Жизнь взамен долга

      После того как Квентин появился и забрал Драко, через десять минут в комнату — Гермиона успела спрятаться в маленькой гостиной — зашел отец. Его взгляд был полон печали, сочувствия и невысказанных слов.              — Я надеялся, что мы сможем решить этот вопрос без вашего участия, — неуверенно начал Джон, проходя вглубь комнаты. Он поднял взгляд на дочь, которая зажато сидела, поставив локоть на подлокотник и подперев голову рукой. Ее красные от слез глаза и понурый взгляд отозвались острой болью в груди.              — Как ты, милая?              — Так, как если бы услышала, что все мои планы на жизнь расщепило после трансгрессии, — прохрипела Гермиона.              Джон совсем тихо позвал Квентина и, как только эльф с хлопком приземлился, попросил его принести стакан воды. Домовик посмотрел сначала на хозяина, затем убедился в том, что состояние леди Грейнджер требовало добавления успокаивающего зелья, и тут же исчез. Не прошло и минуты, как он вновь появился и протянул стакан хозяину.              — Спасибо, — поблагодарил Грейнджер, и Квентин, сложив руки вместе, склонил голову и отправился заниматься делами поместья.              Джон подошел ближе и протянул стакан, который Гермиона забрала себе. Он сел рядом с дочерью, приобняв одной рукой, и позволил ей уткнуться затылком в плечо. Гермиона тяжело вздохнула, почувствовав некоторое облегчение.              — Все будет хорошо, вот увидишь, — совсем тихо сказал он, рассматривая резной узор под потолком. — Хоть так и не скажешь, но Кадмус дал шанс Люциусу и, если он им воспользуется, все будет иначе.              Гермиона неутешительно посмотрела в ответ.              — Карьера Люциуса и помолвка с Эриданом никак не связаны, разве нет?              — Не связаны, но мы полагали, что Люциус может не согласиться и выжидали, — Джон проверил, что стакан все еще остался нетронутым. — Жаль, что ситуация дошла до крайности, но, если тебе будет легче — Эридану предстоит пережить многое, и ваша помолвка была бы не к месту.              Не веря своим ушам, Гермиона вытянулась и села ровно, обернувшись к отцу.              — Но это не значит, что ее не будет? — ее зрачки немного дергались, а сердце норовило выскочить из груди.              — Да, если Малфои откажутся, придется скорректировать планы, — Джон вдохнул полной грудью, не желая мириться со страданиями дочери. Он, все еще придерживая ее за плечо, утешительно потер ладонью. — Я вижу, что ты сильно переживаешь.              — Все кажется таким однозначным, — Гермиона наблюдала за ровной поверхностью воды в стакане, обхватив его обеими ладонями. — Драко и Эридан оба мне незнакомые волшебники, а у каждой семьи свои особенности, которые мне могут быть не по душе, но из-за постоянной работы вместе и без ощущения пропасти между нами — с Эриданом они никогда не будут равны — Малфои кажутся лучшим вариантом.              — Я тоже так считаю, — неожиданно сказал Джон, заставив ее вновь обернуться.              — Как ты...              — Выбирал? — на мгновение он почувствовал облегчение и немного повеселел, словно не было всех проблем вокруг. В мыслях тут же всплыли воспоминания отчетов Айса и переданные воспоминания, которые всегда были такими разными и позволяли окунуться в жизнь собственного ребенка.              — Да.              Гермиона, заметив перемены отца, сама едва заметно улыбнулась, стараясь унять дрожь в губах, отпила воды и ощутила на языке привкус умиротворяющего бальзама, в который входили некоторые травы, отдающие характерной горечью.              — Люциус всегда был достаточно верен своим представлениям и поддерживал Кадмуса, поэтому, когда вы поступили в Друмстранг, мы присматривали за обоими. Драко, хоть и не сразу, но показывал хорошие результаты, а это сложно не заметить. За тобой я не мог не присматривать, — на последних словах на его лице появилась теплая улыбка.              — Это правда, — согласно кивнула Гермиона. — Кристофер смог изменить наше представление о магии.              — Еще за эти годы он смог хорошо вас узнать, поэтому его характеристика стала вашим рекомендательным письмом на службу, — Джон словно рассказывал большую тайну, о которой никто не должен узнать. — С учетом сложности выбора я не жалею, что доверился его словам касательно Драко, поэтому осталось дождаться решения Люциуса.              — Значит, Айс все это время отчитывался перед вами? — отец согласно кивнул. — И не имел собственного выбора, кого учить? — с сомнением спросила Гермиона, вспоминая слова куратора.              — Не совсем верно, — мягче сказал Джон. — Кристофера невозможно заставить сделать то, чего он не хочет, поэтому нам в каком-то смысле повезло, что он согласился после того, как увидел вас.              — Да, ты прав. Это на него похоже.              Джон, заметив, что дочь заметно успокоилась и перестала дрожать, легонько похлопал ее по плечу, и поднялся на ноги. От него не утаился и след темной магии, который шлейфом окружал Гермиону, но заставлять ее переживать больше прежнего он не хотел, поэтому лишь предложил:              — Пойдем, тебе нужен отдых, — сказал Джон, стоя рядом и ожидая, когда Гермиона, наблюдавшая за ним, соберется с силами.              Когда она оказалась в комнате, с трудом нашла силы переодеться в пижаму, и легла в кровать, забравшись под одеяло всем телом. Через десять минут Гермиона погрузилась в царство Морфея и проспала больше четырнадцати часов. Сигналом к пробуждению послужил недовольный голос Квентина и зазвеневшее блюдце с чашкой чая.              Все еще лихорадило. Сил встать не было, как и желания. Гермиона долго пялилась на исходящий к потолку пар и чувствовала запах чая с цветочными нотками, но так и не решилась подняться.              Через какое-то время, счет которого она не знала, Гермиона покосилась на часы и поняла, что, прошел обед, и, возможно, встреча Кадмуса с Люциусом началась или успела завершиться. Как бы оно не было — результат совсем скоро станет известен, а ей чертовски необходимо к тому моменту стоять на ногах.                     ***              Было уже темно, когда они переместились в поместье Мраксов. Каминная сеть направила их к рабочему кабинету Кадмуса, куда они обычно возвращались глубоко за полночь. Джон, переступая через порожек, вышел следом за ним и встряхнул рукава рубашки, сбрасывая осевшую золу.              — Это было так долго, что я начал жалеть о втором шансе, — недовольно шипел Кадмус, одним движением стягивая с себя мантию и отправляя ее на спинку антикварного дивана. — Мы не могли потерять еще и Малфоев, только не в этом году.              Джон посмотрел с беспокойством на затылок волшебника перед ним, пока сам снимал с себя форменную мантию. Сначала он аккуратно сложил свою, а затем подхватил вторую и положил с самого края дивана.              — Как я уже говорил, его паранойя оправдана после гонений двадцать лет назад, — пожал плечами Джон, заметив проскользивший мельком взгляд Кадмуса. — Конечно, нет никаких сомнений в его вере, но заключать помолвку единственного сына с тем, кого он не видел с самых пеленок…              Насколько удивительно и ревностно чистокровная аристократия относилась к собственному обществу, Джон не мог поверить до сих пор. Принять как данность — да, но не проникнуться всеобъемлющим пониманием.              Кадмус совершенно неестественно для себя и грузно завалился в кресло. Он сменял одно главенствующее место на другое, оставаясь выше всех присутствующих. Не важно — в поместье или Министерстве.              — Этим салазаровым кретинам пора заканчивать сношаться между собой, если они только не преследуют цель выродиться без магии через несколько поколений, — он повел головой, пытаясь снять напряжение с мышц шеи. — Малфои должны быть благодарны, что смогут усилить свой род и магию, если, конечно, наберутся смелости для повторных извинений.               Грейнджер, наконец найдя для себя место в кресле напротив стола, склонил голову в согласии.              — Думаю, что Драко сделает правильный выбор, они сильно сблизились за прошедшую осень. А дальше… — он на секунду задумался. — Если он не примет правду после приношения клятвы, я сотру воспоминания до более подходящего случая, но Драко должен знать о нашем положении и донести до Люциуса, что притязаний на власть нет. Иначе, я более чем уверен, тот не остановится.              — Все верно, — Кадмус вытянул руки вперед, продолжая разминать затекшее тело, — но ты не будешь стирать его воспоминания. Он должен принять данность, у которой нет сослагательного наклонения, и… — он немного наклонился вперед, — я знаю, что ты скажешь ему.              Мракс поставил локти на стол, опираясь на них и вытягиваясь вперед, вкрадчиво заглядывая в карие глаза своего советника.              — Я знаю, что ты делаешь, и, если я снисходителен к тебе за долгие годы службы, думаешь, подобная привилегия есть у кого-то еще?              Конечно, он все понимал. Джон вытянул губы в линию, поджимая нижнюю.              — Он прекрасно выучен Айсом, но все еще молод и местами вспыльчив, я бы не хотел, чтобы все сорвалось. Мы не можем позволить себе ошибок, — Грейнджер говорил тихо и спокойно. Ему уже давно не приходилось прилагать усилий, чтобы подобрать нужные слова.              — Тогда пусть примет реальное положение вещей с достоинством, — строже надавил голосом Кадмус и откинулся назад, в кресло. — Я сделал достаточно выгодных вам предложений, и не желаю слышать о том, что мальчишка не смог справиться с действительностью.              — Все будет согласно твоему слову, — податливо ответил Джон.              И никак иначе.              Кадмус вытянул палочку, осматривая темное дерево на рукояти с прорезями, которые напоминали волнообразное решето. Местный мастер волшебных палочек так и не смог подобрать ту самую, что будет идеально резонировать с его магией.              — То, что твоя дочь не стоит сейчас на этом месте, — Мракс указал кончиком древка на пол перед столом, где сидел в кресле Грейнджер, — только мое решение согласно твоим заслугам, — он выдержал паузу, — и то, что мы не можем проверить, насколько глубоко связала магия ваш род, не отменяет вашей службы предо мной.              — Я все понимаю, — Джон старался говорить, не выдавая эмоций.              — Иногда мне кажется, что ты об этом забываешь, — Кадмус слегка наклонил голову, не прерывая зрительного контакта. — Я дал тебе все, о чем ты просил, будь добр отвечать тем же.              В кабинете повисла тишина.              «Не отменяет вашей службы предо мной».              Было невыносимо тяжело сдержаться, чтобы не выдать нервное напряжение, сопровождаемое тяжелым дыханием и колотящимся сердцем. Эридан думал, что стук по его ребрам можно услышать на другом конце поместья. Он прижался к стене, стараясь унять волнение, и начал постепенно отступать вглубь коридора.              Это был первый раз на его памяти, когда со стороны кабинета послышались голоса. Он, как и всегда, не мог уснуть в родных стенах, и после недолгой игры на скрипке, решил, что пора возвращаться в спальню, но не смог пройти мимо, когда услышал строгий тон отца.              Грейнджер подчиняется ему? И, судя по словам, Гермиона тоже?              Что все это значило до конца? Он не понимал, но теперь, спустя столько лет хотя бы мог с уверенностью сказать, что все односложные «не лезь» и иногда, словно снисхождение или хорошее настроение отца, «работа не заканчивается стенами Министерства», были не в полной мере честными.              Тон лорда Грейнджера был похож на такой же услужливый, с которым обращались к отцу слуги в поместье, с поправкой на большую твердость характера и, вероятно, их многолетнее знакомство. Ведь тот был подле отца, еще когда Эридан только-только учился магии.              Пульс тарабанил по перепонкам. Эридан закрыл дверь в свою спальню, стараясь минимизировать скрип петель. Вся спина покрылась холодным потом, по которому неприятно проходился сквозняк с приоткрытого окна.              Он прижался лбом к двери, упираясь ладонями в поверхность, и не мог поверить, что смог услышать что-то, что не предназначалось для его ушей. Отец всегда держал его на расстоянии, с самого детства, когда Эридан не смог оправдать его ожиданий.              И, вероятно, все еще их не оправдывал, раз до сих пор не знал, как сложно переплетены взаимоотношения их семей. А ведь Грейнджер всегда казался крайне податливым, но Эридан чаще всего связывал подобное поведение с властным характером отца, который подавлял всех окружающих.              Теперь он точно не уснет сегодняшней ночью, прокручивая раз за разом услышанное и пытаясь понять, что еще может скрывать отец столько лет.                     ***              Гермиона сидела в плетеном кресле на заднем дворе, в ее руках покоилась развернутая книга, которой она посвятила все свое внимание. На самом деле сконцентрироваться удавалось с трудом, потому что слабость в теле и туман в голове не располагали к вдумчивому чтению.              Она не могла выбросить из головы новости о сбитой спеси Люциуса и полной, безоговорочной власти Кадмуса над ним, и теперь ожидала, что Малфои, возможно, пойдут на вторую сделку, если позволит гордость.              Отец сказал, что у них не так много времени на принятие решения, и этот маленький факт сильно нервировал, заставляя органы скручиваться в тугой узел. Каждый ускользающий час вызывал новый приступ паники. И только решение укрыться от мыслей за прочтением продвинутого курса зельеварения на террасе под защитным куполом, который скрывал ее от морозов, помогло немного поубавить уровень стресса.              Когда ей наконец удалось сосредоточиться и прочесть разворот без прерываний на посторонние мысли, щелкнул дверной замок. Гермиона, постаралась ускориться, чтобы закончить абзац, и по завершении последнего предложения подняла взгляд.              — Госпожа, к вам пожаловал гость, — деловито заявил Квентин, проходя на небольшую террасу.              У дверей стоял домовик, заведя руки за спину, и за ним волшебник. Гермионе пришлось немного отвлечься от деловитого эльфа и обратить внимание на серые глаза, что смотрели на нее.              — Прошу простить Квентина, — встрял эльф, — Квентин принесет… принесет кофе, — и тут же исчез, — по растерянному голосу было понятно, что он не собирался возвращаться.              Оставшись наедине, они молча смотрели друг на друга. Гермиона пыталась совладать с эмоциями и накатившей волной растущего беспокойства. Малфой выглядел замкнутым и сильно погруженным в себя.              — Не думал, что у тебя случится выброс темной магии раньше моего, — Драко подошел ближе, — с учетом моей вспыльчивости в бою, — наверное, не самое удачное начало разговора, но он еще никогда не пытался сказать то, что собирался.              Гермиона поджала ноги к себе. Не было желания вспоминать и обсуждать ее истерику на грани постыдной. Количество переживаний на тот момент зашкаливало, выливаясь за край, и она не нашла выхода лучше, чем выпустить эмоции. К сожалению, за ними последовала магия.              Ошибка за ошибкой, все в противовес правилам Кристофера.              И это, не говоря о том, что ее ждало чистосердечное признание перед куратором, который потребовал честности еще на первых занятиях в Дурмстранге. Айс говорил, что подобные инциденты нельзя оставлять без внимания и необходимо сообщать ему.              Драко сделал еще один шаг, так и не дождавшись ответа.              — Я только что говорил с твоим отцом, — проследовала многозначительная пауза, — о помолвке.              Сердце забилось в два раза быстрее. Гермиона продолжала молчать, внимательно изучала его вытянутую уверенную позу, в которой не было ни капли для сомнений. Почти не дышала, и, казалось, что въедливое желание узнать результат, которое преследовало ее все это время, замерло в ожидании.              — Я надеюсь, что ты все же не против провести остаток жизни рядом со мной, — он смотрел в заинтересованные глаза, взгляд которых оставался все еще потухшим, — и не в молчании.              Гермиона напрягла связки, желая ответить, и почувствовала бессилие, словно разучилась говорить за проведенные в тишине часы. Она приоткрыла губы, и набравшись смелости, с хрипом попробовала:              — Жаль, что во всей ситуации нет ни капли романтики, — она невольно приложила ладонь к горлу, говорить все еще было тяжело. — Но хотя бы без приказного тона.              Драко с горечью ухмыльнулся, словно она сказала самые неприятные для него слова.              — Не вижу ничего романтичного в поиске выгоды двух сторон без чувств и эмоций, — он подошел совсем близко. — Наша судьба определена политикой и необходимостью, а гордость моей семьи теперь зарыта глубоко под сырой землей.              — В этом я тебя понимаю, — неожиданно сорвалось в ответ, и они оба замолчали.              Он сдержал себя, чтобы не скривиться. Ее многозначительный ответ подбросил только что прошедший разговор с мистером Грейнджером, и, признаться честно, он не мог выкинуть его из головы. Особенно сейчас, когда смотрел в яркие карие глаза, очень похожие на отцовские.              Интересно, что подразумевала под этим она?              Как же тяжело давалось ему подобрать слова. Казалось, что теперь все двери открыты — больше никто не сможет выставить между ними барьер, но он словно успел появиться, и теперь Драко необходимо придумать, как от того избавиться.              И как всегда — прямолинейно.              Малфой протянул руку. Гермиона сначала посмотрела ему в глаза, затем перевела взгляд на раскрытую ладонь и, немного посомневавшись, с осторожностью положила свою. Драко потянул на себя, помогая встать. Он прижал Гермиону к груди, приобняв второй рукой.               — Ты иногда бываешь слишком резок, — она держала голову в паре дюймов от его груди и пыталась понять, что она чувствует и как поступить дальше, но находила лишь пустоту. Казалось, что, если она коснется его, момент станет еще более интимным и неправильным.              Так и не услышав ответа, Грейнджер попробовала заглянуть в серые глаза, но Драко слишком крепко держал ее, а собственных сил оставалось все еще мало.              — Что будет дальше? — то ли от бессилия, то ли от незнания спросила она.              Словно он мог ответить на этот вопрос… Все происходило так быстро без возможности свыкнуться с новыми условиями, которые им диктовали окружающие обстоятельства. Но он определенно знал, что может произойти всего через несколько дней и может позволить им сделать следующий шаг.              — Я хочу, чтобы ты провела со мной Рождество, — Драко смотрел на линию горизонта, где виднелся лес, соединяющийся со снежным полем. — Мы приглашаем вас с отцом в наше поместье. Но если, с учетом количества работы, он не сможет присутствовать, то я бы не хотел, чтобы ты отказывалась от праздника.              Гермиона поджала губы. Не было сомнений — она хотела провести праздник вразрез с одиночеством, но насколько было верно принимать приглашение и оставить поместье практически пустым? С другой стороны, они теперь… Грейнджер не готова была произнести вердикт своей жизни мысленно, не то что вслух.              — Он будет дежурить в Министерстве. После всех исчезновений они не могут оставить это на кого-то другого, — хоть что-то выдавила из себя она.              — Тогда стоит предложить матери отправить дополнительные приглашения для Кэтрин и Эридана, — сухо добавил Малфой и заметил довольно крупную точку в небе, которая на мгновение была похожа на силуэт дракона. — Эридан еще не объявлялся?              Гермиона повернула голову, насколько ей позволяли крепкие объятия, и заметила причину смены темы разговора.              — Нет, но Фалакс хорошо развивается, заполучив заслуженный простор, — кое-как пожала плечами Гермиона. — Отец все еще не знает… — неожиданно разошлась на откровения Гермиона, — но последние дни его сложно не заметить — часто кружит над лесом — наверное, отец не хотел беспокоить меня или Квентин успел выдать все как на духу.              — Домовики бывают совершенно ненадежными, — с полным пониманием и едва слышной усмешкой произнес Драко, немного разрядив обстановку.              — Это точно, — Гермиона немного улыбнулась.              Они стояли, наблюдая за тем, как Фалакс приземлился, а затем скрылся в конюшне. Тихий момент уединения и тепла сменился на неожиданный холод и озноб. Тело тяжелело, будто саднило. Гермиона почувствовала себя неуютно и чуждо, поежилась, пытаясь отстраниться.              — Отпусти меня, — сил было так мало, что следом с языка легко сорвалось, — пожалуйста.              Малфой разомкнул руки с настороженностью разглядывая поникшее лицо Гермионы, которая тяжело опустилась в кресло. Он смотрел как она почти сворачивается в клубок, поджимая ноги к себе.              — Тебе нужны зелья, чтобы восстановиться, — строго сказал он.              — Их нельзя мешать с успокаивающим бальзамом, да и подавлять магию до встречи с Айсом я бы не рискнула, — с сомнением ответила Гермиона.              Она чувствовала, как заковывает мышцы на затылке, но не могла увести взгляд от нахмурившегося лица Драко, и, кажется, он это заметил.              — Тогда тебе нужен отдых, мы сможем обсудить все позже, — он подошел совсем близко, касаясь пальцами ее кисти, накрывая своей. — Теперь на это не нужно чье-то разрешение.              Гермиона посмотрела туда, где его пальцы соприкасались с ее кожей, а затем снова запрокинула голову, заглядывая в глаза.              Ты прав, не нужно.              ***              На следующий день Джон появился в ее комнате с конвертом в руках. Гермиона расчесывала волосы после ванны, аккуратно проводя расческой сверху вниз. Сегодня она чувствовала себя намного лучше, но все еще старалась не делать резких движений.              Отец, неожиданно для обоих, появился дома до того, как солнце село за горизонт, и не собирался погружаться в работу с головой. Он сначала разобрался со всеми накопившимися делами в поместье, а затем решил отправиться к дочери.              — Милая, сова сегодня принесла для тебя конверт, — он протянул его ближе и оставил на краю столика возле кресла, а сам занял стоящее рядом. — Полагаю, что там приглашение от Малфоев на Рождество, свое я уже развернул.              Гермиона с удивлением посмотрела на отца, вспоминая, что Драко уже успел сказать ей об этом. Она завела волосы на одну сторону и отложила расческу, взглянув на конверт, который был из красивого плотного картона с печатью герба Малфоев. Гермиона потерла пальцы между собой, избавляясь от влажного следа сырых волос, и взяла конверт за уголочек.              Печать легко поддалась, позволяя развернуть картон и достать из него красивый светлый пергамент. Гермиона потянула за него, вытягивая наверх. Неожиданно следом выскочила еще небольшая записка, которую она не успела поймать. Грейнджер потянулась к ней, вцепившись в подлокотник. Когда она вернулась в прежнее положение, голова немного поплыла, а в глазах потемнело.              — Все хорошо? — взволнованно спросил Джон.              — Да, иногда бывает, — Гермиона улыбнулась отцу, который уже знал некоторые детали, например, что у нее был всплеск магии, — думаю, что завтра пройдет.              Она снова переключилась на пергамент в руках и отметила, что отец правильно предположил. Красивым почерком было выведено приглашение посетить Малфой-Мэнор на Рождество. Это был персональный конверт от Драко, в котором он официально приглашал ее провести праздник с ним.              — Да, это приглашение, — Гермиона отвлеклась от пергамента, — ты говорил, что будешь работать… — многозначительно добавила она.              — Это не мешает тебе принять приглашение, — Джон сидел в кресле, положив руки на подлокотники, и осматривал комнату. — Хороший повод для вас познакомиться поближе.              — Я понимаю, — она почти перешла на шепот, у них так давно не было совместных праздников, по-настоящему семейных, и сейчас, очередной раз, они проведут его порознь. — Надеялась, что в это Рождество все будет иначе.              — Посмотри на ситуацию под другим углом, совсем скоро у тебя будет своя семья и ваша помолвка объединила два рода, — с заботой произнес Джон.              Гермиона проглотила вязкую слюну на «помолвка». Она все еще не вписывалось в общий порядок жизни и казалась инородной. Она отложила приглашение и взяла в руки небольшую записку. Та не выглядела официально, но почерк оставался все таким же ровным и красивым:       

      Я более чем уверен, что ты не находишь себе места с того дня, и все последующие события не смогли стереть его — ты не одна живешь с этим — поэтому приглашаю посетить поместье раньше остальных гостей, чтобы мы могли провести время вместе и все обсудить.              С твоего разрешения жду ответное письмо с подходящим временем, когда я могу забрать тебя.

      

      Драко Люциус Малфой

             Гермиона замерла, как и ее дыхание. Она пялилась на буквы и думала лишь о том, как много ей предстоит пережить, но, признаться честно, с момента, как она начала чувствовать себя лучше, желание увидеться вновь не давало ей покоя, и, несмотря на легкий мандраж, она готова была встретиться.              Она перевела взгляд и заметила Джона, который все еще ждал ее ответа. Она наспех вспомнила, о чем шла речь и попыталась сформулировать подходящий ответ:              — Да, ты прав, все еще не могу привыкнуть… Все слишком быстро произошло. Я думала, что все выяснения отношений пройдут после сдачи экзаменов.              — В этом есть и моя вина, нужно было сказать раньше, хоть я и сам не ожидал, учитывая последние события в магическом обществе, что Кадмус решит действовать незамедлительно, — он жестикулировал руками, пока говорил, чем сильно разбавлял непростой разговор. Джон, будто вспомнив, что-то крайне важное, добавил — К слову о том, что нужно было бы обсудить в ближайшее время.              Он многозначительно посмотрел на Гермиону, затем ей за спину, где было окно. Догадаться было несложно, ведь ничего другого она от него не скрывала.              — Ты его видел, да? — опасливо спросила она.              — Такое сложно не заметить, — пожал плечами Джон. Он до сих пор не знал, как реагировать. — Дракон на территории поместья…              Гермиона поспешила объяснить, отложив все пергаменты на стол. Она собралась с мыслями и села так, чтобы смотреть на отца прямо. Он внимательно слушал, не желая прерывать, а когда дочь закончила, еще с минуту задумчиво сидел.              — Я ожидал, что ты можешь принести низзла или другое существо, но дракон… — он все еще не верил своим словам.              — Это было одним из самых лучших исходов, — с сожалением сказала Гермиона, ожидая реакции отца. Она полагала, что решение будет временным, но держать дракона в башне больше не представлялось возможным.              — Что ж, — Джон прочистил горло. — Я понимаю твое желание защитить его и Эридана от еще более опрометчивого решения, но, к сожалению, я вынужден настоять на том, чтобы Эридан после Рождества поговорил с Кадмусом. Мы не можем укрывать от него увлечение сына, которое может вырасти до размеров поместья.              На сердце отлегло, но общий настрой оставался понурым. Рано или поздно Мраксам пришлось бы поговорить, а учитывая характер Эридана и его нежелание делиться чем-либо — это становилось невозможным.              — Да, я понимаю, — чуть тише ответила Гермиона. — С ним бывает сложно, — она запнулась. — С Эриданом.              Джон снисходительно улыбнулся и его взгляд смягчился.              — У них непростые отношения, но Эридану придется с ним поговорить. Кадмус его отец, не чужой волшебник, — немного ободряюще говорил он. — Тебе не стоит взваливать сложности их общения на свои плечи.              — Понимаю, — повторила Гермиона, все еще не представляя, как сказать об этом самому Эридану.              ***              Впервые за долгое время отец вызвал его к себе. Эридан шел, не сбавляя шага, по коридору пока внутри все чесалось от закручивающихся в узел нервов. С отцом у них никогда не ладилось, поэтому он не строил ложных ожиданий о причинах неожиданного внимания со стороны Кадмуса.               Эридан кротко постучал и сразу же зашел в кабинет, тихо закрывая за собой дверь. Отец стоял возле стола, уперевшись бедрами в выступающий край.              — Доброе утро, отец, — сдержанно произнес Эридан, заворачиваясь в защитную безэмоциональную оболочку. — Ты хотел меня видеть.              Всмотревшись в такие же черные, как у него самого, глаза, Кадмус потер ладони и некоторой отстраненностью в движениях, сказал:              — Да, — он не торопился и, кажется, будто собирался провести несколько часов за разговором. — Пора поговорить о том, что будет после того, как ты закончишь Хогвартс, — он повел носом, указывая сыну сесть на диван или кресло, что были напротив.              Эридан послушно проследовал к дивану и сел ближе к центру. Он, стараясь не обращать внимания на властный взгляд отца, который смотрел сверху вниз, держал спину ровно и всем своим видом показывал, что может вести себя на равных.              — Прежде всего, хочу поставить тебя в известность, что это не подлежит обсуждению, ведь от твоих действий зависит благополучие не только твоей семьи, но и магической Британии, которая будет существовать через год.              Кадмус не заметил никакой перемены в реакции сына, но чувствовал, как постепенно накаляется воздух, как едва заметно дыхание Эридана углубляется и становится тяжелее.              — Как ты можешь знать, сейчас идет активное заключение помолвок, — он выдержал многозначительную паузу. — И, конечно, твое свободное положение не исключение. Я на протяжении полугода веду переговоры с одной из самых влиятельных магических семей из ближайших к нам соседей, о которых ты, вероятно, слышал во времена Турнира Трех Волшебников. Род Делакур тебе о чем-то говорит?              — Да, отец, — поджав губы, ответил Эридан.              — Приятно слышать, — прочистил горло Кадмус, прежде чем продолжить. — Несмотря на крайне необычное поведение Флер Делакур, которая решила связать свою жизнь с одним из семейства Уизли, Мерлин бы их побрал, у нее есть младшая сестра Габриэль Делакур. Конечно, она еще мала, но к твоему окончанию Высшей академии магии, вы сможете заключить союз.              Эридан с удивлением выгнул бровь и слегка наклонил голову. Брюки под вспотевшими ладонями стали неприятными наощупь. Как только появилась секунда, в которую можно вставить свое слово, он подал голос:              — Я не хочу ехать и учиться во Францию, когда мой дом здесь, — Эридан поднял взгляд на отца и старался говорить как можно тверже. — Там я ничем не помогу ни семье, ни тебе.              — Как только я займу пост Министра, мне будет необходима поддержка не только внутренняя, но и внешняя. Мы не живем в мире, замкнутом границами острова, сын, и ты должен понимать, что каждый наш шаг важен, каждое сказанное тобой слово имеет свои последствия.              — Отец, я уверен, что смогу принести здесь куда больше пользы, как и большему научиться. Дай мне возможность остаться подле тебя, — он почти поднялся в порыве донести желаемое.              — Ты слишком слаб, — осадил Кадмус, пригвоздив обратно к дивану, — там ты будешь в безопасности и сможешь раскрыться в качестве дипломата.              Эридан затих, сжав зубы. Слова отца больно резали по уязвленной гордости. Он судорожно искал то, что могло бы помочь ему выкрутиться, что он мог сказать в противовес.              — Конечно, я буду слаб, ни квиддича, ни тренировок, Хогвартс вместо защиты от темных искусств дает базовые знания, — он знал, как отец относился к текущему порядку в школе. — Допусти меня к тренировкам в Аврорате вместе с Малфоем и Грейнджер и ты увидишь результат.              — Ты много просишь и ничего не даешь взамен.              — Это не мешает мне доучиться здесь, к тому же, по обычаям Габриэль должна прийти в наш дом, не наоборот, и я согласен на помолвку с этой волшебницей, но прошу лишь дать жить здесь, — Эридан не выдержал и поднялся с места, ему претило сидеть как бедному родственнику с мольбами о помощи.              Кадмус остался все также невозмутим.              — Твои капризы не уместны. Так мы не будем видеть того, что происходит во Франции, а они до недавнего времени были одним из самых лояльных соседей.              — Во времена становления Тома, не сейчас, — терпение заканчивалось, и Эридан отвечал едва отец успел закончить предложение.              — Именно, — Кадмус перешел на поучительный тон, сложив руки на груди. — Твой предок был дальновиднее нынешнего Министра и, хоть мы идем в разрез насильного построения власти, нас все еще поддерживают, потому что опасность магловского мира крайне высока.              Больше ничего не осталось, ни единого аргумента. Признаться, он понимал, что и до этого его слова ничего не стоили. Отец всегда поступал так, как считал нужным, но Эридан не переставал пытаться.              — Я всего лишь прошу дать мне шанс показать себя, — спокойнее сказал он, стараясь не сжать пальцы в кулаки.              — И что же ты предлагаешь мне делать, когда этот шанс не оправдает себя?              Эридан увел взгляд за спину отца, где покоились книжные полки. Отец всегда говорил только о его поражениях и никогда не давал повода гордиться достигнутым.              — Тогда я сделаю так, как ты скажешь, — тише добавил он.              Они молча смотрели друг на друга, пока Кадмус оценивал поведение сына.              — Достаточно смело, Эридан. Твой голос почти прорезался, и только поэтому я даю тебе разрешение на посещение тренировок с Кристофером, в остальном же наш разговор не завершен, — он ясно дал понять, что на сегодня они закончили, — ты можешь идти.                     ***              Драко вышел из гостевого камина ровно в то время, которое она отправила в ответном письме. Гермиона уже ждала его, стоя посреди комнаты и держа в руках маленький клатч перед собой. Она была в платье графитного оттенка, полностью облегающим до тазовых косточек и с расходящейся в стороны юбкой. Без пышности и многослойности — лишь с легкими мерцающими песчинками, которыми та была усыпана. На плечах висел черный жакет, который закрывал от прохладного сквозняка, гуляющего по коридорам поместья.              — Прекрасно выглядишь, — бросил дежурную фразу Драко, но абсолютно правдивую, поскольку не мог не заметить, насколько сильно Гермиона походила на будущую леди Малфой.              Его взгляд немного потеплел, а голос стал менее холодным. До перемещения он готовился встретить ее в сопровождении мистера Грейнджера, который, вероятно, все же мог присоединиться к празднику, но, заметив одиноко стоящую Гермиону, Драко отпустил всю настороженность.              — Как и ты, — ее секундная улыбка была легкая и искренняя. Грейнджер смотрела на Драко, который был в брюках и рубашке, полностью подготовленный к праздничному обеду несмотря на то, что до него оставалось несколько часов.              Она немного замешкалась, когда он подошел ближе. Драко протянул руку в приглашении и, с едва заметной задержкой, Гермиона ответила на него, положив свою. Нетерпеливое ожидание переросло в легкий мандраж. Она не замечала ничего кроме серых глаз.              — Ты должна знать, что мы переместимся ко мне в поместье, и несмотря на официальное приглашение, в скором времени Мэнор станет и твоим домом, — доверительно добавил он.              — Пока мне тяжело дается осознание, все происходит слишком быстро, — она все еще не привыкла к своему дому, не говоря о Малфой-Мэноре, который был два раза больше. И, как назло, вокруг оставалось так много забот, забиравших все силы, которые ей бы сейчас пригодились.              Драко понимающе кивнул.              — И все же, — он повернулся к камину, позволяя ей пройти вперед. — Прошу, нас уже ждут.              После ярко-зеленой вспышки Гермиона увидела все тот же, совершенно не изменившийся гостевой зал, в котором Малфои принимали гостей во время бала. Как и в прошлое торжество, стояло множество цветов, горели свечи и соседний камин, не предназначенный для перемещений.              Их действительно ждали. Лорд и леди Малфой стояли в ожидании и, заметив изменившееся пламя, приветственно улыбнулись. Конечно, улыбка Нарциссы была полна тепла и нежности, когда почти суровый вид Люциуса мог исказить представление о его дружелюбном настрое. Лорд Малфой все еще не мог оправиться от последнего разговора с Мраксом и походил на угрюмое привидение.              Нарцисса, заметив одномоментно проскочившую растерянность во взгляде Гермионы, аккуратно, почти незаметно, пихнула мужа в бок.              — Мисс Грейнджер, — деловито начал Люциус, но тут же успел переключиться, — мы рады, что все недопонимания исчерпаны, и надеемся, что сегодняшний день позволит нам открыть новую страницу. Чувствуйте себя здесь как дома, и вы всегда можете обратиться к нам за помощью.              — Благодарю, — кротко ответила Гермиона, стараясь вложить искреннюю благодарность. Она понимала, что между формальностью сказанного и тем, что на самом деле испытывает лорд Малфой, не мало общего, но прошло слишком мало времени, чтобы делать выводы.              Легкая дрожь никак не хотела ее покидать, и Гермионе оставалось надеяться, что та осталась незамеченной для всей семьи Малфой. Они так внимательно на нее смотрели, что где-то между бровей должна была появиться дыра, но это не мешало Ей продолжать приветливо улыбаться.              — Да, и поскольку у вас еще есть время, я попрошу одного из эльфов подготовить чай на случай, если вас утомит долгая прогулка, — Нарцисса переплела пальцы между собой, — прошу нас простить, но нужно продолжить подготовку. Мраксы будут через пару часов, мы начнем, как только они подойдут.              После того как Люциус и Нарцисса покинули их общество, Драко пригласил Гермиону пройти через один из коридоров к главному входу в поместье и показать все с самого начала. Пока они шли он предостерег ее от поспешных выводов и попросил дать отцу еще один шанс. Напряжение в обществе Кадмуса и Люциуса еще не скоро растворится, и им всем придется несладко ближайшее время.              Гермиона с пониманием отнеслась к его словам.              Они вышли к главным дверям и остановились посреди огромного холла. Большая лестница напротив уходила на второй этаж, а под резными арками по сторонам расходились два коридора. Драко рассказывал ей о том, насколько старинное поместье, как много поколений жило здесь до них, что оно одно из самых защищенных, окруженное необъятным количеством заклинаний. Все, что он говорил, было похоже на краткую историю, которая позволила хоть немного расслабиться не только ей, но и ему самому.              Балкон на втором этаже напоминал небольшую террасу. Он был накрыт согревающими чарами и позволял с комфортом наблюдать за прилегающей территорией поместья, без опаски получить обморожение.              Драко, стоявший на полшага позади, наконец вспомнил о своей смелости, подошел ближе и коснулся ее поясницы, невесомо обнимая одной рукой. Жакет неприятно потянулся в плечах, но Гермиона этого совершенно не заметила, полуобернувшись к Малфою.              — Видишь дальнюю границу леса? — он получил согласный кивок. — Примерно там заканчивается территория, принадлежащая нам.              — Слишком много всего, что придает вашей семье важности. Теперь я больше понимаю, почему твой нос всегда выше остальных, — с насмешкой ответила Гермиона. И, кажется, они оба почувствовали еще большее облегчение, потому что все постепенно возвращалось в подобие нормы. Во всяком случае — она была в порядке.              — Каждый Малфой сделал свой вклад, и все, что мы сейчас имеем, не подарено магией или случайностью, — пожал плечами Драко. — Все, кто считает, что мы не глядя разбрасываемся галеонами — не держали их в руках и не знают им цены.              От одного вида, уходящего почти за горизонт леса, у Гермионы перехватывало дыхание, как и близкое присутствие Малфоя, который согревал ее сильнее любых чар. Он всегда был подобно огню, пока Гермиона чувствовала себя лягушкой с постоянно холодными носом и пальцами.              — Я понимаю, но у вас действительно внушительное состояние, насколько я знаю, у Блэков, Гринграссов и Мраксов ячеек с золотом не меньше, но вот остальные не могут таким похвастать, — например они с отцом, Краучи, Нотты и другие семьи. Большая часть сделок для Малфоев была совершенно невыгодной, если учитывать лишь золото.              Драко смял жакет, стискивая пальцы. Гермиона видела, как едва заметно клубился пар, когда он выдыхал, а затем следовал тяжелый вдох, и ее сердце окончательно замирало.              — Они не всегда имеют значение, — немного строже начал он, — например, Поттеры были не менее богатыми, но одна роковая ночь изменила все. Ни одного живого наследника и закрытая ячейка в Гринготтс.              — Гоблины не присвоят деньги себе? — с удивлением попыталась повернуть голову Гермиона, чтобы увидеть лицо Малфоя.              — Только через одну или две сотни лет, когда вероятность объявления выжившего наследника рода станет маловероятной. Они слишком ценят свою репутацию, а одна ячейка, даже забитая под завязку, не стоит того, чтобы подрывать доверие, — он повел плечом. — Я с ними согласен.              Да, и то верно. Для гоблинов она имеет значение, но в общей массе — ничего не стоит. Наверное, их наследие меньше капли в море.              Гермиона продолжала наблюдать за кружащими вслед за ветром снежинками, затянутым серой пеленой небом и большим простором. Не хотелось ничего говорить или не нашлось слов. Они будто оттягивали по-настоящему важный разговор, прикрываясь не менее интересными темами для обсуждений.              Спустя пару минут тишину нарушил Драко:              — Думаю, тебе стоит увидеть один из рабочих кабинетов. Пока он мой, но может через какое-то время стать твоим.              Гермиона с еще большим удивлением повернулась к нему, высвобождаясь из объятий. Драко лишь повернулся, освобождая пространство и приглашая Гермиону пройти назад, в дом.              — Он совсем рядом, на этом этаже, — добавил он, закрывая дверь, за которой остался шум ветра.              Кабинет оказался в соседней комнате, и оказался прекрасен большими окнами, которые выходили на ту же сторону. Перед ними стоял большой письменный стол и несколько зеленых растений. Вдоль стен расположились книжные шкафы и полки с пергаментами и папками. Не обошлось без гостевого кресла и небольшого кожаного дивана, который, кажется, видел не одно поколение Малфоев.              Гермиона стояла рядом со столом, коснувшись пальцами старой древесины, и заглядывалась на природу за окном. Невозможно было оторваться, выше ее сил.              — И где же тогда будет твой кабинет? — она еле выдавила из себя эту крайне странную формулировку, словно он мог стать ее…              А ведь действительно мог.              — Скорее всего отцовский, — задумчиво ответил Драко, проходя мимо книжного шкафа и разглядывая корешки. — Поместьем всегда управляет один лорд. Возможно, родители захотят переехать в поместье во Франции или останутся здесь и наконец смогут насладиться спокойствием. Первая магическая война, преследования и разбирательства после смерти Темного лорда, восстановление репутации — они многое пережили.              — Еще бы, — еле слышно сказала она и, наконец, нашла в себе силы обернуться. Они встретились взглядами, полными надежд на лучшее будущее.              Как же она хотела того же для Джона. Спокойствие, размеренность и все то, что он так давно откладывал, пока гнался за своими целями. Может ей удастся посодействовать в этом? И они все смогут получить желаемое.              — Мэнор казался не таким уютным, когда я увидела его в первый раз, но сейчас я вижу, что у него есть свой шарм, который невозможно передать словами, — Гермиона говорила совершенно искренне.              Драко подошел ближе, остановившись на расстоянии двух шагов. Он смотрел на нее и не мог поверить, что они находятся в поместье, что совсем скоро станут ближе, чем когда-либо. И что он нестерпимо хотел стянуть жакет, который закрывал открытые плечи и силуэт фигуры.              — Я рад, если это так, — спокойно произнес он и сделал еще один шаг.              С каждой прожитой минутой с момента их встречи у камина, Гермиона чувствовала, как непростительно утекает возможность серьезного разговора, а они бессовестно подыгрывают. Оба. И сейчас она видела украдкой проскользнувшее сомнение в момент, когда заинтересованность сменилась на внимательный и строгий взгляд.              — Думаю, стоит обсудить все, что произошло, пока не начался праздничный обед, — совсем посерьезнев сказал Драко.              — Согласна с тобой, — по коже побежали мурашки, а живот скрутило от волнения. Она так долго ждала этого, что успела привыкнуть к легкой нервозности, которая сейчас заметно усилилась.              Первое, что сделал Малфой, предложил ей сесть за стол и вызвал домовика, который без лишних приказов, появился сразу же с чаем и кофе. Драко взял за спинку кресло, стоявшее сбоку от стола и поставил напротив.              Гермиона подтянула чашку с блюдцем к себе и подняла взгляд, наблюдая за тем, как он вторит ее действиям и вдыхает аромат цветочного чая, отодвигает немного чашку, уперев локоть в столешницу.              — Я расскажу один раз и больше мы не будем возвращаться к этой истории с отказом, — после секунды сомнений, он получил заветное согласие и продолжил. — Как ты помнишь, мы как раз переводились с пятого на шестой курс. Тогда, как я говорил раньше, получил письмо от отца, где говорилось, что договоренности с Гринграссами разорваны. Отец не упоминал разговоров с Джоном, и узнал я об этом чуть меньше двух месяцев назад, где-то в середине октября. Тогда же я попросил его не спешить с выводами, поскольку был заинтересован в том, чтобы это была ты. Поэтому для меня не имело значения то, что произошло год назад, и я надеялся, что оно останется там же.              Несколько секунд тишины позволили погрузиться в мысли. Гермиона опустила взгляд ниже, рассматривая поверхность стола. Все это время у нее совершенно не сходились мысли и даже после разговора с отцом оставалось непонятным, зачем Драко продолжал проявлять к ней внимание, но сейчас, когда он безоговорочно подтвердил свою заинтересованность, у нее отлегло.              Она понимающе кивнула, и Малфой едва заметно улыбнулся. Конечно, говорить из раза в раз о том, на что им пришлось пойти, было все равно что подставиться грудью под Круцио.              — Если говорить о том, что нас ждет, — чуть более задумчиво сказал он. — Здесь все одновременно проще и сложнее. Простота, наверное, в том, что не так сложно организовать торжество после выпуска из Хогвартса. Всего лишь формальность. А вот, что касается всего остального…              — Что же? — с волнением спросила Гермиона. Тон его голоса был между предостережением и прямой угрозой, которые вызывали настороженность.              — Тебе необходимо будет перенять весь опыт и знания моей матери. Если следить за поместьем и ухаживать за цветами могут домовики, то организовывать светские вечера и личные встречи — только леди Малфой.              Она сидела, положив руки на колени и уткнувшись затылком в мягкую кожу кресла. Все мысли и внимание были погружены в то, что говорил Малфой.              — Значит, все это станет моей обязанностью, верно?              — Да, и полагаю, что тебя некому было во все посвятить, — тише добавил он, стараясь не озвучивать напрямую горькой правды.              Гермиона не стала обращать внимание, но прекрасно поняла, что он хотел сказать, и, к сожалению, Драко был прав. Одна мысль о том, что ей придется столкнуться с тем, чем обычно занималась миссис Малфой, вызывала страх. Ей придется быть все равно что скрытый за стеклом артефакт на витрине, который все изучают, оценивают, смотрят, а иногда пожирают взглядом, но при этом сохранять самообладание.              — Это сложно, я не буду скрывать, — Драко нагло ухмыльнулся. — Некоторые леди предпочитают думать, что они имеют хоть какую-то власть, сидя за закрытыми дверьми и постоянно прикрывая спину мужа. Я же хочу обратного и надеюсь, что ты примешь эту ответственность с учетом твоего свободолюбия.              Он внимательно посмотрел в карие глаза и буквально требовал от нее скорейшего ответа.       — Допустим, это звучит достаточно рационально, хоть мне претит чужое внимание, — Гермиона поежилась, представив облизывающие взгляды волшебников. — И еще крайне требовательно с твоей стороны.              — Да, только так можно добиться того, что мы имеем сейчас и чего-то большего в будущем, — Малфой был по-настоящему прекрасен в своей манере вести диалог, который был больше похож на переговоры. — Я не требую того, что не умел или не смог бы сделать сам.              — Тебя учили этому? — с удивлением спросила Гермиона, подсев ближе и снимая с плеч жакет, который повесила на уголок спинки кресла, чем сильно порадовала своего собеседника. Она поправила рукав, приподняв его выше по плечу и выровнялась.              — Да, и не могу сказать, что был сильно рад, но сейчас понимаю, что оно необходимо, — Драко повторил за ней и поставил локти на стол, переплетя пальцы между собой. — Если это приемлемо для тебя, то мы можем отложить обсуждение на более поздний срок.              — Уверена, что смогу справиться с этим, — пожала плечами Гермиона. — Разве оно так важно?              — Более чем, — Драко продолжал говорить, сохраняя спокойствие. — Это, как и моя обязанность беречь и защищать тебя, должны выполняться независимо от того, что между нами будет. Ты станешь Малфой — и это не пустая тряска мешком с галлеонами.              Он поднял чашку, не прерывая зрительного контакта и попробовал чай, довольно хмыкнул и поставил обратно на блюдце. Маленький жест растопил витающее напряжение, а его смягчившийся тон в голосе вовсе поставил точку:              — Ты справишься.                     ***              Оставалось около получаса до того, как в поместье должны были прибыть Мраксы. Драко и Гермиона успели еще немного поговорить о том, как его в детстве обучала Нарцисса вместе с нанятыми волшебниками. Гермиона рассказывала о своих годах с некоторой опаской, ведь в них не было и пятой доли такого разнообразия. Она боялась, что не сможет оправдать ожидания, хоть Квентин вместе с Джоном смогли вложить в нее множество знаний.              К сожалению, ничто не могло сравниться с материнской любовью и заботой, а также подобной ношей, которая была у леди.              Гермиона успела отодвинуть кресло, повернувшись боком к виду за окном, а Драко стоял рядом, облокотившись о край стола. Они то переглядывались, то наблюдали за метелью. Внутри гуляло беспокойство и искреннее желание — им столько нужно было обсудить, узнать, понять друг о друге.              — Могу спросить? — неожиданно уточнила Гермиона, заглядывая в серые глаза.              Драко от неожиданного и крайне странного, по его мнению, вопроса, отвлекся и посмотрел в ответ. Не то чтобы он до этого не косился, заглядываясь на притягивающую и открытую линию ключиц и шеи.              — Зачем тебе разрешение? Просто спроси, — с непониманием сказал он.              Гермиона пожала плечами и на секунду замялась.              — Потому что не самый приятный вопрос?              В ответ она получила лишь неоднозначную ухмылку, Малфой не стал противиться и ждал.              — В какой момент ты стал таким? — вопрос был похож на удар грома среди ясного неба.              Драко замер, а затем приподнял одну бровь в удивлении. Он чуть сильнее сжал пальцами столешницу и немного напрягся в плечах.              — Каким?              — Серьезным, местами резким, ты редко увиливаешь и говоришь то, что есть. В бою с тобой страшно сталкиваться, потому что, кажется, что вместе с магией у тебя закипает кровь. Я понимаю, что за время Дурмстранга ты многое получил в тех стенах, но как чувствуешь? В какой момент появилась точка невозврата?              Ее слова немного успокоили, и Малфой погрузился в раздумья. Вопрос был крайне интересный и, наверное, он сам не мог до конца сказать, в какой момент изменился, но то, что на его характер повлиял Дурмстранг — бесспорно.              — Не знаю, — отстраненно начал он, — изменения были постепенными. Сначала я понял, что не могу никому доверять, когда меня подставил сокурсник, сдав Тейлору спрятанный умиротворяющий бальзам. Как раз, когда мы начали учиться темной магии.              — Нам же запретили его принимать, — прошептала Гермиона, прикрывая ладонью губы, но полные удивления глаза, как и голос, выдавали ее. — Где ты его достал?              — Не так важно, — снисходительно улыбнулся Драко и посерьезнел. — Да, но с ним хотя бы можно было спать, даже когда болели кости. Потом нас забрал под свое крыло Айс. Он был главным, кто буквально ломал тело, мысли и характер, — он посмотрел вверх, разглядывая заметно потемневшее небо.              В мыслях всплывали вновь и вновь наставления Кристофера. Их было так много, что они начинали смешиваться между собой, превращаясь в гул, который невозможно заглушить.              «Запомни, здесь нет твоего отца, и никто не поможет кроме тебя самого. Поднимайся и продолжай бить».              «Чем больнее сейчас, тем легче будет после. Магия многогранная и сложная, сейчас она забирает у тебя, а затем может отдать втрое больше. Ее нужно уважать и уметь сотрудничать, а еще вовремя останавливаться».              «Ты все еще веришь, что другая кровь чем-то отличается? Говоришь это полукровке, который стоит перед тобой?»              Малфой горько улыбнулся, скривив губы.              — Я сказал ему, что грязнокровки и полукровки не достойны магии, — он прикрыл веки, — в лицо, — и открыв их вновь, посмотрел на Гермиону. — Я до сих пор испытываю чувство стыда, настолько он смог вывернуть мой мозг наизнанку.              — Если я не ошибаюсь, он полукровка, — констатировала она.              — Да, так и есть, — Драко повернулся всем телом, уперевшись ладонью в стол. — Не представляю, откуда в нем столько терпения, чтобы не убить меня на месте. Я думал, что в Дурмстранге есть лишь чистокровные. Его так восхвалял отец и говорил, что там лучшие из лучших. Реальность оказалась крайне противоречивой…              Гермиона, ведомая собственными ощущениями, встала с кресла и, не имея возможности сделать шаг в одну из сторон, коснулась бедром стола, немного привалившись. Они стояли так близко, на расстоянии раскрытой ладони. Она коснулась кончиками пальцев его плеча и провела вниз.              — Там было много закостенелых и однобоких волшебников, и то, что Айс стал нашим куратором — один из лучших исходов. Мне так и не дали перевестись в другую группу, и все мои попытки были лишь пустым звоном. Столько боли, несправедливости и плохих воспоминаний, если бы не Кристофер, я бы очень жалела о проведенных годах.              Она приподняла голову, рассматривая бледную кожу и свисающие белые волосы. Наверное, именно такие моменты откровений были самыми пропитанными, интимными и сближающими.              Они были особенными.              Драко завел прядь каштановых волос за ухо, проходясь по открытой коже плеч вниз до локтя, и положил ладонь на талию. Сегодня он узнал о ней больше и смог поделиться тем, о чем не слышал ни один волшебник, о чем хотелось поделиться.              — Почему же? Многие относились к тебе с… — он завис, рассматривая карие радужки, — признанием.              Она увела взгляд в сторону окна, немного склонив голову.              — Слабо верится, — тише ответила Гермиона.              Малфой наклонился ниже, почти коснувшись носом кончика ушной раковины и сильнее обнимая за талию. Он с трудом дышал и держал себя в руках, потому что хотелось оставить все беспокойства и приличие где-то за дверью.              — Вся моя группа хотела проверить, что ты из себя представляешь, — с хрипотцой прошептал он низким тоном, — и я не буду уточнять в каком контексте, потому что разговоры не утихали, как и слухи.              — Про Крама? — Гермиона не шевелилась, чувствуя его дыхание, опаляющее шею. Она через раз дышала, прикрыв на мгновение веки, чтобы найти опору ватным ногам.              — Я не уточнял, — хмыкнул он, не отказывая себе в наглой ухмылке. — Меня тогда это больше бесило, чем волновало.              — Вот как, — все что смогла ответить Гермиона и повернула голову в его сторону, заставив немного отстраниться. — Меня тоже, — ее губы невольно растянулись в улыбке, заставив Драко повторить следом.              Посреди комнаты послышался хлопок, с которым они расступились на полшага в стороны. В центре кабинета появилась маленькая эльфийка, прижав уши к голове.              — Илария просит прощения! — с полным вины голосом завопила та. — Илария не хотела помешать хозяину! Илария пришла сказать, что гости прибыли на праздничный обед и вас ждут внизу.              Они не успели ничего сказать, как она упала на ноги, с громким тупым ударом поцеловав лбом пол, и начала молить о прощении.              — Перестань ныть и отправляйся помогать матери, — недовольно отрезал Малфой.              Он стоял, вытянув спину и зачесывая пальцами волосы назад, словно ничего не произошло, а затем, когда эльфийка исчезла, с секунду смотрел на то место, где та была. Раздражение подкатывало к горлу.              Пора заставить их стучаться с другой стороны двери. Вечно появляются не вовремя.              Малфой небрежно бросил руку вниз и подошел к Гермионе. Он с нетерпением обхватил ее за затылок, услышав рваный вздох, притянул к себе и поцеловал. Всего на мгновение, задержавшись в приятной неге плывущих мыслей, он отстранился и оттянул уголок губ.              — Как жаль, что нам пора идти, — на выдохе сказал он, — Мракс достанет нас даже в моем собственном доме.