***
— Как это форель испортилась? – Амалинда театрально приложила руку к декольте и оперлась на стол, изображая полуобморок – Почему никто не наложил достаточно замораживающих, чтобы довести её в хорошем состоянии? Чем мы будем угощать гостей, привыкших к морской пище? Бри не совсем понимала, почему Амалинда проявляла столько внимания к каждой мелочи, связанной с организацией мероприятия, учитывая все опасения и отношение к его проведению, но как покорной служанке, следующей за ней по пятам, ей было уже глубоко наплевать на рыбу, и что с ней случилось по дороге. Как и не было дела до неправильно висевших цветов в главном зале, которые ей собственноручно пришлось поправлять половину дня, чтобы угодить тонкому вкусу королевы. И до еле заметных глазу пятен на полу, некоторых пожухлых листьев в лианах и ещё кучи всего, того, что кто-то не удосужился перепроверить. Сейчас Амалинда обсуждала с главной поварихой меню, иногда экспрессивно взмахивая руками и обвиняя церемониймейстеров в недалеком уме и криворукости. — Никому ничего нельзя поручить. Неужели это так трудно? Проявить хоть каплю старания и не ставить меня в неловкое положение! Все, включая Бри, покорно кивали головами, соглашаясь с каждым словом королевы, потупив взоры в пол. На лице грозной поварихи Бертруд читалось уже привычное недовольство, которое красноречивее любых слов говорило: “А что же вы ждали, везя рыбу из города, который за пять дней до Пруаса в знойную жару? Что она ещё трепыхаться и бить хвостом будет? Чем вам свинина не угодила?” Но королеве Бертруд ответила вежливо: — Перевозчики принесли вам глубочайшие извинения и пообещали вернуть уплаченную часть денег. Сенешаль Ерсель уже знает про это недоразумение и приказала приготовить праздничных запеченных гусей, которых в Маравии тоже любят и почитают. Бри с опаской перевела взгляд на порозовевшее лицо Амалинды. Имя Ерсель сегодня всплывало куда чаще, чем обычно. Поражала её способность везде успевать, быстро улаживать проблемы и блестяще всё контролировать. Создавалось впечатление что сенешаль всемогуща. И это очень не нравилось Амалинде. — Запеченный гусь, – буркнул она, обиженно надув губы, – до чего же оригинально. Ни у кого в этом ужасном замке нет даже намека на вкус. Вот, скажи Бри, будь ты королевой Маравии, проехавшей так много часов ради одного ничтожного бала, что бы ты хотела видеть на фуршете? Своё традиционное блюдо, в знак уважения к своим обычаям, или запеченного гуся, которого по праздникам готовят буквально на всем континенте? — Я…Ну… Все головы повернулись к ней, замечая впервые за всё то время, что она проработала в замке, и разглядывая с таким вниманием, что ей захотелось спрятаться за спину королевы. В общей суете и шуме кухни ей всегда удавалось сливаться с толпой, красть объедки и подслушивать что-то важное. Как, например, перешептывания о том, что гости прибыли сегодня на восходе, в час когда все ещё спали, чтобы не поднимать шумихи, и сейчас отдыхают после долгого пути в гостевой башне. Если её запомнят, ошиваться поблизости станет труднее. — Конечно, я бы обрадовалась форели. – Бри выбрала самый безопасный ответ, чем вызвала одобрительный кивок королевы, но презрительные взгляды поваров. — Эта рыба не водится в наших водах и её невероятно сложно доставлять в… – начала главная кухарка, но Амалинда на шумном выдохе взмахнула рукой, приказывая замолчать. — Не хочу ничего слышать... Знай, если я не смогу влезть в своё платье из-за лишних пирожных, которыми я прямо сейчас собираюсь заесть этот кошмарный день, виновата будешь ты, Бертруд, – Амалинда забавно фыркнула и, развернувшись на каблуках, вышла из кухни, яростно отбивая каждый шаг. Несмотря на то, что сегодня Бри смогла поспать дольше, чем обычно, несколько часов активного вычесывания замка в поисках каких-то изъянов уже порядком вымотали её. С каждым передвижением солнечного луча по стене к закату её нервный комок в животе сжимался всё сильнее в ожидании чего-то плохого. Её рука непроизвольно потянулась к амулету, припрятанному в тайном кармашке на поясе. Он приносил странное спокойствие, хотя Бри понимала, что всецело доверять свою безопасность маленькой железке, подаренной принцем, никак нельзя. Даже учитывая, что держать её в живых всем было бы выгоднее, чем убивать. Оставалось выяснить, какую цену она должна заплатить за такое великодушие. — Я ещё хотела пригласить королеву Диадору на чай перед официальной встречей на балу, – внезапно остановилась Амалинда прямо напротив окна с видом на беседку в саду и оглянулась через плечо, встречаясь взглядом с Бри. Королева задумчиво осмотрелась по сторонам, оценивая взглядом ближайших стражников, покачала головой собственным мыслям и взмахнула рукой, призывая в небольшой колокольчик. — Знаешь где находится гостевая башня? – спросила она, покачивая колокольчиком из стороны в сторону. — Нет, Ваше Величество… – Бри поежилась от мимолетного взгляда Амалинды, намекающего, что этот ответ её не устраивает, – но я найду. — Передай королеве Диадоре, что я почту за честь выпить с ней чаю. Не успела Амалинда убрать колокольчик, как рядом с ней внезапно появились Ван и Ава, будто вышедшие из стены. — Сейчас мне нужна только Ван, – она махнула рукой Аве, и та с почтенным поклоном моментально испарилась за углом коридора, – будешь подливать нам чай и подавать фрукты. А ты, Бри, убедись, чтобы королева Диадора добралась до беседки в целости и сохранности. Что Бри и знала о Маравии, так это то, что быть слугой в этой стране – не самая радостная участь. Молва об их рабах и бесчеловечных способах отбирать магию у людей, подавлять волю и делать их послушными стелилась до самого севера, вселяя в умы правителей не лучшие, по мнению Бри, идеи. Способ приготовления такого средства держался в секрете, и она не хотела думать, что будет с миром, если Маравия вдруг решит продать его. Ей совсем не хотелось встречаться лицом к лицу с человеком, для которого чужая свобода не представляла ничего, а в голове проносились тревожные мысли о своей нерадостной участи, если бы она попала в руки к кому-то с такой силой. Но сейчас Бри служила другой королеве. И эта королева ужасно расстраивалась, когда что-то идёт не так, как ей хотелось бы. Уже по привычке Бри свернула в место под раскидистой яблоней, делившей соседство с тюльпанами, где жили светлячки-проводники, и стряхнула одного такого в ладонь. — Гостевая башня, где поселилась королева Маравии Диадора, – шепнула она на всякий случай зависшему в воздухе огоньку. Казалось, в его блеклом мерцании можно было разглядеть недовольство. Бри, например, точно не понравилось если бы её отвлекли ото сна, ради каких-то глупостей. Но так же, как и у неё, у светлячка не было выбора – он встрепенулся и не спеша поплыл по тропинке вперед к виднеющимся вдалеке острым шпилям храма Богини Справедливости. Амалинда обычно молилась на закате, как раз перед тем, как отправиться в свою спальню, но Бри больше ни разу не присоединилась к ней, предпочитая дожидаться королеву у входа. Атмосфера храма и сама статуя Судьи вселяла в неё какой-то благоговейный ужас, заставляя обнажать свою душу перед обычным камнем, и Бри не нравилось чувствовать на себе влияние приглушенной полутьмы зала и благовоний, окутывающих весь храм дымом, выдающих себя за присутствие высшей силы. Даже просто проходя мимо храма, Бри снова пробил озноб, призывая ступать тише и медленнее, будто она могла пробудить ото сна неживой алтарь. В природе своих неясных эмоций ей разбираться не хотелось, но узнай про это особо яростные верующие, наверняка посчитали бы её проклятой. В той части замка, в которую Бри вёл проводник, ей ещё не доводилось бывать. Здесь заканчивался сад, и на место всякой растительности, приходили камень и много позолоты. Место идеально подходящее, чтобы принимать гостей. Показывающее достаток хозяина красивыми статуями полуобнаженных девиц с разукрашенными драпировками и арками, обвитыми искусной золотой лозой, но без той кричащей безвкусицы, как в тронном зале. Всё в этом каменном саду казалось каким-то древним отголоском прошлого, пережитком до вековой цивилизации, но при более близком осмотре Бри заметила неиспорченную временем чистоту, словно статую сделали буквально вчера. Башня, выполненная в той же манере, что и арка, ведущая к дверям, казалась довольно крошечной по сравнению с величиной самого замка, в этом крылось какое-то изящество, призванное радовать глаз, а не пугать своей неприступностью. На пороге по обе стороны двери стояли два человека, которых Бри оценила как стражу. Она привыкла к острому оружию и блестящим доспехам останийской гвардии, ей казались ненадежными открытые загорелые плечи и слишком тонкий слой кожаных пластин на груди этих двоих, но мужчины своим грозным видом ни на мгновение не давали усомнится в способности задушить её голыми руками. Как только она прошла мимо арки, оба стражника тут же напряглись и уставились на неё одинаковыми бронзовыми, под цвет кожи, глазами. Но никто из них не потянулся за оружием, где бы оно не было у них спрятано под такой обтягивающей одеждой, продолжая держать руки за спиной. — У меня послание от Её Величества Амалинды, королеве Диадоре, – расправила плечи Бри, стараясь хоть как-то компенсировать свой невысокий рост, на фоне стражи. Они взглянули на неё полными непонимания глазами, и Бри чертыхнулась про себя. Она знала только останийский и немного кайкарбский. — Я-я-я, – она показала на себя, растягивая каждый звук, – пришла-а-а с доброй волей, – Бри показала открытые ладони, – позовите-е, свою королеву, у меня-я-я для неё послание, – несмотря на то, что выглядела она скорее всего нелепо, махая руками, как ручная обезьянка, стражники смотрели на неё с очень сосредоточенными лицами. Один, повернувшись к другому, что-то пропел очень звучным красивым голосом, и тот, кивнув в ответ, вскинул руки в чудном жесте, и из его ладоней всполохнул огненный свет, принимая очертания пса. Бри завороженно наблюдала, как собака сначала покрутилась вокруг стражника, обнюхивая его и весело размахивая хвостом, а потом прошла сквозь дверь и исчезла в ней. Долго ждать не пришлось, потому что вскоре дверь открылась, и на пороге появилась девушка в белом платье, красиво выделявшемся на фоне её загорелой кожи. Она испуганно взглянула на Бри, цепляясь глазами за её прическу, штаны и оружие на поясе, и вышла, стараясь держаться ближе к страже. — Ты меня понимаешь? – прервала Бри неловкую тишину, повисшую в воздухе. Она кивнула, пугливо вжав голову в плечи. — Передай своей королеве, что Её Величество Амалинда рада приветствовать её в Пруасе и надеется, что она примет приглашение выпить с ней чаю. — Но моя госпожа отдыхает и велела не будить её до заката, – на ломаном останийском прошептала девушка, продолжая испуганно переминаться с ноги на ногу. — Боюсь, тебе придется разбудить её и передать это послание. Это очень важно, – Бри постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее. Служанка нервно выдохнула, но, кивнув, взмахнула двумя длинным косами, похожими на змей, и исчезла за дверью. Бри не знала, как устроен дворцовый этикет в Маравии, но здесь отказаться от приглашения на чай без веских причин было равнозначным публично высказать неприязнь и неуважение к приглашающему. И она не хотела стать козлом отпущения, если королева Диадора выберет более полезное занятие, чем снобские беседы, полные сладкой лести. Чтобы не смущать охранников, явно чувствующих неловкость в её обществе, Бри отошла на пару шагов, продолжая рассматривать каменный сад, восхищаясь его разнообразием. Посреди фигур и аккуратных камней, сложенных в сверкающие на солнце тропинки стоял фонтан с журчащей серебристой водой. Струи воды бились вверх из двух каменных дельфинов, ударяясь о гладь зеркальной поверхности, разбивая её спокойствие, и брызги разлетались в разные стороны, маняще поблескивая на солнце. Нервное ожидание предстоящего бала и жаркий день сводили её с ума, поэтому Бри, не удержавшись, подошла ближе, зачерпывая в ладони прохладной воды и брызгая себе на лицо. — Красиво, правда? – почти у её уха послышался мелодичный голос, и Бри пришлось приложить все силы, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности, позорно свалившись в фонтан. Обернувшись чуть более резко, чем было нужно, она уставилась в светло-серые глаза, оглядывающие её с таким же напряжением, с каким и Бри смотрела на незнакомку. Её кожа и угольные волосы, затянутые туго на затылке, ярко подчёркивали необычный цвет глаз, а серебристое платье легким шлейфом струилось по ногам, застилая землю, и оставляло чуть больше оголенных участков кожи, чем того требовали правила приличия в Остании. В руках она держала букет из тюльпанов, в которых уже не было привычного мерцающего света проводников. Дорогие украшения окольцовывали руки и шею, тяжелые сережки свисали почти до плеч, явно показывая её статус, но для королевы девушка выглядела слишком молодо. — Ты служишь в замке? – Пока Бри бесцеремонно пялилась на неё, маравийка успела увидеть всё, что ей было нужно, и её лицо приняло высокомерный вид, а голос с дружелюбного сменился на холодный. — Да…госпожа? – подумав, добавила она, но вышло как-то неуверенно. — Слугам в Остании позволено таскаться по всей территории замка без разрешения? – недоверчиво спросила девушка, выгнув бровь, – Не знала, что здесь такие устаревшие представления о людях низшего сословия. И, мне казалось, нам пообещали безопасность и покой в этой башне. — Я лишь пришла передать приглашение моей королевы, – Бри с напускным спокойствием выдержала взгляд светлых глаз, невольно вспоминая до смерти напуганную девочку в белом платье. Взгляд притягивали сорванные тюльпаны в руках девушки, и на языке Бри вертелось недовольство по поводу такого кощунственного отношения к светлячкам, но делать замечание кому-то, в чьем одном небольшом камне на серьге было больше богатства, чем Бри имела за всю свою жизнь, казалось не самой мудрой мыслью. — В нашей стране простолюдин избивают палками за то, как ты смотришь на меня, – небрежно бросила маравийка, – Никому не позволено поднимать взгляда на члена королевской семьи без его позволения. — Но мы не в вашей стране, не так ли? – вырвалось у Бри прежде, чем она поняла смысл сказанных девушкой слов и успела прикусить свой длинный язык. Королевская кровь. Перед ней стояла дочь Диаодоры, чье имя она уже слышала в разговоре между Хелиасом и Ерсель, но никак не могла вспомнить. — Морисоль! – грудной голос разрезал густую многозначительную тишину между ними, и на поляне появилась широкоплечая, статная фигура женщины, облаченная в такой же струящийся шелк, что и принцесса. В густых черных кудрях женщины перламутром переливалась корона, и её надменные черты круглого лица казались уж очень схожими с той, с кем Бри успела не поладить всего за несколько переброшенных друг другу фраз. Королева была по-экзотичному красива, как, наверно, и все маравийцы, но в голосе, лице, походке этой женщины, проскальзывало что-то необузданное и завораживающе дикое, подобное опасному великолепию огня, что Бри всё же опустила взгляд с лица на её перстни, чтобы не пересекаться с янтарными глазами полными искр. Маравийки перебросились друг с другом несколькими словами на своём языке, судя по всему, обсуждая сорванные цветы, и принцесса Морисоль, кинув на Бри последний испепеляющий взгляд, грациозно отвернулась и с прямой спиной прошествовала к своей башне. — Так значит, это тебя мне должно винить в том, что после изнуряющей дороги я не смогла как следует отдохнуть? – произнесла королева Диадора на останийском с акцентом, но в её интонациях не читалось упрёка. — Я приношу свои глубочайшие извинения за вторжение, – ответила Бри с поклоном, не поднимая глаз, – Но королева Амалинда приглашает вас выпить с ней чаю в фруктовом саду. Послышался глубокий смех, от которого у Бри пробежали мурашки по спине. — О, какое почтение к нашим традициям, я польщена. Можешь посмотреть на меня, дитя. Возможно, стоило придать своему взгляду больше робости, но Бри привыкла считать всех своими потенциальными врагами. Она всмотрелась в глаза королевы, ожидая увидеть там угрозу, но в них читался только интерес к её внешнему виду. — Какой интересный экземпляр… – выдохнула королева Диадора с восхищением рассматривая Бри, но потом моргнула и сделала шаг назад, выставляя руку вперед, – Надеюсь, мне не придется искать фруктовый сад самой? — Нет, конечно, нет, – встрепенулась Бри, – Следуйте за мной.***
Когда впереди замаячил высокий храм Судьи, она облегченно выдохнула, не ожидая, что выйдет к нужной тропинке так скоро без светлячка-проводника. — Подожди, дитя, – приказала королева Диадора, таким голосом, что Бри мгновенно остановилась, – Я хочу видеть своими глазами, кому вы поклоняетесь. Мне позволено войти сюда? Бри молча кивнула, на самом деле не имея никакого понятия, можно ли туда входить кому-то, кроме членов королевской семьи Каролингов. Двое стражников, ступающие за королевой так тихо, что она их даже сначала не заметила, остановились у дверей, переглядываясь друг с другом, задавая немой вопрос, но неловко потоптавшись, всё же решили дождаться свою госпожу снаружи. Бри ещё раз кинула взгляд на их ничем неприкрытые спины, на то, с какой беспечностью охранники повернулись к ней, подставляясь под удар, и отошла на пару шагов. Хотелось расспросить их о жизни при дворе Диадоры, узнать каково это жить в полном повиновении и почему народ готов такое терпеть. Но они говорили на разных языках, а общаться жестами так же, как и Ава, Бри едва ли умела. — Удивительно, что Останию и Маравию разделяет всего лишь море, но наша вера так сильно отличается от вашей, – королева Диадора вышла из храма с надменной полуулыбкой, – Ответь, дитя, видел ли кто-нибудь воочию воплощение той статуи, которой вы молитесь? Или может есть иные доказательства её существования? — Вера не требует доказательств, – Бри вспомнила, что ей говорили в тех случаях, когда она спрашивала тоже самое, – В ней ищут утешение, а не истину. — И как же каменная бездушная статуя может даровать утешение? – небрежно махнула рукой королева, – Нет, эта ноша лежит на тех, к кому вы идете за советом, к кому обращаетесь при споре с соседом и кому жалуетесь на проделки судьбы. На нас, ваших правителях. В глазах королевы Диадоры промелькнуло что-то очень нехорошее, от чего сердце у Бри непроизвольно сжалось, и не успела она испуганно моргнуть, как руки этой женщины от кончиков пальцев до плеч воспламенились. Она раскинула их в стороны, подобно мифической птице фениксу, чуть не задев своих же стражников, и те покорно склонили перед ней головы. А Бри инстинктивно попятилась назад в надежде, что королева ограничиться только демонстрацией силы и не решит поджигать весь сад. — Не бойся, дитя, – рассмеялась она, протянув к Бри руки и погасив огонь, – Я прибыла сюда не затем, чтобы сеять разрушения. Мне не терпится познакомиться с твоими господами. С теми, на кого тебе действительно стоит молиться, вместо каменных статуй. Стараясь не слишком суетиться и не бежать, желая поскорее избавиться от общества ещё одной сумасшедшей королевы, Бри пошла вперед, спиной ощущая жар от только что горевшей плоти. В мыслях она поставила себе зарубку позже узнать у Хелиаса, почему руки королевы Диадоры не превратились в два уголька, если по всем правилам должны были. Из-за деревьев вскоре показалась нужная беседка, и Бри еле сдержалась, чтобы не припустить к ней бегом. — Прошу, сюда, – она пропустила вперед королеву и зашла следом за ней, тут же прячась за спиной у Амалинды, выбрав это место, как лучшее для наблюдения. Некоторое время они обе молчали, пристально рассматривая в друг друге каждую деталь, будто противники перед дуэлью. Первой заговорила Диадора, расплываясь в такой сладкой улыбке, что пирожные на фужере перед Амалиндой показались бы безвкусными. — О, дорогая Амалинда, – томно произнесла Диадора, облизывая пухлые губы, добавляя своему лицу какой-то хищный вид, – Ты не представляешь, насколько я счастлива наконец повидаться с тобой. — Добро пожаловать в Останию, Диадора, – Амалинда мягким жестом указала на стул, в просьбе присоединиться к ней, – Я прошу прощения за свою бестактность. Надеюсь, ты сможешь простить меня за то, что я отвлекла тебя от сна. Знаю, путь был непростым. — Не стоит, – тактично кивнула головой Диадора, изящно присаживаясь на краешке стула. К ней тут же подошла Ван, отточенными быстрыми движениями наливая чай в маленькую чашку, – Мне ещё ни разу не доводилось спать на такой мягкой перине. Я уснула, стоило моей голове коснуться подушки, и сейчас чувствую себя как никогда отдохнувшей. — Слава Богине, я боялась, что моё приглашение будет выглядеть несколько невежливо, – Бри была готова поклясться, что улыбка Амалинды сейчас ничем не уступала Диадориной. — Какая глупость, – рассмеялась она, махнув рукой, – Разве я могла отказать тебе? Слава о твоей абсолютной красоте слышна до самого Сиртуса и теперь, когда я вижу её собственными глазами, знаю, что слухи не преувеличены. — Ох, ты мне льстишь. Вся моя красота лишь в богатой одежде и косметической магии иллюзий. Она ничто по сравнению с твоей, Диадора. Я уверена даже самые яркие звезды на небе меркнут, когда ты ночью выходишь на балкон, подышать свежим воздухом. — А мне всегда казалось, что наши мужчины с горячей кровью умеют делать самые лучшие комплименты, – рассмеялась Диадора грудным смехом, – Теперь я знаю, что это не так. Амалинда что-то проворковала на маравийском, заставляя Диадору удивленно выгнуть бровь. — Твой маравийский просто потрясающий. Я почти не слышу акцента! Но, если позволишь, я бы хотела говорить на вашем языке. Мне нравится его звучность, и не зря же я его учила столько месяцев. — Как тебе будет угодно. Королева Диадора сделала небольшой глоток чая и, как будто невзначай, оглянулась вокруг. — А король Ронхард присоединится к нашему чаепитию? Хотелось бы познакомиться с человеком, столь искусно и поэтично владеющим словом в своих письмах. — Поэтично? – усмехнулась Амадинда, – Ни за что не подумала бы… За все двенадцать лет брака мне так и не удалось рассмотреть эту его сторону характера. И каким он был в письмах к тебе? — Изящным, – Диадора сделала ещё один манерный глоток чая, – Ты же знаешь, как мужчины бывают прямолинейны в своих намерениях и нетерпеливы в политике. Не люблю спешку, а тем более грубость. Я могу позволить себе заключать союзы лишь с теми, кто мне симпатичен. И Ронхард показался мне весьма галантным, несмотря на нелестные отзывы моего покойного мужа, после последнего визита в Останию. — Это…необычно…Что ж, мой муж сейчас пребывает не в лучшем здравии, поэтому я решила не тревожить его до бала. Но я уверена, он сможет присутствовать на вечернем приеме. — Да, кажется, я припоминаю, что он мельком упоминал о своей болезни… Прими мои искренние пожелания о его скорейшем выздоровлении. — Спасибо, Диадора. Да помогут нам богини, – Амалинда прикоснулась ко лбу, а Диадора закусила губу, скользнув мимолетным взглядом по Бри. — У меня в замке работают лучшие врачи, если я могу как-то вам помочь… — Тебе не стоит так переживать по этому поводу, мы справимся. — Ты уверена? — Ох, это что у тебя настоящие аметисты в кольцах? Очень скоро Бри потеряла нить их разговора о дворцовой моде, и какие драгоценности подходят какому цвету кожи, как это бывало каждый раз на светском чаепитии придворных дам, но пока Ван порхала вокруг них, предугадывая желания и ловко обслуживая, она наблюдала за каждым движением Диадоры и Амалинды. Несмотря на полную бессмыслицу разговора, в их мелодичности голосов, отработанных плавных движениях и придыхании перед определенными фразами виднелся какой-то расчет. Они будто в чем-то соперничали. Витающее в воздухе напряжение чувствовалось интуитивно, хотя, возможно, Бри слишком нервничала из-за бала, поэтому во всех видела отражение своих чувств. — Я уже сотни лет не видела турмалин, – в этих краях его невозможно найти. Открытие новых торговых путей между нашими странами кажется мне такой чудесной идеей, – всплеснула руками Амалинда, восхищенно рассматривая украшения Диадоры. — Надеюсь, в казне Ронхарда много золота, чтобы утолить твои аппетиты, – сказала Дидора, лукаво улыбаясь. — О, не переживай. Достаточно, – в тон ей ответила Амалинда, еле заметно напрягая плечи. — Приятно слышать, что ваши завышенные налоги – не признак бедственного положения. — Война – это всегда очень разорительно. Народу стоит помнить,что корона печется о его безопасности, беря за это соответствующую цену, – также легкомысленно протянула Амалинда, поправляя серьги на ушах. — Поддерживаете дух единства, – понимающе кивнула Диадора, – Главное не переусердствовать. Народные восстания – такая неприятность. Особенно в разгар войны. — Да, я наслышана о недавних волнениях в Маравии. — О, это пустяки. Наверняка, до тебя долетели и те слухи, что мы его успешно подавили. На моём веку случались пожары и пострашнее. — Да? Что ж, я рада, что завистливые сплетни о многочисленных потерях – оказались просто сплетнями… — Королева Диадора, Амалинда, – за внимательным наблюдением беседы, Бри не заметила, как к беседке подошла Ерсель, пребывавшая не в самом лучшем настроении, судя по поджатым губам и нахмуренным бровям. На ней красовалась всё та же туника, которую она, кажется, вообще никогда не снимала, а из идеальной прически выбилось несколько прядей, спадая на лицо. — Зачем же так подкрадываться, Ерсель? – шутливо возмутилась Амалинда, хватаясь за сердце, – Ты разве не должна сейчас согласовывать детали вечера с Гвеновефой? — Мы быстро управились, – коротко ответила она, переводя взгляд на королеву Диадору – Вам хорошо спалось? — Как никогда в жизни, – лучезарно улыбнулась королева, – Извините, что вчера у меня не было сил поблагодарить вас за столь радушный приём. — Не стоит, – взмахнула рукой Ерсель, – Это всего лишь мой долг. Я бы хотела обсудить с вами несколько организационных моментов по поводу перевозки. Если позволите. Сенешаль шагнула в сторону, чтобы не загораживать вход, намекая, что рассчитывает на частный разговор. — Конечно, – Диадора в один миг посерьезнела, принимая ту же властную позу, что и Ерсель, и, кивнув Амалинде, вышла из беседки, шурша подолом платья. — Спасибо за чаепитие, дорогая Амалинда. Надеюсь, вскоре мы сможем его повторить, – бросила Диадора на прощание и последовала за Ерсель. — Буду ждать с нетерпением, – слегка кивнула она в ответ, не снимая жеманной улыбки с лица до тех пор, пока пара не скрылась за деревьями. Амалинда прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем встать, махнуть рукой, убирая посуду, и выйти следом. — Бри, я хочу чтобы этим вечером ты не спускала глаз с Диадоры. Просто наблюдай. Нужно понять, почему она согласилась на этот союз, потому что пока я не вижу в нём выгоды для Маравии. — Хорошо, Ваше Величество. — Ван, ты знаешь, что делать. — Да, Ваше Величество, – служанка поклонилась и повернула по тропинке к храму, оставляя Бри и Амалинду.***
Бри старалась не смотреть в зеркало, пока Ава зашнуровывала завязки на спине парадного платья. С каждой продетой петелькой её желудок сжимался всё сильнее, вызывая тошноту. Ткань колола ребра, а ногам было прохладно из-за гуляющего сквозняка, но Бри стойко терпела все неудобства, уговаривая себя, что так она сможет слиться с толпой и куда внимательнее за всем наблюдать. Поглаживая резьбу орла на ножнах, чтобы успокоиться, она размышляла, сможет ли в опасный момент вытащить меч, если спрячет его в обуви. Слишком уж неудобное место для ловкого маневра. Её взгляд упал на ножи лежащие под кроватью, которые она так и не вернула на кухню. Чуть дальше должна была быть книга по алхимии, но Бри пока пришлось подавить в себе желание взять её в руки. Магия золота и покупка новых клинков могли подождать. Ава закрепила корсет и восхищенно покружила вокруг Бри, хлопая в ладоши с искренним восторгом в глазах. — Надеюсь, больше никогда в жизни мне не придется это надевать, – может платье и сидело на ней хорошо, но чувствовала она себя слишком скованно и неуютно. Бри провела рукой по гладкой ткани подола, расправляя складки и с грустью понимая, что тонкая работа портнихи с большой долей вероятности пойдет насмарку, если платье останется у неё, – Хочешь, можешь забрать его себе после бала. Ава радостно кивнула и, мечтательно покружившись по комнате, изображая движения из вальса, подлетела к Бри, хватая её за руку. От резкости этого движение та не успела подумать, как правильно среагировать, и тело, закаленное тренировками и постоянным напряжением, решило само. Обе девушки и глазом моргнуть не успели, как Бри ловко вывернулась из захвата и оттолкнула Аву так, что та отлетела к стене. — Ох, черт, извини-извини-извини, – засуетилась Бри, подбегая к ней, – Я… не хотела…извини. Ты ушиблась? Ава потерла затылок и непринужденно улыбнулась, замахав на неё руками, в знаке, что всё хорошо. — Ты точно в порядке? – Бри неловко потопталась рядом с ней, не зная куда деть руки, – Я…ты просто не делай так больше, ладно? Беззвучно рассмеявшись, Ава подняла ладони вверх в сдающемся жесте и попятилась к двери, словно на неё снова собираются напасть. И хоть в её лице читалось веселье, а движения не казались загнанными, почему-то в душе Бри всё равно колыхнулось гадкое ощущение, что служанка Амалинды испугалась и теперь будет относиться к ней с осторожностью и опаской. Дверь за Авой закрылась, оставляя комнату в тишине тяжелых мыслей, казалось способных придавить Бри к полу. Луч закатного солнца медленно пробирался по стене к отметке, означающей, что вскоре ей придется выйти из мнимой безопасности своей башни и столкнуться с совершенно незнакомым ей миром. Тяжко вздохнув, она достала ножи и, как, возможно, в шутку советовала Амалинда, распихала их по сапогам, соорудив из ткани подложку как в рукавах, чтобы лезвие не царапало кожу. Подол платья застилал пол вокруг её ног, так что Бри надеялась, что никому не будет дела до её обуви. Защитный амулет, подаренный Хелиасом, она засунула туда же, потому что спрятать что-то под платьем не представлялось возможным. Замок встречал её всё тем же суетливым настроением, что царило в нём последние две недели. На кухне мельтешили повара, заставляя стол всё новыми и новыми блюдами, которые вскоре должны были отправиться на бальный фуршет, а слуги не переставали взбудоражено перекидываться впечатлениями от увиденных гостей. — Богини, её личные служанки такие робкие! Даже на меня боялись поднять глаза, когда я пришла с чистым бельем. — Уж не знаю, чем их пичкают, но хорошо, что такие методы у нас не вошли в моду. — А я слышала, что в этом нет никакой магии. Их волю с рождения подавляют, а способностям просто не дают раскрыться. — Б-р-р-р, не хочу знать, как они справляются со стиркой и уборкой, без очищающих… Бри прошмыгнула мимо взволнованных горничных, преодолевая полукруглый зал с колоннами и поднимаясь по лестнице к спальне королевы. Её дверь оказалась приоткрытой, и из небольшой щели сочился свет, а из комнаты доносились приглушенные голоса, различить которые Бри никак не могла. Она потопталась рядом, стараясь понять хоть слово и размышляя можно ли ей прервать чей-то диалог, громко постучала. — Да, Бри, входи. Амалинда сидела в своей привычной позе перед зеркалом, придирчиво осматривая каждую деталь в отражении. Она ожидаемо выглядела просто великолепно в своём шелковом пышном платье глубокого темно-фиолетового цвета с золотой вышивкой и весьма не целомудренным декольте. Локоны аккуратно вились у её лица, макушку украшала диадема, выглядящая куда богаче, чем та, которую королева надевала на официальные мероприятия, а руки и шею украшало примерно столько же украшений, сколько было на Диадоре днём. За рассматриванием Амалинды, Бри не сразу заметила в комнате ещё одного человека, сливающегося с тенями. Манфред выглядел ненамного наряднее, чем обычно, и она с завистью глянула на его приталенный черный камзол с серебристой скупой вышивкой у воротника и удобные штаны заправленные в ботфорты. Бри была готова многое отдать, чтобы сейчас оказаться в такой же одежде. — Как раз вовремя, Бри, – даже не посмотрев в её сторону, кивнула Амалинда, продолжая поправлять макияж, – Помнишь, я опасалась, что Манфред не сможет сопровождать меня на балу? Нам несказанно повезло, что он уладил все свои дела раньше. Не то чтобы я сомневаюсь в твоих способностях и верности…просто хотелось бы чувствовать себя полностью защищенной сегодня. Он пробежался глазами по внешнему виду Бри. Это был знакомый взгляд. Так Манфред смотрел на неё перед началом тренировок в поиске тайных мест, где могло быть оружие, каждый раз заставляя поежиться от ощущения собственной предсказуемости. И сейчас Манфред тоже безошибочно определил, что она что-то прячет в обуви, нашел все уязвимые места, которых в таком платье было слишком много и еле заметно качнул головой, показывая скрытое недовольство. Амалинда кинула последний долгий взгляд на себя в зеркало, встала, распрямив юбку платья и неспешно вышла из комнаты, показывая жестом, чтобы они шли за ней. В то время, как Бри следовала нервными рваными шагами, пытаясь не запутаться в своем подоле и не наступить случайно на шлейф Амалинды, Мафред двигался бесшумно, незаметно, со сноровкой убийцы и осторожностью вора. Она то и дело косилась на него, также как и во время тренировки, старалась как можно лучше запомнить тихую поступь и выверенные шаги, не без опаски сторонилась, потому что её тело ни на секунду не забывало тяжесть ударов и боль столкновения с землей. Во всём черном, Манфред был похож только на силуэт человеческой фигуры, тень самого себя и, несмотря на крупные размеры, разглядеть за чей-либо спиной его можно было лишь тогда, когда знаешь, что он там есть. Входя в зал, Бри приготовилась к большому количеству народа, шуму, ярких цветов, от которых кружилась голова, и всему тому, о чём она слышала из рассказов, гуляющих по замку. Но бал, очевидно, ещё не начался… В углу расположился оркестр, судя по диковинным музыкальным инструментам в руках одинаково одетых людей, чуть ближе к краю стол, уже ломящийся от разнообразия блюд, а в конце зала перед широким пространством для танцев и в центре от двух высоченных вычурных колонн, стояло два кресла, на одном из которых уже восседал король. Ронхард выглядел немного лучше, чем в последний раз, когда Бри его видела, но даже издалека, можно было рассмотреть пустой безразличный взгляд и осунувшееся лицо под толстым слоем очень качественной косметической магии, которую Бри научилась различать за разглядыванием лиц придворных. Одетый в бордовые тона, слишком уж навевающие мысли о крови, Ронхард казался мертвецом подготовленным к церемонии прощания с его душой, и она поспешила отвести свой взгляд от пугающих ассоциаций. Рядом с троном стояла Ерсель, с прямой спиной и спрятанными руками за спиной. Даже в платье, достаточно простом на фоне наряда Амалинды, она выглядела как солдат, готовый в любую секунду отразить удар. Её цвет неизменно оставался строгим серым, с добавлением серебра, и, приглядевшись, Бри увидела в её волосах корону, чем-то похожую на ту, что сидела на голове Ронхарда. По правую руку сенешаля стояло двое: мужчина, в котором узнавался её супруг Ладвиг и мальчишка лет десяти с лохматой головой. Бри ещё ни разу не встречала их сына Итаса воочию, зная о нем только из сетований Амалинды. Но он оказался примерно таким, каким она и представляла – бунтующий, непоседливый маленький принц с озорными глазами и задиристыми движениями, сейчас корчащий рожицы стоящей неподалеку Ирсе и получающий за это подзатыльники от Ерсель. Глаза Бри сами нашли Хелиаса, стоявшего в самом дальнем от всех углу, так словно он не являлся частью семьи. Она не собиралась уделять его внешнему виду много внимания, хотела быстро обежать взглядом и отвернуться, но в образе принца было так много мелочей, деталей, что Бри не смогла справиться с желанием рассмотреть их все. В волосах блестела заколка в виде серебряного крыла, придерживающего его пряди с правой стороны. От ушей свисали серебряные нитки с маленькими бусинами, спускаясь до шеи, закрытой воротником. Воротником, который впору было заточить под стеклом и показывать на одной из тех выставок, что устраивали художники, выставляя своё искусство. Серебряная нить служила не просто красивым узором на ткани - она рассказывала историю, и чем ближе они подходили к помосту, тем больше мелких деталей открывала. Темно синяя ткань верхнего костюма красиво сочеталась с белыми штанами, подчеркивала высокую фигуру Хелиаса, в этой одежде не казавшуюся худощавой и хилой, а на длинных пальцах сверкали простые кольца без камней. — Мой король, – Амалинда присела в низком реверансе прежде, чем подняться и сесть на своё кресло, и Бри на долю секунды замялась, чуть не споткнувшись о высокий порог, потому что глаза Хелиаса перехватили её изучающий взгляд, и уголок его губ еле дернулся в улыбке. Бри с Манфредом встали левее от кресла Амалинды, заступая чуть назад и ровняясь с другой стражей, расставленной почти в каждом углу зала. Они прятались на балконах и в тени колонн, двигались словно призраки и сливались с позолоченным интерьером, вызывая у Бри ещё большее волнение. Отвлекаясь от безрадостных мыслей, она сосредоточилась на красоте свисающих разноцветных цветов, погружающих всё пространство в сладкий, немного удушающий аромат, их отражении в начищенном до блеска золотом полу и витающих огоньках теплого света, которые переливались богатством в узорах на стенах. Бри поймала себя на мысли, что уже мечтает об окончании вечера. Ждать гостей долго не пришлось. Вскоре дверь отворилась, открывая вид на пестроту разнообразных одежд, и в зал стали входить придворные. Некоторых Бри уже встречала в стенах замка, не решаясь спросить у Амалинды для чего они живут в нём, некоторых она видела впервые. Это было похоже на соревнование в пышности, вычурности и изысканности среди нарядов. Бри заметила оценивающие взгляды и жеманные улыбки, и хоть для неё все выглядели одинаково роскошно, кто-то всё же держался куда высокомернее других. Она ещё раз пробежалась по лицам, цепко выхватывая все эмоции, мелькавшие в толпе, в поисках чего-то помимо веселья, предвкушения и любопытства. Ничего подозрительного. Каждый поочередно поприветствовал короля и королеву поклоном или реверансом и разбредался кто куда, заполняя собой пространство зала всё гуще. На фоне ненавязчиво зазвучала музыка, и Бри на секунду отвлеклась от изучения гостей, направляя внимание на оркестр. Ничего подобного раньше она не слышала, зная только звучание лютни, излюбленной бардами и уличными актерами. Здесь же стояло и сидело порядка пятнадцати человек с разными штуковинами, из которых вылетали чарующие звуки. Они смешивались в воздухе между собой, гармонично вплетаясь в паутину общей мелодии, и разносились по залу создавая что-то невероятное. Ещё один вид магии. Эти люди, погруженные в свою работу, в своё искусство, наверняка могли влиять на настроение и мысли не хуже Гвеновефы. Бри резко очнулась ото сна, возвращаясь в зал и мысленно одёргивая себя. Сегодня ей стоит сконцентрироваться на лицах и деталях, следить за событиями. А не отвлекаться на всё подряд. Гвеновефа стояла, облокотившись на колонну, вдали от болтающих групп людей, в чьих руках уже каким-то образом оказались бокалы, и, прикрыв глаза, судорожно пыталась зачерпнуть воздуха. Её никто не замечал, хотя яркий оттенок желтого сразу бросался в глаза, и Бри не составило большого труда отыскать её. После их единственной встречи в коридоре, Гвеновефа будто забыла про Бри, полностью игнорируя её существование даже в те моменты, когда они пересекались. И как бы она не ломала голову над тем, что было в письме, почему Шанни даже не вспоминала сестру, и почему ей стоит убраться из замка - вопросы оставались без ответа, и Бри решила отложить их решение на потом. Сейчас Гвеновефа выглядела ещё бледнее, чем обычно, и её слегка согнутая поза, напряженная челюсть и глубоко вздымающаяся грудь вызывали у Бри смутную тревогу. Она огляделась по сторонам, ожидая, что хоть кто-то увидит это и подойдет узнать, всё ли в порядке, но люди были слишком увлечены другой сценой. Запоздало Бри поняла, что все смотрели на грациозно вышагивающую к пьедесталу королеву Диадору в сопровождении Морисоль, своих стражников, порхавших девушек в полупрозрачных одеждах и свитой шутов в разных нелепых костюмах, замыкающих караван. Челюсть Бри невольно поползла вниз от вида небольшого театрального представления с яркими вспышками огня и света, разворачивающегося перед ней. Она слышала про придворные развлечения такого рода, но в Пруасе никто таких не устраивал. Праздники и развлечения тут вообще не особо пользовались популярностью, поэтому когда Ирса, находившаяся ближе всего к креслу Амалинды, восторженно вскрикнула и закружилась в такт музыке, повторяя за движениями артистов, Бри не смогла смогла сдержать смешок, понимая, что та чувствует. — Это представление – мой небольшой подарок в благодарность за приглашение на бал в честь заключения торговых путей, – громко, но ужасно проникновенно объявила Диадора, выступая вперед с широко распахнутыми руками и обращаясь к Амалинде и Ронхарду. Амалинда еле заметно покосилась на короля, оценивая в состоянии ли он ответить на слова Диадоры, и встала с кресла, когда Ронхард вяло махнул рукой в неясном жесте. — Мы несоизмеримо рады приветствовать тебя и твою дочь в Пруасе. Это большая честь для всех нас. Выпьем же за долгий и прочный союз наших стран, – в высоко поднятой руке Амалинды появился кубок, и она сделала небольшой глоток. Если окружающие и посчитали её своевольность возмутительной, никто виду не подал, покорно поднимая бокалы и выпивая вслед за Амалиндой. Все, кроме Ронхарда. Бри переводила взгляд то на короля, то на задыхающуюся Гвеновефу, то на хлопающих придворных и безмятежную Диадору, стараясь держать в поле зрения всех, но вскоре у неё зарябило в глазах, и пришлось сосредоточиться только на маравийской королеве. Она держалась так же величественно, но доброжелательно со всеми, кто подходил к ней выразить своё восхищение, судя по сияющим глазам людей, которых она удостаивала внимания. Морисоль же напротив вела себя не особо дипломатично – не скрывала своего пренебрежения ко всему происходящему, закатывала глаза на замечания матери и демонстративно выпивала бокал за бокалом. Выглядела она ещё более ослепительно, чем днём возле фонтана. Платье всё также не отличалось целомудренностью, но на её фигуре смотрелось так гармонично, что оголенные руки, шея и плечи не казались какими-то неправильными. Обе женщины определенно притягивали взгляды всего зала. И даже, когда Амалинда объявила о танце, общая масса людей расступилась перед Диадорой и Морисоль, отдавая право первого танца гостьям и ожидая, кого они выберут для него. Принцесса не раздумывая взяла первую протянувшую руку, даже не посмотрев на приглашающего и вышла на середину зала, а Диадора взглянула на развалившегося Ронхарда, наблюдающего за всем с отстраненным безразличием и перевела взгляд вправо, на семью Каролингов. Бри проследила за взглядом маравийской королевы и уловила еле заметное подталкивающее движение Ерсель к Хелиасу. Она была готова поклясться, что улыбка, озарившая его лицо в тот момент, когда он шагнул вперед, приближаясь к Диадоре, была ничем иным, как прекрасно вылепленной маской, закрывающей раздражение. — Вы позволите? – с поклоном спросил принц, продолжая вежливо улыбаться. — Почту за честь, – спокойно кивнула Диадора принимая его руку. Музыка полилась громче, но Бри показалось, что из неё пропала та жизнь, которую она почувствовала в первый раз. Это были сухие звуки, кружащие вокруг сухого танца, но так сильно вписывающиеся в её ощущения от этого бала. Взгляд Бри то и дело возвращался на место, где уже не было Гвеновефы. Она была уверена, стань кому-то ещё в эту секунду плохо, никто бы не обратил внимание, продолжая с интересом рассматривать заученные движения. Кое-кто тоже присоединился к танцу, заполняя круг, и Бри выхватила в толпе Ерсель и Ладвига. Этих двоих она редко видела вместе, и в те моменты, когда это происходило, чувство неловкости всегда заставляло её отворачиваться. Они походили на людей ужасно долго проживших в браке, способных понимать друг друга только по взгляду. Им как будто не нужны были слова, чтобы общаться – супруги умели делиться болью, обмениваясь только тяжелым молчанием, а иногда у Бри создавалось впечатление, что эти два смертельно уставших человека противостоят всему миру. Придворному миру притворства, в чьи игры играть они не хотели. Это невольно вызывало уважение. Танцуя рядом друг с другом, Ерсель морщилась, а Ладвиг отвечал ей понимающим взглядом. Они двигались синхронно, словно смотрелись в отражение, но это нельзя было назвать романтичным. Вообще ни в чьих лицах не мелькало ни малейшей заинтересованности в своём партнере. Кроме, разве что молодого человека с пунцовыми щеками, выплясывающего вокруг Морисоль, куда усерднее, чем того требовала музыка. Хелиас и Диадора о чем-то переговаривались с вежливо нейтральными лицами, вели себя довольно сдержано. Бри позволила своему взгляду задержаться на них чуть дольше, чем на остальных. Исключительно потому, что Амалинда приказала следить за Диадорой, и Хелиас накануне вёл себя подозрительно, а не из-за красоты движений пары и их, привлекающей внимание блеском, одежды. Принц наклонил голову вправо и что-то сказал с хитрым прищуром, из-за чего у Диадоры от смеха затряслась спина. Она кивнула в сторону танцующей рядом Морисоль, на что Хелиас наклонился к ней ещё ближе и что-то спросил, вызывая ещё большую волну хохота у королевы и недоуменные взгляды принцессы. — Мама, то есть… кхм, Ваше Величество, – отвлекла Бри от наблюдения подбежавшая к Амалинде Ирса. Она выглядела особенно волшебно сегодня в своем легком ситцевом платье, напоминая своим внешним видом ту маленькую фею, что красовалась на обложках её книг, – Разреши…те мне станцевать…Пожалуйста. Принцесса чуть ли не подпрыгивала от возбуждения, переминалась с ноги на ногу, заламывая руки, и её полный детского восторга взгляд мог растопить любое, даже самое черствое, сердце. Почти любое. — Прости, милая, не расслышала. Что ты сказала? – тон Амалинды заставил Бри невольно сжать кулаки, спрятанные за спиной. Когда Шанни отвечала на просьбы Бри таким образом, это значило, что она считает их недостойными даже озвучивания вслух. Словно тётка давала благодушный шанс подумать ещё раз, осознать и исправить свою ошибку. — Я бы хотела станцевать, – в отличие от того, как обычно вела себя Бри в таких ситуациях, Ирса не стушевалась, не покраснела от неловкости. Она твердо взглянула на Амалинду, выпрямляя спину. — Вишенка, разве мы не обсуждали условия твоего пребывания на балу? – проворковала королева, рукой приманивая дочь ближе, – Три ”не” помнишь? Ты не должна ничего пить и есть, не должна общаться с незнакомыми людьми и не должна отходить от меня дальше, чем на десять шагов. — Но это ведь просто танец. Я, возможно, первый и единственный раз… — Дорогая, я бы не хотела, чтобы этот стал последним, – в голосе Амалинды проскользнули стальные ноты. — Если мне так опасно находиться на балу, то что я вообще тут делаю? – насупилась Ирса, скрещивая руки на груди. — Превосходно! – хлопнула ладонью Амалинда по подлокотнику кресла, – Я тогда сейчас же прикажу Манфреду… Нет, Бри провести тебя в твою комнату, где ты проведешь остаток вечера в раздумьях над собственным поведением. Почему ты не можешь, как Итас, спокойно стоять рядом со своей стражей и не создавать проблем? — Потому что Итас дурак и хитрая гномья морда! Ты несправедлива ко мне… — Перестань, Ираслия, – что-то в голосе королевы заставило даже Бри поежиться. Она почувствовала странное желание защищать Ирсу, хотя умом понимала, что Амалинда просто переживает за безопасность своей дочери, – Если ты не прекратишь, я воплощу угрозы в жизнь, даже если придется тащить тебя силой… Ещё одно слово, Ирса. Маленькая принцесса нахмурилась, сильно напоминая Ерсель в те моменты, когда сенешаль тоже вступала в спор с королевой, но, пару раз зло выдохнув через нос, всё же уступила, разворачиваясь и вставая на своё место. — Меня этот вечер в могилу сведет, – еле слышно вздохнула Амалинда, потирая виски. “Хоть бы не в буквальном смысле” – про себя ответила Бри, усмехнувшись этой мысли. — Бри, не могла бы ты принести мне тех фруктов, что лежат на самом дальнем столе? – не поворачивая головы спросила королева. — Конечно, Ваше Величество. Желание слиться со стеной, стать одной из той лиан, что украшала её, захватило Бри тут же, стоило ей ступить с помоста и двинуться к столам. На неё никто не обращал внимания, но общее настроение, шум ощущались куда ближе, чем из-за спины королевы. Она словно оказалась в самой воронке событий, но была такой же незначительной, как пылинка, случайно попавшая в воду. Бри, крадучись на носочках и прижимаясь к холодной стене, почти добралась к столам, когда перед ней возник Хелиас, чем чуть не вызвал у неё остановку сердца. — Прекрасно выглядишь, Бри, – с весельем в голосе сказал он, приседая в шуточном реверансе. Она недоверчиво взглянула на танцевальную часть зала, где только что видела его с Диадорой, но там уже вовсю плясали какой-то другой танец – более быстрый и менее формальный. — Не думаю, что принцам положено вести светские беседы с прислугой, – ответила Бри, чувствуя, как нервы натягиваются струной инструмента в руках музыканта из оркестра. — Не думаю, что прислуге пристало так отвечать на комплименты принцев, – передразнил её тон Хелиас, поправляя и так идеальные манжеты на рукавах. — А что вы сделаете, казните? – выпалила Бри и тут же прикусила язык, сминая в кулаках юбку и морщась от боли вонзённых ногтей в плоть через ткань, – Прошу прощения, принц. Спасибо, вы тоже прекрасно выглядите. А теперь не позволите ли мне выполнить поручение моей королевы, пока она не начала волноваться? — Чем я тебя обидел? – нахмурился Хелиас и склонился ближе, беззастенчиво рассматривая её лицо, – Мне показалось, что мы неплохо поладили. Ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда. Прошу, перестань вести себя так, словно я какой-то монстр. — Как вам будет угодно, – Бри перевела взгляд на фрукты, лежавшие всего в двадцати шагах от неё. Слова и поведение принца вызывали слишком много противоречивых чувств, в которых она не хотела разбираться. Люди непредсказуемы и ждать от них можно было чего угодно, но с такими, как Хелиас, стоило быть осторожным вдвойне: сейчас он друг, но в критической ситуации удача, закон, деньги – всё это будет на его стороне. — Хотел бы я знать всё, что ты думаешь обо мне, – театрально вздохнул принц, пытаясь поймать её взгляд, – Как можно жить, не разжимая пальцев от напряжения? Я бы давно уже свихнулся. — Всё, что я думаю? Я пытаюсь понять, что вам нужно конкретно в эту минуту, потому что иначе я бы уже давно взяла бы эти чертовы фрукты и отнесла бы их королеве, вместо того, чтобы поддерживать бессмысленный разговор, которому не место на балу среди вельмож. — Да ты со своей прямолинейностью можешь посоперничать с самой Ерсель, – приподнял брови Хелиас, но шагнул в сторону, позволяя Бри подойти к столу, – Я лишь хотел узнать, с собой ли у тебя амулет, что я дал вчера, и если бы ты не была настроена так враждебно ко мне, мы бы перекинулись лишь парой фраз, после чего я бы продолжил обхаживать маравийцев, а ты бы вернулась к своей драгоценной королеве, но твоё упрямство не позволяет разглядеть в людях что-то помимо злого умысла, поэтому тебе всё ещё приходится терпеть моё общество. — Я взяла с собой амулет, спасибо за беспокойство, – скорчила язвительную рожу Бри и прошмыгнула мимо, еле удержавшись, чтобы не толкнуть его плечом. Она не особо разбирала фрукты, которые выкладывала на тарелку, поддаваясь какому-то не очень рациональному приступу злости, и когда обернулась исподлобья посмотреть на Хелиаса, готовая к его не менее саркастичным выпадам, принца уже и след простыл. Покрутив растерянно головой и чувствуя ещё большую потерянность, Бри с силой сжала тарелку, устремив свой взгляд к Амалинде. Та тихо переговаривалась с Манфредом, слегка кивая на его слова, чем вызывала у Бри ещё больший приступ раздражения. Чтобы поесть фруктов, необязательно посылать за ними своего слугу, когда ты можешь призвать всё, что тебе нужно, одним лишь щелчком пальцев. Позабыв о всей осторожности, она шагнула в самую толпу, чтобы срезать путь к Амалинде и застать их врасплох, услышать, что они обсуждают такого, что не могли при ней. Огибая придворных, Бри грозно шла вперед, когда толпа внезапно стала расступаться, освобождая место в середине и отталкивая Бри дальше от её цели. И тут она увидела причину внезапно схлынувшей толпы. В середине зала, в самом центре позолоченного пола, вились Хелиас и Морисоль, сплетаясь между собой как ветви лозы. Это было похоже на столкновение огня и воды. В блеске свеч казалось, её кожа переливается дорогим металлом, платье обтягивало каждый изгиб, показывая стройность тела, а костюм принца отлично сочетался с его спокойными размеренными движениями. Представляя из себя пару совершенных противоположностей, Хелиас и Морисоль невольно притягивали взгляды присутствующих, и Бри, осмотрев зал, поняла, что не только она заворожена невероятным танцем, полным страсти. Девушка крутилась вокруг Хелиаса, подобно змее, совершенно не стесняясь неприкрытых ног, выскальзывающих, когда подол задирался слишком высоко. Она не замечала никого вокруг, полностью растворившись в своих движениях, отдаваясь на волю музыке, становящейся всё громче и отдающей барабанами в самое сердце Бри. Все, кто остались в середине зала по неосторожности, в момент замерли и разошлись, предоставляя место только этим двоим. Воздух стал густым, как мед – в нём застревал восхищенный шёпот толпы или осуждающие смешки о бесстыдном распутстве маравийской красавицы. Существовал только этот миг, принадлежащий танцующей паре в середине зала, и казалось, он мог продлиться вечно. Руки обоих блуждали по телам друг друга, ощупывая всё, что позволяли и не позволяли рамки приличия. Так, наверно, выглядело бы признание в любви, но никак не формальность знакомства. Бри продолжала всматриваться в лицо Хелиаса, стараясь выловить его в большой скорости необузданных движений, и на миг ей показалось, что она разглядела плотно сжатые напряженные губы и сосредоточенный взгляд. Но, возможно, просто показалось. В его плавных шагах и жестах не читалось ни капли дискомфорта – он существовал внутри танца так же гармонично, как и Морисоль. Музыка стала стихать, но в висках Бри продолжал биться пульс, не давая ей даже шанса оторвать глаз от пары. Даже когда зал погрузился в полную тишину, и Морисоль отлипла от Хелиаса, поднимая руку для поцелуя, Бри продолжала стоять как вкопанная. Она очнулась только в тот момент, когда губы Хелиаса коснулись пальцев принцессы, и они, поклонившись друг другу, разошлись в разные концы зала, наконец возвращая всем присутствующим способность дышать. Всё произошло так быстро и стремительно, что Бри даже не успела понять, что чувствует от увиденной картины. Она была определенно смущающе интимной и непредназначенной для чужих взглядов и осуждений. Словно Бри подсмотрела за чем-то, чего ей видеть не следовало. — Не думала, что у нашего замкнутого принца хватит духу исполнить этот их возмутительный традиционный танец, – прошептала полная женщина своей рыжеволосой подруге поблизости. — Говорят, он собирается жениться на ней, а если он уедет в Маравию, боюсь такие танцы это малое, с чем там можно столкнуться. Недаром столица, это покинутое богами место, считается центром разврата и порока. Его поглотит такая жизнь. — Много вы понимаете, женщины, – к подругам подошел вытянутый сохлый старик, – предложи мне кто жениться на такой красавице, как эта принцесса, я бы не раздумывая пошел под венец. Но мне досталась злобная корова, с которой я теперь вынужден жить до конца своих дней, вместо гарема наложниц. Я слышал, что у них между ног... — Закрой рот, старый извращенец! Нас впервые позвали на такой приём, а ты ведешь себя как невоспитанная свинья... Бри не стала дальше слушать, почувствовав неприятно проскользнувшее чувство в душе, которое ей совсем не понравилось. Будто её должны волновать судьбы принцев и принцесс. Поэтому она отошла подальше от толпы, снова концентрируя своё внимание на Амалинде. Той словно и дела не было до дурацких фруктов, которые Бри всё также сжимала в руке железной хваткой, наверняка выглядев при этом в толпе светской знати крайне неуместно. Она почти добралась до помоста, когда какой-то мальчишка-паж влетел в неё на полной скорости, выбивая тарелку из рук. Поток отборных ругательств был уже готов обрушиться на юнца, когда Бри внезапно почувствовала перемены в воздухе, увидев его до жути перепуганное лицо. — Что случилось? – она схватила его за плечи, побелевшими от напряжения пальцами. — Мне…срочно…Госпожа Марта, – он задыхался и страшно пучил глаза, трепыхаясь в её руках, как полудохлая рыба. — Кому нужна Марта? Мальчишка только пару раз открыл и закрыл рот. Он был до смерти перепуган и в таком состоянии мало что мог внятного сказать, поэтому ей пришлось выпустить его, не теряя лишнего времени. — Король мёртв! – Раздалось громом над всем залом со стороны пьедестала, в миг обрывая музыку и голоса. В той секундной тишине, что повисла куполом над всеми, она успела обернуться в поисках пажа, но его уже нигде не было. Бри успела ухватиться взглядом за вскочившую Амалинду до того, как человеческий поток сомкнулся над головой, взрываясь шумной суетой. Кто-то спешил побыстрее покинуть бальный зал, кто-то поближе увидеть короля, и каждый, позабыв о своём статусе и манерах, толкался и ругался, думая только о себе. Задрав повыше чертову юбку и расчищая дорогу локтями, Бри не спускала взгляда с Амалинды, пробираясь через людей к ней. Королева обеспокоенно трясла Ронхарда за плечи, а Манфред бесцеремонно тянул её на себя к выходу. Бри пыталась отыскать глазами голубое платье Ирсы или высокую фигуру Хелиаса, но в общем урагане разноцветных лоскутов ткани, душном густом воздухе помещения двоилось в глазах, и кружилась голова, поэтому она сосредоточилась на движущихся королеве и её телохранителе. Амалинда наконец отлипла от мужа, смахнула слезу, внимательно осмотрела балконы и, призвав к себе стражу, осторожно пошла вперед, вступая в толпу. Бри чертыхнулась, на мгновение теряя её из виду, но в следующий момент, получив толчок от стражи, прочищающей дорогу к дверям, выхватила кусок фиолетового платья, стрелой подлетая туда. — Вы в порядке, Ваше Величество? – не найдя что ещё сказать, пискнула Бри, стараясь привлечь к себе внимание королевы. Но её слова утонули в гомоне, и Амалинда, хватаясь рукой за медальон, висящий у неё шее, что-то прошептала. Наверное, молитву. Раздался свист, за которым последовал громкий хлопок под самым ухом Бри, и её глаза заволок пурпурный туман, въедаясь дымом в сам мозг и легкие. Она закашлялась, согнувшись пополам и чуть не оступилась, запутавшись в платье. — Защищать королеву! – повис приказ Манфреда в спертом воздухе дымной пыли, и протерев кулаками глаза, Бри увидела его черную тень, скользящую шаг в шаг за фиолетовым пятном. Мимо прошмыгнуло что-то красное, на что она мгновенно отреагировала, выставив перед собой кулаки. Всё происходило слишком быстро, чтобы успеть достать ножи, слишком внезапно, чтобы она успела среагировать на увиденную в тумане голову козы – костюм одного из шутов маравийской королевы. В следующую секунду её что-то толкнуло, и Бри, не удержав равновесие, рухнула на колени, упираясь руками в скользкий пол и выкашливая остатки ядовитого воздуха. Возле дальней колонны в рассеивающейся дымке, сквозь суетящиеся ноги и юбки, она увидела сидящую Ирсу. Девочка зажимала уши руками, покачиваясь взад и вперед. Над ней нависал жуткий мерзкий паук, сотканный из дыма, размером с целого ягненка. Подбирался всё ближе, шевеля своими мерзкими лапами почти у самой её головы. — Ирса... – хрипло, еле слышно выдохнула Бри, подрываясь на ноги и проталкиваясь вперед в слепом порыве защитить принцессу, увести её из зала в безопасное место. Не разбирая ничего, кроме единственной леденящей ужасом картины, слишком уж напоминающей кошмарный сон, она распихивала всех, кто подворачивался под руку, цеплялась платьем, слышала, как рвется тонкая ткань… — Сдохни, тварь! – рассекающий слух Бри вопль прозвучал у её самого уха, когда она дернулась всем телом к звуку и столкнулась с девушкой, которую видела в первый раз. Ещё до того, как она поняла, что ткань платья постепенно начинает прилипать к коже от влаги, а в глазах резко темнеет. До того, как пронизывающая нестерпимая боль в боку разлетелась осколками в разуме и собралась слюной во рту. До того, как тошнота подступила к горлу, пронизывая судорогой пустой живот и всё тело, она успела увидеть в темных звездных глазах напротив столько ненависти и боли, показавшейся Бри в тот момент такой знакомой, что она отшатнулась, хватаясь за живот. Где-то далеко и пугающе тихо прозвучало её имя, но Бри не видела ничего вокруг, кроме обволакивающей глаза темноты, не чувствовала ничего, кроме жуткой боли и уходящего из-под ног пола. Ей захотелось свернуться калачиком, уткнуться лицом в колени и просто исчезнуть, но Бри не успела, потому что кто-то прошмыгнул мимо, задев её плечо, и дрожащие ноги не выдержали. С ударом виска о холодный пол мир перестал существовать.