***
С самого утра Каледон Хокли снова был не в духе. Суматошные сборы, раннее утро, явная головная боль, появившаяся после вчерашнего позднего бренди, начавшийся серый дождь на улице – этого уже было достаточно, чтобы вывести Кэла из тонкого равновесия его настроения. Но, разумеется, главной причиной было вчерашнее происшествие на ужине. Кэл наверняка расценил слова Томаса как страшное унижение, и теперь в мыслях постоянно возвращался к этому, она это чувствовала. Несмотря на богатство, положение в обществе, дорогие костюмы, Каледон Хокли был неуверенным в себе избалованным ребенком. Порой, ей даже было его жаль. Единственное, что придавало ему уверенности – это его богатство. Сама она не спала всю ночь, проведя несколько часов у окна. Каждая минута неумолимо приближала время отъезда. С каждой минутой на душе становилось все неспокойнее, и привычная уже боль в груди становилась все сильнее. Она даже, осознавая наивность своего поведения, высматривала в проходящих внизу мужчинах знакомую высокую фигуру. Ведь он приехал тогда и ждал под дождем два часа… Как же это было глупо. - Я спускаюсь, - сказал Кэл, выходя из своей спальни. – Спайсер, отнеси багаж мисс Бьюкейтер. Роза, ты готова? Он, недовольно скривив рот, принялся натягивать перчатки. - Да, я готова. Только возьму шляпку. - Не задерживайся. Кэл вышел, а Спайсер Лавджой, с извечной ухмылкой, взялся за ее чемоданы. - Мисс Бьюкейтер, вы выглядите расстроенной. Роза оглянулась. - Вам кажется, мистер Лавджой. Он покачал головой. - Я много лет проработал в полиции. Я вижу людей, мисс Бьюкейтер. - И что же вы видите, мистер Лавджой? - спросила она как можно более твердым голосом. Он ухмыльнулся еще шире. - Я вижу то, что может крайне не понравится мистеру Хокли. Роза пристально посмотрела ему в глаза. В голове у нее зашумело, кожа на лице мгновенно погорячела. - Вот уж не думала, мистер Лавджой, что бывшие полицейские обладают таким буйным воображением. Ведь ваши выводы не имеют ничего общего с действительностью. - Правда? – ощерился он. – Тогда как вы объясните это? Он поставил чемоданы на пол и достал небольшой конверт из нагрудного кармана пиджака. - Что это? - Письмо. От некоего мистера Эндрюса. Роза сглотнула, пытаясь успокоить внезапную дрожь во всем теле. - Оно должно было попасть вам лично в руки… - Дайте сюда! - резко сказала она, шагнув к нему. Лавджой прищелкнул языком. - Боюсь, вам не стоит это читать. Совершенно возмутительные слова. Учитывая, что вы помолвлены… Какие нравы царят в современной Ирландии, я разочарован! Роза почувствовала, как к глазам подступили слезы. Стыд и гнев буквально душили ее. Каждый вздох давался с трудом, будто грудь стиснули тугим обручем. - Вы отвратительны, Лавджой. Он кивнул. - У меня, как у всякого человека, есть свои недостатки, - он участливо улыбнулся, но от этой улыбки ее чуть не стошнило. – Но я никогда не позволял себе вести себя неподобающим образом по отношению к своей дорогой супруге. Я всегда помнил о чести и достоинстве… - Закройте рот! - почти выкрикнула Роза. – Не вам говорить о чести и достоинстве. Чего вы хотите? Лавджой удовлетворенно улыбнулся. - Я всегда восхищался вашей сообразительностью, мисс Бьюкейтер. - Деньги? – она нашла в себе силы презрительно усмехнуться. – Ради денег вы готовы на такую низость? - Деньги не помешают, – самодовольно кивнул Лавджой. – И возможно, вам стоит поговорить с мистером Хокли о повышении моей зарплаты. В любом случае, я дам вам знать… если мне что-то понадобится. Вы теперь мне обязаны. Его улыбка была отвратительна. Крысиные глаза сально поблескивали, желтые зубы скалились, как у большой жадной собаки. - Простите, если расстроил вас, мисс Бьюкейтер. Он взял чемоданы и вышел за дверь. Роза поднесла руку ко рту и изо всех сил прикусила себе фалангу указательного пальца. Из глаз закапали горячие слезы.***
По пути в порт они проезжали мимо верфи. Она увидела вдалеке силуэт «Титаника», еле видимый за завесой дождя, сердце сжалось в крохотный тугой комок. Как же больно. Кэл с недовольным видом рассматривал досадный заусенец на своем безупречном ногте. Роза закрыла глаза. Выдержит ли она все это? Лавджоя, Кэла, ожидающую ее возвращения мать, грядущую свадьбу? И теперь все вдвойне тяжелее, ведь она только-только начинала понимать, что такое любовь. Когда хочется петь и смеяться, когда снятся такие волшебные сны, когда внутри растет неуëмная тяга к его улыбке, глазам, тихому голосу… Когда она узнала, что он любит ее. Этот замечательный, такой умный, добрый и честный мужчина любит ее! Что же было в этом письме? Что ей написал Томас Эндрюс? Как же ей хотелось увидеть его хотя бы еще один раз. - Роза! Она с трудом открыла глаза. Кэл, нахмурившись, смотрел на нее. - Ты не слышишь? - Чего ты хотел, Кэл? - Уже ничего, - буркнул он, словно обиженный ребенок. Она прерывисто вздохнула. Что будет, если она прямо сейчас откроет дверь машины и выпрыгнет на дорогу? Ссадины на коленях и рваное платье, и даже переломы небольшая цена за избавление от этого душного кошмара. В порту Белфаста царила сутолока. Грузчики с тележками бегали туда-сюда, заставляя толпу пассажиров расступаться, оглушительные гудки пришвартованных пароходов на секунды перекрывали шумный портовый гомон. Дождь почти прекратился, но ветер не стих, поднимая в заливе довольно высокие волны. Лавджой щелкнул пальцами, подзывая ближайшего портового служащего и тот, подобострастно улыбнувшись, быстро подбежал к ним. Кэл нетерпеливо подергивал плечами, с презрением рассматривая пëструю толпу. - Если бы я знал, сколько неудобств будет преследовать нас в этой стране любителей картофеля и дешевого виски, я бы ни за что сюда не поехал, даже ради заключения сделки. Роза усмехнулась. Если бы он только знал, чем ещë ему грозил их визит в Ирландию… - Сэр, - Лавджой вернулся к ним. – Возникли непредвиденные проблемы. - Что ещë? – с раздражением спросил Кэл. - Забастовка шахтеров привела к нехватке угля. Большинство пароходов стоят на швартовке. - Господи боже, - сквозь зубы прошипел Кэл. – Это воистину проклятое место. Лавджой, разберись с этим! Мы же купили билеты! - Они перегрузили уголь на два парохода, но на них поплывут те, кто купил билеты задолго до нас, сэр. Представитель компании заявил, что они компенсируют неудобства. Кэл открыл бумажник, достал несколько купюр и сунул их помощнику. - Я сказал, разберись с этим, Спайсер! И побыстрее! Лавджой приподнял шляпу и скрылся в толпе. - Садись в машину, Роза, - сказал Кэл, открыв ей дверь. – Подождем внутри. - Я не хочу, - ответила она. Салон машины показался ей душной тëмной клеткой. Ветер и серое небо над головой, эта шумная толпа пусть немного, но давали возможность дышать. Кэл нахмурился. - Роза, сядь в машину. Здесь холодно, в конце концов. - Я сказала, что не хочу, Кэл, - она посмотрела ему прямо в глаза. – Я постою здесь. Он с силой хлопнул дверью машины. - Ты тоже решила испытать на прочность мои нервы? Роза, твои капризы выглядят по-детски неуместно и… - Кэл, - она прикрыла глаза. – Можно попросить тебя ненадолго замолчать? Изумлëнное молчание жениха продлилось не так долго, как ей хотелось. - Прекрати так себя вести, Роза! Я требую к себе уважения… Она открыла глаза и вновь посмотрела на него. Выбритые до синевы щеки и шея Кэла были пунцового цвета. Кто знает, чтобы она сказала ему по поводу его требований, если бы не подошедший Лавджой. - Сэр, существует два варианта выхода из сложившийся ситуации. Первый – есть места в первый класс на завтра. - Я хочу уехать отсюда немедленно! – рявкнул Кэл. – С меня довольно этого идиотского острова! Кто-то из толпы оглянулся на него. - Второй, - спокойно продолжил Лавджой. – Уплыть прямо сейчас, но вторым классом. Кэл изумлëнно скривился. - Что? Ты с ума сошел, предлагать это мне, Спайсер? - Каюты второго класса весьма комфортабельны, сэр. И плыть до Англии не так уж долго. - О, прекрати, - возвел глаза к небу Кэл. – Никогда, слышишь, никогда Хокли не поплывет вторым классом. Я весь провоняю кислой капустой! - Значит, переносим отплытие на завтра? Каледон Хокли мученически заломил брови. - Едем назад в гостинцу. Господи боже, чем я это заслужил?***
Она останется здесь ещë на день. Ещë один день. Бывало, раньше она сомневалась в существовании Бога, но сейчас Роза Дьюитт Бьюкейтер была самой истово верующей на всей планете. Это не могло быть совпадением, Господь всемогущий дал ей ещë один шанс. Ей и Томасу. Какой-то малой, крохотной частью своего мозга она понимала, что это просто череда случайностей, но этого разумного проблеска не хватало, чтобы уверить еë в том, что судьба, Бог, провиденье и прочие сверхъестественные категории не при чем. "У них есть ещë один день", стучало у нее в голове всю дорогу назад. Ещë один день. Роза вздëрнула голову, улыбнувшись. Она не может упустить этот шанс. - Я собираюсь лечь спать, - недовольно сказал Кэл, когда они вернулись в гостиницу, в тот же номер, который даже ещë не успели убрать. – Я весьма утомлен этими забастовками, погодой, сорванной поездкой и капризными молодыми леди, которые сами не знают, чего хотят. Он выжидательно покосился на неë. - Хорошо, - сказала Роза, игнорируя его взгляд. – Я тоже прилягу. Больше никогда, никогда и ни за что она не попросит у него прощения. Ей показалось, что она слышала, как Кэл скрипнул своими неестественно отбеленными зубами. Она уселась в кресло и взяла в руки книгу, просто, чтобы занять себя чем-то. После обеда Кэл наверняка куда-то уедет, ей надо всего лишь подождать. В номере было тихо, только тикали часы на каминной полке, и слышался уличный шум. Время шло невыносимо медленно.***
Кэл за обедом игнорировал еë, крайне недовольный еë поведением и нежеланием перед ним извиняться. Это игнорирование продлится недолго, она знала. Скоро он не выдержит и разразится нравоучениями в тщетных попытках перевоспитать свою невесту в более подходящую под его требования спутницу жизни. Она молчала. Кэл даже не сказал ей, куда едет, только предупредил не ждать его к ужину. Он надел фрак и долго осматривал себя в зеркале, изредка посматривая на неë. Когда он ушел, Роза выждала с полчаса, а потом быстро оделась, решив не звать Труди, чтобы не создавать лишнего шума. Взяв в руки сумочку и шляпу, она осторожно открыла дверь в коридор. Лавджой должен был уехать с Кэлом, но она всë равно, с замиранием сердца, чувствуя себя воровкой, прокралась по коридору и спустилась вниз. Администратор за стойкой, похожий на итальянца полный мужчина, поприветствовал еë вежливой улыбкой. - Я выйду ненадолго прогуляться, - сказала Роза. – Если меня будут спрашивать, скажите, что я скоро вернусь. На улице уже светило солнце. Как переменчива была ирландская погода. Совсем как еë решимость, которая то заставляла еë шагать быстрее, то почти совсем исчезала, замедляя шаги. Никогда в жизни Розе Дьюитт Бьюкейтер не было так страшно и волнительно. Но она не простит себе, если не использует этот шанс. Она огляделась посреди шумной улицы, заметила трамвайную остановку и направилась к ней. - Простите, - обратилась она к немолодой скромно одетой женщине. – Как мне добраться до верфи «Харленд и Вульф»?***
Знакомые кованые решëтчатые ворота верфи были закрыты. Она подошла ближе, растерянно оглядываясь. На чугунных кованых решëтках повисли крупными гроздьями капли дождевой воды. - Мисс? – молодой человек в рабочем комбинезоне выглянул из небольшой кирпичной будки, стоявшей справа от ворот. – Вы что-то хотели? - Да, - кивнула она. – Мне нужно к мистеру Томасу Эндрюсу. Это очень важно. Рабочий с интересом осмотрел еë. - Хорошо, мисс, - кивнул он и отодвинул засов на воротах. – Только мистер Эндрюс может быть где угодно. Советую вам начать с чертежной, там его кабинет. Вас проводить? - Нет, спасибо, - улыбнулась Роза, заходя в ворота. – Я знаю, где это. Чувствуя на себе любопытные взгляды, она направилась к знакомому ей зданию правления. Верфь напоминала огромный муравейник. Сотни, тысячи людей вокруг нее занимались разнообразнейшей работой, у которой была одна цель – построить крупнейшее судно в истории. Она улыбнулась «Титанику», как старому знакомому. Все ещë без труб и без мачт, стоявший в плавучем доке, будто на привязи, недостроенный, он уже выглядел прекрасным, элегантным судном. Она зашла в холл офисного здания, тот самый, в котором Томас Эндрюс в первую их встречу рассказывал ей о построенных на верфи кораблях. Роза даже запомнила их названия – «Балтик», «Селтик», «Адриатик»... Она помнила все, что он говорил. В отличие от того первого раза, сегодня в чертежной было множество людей. Мимо неë все время кто-то пробегал, неся рулоны чертежей и стопки бумаг, всюду раздавались голоса, стучали печатные машинки, звенели телефоны. Она поднялась наверх, в чертëжную. За некогда пустыми столами стояли теперь люди, сосредоточенные, внимательные, каждый из них, не поднимая головы, трудился над чертежами. - Простите, - обратилась она к совсем молодому человеку, работающему за ближайшим столом. - Вы не могли бы подсказать мне, где мистер Эндрюс? Молодой чертежник с едва пробивающимися усиками с любопытством посмотрел на неë. - Он в своем кабинете, мисс, это вон там, - он кивнул в сторону двери у выхода в коридор. - Благодарю вас, - ответила Роза. У двери кабинета стоял секретарский стол, заваленный бумагами, но за ним никто не сидел. Она чувствовала себя смущëнной под изучающими взглядами работников верфи. Но это чувство не шло ни в какое сравнение с тем смятением, с которым она постучалась в дверь. Как будто прыгала сейчас с высокого обрыва. За дверью раздавался непривычно резкий голос Томаса Эндрюса. - Да! - услышала она, открыла дверь и с сильно бьющимся сердцем вошла в небольшой кабинет. Будь что будет. Томас Эндрюс стоял вполоборота к двери и разговаривал по телефону. Он не повернул головы, полагая, очевидно, что это вошëл один из его служащих, только поднял руку, призывая к молчанию. - Мне всë равно, как вы это сделаете! - громко и решительно сказал он в телефонную трубку. - Что значит, лебëдка сломалась? Так почините еë, мистер Браун, вы же инженер, в конце концов! Одновременно Томас рассматривал какую-то бумагу на столе. За его ухом торчал карандаш, правая рука была вымазана в грифеле. И, конечно, у него были закатаны рукава рубашки. Роза, улыбаясь, закрыла за собой дверь и встала у входа. - Мне не нужны оправдания, мне нужно, чтобы к вечеру вы установили этот чертов генератор! Томас мельком взглянул на неë, нахмуренный и сосредоточенный. - Нет, не завтра! Сегодня, мист... Он замер и замолчал, расширившимися неверящими глазами смотря на неë. Она не могла сдержать лëгкого смеха. Внутри всë расцветало и оживало от его взгляда, как будто в иссушенной жарой пустыне полил дождь. - Что вы... Как вы здесь... - он несколько раз моргнул. В трубке слышался чей-то голос. - Да, мистер Браун? Его тон изменился, став не таким суровым. - Хорошо, завтра так завтра... Он положил трубку и вышел из-за стола. Его лицо было изумленно-радостным. Он улыбался так открыто и так счастливо, что она перестала сомневаться. Она все сделала правильно. Томас подошëл ближе, не сводя с неë глаз. - Роза? Разве вы не уехали? Как вы здесь оказались? Она ответила с улыбкой: - Я просто хотела ещë раз вас увидеть...