Седьмой побег

      Пятый раз произошел в один из неудачных дней. Знаете, бывают такие дни: вы еще только проснулись, но уже терзаетесь тревогой и беспокойством. Во сне Питер возвращался домой, но, оказавшись на базе, не нашел ни души. Внезапно во сне Тони и Пеппер захотели съехать оттуда, а он опоздал на переезд. И тогда они просто уехали без него. База осталась стоять пустая, как огромный бетонный лабиринт.       Когда Питер спускался вниз, его нервы, словно натянутые струны, готовы были зазвенеть от напряжения. А когда он увидел Пеппер, уносящая тревогу волна облегчения даже заставила его устыдиться. Пеппер стояла прямо перед ним, хлопотала на кухне, наполняя водой большой заварочный чайник. — Плохой сон? — спросила она, стоило только ей взглянуть в его лицо.       Простой вопрос - но от него кожа принялась зудеть. Питер резко шлепнулся на стул, скрестил руки на груди и сжал их так сильно, что вдох принёс боль. — Это тебе написали в моих документах? Что мне снятся кошмары? — Да.       От несправедливости всего этого захотелось плакать. — Почему у тебя на меня целое досье, а у меня на тебя ничего нет? Что еще там понаписали? — Хочешь прочитать?       Питер немного сдулся. — Эм. Я не думаю, что так можно.       Она вышла из комнаты, чтобы вернуться и положить на стол перед ним потёртую зеленую папку. Питер дождался, пока она сосредоточится на своём заварочном чайнике, прежде чем открыть досье.       Это было… скучно, сухо и пугающе подробно. От его веса при рождении до копии последнего табеля успеваемости. «Приятно иметь такого ученика, как Питер», — жизнерадостно комментировал мистер Харриссон.       Его социальные работники не были столь единодушно позитивны в своих комментариях, хотя они были осторожны с выбором слов, описывая проблемы не как «недостатки», а как «потенциал для роста». Их, вероятно, учили этому в школе социальных работников, впридачу к тому обманчиво-доброжелательному голосу, который был у них у всех.       На одном из листов обнаружилось нацарапанное «Проблемы с привязанностью», и у Питера от возмущения даже рот открылся. Кажется, к настоящему времени он достаточно ясно дал понять, что он не привязывается к людям, так что у него точно нет такой проблемы, большоеспасибо.       Там была фотография его родителей вместе. Какой-то случайный снимок, на котором они вдвоем стоят под деревом. С фотографии они смотрели с улыбками. Питер удивился, откуда и как социальные работники раздобыли такое фото. И где он был, когда это было снято.       Первая приёмная семья случилась с ним в четыре года. Его отдали просто временно, пока его мать лечилась в реабилитационном центре, а отец проходил очередной курс терапии против патологического накопительства. Это не очень сработало. Питер смутно помнил, как вернулся домой несколько месяцев спустя и обнаружил свою спальню, напрочь забитую итогами последнего загула отца по магазинам. Питер в общем-то не особо возражал, тем более отец заверил его, что всё это — подарки для него. Почему подарки включали в себя велотренажёр и обширный ассортимент пепельниц — ну, он не слишком задумывался об этом.       Он любил своих родителей. Просто он не всегда хотел быть с ними в одном доме, особенно когда они надрывались, крича друг на друга. Тогда он выходил из дома и бродил по городу. Какой-нибудь обеспокоенный прохожий спрашивал его, не потерялся ли он? Где его родители? Обычное дело: кто-нибудь вызывал полицию, и его непременно отвозили домой. И мама с папой стояли в дверях, взволнованные, в то время как соседи пялились на полицейскую машину из-за своих занавесок. Мама с папой обещали Питеру, что больше никогда, никогда не будут ссориться.       Они обещали это каждый раз.       Его снова передали в приемную семью, когда ему было пять, а затем в семь, и так время от времени, пока ему не исполнилось двенадцать. И тогда произошло то, что произошло. Он жил в групповом доме, когда сообщили, что у его матери передозировка. После похорон его отец собрал все свое барахло и переехал в Канзас, о чем даже не сообщил социальной службе, пока несколько месяцев спустя работники социальной службы не позвонили ему, собираясь передать опеку над Питером. К чему, вкратце говоря, отец был не готов. И больше Питер никогда его не видел.       Его отца, вероятно, тоже достали все эти побеги.       Он вдруг понял, что у него даже нет фотографии родителей. Было несколько на телефоне, но ни одной такой, чтобы подержать в руках или повесить над кроватью. — Могу я взять ее?       Пеппер взглянула на фотографию. — Я думаю, нам нужно сохранить документы как есть. Но я сделаю копию для тебя, хорошо? — Хорошо, — сказал Питер. Он пошаркал ногой по полу. — Эм. Спасибо. ---       Желание убежать превращалось в нестерпимый зуд после таких моментов. Это была как раз такая ситуация, из-за которых приемные родители становились невыносимо высокомерны в своем счастье. Ах, они якобы «стали ближе» к нему. Нет, Питеру есть что доказать им.       К тому же он получил еще одну А+ за тест, и от одной только мысли о том, как он вернется домой, встретится с Пеппер и Тони и будет слушать их радостные похвалы, у него в груди что-то неприятно скреблось и сжималось.       Он некоторое время патрулировал улицы после школы, думая, что так его разум прояснится. Но это не помогло. Через час-другой он снова переоделся в обычную одежду, и, отключив телефон, побрел в город. Он некоторое время сидел на каких-то первых попавшихся каменных ступенях, наблюдая за людьми, задаваясь вопросом, откуда они пришли и куда направляются.       Дождь спугнул его, и он нырнул в ближайший зоомагазин, надеясь поглазеть на кроликов и птичек. Не менее получаса провел, глядя на маленьких рыбок, плавающих в аквариуме. Что за жизнь у этих животных! Вот ты делишь свою клетку, свой аквариум, свой вольер с другими такими же животными. Но время от времени случайный клиент приходит и хватает кого-то из твоих товарищей. И ты никогда их больше не увидишь. И даже никогда не узнаешь, куда они направляются.       Это заставило его захотеть пойти домой и попросить Тони и Пеппер выкупить весь магазин. Просто чтобы животные могли остаться вместе.       Служащий за кассой хмурился, и бросал на него все более недовольные взгляды, и в конце концов бочком подошел к нему. — Эй, ты собираешься что-нибудь покупать, малыш? — Ага, может быть, — сказал Питер, потому что ну что этот чувак может сделать, вышвырнуть его? — Тогда чем я могу помочь? — Ничем, — сказал Питер, продолжая смотреть на рыб. — Я просто посмотрю.       Парень сдался и ушел.       В конце концов, все сдаются.       Магазин закрылся в 6 часов вечера, и все еще моросил дождь. Он не хотел звонить ЭмДжей, потому что она могла снова нанести ему удар в спину и сдать Пеппер или Тони. Но ему также не особенно хотелось спать на улице в такую погоду.       Он еще немного побродил, настроение падало с каждым шагом. Он нашел автобусную остановку, где смог спрятаться от дождя на некоторое время. Он был чертовски голоден, замерз и промок, а было всего семь вечера. Он вдруг вспомнил, что обещал Морган посмотреть с ней Инопланетянина после ужина.       Черт. Он просто должен был сбежать завтра.       Опять же, кто сказал, что он не мог? Если бы он пошел домой сейчас, то застал бы конец фильма. И сегодня он уже доказал свою точку зрения. Что он может убежать, что он одержал верх, что они не найдут его, если только Питер им не позволит.       Поэтому он достал свой телефон и снова включил его. Чтобы позволить им найти его.       Он опустился на пластиковое сиденье и стал ждать. Он ждал больше часа, но рядом с ним не остановилось ни одной шикарной черной машины. Тони и Пеппер даже не звонили и не писали ему. Что, черт возьми, происходит; почему они все еще не здесь?       Он некоторое время потеребил телефон в руках, а затем, наконец, набрал номер Тони. — Алло? — раздался голос Тони на фоне грохота металлических ударов. — Алло. Это Питер. — О, привет, Питер, — сказал Тони. — Чем могу помочь? — И он звучал совершенно непринужденно, ублюдок.       Питер проглотил большой и толстый комок гордости. — Ты можешь приехать и забрать меня? — Конечно, приятель. Где ты? — Отследи мой телефон! — Питер рявкнул и повесил трубку.       Он подождал еще час, пока вокруг становилось все холоднее и темнее, но никто так и не показался. Он перезвонил Тони. — Где ты? — Кто это? — Это Питер! — О, привет, Питер. Ты все еще хочешь, чтобы я заехал за тобой? Я так и не получил адрес. — Ты можешь отследить мой телефон! — Это таааак хлопотно. Просто скажи мне, где ты, и я буду там в один миг.       Питер понимал, что делает Тони, он прекрасно понимал, что делает Тони. Но, черт возьми, это работало. Он стиснул зубы, поднялся на ноги и неуклюже побрел к ближайшему перекрестку. — Я на… — он прищурился, — Я на углу 68-й и 172-й. — Хорошо, малыш. Держись, я буду там примерно через двадцать минут.       Конечно же, Тони прибыл двадцать минут спустя. Он привез сухой свитер и несколько буррито в контейнере и не задавал никаких вопросов о местонахождении Питера в тот день. — Я сделал тостер в форме человеческого мозга. Это дико отвратительно. Жду не дождусь показать тебе.       Питер откусил буррито. — Морган посмотрела Инопланетянина? — Нет. Она не захотела смотреть без тебя. — Ладно. ---       А потом был шестой раз. Шестой раз должен был быть тем самым. У него почти не было домашней работы. Погода была приятной. Морган ночевала у подруги. Идеальное время, идеальные условия.       К 9 вечера Питер был уверен, что у него все под контролем. Он уже приметил симпатичную скамейку на углу улицы, где он мог бы поспать и подождать, пока на него наткнется полиция. Но он чувствовал себя слишком бодрым, чтобы отключиться сейчас. Поэтому вместо этого он спрятался за кустами и переоделся в свой костюм, чтобы сделать последний круг по городу.       Иногда Питера расстраивало, что его отец даже не знал, что он теперь Человек-паук. Он был бы так взволнован этим. Товары для супергероев были лишь одной из многих вещей, которые он копил, но он дорожил каждой вещью; от таймера для яиц «Черная вдова» до постельного белья «Военная машина». Хотя, подумал Питер, люди в Канзасе, вероятно, даже не знали о Человеке-пауке. Он не был таким общенациональным явлением, как… как Железный человек. Вау, его настоящий отец, вероятно, знал все о его нынешнем приемном отце, не зная этого! Эта мысль была еще более странной.       По крайней мере, в следующий раз им будет о чем поговорить.       Он некоторое время бродил по окрестностям. Помог пьяному безопасно перейти улицу. Прогнал нескольких детей, расписывающих граффити. Питер был в процессе выпрямления покосившегося фонарного столба, когда услышал приближающийся вой сирен. Мгновение спустя по улице внизу проехала машина скорой помощи.       Он быстро последовал за ней, пока не достиг перекрестка с покореженными останками автомобиля прямо в центре. Весь перекресток был усеян мелкими обломками. Рядом с обломками женщина, судя по обычной одежде, просто прохожая, пыталась утешить пожилого мужчину с растерянным выражением лица. Она отошла в сторону, когда из скорой подошли медики.       Питер перехватил ее. — Что произошло? — Красный фургон. Ударил и скрылся, — сказала она, и Питер почувствовал, как его кровь вмиг закипает. — В какую сторону он уехал?       Женщина указала, и Питер быстро выпустил паутину и взмыл в воздух. Если и было что-то, что он ненавидел, так это «нагадить-и-сбежать» подход. Ты не можешь устроить хаос, а потом просто прикинуться деревом, это же элементарная человеческая порядочность! Ты должен остаться, ты должен принять ответственность за свои действия.       Красный фургон двигался быстро, но Человек-паук был быстрее. Питер настиг его, когда тот гнал на красный свет возле музея Квинса. На боку фургона были длинные царапины. Боковое зеркало болталось на нескольких проводах.       Питер выстрелил паутиной в ветку дерева и пролетел мимо фургона, всего в нескольких дюймах над асфальтом. — Эй! Останови машину! — закричал он. Парень за рулем в ответ сделал очень неприличный жест.       Питер рванулся вперед, перевернулся в воздухе и приземлился прямо посреди дороги. Он повернулся, выпрямился и встретил приближающийся фургон лоб в лоб.       И да, оглядываясь назад, возможно, ему следовало поразмыслить получше. Этот парень только что уже совершил наезд и скрылся. Но он действительно ожидал, что водитель остановится или… по крайней мере, притормозит.       Вместо этого, казалось, фургон ускорился, и затем сразу врезался прямо в него и отправил его в полет по воздуху. Прежде, чем Питер успел осознать, что только что произошло, он спиной врезался в каменный фасад здания. Невольно вскрикнув, он ощутил резкую боль в руке и услышал жутковатый хруст.       Он рухнул на тротуар. Слезы выступили на глазах от боли, когда он осторожно переворачивался и поднимался, опираясь на одну руку. Ощущения были такие, как будто его голова расколота надвое. Он поморгал, осматривая себя. Что-то острое прорвало ткань его костюма и вонзилось в бок. Он не мог хорошо рассмотреть, но рана ощущалась глубокой. Его правая рука болталась слишком хорошо знакомым образом, и он стиснул зубы, прежде чем с тошнотворным хлопком вернуть плечо обратно в сустав. — Святые угодники! — крикнул кто-то из окна над ним.       Питер проигнорировал звук. Он, пошатываясь, поднялся на ноги и заморгал, пытаясь прояснить зрение. Красный фургон не ушел невредимым. Он стоял на другой стороне дороги; из-под капота валил дым, в бампере была вмятина размером с Человека-паука.       Водитель выкатился со своего места, ругаясь, кровь капала из пореза над его носом. Он явно не ожидал, что столкновение с Человеком-пауком будет таким же разрушительным, как врезаться прямо в столб.       Питер хотел поймать его в паутину, но он чувствовал себя дезориентированным, ноги тряслись, и его вело, как будто он был на грани потери сознания — и он не хотел привязывать этого парня к машине, которая потенциально возможно могла загореться в ближайшие десять секунд. Он поднял здоровую руку. — Отойди… Отойди в сторону от автомобиля. — Пошел ты! — рявкнул парень и бросился бежать. — Да, именно так, — сказал Питер и выпустил паутину. Одновременно с этим его ноги подкосились, и он свалился навзничь. Его бок пульсировал, все тело пульсировало, и странные цветные пятна застилали зрение.       До него донеслись звуки приближающихся шагов, шепот, он едва различал фигуры людей, появившихся около него. — Чувак. Это на самом деле он. — Чувак. Снимай с него маску! — возбужденно прошипел другой. — Чувак. Не будь мудаком! — Да брось, чувак, я это все транслировал в прямом эфире в инстаграмм, мы станем супер вирусными! Давай просто — Вооооооот черт!       Что-то громоздкое рухнуло на дорогу прямо возле Питера, заставив дрожать землю и посылая новые всплески боли в его голову. — Выключи это и отойди, — велел Железный Человек, — ты, помешанный на внимании твиттерозависимый. — Святые угодники, — снова сказал голос, после раздался звук запинающихся шагов, с которыми зеваки уносили свои задницы прочь.       И затем, уверенные твердые руки, сначала на его плечах, вот зажимают рану на боку, касаются щеки. — Как ты… как ты… — Сила социальных сетей. Я с тобой, малыш. С тобой. — Не больно, — проворчал Питер. — Держу пари, так и есть, — сказал Тони. — Мой упрямый мальчик. Это всего лишь царапина, верно? — Аб-со-лют-но нормально, — выдавил Питер. А потом все погрузилось во тьму. ---       Питер побывал в нескольких приемных семьях, где ему приходилось делить спальню с другими детьми. Родители всегда извинялись за это, но, если честно, извиняться им не стоило. У них не было денег на шикарный дом, но они все равно принимали чужих детей. Питер ценил такое. Но что более важно, такое размещение давало ему странное, защищенное чувство. Ничего он не ненавидел больше, чем просыпаться в тихой, пустой комнате. В те несколько секунд, когда его разум еще только просыпался, на него вдруг могла напасть паника, что, возможно, ночью все люди исчезли из мира, и он остался один.       Поэтому, когда он вернулся к существованию и увидел лицо Тони, нависшее прямо над ним, он почувствовал облегчение, а затем, как реакция на это чувство, мгновенно вспыхнула злость. — Отвали от моего лица, сталкер! — Сколько пальцев я показываю? — Три, я в порядке!       Он и правда был в порядке. Никакой пульсирующей боли нигде в теле. Он прижал руку к боку и обнаружил, что рана полностью зажила. Его плечо тоже было в порядке. — Как долго я был в отключке? — Всего час или около того. Сейчас около полуночи. — Копы забрали парня? — Ага. Всего завернутого в паутину, как маленькое паучье буррито.       Питер откинул голову на подушку и позволил своему взгляду блуждать по комнате. Он заметил свой костюм Человека-паука, аккуратно накинутый на соседний стул. Тони тихо напевал себе под нос, проверяя показатели Питера.       Он чувствовал себя … он мог бы описать это только как «странно». Всего этого у него никогда раньше не было. Дом, где ему не нужно было прятать Человека-паука, не нужно было запираться в ванной, чтобы попытаться остановить кровотечение, прежде чем кто-нибудь заметит. Было таким облегчением знать, что Тони был рядом, что все будет хорошо, что ему не нужно беспокоиться... Но это было ужасно, и Питер ненавидел это, и он просто хотел, чтобы Тони ушел.       Пеппер тоже зашла и дотронулась до плеча Питера. — Мы сегодня приготовили для тебя кое-что, — сказала она и показала ему синюю папку с резинкой. — Это досье на меня и Тони. Вся наша история, начиная с детства. Мы даже добавили туда кое-какие смущающие детали. Ты можешь прочитать о нас все. — Мне наплевать, — сказал Питер, отворачивая голову. — Я ненавижу всех вас, и я ненавижу жить здесь, и мне наплевать. — Я все равно оставлю это здесь, на твоей тумбочке, — сказала она. --- Итак, у нас остался только последний, седьмой побег! Питеру предстоит еще раз испытать судьбу, а она уже приготовила для него весьма каверзный сюрприз)