Неловкий флирт

– Чёрт!       Массивное тело с приглушённым стуком рухнуло на песок, тут же скрючиваясь от тянущей боли в спине и икрах, больше всех страдающих от точных ударов оматикайца, всегда бьющего по самым болезненным точкам. Нетейам весело усмехнулся на его кряхтение, ловко перекручивая в руке основание копья, и начал медленно обходить возлюбленного по кругу на расстоянии нескольких шагов, не теряя ни капли концентрации. Аонунг уже несколько раз успешно проводил его игрой в великомученика, пользуясь его неизменным добродушием, но в этот раз Нетейам был решительно настроен одолеть, постоянно пользующегося хитрыми уловками, рифового принца чего бы ему это не стоило.       Заметив в любимых янтарных глазах яркое пламя азарта, вместо привычного сожаления, Аонунг самодовольно усмехнулся и тут же, как ни в чём не бывало, вскочил на ноги, принимая идеальную оборонительную стойку. Оматикайец также самодовольно хмыкнул в ответ, соблазнительно изгибая левый уголок рта, к которому сразу прикипел восхищённый взгляд лазурных глаз, и, хитро прищурившись, быстро взмахнул деревянным древком, чтобы нанести ещё один мощный и точный удар. Резкое движение тут же привело Аонунга в чувства и, к счастью, древко встретилось не с его предплечьем, а с основанием его копья, лишённого острого наконечника на время их совместной тренировки.       День выдался на удивление жарким, солнце нещадно напекало их тёмные макушки, заставляя солёный пот струится по их стройным телам узкими ручейками. Песок разъезжался под их ступнями в разные стороны, лишая устойчивой опоры и равновесия, но долгая и упорная подготовка, постоянные физические нагрузки как на суше, так и под водой делали свое дело, заставляя мышцы работать почти на максимуме возможностей. Каждый раз им удавалось снова и снова с силой взмахивать нелёгкими дре́вками и с лёгкостью парировать точные удары. Каждый раз им удавалось удерживать равновесие и с большей прытью нестись на своего «противника».       Их частые спарринги всегда были по–особенному зрелищными и завораживающими. Они постоянно собирали на себе взгляды проходящих мимо соклановцев, спешащих по своим делам. Но сейчас, когда они стали ещё ближе, когда стали понимать друг друга ещё лучше, глубже, сильнее, их молниеносные и точные движения стали походить больше на грациозный и опасный танец, нежели на обычный спарринг между двумя многообещающими молодыми воинами. Невероятный и изящный танец, постичь который, казалось, смогут только лишь они. Две души, неожиданно нашедшие друг друга через бескрайние воды и необъятные леса Эйва`эвенг. – Сдаёшь позиции, будущий Оло`эйктан. – Беззлобно хмыкнул Нетейам, с головой погрузившийся в забытое чувство отличной схватки. Выкладываясь на полную, он чувствовал себя свободным, сильным, всемогущим. Хоть само оружие до сих пор было ему непривычно, ложилось в руке не так, как основание излюбленного лука, да и использовалось совершенно иначе, безобидное древко со временем будто становилось продолжением его самого. Он ясно видел и ощущал, как в его руках оно становится годным орудием наказания для обнаглевшего рифового принца, не желающего слушать своего возлюбленного и глас собственного разума. – Я поддаюсь тебе, милашка. – Аонунг задорно подмигнул ему, растягивая губы в очаровательной, яркой улыбке, после чего довольно кивнул на яркий засос, гордо выделяющийся на изящной шее своей пары. – На кону стоит право оставлять на тебе свои следы. Я ни за что не проиграю этот бой. – На этих словах он неожиданно резво кинулся вперёд, в мгновение сокращая немалое расстояние между ними, но меткаинец прекрасно осознавал, что этим Нетейама не сбить столку. И как Аонунг и предполагал, оматикайец успешно увернулся от подсечки, но вот на что он точно не рассчитывал это на очередной болезненный удар пришедшийся на спину. – Ауч. – К твоему сведению, эта «милашка» поддаваться не собирается.       Воздух сотряс очередной звук от столкновения двух деревянных оснований. Аонунг, не жалея силы, наседал на возлюбленного, оттесняя его назад. – Я знаю, любимый. Знаю. *** – Сильно болит? – Былое чувство задора спало и теперь Нетейам с сожалением рассматривал стремительно расцветающие синяки на теле возлюбленного.       Некоторое время назад они отбросили свои копья в сторону, в конце концов сойдясь на ничьей, и сейчас отдыхали в тени дерева, удобно устроившись в объятьях друг друга. Несмотря на жару и потные, липкие от тренировки тела, они не желали держать даже малейшую дистанцию между собой. Прижимались друг к другу, наглаживали натруженные мышцы и с любовью смотрели в ясные глаза своей половинки, не в силах друг от друга оторваться. – Поцелуй любви всё исцелит. – В шутку сказал Аонунг, не надеясь на отклик, но тут же поражённо замер, когда губы Нетейама с готовностью соединились с его.       Эта отзывчивость, эта честность так пленили, завораживали и цепляли, что он не смог сдержать восхищённого вздоха, вырвавшегося прямо в пухлые губы Нетейама, расцветшего в милой улыбке. – Очаровательный. – Прошло некоторое время прежде чем он произнес это, с восхищением рассматривая янтарные озёра, поблёскивающие на дне чем–то невероятно притягательным, а внутри него в это мгновение пели райские птицы, журчали резвые ручьи и радостно шелестела молодая листва, которая вот уже несколько лет ассоциировалась с одним невероятным и до жути любимым парнем, от которого он не мог и не хотел оторваться. – Ты про себя? – Задорно уточнил оматикайец, смотря на него красноречивым взглядом, и сразу заливисто рассмеялся, когда рифовый принц уткнулся в его волосы, забавно сопя от смущения. – Обычно ты такой мужественный и самоуверенный, но стоит сказать тебе пару ласковых слов, как ты превращаешься в Эви. – Не сравнивай меня со своим бесстыжим илу. Я всё ещё на него обижен. – Аонунг недовольно фыркнул, обдавая горячим дыханием изящную шею, от чего по благородно–синей шее пробежался табун мурашек, и мелкой дробью прошёлся по чувствительным бокам Нетейама, тут же завертевшегося от щекочущего чувства, словно глубоководный угорь. – Прекрати. – Сквозь смех проговорил оматикайец, стараясь увернуться от проворных бирюзовых пальцев, но его громкий, звонкий смех, пронёсшийся по пляжу тёплой волной, давал понять, что все его попытки оказались тщетны. – Сдаюсь, сдаюсь. Я был не прав. Я сдаюсь. – Неженка. – Зануда.       Они остановились, впериваясь друг в друга упрямыми взглядами, но через пару мгновений не выдержали забавных выражений на любимых лицах и вместе зашлись тихим смехом, в каждой нотке которого были неприкрытые радость и нежность.       Нетейам прижался к припухлым губам в сладком поцелуе и Аонунг с готовностью ответил ему, ласково врываясь в его рот прохладным, юрким язычком. Не прошло и минуты, как старший оказался подмят под мощное тело рифового принца. Изящные благородно–синие руки привычно обвили сильную шею, старательно прижимая возлюбленного ещё ближе, а бирюзовые руки по обыкновению раздвинули стройные ноги, после чего одна пристроилась на сочной ягодице, а вторая упёрлась в землю, служа опорой и поддержкой для меткаинца, не желающего придавливать возлюбленного немалым весом собственного тела. Ласковые поцелуи, нежные касания и жаркие притирания делали своё дело, с каждой секундой всё больше распаляя молодых парней, только недавно познавших вкус единения со своей половинкой, но не желание делиться с кем–то таким интимным, сокровенным моментом взыграло в них, усмиряя пыл и приводя их в чувства. – Мы снова это сделали. – Нетейам весело улыбнулся, ни капли не жалея о содеянном, и такая же яркая улыбка на лице Аонунга давала понять, что он полностью разделяет его чувства. – Не могу устоять перед твоей притягательностью. – Меткаинец коротко чмокнул парня в нос, довольно усмехаясь на его забавно сморщившееся лицо, после чего быстро отстранился, снова укладываясь под боком. Немного растрёпанные тугие косички привлекли к себе взгляд лазурных глаз и Аонунг, с минуту разглядывающий их, неожиданно игриво потянул одну в сторону, создавая несильное натяжение. – Когда будешь переплетаться? – Спросил он, лениво перекатывая в пальцах жемчужную бусину, которую сам не так давно подарил возлюбленному после очередной подводной прогулки. – Завтра. – Нетейам также взял одну косу в руки, заинтересованно рассматривая небрежно выбившиеся из плетения волоски. – Мама с Кири с самого утра варят отвары и золу, поэтому вечером не ищи меня в поселении. Мы уйдём к озеру вглубь острова, где вместе будем расплетать волосы и мыться.       Рифовый понятливо кивнул, внутренне сетуя, что не сможет напроситься вместе с ним. Если бы в купании участвовали только младшие, то он бы непременно сделал всё возможное, чтобы забрать Нетейама и увести купаться вместе, но раз уж чета Салли тоже примет в этом участие, то он не позволит себе наглости. Ему сполна хватает испепеляющих взглядов Торук Макто и излишне понимающих взглядов Нейтири. – Когда вернётесь? – Не знаю. – Лесной неопределённо пожал плечами, немного хмуря надбровные дуги. – Обычно возвращаемся до темноты, но в этот раз мы слишком долго откладывали купание. Не могу точно сказать сколько времени понадобится. – Он с сожалением посмотрел на погрустневшего возлюбленного, продолжающего неспешно перебирать бусину в его волосах, после чего аккуратно обхватил его ладонь своей, несильно сжимая в поддерживающем жесте. – Не волнуйся, я сразу найду тебя, как только мы вернёмся. – Не нужно. – Аонунг отрицательно покачал головой, пододвигая узкую ладонь ближе к губам, затем запечатлел на тыльной стороне нежный, трепетный поцелуй, от которого внутри лесного всё перевернулось вверх дном и вновь встало обратно. – Я буду ждать у вашего маруи. Приготовлю рыбу, начищу моллюсков. Выпрошу у мамы пару плодов и нарежу их к твоему приходу.       Нетейам вглядывался в него, до сих пор не до конца веря в то, что этот замечательный парень теперь полностью его. Такой сильный, заботливый, мягкий. Счастью не было предела, когда он смотрел на этого в прошлом заносчивого, а теперь всецело любящего его рифового принца. В тысячный раз он мысленно поблагодарил Великую Мать за то, что переплела нити их судьбы в единое целое и позволила встретиться и увидеть друг друга, несмотря ни на что. – Я вижу тебя. – Эти слова всегда вырывались из него на удивление легко, словно он всю свою жизнь жил только ради этих моментов честных, светлых признаний. И лазурные глаза напротив, загоревшиеся пуще прежнего и отражающие столько искреннего счастья, очаровательно сияли словно подтверждая его догадку. – И я тебя. – Аонунг вновь зарылся лицом в его волосы, сжимая стройное тело в своих руках чуть сильнее. – Полежим ещё немного? Не хочу расставаться. Совсем. – Канючил он, будто малое дитя, но лесного это совершенно не беспокоило. Наоборот, для него в такие моменты Аонунг выглядел невероятно мило и очаровательно. Такого Аонунга ещё больше хотелось холить и лелеять, давать ему сполна ту нежность, которую он выпрашивал подобным трогательным поведением. – Пролежал бы так с тобой всю жизнь. – Я тоже. – Нетейам с готовностью прижался к нему, обдавая разгорячённое плечо короткими, нежными поцелуями от которых рифовый принц вмиг блаженно зажмурился, с радостью принимая нехитрую ласку. – Но у нас всё ещё есть потребности и обязанности. Мы не можем просто закрыть на них глаза. – Ты прав. – Рифовый понятливо кивнул, отодвигаясь немного назад, только чтобы встретиться взглядом с невозможными янтарными глазами. – Я всё ещё должен сделать тебя своим Тса`хик, а для этого нужно много трудиться. – Его припухлые губы растянулись в невероятно самодовольной улыбке, да такой, что Нетейам тут же залился краской от самых кончиков ушей до часто вздымающейся от шока груди.       Думать о подобном и слышать подобные слова было разными вещами. Бурная фантазия тут же подкинула ему красочные картины их будущего, в котором он стоял наравне с Аонунгом, выполняя роль духовного лидера клана Меткаина. Стоял рядом в соответствующей одежде, всевозможных прекрасных украшениях, в которые были вплетены бусины, ракушки и обязательно перья, как дань уважения его прошлому дому. С витиеватыми узорами тату на лице, продолжение которых можно было увидеть на лице Аонунга. Образ был таким ярким, таким чётким, что казалось прямо сейчас из его воображения выйдут повзрослевшие они, до жути счастливые и до безумия влюблённые, и встанут бок о бок друг с другом, ослепляя их сияющими улыбками.       Воздуха тут же стало не хватать. Смущение завладело им настолько, что он потерял дар речи, забавно раскрывая и закрывая рот, как рыба, случайно выброшенная резвым прибоем на берег. – Ты…ты…       В это время Аонунг задорно смеялся, беспечно откинув голову назад, и это была самая большая его ошибка. Открывшаяся взору лесного беззащитная шея тут же была атакована острыми клыками. Это произошло совершенно спонтанно, но Нетейам, не до конца осознавая, что делает, совершенно не собирался отступать. Он вцепился в него, удерживая на месте, словно самка, усмиряющая своего нерадивого детёныша, и Аонунг, сам того не понимая, рефлекторно затих, чувствуя, как внутри него вспыхивает жар возбуждения, резво растекающийся по всему телу от самого низа живота.       Казалось, как затих Аонунг, так затих и лёгкий ветер, мгновение назад колыхающий в игривом танце свежую листву. Шум прибоя ласково врывался в сознание рифового, стараясь потушить обжигающие мысли и смыть грязные помыслы, но быстро отметался куда–то на задворки, оставляя господство волнению и предвкушению. Желанию вцепиться с куда меньшей силой в более изящную и тонкую благородно–синюю шею. Желанию подмять гибкое тело под себя и накрыть своим, как горой, чтобы никто и никогда больше не смог его увидеть. Желанию ворваться в чувственное нутро своими пальцами, только чтобы следом сменить их своим колом стоящим членом. – Отпусти. – Повелительно прохрипел Аонунг, прикрывая глаза и сосредотачиваясь на своём дыхание. – Отпусти, иначе я за себя не ручаюсь.       Нетейам смущённо фыркнул, немного опешив от такого властного тона, но быстро взял себя в руки, аккуратно разжимая челюсти и отпуская возлюбленного из крепкой хватки. Осознание произошедшего тут же ударило под дых со всей силы, заставляя лесного, не ожидавшего такого от самого себя, быстро вскочить на ноги, чтобы внимательно осмотреть болезненный укус, но его планам не суждено было сбыться. Аонунг, подозрительно молчавший некоторое время, поднялся вместе с ним на руках, тут же унося его вглубь высоких зарослей, находящихся позади. – Тебе придётся повременить с купанием. Ты не сможешь сделать даже пару шагов в сторону леса без моей помощи.       Тихий шёпот в остроконечное ухо обещал лесному жестокую расправу или горячую пытку. Нетейам так и не понял, как это лучше называть. В любом случае, он не был против такого поворота событий, поэтому сильнее вцепился в его плечи, затягивая в ещё один сладкий поцелуй, а широкие листья и густая трава в это время понимающе прикрыли их от взглядов случайных свидетелей, позволяя остаться наедине со вспыхнувшим в них жгучим желанием. – Отец будет ругаться. – Сказал лесной невпопад, на мгновение оторвавшись от влажных губ, после чего почувствовал, как его аккуратно опускают спиной на густую, мягкую траву, в которой он так любил проводить время вместе с возлюбленным. Для него это буквально было знаком хорошего времяпровождения в объятьях и руках рифового принца, так любящего доводить его до умопомрачения своими ласками.       Проворные бирюзовые пальцы уже вовсю взялись за набедренную повязку, спешно освобождая его от только мешающей сейчас ткани, и он любезно приподнял бёдра вверх, представляя Аонунгу больший доступ для движений. – Я поговорю с ним. – Отмахнулся рифовый принц, словно это было само собой разумеющимся, и, откинув повязку куда–то в сторону, тут же с жадностью принялся рассматривать прекрасную картину перед собой. Нежная благородно–синяя кожа на внутренней стороне бёдер, невероятно манила его прижаться к ней губами и оставить очередной явный след принадлежности, но длинный, тонкий член, поблескивающий на кончике соблазнительной каплей предэякулята выиграл эту неравную битву, полностью завладевая его вниманием. Юркий язык принялся широкими мазками проходится по нему от самого основания до верхушки налившейся головки, плотно прижимая к плоскому подрагивающему животу, и сверху, в награду за эти нехитрые, но невероятно приятные действия, тут же послышались восхитительные, приглушённые стоны Нетейама. – Сосредоточься. – Сказал он, раздвигая стройные ноги шире. – Не думай ни о чём кроме меня.       Не успел оматикайец и рта раскрыть, как в тот же миг поперхнулся воздухом, грациозно выгибаясь в пояснице и закатывая глаза от удовольствия. Аонунг, страстный и до жути возбуждённый Аонунг, видимо решивший окончательно свести его с ума своей прытью, захватил чувствительные яички в жаркий плен своего рта, и ему не оставалось ничего другого, как наслаждаться его ласками. Прохладный язык вовсю ласкал упругие и вместе с тем мягкие шарики, сменяя широкие протяжные мазки, короткими и дразнящими, а затем резво кружил то к одному, то к другому, изредка останавливаясь, чтобы умопомрачительно засосать их и с причмокивающим звуком отпустить. Прохлада юркого языка резко контрастировала с жаром внутренней стороны щёк и всё это ощущалось так восхитительно, что Нетейам из раза в раз крупно вздрагивал всем телом и тихо стонал в собственную ладонь, которой предусмотрительно прикрыл рот ещё в самом начале. Пару раз они уже чуть не попадались соклановцем и теперь, наученный опытом, он решил заранее позаботиться об этом. Пока в голове ещё были хоть какие–то разумные мысли.       Тем временем Аонунг оторвался от обласканной мошонки, приподнимаясь, чтобы наконец избавиться от своей повязки, неприятно давящей на напряжённый член, и янтарные глаза, поблёскивающие почти животным голодом и страстью, тут же сосредоточились на твёрдом о́ргане, немного потемневшим от прилившей к нему крови. Этот вид крепкого, толстого члена, вкупе с прекрасным, сильным бирюзовым телом и жадными лазурными глазами был настолько привлекательным, что он не удержался и вмиг поменял их местами, только чтобы опуститься лицом к самому сокровенному месту своего возлюбленного, очевидно, не ожидавшему такого поворота. – Нетейам, что ты… – Ты обещал. – Упрямо заявил оматикайец, на мгновение встречаясь с ним глазами, а затем уверенно обхватил горячий, твёрдый член, начиная быстрое движение вверх–вниз, так как Аонунг любил и желал больше всего. В ответ тут же послышалось довольное мычание рифового принца, не сумевшего его в себе удержать. – В этот раз моя очередь доставлять тебе удовольствие. – Ты не обязан. – Предпринял ещё одну попытку Аонунг, прекрасно осознавая, что не сможет его переубедить, но одна мысль о том, чтобы просто лежать под ним пластом, только принимая ласки, казалась ему абсолютно неправильной. Всеми фибрами души он желал доставлять Нетейаму удовольствие и ему сполна хватало затуманенных взглядов и возбуждающих притираний, которых было предостаточно в моменты их близости. Но оматикайец, смотрящий на него не терпящим возражений взглядом, явно был с ним не согласен. – Но я хочу, поэтому, пожалуйста, будь паинькой и позволь мне уже наконец отсосать тебе. – Нетейам! – Аонунг, по–настоящему опешивший от этой пылкости и вырвавшихся из его милого ротика грязных, многообещающих слов, не знал, что и сказать. Он густо покраснел, невольно поджимая остроконечные уши к голове, а его хвост, предатель и подлец, нетерпеливо забился о землю, выдавая его истинное желание с головой.       Рифовый принц, как никто другой, хотел этого. Хотел увидеть, как его возлюбленный с наслаждением облизывает его член, как берёт его в рот, от сосредоточенности иногда забывая дышать. Хотел увидеть, как он с жадностью посасывает его яички, принося невероятное удовольствие, но, если говорить честно, он не был уверен, что его сердце выдержит всю красоту картины. Его мокрые сны превратятся в реальность. Одни мысли об этом невероятно будоражили всё его нутро, а что же будет, когда они воплотятся наяву? Он был уверен, его сердце просто остановится на середине ошеломительного процесса, преждевременно отправляя в объятья Великой Матери, а он этого не хотел. В его планах было прожить долгую и счастливую жизнь вместе с возлюбленным на рифовых островах и умереть в один день в очень глубокой старости.       Глубоко задумывавшийся меткаинец совершенно не следил за происходящим, поэтому момент, когда головка его члена была «атакована» пухлыми губами, стал для него полной неожиданностью. Он крупно вздрогнул всем телом, теряясь от этого невероятного ощущения, совершенно отличающегося от прикосновений руками, и громко зашипел сквозь зубы, стискивая попавшуюся под руки траву до тихого, характерного скрипа. – Сосредоточься, Аонунг. – Вернул Нетейам его же фразу, сверкая снизу довольной улыбкой, но всё о чём мог думать рифовый принц в тот момент были его красивые губы, находящиеся в невероятной близости с его членом и принёсшие ему всего одним движением такое невероятное удовольствие. – Я сделаю тебе приятно. – Послышался многообещающий шёпот, а затем голова лесного вновь опустилась вниз, принимаясь за сгорающий от жажды орган.       С этого момента меткаинец потерял связь с реальностью и совершенно не понимал, что происходит. Небо и земля словно поменялись местами. В глазах всё смешивалось в непонятные, яркие пятна, мешая сосредоточиться на чём–то, кроме ошеломляющих движений горячего языка. Челюсть немела от удовольствия, губы вмиг сохли от тяжёлого, частого дыхания. Он терялся от каждого прикосновения, возносился на небеса одновременно погружаясь в жаркую пучину. В мыслях набатом билось имя невероятного, очаровательного возлюбленного, а губы вторили им, с придыханием скандируя «Нетейам». Пальцы, в начале с силой сжимающие молодую траву, теперь с наслаждением зарывались в тугие косички, помогая и убирая их в сторону каждый раз, когда они смели перекрывать лицо его возлюбленного. Он не хотел пропустить ни секунды, ни минуты этого зрелища, с упоением запечетляя в голове все юркие движения языка и ловких благородно–синих рук.       Нетейам что–то говорил, изредка прерываясь от своего увлекательного дела, но он его не понимал. Ничего не мог разобрать и понять из–за гудящей в ушах крови. Казалось, всё его тело, изнывающее и требующее Нетейама вот уже несколько лет, сошло с ума. Все рецепторы сходили с ума, все органы чувств. Сердце бешено билось в груди, отдавая барабанной дробью прямо в голову, а весь низ, от сильных бёдер, до кончиков пальцев, казалось плавился и растекался по земле лужицей, которую никак нельзя было собрать обратно во что-то единое.       Лёгкость и наслаждение, только так он мог описать свои ощущения. – Нетейам. – С его губ вновь сорвался горячечный шёпот и оматикайец, привлечённый им, кинул на него понимающий, любящий взгляд. – Я здесь. – Он на мгновение оторвался от уже полностью влажного члена, коротко чмокая правое бедро. – Всё хорошо. Просто чувствуй это.       Лесной вновь взял его в рот до половины, настолько, насколько мог ввиду своей неопытности, и принялся с большим усердием двигать головой вверх–вниз, чтобы наконец довести его до разрядки. Видеть Аонунга таким открытым, раскрепощённым и одновременно с тем таким беззащитным было невероятно приятно. Осознание того, что именно он довёл его до такого состояния приводило его в полный восторг. Казалось, что в этот миг он мог делать с ним всё, что угодно, а тот и не будет против, примет абсолютно всё с распростёртыми объятьями, но ему хотелось лишь вернуть ему то удовольствие, которое он сам из раза в раз доставлял Нетейаму. Быть принимающей стороной было увлекательно, но внутри он также желал отдавать и отдавать в намного большем размере, чем Аонунг даже мог представить.       С этого дня он будет доводить его до умопомрачения ни раз и ни два. – Люблю тебя.       Искреннее признание, донёсшееся до ушей рифового принца, заставило его излиться в тоже мгновение. Густые белёсые капли выплёскивались мощными толчками прямо на лицо оматикайца, успевшего прикрыть глаза в последний момент, и вид собственных соков на красивом лице Нетейама, принимающего их с невероятно довольной улыбкой, окончательно добил Аонунга. Он тут же подорвался на месте, вновь меняя их местами, и с жадностью принялся слизывать с любимого лица вязкие капли. Это было грязно, даже порочно, вкус собственного семени казался странным и неприятно ложился на язык, но он ничего не мог с собой поделать. Услышь или увидь кто подобное, он бы тут же принялся корить их за подобное поведение, но какая была разница, если Нетейам так радостно жмурился и подставлялся каждому касанию? Какая была разница, если он сам чувствовал только удовлетворение и лёгкость? Ему было абсолютно плевать на всё и всех, когда рядом с ним был его возлюбленный, впервые подаривший ему такую замечательную ласку.       Каждая близость с Нетейамом открывала в нём новые горизонты.       Когда оматикайец вновь оказался в лежачем положении, внутри него ярким пламенем горело предвкушение. Лазурные глаза, сверкающие чем–то диким и животным, были для него предвестниками нечто восхитительного. Каждый раз, когда Аонунг одаривал его подобным взглядом, он терялся в его руках от наслаждения, и в этот раз, он был уверен, будет также. Он с готовностью раздвинул ноги в стороны, раскрывая перед ним самые интимные места, и рифовый принц с радостью принял его негласное приглашение, приподнимая его бёдра вверх и вторгаясь в полу расслабленный проход своим языком. Благородно–синее тело тут же прострелило волной невиданного удовольствия. Длинный, широкий, прохладный язык с упоением вылизывал его изнутри, а вместе с ним толстые пальцы вторгались в самое жаркое местечко, аккуратно подготавливая его к соитию.       Они ещё не доходили до конца. Как бы Нетейам не настаивал, до жути упрямый Аонунг из раза в раз отказывал ему, говоря, что он не готов. Ни вчера, ни позавчера, ни в любой другой день он не собирался входить в него, отделываясь ловкими пальцами и сладострастными миньетами, но в этот раз он должен сделать это, иначе лесной сам накинется на него, оседлав его член, и никакие возражения и доводы ему не помогут.       Отбросив лишние мысли в сторону, Нетейам голодно облизнулся, раскрывая себя ещё больше. Он обхватил свои ягодицы, раздвигая их в стороны, и взору Аонунга предстала полностью готовая, растянутая, мокрая дырочка, сжимающаяся от нетерпения. Он гулко сглотнул, с упоением наблюдая за собственными пальцами, свободно входящими и выходящими из горячего прохода, после чего опустил взгляд на свой член, вновь гордо стоящий по стойке смирно. – Ты готов. – Сказал он хриплым от возбуждения голосом, закидывая стройный ноги на свои плечи. – Да. – С придыханием ответил Нетейам, внимательно следя за каждым его движением. – Я хочу тебя. Внутри.       Аонунг на мгновение остановился, зачарованно рассматривая его потемневшие от жары щёки, искусанные и пухлые от поцелуев губы, после чего опустился, чтобы вновь припасть к ним своими. Он чувствовал такую благодарность, такое счастье, что непременно хотел им поделиться, и Нетейам, принявший его со всеми его тёмными и светлыми сторонами, с готовностью потянулся ему навстречу, с радостью принимая короткую ласку.       Через пару мгновений рифовый принц медленно отстранился, удобно устраивая узкие, аппетитные бёдра на своих ногах, после чего, пристроившись, осторожно направил головку прямо в изнывающий от нетерпения проход, соблазнительно поблёскивающий от слюны. – Всё хорошо? – Спросил Аонунг, заметив, как возлюбленный сильно жмурится, прикусывая нижнюю губу. Это не на шутку испугало его, готового в любой момент остановится, но томный взгляд янтарных глаз, смотрящих, кажется, прямо в его душу, и тихий, сиплый шёпот успокоили его, сменяя страх диким восторгом. – Да, просто…хочу продолжения. Очень.       Узкие бёдра неожиданно двинулись ему навстречу и пространство между ними тут же наполнилось протяжными стонами, полными неприкрытого удовольствия. Тугие, гладкие стенки, обхватывающие член Аонунга, словно засасывали его внутрь, непрестанно пульсируя и сладко сжимаясь от наслаждения, и это было так приятно и маняще, что он не смог сдержать удовлетворённого шипения, невольно вырвавшегося из него вместе с коротким поступательным движением. Нетейам, ошеломлённый не меньше его, с силой вцепился в бирюзовые предплечья, оставляя на коже неглубокие бороздки от ногтей в виде полумесяца, после чего снова направил бёдра в его сторону, позволяя твёрдому органу войти ещё глубже.       Воздух ещё раз сотряс довольный стон, но в этот раз Аонунг не присоединился к лесному, полностью сосредоточившись на самоконтроле. Невыносимо хотелось поддаться вперёд, войти по самое основание одним мощным, резким толчком, чтобы весь его член оказался внутри этого невозможно на`ви, невольно испытывающего его на выдержку, но он терпеливо ждал, пока Нетейам, к счастью, наслаждающийся процессом, не подаст ему сигнал. Как бы ему не было приятно, последнее чего он хотел – это причинить оматикайцу боль. Сначала он и его благополучие, а за ними и собственное удовлетворение. – Ещё. – Наконец привыкнув к ощущению наполненности, требовательно попросил Нетейам, смотря на него нуждающимся взглядом, и Аонунг, вновь гулко сглотнув, аккуратно поддался вперёд, входя ещё глубже.       Медленные движение сводили оматикайца с ума. Член ощущался совершенно иначе, чем пальцы. Он заполнял всё его нутро, не оставляя ни единого свободного промежутка, и это было так странно, но в тоже время так восхитительно, что он не знал куда себя деть от этих ощущений. Аонунг, возвышающийся над ним с мило нахмуренным от сосредоточенности лицом, выглядевший бесподобно в лучах небесного светила, только подливал масло в огонь. Его широкие, мужественные плечи, такие же широкие, грубые ладони, неизменный пучок, сильные натренированные ноги. Весь он был таким восхитительным и красивым, нежным и надёжным, что Нетейам невольно всхлипнул, чувствуя, как к глазам подступают невольные слёзы счастья. – Я люблю тебя.       Ласковые слова, сказанные вместе с первой каплей, сорвавшейся с янтарных глаз, были для Аонунга усладой. Он любил его столько лет, столько страдал, внутренне сгорая от расстояния, разделяющего их души, так жаждал быть замеченным и принятым, что каждое подтверждение нынешних чувств оматикайца было для него райской песней. Эти слова были мелодией, которую он хотел слушать вечно и ещё больше тонуть в прекрасном на`ви, позволившим быть рядом. – Я вижу тебя, Нетейам.       Вслед за этими светлыми словами последовал первый уверенный толчок, выбивший из лесного весь воздух. Низ живота и бёдра сладко заныли, прося большего, и он, сметённый этим ощущением, тут же произнёс своё желание вслух, уверенный, что будет понят и услышан. – Ещё.       Аонунг довольно промычал, смакуя приятное чувство жара, влажности и тесноты, а затем вновь поддался вперёд, впечатываясь в узкие бёдра своими. Пошлый звук от столкновения их кожи ознаменовал полное проникновение. Нетейам, не ожидавший такого спектра ощущений, снова громко всхлипнул, уже не в силах сдерживать слёзы, бегущие по щекам узкими дорожками, а рифовый принц, проникнувший в самые глубины возлюбленного, только шумно вздохнул, из последних сил сдерживая себя от грубых, резких движений. – Ещё. – Вновь потребовал лесной, сильнее сжимая пальцы на бирюзовых предплечьях, и кто такой был Аонунг, чтобы ему отказывать?       Следующее поступательное движение было мощнее, а последующие за ним ещё сильнее. С каждым новым толчком рифовый принц всё больше ускорялся, наконец отпуская поводья самоконтроля, и только довольно стонущий и извивающийся под ним Нетейам позволил ему это. Весь вид оматикайца буквально кричал о том, что ему всё это чертовски нравится, поэтому Аонунг разрешил себе вбиваться грубее, врываться глубже и упиваться их первым соитием с чистой душой, полностью отдаваясь процессу. Взгляд рифового принца привлекло красивое колено, маячащее прямо перед глазами, и он впился в него губами, целуя и облизывая его так, словно благородно-синяя кожа была самым вкусным, что он когда–либо пробовал. Не прекращая частые фрикции, он поднимался короткими поцелуями всё выше, от колена до тонкой щиколотки, после чего с жадностью принялся покусывать и посасывать тёплую кожу, оставляя на ней яркие следы от зубов.       Этого было достаточно, чтобы Нетейам кончил с беззвучным криком удовольствия, крупно вздрагивая каждый раз, когда сперма несильными толчками выходила наружу, орошая его поджарый живот белёсыми каплями. Вслед за ним, сметённый импульсивными сжиманиями узкого прохода, кончил и Аонунг, предусмотрительно вытащивший член наружу. Теперь вязкое семя было и на груди оматикайца, и на подбородке, до которого долетело пару капель, и это было таким потрясающим зрелищем, что рифовый принц не выдержал и вновь впился в губы возлюбленного нежным поцелуем. – Ты потрясающий. Восхитительный. – Нежность, затопившая всё его нутро, выливалась в виде приятных слов и ласковых комплиментов, и радостный, жутко удовлетворённый Нетейам, с наслаждением принимал их, довольно жмуря глаза. – Невероятный. Я люблю тебя, всем сердцем и душой. – Это ты восхитительный, Аонунг. – Сквозь тихий смех ответил оматикайец, захватывая его лицо в свои ладони. – Я вижу тебя. Вижу и люблю, так сильно, что ты не можешь себе даже представить.       Его любимая мелодия вновь снизошла до него, радуя слух прекрасными нотками. – Вместе навсегда? – Не мог не спросить Аонунг, внутренне уже зная ответ на свой вопрос. Нетейам был единственным на`ви, которого он будет переспрашивать сотни и тысячи раз, только чтобы услышать из его уст заветные слова. – Вместе навсегда. – Подтвердил лесной с лучезарной улыбкой.       И теперь он был точно уверен, что это навечно.