Жизнь взамен долга

      Стоило только открыть глаза, перед ним стояло все семейство Малфоев. И не только они — рядом с Драко, почти впритирку, их встречала Гермиона. И что самое интересное — ее отца не было видно, вероятно по той же причине, по которой не явился его собственный.              Хотя чему он удивлялся? Так было из года в год — менялись лишь причины, но и те не уходили далеко: дежурство, новое дело, снова дежурство или очередной срочный вызов. А учитывая то, что он услышал в ту бессонную ночь, так все становилось абсолютно прозрачно.              Никто никого не спрашивал. Отец никогда ни с кем не считался.              Мать что-то говорила на фоне, вероятно, обменивалась любезностями с Нарциссой Малфой, но Эридан словно находился под толщей воды и слышал лишь набор звуков. Как жаль, что ему пора было вовлечься в миловидную беседу, пока все резко не замолчали и не обратили внимание на его молчаливую персону с пустым взглядом.              — Конечно, у нас сегодня будет ваш любимый десерт, — со всем обаянием произнесла миссис Малфой, а его мать ответила кроткой улыбкой и сложенными перед собой руками.              Она всегда так делала — стояла в защищенной или уязвленной позе, заметно скрываемой надменным и холодным взглядом. Кэтрин спасала неописуемая красота, самые изысканные платья, и, конечно же, статус. Одень ее в простые тряпки — ниже ключиц не отличишь от нищей ведьмы с переулка.              Эридан, не будь рядом так много волшебников, скривился бы. Как же, наверное, прекрасно, когда мать не вела себя как после встречи с дементором. Нарцисса всегда отличалась особой страстью к жизни и магнетизмом. На ее фоне Кэтрин оставалась живой тенью.              Малфои всегда получали все самое лучшее и ни в чем не теряли. Почему же он, наследник самого Салазара Слизерина и великого рода, не заслужил подобного?              Казалось бы, отец предложил прекрасную возможность оказаться как можно дальше от них, но отчего-то она вызывала еще большую тоску, чем вечное заключение в родных стенах. Эридан разрывался от душевных терзаний и хотел, чтобы его хоть раз услышали, а в остальном… Он сам не знал, чего хотел. Возможно, еще уберечь Фалакса — найти безопасное для него место. Желательно, как можно ближе к себе.                    — Все в порядке? — отвлек его от мыслей Малфой, который слишком резко задал вопрос, не успев выровняться в одну линию.              — Более чем, — буркнул он, стараясь прикрыть недовольство.              Драко лишь с сомнением взглянул, явно заметив неладное, но настаивать не стал. Мракс витал в облаках и казался крайне отстраненным. Хотя он всегда отличался особой любовью к обществу и чесанием языком.              Они успели подойти к столу и увидеть, что каждая пара родительских глаз была устремлена на них. Драко проглотил все, что хотел произнести. Если и удастся поговорить с Эриданом, то не раньше возвращения в Хогвартс.              — Прошу, присаживайтесь, — Нарцисса подошла к своему стулу и, положив руки на спинку, ждала остальных. Она была полна воодушевления и праздничного настроения, улыбалась всем со всей нежностью и заботой. — Сегодня мы как одна большая семья.                     Эридан хмыкнул про себя. Никакой семьи здесь нет и не было, у него так точно. Он сел рядом с матерью, оказавшись напротив Драко, пока тот успел отодвинуть стул для Гермионы, и только после занял свой.              Конечно, что на балу, что сейчас — сама галантность, если не вспоминать их дуэлей. Совершенно невинные и идеальные, словно встретились совсем недавно. Никогда не омрачали свою душу и магию, не видели ужаса и смерти. Одним словом — не они.              Обед начался с торжественной речи Люциуса, которая плавно перетекла в беззаботную беседу. Гермиона с удовольствием ела свою порцию и внимательно слушала Нарциссу, элегантно сидевшую за столом. Миссис Малфой смотрела на свою подругу, придерживая кончиками пальцев ножку бокала с вином. Они с Кэтрин не имели сестринской близости, но часто устраивали встречи, обсуждали последние новости и поддерживали друг друга. С ней она могла без оглядки говорить обо всем, когда с остальными приходилось держать неприлично длинную дистанцию.              — Кадмус успел мне рассказать, что вы наконец смогли договориться о помолвке, — Кэтрин многозначительно посмотрела на Драко и Гермиону. — Я была рада узнать, что вы наконец смогли найти компромисс. Наши поздравления вашему роду и мисс Грейнджер.              Люциус почти состроил гримасу, но вовремя осекся. Драко переглянулся с Гермионой и покосился на родителей, зацепив взглядом Эридана, который, судя по виду, только что узнал совершенно неожиданную новость и с недоумением смотрел на них.              Нарцисса продолжала улыбаться, приподняв бокал, и пролепетала:              — Благодарю, дорогая. Теперь мы можем вздохнуть с облегчением, и готовиться к празднованию. Еще с малых лет Драко мы чувствовали, что это будет совсем непросто. Так оно и получилось — никто не стал исключением.              — Ты абсолютно права, — охотно согласилась Кэтрин, — у нас с Кадмусом все было непросто, а сейчас наступила очередь сына, но, думаю, что мы скоро сможем поделиться хорошими новостями, — она посмотрела на Эридана. — Да, дорогой?              Чтобы их обоих Салазар покарал за такое отношение к родной крови. Эридан, собрав все свое терпение, уважительно растянулся в улыбке и односложно ответил:              — Конечно.              Все пригубили вино. Гермиона не заметила, как проглотила кислятину, и потянулась к вилке, чтобы скорее съесть что-нибудь вкусное. Стоило только принять факт официального начала их отношений, и так быстро зашла речь о праздновании. В самом деле, не могли бы все остановиться хотя бы на день?              — Не представляю, насколько непростой у вас выбор, но я уверена — он будет верным, —сказала ответ Нарцисса.              Кэтрин начала что-то говорить, но, кажется, вторая половина стола слышала ее через слово, в лучшем случае. Гермиона только успела зацепиться за слова о том, что пока ничего не решено, но Кадмус продолжает вести переговоры, а Драко чувствовал, как закипает кровь от пристального внимания Мракса.              Эридан, как и всегда, был последним в цепочке новостей. Даже Малфой не соизволил поделиться с ним хорошей новостью. Хотя чему он удивлялся? Их беседы всегда были немногословны. Он не знал, о чем вести разговор, кроме как формальностей или по делу. А их периодические вечерние посиделки в башне были не слишком щедрыми на беседы, чтобы распробовать их в полной мере. Даже сейчас он сидел и молчал, как глизень, а ведь никто не запрещал им говорить параллельно с родителями. Встреча не была официальной или торжественной, где все молча смотрели в рот его отцу, а он уже хотел отсюда сбежать.              Обед продолжал идти. Он готов поставить свою непроявившуюся темную магию, что тот тянулся целую вечность. В желудке еда стояла колом вместе с вином, а на душе оставалось терпкое послевкусие. Еще более мерзкое, чем на языке.              Гермиона заметила, что за всеми беседами, Эридан никак не менялся в лице и продолжал угрюмо смотреть куда-то позади них. Чем дольше он прожигал дыру, тем неуютнее становилось. Она немного наклонила голову, молча спрашивая «все ли хорошо?», на что получила от него едва заметный кивок, который ее не убедил. От мрачной тучи Гермиону отвлекло заявление Люциуса:              — Кэтрин, мы просто обязаны показать тебе вино, которое нам удалось выкупить на прошлой неделе. Мой старый знакомый, один из известных коллекционеров, смог заполучить несколько бутылок. С большим трудом удалось уговорить его, чтобы выкупить их.              — Как я могла забыть, — ахнула миссис Малфой. — Ты обязана его попробовать, мы заготовили одну для вас.              — Что ж вы сразу не сказали, — на общей волне хорошего настроения и задора, миссис Мракс широко улыбнулась.              Гермиона и Эридан с недоумением наблюдали, как они вышли из-за стола. Нарцисса практически подхватила под руку Кэтрин и направилась к ближайшей двери.              — Я оставил его в соседнем зале, — сказал Люциус и, обернувшись к столу, добавил. — Драко, если вы захотите отлучиться, пожалуйста, вернитесь к десерту. Не сидеть же весь день на одном месте.              — Конечно, отец, — согласно склонил голову Драко, и, заполучив одобрение отца, проводил его взглядом.              Кэтрин оказалась между Люциусом и Нарциссой.              — И я ему говорю: «Эммануэль, как же ты поделишься со мной его изысканным вкусом, если не дашь попробовать?», — с насмешкой развел руки Люциус, а затем открыл дверь и пропустил дам вперед. Кэтрин сдержанно посмеялась, а Нарцисса дополнила его слова, но расслышать их уже не удалось.              Драко взял бокал в руки, отпил еще немного вина. Его не волновало, что все эти жалкие десять секунд, пока по горлу текло красное полусухое, на него пристально смотрел Мракс в ожидании хоть одного слова.                    — Я бы воспользовался шансом, иначе мы будем сидеть здесь до самого вечера, — с насмешкой сказал Драко, но никто не сдвинулся с места.                    Эридан продолжал неприкрыто пялиться, теребя пальцами салфетку. Он, с присущей ему безликой серьезностью, словно чего-то выжидал и наконец нашел подходящее время.                    — И когда вы успели? — ему удалось пересилить себя и спросить без язвительного тона.                    Драко, успевший отодвинуть стул и подняться, на секунду остановился. Успели что? Он поднял голову, заглядывая в пустую синеву, и удержал себя, чтобы не закатить глаза. Конечно, о чем еще он мог спрашивать — помолвка.                    — Пару дней всего прошло, можно сказать, что ты узнал один из первых.              Малфой выпрямился, расправил плечи и подошел ближе к Гермионе, которая последовала его примеру. Драко не волновала реакция или мнение Мракса. Они ничего не изменят ни сегодня, никогда-либо еще.                    — Пойдем, пока они не вернулись, — он задумался на секунду, — хотя если мой отец нашел редкое выдержанное вино — это надолго, — с насмешкой сказал Драко и вспомнил, что их побеги со светских вечеров ничем не отличались от того времени, когда он еще не поступил в Дурмстранг. Развлечения только были другие.              Эридан наконец отодвинулся назад, шаркнув ножками стула.              — Что ж, — чуть веселее начал он, пока давился отсутствием воздуха и несправедливостью, — поздравляю вас.                    Драко и Гермиона с благодарностью кивнули. Она повернулась следом за Драко в направлении двери и мельком взглянула в серые глаза. Малфой был в не меньшем замешательстве, потому что реакция Эридана показалась неоднозначной, словно он противился такому исходу, словно его оно хоть как-то касалось.              Они молча прошли в соседнюю комнату, которая предназначалась для уютных вечеров возле большого камина. Обычно сюда приводили самых близких друзей их семьи, и Драко не скрывал своего желания показать Гермионе как можно больше в Мэноре.              В камине горел огонь, поддерживаемый свежими подброшенными дровами. По приказу матери домовики продолжали следить за праздничным столом, ближайшими каминами и, конечно же, цветами — все должно было быть идеально.              Эридан прошел в дальнюю часть комнаты, ближе к окнам, за которыми разыгралась метель. Гермиона, аккуратно подтянув юбку платья, села в дальнее от камина кресло, а Драко остался стоять между ними. Они переглянулись, но все их внимание привлекал затылок Мракса, который вел себя крайне отчужденно и напряженно.              Неловкая тишина проскользнула из одной комнаты в другую, не желая покидать их общество. Хотелось физически вытолкнуть ее обеими руками и закрыть дверь перед самым носом. Гермиона, потирая пальцами юбку, продолжала наблюдать, как Эридан переминался с ноги на ногу и наблюдал за заснеженным горизонтом.              — Как Фалакс? — неожиданно спросил он.              Она все еще смотрела в его затылок и чувствовала себя крайне неуютно. Гермионе нужно было ответить не только на вопрос, но и как-то сказать о том, что пора было забрать дракона себе или хотя бы оповестить отца об опасной игрушке. Она глубоко прерывисто вздохнула. Не волноваться не получалось.              Их отношения не ее проблема. Не ее проблема. Не ее.              — Он хорошо освоился, — она проглотила ком в горле, — и охотится в прилегающем лесу, но даже так ему не хватает свободы, и, мне кажется, он скучает по тебе.              — Вот как, — тихо и спокойно сказал Мракс. — Я бы хотел его увидеть.              Тогда мог бы написать письмо, и вы легко встретились бы в тот же день. Гермиона прикусила нижнюю губу, облокотившись о спинку кресла. Она косо взглянула на Драко, который не знал, что ей предстоит переступить через собственное волнение и сказать то, что должно.              Это не ее проблема. Еще один вдох, выдох.              — Ты должен поговорить с отцом, и, возможно, забрать его к себе, — говорила она, словно стояла перед самим Кадмусом. — Мы не можем скрывать дракона в тайне. Да, мы дали ему свободу и оставили в целости башню, но вопрос остался нерешенным.              Эридан, немного озадаченный услышанным, наконец повернулся. Он не постеснялся оставить руки в карманах, словно был хозяином Мэнора или самим Министром, и тон у него был соответствующий.              — Почему не можете?              Опешила не только Гермиона, приоткрыв рот и не найдя нужных слов, но и Малфой, застывший каменным изваянием по пути к соседнему креслу.              — Ты же сам понимаешь, если твой отец узнает, что мы скрывали его, один Салазар видит, что он сделает, — попыталась сгладить острый угол Гермиона.              — До этого вас оно не смущало? — вскинул бровь Мракс, повернувшись всем телом. Он невольно сделал шаг вперед. — К тому же, это касается только меня.              Она услышала протяжный тяжелый вздох. У Драко заходили желваки, губы вытянулись в линию. Он готов был съесть Эридана с потрохами и не оставить ни кусочка.              — Вот именно, — наступила его очередь наступить. — Сделай так, чтобы это никого не касалось кроме тебя.              Слова разошлись по комнате раскатом грома. Гермиона вытянула спину до предела, пытаясь заглянуть за широкую спину Драко, чтобы увидеть реакцию Эридана, но пришлось довольствоваться лишь повисшей вдоль рукой с сжатыми в кулак пальцами. Тот определенно начал нервничать.              — Драко… — невольно вырвалось у нее.              Мимолетный неукоснительный взгляд Малфоя, заставил ее прижаться спиной к креслу и замолчать.              — Нет, я буду говорить, как есть, — еще серьезнее добавил он. — Дракон, безусловно, уникальный и я готов помочь, но без детских каприз. Если тебя не устраивает ее ответ, тогда я поставлю условие — ты заберешь эту тварь и не будешь подставлять мою невесту. Ты меня услышал?              У Эридана подскочил кадык. Атмосфера в зале приближалась к взрывоопасному уровню. Она видела, как все еще достаточно спокойное выражение лица Драко вызывало нервный тик у Мракса.              — Прекрати этот собственнический фарс, — выпалил он и подошел ближе.              Оставалось всего несколько шагов между ними, и этого жалкого отрезка было недостаточно, чтобы остановить надвигающуюся катастрофу. Гермиона сильнее сжала пальцы на мягкой обивке и прикусила язык, чтобы не ляпнуть лишнего.              — Именно по этой причине ты завел нас в эту ситуацию, но в отличие от тебя я не избегаю ответственности. Сначала ты скрываешь его появление от Дамблдора и собственного отца, заставляя нас врать всем, пока лежишь с множественными ожогами, после не хочешь отдавать его в заповедник. Пользуешься ее мягким сердцем, — он указал на Гермиону, не оборачиваясь, — и желанием помочь, несмотря на все риски, которые все еще нас преследуют. А теперь спрашиваешь, почему она не может продолжать? В самом деле?              Мракс нахмурился. И лезет же не в свое дело. Лучше был бы тем же трусом, что и его отец, когда дело касалось противоречивого выбора. Взгляд сам потянулся за спину Малфоя, где встретился с слегка растерянными карими глазами. Значит ее пугала даже такая ситуация, в которой не было прямого приказа? И Грейнджер сам не пришел на порог с докладом. Дал дочери шанс справиться самой?              Еще и Малфой готов прожечь в нем дыру.              Осознали бы они наконец, насколько уникален и редок дракон, как им повезло стать свидетелями его взросления, приложить руку к защите, а с другой стороны — никто не претендует на Фалакса. Эридан втянул носом воздух и также незаметно выдохнул.              — Хорошо, — примирительно сказал он, — я и без того собирался с ним поговорить, но, как вы видите, мой отец крайне занятой волшебник. На это нужно время.              Пауза затянулась. Драко с еще большим трудом сдержал себя, чтобы не выкатить на него ушат темной магии. В такие моменты Мракс бесил. Бесил так сильно, что он едва справлялся. Еще больше Драко задевал маленький факт — тот напоминал его же в детстве, поэтому единственное, на что хватало терпения — предупредительно кивнуть и пройти дальше.              Говорить больше не хотелось. Еще хуже ощущалась тишина, сопровождаемая треском дерева в камине. Но хотя бы одной проблемой меньше на ее плечах, если, конечно, Эридан поговорит с Кадмусом. Гермиона украдкой смотрела на Драко, который с полным умиротворением сидел в кресле и наблюдал за пламенем. Он тоже хорош собой, сказал за нее все, что крутилось в голове. Не дал шанса справиться самой, вдобавок подтвердил все еще крепкие устои их мира и мизерный вес ее слов.              По закону подлости — выяснение отношений произошло в самый неподходящий день и испортило без того шаткое настроение.               Вечер прошел приемлемо. Осязаемое напряжение в воздухе так и не растворилось, а лишь на мгновение было оттеснено, когда домовик появился посреди комнаты, чтобы сообщить о подаче десерта на стол. Пока все пили чай и клевали чайной ложкой пудинг, Нарцисса и Кэтрин продолжали обсуждать планы на следующий год. Люциус периодически вставлял свое слово, и они были настолько увлечены уютом и теплом праздника, что не заметили, как сгустились тучи над второй половиной стола.              Еще через час пришло облегчение, когда в камине исчезли Мраксы, а за ними наступила ее очередь вернуться домой. Гермиона попрощалась с Люциусом и Нарциссой. Миссис Малфой, в свою очередь, не отпустила ее пока эльфы не уложили в коробочку порцию десерта для Джона. А еще она никак не ожидала, хотя стоило догадаться, что Драко в последний момент переступил порожек и переместился вместе с ней.              Гермиона с трудом держала осанку, борясь с желанием округлить спину и расслабить закоченевшие мышцы. Еще больше хотелось избавиться от длинной юбки и, конечно, туфель. Казалось, что еще несколько минут и ее отекшие стопы и пальцы, которые вжимались в совсем не мягкую кожу, лопнут от давления.              Она, стиснув зубы, прошла вперед, позволяя Драко вынырнуть из камина. Несмотря на один из самых высоких каминов в их поместье, Малфою приходилось каждый раз поджимать голову. Он вытянулся в полный рост и смахнул с плеч остатки золы.              — Драко, не стоило, — она сделала еще шаг и повернулась, держа в руках коробку. — Я бы не расщепилась от перемещения по каминной сети.              Он подошел к ней вплотную и с изумлением посмотрел в ответ.              — Я так похож на беспокойную многодетную мать? — с насмешкой спросил Драко, и она едва заметно улыбнулась. Плотный непроглядный туман отступил, появились первые проблески солнца.              — Совсем нет, — ее улыбка стала шире и в глазах появился блеск, которого так не хватало на протяжении всего вечера.              Драко коснулся ее предплечья, провел вверх до плеча. Он рассматривал едва заметный перелив на ткани, который неумолимо притягивал взгляд. Такими же он видел их. Не важно. Вместе или по отдельности. От тьмы к свету и снова во тьму. С выстроенным балансом, когда одно обязательно идет за другим.              — Забыл предупредить тебя, что через пару дней в колонке «Ежедневного пророка», который посвящен светской жизни, появится новость о нашем статусе отношений, — Малфой старался говорить спокойно и медленно. Ему претила открытость в данном вопросе и последующие обсасывания сплетен за каждым углом.              Гермиона совершенно не ожидала его слов, крепче сжала пальцами коробку и прикусила щеку. Их отношения скоро станут общеизвестным фактом, новостью желтой прессы или, если так можно сказать, грязной сплетней.              — Так принято, — сухо констатировал он. — Как только решение становится окончательным, о нем объявляют во всеуслышание… — он думал, как бы лучше описать весь предстоящий беспредел. — Коллективная ответственность, общественное давление. Я так понимаю, ты с этим не сталкивалась?              Еще бы. Гермиона оттянула уголок губ. Удивление сменило беспокойство, подобно мечущемуся пикси под потолком, что бьется об каждую поверхность и не может найти выход. Она недовольно промычала.              — Общественное давление… Где его нет? — почти шепотом спросила она и получила вполне исчерпывающий молчаливый взгляд. — Ладно, первый раз слышу о том, что моя личная жизнь должна стать достоянием всей магической Британии.              Малфой повел плечом. Что он должен был сказать? Отец уже подготовил список пожеланий для Скитер, чтобы та ненароком не начала выдумывать на ходу новые факты их истории. Гринграссам один раз уже досталось, когда наступила очередь осветить их помолвку с Забини. Сколько же шума стояло после «будущего вдовца, идущего по стопам матери». Драко усмехнулся собственным мыслям.              — Оно не стоит волнений. Я просто не хотел, чтобы через несколько дней твое утро превратилось в неприятный сюрприз, — Драко крепче сжал пальцы на ее плече, наклонился к губам и шепотом добавил. — Подумаешь, у Ноттов завтрак встанет поперек горла.              Гермиона продолжала улыбаться. Она смотрела на него и не могла оторвать взгляд. Сердце активно стучало, по коже словно проходился колкий мороз. Она потянулась навстречу и оставила невесомый поцелуй, который подхватил Драко. Кротко, нежно и совершенно непохоже ни на один предыдущий.              — И по поводу Мракса, — с полным нежеланием начал Драко.              Салазар, кто тянул его за язык в такой момент. Гермиону словно укололи тонкой иглой, оборвав единение. Малфой проклял себя еще раз и решил закончить начатое.              — Если будет нужно, я сам доложу Кадмусу, — с полной уверенностью в словах, он еще раз провел пальцами по ее плечу вверх-вниз и отстранился. — Наслаждайся последними днями отдыха. Кто знает, когда он нам предоставится в следующий раз…                     ***              На этот раз в Министерство они отправились втроем. Остался последний день перед учебой, и тот выпал на день с Кристофером. Драко встретился с Гермионой, затем они дождались Эридана на углу улицы, попутно обсуждая предстоящую тренировку. Их удивлению не было границ. Как и каким образом Эридан стал еще одной переменной в их расписании тренировок — настоящая загадка, но факты говорили сами за себя, и через несколько минут Мракс появился в нескольких футах от них.              В атриуме все было по-прежнему — много волшебников, суматоха и шум, которые не видели конца. Эридан продолжал молча идти за ними и оглядывался по сторонам. Постоянно смотрел с прищуром, держал идеальную осанку и казался крайне напряженным.              Гермиона пару раз оборачивалась, натыкаясь на безликий взгляд, и тут же одергивала себя. Эридан с каждым разом вызывал все больше вопросов. Что с ним происходило? Какие проблемы навалились на него? Почему он ни с кем не делился своими переживаниями?              Как она уже подумала — вопросов было крайне много.              В лифте, пока все трое стояли и смотрели друг другу в глаза, в стороны, на летающие письма над головами, тишина стала ощутимо давить, особенно, на вертлявое чувство, вынуждая сказать хоть что-то и разрядить обстановку, но желающих не нашлось.              Их спас писклявый сигнал, оповестивший о прибытии на второй уровень. Мракс спешно переступил порожек и бросил неразборчиво и сухо, что найдет их позже, а затем направился в сторону кабинетов, где сидели мистер Грейнджер и его отец.              Кадмус вновь хотел его видеть, и, учитывая тот факт, что Эридану так и не удалось найти в себе силы поговорить о Фалаксе, незакрытый вопрос сильно тяготил, вызывал приступы тревоги. Навязчивые мысли лезли отовсюду, как стая гиен, что пришли растаскать оставшуюся падаль. Именно таким ощущалось его положение.              Последний разговор закончился уступкой отца — едва ли ему теперь представлялось возможным получить ее второй раз. Он шел не просто с просьбой, а за дорогостоящим одолжением.              Дверь кабинета, которую он видел всего пару раз, осталась единственной преградой. Вдох-выдох. У него больше нет шанса отсрочить неизбежное. Эридан постучал, нажал на ручку, толкая вперед, пока внутри все занемело. Ему с трудом удалось пройти внутрь, а дальше ноги несли сами — сомневаться перед отцом он не имел никакого права.              — Здраствуй, Эридан, — не поднимая головы, дежурно сказал Кадмус. Он сидел за рабочим столом и внимательно читал ежедневный отчет.              Салазар, они когда-нибудь сменят эту нескончаемую колдографию? Эридан успел пройти через весь кабинет к столу, а отец так и не поднял головы.              — Ты хотел меня видеть, — как выученное заклинание, сказал он. Каждый раз одно и то же. Каждый раз.              Хоть бы посмотрел на него с отцовской заботой и ожиданием или сделал вид, что ему не все равно, но в этом был весь Кадмус. Никаких притворств и подыгрывания. Если он не хотел отвлечься от работы ради собственного сына, а так было всегда, то продолжал заниматься своими делами.              Наконец Кадмус соизволил поднять голову, требовательно всматриваясь и смаргивая усталость.              — У тебя было время подумать о перспективах будущего, — его низкий тембр отбивался нервным стуком сердца по ребрам. — Сегодня первая встреча с Кристофером. Твой комплект формы лежит в комнате отдыха, — добавил он, как долгожданный пряник, который подали со стола маленькому ребенку.              — Спасибо, отец, — как же тяжело давались ему слова.              Эридан не скупился на благодарность перед отцом, но еще ни разу не чувствовал себя так, как представлял и хотел бы. Что-то приятное, смешанное с теплыми ощущениями или желанием что-то дать в ответ. Он не знал, лишь предполагал, каким оно могло быть. Возможно, все заключалось лишь в культуре ответа, и все говорили так из необходимости.              — Изменилось ли твое решение относительно предложенного мною варианта? — с интересом спросил Кадмус. Он отложил в сторону все бумаги и, уперевшись ладонями в стол, опустился спиной в мягкое кресло.              Наступила самая колючая, жгучая часть разговора. Эридан поднял руки и положил их поверх спинки стула. Пальцы впились в тканевую обивку, но тут же разжались. Он не имел права потерять контроль на первом вопросе.              — Нет, я все еще настаиваю на своем присутствии здесь. И у меня есть еще один достаточно весомый аргумент, который может значительно повлиять на репутацию семьи.              — Что же?              — Дракон, — как само собой разумеющееся сказал Эридан. — Дамблдор передал мне яйцо дракона с началом учебы. Лесничий не мог уследить за всеми обязанностями, и я вызвался взять ответственность на себя. Два месяца назад он появился на свет.              Сначала он молча сидел, испытующе смотрел на него, о чем-то думал. Затем Кадмус хмыкнул на выдохе и нестерпимый взгляд сменился на снисходительный. Не тот, когда вопреки всем огрехам, относятся с пониманием. Нет. Его взгляд был с червоточиной, на грани приближающейся катастрофы.              — Скажи мне, сын, — гневно произнес Кадмус, сведя брови, — как расценивать твою ложь? Как я могу доверять твоим словам после такого?              Он оттолкнулся, поднимаясь с кресла. Теперь отец стоял перед ним во всей красе парадной аврорской формы, которая устрашала еще больше. Эридан сглотнул слюну, но ком, стоявший в горле, остался на месте.              — Я не врал тебе, — надломленным голосом произнес он.              Удивление Кадмуса перешло в еще большую раздражительность. Он уперся ладонями в стол и наклонился вперед.              — Тогда кто напал на тебя в башне? Ожоги от письма или дракона? — Кадмус с прищуром смотрел на сына и ждал верного ответа, постукивая пальцами по столешнице и отмеряя секунды ожидания.              Как он? Эридан готов был ударить себя по ладонью по лбу. Салазар, как же глупо было с его стороны упомянуть срок его появления. Начало потряхивать, словно его вытолкнули на жуткий мороз без одежды. Внутри скукожилось до маленькой точки, которую продолжало мотать из стороны в сторону.              — Дракон только вылупился в тот день, и я не знал, что он относится к виду, который… — он не успел договорить.              — Зачем соврал?!              Кадмус хлопнул ладонью по столу. Казалось, что вместе с этим ударом содрогнулась вся комната, но Эридан не терял попыток довести мысль до конца.              — Я не мог рисковать одним из самых редких видов драконов, его могли отправить в Запретный лес или в любое другое небезопасное место, — Эридан уверял себя, что все еще может говорить твердо, уверенно. Но чем больше он слышал нервных скачков в голосе, тем больше терял контроль.              — И что же мне мешает отправить эту тварь туда сейчас? — с едким интересом спросил отец.              Эридан чувствовал, как терял все столпы, на которых стояла его уверенность.              — У меня все под контролем. Он больше не причинит никому вреда. Это отличная возможность, чтобы выйти на браконьеров. К тому же, — его нервы окончательно вышли из-под контроля, и дрожь стала отчетлива слышна в голосе, — к тому же, можно получить дополнительные голоса, ведь всем нравятся редкие магические твари, даже если они крайне опасны. Можно открыть новый заповедник, прямо здесь, на острове.              Кадмус сдержанно выдохнул, мотнув головой. Он медленно опустился в кресло и переплел пальцы между собой.              — Ты понимаешь, что я был в шаге от того, чтобы сместить с поста этого старого маразматика? Твоя ложь лишила нас важного шага, этот дракон мог дать куда больше пользы, чем дорогостоящий в содержании зверинец, — он продолжал говорить громко, но достаточно спокойно, чем еще сильнее заковывал в ужас собственного ребенка. Неотесанного глупого и инфантильного ребенка.              Эридан не выдержал. Оттолкнулся руками, вскинув их в раздраженном жесте, и прошел к шкафу, где лежали архивные папки.              — Он еще может принести достаточно пользы, — он говорил будто не своим голосом. Тихим, надломленным и совершенно уязвимым. В этом Мраксу не приходилось себя обманывать. С первых минут, когда яйцо оказалось в его руках, он точно знал, что не готов с ним расстаться, что оно слишком ценно.              — Где он находится сейчас? — Кадмус сбавил градус накала, продолжая сверлить взглядом сына.              — В поместье Грейнджеров.              Эридан не смог повернуться к нему и заглянуть в глаза, пока Кадмус сидел и думал, как же тот заигрался в собственном укромном уголке.              — Он останется под присмотром Джона, — сказал Кадмус и по его интонации было ясно, что слова не подлежат сомнению.              — Но отец… — Эридан невольно повернулся к отцу.              — Нет, — перебил его тот. — Вот, что происходит, когда ты выбираешь лгать мне. Хочешь доверительных отношений, чтобы я шел к тебе на уступки, а взамен обманываешь, таишь. Так не пойдет, сын.              На мгновение в его глазах Эридан увидел то, чего не видел за всю свою жизнь. Отец был расстроен его поступком. Он перевел взгляд на стол, где лежали оставленные листы. Горечь и неверие настигли Кадмуса, и, чтобы скрыть эмоции, дать себе время подумать, он вернулся к работе.              — Тебя ждут на тренировке, — совсем тихо добавил он.              Камень, лежащий на душе Эридана все это время, стал тяжелее в три раза. Он давился отчаянием, стыдом и непониманием. В какой момент он успел оступиться? Как сделать все так, чтобы отец был доволен им? Как наладить их общение?              — Отец, — также тихо попытался дозваться Эридан, но Кадмус не поднял головы. Он активно делал записи, громко шурша пером по пергаменту.              К горлу подступила горечь, а на глазах готовы были проступить слезы. Эридан резко повернулся вокруг оси и вышел прочь.                     ***              В зале было так тихо и непривычно. Гермиона не могла поверить своим глазам и постоянно косилась на Эридана. Он был как масляное пятно на поверхности противовоспалительного зелья. Состав не портило, но являлось призраком не идеального смешивания.              Он переступал с ноги на ногу, даже не догадываясь, что находился в их неспокойной и бушующей обители. И что-то в нем вызывало диссонанс, заставляло коситься вновь и вновь. Какое-то неприятное или инородное ощущение не покидало. Гермиона сглотнула остатки слюны, когда наконец поняла, как сильно он в аврорской тренировочной форме напоминал собственного отца.              Этот взгляд и сведенные в линию губы, напряженность, подстегиваемая долгим ожиданием — полная копия. Он был из тех, кому нужно подавать все и сразу, а Кристофер всегда делал ровно противоположное.              И сейчас он, вероятно, испытывал их. Гермиона никогда бы не поверила, что Кристофер не знал о новом ученике. Он знал все и всегда, когда дело касалось его. Признаться честно, от одной мысли об их встрече — у нее волосы вставали дыбом.              — И как это понимать? — недовольно сказал Мракс, повернувшись в Малфою.              — Так, как скажу я, — донеслось со стороны входа низким угрожающим тоном.              Эридан обернулся, а на лице Гермионы проскользнула едкая ухмылка, которая исчезла, как только она встретилась взглядом с Драко. И несмотря на то, что ему определенно понравилась ее реакция, она почувствовала себя застигнутой в врасплох.              — Добрый день, мистер Мракс, — Кристофер неспешно шел к ним. — Заявление вашего отца о вашем участии меня удивило, но отказывать я не стал.              — Вы всегда опаздываете? — колюче спросил Эридан, вытянув нос вверх.              В ту же секунду в зале стало так тихо, что можно было услышать скрежет мышей под полом. Кристофер никак не отреагировал, не после одиннадцати лет преподавания в Дурмстранге. Он остановился в нескольких шагах перед ними и положил ладонь на рукоять палочки, которая покоилась в набедренной кобуре.              — Вы думаете, что справитесь с заявленной нагрузкой на протяжении девяноста минут? — расплылся в ухмылке Айс. — Уверяю, что могу выйти отсюда через полчаса, а от вас мокрого места не останется.              — Вы не посмеете, — Эридан прикусил язык, как только увидел, что вместо смятения глаза Айса загорелись с еще большим воодушевлением.              Следующее, что он увидел — яркую вспышку, несущуюся прямо на него, от которой, казалось, замерзал воздух вокруг, превращаясь в мелкую мерцающую пыль.              По шее прошла резкая боль от удушения воротником водолазки. Эридан встретился плечом с полом и едва не ушиб голову. В глазах поплыло, как после трансгрессии. Мракс закашлялся, оттягивая ворот, оттолкнулся второй рукой и принял сидячее положение. Он заскрипел вместе с половицами под ботинками Малфоя, который стоял прямо над ним.              — Молодец, Драко, — спокойно сказал Кристофер и получил благодарный кивок.              Драко с снисхождением посмотрел на Эридана, сдержал цоканье языком, которое обычно сопровождало глупые действия сокурсников, и отошел в сторону. Айс недовольно покачал головой, подходя ближе.              — В этом зале я устанавливаю правила, и никто, ни один волшебник, не может мне противоречить.              Он протянул руку, предлагая помощь наглому мальчишке, и, неожиданно для него, тот от нее не отказался. Когда Мракс вытянулся в полный рост, Айс с силой сжал ладонь и хлопнул его по плечу.              — Следовало бы тебя наказать, но сегодняшней тренировки будет достаточно, — голос Кристофера опустился до угрожающе низкого. Он отпустил Мракса и посмотрел на Драко с Гермионой, и, кажется, даже немного расслабился.              — Перейдем к делу. Вы сегодня работаете в паре. Следите за точностью действий. Драко, ты должен уметь мыслить стратегически не только в дипломатии, но и во время боя. Гермиона, ты должна научиться противостоять открытому нападению, — он практически повернулся к Эридану, когда вспомнил еще один момент. — Сначала спарринг, потом отработка разрешенной магии.              Малфой тяжело вздохнул, и это был его единственный возможный протест. Он посмотрел на Гермиону, опуская древко на пол рядом с собой, пока она вторила за ним. Еще несколько жалких секунд, и они сделают два шага вперед, чтобы сцепить руки между собой.              Если раньше, во время Дурмстранга и первых недель в Хогвартс, он не мог представить ее кем-то кроме эфемерного соперника, которому не может быть больно, плохо и тяжело, у которого не бывает проблем, личности и жизни, то сейчас — Драко с содроганием сердца делал шаг навстречу. Конечно, он не боялся сделать больно, все еще был полон азарта и соперничества, но уже не мог позволить себе отпустить поводья.              Они переступили точку невозврата.              Айс, успевший засмотреться на этих двоих, немного нахмурился, сведя брови к переносице, и его тут же отвлек шорох ткани сбоку. Он повернулся к Эридану, который продолжал стоять в ожидании, но уже не задирал нос так высоко. Мракс определенно понимал, что за словом его могут настигнуть последствия. Во всяком случае, он нашел эту границу.              — Двадцать кругов по периметру, — грозно сказал Кристофер, на что получил неприкрытое удивление. — Повторять не буду.              И Эридан, который все еще не был в силах отпустить скопившиеся эмоции и напряжение, прошел ближе к крайней линии зала и побежал. Конечно, не дадут же ему с первой минуты пойти в бой. Наверное, и на темную магию надеяться не приходилось, но он все равно был рад, что смог выбить для себя тренировки с ними.              Только вот радость не могла пробиться через омут горечи, в которой он захлебывался уже час. На подкорке сознания он все еще видел склонившийся над столом силуэт отца, его последний взгляд и сдержанный тон. Еще немного, и он бы сорвался на него или, наверное, отрекся вовсе.              Драко сделал первый выпад, встретившись с блоком Гермионы. Они отпряли и начали обходить по окружности, не позволяя второму оказаться за спиной. Эридан косо поглядывал, стараясь не забывать дышать. Айс тоже был погружен в наблюдение за их боем. Казалось, что они были главными актерами на сцене, и ничто вокруг не имело значения.              Шел двадцатый круг его монотонного мучения. Эридан продолжал поглядывать на тренировку этих двоих несмотря на периодические замечания со стороны Кристофера в его адрес. Как он мог смотреть перед собой, когда в центре зала происходило такое?              Гермиона уступала Драко в физической подготовке, да и еще бой в прямом столкновении. У нее не было возможности ускользнуть, спрятаться или напасть из-за угла. Приходилось одномоментно реагировать и уворачиваться. Сложнее всего было вырваться из захвата. Если Малфою удавалось зацепить ее — большая часть попыток Гермионы проваливалась. Он либо садился сверху, выворачивая ей руки за спиной, либо применял удушающий прием.              Абсолютно никаких шансов.              Мракс остановился на том месте, с которого начал, и выжидающе посмотрел на Айса. Тот не торопился дать ему новое задание, продолжая наблюдать за новым раундом, но Кристофер определенно почувствовал взгляд на своей спине и через мгновение обернулся. Еще раз он косо посмотрел на своих воспитанников, и с одобрением отпустил поводья контроля. Теперь ему предстояло разделить свое время с еще одним волшебником. Айс подошел ближе к Эридану и показал на тренировочный манекен.              — Бей всей боевой магией, которую знаешь, — сухо констатировал он. — От простого к сложному.              Эридан ждал, что его снова отправят заниматься ерундой, лишь бы он не мешал процессу, но пристальное внимание Айса его немного воодушевило, и даже заставило занервничать. Он вытянул палочку, расправил плечи, разминаясь, и подготовился к ударам.              Действовал так, как сказал ему Кристофер. От простого к сложному заклинания летели одно за одним, хоть их и было не так много, как хотелось бы Эридану. Палочка гудела, дребезжала в его руках, концентрируя и выплескивая магию.              — Отличная постановка руки и высокая точность, — неожиданно для себя сказал Айс, задумчиво наклонив голову. — Но часть заклинаний можешь вычеркнуть, они тебе никак не помогут, если придется бороться за жизнь.              Эридан на мгновение задержался, повернув голову к Кристоферу.              — Жизнь? — так странно было произнести это вслух, что получилось совсем тихо.              — Когда ты с кем-то сражаешься, не должно быть полумер или случайностей. Как и не бывает случая, когда нападающий не хочет причинить вреда. Он может оставить тебя в живых, но калекой или того хуже, — строго говорил Айс, вытянув палочку параллельно его руке.              С кончика сорвалось заклинание, которое рвануло со скоростью света в тренировочный манекен и разнесло его в щепки. Осколки полетели в разные стороны. Эридан резко отвернулся, прикрывая лицо, но спустя несколько секунд мучительного ожидания, он ничего не почувствовал. Опустил руку, заглядывая вперед, затем вернулся в прежнюю стойку, когда заметил, как вдоль линии, где они стояли, лежал ряд острых кусков дерева.              — И еще, — Айс вышел вперед, чтобы тот мог видеть его, — никогда не отворачивайся от своего противника, в следующий раз барьера может не быть. Нужно парировать атаку, выставлять барьеры и уворачиваться, но никогда. Никогда не отворачиваться.              Эридан сдержанно кивнул, стараясь переварить все услышанное. Он все еще не мог поверить, что манекен не был зачарован на восстановление или против ударов. Все, что он выпускал из своего древка, не имело эффекта, либо наносило минимальные повреждения.              — Кто учил тебя заклинаниям? — строже спросил Айс.              — Отец, — сказал Эридан как само собой разумеющееся. В голову сразу же ударили воспоминания из детства, в которых было так много боли и неприятных моментов. Сколько же ему пришлось настрадаться, прежде чем получилось добиться нужного результата.              Кристофер задумчиво хмыкнул, пройдя на два шага в сторону, затем он повернулся и неторопливо вернулся на прежнее место.              — Значит, будем делать упор на выносливость и умение вести дуэль, — сказал он, вынося свой вердикт.              — С кем я буду драться? — нетерпеливо спросил Мракс, заглядывая в белесые глаза.              — С ними.              Эридан проследил за протянутой рукой, которая указывала на ряд манекенов в нескольких десятках футов от них, и подавился невысказанными словами. Что же, если ему так говорит Айс, значит так нужно. Он медленно склонил голову, в согласном кивке, хоть до смирения Эридану было еще очень и очень далеко.              — Приступай.