гостиной и на территории квиддичного поля, — все так же спокойно, с некоторой долей яда в голосе, говорил Эридан. — Доволен? Ты этого добиваешься, чтобы я выполнял требуемое в полной мере? — он перехватил папки, которые начинали тянуться к земле. — Минус десять очков за курение на территории школы и еще минус пять очков за нарушение порядка, а именно хождение по школе после отбоя.              — Мудак.              Нотт искривил губы и с презрением цокнул. Его перехватил за шею Забини и насильно потянул в сторону выхода. Теодор до последнего сверлил взглядом в ответ Мракса, пока они не вышли в коридор.              ***              Закончился сезон, когда на стадионе можно было сидеть без согревающих чар и теплой одежды. Над Хогвартсом сгустились тучи, а в округе в полную мощь разошелся ветер. Профессор Трюк вместе с профессором Макгонагалл и профессором Снейпом наложили поверх стадиона купол, защищающий от погодных условий, но, к сожалению, подобная мера не спасала от низких температур.       И пока разгоряченные спортсмены носились по всему полю, Гермиона закуталась в мантию и окружила себя магией. Рядом сидел Эридан и своим настроением, которое было где-то на уровне подземелий Гринготтса, опускал градус еще ниже. После перепалки за обедом, он еще больше замкнулся в себе и не хотел разговаривать.              Они наблюдали за тренировкой уже около получаса. Во всяком случае, Гермиона наблюдала, и даже местами внимательно следила, пока Мракс клевал носом в учебник. Он хотел попрактиковаться в темной магии, но не нашел весомых аргументов, когда над ним нависла ее тень и никакие угрозы не возымели силы.              Он должен был быть рядом с Драко и Гермионой по возможности, а на время посещений Аврората, сидеть в башне, либо заниматься делами старосты. Не то чтобы Эридан имел в жизни что-то стороннее, но в подобных условиях все равно чувствовал себя запертым в клетке.              Драко летел на метле с бешеной скоростью, стараясь словить снитч, который нагло выскакивал из рук каждый раз, как только появлялся малейший шанс его схватить. Он облетел круг поля, нырнув под сваи. Гермиона потеряла Малфоя из вида, потянулась левой рукой, чтобы подтянуть мантию, съехавшую с плеча.              — Теодор последнее время крайне категоричен по отношению к тебе, почему? — она долго торговалась с собой, чтобы задать этот вопрос.              Не хотелось поднимать наболевшую тему, но и знать о возможных конфликтах стоило. Отношения Эридана с другими студентами казались безликими и оторванными от реальности. В чем-то Теодор был прав, им действительно не хватало старосты рядом, чего-то простого: слова поддержки, ответов на глупые вопросы, которые собирались в большой снежный ком и заставляли нервничать.              — Наверное, хочет подорвать мой авторитет, — безразлично ответил Эридан, не поднимая головы.              — Я хочу знать, стоит ли нам внимательнее за ним наблюдать, — и, вероятно, это не зависело от его ответа. Им придется проследить за каждым, кто хоть немного пытается ударить Мракса исподтишка.              Эридан поднял голову и посмотрел в карие глаза. Ей удалось заполучить его внимание, даже если взгляд был на грани желания смерти.              — Не думаю, что стоит, — он задумчиво поднял голову к небу, — все сложно, Гермиона, и я бы не хотел говорить об этом.              — Я бы не просила, если не считала, что оно влияет на твою безопасность, — она подсела немного ближе, сложив руки на коленях. — Пожалуйста.              Он закусил нижнюю губу, опустил взгляд себе в ноги, снова посмотрел на стадион, а затем на нее. Бесконечные споры с самим собой, попытки понять происходящее. Да он сам не мог сказать, что было между ними.              — Я не знаю, — он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, — если ты хоть кому-то скажешь об этом, Малфой в этот список не входит, но все возможные последствия уже были озвучены. Надеюсь, на твое благоразумие.              — Не то, чтобы мои взаимоотношения с ними были лучше твоих, — Гермиона пожала плечами.              На горизонте появился Малфой. Он взмыл в воздух, протягивая руку вперед метлы, из последних сил пытался догнать снитч.              — Я полагаю, что ты помнишь наш разговор еще в сентябре, когда мы первый раз вышли в Хогсмид. Драко крайне проницательный, он видел, что отношения напряженные, местами натянутые... Так последние два года, чем ближе выборы Министра, тем сложнее мне найти общий язык.       — А раньше?       — Думаю, что они боялись со мной общаться, их семьи буквально стояли на коленях перед моим дедом когда-то, отец тоже всех держит на коротком поводке, с кем общается и работает, а те, кто стоит в стороне — боятся лишний раз вдохнуть, — Эридан говорил с гордостью, он всецело был отдан семье и тому, что они вложили в историю. — Но я почувствовал на себе и до сих пор вижу эти осторожные взгляды и прикушенный язык, конечно, не так как раньше, но легче не стало.       — Со временем они привыкли к тебе, что ты просто существуешь рядом, потому что невозможно бояться изо дня в день на протяжении семи лет, — почти не соврала Гермона, потому что Айса можно было опасаться до последнего вздоха.       — Похоже на то, я давно смирился с происходящим, но не понимаю их требований к вниманию, не поздновато ли?       — Никогда не поздно найти общий язык, — она хотела коснуться его предплечья, немного подбодрить, но лишь сидела рядом и время от времени поглядывала, как он вместе с ней следил за снитчем.       — Нотты поддерживают кого-то из сторонних кандидатов на пост Министра, возможно, отец уже знает, с кем имеет дело, но я остаюсь в неведении. У нас заведомо нет шансов, он хочет подорвать ко мне доверие, чтобы внести вклад в борьбу за власть. Ты его слышала. Пост Министра. Так самонадеянно.       — Рано или поздно наступит наше время, возможно, не так скоро, как он заявил.       — Нотты всегда были хвостом лающей собаки. К тому же, ходят слухи, что у них есть крайне темные дела в тайне от Министерства, но никто не может сказать, какие именно.       Над стадионом раздался хлопок.              — Ваше время вышло! — зазвучал звонкий девичий голос.              Гермиона с Эриданом переглянулись и опустили взгляд к центру поля, где стояла волшебница с рыжими волосами. Джинни Уизли уверенно держала в руках две метлы и смотрела на Николаса, парящего высоко над ней.              — Селвин! Я больше не пойду на уступки, потому что ты не выполняешь условия!              Гермиона могла позавидовать, насколько чистый и звучный был у нее голос. Джинни часто появлялась под конец тренировки их факультета. Точно в назначенную минуту забирала свое право на командование и, несмотря на недовольный тон, улыбалась так ярко и солнечно, привлекая взгляд.              — Просто скажи, что тебе понравился мой летучемышиный сглаз!       — Джиневра, твоя выходка чуть не устроила мне встречу с бладжером, — Ник опускался вниз, встретившись взглядом с Уизли.       — Выметайтесь с поля, вам оно все равно не поможет, — на поле появилась вторая рыжая макушка. Рядом с Джинни стоял Рон Уизли, вытянув свою метлу у нее из рук. — В этом году мы победим!       — Мечтайте дальше! — сорвалось из толпы.       Вся команда Слизерина опустилась на землю и встала напротив собравшегося в кучку Гриффиндора. В эту секунду они оправдывали все, что слышала о их противостоянии Гермиона. Буквально каждое слово в такие моменты казалось правдой. Они могли перегрызть друг другу глотки и не поперхнуться.       Как же это напоминало Дурмстранг. Противостояние студентов за собственную шкурку, за лишний балл, за возможность получить рекомендацию преподавателя.       Команды начали расходиться в разные стороны: Гриффиндор сели на метлы и поднимались в воздух, а Слизерин шел в сторону раздевалок. Все же Хогвартс был куда дружелюбнее, даже если они этого не осознавали по отношению к друг другу. В Дурмстранге все закончилось бы далеко не с первой кровью.              Из размышлений ее вырвало резко появившееся на горизонте пятно.       Гермиона дернулась в сторону, когда увидела на периферии темный силуэт, который был слишком близко к ним. Сердце подскочило к ребрам, рука потянулась за спину, к рукояти палочки, но ее страх оборвался в тот же момент, когда взгляд сфокусировался на светлых волосах и зеленой форме.       Малфой шел к ним в все еще полном обмундировании. В его руке, которая была приподнята на уровень головы, красовалось письмо. Он покачивал им из стороны в сторону и угрюмо осматривал их с ног до головы. Гермиона смотрела в ответ, можно сказать, откровенно пялилась, потому что могла себе это позволить во время их тренировок.       Драко органично смотрелся в форме и с метлой, если на секунду забыть, сколько темной магии таилось внутри под дрессированным Дурмстрангом телом, он мог быть одним из самых популярных спортсменов в стране, хотя бы за свое лицо.       Он остановился на расстоянии вытянутой руки.       — Никогда не думал, что сова может стать угрозой жизни, — хмыкнул Драко, его тон все еще оставался недовольным, — нас вызывают.       — Аврорат? — с удивлением спросила Гермиона, будто могло быть иначе, но все же она допускала мысль, что это мог быть отец или любой другой маловероятный случай.       — Да.       Эридан тут же захлопнул книгу и вытянулся в полный рост. Подхватил ее под бок и поправил завернувшуюся мантию.       — Отлично, тогда я пошел в комнату, — наконец он дорвался до желаемого, всего-то нужно было дождаться весточки от отца. Какая ирония.       — Чтобы ты всегда был таким сговорчивым, — буркнул Драко.       Он не отвлекался от каштановых волос и карих глаз. Гермиона встала со скамьи и с вниманием посмотрела на него, с таким, от которого внутри расползалось тепло, когда невольно всплывали мысли о том, что это не просто вежливость, прикрывающая пустоту.       — Ваши неудобства не моя проблема, но раз вы нужны отцу... — Мракс прошел вдоль скамьи по направлению к лестнице.       Драко и Гермиона проследовали за ним.       — У нас есть всего несколько минут, так что я переоденусь, и сразу же туда, — строго сказал Малфой ей в спину.       — Так плохо?       — Мракс хочет видеть нас лично.