***
— Потише, хён, — шикнул Чонин и поелозил мокрой задницей по чужому паху, насаживаясь на член глубже, хотя казалось бы, больше некуда. Альфа заглушил низкий стон в исцелованных ключицах и в ягодицы сильнее вцепился пальцами. Он с трудом контролировал себя и в особенности свои бёдра, тело руководствовалось желанием поиметь омегу узлом, но Чан сдерживался, не хотел сделать мужу больно. Этот хитрый мелкий лис и так уболтал его на непозволительно многое: в плавно совпавшие гон и течку искромсал всю пачку презервативов, выбросил блокаторы, выпросил узел; сидя на нём, признался, что давно бросил пить противозачаточные и очень хочет малыша, а потом и вовсе решил обновить свою метку. Альфа в таком шоке ещё, кажется, никогда не был. Безусловно, настолько открытый в своих желаниях и развязный Чонин безумно нравился ему, но иной раз омега стремился доминировать над ним с такой силой, что становилось слегка страшно. Этот парень не то что верёвки вил, он был способен с лёгкостью управлять мужем, как того душа потребует! Но Чан слишком сильно любил его. И на поводу шёл осознанно, позволяя Яну своевольничать до определённых пределов, на которые младший пока не натыкался. Да и если бы наткнулся, Бан не мог злиться на него, только если пожурить и объяснить, почему нет. Рядом с Чонином он ощущал себя таким размягшим и представить боялся, каким станет, появись у них малыш. Но он не молодеет, а его супруг активно намекает на своё желание спустя три года брака немного расширить их маленькую семью. Чонин снова поёрзал, бубня что-то про уставшую поясницу. Оба содрогнулись от пронизывающей тела волны микрооргазма. Омега согнулся над Чаном, и тот скользнул одной рукой выше к остриям выпирающих позвонков, очертил их кончиками пальцев, наслаждаясь нежностью вдоволь изученной кожи. — Маленький, давай ляжем? — ласково прошептал он, почти касаясь губ замершего над ним Яна. Тот упрямо надулся, в глазах его полыхнул недовольный огонь. — Тебе нужно отдохнуть, солнце. Поспи немного, пока течка ослабла. — Но… Но все вытечет, — Чонин обиженно выпятил нижнюю губу, однако под нежными поглаживаниями и трепетными поцелуями сдался, расслабился в родных объятиях и не стал сопротивляться, когда его уложили на широкую грудь и, обнимая, повернулись на бок. Бан придержал омегу за бедро и потянул его выше, меняя угол проникновения и чувствуя, как от смены позиций растянутый на члене анус запульсировал, сжимаясь и стискивая его возбуждение мягкими мокрыми стеночками чересчур. Альфа тихо зашипел, жмурясь, но ничего не сказал. Постарался перевести дыхание и обнять мужа, устроив его удобно на своей руке. Хорошо бы было ещё накинуть одеяло, но оно сбилось куда-то в ноги, а сцепка продлится ещё минут двадцать. Чан уткнулся носом в пушистые волосы, полной грудью вдыхая раскрывшийся в течке родной запах. Чонин, разомлевший и почувствовавший себя в полной безопасности, начал издавать тихий мурчащий звук. … Через пару недель на Чана, вернувшегося с работы, набросились с радостным неразборчивым криком, не дав снять куртку и обувь. Он лишь успел отпустить на пол портфель с документами, дабы поймать в объятия своего счастливого мужа, довольно повисшего на его шее. Чонин прощебетал что-то на итальянском, хитро посмотрел на него, ожидая, видимо, вопроса с уточнением, но не успел Чан сообразить, как омега резко изменился в лице, соскочил на пол, выпутался из его рук и унёсся в уборную. Бан поспешил за ним. Там-то сквозь злые слёзы от того, что испортил такой момент, Чонин обрадовал супруга новостью: внутри него поселился их маленький цветочек. Всегда заботливый и внимательный, Чан с тех пор словно удвоил свои лучшие качества, инстинкты одержали в нём верх, и даже всегда важная работа настолько отошла на задний план, что в один из дней Феликс заявился к ним домой без предупреждения и попытался было вытащить директора, ибо кто дела-то делать будет? Однако Чонин, сам от себя того не ожидая, зашипел на друга и мёртвой хваткой вцепился в мужа. Чан виновато улыбнулся, попросил привезти бумаги, с которыми нужно разобраться немедленно, и под ревностным серьёзным взглядом объявил: на ближайшие девять месяцев его присутствие в компании значительно снизится. Ли тут же сложил два и два, в порыве радости его не остановило даже недовольное шиканье Чонина, мгновенно оторванного от тёплого мужа и притянутого в холодные после улицы руки друга. Феликс и про цель своего визита забыл, утянул Яна на кухню, откуда через пару минут послышалось омежье щебетание. Чан спокойно выдохнул и улыбнулся. Теперь, пока Ликс отвлекал его супруга, можно было немного поработать. Когда о беременности сообщили всем друзьям и родителям альфы, стало полегче. Появилась куча желающих поразвлечь омежку, госпожа Бан так и вовсе чуть не переехала жить к сыну, благо Чан остановил матушку, заверив, что пока они и сами справляются, а вот когда внук родится, тогда помощь бабушки будет очень кстати. Тем не менее, Чонина часто вытягивали на прогулки, давали советы, баловали разными вкусностями, водили по детским магазинчикам. Минхо звонил ему едва ли не каждый вечер. Уже три года парочка путешествовала по Южной Азии, где-то там, буквально на ходу они заключили брак, особо не афишируя, отметили вдвоём. Не то чтобы они придавали этому значение, просто душа так захотела. Когда Чонин, наобнимавшись с мужем, скинул ему фотографию положительного теста, Ли чуть не расстался с жизнью — они с Джисоном в тот момент пересекали глубокое ущелье по старому верёвочному мосту, дабы добраться до гостиницы в глуши гор Непала. Тогда-то альфа и получил первый нагоняй за то, что не уследил за своим достоинством, хоть Чонин и убеждал, что это было обоюдное желание и это он вообще застаивил мужа. Минхо всё ещё чувствовал, что несёт ответственность за этого мальчишку, пусть Чонин давно вырос, обзавёлся собственной семьёй и в действительности в том возрасте, когда может осознанно хотеть своего малыша. Просто… У него не было ни мамы, ни папы, зато был хён. И этому хёну теперь сложно осознать, насколько малыш повзрослел. Чонин исправно ходил на УЗИ и, вредничая, соглашался проходить анализы, на которые его за ручку водили по очереди Чан, Ликс и госпожа Бан. Всё шло своим чередом, только живот увеличиваться стал как-то, по мнению Чонина, подозрительно сильно. Альфа его тревожности внял, хоть и убеждал, что у них просто растёт крупный альфа. Парочка посетила другого врача. Оказалось, всё это время омега носил двойню. Второго малыша не было видно изначально, потому что его братик действительно превосходил в размерах. Альфочку и омежку их отец разглядывал на экране с большим усердием и слезами на глазах, после же долго выцеловывал живот и благодарил супруга. Знакомство с Чанбином, неожиданным парнем Сынмина, состоялось на первом месяце беременности. Просто однажды Чонин сказал, что не хочет терять форму и после родов бросать танцы не собирается, а потому настоял на хотя бы йоге для беременных. Вместе с Ликсом и Минхо он тут же занялся поиском подходящего центра, и тут-то Сынмин и заявил: ничего не нужно искать, он знает и место хорошее, и человека профессионального. Перед первым занятием Ким познакомил супруга своего друга со своим молодым человеком. Со Чанбин оказался… Очень милым гаммой. По габаритам его легко можно было спутать с альфой, но этот весёлый парень имел ранимую душу. Его мигом затащили в большую семейную компанию и со всеми познакомили, а Чан мог не переживать и не бросать работу — рядом с Чонином на занятиях был надёжный человек.***
Время шло, малыши подростали и единственное, что не менялось, это поведение Минхо. Он накручивал себя, казалось, больше, чем действительно беременный Чонин, включил режим наседки, и сказать ему о двойняшках не решались долго. До тех пор, пока Ян не собрал «группу поддержки» в их доме на общий созвон. Реакция омеги была в принципе ожидаемой, да и отходил он быстро, но его решение приехать оказалось непоколебимым. В тот же вечер Джисон с лицом великомученника собрал их не очень многочисленные вещи, пока Ли заказывал билеты на самый ранний самолёт. А ведь они только обустроились на новом месте, и альфа нашёл новую работу… Однако он ни в коем случае не жаловался! Тревожила его только возможность столкнуться в столице своей родины с неадекватными родственниками, но с этим они как-нибудь справятся на месте. В аэропорту Инчхон их встретила чета Бан. От переизбытка эмоций Чонин зашёлся рыданиями прямо посреди зала, всю дорогу до дома он не выпускал руку хёна и рассказывал ему обо всём, словно и правда Минхо был его родителем. Никто не был против в общем-то. … Чонин расслабленно сидел на диване в гостиной, наблюдая за героями на экране. Новая дорама, конечно, занимала его внимание, но он больше дремал, чем смотрел. Чан лежал тут же под боком, головой альфа уместился на мягких бёдрах мужа, носом зарылся в большой животик и иногда прикасался к коже губами. Крохи сегодня были активнее обычного, доставали своего папу весь день, пока не вернулся отец. С его запахом малыши успокаивались, словно бы слушали голос и переставали капризничать. Альфа внюхивался в ещё плохо проявлявшиеся ароматы и пытался угадать, перечисляя всё, что в голову взбредёт и млея от ласковых пальцев в волосах. — Как думаешь, на кого они будут похожи? Чонин разлепил сонные глаза и посмотрел вниз, встречаясь с блестящими глазами мужа. Чан выглядел таким домашним и милым с растрёпанными волосами, в широкой, кое-где заляпанной футболке и растянутых шортах. На секунду омега представил, как в таком же виде альфа будет с маленьким свёртком на руках ходить здесь же, по гостиной, и укачивать своего сына. Он задумался, уставившись на свой живот. Словно в подтверждение его ещё неозвученных мыслей кто-то из крох прижался ножкой к животу так, что стало видно маленькую ступню. Чан тут же приложился к ней губами и следом щекой. Счастливая улыбка расцвела на его лице. — Думаю тот, кто сейчас у нас там устраивает революцию, по характеру будет в меня, а второй — в тебя, — наигранно сердито буркнул он, косясь на живот так, будто дети могут увидеть его. Чан хохотнул, потираясь о него щекой сильнее. — Солнышки, хватит делать папе больно. Чонин вновь зарылся рукой в его волосы и слегка наклонился, выпячивая губы. Альфа его намёк понял мгновенно, подаваясь навстречу мягким полным губам. Это был его любимый вкус — сладкий и нежный, тот, коим обладал лишь его муж. В своих руках он держал свою маленькую семью и ощущал себя безмерно счастливым.