Когда они вернулись, спустя примерно час, Элизабет, которая встречала их у здания правления, едва не подпрыгивала от нетерпения.
— Ну что, вы помирились? Все хорошо? — спросила она. Видимо, того факта, что Томас бережно держал Розу за руку, было недостаточно для Элизабет, чтобы самой это понять. Томас устало махнул рукой, притянул Розу к себе и поцеловал ее в висок, не обращая ни на кого внимания.
— Мы не ссорились, Лиз. Просто небольшое недопонимание.
Элизабет с облегчением выдохнула.
— Слава Богу! Мама бы не пережила. А мне вы объясните хоть что-нибудь?
Она забежала впереди Томаса.
— Том! Ну что там за история? Вы должны мне рассказать!
— Лиз, не сейчас.
Элизабет уперлась ладонями в грудь брата, останавливая его.
— Нет, сейчас! Ты хочешь моей смерти?! Я буду первым человеком в мире, умершим от любопытства!
Том улыбнулся, но, как показалось Розе, через силу.
— Лиз, мне нужно бежать, правда. Я чуть позже все тебе объясню. Поверь, ничего интересного.
— Ну да… — разочарованно протянула Элизабет, но в сторону отошла.
Томас повернулся к Розе.
— Том, — сказала она, опустив глаза. — Я столько проблем тебе добавила…
— Перестань. Но мне все же интересно, с какой целью она это сделала.
— Очевидно же, расстроить нашу свадьбу. И твое письмо так идеально подошло под выдуманную ситуацию.
— Но это ведь было несколько лет назад…
Элизабет поодаль покашляла. Томас вздернул бровь.
— Ладно, вам пора ехать, скоро начнет темнеть. Элизабет лучше не водить в темноте. Езжайте домой, я постараюсь приехать в пятницу.
Роза прижалась к нему.
— Я люблю тебя.
— И я тебя, — прошептал он. — Спасибо за то, что веришь мне, Роза.
— И всегда буду верить.
— Кхм, кхм, — опять раздалось за ее спиной, и Томас раздражено вздохнул.
— До скорого, милая. Лиз, пожалуйста, езжай аккуратно. Передавайте родителям привет.
Они попрощались у входа в правление, Томас смотрел им вслед, пока они не дошли до ворот верфи, и Роза несколько раз оглядывалась на него, уставшего, даже немного грустного, в этом испачканном комбинезоне. Острое чувство вины снова кольнуло внутри — как она могла подумать про него, что все это правда! Он расстроился, хотя старался не подавать виду, испереживался за нее.
Они сели в машину. Здесь Роза, немного успокоившись, обратила внимание на Элизабет. Та и в обычном своем состоянии выглядела энергичной и даже заведенной, но сейчас она просто готова была взорваться. Едва Роза закрыла дверь, как Элизабет выпалила:
— Первое: ты должна мне все рассказать! И второе…
Она полезла в сумочку, достала оттуда какие-то бумаги и потрясла ими.
— Я знаю, где она живет!
Роза уставилась на нее.
— Эта Мюррей?
— Да! — у Элизабет горели глаза не хуже, чем фары ее маленького «Рено».
— Как ты узнала?
— Потому что я прирожденный детектив! Честное слово, открою агентство! Так вот, пока Том за тобой бегал, я попросила Артура раздобыть мне ее личное дело.
— И? — Роза тоже начала испытывать возбуждение.
— Помнишь того молодого человека, Ричарда Дарвуда, который подошёл к нам на пляже во время нашей первой поездки?
Роза кивнула. Элизабет оглянулась, будто их кто-то мог подслушивать и заговорщицким тоном добавила:
— Его дядя — начальник полиции Белфаста. Я сделала пару звонков из кабинета Тома, пока вы ворковали, — и вуаля! Она уже два года живет в маленькой гостинице у порта, а в прошлом году привлекалась как соучастница мошенничества, но ничего не смогли доказать. Ну что, кто здесь Шерлок Холмс?
Элизабет буквально распирало от гордости.
— Ты молодец, Лиз, — сказала Роза, вызвав у подруги самодовольную улыбку. — Но я не понимаю, зачем тебе это?
У Элизабет вытянулось лицо от удивления.
— Как это зачем? Мы ее сейчас навестим. Это совсем недалеко.
Роза застыла в недоумении.
— Что? Тебе не хочется посмотреть ей в глаза и спросить, зачем она оболгала Тома?! — Элизабет шумно засопела носом от возмущения. — Ты как хочешь, а я поеду. Можешь посидеть в машине, пока я с ней разберусь.
— Лиз, но мы с Томом уже все разрешили. То, что она рассказала — неправда.
— Еще бы это было правдой! Но за свои поступки надо отвечать, вот пусть и ответит. Я никому не позволю очернять моего братца, хоть иногда мне самой его хочется поколотить.
Элизабет завела машину.
— Поехали! Вперед, за справедливостью!
Роза поняла, что ее не остановить. Ей самой хотелось забыть о этом, сжечь письмо и вернуться к счастливому забытью, но, с другой стороны, она тоже захотела призвать мисс Мюррей к ответу. За Тома было обидно, а еще обидней был тот факт, что она поверила… Ненадолго, не до конца, но все же поверила. Этот неприятный разговор должен стать наказанием и для нее.
На улице вечерело. Поздние осенние дни становились короче, а пасмурное небо вообще плохо пропускало солнечный свет. У порта, несмотря на непогоду, было много экипажей, машин и прохожих. Зажигались уличные фонари, желтые круги света расплывались на мокрой брусчатке.
Роза подумала, что домой в Комбер они теперь попадут затемно. Надо бы предупредить миссис Эндрюс. Она повернулась к сосредоточенно крутящей рулем Элизабет — мысль о том, что мать будет переживать, наверняка пока еще даже не пришла ей в голову. Странно, что Лиз еще не обрушилась на нее с расспросами, а ведь ей очень хотелось узнать, что рассказал Томас и как объяснил все это. Наверное, Элизабет старалась сосредоточиться на оживленной дороге, хотя ее прямо-таки распирало от любопытства.
Улицы становились все более узкими, работающие фонари встречались все реже. Вдоль дороги стали попадаться кучи мусора. Они въехали на портовую окраину города. Элизабет остановила машину у двухэтажного неухоженного дома с покосившейся вывеской. «Остров», с трудом разобрала Роза буквы на ней в полумраке. Гостиница «Остров» — какое-то странное название, почему-то показалось ей.
У входа стоял мужчина средних лет, обрюзгший, с рыхлым красным лицом, от него за несколько футов разило алкоголем.
— О, — сказал он и икнул. — Это что за дамочки к нам пожаловали?
— Не к вам, — резко ответила Элизабет. — Пойдем, Роза.
Они зашли внутрь, в небольшой темный холл. Пахло табаком и чем-то горелым. На потертой стойке спал черный тощий кот. Обои, настолько грязные и старые, что невозможно было определить их изначальный цвет, отошли от стен у потолка и висели, выгнувшись назад, как огромные лепестки завявшего цветка. Элизабет оглянулась, подернув плечами, увидела рядом с котом колокольчик и нажала на него несколько раз. Кот поднял голову и зашипел. У него не было правого клыка.
— Я тебе! — Элизабет отдернула руку. — Злыдень какой.
На звук колокольчика откуда-то из темноты к стойке вышла неопрятная женщина лет шестидесяти с серым уставшим лицом. Подслеповато сощурилась, разглядывая их. В тусклых глазах даже мелькнуло удивление.
— Чего вам?
— Во-первых, здравствуйте, — раздраженным тоном сказала Элизабет. — А во-вторых, нам нужна мисс Патриция Мюррей.
Женщина нахмурилась.
— Мюррей? Нету здесь никакой Мюррей.
Роза вздохнула было с облегчением, надеясь, что они сейчас уйдут из этого ужасного места. Но Элизабет Эндрюс так просто не сдавалась.
— А просто Патриция?
Пожилая женщина подозрительно глядела на них. Лиз вздохнула и полезла в сумочку.
— Так, ладно, — она выложила на стойку купюру. — Дам столько же после того, как мы с ней поговорим.
Женщина мгновенно стащила купюру, которая тут же исчезла в рукаве ее растянутой кофты.
— Второй этаж. Четвертый номер, это справа.
Элизабет кивнула, не удосужившись отблагодарить.
— Пойдем, — сказала она Розе и они поднялись по страшно скрипящей лестнице под внимательным взглядом женщины. Дверь в номер четыре была приоткрыта. Элизабет толкнула ее, не постучавшись, на них пахнуло душным цветочным ароматом, к которому примешивался запах пота, сигарет и застиранного белья.
— Джек, это ты? Мы же договаривались на восемь, пошел к черту, — раздался усталый женский голос из темного угла, где Роза рассмотрела кровать с выгнутой панцирной сеткой. На кровати что-то зашевелилось.
— Увы, но это не Джек, — сказала Элизабет.
— Вы?! — Патриция Мюррей в одной ночной рубашке соскочила с кровати, буквально выпрыгнув на середину комнаты.
— Мы, — Элизабет брезгливо огляделась. — Мисс Мюррей, полагаю?
Преодолев первый шок, мисс Мюррей попыталась взять себя в руки. Она надела халат, сильно затертый спереди, запахнула его. Опасливо поглядывая на них, отошла к небольшому столу, сплошь заставленному пузырьками и флакончиками.
— Как вы меня нашли?
— Какая вам разница? Скажите спасибо, что нашли именно мы, а не полиция, — Элизабет с сомнением посмотрела на обшарпанный стул, на спинке которого висели чулки, но сесть не решилась. Патриция Мюррей, услышав о полиции, слегка вздрогнула. Она села на другой стул сбоку от стола, закинула ногу на ногу. Лицо ее стало спокойным, но бледным.
— Вы пришли за объяснениями, верно?
Роза кивнула, не сводя с нее взгляда. Там в парке, она не разглядела на лице мисс Мюррей этой усталой порочности. Там она выглядела свежее и чище. Патриция вздохнула, взяла со стола пачку сигарет и зажигалку, прикурила, откинувшись на стуле.
— Это все придумала не я. Мне это не нужно было.
— Уже хорошо, — Элизабет скрестила руки на груди. Мюррей проигнорировала ее, глядя только на Розу.
— Несколько дней назад ко мне подошел один человек, мужчина. В неплохом костюме, седой, похожий на борзую.
— Лавджой! — вырвалось у Розы.
— Он не представился, — мисс Мюррей подобрала подол халата. — Он сказал, что знает кое-что о моем прошлом. Предложил деньги. Хорошие деньги.
— Чем же еще он мог вас соблазнить. Рассказывайте, — довольно жестко сказала Элизабет. Мисс Мюррей с неприязнью взглянула на нее. — Почему Томас Эндрюс прислал вам письмо с таким содержанием?
— Несколько лет назад я устроилась работать на верфь, в отдел бухгалтерии, — Патриция затянулась, сигарета осветила низ ее лица, морщины у губ. — Это было большой удачей. Я старалась, очень старалась. Меня повысили. И я познакомилась с мистером Эндрюсом.
Роза переглянулась с Элизабет.
— Я, знаете ли, тогда была амбициозной девушкой, — Патриция горько усмехнулась. — И в плане мужчин тоже. Я видела, как он на меня иногда посматривал… Я решила соблазнить его.
Элизабет покачала головой.
— Поначалу все шло как нельзя лучше. Я флиртовала, улыбалась ему, и, кажется, он был доволен этим. И однажды…
Роза увидела, как Элизабет сжала кулачки.
— Однажды, находясь с ним наедине, когда я принесла бумаги на подпись… Было уже темно, поздно. Он меня поцеловал…
Элизабет повернулась и вопросительно посмотрела на Розу.
— Да, поцеловал, — сказала Роза спокойно. — И тут же извинился перед вами.
Мисс Мюррей опять усмехнулась.
— Он сказал, что ему жаль, если он давал поводы к такому, что он сожалеет, что не сдержался. Мне все стало понятно — слишком брезгливый, чтобы снизойти до меня, простой девушки из народа. В жены я ему не годилась, а с любовницей на работе было бы слишком хлопотно.
— Он не брезгливый, — сказала Роза. — Он честный.
Патриция опять затянулась сигаретой.
— Вам лучше знать. Скоро он меня уволил. Чтобы не мозолила глаза и не напоминала об этой неловкой ситуации.
— Уволил за эту неловкую ситуацию? — Роза посмотрела ей прямо в глаза. — Не врите хотя бы сейчас. Я все знаю. Он уволил вас, потому что вы начали мухлевать с бухгалтерским документами.
Мисс Мюррей хмыкнула.
— Раз уж вы все знаете, зачем пришли? Это ведь он вам рассказал, значит, у меня ничего не вышло. Да, я подделывала квитанции. И не смейте меня осуждать, вы не знаете, что меня на это толкнуло!
Элизабет вновь покачала головой, но ничего не сказала. Роза произнесла:
— Итак, он уволил вас…
— Да, уволил. Поговорил со мной, что это недопустимо, что ему следовало бы обратиться в полицию, но он все скроет. А потом прислал мне это письмо и деньги. Пожалел, видите ли.
Роза увидела, как у Элизабет разгорелись щеки. Она шагнула вперед.
— Значит, мой брат не соблазнился вами, скрыл от руководства и полиции факт вашего мошенничества, дал вам денег, а вы в ответ вот так отблагодарили его? Выдумав эту грязную историю и рассказав его невесте? Совести у вас нет, мисс Мюррей! Вы… вы просто гадина! И дура, сама настоящая!
Патриция потерла щеку ладонью. С сигареты в ее руках на колени упал пепел.
— Я сама знаю, кто я. Поверьте, я не всегда такой была.
— Никогда не поздно измениться, — сказала Роза, но Мюррей лишь рассмеялась.
— Вы узнали что хотели. Теперь извольте идти, леди. Ко мне скоро придет клиент.
— Мерзость! — Элизабет повернулась к двери, на ее лице в самом деле было видно отвращение. — Пойдем, Роза.
— Я сейчас. Дай мне минутку, — Элизабет с удивлением взглянула на нее, но вышла.
Роза помолчала, разглядывая Патрицию Мюррей.
— Так почему вы начали подделывать документы?
— Какая вам разница? Идите, мисс, готовьтесь к свадьбе, — тонкие пальцы с силой вдавили окурок в консервную банку на столе. Сигарета зашипела.
— У вас ведь был шанс вести нормальную жизнь, — Роза и сама не знала, зачем это говорила. — И когда вы работали на верфи, и когда Томас прислал вам денег. Зачем же это все… — она обвела рукой комнату.
— Не ваше дело, — сухо сказала Патриция. — Не притворяйтесь, что вам интересна моя жизнь. Я себя не оправдываю, но и вы не прикидывайтесь добренькой.
Она помолчала, потом сказала:
— Люди не рождаются плохими. Их такими делают… У меня ведь в самом деле должен был быть ребенок, мисс Роза, — в ее тусклых глазах мелькнула боль. — Меня обманули, конечно, жениться на мне никто не собирался, но у меня был бы малыш… Но случился выкидыш, и я потеряла способность к материнству. А теперь… Да плевать, что теперь.
Роза вздохнула, достала из сумочки чековую книжку, которую оставил ей Томас. Она написала на бланке сумму, которая лежала на счету, оставив лишь пару фунтов. Протянула чек мисс Мюррей.
— Возьмите. У вас будет еще один шанс.
У Патриции жадно блеснули глаза, рука, взявшая чек, задрожала.
— Может, вы и упустите его в очередной раз, — сказала Роза. — Но мне все равно хочется вам помочь.
Мисс Мюррей посмотрела на нее, поджав губы. Роза вышла из номера, закрыв за собой дверь. На лестнице она встретила пьяного мужчину, очень грузного и потного, он присвистнул, когда она протиснулась мимо. Наверное, это и был тот самый Джек. Элизабет ждала ее в заведенной машине, Роза уселась на пассажирское сиденье, чувствуя тошноту.
— Слов просто нет, — сказала Элизабет. — На что вообще этот Лавджой рассчитывал?
— Что Кэл ему заплатит. Ему все равно, за что получать деньги. Кэл наверняка сказал ему отыскать что-нибудь в прошлом Тома, к чему можно прицепиться, и он так удачно вышел на Мюррей.
— Но это же глупость! — Элизабет тронулась, вглядываясь в непроницаемую темноту улицы, слабо освещаемую фарами. — Идиотизм! Неужели Хокли не догадывался, что Том расскажет свою версию и все станет ясно?
— Он мыслит со своей колокольни, — Роза сняла шляпку и устало провела рукой по волосам. — Ему самому недостаточно было бы простого объяснения. Он никому не верит и никому не доверяет, подозревая в людях самое худшее. Он надеялся, что ссора между нами была бы неизбежна. Да и письмо выглядит веским доказательством.
— Да уж, хорошо, что ты его бросила. А что с Мюррей? О чем ты с ней говорила? Высказала все, что о ней думаешь?
— Я дала ей денег, — сказала Роза.
— Что?! — Элизабет дернула руль. — Ты с ума сошла? Зачем?
— Мне ее жаль.
— Жаль? Она такую гадость сделала, а тебе ее жаль? И на что она их потратит? Нанюхается какой-нибудь дряни, накупит себе белья, а очередной любовничек украдет у нее остатки. Ну, молодец, Роза!
У Розы не было сил спорить. Элизабет вырулила на широкую улицу, прибавила скорости.
— Хорошо быть милосердной за чужой счет.
— Лиз!
— Это ведь деньги Тома! — Элизабет повернула к ней раскрасневшееся лицо. — Могла бы с ним посоветоваться!
Роза отвернулась. Тишина в машине, нарушаемая гулом двигателя, стала напряженной.
— Ладно, извини, — буркнула Элизабет. — Я погорячилась. Но вы с Томом не зря нашли друг друга, оба какие-то блаженные.
***
В Комбер они не поехали. Было уже поздно и темно, как назло у машины начал барахлить мотор. Они решили заночевать у Тома, Кэтрин встретила их с удивлением и радостью, захлопотала, ставя чайник.
— Ох, мисс Роза, как же я соскучилась! И по вам, мисс Элизабет! А мистер Томас совсем дома не появляется, сижу в четырех стенах.
— Приезжай к нам в Комбер, Кэтрин, почаще, — Элизабет, сняв шляпку и перчатки, расселась на диване, устало откинувшись. — Все равно Том здесь почти не живет.
— Лиз, — Роза присела рядом. — Надо позвонить миссис Эндрюс.
Элизабет вздохнула.
— Да, сейчас. Ох, устроит она мне…
Миссис Эндрюс устроила — Лиз закатывала глаза, держа трубку, гримасничала и пыталась оправдаться.
— Мама, мы просто загулялись. Ну, и что такого? Мы обе взрослые, да! Почему неприлично?.. Томас мой брат, Роза — его невеста, и жила тут целый месяц. Все у нас хорошо! Мама, ну перестань! Завтра приедем. Боже мой, да ничего не случилось, правда.
Роза пила чай, с улыбкой поглядывая на подругу. Они обе устали, поэтому пошли спать сразу после ужина. Лиза заняла маленькую спальню, Роза — ту, в которой жила до отъезда в Комбер. Здесь ничего не изменилось, ее обволокло уютом и покоем, когда она села на кровать. Кэтрин взбила подушку.
— Мистер Томас теперь вернется опять за полночь. Совсем он с ног сбился, устает. Что-то там не успевают они с этим кораблем — да и когда успевали?
Роза улыбнулась.
— Кэтрин, не говори ему, что мы здесь.
— Да я его и не увижу, — Кэтрин зевнула, прикрыв рот. — Он возвращается тихо, чтобы меня не разбудить, видимся только за завтраком. Обрадуется он вам, мисс Роза.
Она вздохнула с улыбкой, глядя на нее.
— Какая же вы красавица. Может быть, мистер Томас после женитьбы почаще будет дома бывать. Грех такую жену в одиночестве оставлять.
Она вышла, пожелав ей спокойной ночи, и Роза закрыла глаза. Думать ни о чем не хотелось от усталости, но одна мысль не давала ей покоя — рассказать ли Тому о том, что все это было подстроено Кэлом? Но Том так просто это не оставит, и ей меньше всего хотелось, чтобы он встречался с ее бывшим женихом. Господи, почему бы Хокли просто не исчезнуть из ее жизни? Неужели он не понимает, что она все равно к нему не вернется? Ради чего это все? Ради мести? По ее спине пробежал холодок, она давно осознала насколько Кэл безжалостен. Если он в самом деле решил отомстить, ей все же следует предупредить Томаса… Роза не заметила, как заснула.
Проснулась она от слабого шума из гостиной, ее комната была к ней ближе всего. Сначала она даже не поняла, где находится, удивленно поводив головой, потом вспомнила все события предыдущего дня. На часах было около двух ночи. Это вернулся Том, как всегда поздно. Ей очень захотелось увидеть его, обнять, в очередной раз удостовериться, что между ними все хорошо. Роза накинула халат и вышла в темную гостиную. Томас раздевался у двери, снимал пальто и по тому, как он покачивался и какой от него исходил запах, она поняла, что он пьян.
Том снял пальто, положил его на спинку кресла и, пошатываясь, так и не включив свет, двинулся ко входу в коридор в свою спальню. Врезался с размаху бедром в угол журнального столика и зашипел от боли. Однако успел поймать пепельницу, чуть было не свалившуюся на пол.
— Черт… Тише ты! — он погрозил столику кулаком. — Дерется еще…
Роза шагнула вперед.
— Том.
Он вздрогнул и уставился на нее как на привидение. Роза взяла его за руку.
— Ты что здесь делаешь?
У него было такое ошарашенное лицо, что Роза чуть было не прыснула со смеху.
— Извини, мы с Элизабет загулялись и не успели вернуться засветло. Решили заночевать у тебя, в Комбере в курсе.
Он нахмурился.
— Ну вы даете. Это Лиз опять устроила?
— И я тоже. Не сердись.
Лицо Томаса мгновенно расплылось в улыбке.
— Да как я могу, ты что. Роза, я тут немного… Решил немного расслабиться.
— Я вижу, — с легким смешком сказала она.
— Я не должен появляться перед тобой в таком виде.
Она обняла его.
— Ты же не знал, что мы будем здесь. Ничего, Том.
Он со вздохом прижал ее к себе.
— Том?
— Ммм?
— Ты не обижаешься на меня? Ты не из-за этого решил расслабиться?
Томас немного отстранился, посмотрел в ее лицо.
— Не говори глупостей. Я не обижаюсь. Вот вообще, ни капли. Просто устал, знаешь. Род проставлялся в пабе за день рождения. И генераторы мы наконец отрегулировали.
— Бедный мой, — Роза встала на цыпочки и дотянулась до его рта поцелуем. Томас поцеловал ее в ответ, сначала нежно, едва касаясь губ, а потом углубил поцелуй, руки зашарили по спине, дыхание участилось. Тепло начало расползаться внутри ее тела. Роза с трудом оторвалась от него.
— Пора спать.
— Да… — Томас взял ее лицо в ладони. — Я очень пьян, Роза, прости.
— Все хорошо. Пойдем… — Роза взяла его за руку и провела в спальню, помогла раздеться. Томас улыбался, глаза у него открывались с трудом.
— Ложись, — Том послушно улегся. Роза поцеловала его в лоб. — Завтра у тебя будет болеть голова. С утра сделаю тебе кофе и дам аспирин.
— Как же мне повезло с женой, — Томас рассмеялся, а потом потянул ее за руку на себе. — Роза, побудь со мной.
— Томас…
— Мы ведь уже муж и жена. Мы просто полежим, ммм?
Глупо было соблюдать приличия после всего, что между ними было. Роза забралась к нему, улеглась рядом, обняв за талию и положив голову на плечо.
— Только представь, — сказал Томас, поглаживая ее плечо. — Мы будем засыпать так каждую ночь много много лет… Вот так, обнимаясь.
Роза потерлась щекой о его плечо, улыбаясь.
— Правда, лет через двадцать ты будешь красивой молодой женщиной… А у меня вырастут седые волосы в носу…
Она засмеялась, уткнувшись в грудь Тома.
— Что ты такое говоришь!
— А вот здесь, — Том показал на тумбочку. — Будет стоять стакан с моими вставными зубами.
— Том, — задыхаясь от смеха, Роза слегка ущипнула его. — Хватит!
Немного отдышавшись, она прижалась еще теснее.
— Ты будешь очень красивым представительным мужчиной с благородной сединой. Ну, может немножко прибавишь в талии, я ведь собираюсь хорошо тебя кормить. Через двадцать лет тебе ведь не будет и шестидесяти, Томас.
— А тебе будет тридцать восемь… Как мне сейчас.
— И я по прежнему буду влюблена своего мужа.
Томас зажмурился от удовольствия.
— Солнышко мое…
— Спи, Томас… — она поцеловала его в подбородок. — Спи.
Томас засопел, и она, наслаждаясь его теплом, тоже закрыла глаза. Завтра она расскажет ему о Кэле, о том, что Патриция была подкуплена. И о той давней встрече в Белфасте на улице тоже. Она твёрдо решила никогда и ничего больше не скрывать от Тома, и тем более, никогда не сомневаться в нем. Дышать стало легче с этим решением. Он был прав тогда, в машине — каждый сам выбирает, что будет значить любовь в его судьбе. В ее случае любовь значила все. Не потому что ей некуда было идти, и не на что жить, ее теперь это не страшило. Роза поняла саму себя — она не могла жить сомневаясь, не отдавшись чему-то полностью. Ей это претило. Любить — так любить.
И еще одна мысль мелькнула в уставшей голове - она не могла понять, как в мире одновременно могут существовать такие чудесные вещи, как их с Томом любовь и то, что окружало Патрицию Мюррей... Она не заметила, как уснула.
***
Роза проснулась первой, и за окном уже занимался нежно-розовый рассвет. Томас, уткнувшись носом ей в плечо, крепко спал. Его большая рука покоилась на ее животе. Роза, стараясь не разбудить его, осторожно поднялась с кровати. Скоро должна была проснуться Кэтрин, и было бы очень неловко, если бы она застала ее в спальне Томаса. Не успела она накинуть халат, как Том заворочался, пошарил рукой по кровати и приоткрыл глаза.
— Ты куда?
— Мне нужно идти к себе.
Том нахмурился, будто припоминая что-то. Потом со стоном потер себе виски. Роза усмехнулась.
— Болит?
— Угу. Я. не позволил себе ничего лишнего вчера?
— Нет, — Роза подмигнула ему. — Но ты чуть было не подрался с журнальным столиком.
— Наверное, было из-за чего, — Том сел в кровати, взлохмаченный и сонный, отчаянно зевая. — Мне пора на верфь.
— Так рано? Поспи еще.
— Не могу, — Томас отбросил одеяло, встал и потянулся всем большим, сильным телом. — Высплюсь во время медового месяца.
Он подмигнул ей, заставив смущенно опустить голову.
— Пойдем, попросим Кэтрин приготовить оладьев.
На выходе из спальни их ждал неожиданный сюрприз. В гостиной сидела Элизабет с чашкой чая, а Кэтрин как раз уносила поднос. Роза в нерешительности остановилась, немного смутившись. Она надеялась, что и Лиз, и Кэтрин еще спали и не узнали о том, что она провела ночь у Тома.
— Доброе утро, Роза, — громко сказала Элизабет, на удивление бодрая. В Комбере она редко встала раньше десяти. — О, а вот и мой целомудренный скромный братец. Как спалось, Том? Выглядишь уставшим.
Совершенно пунцовый Томас скрылся в ванной, а Роза поспешила в свою спальню. Конечно, Элизабет не могла отказать себе в удовольствии смутить их обоих. Хотя Роза почти не стеснялась Лиз, ее лицо начинало гореть, когда она думала, что об этом узнает миссис Эндрюс или ее муж.
Томас попросил ее остаться до вечера, сказал, что сам ее отвезет в Комбер и останется там на выходные. Роза, конечно, согласилась. Элизабет, взяв с Кэтрин слово, что она приедет с Томом и Розой в гости, попрощалась со всеми. Обняла Розу, бросила убийственный взгляд на брата и, шумно обсуждая с Кэтрин ужасную осеннюю погоду, скрылась в коридоре.
Том переглянулся с ней.
— Она все знает, — сказала Роза.
Том вздохнул.
— Я уже понял. Сильно злилась?
— Ну да. Обозвала тебя лицемером.
Томас свел брови.
— Это совершенно другое!
— Нет, Том, — сказала Роза. — Это тоже самое. Не дави на нее. У Элизабет есть голова на плечах, и она вправе сама решать, как ей жить.
Томас начал надевать пальто, которое Кэтрин успела почистить.
— Да, ты права. Но я так привык заботиться о ней. И переживаю, черт побери.
— Она это ценит, Том. Но все же пора ее отпустить в свободное плаванье. Ты же не оставляешь свои построенные корабли на верфи на приколе?
Том внимательно посмотрел на нее.
— Нет. Но приходится частенько их ремонтировать после аварий и штормов.
— Элизабет не так то просто повредить. У нее хорошая остойчивость, так?
Томас улыбнулся.
— Угу. И закаленная сталь.
Он поцеловал ее, вздернул указательным пальцем ее нос.
— Не скучай, я приеду пораньше.
Это было к лучшему, у них будет время поговорить. Томас ушел. Роза посмотрела в окно, наблюдая, как он садится в машину под мелким осенним дождем, улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй, как будто он мог ее видеть. Вернулась Кэтрин, принялась раскладывать промокшую свежую почту у камина.
— О, мисс Роза, а это вам… — она удивленно повертела в руках небольшой конверт. — От какой-то мисс Патриции Мюррей.
Роза взяла конверт, не менее удивленная. Что Мюррей нужно от нее?
«Мисс Роза, я хотела бы извиниться перед вами за все, что произошло. После вашего визита я задумалась о многом в своей жизни, и вы были правы, всегда есть шанс начать все сначала. Я хотела бы увидеть вас и сказать вам что-то важное. Не волнуйтесь, это не скомпрометирует вашего жениха, скорее, я надеюсь на вашу помощь. Мне действительно некого больше просить, а вы так по-доброму отнеслись ко мне, несмотря на то, что я сделала. Я хотела бы навестить вас сама, но понимаю, что ваши близкие, возможно, не очень хотят меня видеть. Если вас не затруднит посетить меня еще раз, я буду ждать вас в гостинице. С благодарностью, Патриция Мюррей».
Роза задумалась. Мюррей просит о помощи? Что ей нужно, еще денег? Может, это касается занятия Патриции? Девушкам такого поведения бывает нелегко порвать с прошлым, они часто зависят от других людей. Как жаль, что Томас занят, они могли бы поехать туда вдвоем. И Элизабет уехала…
— Кэтрин, — сказала Роза, одеваясь. — Я скоро приеду. Не беспокойся из-за обеда, я перекушу в городе.
Гостиница «Остров» при свете пусть пасмурного и тусклого дня выглядела все же немного веселее. Роза добралась сюда на такси. Улица была совершенно пустой — все попрятались от холодного осеннего дождя. Внутри ее встретил уже знакомый запах и все тот же кот, теперь уже сидящий у порога. Он сощурил зеленые глаза, посмотрев на нее. Вчерашняя женщина за стойкой читала газету, подняла на нее взгляд и кивнула.
— Вы к мисс Мюррей? Она предупреждала.
Роза поднялась по лестнице, открыла дверь в номер. Окно было занавешено какой-то темной тканью, и она не сразу разглядела сидящего на стуле Кэла. Сердце замерло, когда из темноты будто выплыло его лицо — непроницаемое, с брезгливой складкой у рта. Роза резко развернулась, толкнула дверь — она не открылась.
— Куда же ты, милая, — сказал Кэл. — Не торопись уходить, нам нужно обсудить кое-что.
Роза вновь повернулась к нему и разглядела то, что сперва не увидела — отливающий зловещими стальными бликами револьвер в его правой руке.
