***
В час ночи Наруто вернулся в башню Гриффиндора, с силой хлопнув дверью в спальню мальчиков. Яростно швырнув дневником Саске в стену, бросил на тумбочку волшебную палочку, в одно движение стянул мантию, рассерженно сунув её в чемодан, и надел чёрно-оранжевую пижаму, подаренную крёстным — из-за её цвета весь факультет записал его в фанаты квиддичной команды «Пушки Педдл», аутсайдера турнирной таблицы, — и забрался в постель. — Эй. — Разбуженный Киба оторвал взъерошенную голову от подушки, отодвинул съехавший в сторону пожёванный бархатный полог и слепо замигал в полутьме глазами. — Ты чего гремишь? Что случилось? Акамару, проснувшись вместе с хозяином, тихо тявкнул, спрыгнул с кровати и, помахивая раздвоенным хвостиком, с интересом принялся обнюхивать руку Наруто, которую он обессиленно свесил с кровати. — Какаши изменил нам условия наказания. — Наруто скрипнул зубами от злости, пряча от пса руку под одеяло. — Раз вы не можете нормально сотрудничать… Бла-бла-бла… Межфакультетская вражда… Короче, он заставил Учиху составить для нас расписание, а меня отчитываться перед Данзо. А ещё мы теперь патрулируем все три коридора вместе, — сокрушённо закончил он. — М-да, дела… — проронил Киба странным голосом, словно не знал, ободрить ему Наруто или посочувствовать. — А из-за чего? Вы опять сцепились? — Типа того, — нехотя отозвался Наруто. Но не успел он раскрыть рта, чтобы в красках рассказать Кибе об их с Учихой ссоре, как из угла комнаты раздался оглушительный щенячий визг, наверняка разбудивший всю гриффиндорскую башню. — Акамару!.. — задыхаясь от страха, Киба, чуть было не запутавшись в пологе, вскочил с кровати и бросился к щенку. Наруто откинул одеяло и схватил с тумбочки волшебную палочку, готовый ринуться на помощь. Видевший до этого десятый сон Чоуджи проснулся и резко сел на кровати, встревоженный пронзительным визгом. — Что случилось? — еле ворочая языком, проговорил он. — На кого напали? — Люмос! — Наруто взмахнул волшебной палочкой, и комната озарилась голубоватым светом. — Что это за штука, разорви меня гиппогриф?! — Киба, подхватив с пола поскуливающего щенка, помахал в руках дневником Саске, которым Наруто запустил в стену. — Она обожгла Акамару нос! — Это моё. — Наруто виновато прикусил язык и мысленно хлопнул себя по лбу — он совсем забыл, что дневник Саске умеет защищаться от любого волшебного и, очевидно, не только волшебного воздействия. Киба бросил дневник на кровать Наруто и добавил: — Не разбрасывай такое, пожалуйста. Акамару может пораниться. — Что стряслось? — Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в комнату влетел Неджи с палочкой наготове. За его спиной маячило встревоженное лицо Ли. Оба замерли на пороге в пижамах и напряжённо оглядывали спальню, выискивая глазами предполагаемых врагов. — Кого-то ранили? — Мы слышали чей-то жалобный вой, — добавил Ли. — Спокойно, Гриффиндор, — поспешил урезонить их Наруто. — Это выл щенок Кибы. Все остальные целы. — А-а-а… Мы думали, кто-то включил Воющие чары… — Ползамка точно услышало… — Киба, — чуть обиженно подал голос Чоуджи с кровати, потирая заспанные глаза, — я не против твоего пса, но, может, ты лучше будешь за ним следить? Домовики выбросили мой учебник по трансфигурации, который он погрыз. Решили, наверное, что мусор… — Я закажу тебе новый, — отозвался Киба, почёсывая шишугу за ухом. Он уже успел достать из тумбочки настойку растопырника и сел на свою постель, собираясь обработать скулящему Акамару обожжённый нос. — Киба, щенка надо отослать, — резонно заметил Неджи, опуская волшебную палочку. — Чтобы держать здесь Акамару, тебе нужна лицензия из Отдела регулирования магических популяций… — добавил он до того нудным тоном, словно выдавал министерские лицензии ежедневно и знал все их названия наизусть, — и сдать экзамен на умение справляться со своей шишугой в местностях, населённых маглами. Иначе… — Но здесь же нет маглов! — всплеснул руками Киба. — Да, но весь факультет уже знает, кого ты незаметно выпускаешь из башни на прогулку у Чёрного озера. Если преподаватели увидят, Гриффиндор оштрафуют баллов на двести… — Народ, — раздражённо привлёк их внимание Наруто. — Давайте вы обсудите это завтра? Он устало откинулся на подушки, не желая принимать участие в беседе. Неджи и Ли, перед тем как уйти, ещё недолго спорили с Кибой, а Наруто, подхватив побывавший в зубах Акамару дневник со своего одеяла, принялся придирчиво его оглядывать. Обложка и страницы уцелели — ни следа повреждений. Видимо, нечто подобное и имел в виду Учиха, когда сказал, что Наруто мог его испортить. — Эй, — Киба, стоило Неджи и Ли захлопнуть за собой дверь, окликнул Наруто, заметив, что он прицелился дневником в свой раскрытый дорожный чемодан. — Спрячь в другое место. Наруто, я серьёзно, Акамару доберётся. — Куда? — отозвался Наруто, недоуменно оглядываясь в спальне. — Себе в штаны? — Это ты сам решай, — мрачно заметил Киба. Не придумав ничего лучше, чем вынужденно запихнуть дневник Саске под подушку и улечься на неё щекой, Наруто сердито зыркнул на Кибу. — Доволен? — кисло спросил он. Киба, не распознав в его голосе ничего дурного, кивнул. — Кстати… — он выпустил из рук щенка и закутался в одеяло с головой, отчего остались видны только его блестящие в полутьме глаза. — Серьёзно, Наруто, прекращай ссориться с Учихой. Повезло, что Какаши выручил, но не удивлюсь, если он сделал это ради матча с Когтевраном. Команде нужно тренироваться, а ты два дня в неделю Горгона знает где… Наруто промолчал, а Киба, так и не дождавшись ответа, вздохнул и задёрнул бордовый полог на своей кровати. Наруто ещё долго лежал в полной тишине. Как только рядом послышался храп уснувшего Кибы, перевернулся на другой бок к окну и сразу ощутил щекой сдержанное, ровное тепло, исходившее из-под подушки. Наруто сунул руку под наволочку. Бледная призрачная луна, висевшая над замком, вежливо заглянула в окно спальни и осветила в его руках дневник. Только сейчас Наруто обратил внимание, что обложка, сперва показавшаяся ему выделанной из дорогой кожи, явно была куда дешевле. Да и сам дневник выглядел так, словно его купили в магловском канцелярском магазине. Наруто повертел его в руках и понял, что оказался прав: внизу форзаца стоял адрес издательства в Лондоне, а под ним — длинный ряд цифр, который маглы назвали номером телефона. Улыбнувшись собственной догадке, Наруто раскрыл дневник. «Я составлю расписание завтра», — гласила надпись посреди страницы, но стоило Наруто её прочесть — исчезла. Он фыркнул. Учихе тоже, что ли, не спалось?..***
Воскресное утро выдалось пасмурным. Потолок Большого Зала затянуло сгустками молочного тумана, с неба сыпались мелкие снежинки. Наруто возвёл глаза к потолку, поёжившись от ноябрьской промозглости, допил остатки тыквенного сока, приподнял воротник мантии и вместе с Конохамару повернул в сторону дубовых дверей замка. Прямо у входа, опираясь на свою палку с фонарём, стоял Данзо, тыча крючковатым пальцем в длинный список фамилий и проверяя каждого студента на наличие разрешения для прогулок в Хогсмид. — Как будто старый хрыч не помнит, кого пропускал на протяжении трёх лет, — недовольно ворчал Конохамару, натягивая перчатки из драконьей кожи. — Наруто! — окликнули сзади. Наруто обернулся. Киба, торопливо сбегая с мраморной лестницы, на ходу наматывая длинный гриффиндорский шарф вокруг горла, тряс в руке чем-то чёрным и маленьким. — Чёрта с два ты оставишь свою книжку-убийцу в спальне. Где ты её достал вообще, в Лютном переулке? Он пихнул в руки Наруто дневник, недовольно сверкнув глазами. — Извини, — отозвался Наруто и сунул его в карман мантии. — Так что, идём в «Зонко», а потом в «Три метлы»? — Тише ты про «Зонко», — Конохамару стрельнул глазами в сторону Данзо, навострившего уши. — Я собираюсь протащить в Хогвартс недельный запас рыгательного порошка и драже-вонючек. Не хочу, чтобы он шарил по нашим карманам, когда вернёмся. Вереница школьников группками вышла из замка и потянулись к чугунным кованым воротам с высокими каменными столбами, на которых по обе стороны возвышались фигуры крылатых вепрей. Наруто, надвинув до середины лица шарф, едва ли не сгибаясь от ветра, шёл между Кибой и Конохамару; остальные студенты, вжимая плечи от холода, плелись рядом. По дороге в Хогсмид гуляли снежные вихри. Издали уже показались деревья, увешанные волшебными гирляндами из живых свечей, и белые шапки домиков и магазинов, точно щедро облитые сахарной глазурью. Все здания в деревушке, заранее украшенные к Рождеству венками и гроздьями остролиста, напоминали Наруто сказочные иллюстрации с магловских новогодних открыток — он видел такие на вокзале Кингс-Кросс в Лондоне. Втроём они вышли на Главную улицу и сразу отправились в магазин волшебных товаров «Зонко», откуда вышли только спустя полчаса. Конохамару, навьюченный бумажными пакетами с логотипами магазина, радостно объявил: — А теперь в «Три метлы»! — Наконец-то. — Киба закатил глаза, надвинув шарф на нос — сам он, в отличие от Конохамару, ограничился покупкой пачки икотных конфет и парочкой червей-свистелок, — как внезапно замер, округлил глаза и ткнул пальцем куда-то за спину Наруто. — А это что? Наруто, обрадованный перспективой поскорее попасть в помещение — ветер не унимался, и нос и руки успели закоченеть буквально за пару секунд, — бросил короткий взгляд в направлении, куда указывал Киба, и остолбенел. Напротив «Сладкого королевства» вырос высокий дом, опутанный сетью ярко-розовых и пурпурных лент, — Наруто никогда не обращал на него внимания и не мог точно сказать, что находилось здесь раньше. Пёстрые сверкающие широкие витрины, обрамлённые розовыми облаками, выделялись на фоне приземистых домиков Хогсмида точно здоровенные зефирины, прилепленные к окнам. За стёклами вокруг полок с флакончиками разных размеров и форм, теряясь в мерцающих клубах фиолетового дыма, витали розовощёкие херувимчики, подозрительно напоминающие ряженых в тоги садовых гномов. Рядом со входом с важным видом разговаривали парочка дорого одетых гоблинов — явно сотрудников банка «Гринготтс», — один из которых был в золотом пенсне. Взрослые волшебники, проходя мимо, бросали на здание удивлённо-неодобрительные взгляды, а вьющаяся вокруг входа щебечущая стайка хихикающих девчонок по очереди толкали друг дружку к дверям. — Новый магазин? — догадался Конохамару. — Вон, смотрите, там, кажется, вывеска торчит… — «Чудо-зелья мадам Мэй», — дрожа от холода, прочитал Наруто надпись на конфетно-розовом полотнище и нахмурился. — Это ещё что? — Магазин любовных напитков! — не то с восторгом, не то с отвращением ответил Киба, во все глаза таращась на магазин. — В Косом переулке такой же, ты не видел? Теруми Мэй — та самая ведьма, про которую постоянно пишут газеты… В любимом журнале маменьки, в «Ведьмином Досуге», ей статей десять посвятили. — Он поморщился. — Раз пять, говорят, она выходила замуж, и все её мужья померли при странных обстоятельствах. Теперь она, видно, решила выкупить помещение и в Хогсмиде… — Не слышал, — пораженно ответил Наруто, как внезапно ощутил, что кто-то дёргает его за мантию в районе колена. Он опустил глаза и заметил ещё одного, особенно уродливого гнома, похожего на садового, но повыше ростом и с искусственными ангельскими крылышками за спиной. Его лицо напоминало картофелину; в коротеньких, грязных пальцах одной руки он держал арфу, а во второй… — Эй, ты, — хрюкнул гном, протягивая ему какие-то лиловые листовки. — Дег’жи! — Чего тебе? — не понял Наруто, вырвав свою мантию из его цепких ручонок. Конохамару и Киба едва сдержали смех. — Дег’жи, тебе говойят! — Гном кинулся к нему и больно ударил по коленной чашечке, отчего у Наруто чуть не выступили слёзы. — Опять ты за своё! — раздался писклявый голос невесть откуда появившегося плюгавенького эльфа-домовика в старой, но дочиста выстиранной тоге и в смешной шапочке, отдалённо напоминающей носок. — Мадам Мэй запрещать бить прохожих! Гном мадам Мэй должен брать брошюрку и вручать! Вот так, как это делать Щуплик! Эльф метнулся к гному, выхватил из его короткопалых и чёрных, словно ими рыли землю, ладоней листовки и, низко склонившись — так, что его уши, смахивающие на крылья летучей мыши, коснулись земли, а шапочка едва не сорвалась с лысенькой головы, протянул их Наруто: — Простите, сэр, — пропищал эльф-домовик и снова отвесил поклон — на этот раз глупо лыбящимся Кибе и Конохамару. — И вы, дорогие господа! Щуплик всё исправить! Будьте так любезны, примите подарок от мадам Мэй! Наруто взял из его рук несколько листовок. Эльф, снова низко поклонившись, схватил гнома за шиворот и поволок его в сторону магазина, возле дверей которого с мрачным видом толпились ещё несколько его собратьев — тоже с арфами и крылышками. — Это что? — хохотнул Конохамару, забирая у Наруто одну из листовок. — «Закажите любое зелье со скидкой десять процентов, отправив с совой этот купон»! Ого, они и в Хогвартс отравляют заказы? — С каких пор это проблема? — хмыкнул Киба. — Маскируешь под зелье от кашля и отправляй в школу хоть Амортенцию… — Кошмар, — мрачно констатировал Конохамару, смяв листовку и сунув её в карман. — С этого дня нужно быть втрое внимательнее перед тем, как что-то пить. Слышал, «Кристаллы Купидона» этой Мэй и «Целующее зелье» реально страшная вещь… — Да кому ты нужен, — хихикнул Киба, развернув его за плечо в направлении «Трёх мётел». — Пойдёмте, пока все места не заняли. — Что за «Кристаллы Купидона»? — спросил Наруто, выбрасывая листовки в ближайшую урну. — Очередной любовный напиток из набора «Чудо-ведьма», — отмахнулся Киба. — Я видел такой у сестры, она заказывает его ради зелья «Вечно Прочных Ресниц». Они перешли на другую сторону улицы к крохотной гостинице, на первом этаже которой располагался уютный паб. Все трое ввалились в душное тепло, пропитанное ароматом карамели и дыма, и дружно выдохнули. В «Трёх мётлах» по обыкновению было людно и шумно. Наруто заметил за барной стойкой Шикамару в обществе семикурсницы-слизеринки с короткими светлыми хвостиками и помахал ему рукой. — Гляди-ка, — Киба издал лающий смешок, тоже заметив Шикамару. — Наш когтевранский гений и абсолютный чемпион Хогвартса по игре в волшебные шахматы — первая жертва, павшая от приворотных зелий… — Брось, — парировал Конохамару со знанием дела, пробираясь сквозь толпу к их излюбленному дальнему столику напротив окна рядом с камином. — У них всё по любви и очень давно, друг мой… Наруто, который особо не вслушивался в их разговор, оступился, будто его лягнул кентавр, и чуть не споткнулся о ногу какой-то колдуньи. Хлёсткая фраза всплыла в памяти, и он затравленно вскинул глаза на Конохамару. В голове сами собой противным колокольчиком зазвучали слова Учихи: «Чтобы в тебя влюбиться, Узумаки, нужно иметь мозги тролля». Вчера вечером Наруто не придал значения сказанному — некогда осмысливать глупые оскорбления, когда тебя хочет задушить завхоз, а теперь внезапно прочувствовал всю болезненность брошенного в лицо оскорбления. Усевшись рядом с окном, игнорируя весело болтавших Кибу и Конохамару, он хмуро уставился в дальний конец зала, где увлечённо ворковали Шикамару и светленькая слизеринка. Наруто ощутил себя бесцветным и пустым среди галдящей радостной толпы, будто кто-то прошептал «Нокс!» и весь его внутренний свет разом потух. Оказалось, слова Саске задели куда сильнее, чем он думал; сковырнули особо болезненную ранку, о существовании которой он до сих пор и не подозревал. — Наруто, ты чего? — спросил Киба. — Сидишь, как драконьим дерьмом облили. — Ничего, — небрежно отмахнулся Наруто. Киба по-дружески похлопал его по плечу и отправился к барной стойке, за которой, протирая начищенные до блеска бокалы, загадочно улыбалась посетителям хозяйка паба — очень красивая ведьма по имени Куренай с алым плотоядным цветком в тёмных волосах, по слухам, тесно дружившая с преподавателем трансфигурации и по совместительству дядюшкой Конохамару. — Мы давно не тренировались, — спустя пару минут молчания начал Конохамару, нетерпеливо ёрзая на стуле. — Тот результат с превращением надо закрепить. Кажется, в прошлый раз у меня недостаточно длинный хвост вырос… Чувствую, у него больше перспектив. — Снова в Визжащую хижину? — предложил Киба, вернувшийся с тремя бутылками сливочного пива, и негромко добавил: — Я бы побегал с Акамару волком по Запретному лесу… — Наруто, ты как? — переспросил Конохамару. — Идём? — Идём. — Он равнодушно пожал плечами, уставившись в окно. — Что с тобой? — приподняв бровь, спросил Конохамару. — Ты как будто жабу проглотил. Не успел он договорить, как дверь паба распахнулась — сноп мелких снежинок и света разрезал помещение надвое и сразу потух: в дверь ввалилась целая толпа гриффиндорцев, за малым исключением в виде Сая и Хинаты, и с шумом направилась за их стол. — Давайте быстрее! — заметив их, весело позвал Конохамару. — Иначе мы выпьем всё сливочное пиво за вас. Ли, Сакура, ТенТен и Чоуджи, казалось, болтали одновременно — Наруто пришлось потесниться, чтобы те уместились рядом с ним. Напротив, между Кибой и Конохамару, уселись Сай, Неджи и Хината, порозовевшая сразу, как только встретилась глазами с Наруто. — Я принесу сливочного пива! — вызвался Ли. — Сколько нас?.. Раз-два… — Ли, держи два сикля, — ТенТен протянула монеты через голову Наруто. — Мне с имбирём, — попросила Сакура, разматывая гриффиндорский полосатый шарф и засыпая снегом стол. — Может, огневиски? — осмелев, предложил Конохамару. — Куренай оставляет для дядюшки лучший огневиски. Я могу сказать ей, что собираюсь отнести ему в школу… — Вообще-то, среди нас есть те, кому исполнилось семнадцать, — пространно намекнул Киба, поиграв бровями в сторону Наруто. Все загомонили, засуетились — кто возбужденно, кто недоверчиво и с опаской; Наруто, проигнорировав предложение Конохамару, сделал смачный глоток сливочного пива и чуть не поперхнулся — его бедро неожиданно нагрелось, словно к нему присосался огненный краб. Вспомнив про дневник, Наруто сунул руку в карман мантии. На первой же странице Учиха в несколько сжатых скупых строчек уместил их расписание на следующие выходные. По нему выходило, что им предстоит менять этажи каждые полчаса. — Есть перо и чернила? — спросил Наруто ребят, не отрываясь от дневника. — Только сахарное, — робко предложила Хината и, вынув из бумажного пакета «Сладкого королевства» хрупкое перо де-люкс, протянула его Наруто. — Они меняют цвет, — предупредил Сай потусторонним голосом, достав из кармана новенький пузырёк с чернилами с этикеткой магазина перьев «Писарро». — Зачем тебе? — изумился Киба. — Ты что, домашку решил сделать? — Молодец, Наруто, — искренне похвалила Сакура. — Учёба — это… Что такое учёба в понимании Сакуры никому узнать не удалось — вернулись Конохамару и Ли с кучей бутылок сливочного пива; кажется, огневиски им так и не продали, а про Наруто все благополучно забыли. «Составляешь расписание днём в воскресенье? Скучно живёшь, Учиха», — с мрачным удовольствием чиркнул Наруто под его строчками, которые почему-то не спешили испаряться. Видимо, догадался Наруто, до этого Саске писал исчезающими чернилами, чтобы не занимать в дневнике место, а расписание потрудился написать обычными — чтобы Наруто его не забыл. Этот очевидно умный ход раздосадовал ещё сильнее. Не то чтобы он рассчитывал на ответ — просто запоздало захотелось как-то уколоть Учиху. Пусть этот слизеринский упырь — ладно, слизеринский упырь, которого весь Хогвартс считал красавчиком, — хоть сто раз скажет, что в Наруто никто не влюбится, зато он проводит время с друзьями. В отличие от… «В отличие от тебя, я не прохлаждаюсь», — раздражённым росчерком Саске свёл на «нет» старательно подобранный укол Наруто. «В отличие от тебя, я с друзьями в Хогсмиде, — жирно вывел Наруто и, задумчиво пожевав сахарный кончик пера, приписал: — И с девушками». Ответ не заставил себя ждать: «Но общаться предпочитаешь со мной?» Наруто вспыхнул. «Да пошёл ты со своими тупыми намёками!» — быстро нацарапал он, но передумал, зачеркнул слово «намёками», затем «тупыми», потом вообще всю строчку, и написал всё заново: — «Да пошёл ты, Учиха!» Действительно, какого чёрта? Зачем он вообще затеял с ним диалог? «Какими намёками?» — Наруто, что ты там пишешь такое? — сунул нос в его записи Конохамару. Наруто захлопнул дневник, поспешно пихнул его в карман и, угрюмо сдвинув брови, вновь приложился к бутылке со сливочным пивом. Идиотская была затея отвечать Учихе, решил он, и вскоре сам не заметил, как отвлёкся от неприятных мыслей, присоединившись к всеобщему веселью, — Чоуджи на спор съел тридцать перечных чёртиков в пакетах с надписью «Дохни огнём!», и из его носа и ушей повалил густой дым, словно он перестарался с Бодроперцовым зельем, а Конохамару, изображая крылана Барни, талисмана квиддичной команды «Нетопыри Ньюкасла», довёл девчонок до истерического смеха талантливым пародированием рекламного слогана «Я пищу от сливочного пива!». В Хогвартс к вечеру возвращались, наполненные лёгким куражом, словно попали под действие Веселящих чар. Закутавшись в тёплые шарфы, брели, преодолевая порывы шквалистого ветра и колючего снега. Наруто шёл, замыкая процессию, рядом с Сакурой и Конохамару — последний взахлёб рассказывал анекдот про ведьму, лепрекона и тролля, вошедших в бар, активно при этом жестикулируя. — И вот, лепрекон достаёт прямо из штанины здоровенный… На Сакуру накатил такой приступ хохота, что она согнулась пополам, заглушив последние слова Конохамару, а Наруто, глупо улыбаясь, внезапно ощутил, как во внутреннем нагрудном кармане мантии снова знакомо потеплело. Он едва преодолел желание выбросить дневник куда-нибудь подальше, а потом сказать Учихе, что потерял, но стоически вынул его из-за пазухи и раскрыл. «Серьёзно, Узумаки, розовые чернила?» «Мерлин, они переливаются. Сколько тебе лет?» А потом, чуть ниже: «Узумаки, ты что, обиделся?» Наруто бездумно уставился на строчки, ровным и аккуратным почерком выведенные друг за другом. Первые две уже подсохли, а последняя ещё свежо поблёскивала. Учихе там что, совсем скучно или заняться нечем, кроме как писать ему?.. Сакура, тем временем, наконец перестала хохотать и повисла у него на локте. Наруто поспешил спрятать дневник обратно за пазуху. — У тебя проблемы с домашней работой? Или это планировщик заданий? — проследив за его движением и утирая выступившие от смеха слёзы, деликатно поинтересовалась она. — Ты весь день что-то строчил, прямо не отлипал от тетради. Не похоже на тебя. — А что? — хитро улыбнулся Наруто — ну не говорить же ей, что переписывался с Учихой? — Как будто ты дашь списать, если скажу, что у меня проблемы. — Конечно нет, — с достоинством ответила Сакура. — Но, кажется, я знаю того, кто может… — Кто? — спросил Наруто, слегка сбитый с толку. Сакура таинственно улыбнулась, скосила на него лукавый взгляд и вполголоса произнесла: — Хината. Очевидно, ты ей очень нравишься, оболтус. — Заметив недоумение на лице Наруто, она взглянула на него с лёгким вызовом: — Наруто, неужели ты не обращал внимания, как она на тебя смотрит? И купи ей новое перо, ты его чуть не съел у неё на глазах… Несмотря на холодный ветер, снег и мороз, Наруто ощутил, что к щекам приливает жар, а изнутри наполняет странная смесь из чувства гордости и одновременно мрачного удовлетворения. Чёрта с два, Учиха, это в него-то никто не влюбится?..***
Неделя до очередного наказания ползла медленно, как неисправный маховик времени. Помимо выматывающих многочасовых тренировок по квиддичу, которые Неджи решил устроить прямо посреди учебной недели из-за наказания Наруто, на шестикурсников свалился чудовищный объём домашней работы. Гора заданий росла с каждой лекцией, и разгрести эту громаду представлялось неразрешимой проблемой. Если в самом начале семестра на свободных уроках Наруто ещё мог насладиться блаженным ничегонеделанием и плевать в потолок гостиной Гриффиндора, то чем ближе подбиралось Рождество, тем сложнее было выкроить время для отдыха: по всем предметам задавали столько, словно на каждом их ждал ни много ни мало экзамен ЖАБА. К слову, сами уроки, особенно сдвоенные, стали в разы тяжелее — Наруто всеми фибрами души жалел, что выбрал для дальнейшего изучения все шесть предметов, по которым сумел успешно сдать СОВ. Особенно раздражало, что преподаватели, как набивший оскомину концерт Селестины Уорлок по забарахлившему волшебному радио, повторяли одно и то же: каждый шестикурсник обязан уметь пользоваться невербальными заклятиями. Их требовали везде — профессор Ирука на Заклинаниях, например, оштрафовал на десять очков слизеринца Суйгецу за то, что он вслух заорал «Агуаменти!» — так, по крайней мере, говорил сам профессор. Потому что у многих возникли сомнения — Суйгецу, к неудовольствию сокурсников и Ируки, затопил при этом весь класс ледяной водой так, что все стояли мокрые по пояс, дожидаясь, пока профессор не иссушит всё вокруг своей волшебной палочкой. В остальном на уроках становилось скучно и непривычно тихо — все упражнялись в невербальных заклятиях, отчего казалось, будто шестой курс накормили ирисками «Гиперъязычки», от которых вырастал невероятных размеров язык, и бедные одноклассники Наруто, тужась, изо всех сил надували щёки и краснели, чтобы тот не вывалился изо рта. Но кое в чём Наруто везло больше остальных. На уроках профессора Сарутоби Асумы наконец стали изучать трансфигурацию человека — Наруто и Киба, втайне владевшие анимагией, к удивлению профессора и сокурсников справлялись с изменением своей внешности первыми, а потому всё оставшееся время в классе страдали от безделья. Болтать между собой не получалось — слишком звонкой была тишина из-за использования невербальных заклятий, а рисковать потерей очков не хотелось. Поэтому Наруто, откровенно скучая, иногда развлекал себя тем, что строчил в дневник Учихе разные гадости: «Гырг Грязный не твой родственник случайно? Вылитый ты», — написал он однажды на очередном уроке трансфигурации, хихикая в кулак. Заметив, что Учиха слишком уж быстро сумел дважды увеличить и снова вернуть привычный размер своим бровям, отчего ненадолго стал похож на портрет предводителя восстания гоблинов, Наруто не смог сдержаться. «Не такой близкий, как твой — ипопаточник в период спаривания», — пришёл ему ответ на уроке по Уходу за магическими существами, но прочитать его Наруто смог только на Защите от Тёмных искусств. Фыркнув, он уже было хотел закрыть дневник, как взгляд сам собой упал на страницу учебника с иллюстрацией угрюмого оборотня. «Точь-в-точь ты», — написал Наруто, попытался срисовать морду, но в итоге просто добавил: — «Как на стр. 431». Ответа пришлось ждать долго, вплоть до следующего утра, когда им удалось встретиться на сдвоенном уроке по зельеварению: «Я тут вычитал про зелье слабоумия — подскажи, ты, случаем, не его принимаешь ежедневно?» «Подливаю тебе в тыквенный сок, Учиха. О результате можешь судить по себе». «Во сне подливаешь?» «Я блестящий студент! Я всё делаю незаметно». «Ты? С каких пор ты блестящий студент? Вы с Инузукой на пару разве основатели Министерства Магии?» Это было весело и одновременно странно. Наруто каждый раз, пытаясь сдержать смех, прыскал в кулак и отчасти признавал — переругиваться с Учихой в дневнике оказалось забавным занятием, словно они соревновались в придумывании идиотских оскорблений. Болтать с ним было на удивление легко — не сложнее, чем с Кибой, Сакурой или Конохамару. Наруто даже замечал некоторый проблеск остроумия, изредка мелькавший в словах «соперника». Странным казалось одно: в коридорах и на уроках каждый продолжал держаться особняком, будто они не общались вовсе, — непринуждённость и веселье оставались только в переписке. Не то чтобы Наруто готов был шутить над ним вслух, просто… Стоило на уроке скосить глаза в его сторону — Саске сидел, уткнувшись в учебник как сыч, а после ударов колокола в конце каждого занятия настолько стремительно исчезал из класса, словно надевал мантию-невидимку. Впрочем, особой жалости по этому поводу Наруто не испытывал — слизеринец, такой же странный, как и остальные, что с него взять? Дружить с Учихой он всё равно не собирался. Но вечерами, когда приходилось допоздна задерживаться у камина в гостиной с домашним заданием, он иногда брал с собой дневник — просто так, чтобы отвлечься от скучных сочинений вроде письменных работ о третьем законе Голпалотта длиной в добрых пятнадцать дюймов. В один из таких вечеров Киба, зевая во весь рот, наконец, ушёл в спальню мальчиков, а Наруто, сидя в вытертом уютном кресле и слепо глядя в приветливо потрескивающее пламя в камине, неожиданно заметил, что гостиная уже давно опустела, и он остался совсем один. Огромное знамя Гриффиндора утопало в полумраке; за окном стояла ясная холодная ночь. Наруто задумчиво пощекотал кончиком пера свою щёку и занёс его над страницей дневника. «Завтра в девять наказание, не забыл?» — написал он, сам до конца не понимая, зачем уточняет очевидное. «Я помню, Узумаки», — последовал мгновенный ответ. — «Соскучился по мне, что ли?» Наруто саркастически усмехнулся и поудобнее устроился в кресле так, что корешок дневника теперь упирался ему в грудь. «Да, рыдал весь день. Повесил твою фотку на потолок и тренировал на ней порчу Молниеносного роста зубов». «Как мило». «Иногда кидаю в неё Берти Боттс со вкусом соплей тролля». Дневник молчал пару минут, а затем на странице проявилась короткая строчка: «Твои любимые?» Обложка нагрелась на его груди. Наруто прикусил кончик пера. Содрогание непонятного чувства пробежало тоненькими иголочками по его телу; что-то мягкое, тёплое на краткий миг коснулось его вместе с магией, льющейся из дневника; ласкающей нежной ладонью расслабило плечи и мгновенно растаяло. Вдруг под ложечкой тревожно засосало, словно он сделал что-то запретное. — Наруто? — сзади послышалось, как повернулся на петлях портрет, и в гостиную тенью юркнула Сакура. — Ты что, ещё не спишь?