Неловкий флирт

      Аонунг искренне не хотел доводить всё до рукоприкладства, стараясь оттянуть неприятный разговор до того момента, пока постоянно вспыхивающие в нём ярким пламенем негативные эмоции не утихнут. Он старательно обходил стороной с недавнего времени всеми фибрами души ненавистного ему на`ви и все места, в которых он мог быть. Усиленно тренировался и хватался за любые поручения, которые попадались ему под руку, только бы не позволять страшным мыслям и жестоким желаниям затапливать его с головой. И, конечно же, проводил много времени с Нетейамом, его дорогим возлюбленным, который своими тёплыми улыбками и ласковыми касаниями, просто одним своим присутствием, по–особенному нежно тушил разгорающийся внутри рифового принца буйный пожар.       И всё было прекрасного до того момента, пока он не увидел Калуна, этого, по его мнению, грязного и отвратительного мерзавца, совершенно одного рядом с местной мастерской, полностью сосредоточенного на выстругивании каноэ. Парень искусно орудовал теслом, делая свою работу предельно точно и аккуратно, и Аонунг, давно не видевший процесс изготовления водного судна, в другое время мог бы искренне восхититься его высоким навыком, вот только в этот момент ему было всё равно. Будто по щелчку пальцев что–то в нём перемкнуло, глаза залило красной пеленой, а в голове набатом забилась мысль о том, что нужно действовать прямо здесь и сейчас. Устранить угрозу, пока она полностью открыта и ни о чём не догадывается.       Рифовый принц не стал сопротивляться этому неистовому желанию и в мгновение ока настиг крепкого на вид юношу со спины, стараясь действовать максимально тихо и чётко, чтобы до последнего момента оставаться незамеченным, и судя по тому, как легко ему удалось вцепиться в чувствительную куру парня и практически сложить его пополам, наклоняя вниз, получилось у него это прекрасно. Ни секунды не мешкая, он быстрым шагом направился внутрь просторного помещения, продолжая грубо удерживать ничего не понимающего парня за косу, после чего внимательно осмотрел открывшееся перед ним пространство, от и до заполненное различными инструментами и разного размера брёвнами, которые послужат основами для каноэ. Он с небольшой долей облегчения понял, что здесь они совершенно одни, а значит никто не сможет помешать ему расправиться с бедолагой, посмевшим посягнуть на его возлюбленного. Не то чтобы случайные свидетели могли как–либо поколебать его волю, но если то, что в скором времени будет происходить в этих стенах останется скрытым от любопытных глаз и ни коем образом не дойдёт до ушей Нетейама, так было даже лучше. Ему не хотелось, чтобы оматикайец когда–либо узнал о том, каким по–настоящему жестоким и свирепым он мог быть. Каким по–настоящему жестоким и свирепым он собирался стать здесь и сейчас.       Снизу послышалось особенно громкое и болезненное шипение. Аонунг понял, что слишком сильно сжал пальцы над основанием уязвимого отростка и эта мысль отдалась приятной волной в его сознании, почти полностью затуманенном яростью. Будь его воля он бы, прямо сейчас, голыми руками безжалостно вырвал с корнем самый главный орган чувств этого подонка и скормил её налютсе в назидании другим, но это было бы слишком просто. Свирепый хищник внутри него требовал для начала сломить их жертву, преисполненную не пойми откуда взявшейся храбростью, чтобы увидеть неподдельный блеск ужаса в её серых, противно тусклых глазах. Аонунг со своим внутренним зверем был чертовски согласен.              Одним слитным, мощным движением он опрокинул парня на единственный свободный от инструментов и материалов участок земли, возвышаясь над ним грозной тучей, и не давая ему и мгновения на передышку, тут же начал разговор.        – Калун, верно? – Слова, произнесённые притворно беззаботным тоном, разлились в пространстве тягучей патокой, накаляя и уплотняя и без того напряжённую атмосферу, и парень, с секунду назад потиравший болезненно ноющий затылок, тут же настороженно замер, наконец по голосу признав в своём внезапном обидчике будущего Оло`эйктана.       Аонунг, привыкший к всеобщей настороженности по отношению к нему, ждал чего угодно – жалкую попытку побега, неловкие оправдания или громкие извинения, но Калун, только самодовольно усмехнувшийся в ответ на заданный вопрос, превзошёл все его ожидания. Парень обернулся к нему, неторопливо оглядывая цепким взглядом мощное тело с головы до пят, после чего встал на ноги, сверкая лукавой улыбкой на тонких губах. – Не знал, что теперь вместо приветствия принято таскать на`ви за куру. – Он ответил абсолютно спокойно, даже как–то игриво, словно они были давними друзьями, затеявшими обычную приятельскую потасовку, и это настолько впечатлило и раззадорило Аонунга, что он не мог ему не подыграть. – Не принято. – Весело сказал рифовый принц, коротко пожимая плечами, а его губы расплылись в красноречивой усмешке от зарождающегося внутри мощного чувства предвкушения. Он был уверен – парень напротив не так прост, каким мог показаться на первый взгляд, а это значит, что его ждёт либо хороший мордобой, либо достойная словесная перепалка, как приятная закуска перед полным уничтожением своего противника. – Это моё особое приветствие для обнаглевших уродов, сующих свой длинный хвост куда не надо.       Калун на его слова снова хмыкнул, на мгновение прижимая ладонь к пострадавшему от жестокого обращения участку кожи, после чего протянул руку вперёд, демонстрируя ему размазанную по длинным мозолистым пальцам кровь. – Разве будущий Оло`эйктан может быть таким неоправданно жестоким? – Его спокойный тон разлился в пространстве мягкими прибрежными волнами, но Аонунг как никто другой знал насколько опасно недооценивать на первый вид тихую стихию.       Вода, какой бы обманчиво мирной она ни была, таила в себе множество тайн и скрывала на глубине мощные течения и живность, готовую сожрать тебя при любом удобном и неудобном случае. Калун виделся ему именно таким – глубоким, неизведанным и укрывающим в себе самые отвратительные пороки. Он был тёмной стороной океана, и это было особенно заметно по тусклому блеску в серых глазах, по обманчиво расслабленной, показывающей полное безразличие к своему оппоненту, позе и еле заметном лукавом изгибе губ, которые так и норовили растянуться в самодовольной ухмылке. – Серьёзно думаешь, что у меня нет веской причины так поступать?       Пылающая праведным гневом лазурь и горящий излишней заносчивостью гранит схлестнулись в жестокой схватке, в которой никто из них не собирался уступать. Они смотрели друг на друга так, словно перед ними был не их соклановец, представитель одного вида и пути, а самый настоящий демон, посмевший вторгнуться на их территорию, которую они отважно защищали. Даже воздух от их неприкрытой ненависти и злости словно уплотнился, делая атмосферу тревожной, страшной и какой–то по–особенному дикой. Словно здесь и сейчас пройдёт битва не на жизнь, а на смерть. – Не знаю. – Чуть погодя разрезал образовавшуюся тишину Калун и, ничуть не страшась его статуса, демонстративно громко хмыкнул ему прямо в лицо, смело добавляя. – Я с поехавшими ублюдками не вожусь, поэтому не знаю, что творится в их головах.       Послышался заливистый смех рифового принца, которого по–настоящему впечатлил и развеселил этот бесцеремонный ответ. Запрокинув голову назад, он громко, долго и со вкусом хохотал, искренне удивляясь безрассудности этого странного на`ви, и только через некоторое время, наконец успокоившись, он довольно заявил. – Ты мне нравишься.       В словах Аонунг не было ни капли лжи. Он был искренне удивлён тем, что до недавних пор совершенно не знал о существовании этого упрямого на`ви. В любое другое время они могли бы стать друзьями, потому что были чертовски похожи в том, как себя преподносят, но ситуация была не из тех, когда можно было просто закрыть на происходящее глаза и предложить ему мир и дружбу. На кону было светлое будущее с Нетейамом, удивительным на`ви, которому он, буквально, был готов преклоняться, и он никому и ничему не позволит встать между ними и нарушить с таким трудом выстроенные крепкие отношения. Ни сейчас, ни в ближайшем, ни в далёком будущем. Никогда. – Вот только ты кое–что перепутал. Поехавший ублюдок у нас здесь ты, а не я.       Аонунг внимательно следил за реакцией парня, считывая каждый его вздох, взгляд и любое малейшее движение, и от его цепких глаз не укрылось то, как на долю секунды длинные пальцы сжались в кулаки, выдавая напряжение своего обладателя с головой. Это вызвало у рифового принца тихий, невероятно довольный смешок. – Бедный, глупый Калун. – Будущий вождь стремительно шагнул вперёд, вставая вплотную к настороженно замершему от его действий парню, и на такой короткой дистанции была особенно видна разница между ними. Аонунг был на пару дюймов выше, шире в плечах и крепче в мышцах, но, несмотря на очевидное физическое превосходство над парнем, Калун ни капли не дрогнул, оставаясь всё таким же безмятежным и спокойными, как и пару мгновений назад. – Думал, сможешь преследовать мою пару и остаться незамеченным? Думал я, как полный дурак, отвлекусь на других и ты сможешь увести его прямо из–под моего носа? Реально думал, что тебе по силам разлучить меня и Нетейама? Серьёзно? – Аонунг неприятно тыкал парня в грудную клетку, заставляя его каждый раз невольно пятиться от оказываемого на тело давления. Его тон тягуче–медленно сменялся с наигранно весёлого на жуткий и грозный, полный неподдельной злости и предостережения. Слова же вылетали изо рта вместе с жутким шипением, кажется рвущимся из него прямо из глубин души. Зрачки в его глазах сузились до передела, почти теряясь на фоне бурлящей лазурной пучины, а проступившие от напряжения желваки на точёных скулах придали ему жуткую нотку, схожую с самыми опасными хищниками, которых только можно было встретить в Ава`атлу. Он грозно щерился, демонстрируя свои острые клыки, и тихо шипел, предупреждая о готовности в любой момент атаковать парня, посмевшего зариться на его возлюбленного.       Всего несколько шагов отделяли их от крайней стены мастерской, в которую они с каждой секундой углублялись всё больше и больше, и Аонунг, определённо не собирающийся останавливаться на достигнутом, резким мощным рывком впечатал парня в балку, находящуюся аккурат позади него. Послышался приглушённый хлопок от соприкосновения плоти с деревянной поверхностью, а следом за ним болезненный стон Калуна, не удержавшего его за зубами. Рифовый принц, не давая парню и секунды на передышку, с силой вцепился в его горло своей рукой, после чего приблизился к его лицу, теперь по–настоящему угрожающе и дико зашипев, словно голодный зверь, наконец настигнувший долго и нудно выслеживаемую добычу. – Тебе нужно было подумать дважды прежде, чем переходить мне дорогу. – Аонунг, несомненно, был на переделе и совершенно не собирался это скрывать, вот только парень, должный здесь и сейчас трястись от страха за свою жизнь и умолять его о пощаде, совершенно не выглядел впечатлённым. Как раз наоборот, он задушено смеялся, глядя в лазурные глаза, и красноречиво ухмылялся, не скрывая своего удовлетворения.       Рифовый принц опешил от этой странной реакции, отстраняясь от парня, как от прокажённого, и на мгновение ослабил хватку на шее, чем и воспользовался Калун, сразу же открывший свой рот, из которого посыпались ужасные, сумасшедшие слова. – Ты псих, Аонунг. – Смеялся он ему в лицо, довольно щурясь. – Псих, и Нетейам это скоро поймёт. Он бросит тебя, безжалостного, сумасшедшего ублюдка и тогда я сделаю всё возможное, чтобы он оказался в моих объятьях.       В ту же секунду в мастерской раздался неприятный треск ломающейся кости и пронзительный болезненный крик. Рифовый принц, буквально потерявший разум от этих безумных слов, сломал Калуну руку. *** – Аонунг, остановись! – Прокричал Тоновари, удерживающий беснующегося сына вместе с двумя мужчинами, подоспевшими ему на помощь. – Успокойся! – Пожалуйста, Аонунг. – Отчаянно взмолилась Цирея, не теряя надежды достучаться до разума брата и усмирить его ярость, но ответом ей послужил только гул собравшейся толпы и тяжёлое дыхание озверевшего от злости Аонунга, всё норовящего вырваться из удерживающих его рук и вновь наброситься на избитого им парня, лежащего неподалёку без сознания.       Обычный ясный тёплый день превратился в настоящую катастрофу, когда несколько молодых на`ви прибежали к Оло`эйктану с шокирующей новостью – Аонунг безжалостно избил Калуна, младшего сына мастера по изготовлению каноэ прямо в мастерской и теперь собирался утопить его, потерявшего сознание от боли, в море. Тоновари в ту же секунду бросился к своему ребёнку, желая немедленно остановить беспорядок, но то, что он увидел, дало ему понять, что только его силами здесь не справиться. Его мальчик – уверенный, доброжелательный, надёжный Аонунг – впал в неистовую ярость, как и несколько лет назад, и Тоновари ничего не оставалось кроме как пытаться удержать его подальше от бедного на`ви до того момента пока не подоспеет его жена.       Тогда, в прошлом, когда случился первый приступ неконтролируемой агрессии Аонунга, потрясший своей жестокостью весь Ава`атлу, его смогла остановить только Тса`хик. Долго и с огромным усилием, но смогла, поэтому все собравшиеся с замиранием сердца ждали того момента, когда придёт их духовный лидер, остановит своего разбушевавшегося сына и уймёт его ярость.       Тихие молитвы Великой Матери звучали в толпе то тут, то там. Никто не решался подойти ближе, боясь попасть под горячую руку и огрести от Аонунга, который бился в сдерживающих его руках словно дикий зверь. Меткаинцы жались друг к другу, стараясь не смотреть на будущего Оло`эйктана, чтобы случайно не запечатлеть его безумный образ в своём сознании, и тихо переговаривались между собой, делясь своими надеждами на скорый конец этой неприятной истории. И, словно услышав их мольбы, Эйва послала им неожиданного и надёжного помощника, о котором никто из них в этот момент не мог и подумать.       Нетейам с разбега ворвался в толпу, аккуратно раздвигая в стороны стоящих вплотную друг к другу на`ви, чтобы освободить себе проход. Кто–то сразу же расступался перед ним, пропуская вперёд, кто–то же наоборот тянул его на себя, боясь подпускать парня к рифовому принцу, рядом с которым сейчас было опасней, чем когда–либо. Нетейам, не обращая ни на кого внимание, уверенно шёл вперёд, смотря искрящимися от беспокойства глазами только на свою пару, и совсем скоро оказался прямо перед толпой, обращая на себя десятки взволнованных взоров, пристально следящих за каждым его шагом.       Его приближение заметил и Тоновари, который на мгновение обернулся к нему, ещё сильнее хмуря надбровные дуги. Всё его естество выражало тревогу и смятение. Как понимающий отец, искренне заботящийся о своих детях, он хотел бы скрыть от драгоценной пары своего сына его ужасный приступ, но как мудрый вождь, повидавший немало за свою жизнь, он понимал, что нужно дать Нетейаму шанс попробовать остановить Аонунга, никак не собирающегося возвращаться в нормальное состояние. У него могло получиться, он был в этом уверен потому, что видел с какой трепетной нежностью и искренней любовью относился Аонунг к этому на`ви, но одновременно с этим ему было страшно подпускать оматикайца ближе. В этот момент, пока его сын находился в неконтролируемом состоянии, именно он отвечал за сохранность и безопасность Нетейама, оттого две его сущности – отец и вождь – схлестнулись в жёсткой схватке за право управлять ситуацией.       Не успел он всё обдумать и принять хоть какое–то решение, как лесной уверенно шагнул вперёд, подбираясь к ним ближе, и Тоновари предупреждающе воскликнул, невольно выбирая правильную сторону. – Стой! – Парень мелко вздрогнул от его крика, наконец обращая на него свои янтарные глаза, и мужчина поспешил добавить, пока всё внимание оматикайца было сосредоточено на нём. – Не подходи! Если с тобой что–то случиться, Аонунг никогда себя не простит.       В голубых глазах Тоновари была отчётливо видна горькая печаль и разъедающая нутро грусть. Он понимал чувства Нетейама и его обеспокоенность, его желание быть рядом с парой в этот тяжёлый момент, но всё же не мог позволить ему рисковать собой. Он знал, что это было несправедливо по отношению к ним, двум любящим сердцам, отчаянно тянущимся друг к другу, однако ничего не мог с собой поделать. На сегодня им достаточно и одного избитого на`ви, безвольно лежащего на песке и не подающего признаков жизни.       Нетейам, пристально смотрящий на Оло`эйктана, гулко сглотнул образовавшийся в горле неприятный нервный ком. Всё его нутро, несмотря на внешнее спокойствие и собранность, дрожало и сжималось от боли за Аонунга, которого он впервые видел таким. Он не боялся его – самого нежного и преданного на`ви, которого он когда–либо встречал в своей жизни – потому, что знал таким, каким не знал никто. Единственное чего ему хотелось это прижать его крепкое, мощное тело в свои нежные объятья и убаюкать его злость ласковым любящим шёпотом. Он хотел быть рядом с ним, хотел помочь ему прийти в себя, и сопротивляться этому желанию было невероятно тяжело, поэтому он, ни секунды не сомневаясь, снова сделал шаг вперёд, и решительно заявил. – Я только попробую. – Цирея, только что пробившаяся к нему с другой стороны толпы, поражённо выдохнула, вцепляясь в его руку и останавливая, на что он только одарил её ободряющей улыбкой и поспешил заверить. – Я не буду геройствовать. Если что–то пойдёт не так, я сразу же отступлю.       Девушка пристально вглядывалась в его лицо, явно сомневаясь в том, стоит ли потакать его необдуманно порыву, но увидев в прекрасных янтарных глазах вспыхнувшее ярким пламенем упрямство, тут же отступила, неуверенно кивая и освобождая его руку из сильной хватки. Нетейам благодарно кивнул, искренне радуясь её поддержке в этой нелёгкой ситуации, и обратил свой взор на мечущегося, словно дикий зверь возлюбленного.       Он застыл на мгновение, глубоко вдыхая тёплый воздух, отдающей морской солью, после чего, собравшись с мыслями и силами, наконец заговорил. – Ао. – Нежный, спокойный, преисполненный любовью голос окутал окружающих на`ви приятной, тёплой волной и они с удивлением заметили то, как заинтересованно дёрнулись уши рифового принца в ответ на ласковое прозвище. – Это я, Нетейам. – Атмосфера вокруг, словно впитав в себя все переживания рифовых на`ви, с каждой секундой всё больше накалялась, держа их в невероятно сильном напряжении. Меткаинцы, затаив дыхание, смотрели на то, как парень бесстрашно идёт вперёд, привлекая к себе внимание будущего вождя, и в образовавшейся тишине особенно чётко можно было услышать, как учащённое, тяжёлое дыхание рифового принца медленно приходит в норму, возвращаясь к своему привычному, спокойному ритму. – Посмотри на меня. – Мягко попросил Нетейам, вставая прямо перед Аонунгом, чтобы закрыть собой обзор на потрёпанного и избитого на`ви, который был для возлюбленного раздражающей, лишней деталью, мозолящей глаза и никак не дающей успокоиться. – Ты обещал помочь мне сегодня с ожерельем для Тук, помнишь? Мы не можем заставлять её ждать. Ты же знаешь, какой капризной она иногда может быть. – Он медленно, стараясь не делать резких движений, подошёл ещё ближе, не переставая мягко и нежно улыбаться, и рифовый принц, всего несколько мгновений назад, выглядевший так, словно разорвёт в клочья любого, кто посмеет встать на его пути, постепенно затихал, не отрывая своего пристального взгляда от возлюбленного.       Происходящее казалось собравшимся меткаинцам настолько удивительным и невероятным, что они невольно задумались о том могут ли у лесных на`ви быть какие–то особые, скрытые от непросвещённых глаз чары. Иначе они не могли объяснить то, что Аонунг, игнорирующий даже родного отца и сестру, которых безмерно уважал и любил, успокаивался от одного только голоса оматикайца. Но несмотря на эту особенность, они не чувствовали внутри отторжение, как раз наоборот, видя то, как пара будущего вождя уверенно усмиряет его приступ, приводя в чувства, они чувствовали в душе невообразимое облегчение и безграничное счастье. В этот момент они поняли, что Нетейам, как никто другой, станет для Аонунга самой верной, надёжной парой.       Словно приручая необузданного зверя, лесной, уже подошедший к рифовому принцу вплотную, осторожно накрыл его щёку ладонью, мягко поглаживая бирюзовую кожу. Аонунг от этого действия судорожно вздохнул и усиленно заморгал, словно стараясь согнать с глаз остатки пелены ярости, и в этот момент, держащие его вместе с Тоновари мужчины, наконец отступили, отходя на расстояние. – Ну же, рыбьи губки, возвращайся ко мне.       Дрожащей от пережитых эмоций рукой, Аонунг аккуратно накрыл покоящуюся на его щеке ладонь, и, крепко зажмурив глаза, ласково потёрся о неё, вдыхая запах тёплой, гладкой кожи любимого. – Нетейам. – Голос рифового принца был хриплым и сиплым, но в нём отчётливо слышались нежные, и в тоже время нуждающиеся нотки. – Нетейам. – Повторил он тише, целуя благородно синюю ладонь, и оматикайец, уверенный в том, что всё закончилось, наконец прижал его в свои надёжные, согревающие душу объятья. – Всё хорошо. – Сказал он ему в плечо, мягко поглаживая кудрявые, растрёпанные волосы и Аонунг, точно маленький ребёнок, жалостливо скуксился, утыкаясь лицом в угольно–чёрные волосы, словно стараясь скрыться в них от всего мира. – Всё будет хорошо.       Неожиданно раздался звонкий голос, привлекая к себе внимание, и толпа тут же расступилась, давая проход запоздавшей Тса`хик, уверенно идущей вперёд вместе со своей свитой. – Дорогу Тса`хик Ронал!       Её величественный, цепкий взгляд внимательно просканировал собравшихся на`ви, которые уважительно приветствовали её традиционным жестом, и лишь на мгновение голубые глаза с зелёным отливом задержались на облегчённо выдохнувших от её появления родных. Она коротко кивнула напряжённо замершему мужу, получая такой же короткий кивок в ответ, после чего немедля отправилась к Калуну, усаживаясь рядом с ним на песке и внимательно осматривая его раны.       Он лежал на спине, еле дыша, весь в кровоподтёках и ссадинах, а его левая рука, сильно отёкшая и неестественно выгнутая в предплечье, сразу давала понять о том, что кость безжалостно сломана. Весь его вид буквально кричал о жестоком обращении, и если остальным было сложно смотреть на парня без слёз, то Ронал, видевшая раны и похуже, безразлично прощупывала его тело, надавливая на известные только ей точки.       Некоторое время стояла оглушительная тишина, прерываемая только привычным шумом прибоя, пока Тса`хик, недовольно цокнув перед этим, не промолвила свой вердикт. – Серьёзных травм нет. Жить будет.       Толпа возбуждённо загудела, выражая своё беспокойство за судьбу бедного парня и бурно обсуждая поступок будущего Оло`эйктана. Тоновари тут же спохватился, не желая слушать обвинений в сторону сына, и обратился к соклановцем, привлекая к себе всё их внимание. – Слушайте моё слово. – Его величественный голос заставил меткаинцев замереть и затихнуть, и когда гул окончательно прекратился, а Ронал, не желающая заниматься исцелением в неподобающем месте, встала рядом с ним, он продолжил. – Мы разберёмся в том, кто прав, кто виноват, когда выслушаем обе стороны, но в первую очередь мы позаботимся о том, чтобы Калуну было оказано должное лечение. Тса`хик лично займётся его ранами, – Ронал коротко кивнула, подтверждая его слова, – поэтому поспешите. Принесите плотную ткань, чтобы перенести пострадавшего в маруи, и сообщите семье Калуна о произошедшем. Я, Оло`эйктан Меткаина, обещаю вам, что буду беспристрастным в этом деле, как и в любом другом, и выберу справедливое наказание для виновного. Даже если им окажется мой сын.       Нетейам, всё ещё стоящий с Аонунгом в обнимку, ещё сильнее сжал его в своих руках от охватившего нутро беспокойства. Он знал Тоновари, как мудрого и честного вождя, чётко придерживающегося установленных правил, поэтому ни капли не сомневался в его словах. Оттого и было страшно представить, что ждёт его возлюбленного, если вина всё–таки окажется за ним. Оматикайец не мог сдержать нервной дрожи, когда думал о последствиях, с которыми им придётся столкнуться, но был точно уверен, что не бросит Аонунга одного. Он последует за ним куда угодно. – Начнём разбирательство сразу, как Калун очнётся и достаточно окрепнет. Теперь вы можете возвращаться к своим делам, а тех, кто свободен попрошу остаться и помочь в переносе пострадавшего в маруи Тса`хик.       Меткаинцы тотчас разбрелись, ни капли не сомневаясь в том, что их благоразумные и строгие лидеры сдержат своё слово, и Цирея, всё это время ожидающая подходящего момента, наконец подошла к брату и его паре, с немного нервной улыбкой на губах. – Нетейам, позаботься о нём. – Попросила она, положив ладонь на плечо Аонунга, и ласково погладила его в поддерживающем жесте. – А мы позаботимся об остальном. – Ты уверена? – Да. – Решительно ответила Цирея, переводя на брата нежный, любящий взгляд. – Ему ты сейчас нужнее.       Оматикайец понимающе кивнул на её слова, одаривая благодарной улыбкой, после чего аккуратно отлепил от себя Аонунга и быстро увёл прочь, пока никто не решил потревожить их лишними расспросами. У него была только одна цель – окутать рифового принца заботой и лаской, показать свою поддержку и даровать успокоение, а подробности о произошедшем можно узнать и потом.       Цирея, смотрящая им в след, мысленно молилась Великой Матери о том, чтобы всё закончилось благополучно. Она знала, что брат не мог поступить так без веской причины, поэтому решила дать им возможность привести мысли и чувства в порядок, прежде чем они столкнутся с жёсткими расспросами или даже грубым обращением. Им нужна была короткая передышка, перед глубоким погружением в водоворот разбирательств, и она сделает всё возможное, чтобы это погружение не стало роковым.