***
Королевский сад имел удивительную способность каждый раз преподносить что-то новое даже в тех местах, в которых Бри уже была. Ей даже не нужно было притворяться, что она слушает разговор Амалинды и Кетлера вполуха, потому что наблюдение за хищным цветком, в сердцевине которого зубы пережевывали очередную пчелу, действительно отвлекало её от политических обсуждений. — Корабли с воспламеняющимся веществом выплывут из Маравии только после официального приёма и будут в пути примерно три дня. Они сидели неподалёку в беседке, окруженной буйным плющом, и тихо делились тревогами и новостями. Кетлер прибыл только утром и, сразу после окончания встречи совета, Амалинда сама кинулась его искать по всему замку, видимо желая получить ещё больше поводов для переживаний, чем у неё было. А переживать было из-за чего. — Наши войска под Фэр-Крик разгромлены. После смерти их главнокомандующего, воинский дух значительно снизился, и они сдались практически без боя, мне придется послать часть теневой стражи и солдат в отставке, чтобы хотя бы замедлить движение врага на юг. — Но бал… — Я знаю Ваше Величество… Это приказ сенешаля. Она считает, что новобранцы не готовы, что они пойдут просто как расходный материал, если мы их отправим против армии, превосходящей числом. На этих словах Бри вздрогнула. Она всё ещё никак не могла отделаться от чувства, что повернись её жизнь иначе, и будь она сейчас в числе новобранцев – всё было бы намного хуже. — Слышно что-нибудь об этих лжежрецах справедливости? – после долгого молчания спросила Амалинда, – Манфред больше не делится со мной новостями. Всё отмахивается. А ты знаешь, когда так происходит, это означает, что у него ничего не под контролем. — Эм…Нет… П-после того как они разрушили храм, который возвели в честь Ронхарда, масок никто больше не видел. Хоть Бри и сидела в траве к ним спиной, по блеянью Кетлера в ответ было ясно, что королева снова схватила его за руку, уже седьмой раз за день. — Затишье перед бурей. Они готовятся. — Как и мы. Снова воцарилось молчание, иногда нарушаемое трелями птиц, и Бри неловко поерзала, подавляя желание взглянуть через плечо на их лица, чтобы понять, насколько угнетающее будущее они представили. Последнюю неделю слухи в замке приняли совсем тревожный оттенок. Прислуга боялась, что грядут тяжелые голодные времена, потому что жалованье всё урезалось, а дань росла. Многих уже лишили работы, и ещё стольких же могли лишить, поэтому каждый работал на пределе своих сил. Те, у кого был доступ к образованию, кто мог обеспечить себе выживание с помощью магии, – шептались о переездах на восток в Кайкарб или вообще за океан в неизведанные земли, куда война точно не доберется. Остальные же просто замерли в беспокойном ожидании самого худшего. — Ваше Величество, могу я спросить? — Оно у жреца. — И что Его Святейшество собирается делать дальше? — Судить по закону, что же ещё. Даже королевская кровь не имеет поблажек перед всевидящей богиней. Ерсель ответит по закону. — Все знают о нелюбви Её Высочества к темлинцам, но разве стоит поднимать из-за этого шумиху? Если кухарка была шпионкой, разве Ерсель не сделала всё правильно? — Анель не была шпионкой. Она была лишь ещё одним человеком, пытавшимся сбежать от войны. — Сбежать от войны во дворец – в самую гущу событий? Разве это разумно? — Она умерла от обычного ножа в вечно заполненной людьми кухне. Никто не говорит, что Анель была разумной...***
День казался таким длинным и изнурительным, что Бри запоминала его только какими-то урывками, казавшимися её важными. Как, например, расстановку стражи по углам или примерку своего бального платья с тугим корсетом, прозрачными рукавами и легким, струящимся подолом без нижней юбки. Ноги действительно путались в ней меньше, чем в одеждах служанки, но нежность ткани не давала возможности спрятать хоть какое-то оружие. — Ну, засунь по кинжалу в каждый сапог, юбка достаточно длинная, чтобы скрыть обувь. – Амалинда и слушать не хотела о непрактичности такого просвечивающего платья в условиях боевой тревоги. Бри просто надеялась, что на балу всё же не придется совершать финты и пируэты, потому что у неё все равно не вышло бы это сделать прилично, не оголяя ноги. Пододеть штаны Амалинда строго запретила. — Я попрошу Аву зайти к тебе сегодня, помочь покрасить волосы, а то цвет почти смылся. В свете огоньков и свечей на балу, они у тебя начнут гореть огнем, и ты будешь привлекать внимание, – суетилась Амалинда вместе со швеями вокруг своего наряда и давала всем распоряжения, – И, о Богиня, сведи уже наконец эти отвратительные синяки на руках. Или закрась чем-нибудь, они совершенно не идут этому платью… В полдень Амалинда обычно отдыхала, и у Бри появлялся час, а может и два, свободного времени, в которые она либо таскала что-нибудь из кухни, слушая трёп поваров, либо ходила к тренировочной арене наблюдать за обучением новичков, но сегодня у неё были дела поважнее. В надежде, что Ортвин находится в своей башне, Бри остановилась у двери, за которой, если она правильно запомнила, находился его кабинет, и нерешительно застыла, понимая, что не может правильно сформулировать вопрос. Неловко потоптавшись на месте и решив, что будет выглядеть глупо, Бри развернулась на пятках, врезаясь носом в Ортвина. — Что, даже не зайдете, дорогая? – он держал в руках огромный гримуар, на кожаной обложке которого было изображено какое-то морское чудовище с щупальцами и множеством глаз. — Не могла же я вломиться в комнату без вашего ведома, господин Адинберг. Это не вежливо, – ответила Бри, копируя его вычурную манеру общения. — Какая невиданная доселе воспитанность, - усмехнулся Ортвин, открывая дверь и пропуская Бри вперед, – Прошу. Ей в нос ударил едкий запах болотной тины и гари, на мгновение выбивая Бри из колеи и вызывая приступ тошноты. — О, прошу прощения, следы моего эксперимента ещё не выветрились. Марта попросила проверить лечебные свойства торфяных отложений из пруда, который превратился в болото по вине одного неосторожного господина, практикующего водную магию. — И как? – Бри подавила тошноту и уткнулась носом в воротник своей рубашки, который, к слову, пах немногим лучше. — Эффект не мгновенный и скорее оздоравливающий, чем лечащий. Всё же пока не найдено лучшего растения, чем селитры лечебной, такой прихотливой, и никак не желающей приживаться в наших местах. Но Марта молодец, не теряет надежды, всем бы такую силу духа, как у неё… Так что тебя привело ко мне? – спросил Ортвин, отворачиваясь. Бри завороженно проследила за кроликом, скачущим со шкафа на шкаф, чья шкура так и не потеряла смешной зеленый оттенок, и тихо выдавила: — Дело в Легенде о золотом рыцаре, моих волосах… — Что? Повтори, пожалуйста. Ортвин поставил небольшой котелок на конструкцию, под которой горел огонь, и содержимое в нём сразу же зашумело. — Говорю, прочитала тут на днях интересную историю… В котелок полетело что-то, подозрительно сильно напоминавшее щупальце чудовища с обложки книги, и Бри поспешила отойти на пару шагов подальше от сомнительного действа. В то время, как Ортвин помешивал содержимое, Господин Подопытный застыл и с любопытством наблюдал за происходящим с вершины своего шкафа, переводя свой несвойственно для кролика умный взгляд то на него, то на Бри. Придворный маг, казалось, потерял интерес ко всему, что его окружает, сосредоточившись на книге и плавных движениях рук над котлом. И Бри поняла – пока его лицо выглядит настолько отрешенно, будто ничего вокруг не существует – добиться от него она сможет не многого. Поэтому Бри отошла к шкафу, на котором сидел Подопытный, и осмотрела корешки древних на вид книг, надеясь заприметить, что-нибудь представляющее ценность. Многие из надписей ни о чем ей не говорили, а некоторые так вообще были на неизвестном Бри языке, но она всё равно постаралась запомнить расположение книг на случай, если в будущем они ей понадобятся. На полке, прямо перед её носом, нашлись несколько томов алхимии, расставленные в ряд и пронумерованные от одного до шести. Это были внушительного вида фолианты с ветхими фиолетовыми корешками и затертыми серебристыми буквами. Бри оглянулась на всё ещё колдующего над котлом Ортвина, и вытащила первый том. Господину Подопытному тоже стало интересно, что такое она там нашла, и сначала он вытягивал голову, стараясь с высоты шкафа рассмотреть страницы книги, а затем спрыгнул и совсем по кошачьи закинул передние лапы на Бри. — Здесь ничего увлекательного, – буркнула она кролику и опустилась на корточки, показывая ему, что не врёт. На страницах тяжелой книги действительно красовались какие-то мудреные схемы и таблицы, не несущие для Бри никакого смысла. Судя по описанию некоторых способов приготовления лекарств, каким-то схемам тантрических практик и аюрведы, чем бы это ни было, Бри держала в руках лечебную алхимию. Она достала второй том, поставив первый на место: книга была написана на незнакомом языке, как и последующие три. Повезло Бри на пятый раз. В самом внушительном и толстом фолианте на первой странице было написано: “Алхимия отсылает нас ещё к незапамятным временам, когда, если верить легендам, разных народов не существовало, и континент никому не принадлежал. Многие из трудов первых бессмертных людей были утеряны, и до нас дошли лишь их отголоски, но то, что сохранилось, актуально и по сей день. Принято считать, что корни алхимии уходят глубоко в религию, и изначально она считалась тёмной, пагубной магией, нарушающей законы древних богов, коим поклонялись наши предки, но со временем плотно вплелась в быт и стала неотъемлемой частью жизни каждого человека. (Многие косметические или лекарственные средства, порошки и бальзамы появились на свет именно благодаря алхимии). Это практическая магия, требующая такой же точности, как и всякая ремесленная, поэтому даётся далеко не каждому человеку. В алхимии нужен ясный разум, большая осознанность и правильный подход к делу. Не обязательно обладать большим запасом внутренней энергии, чтобы её освоить, в отличие от других наук и магических техник. Но нужно уметь проникать в суть вещей, когда дело касается их преобразования, и хорошо знать теорию…” — Наконец ты пришла ко мне с этим вопросом. Бри и кролик одновременно вздрогнули, оторвавшись от чтения, и повернули головы к стоящему за спиной Ортвину. — Извините. – Бри стыдливо захлопнула том алхимии, будто её поймали за чем-то незаконным, хотя Ортвин не запрещал трогать его книги. — Спроси меня то, что хотела, а потом я налью тебе чаю, и мы поговорим об этом. — Вы же знаете, – столкнувшись с выжидающим взглядом придворного мага, у Бри не осталось сомнений, что он точно понимал, зачем она пришла, но видимо вопрос должен был прозвучать вслух, – Я умею превращать воду в золото? — Полагаю, что это так, хоть ты и не обязана, как твой дед и мать, тоже выбирать её, – кивнул он. — И почему вы мне сразу об этом не сказали? — И ты бы сразу же воодушевленно принялась служить на благо короны, отдавая ей все свои жизненные силы? – удивленно поднял брови Ортвин и подошёл к стеклянному шкафу, в котором стояли стеклянные чашки и чайник. — Ну… Нет. — Скажи, тебе нравится здесь? В Пруасе. Во дворце. Пока Ортвин складывал травы в чайник и ставил его на огонь, Бри пыталась правильно сформулировать ответ. Дворец ей не нравился: он был пугающе неизведанным и пустым, но был ли сам город таким же? Бри вспомнила трактир, который ей уже полюбился, витиеватые улицы, и поняла, что смогла бы прижиться в Пруасе. Но самоотверженно отдавать всё превращенное золото казне…Бри не была самоотверженной. — Каплуиза мне нравилась больше, – честно ответила Бри, печально вспоминая свою прошлую жизнь, – И я не видела весь оставшийся мир, чтобы можно было сказать наверняка. — Видишь ли, задача правителя – любой ценой оставить тебя возле себя и заставить на добровольной основе отдавать результаты своей магии. А в наше неспокойное время, боюсь, к этому все отнесутся с куда большим рвением, – Ортвин на минуту замолчал, наблюдая за кипящей водой, – Хелиас тебе всё рассказал, верно? Бри не нужно было отвечать. — Он что-то предлагал, в чем ты могла бы заинтересоваться и остаться в замке? — Не припоминаю… — Что насчёт Амалинды? — Ей я не говорила. — Будь осторожна с любым, кто даже с малой долей вероятности может надеть корону. Не пей ничего розоватого, по вкусу напоминающего сортенскую розу или вино, если не хочешь заблудиться в искусственной эйфории дурмана. И, пожалуй, самое важное, перепроверяй сделки, которые заключаешь. Говорю, это как человек, некогда по глупости, ставший инструментом в руках монарха. Глупый король желает присвоить себе магию, не понимая, что ей владеет человек, мудрый – понимает, поэтому желает завладеть самим человеком. Что-то неприятно кольнуло в груди Бри от этих слов, от осознания, что так оно и есть. Власть над Гвеновефой была тому примером. — Если решишь начать учиться, я могу помочь тебе, но в таком случае мне придется сообщить об этом Его Величеству. Вода в чайнике забурлила, и Ортвин, разлив прозрачную зеленоватую жидкость по чашкам, жестом пригласил сесть вместе с ним за стол. Бри с опаской взглянула на плавающие в ней мелкие листья и осторожно вдохнула пар, почувствовав запах мяты и чабреца. Вроде ничего подозрительного. Она сделала небольшой глоток просто из вежливости, решив не оскорблять Ортвина своим недоверием к его чаям, и горячая жидкость обожгла язык, устремляясь раскаленным потоком вниз по горлу. — Если бы я знала, чего хочу или мне было куда идти, мы бы уже не разговаривали, – прервав затянувшееся молчание, грустно выдавила Бри, – У меня небольшой выбор, но если я сбегу, вернусь к своей привычной жизни, не думаю, что всё станет как раньше. Мысли о том, что я что-то упустила, струсила, они не дадут мне жить спокойно. — Это часть соглашения, заключенного когда-то давно, в дни когда Остания была молодой растущей страной, – кивнул Ортвин, – Ты наверняка уже знаешь легенду? По маленькой ошибке в заклинании одного глупца, связавшего себя с родом Ланальерель до скончания времен, их потомки теперь вынуждены возвращаться в замок. Это может быть силой обстоятельств, простой случайностью или необъяснимой тоской по месту, которого никогда не знал. Ортвин на минуту замолчал, рассматривая танец травинок в чае, и хоть Бри не видела его глаз, она кожей чувствовала, как глубоко он ушёл в свои воспоминания, и они были отнюдь не такими безоблачными, как можно было подумать из-за вечно лучезарной улыбки Ортвина. — Ты права, даже если покинешь этот замок, покинешь Пруас, то, что мы называем душой, останется здесь. Спокойствие придёт лишь в том случае, если ты назовёшь это место своим домом, если будешь знать, что в любой момент сможешь сюда вернуться. — Но ведь это простая легенда. Не было никакого влюбленного короля и Лана..рьель...лель, правда ведь? – возразила Бри, потирая ручку чашки, – Я чуть не умерла на отборе, а до этого меня похоронили в городе, и было ещё очень много раз, когда я была на волоске от смерти. Неужели мой род ещё ни разу не прервался? — Признаться, я впервые встречаю человека настолько привлекающего смерть, но при этом с такой невероятной выживаемостью, – усмехнулся Ортвин как-то грустно, – Удивительный феномен, но, думаю, у нас будет время его изучить. — Вы пытаетесь уйти от ответа? — Когда уходит один, его сменяет другой. Твой род пока не вымрет, потому что у него много ветвей. У короля и королевы из легенды родился сын, у сына две дочери, у дочерей ещё по шесть детей… Понимаешь о чём я? Твои родственники разбросаны по всему миру, и сила дремлет в каждом из вас. Тебе просто не повезло родиться ближе всех. На секунду Бри представила подземелье, сырость, холодную койку и кромешную тьму до конца её жизни. Передернула плечами, отгоняя расползающийся холод по спине, стараясь раньше времени не предаваться страху. — А что, если вы ошибаетесь? Кроме моего возраста и внешности, у вас ничего нет, а всё это может быть лишь простым стечением обстоятельств. — Я не верю в случайности. Но твоё недоверие понятно. Ещё никто из тех, кто родился за пределами Пруаса и ничего не знал о себе, не поверил с первого раза. Мастерство это тонкое, ему нужно учиться, и как у тех, у кого энергия выплескивается с сильными эмоциями – у вас так не работает. — Я смогу сама по книгам разобраться, как делать… ну…магию? – спросила Бри, перебирая все имеющиеся у неё варианты. В подземелье не очень хотелось, да и Ортвин, кажется, не собирался раскрывать её перед королем, но мысль о возможных способностях, будоражила её кровь, и ей не терпелось научиться им. — Вообще-то есть вариант, который сейчас мне видится самым безболезненным для тебя… Ортвин встал из-за стола, взмахнул рукой, убирая чайник и чашки, и выложил перед Бри стопку разных книг, на которую тут же взобрался Господин Подопытный и высоко задрал свою зеленую морду, изображая хозяина книжной горы. — У меня не получится обучать тебя, но кое-кто смог бы… Я знаю, Хелиас когда-то увлекался опытами с превращением ртути в золото, пока не понял, что для успешного результата нужны другие руки. Разумеется, тогда ты останешься должна ему, что, хоть и противоречит моему предупреждению быть осторожной с королевской кровью, но зато поспособствует более быстрому росту, и, к тому же, Ронхард не узнает. Либо можешь потратить много времени, пытаясь понять книги. Бри с презрением глянула на талмуды, даже не рискуя открыть, хотя бы один из них, чтобы убедиться, что написаны они сложным научным языком, сквозь который пробираться придется долго. Но Хелиас...Слишком уж явно читались его попытки втереться в доверие своей искусственной улыбкой, и это напрягало не меньше, чем перспектива постареть, сгорбившись над книгами. — Почему вас беспокоит моя судьба, господин Адинберг? – Бри перевела взгляд на придворного мага и подозрительно сузила глаза, надеясь найти в его лице ответ на свой вопрос. Ортвин казался спокойным. Ничего в его образе и во взгляде не должно было вызывать у неё опасений, а слова брошенные Мартой, что нет того, что Ортвин не мог бы – сам придворный маг предпочитал показывать весьма сдержанно. Но каждый раз, когда Бри оказывалась рядом с ним, всё её нутро напрягалось, ожидая какого-то подвоха. — Не веришь в человеческую добродетель, Бри? – вскинул брови Ортвин, как будто действительно удивился несложной истине, которую она уяснила давно, – Не все вокруг поголовно предатели и подлецы, моя дорогая. Иногда желание помочь исходит не из корыстных целей, даже если тебе самой никому никогда не хотелось помогать просто так. Бри вспомнила Марту и её заражающее благородство. — Может вы и правы, – согласилась Бри, – Не все вокруг. Но это не значило, что у Ортвина не могло быть своих мотивов, и Бри лишь надеялась, что в будущем они ей не навредят. Она ещё раз взглянула на гору книг и горестно вздохнула. — Не посоветуете с чего мне начать? — К сожалению, я совершенно бессилен. Любые советы уже считаются попыткой научить, так что выбор за тобой. Скажу лишь, что некоторые из этих книг очень редки и не поддаются восстанавливающей магии, так что прошу, будь аккуратнее. И мне всё ещё не помешала бы твоя помощь в мастерской. Не волнуйся, это сущие пустяки – ухаживать за Господином Подопытным, чтобы он не сходил с ума от нехватки внимания и время от времени прибираться после моих экспериментов. Обычным служанкам доверить эту задачу я не могу – слишком уж часто они суют свои носы куда не надо и погибают по неосторожности. Да и Господин Подопытный достаточно привередлив в выборе друзей, не терпит пренебрежения, а ты ему похоже нравишься. Пока Ортвин говорил, Бри подошла к стопке книг со стороны корешков и не притрагиваясь к ним, чтобы случайно не потревожить, балансирующего на вершине горы, кролика, наклонила голову, стараясь прочитать названия. Первым ей приглянулась “Исследования появления магической энергии”, вторым “Реальное и псевдонаучное”. Также Ортвин предлагал ей ознакомиться с разными руководствами по распределению сил и управлением эмоций, историей мира в нескольких томах, учебниками по духовным практикам, списками разных сплавов и металлов и свитками с религиозными учениями. Энтузиазма сразу поубавилось. — Я думала, что тома по алхимии мне хватит, – проворчала она, поднимая с пола книгу и складывая её к остальной куче. Что-то подсказывало ей, что про сон можно было забыть вовсе, – Мне жизни не хватит, чтобы прочитать всё это. — Ирмхилд так же говорила, когда её заставляли читать, – широко улыбнулся Ортвин, – И, помню, она была достаточно находчивой, чтобы избегать этого. Возможно, поэтому история запомнит её как самого ленивого золотоносца, так и не раскрывшего свой несомненно большой потенциал. — Моя мама? – что-то глубокое и зарытое под толстым слоем показного безразличия колыхнулось в душе Бри, – Мне сказали, что она умерла при родах, поэтому я не смогла познакомиться с ней. Похоже её нельзя было назвать достойным человеком, учитывая…где она умерла. — Ей пришлось пережить слишком много всего для одной жизни… но что меня всегда поражало в Ирмхилд – так это её несгибаемый нрав. Она всегда вступала в бой с Судьбой, жизнью, с самой собой, пока в один день не проиграла...Прими мои соболезнования, мне очень жаль. В глазах Ортвина действительно промелькнуло что-то похожее на сожаление. Но такое мимолетное и быстрое, что Бри не была уверена, правильно ли она истолковала эту эмоцию. Ей слишком сильно хотелось верить, что всё сказанное им – правда, что её мать не безымянная куртизанка в борделе, а стойкая Ирмхилд, когда-то жившая в стенах этого замка и передавшая дочери какой-то чудесный дар по наследству. И Бри позволила себе такую надежду. В конце концов, что ей было терять? — Я могу забрать одну из книг с собой, чтобы почитать на досуге? — Только потому что ты кажешься благоразумной девушкой, – усмехнулся Ортвин, благодушно указывая рукой на книги, – И у тебя хватит ума не размахивать такой литературой перед каждым встречным. Книги зачарованы, поэтому не советую начинать с конца – они будут возвращаться на полки, когда переворачиваешь последнюю страницу. И молю… — Я буду аккуратна, как никогда в своей жизни, – заверила его Бри и взяла книгу по алхимии, всё же выбирая её первой для чтения. Ортвин вздохнул, явно не согласный с этим выбором, но ничего не сказал. Просто щелкнул пальцами, и она исчезла в маленьком урагане прямо из рук Бри. — Книгу найдешь в своей комнате под кроватью. А теперь, я вынужден попросить тебя покинуть башню, – он повернулся к котлу, из которого приветливо махало щупальце, и призвал в ладонь песочные часы, – Если я сделал всё правильно, буквально через минуту, вонь тут станет ещё хуже чем сейчас, а по потолку будут ползать осьминоги. — Это как? – распахнула глаза Бри, и следом возник более резонный вопрос, – А мне потом, что, придется лазить за ними, чтобы оттереть следы? — В тех местах, куда не достанет очищающее, вполне может быть, – бросил на прощание Ортвин, открывая перед Бри дверь, – Мы с Господином Подопытным будем ждать тебя, когда ты будешь свободна.***
Вечером, когда Бри уже лежала на кровати не в силах пошевелиться, к ней зашла не Ава, которая должна была помочь покрасить волосы. На пороге еë комнаты появился Хелиас в сверкающем серебром костюме, так сильно не вписывающимся в антураж убогой комнатушки. Он бегло осмотрел потрескавшиеся стены и, скривившись, уткнулся взглядом в полумертвую Бри. Она только вернулась с тренировки с Манфредом и последнее, что ей хотелось, чтобы принц видел её настолько потрепанной и уставшей. Сегодня Манфред совсем озверел, после того как она наконец смогла ударить его. Впервые за всё время Бри видела на его лице эмоцию. И это было промелькнувшее удивление, когда она оттолкнула его на несколько шагов назад и чуть не сбила с ног. Кажется, неприступная гора по имени Манфред даже фыркнул в тот момент. — Я принёс тебе кое-что, – Хелиас неловко кашлянул, доставая из рукава что-то круглое и протягивая это ей. — С чего бы такая щедрость? – она через силу заставила себя сесть, стараясь не морщиться от боли в мышцах, – Я вроде уже выразила своё мнение по поводу подарков. Это была круглая латунная брошь размером с медальон, в центре которого красовалась птица, напоминавшая дрозда, заключенного в кольцо лозы. — У тебя рассечена губа, – нахмурился Хелиас, неловко переступая с ноги на ногу, видимо раздумывая можно ли ему пройти дальше порога. Бри пропустила замечание мимо ушей. У неё вечно было что-то рассечено, ушиблено и поцарапано, а ту мазь, что Марта сделала из гвоздики и эфирных масел, она предпочитала не тратить на всякую ерунду. — А у вас плохая память, – Бри откинулась обратно на кровать, – Что это? — Защитный артефакт, – Хелиас всё же шагнул в комнату, аккуратными тихими шагами приближаясь к Бри, – Мне показалось, что он тебе понадобится завтра на балу. — С какой это стати мне быть на балу? – она испытующе взглянула на нависшее над ней лицо принца. — Я случайно подслушал ваш разговор с Амалиндой, – одними губами улыбнулся Хелиас, покосившись на парадное платье Бри, которое она не успела спрятать в шкаф. — Случайно? – хмыкнула Бри, – Мне стоит начать переживать за себя? А то не хотелось бы попасть под нож в ваших королевских распрях и борьбе за трон. — Именно поэтому я даю тебе амулет. Ты можешь его вернуть, когда всё закончится, но во время бала, пожалуйста, пусть он будет с тобой. Не хочу чтобы ты случайно пострадала. — Да, разумеется. Иначе Остания сгорит под огнём темлинских катапульт, – закатила глаза Бри, даже не думая проявить каплю уважения и подняться, пока говорит с принцем, – Так кто на кого собирается покушаться? — Не думаешь, что если я буду обсуждать такое с каждой служанкой, в будущем это может сыграть со мной злую шутку? – Хелиас улыбнулся шире и снова полез в свой рукав, пытаясь что-то найти там. — Но я уже подозреваю вас с Корблом в чем-то сомнительном… Возможно, я даже считаю, что вы как-то причастны к лжежрецам справедливости, о которых все судачат. Я же видела тех мужчин в трактире, и я не настолько глупа, чтобы поверить, будто встреча со старыми друзьями должна проходить под куполом, заглушающим звуки. — Весьма недурно, Бри, – в его взгляде мелькнуло что-то вроде уважения. Он достал из рукава небольшую баночку и протянул ей, – Это бальзам, затягивающий раны, и ты можешь воспользоваться им совершенно безвозмездно. Она недоверчиво уставилась на мазь. Марта говорила, что такой сейчас днём с огнем не сыщешь. Слишком уж тяжелая и опасная технология приготовления. Настолько, что даже у Ортвина не всегда выходит сделать правильно. Большинство предпочитают голубой порошок, позволяющий ране немного затянуться, но с бальзамом он всё равно сравниться не мог. — Хочешь, чтобы я сам это сделал? – лукаво сощурился Хелиас, откручивая крышку. — Нет! – вскочила Бри и выхватила у него банку, позабыв о боли, – Я справлюсь, спасибо. Пока она хромала до зеркала, Хелиас бесцеремонно уселся туда, где она только что лежала, и за её спиной послышался весёлый смешок. — Это Амалинда выбрала для тебя такое платье? Неплохая попытка отдать дань уважения маравийцам и их южной моде. Как, должно быть, неудобно ты будешь себя в нём чувствовать. — Её Величество всё равно затмит всех своей красотой, так что никто не обратит на меня внимание, – безразлично бросила Бри через плечо, чувствуя намного больше беспокойства, чем показывала. Она никогда ничего подобного не носила, и ей не нравилась воздушность платья. Словно его обладательница должна быть легкой и нежной, щебетать вместе с птицами о погоде и целыми днями нюхать цветы. Может ей и хотелось бы вести такой беззаботный образ жизни, но Бри даже не представляла себя без вечных царапин по всему телу и мозолей на ладонях. Ей казалось, что все непременно заметят, поймут, что она самозванка далёкая от мира балов и богатства. — Я думаю тебе подошло бы что-то вроде брони твоей матери или может красный плащ… — Броня моей матери? – резче чем хотела, обернулась Бри, тут же хватаясь за кольнувшее ребро. — Что у тебя с ребром? — Пустяки, – распрямилась она, когда боль поутихла, – Какая броня? — Лежит в сокровищнице, дожидается своего часа, – махнул в неопределенную сторону Хелиас, не отрывая серьезного взгляда от места, за которое Бри держалась, – Ты целителю не показывала? — А что там показывать? – скептически пожала плечами Бри, подходя к Хелиасу и возвращая ему бальзам, – Что значит дожидается своего часа? — Я покажу её тебе, как только ты начнешь работать над своими способностями, – Хелиас придирчиво осмотрел её затянувшуюся рану и удовлетворенно кивнув, затолкнул баночку обратно в рукав. — Может в вашем чудном рукаве ещё и обезболивающее тогда найдется? – не зная куда себя деть, Бри отошла от кровати на несколько шагов, теперь оказываясь в том же положении, что Хелиас минутой ранее. — Боюсь, обезболивающего уже нет даже у меня. Но припоминаю, где-то было аргановое масло для снятия напряжения и боли в мышцах. Я им не пользуюсь, так что от меня не убудет, если заберешь его. — Спасибо, – почесала затылок Бри и, подумав, протянула руку, – За артефакт тоже спасибо, я надену… Только я бы чувствовала себя намного уверенней, если бы знала, чего ожидать от предстоящего вечера… — А ты уверена, что если будешь знать ты, не узнает кто-то ещё? Твоя голова хранит много подозрений, догадок и, уверен, честные помыслы там рядом даже не стояли, – Хелиас вложил амулет ей в ладонь и демонстративно отодвинулся на край кровати, показывая, что она может присесть рядом, – Как и у многих из нас. — Я ведь могу отдать вас с Корблом и теми тремя прямо в руки Гвеновефы с Амалиндой, – Бри заползла на кровать и, облокотившись на изголовье лицом к Хелиасу, поджала колени к животу. — Только если считаешь нас виноватыми, – беспечно улыбнулся Хелиас, – У тебя же будет, что ещё показать на суде справедливости, помимо моего беспокойства за твою жизнь и встречи старых приятелей в трактире? Бри не понимала, чего он от неё хотел, чего добивался. Его лицо не давало ей никаких подсказок, сколько она в него не всматривалась. Казалось, что Хелиас просто насмехался, но это определенно было не так – речь шла о слишком серьезных вещах. — Даже если каким-то образом вы сможете скрыть свои мысли – разве одного только воспоминания об этом разговоре не будет достаточно, чтобы уже вызвать подозрения? – вкрадчиво спросила она, наблюдая за реакцией Хелиаса. — Если ты сумеешь правильно его воссоздать в памяти, – он заговорчески наклонился вперед, – А то мало ли что сейчас может произойти, что собьёт тебя с толку. Бри на секунду замерла, пытаясь правильно понять смысл, сказанных им слов. — Что ж, если бы у вас прямо в эту секунду отвалилась бы голова, Ваше Высочество – это определенно оставило бы неизгладимый отпечаток в моей памяти на всю жизнь, – сквозь зубы сказала Бри, напрягаясь всем телом от размытой угрозы Хелиаса. — Приму эту рекомендацию к сведению, – улыбнулся Хелиас такой улыбкой, какой она ещё у него не видела. В его лукавых сощуренных глазах плясали веселые огоньки, и на секунду ей показалось, что его лицо приняло беззаботный, расслабленный вид. Но всего лишь на мгновение. Принц довольно быстро взял себя в руки. Он не перестал широко улыбаться, тщательно что-то маскируя за оскалом идеально ровных зубов, но теперь, после того, как она смогла разглядеть разницу, его улыбка казалась какой-то пустой. Бри расслабила спину и откинула голову назад, прокручивая перед глазами артефакт с ласточкой, запоминая его пальцами. Странная привычка привязалась к ней с самого детства с тех пор, как она начала играть. Бри хотелось думать, будто она умеет читать предметы, знает какой путь они прошли прежде, чем попасть к ней. Брошь выполненная в очень изящной манере приятно холодила руку и была настолько гладкой и чистой, что казалось сделанной недавно. Ни царапины, ни потертости, ничего чтобы могло дать подсказку, кому оно принадлежало до неё. — Как работает амулет? – она вырвала Хелиаса из размышлений, замечая, как он вздрагивает, видимо напрочь позабыв о её присутствии. — Отражает магическое воздействие. Будь то яд или камень, брошенный не рукой. Вокруг тебя просто образуется невидимая стена. Не уверен, но от проникновения в твою голову тоже должен защитить. — Не уверен? — Это экспериментальный образец, – нехотя ответил Хелиас, – Не знаю, будет ли он работать против чего-то настолько нематериального как мысль, поэтому пока я бы не советовал думать при Гвеновефе о чём-то компрометирующем. — Так вы его что, специально для меня сделали? – Бри уставилась на него широко распахнутыми глазами. — Только то, что касается наложения охранной магии, я не владею ювелирным мастерством, – он повернулся к ней, сталкиваясь с ошарашенным взглядом, – Что тебя так удивляет? Да, возможно, могло показаться, что я всё умею и знаю, но это не так. Судя по его выражению лица на самом деле он так не считал. — Спасибо, – выдавила Бри, опуская глаза на брошь. Когда-то только Джо дарил ей что-то сделанное своими руками. Так он проявлял заботу и выражал то, что не мог сказать словами. Бри вспомнила день, когда Шанни первый и единственный раз подняла на неё руку за разбитый шар, якобы показывающий будущее. Сколько же тогда Бри чувствовала обиды и злости, до чего сильно проклинала Шанни, хотела даже сбежать хоть куда-нибудь, лишь бы не видеть её, потому что не понимала, почему у других детей были мамы, а ей досталась злобная тётка, наверняка поедающая детей на завтрак в тайне от других. Они с Джо сидели теплым летним вечером за домом на поленьях, и Бри всё плакала и плакала не в силах остановить жгучий поток обиды, жаловалась ему и рассказывала, что никто даже её не хватится, если она исчезнет. А Джо просто слушал, как и всегда молча, не перебивая, только иногда по привычке нервно почесывая свою бороду. Как и Бри, он тоже не умел успокаивать, не умел найти нужных слов. Но по какой-то причине ему это было и не нужно. Джо просто позволил Бри выговориться и, когда она немного успокоилась, достал из-за пазухи маленького железного кузнечика, и протянул ей. Лучшую игрушку, что у неё когда-либо была. Она помнила, как быстро горечь сменилась восторгом. “А я то хотел сделать ещё целую кучу таких, но раз ты приняла взрослое взвешенное решение сбежать…Эх, ну, что поделать, придется мне найти где-нибудь другую девочку и отдать всё ей” – Джо в своей манере потрепал её за макушку и сокрушительно покачал головой. “Целую-целую кучу?” “Даже больше.” И вот так просто один жест забрал у Бри всю злость, заменяя её детским восторгом. У неё появился новый друг – железный кузнечик, и она может показать ему, как недавно научилась ходить на руках, а завтра их ждет беззаботный летний день, наполненный новыми приключениями. В сердце Бри что-то защемило, и она удивленно уставилась в поплывший амулет, чувствуя, как с ресниц капает что-то мокрое. Гордился бы ей сейчас Джо? Стал бы делать для неё сверчков, зная что всё то доброе, что он так заботливо взращивал, несмотря на вечную непогоду в лице Шанни, перестало иметь какое-либо значение в тот момент, когда она убила человека, защищая свою жизнь. И убила бы снова, не раздумывая. Бри быстро стерла рукавом недоразумение на щеках и покосилась на принца, надеясь, что он этого не видел. — Тебя что, так тронул подарок? Ей стоило больших усилий не свернуться калачиком на кровати, уткнуться лицом в подушку и сделать вид, что его тут нет. — Ага. До глубины души, – на место печали быстро пришло раздражение. Удобная и привычная эмоция. Такая какая и должна быть, когда кто-то смотрит настолько участливо и сопереживающе, будто Бри нуждалась в сострадании. Он сделал неловкое движение вперед и поднял руку, намереваясь коснуться то ли её щеки, то ли плеча, когда дверь со скрипом открылась, и на пороге торжественно появилась Ава. — Ох, ну слава богине, – выдохнул Хелиас, поднимаясь кровати, – Успокаивать расстроенных людей одна из тех немногочисленных вещей, которая у меня всегда выходила из ряда вон плохо. Оставляю тебя в надежных руках… Ава, – он низко наклонился к оторопевшей девушке, касаясь губами её пальцев и проскользнул за дверь, оставив их двоих в неловком молчании. — Ничего я не расстроена, – быстро сказала Бри, незаметно засовывая амулет под пояс, – И успокаивать меня тоже не надо. На лице Авы отразились те же эмоции, что и у принца секундами ранее. Она жалостливо посмотрела на Бри и понимающе кивнула, показывая руками разломленное на две части сердце. — Что? Да с чего бы мне… Нет, – скривилась Бри, выражая полное несогласие с предположением Авы. Горничная подошла ближе и легонько коснулась плеча Бри. В воздухе зависли силуэты двух людей – мужчины и женщины, и Ава ткнув в женский силуэт, перевела пальцем на себя. Перед Бри развернулось целое театральное представление теней, повествующее о неразделенной любви и огромной пропасти между молодыми людьми, изменах и прочих страстях, таких далёких от неё. — Я сожалею, – выдавила Бри, – Но насчёт меня можешь не переживать. Слишком много забот, чтобы искать новые. Не похоже, чтобы Ава этому поверила, но в ответ только поджала губы и дотронулась до выбившиеся пряди Бри, намекая, на то, для чего пришла.