***
Хлёсткий колючий ветер задул ноябрь, как жалкий, едва живой факел из слизеринских подземелий, и пригнал под потолок Большого Зала свинцовые декабрьские тучи. За стрельчатыми окнами белыми мухами роились жалящие колючие снежинки, вихрились в воздухе, закручиваясь в водовороты, кружились по замёрзшей глади Чёрного озера. В пятницу за завтраком, густо намазывая маслом сдобную лепёшку, Наруто то и дело бросал косые взгляды за стол Слизерина, отмечая про себя, что Учиха, очевидно, или любит поспать, или иногда не завтракает — сегодня на его месте, закинув ногу на ногу, восседала Карин и, глядя в выпуклое отражение кубка с тыквенным соком, пыталась подкрутить ресницы волшебной палочкой. — Что у нас сегодня? — возя ложкой по тарелке с овсянкой, подпирая щёку кулаком, сонно спросил Киба у Наруто. Его шишуга с недавних пор пристрастилась надолго убегать из гриффиндорской башни — зверьку полюбилась рощица у Гремучей Ивы, где его можно было заметить гоняющим ночью сов при полной луне, и Киба теперь не высыпался, вскакивая посреди ночи от страха, что Акамару мог поймать завхоз. — Почему бы тебе не попросить у профессора Какаши новое расписание? — встряла Сакура, сидевшая напротив, и почему-то зарделась. — Чтобы он прицепил мне его на лоб заклятием Вечного приклеивания? — поморщился Киба и снова повернулся к Наруто: — Кого ты там высматриваешь? Но не успел Наруто ответить, как над их головами раздался шорох многочисленных крыльев, и в открытые окна под потолком влетели тучи сов. Наруто инстинктивно поднял голову, хотя знал — писем ему ждать не от кого. Джирайя редко писал из своих путешествий, но среди серо-коричнево-белого полчища пернатых, кружащих над столами факультетов, нет-нет да и надеялся заметить птицу крёстного. Он без особой надежды окинул взглядом потолок и чуть не выронил себе на колени лепёшку. Прямо к нему летел Гамабунта — крупная птица с рыже-дымчатым оперением, — удерживая в клюве конверт. Опрокинув взмахом крыльев кубок с тыквенным соком, она грохнулась прямо перед ним — Наруто едва успел отодвинуть тарелку — и протянула письмо. — Это ещё что за уродец? — Киба выпучил глаза, глядя на сову крёстного. «Уродец», выронив письмо, мстительно клюнул Кибу в костяшку пальца, и тот обиженно ойкнул. Наруто поспешил отодвинуть птицу подальше от Кибы, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос. В действительности птица совой не была — несмотря на внешнее сходство, её выдавал довольно широкий клюв и слегка экзотический вид. Джирайя редко отправлял с ней почту в Хогвартс, только когда не было времени отыскать нормальную сову — Гамабунта, по его словам, плохо переносил северный климат. — Это цейлонский лягушкорот, — ответил Наруто, открывая конверт. — Мой крёстный выиграл его у одного шамана со Шри-Ланки. Он питается жабами. — А не человечиной? — болезненно поморщился Киба, потирая укушенный палец. Наруто тем временем достал письмо. На небольшом клочке пергамента беглым почерком было выведено несколько строк: «В 17:00 приходи в кабинет Легендарной неудачницы. "Плотоядный слизняк". P.S. Не говори ей, что я её так назвал. P.P.S. Имею в виду, Легендарной неудачницей, а не плотоядным слизняком, хотя мы оба знаем, что я недалеко ушёл от истины. Плотоядный слизняк — это пароль. И погляди в своих книжонках, что делать с Лягушачьей ловушкой. Тот жулик из Косого переулка сказал, что её не надо поливать, но она завяла за три месяца, пока меня не было! Я угрожал ей проклятиями, но она отказывается цвести, ты видал! Что с ней теперь делать — ума не приложу, но перед Цунаде, сам знаешь, лучше не позориться. В прошлый раз она сильно рассердилась, когда я подарил ей ту клыкастую герань, помнишь? Но да ладно, уши ведь потом снова отросли. Но ты всё равно погляди.Джирайя»
Наруто уставился в письмо, не веря своим глазам. Его крёстный собирался прибыть в Хогвартс? Внутри разлилось приятное обволакивающее тепло — Джирайю и на каникулах редко удаётся застать, а тут он приезжает сам. Но не успел Наруто вдоволь порадоваться этой новости, как желудок тут же скрутило от беспокойства. Крёстный уже однажды посещал Хогвартс на втором курсе, когда школе понадобилась усиленная охрана из-за восстания великанов где-то на севере Шотландии. Джирайя вместе с несколькими мракоборцами и целой Комиссией по обезвреживанию опасных существ помогал установить вокруг замка дополнительную защиту. — Что там? — Киба заглянул ему через плечо. — Мой крёстный будет сегодня в Хогвартсе, — ответил Наруто, перечитывая письмо, будто надеялся найти в нём разгадку — что заставило Джирайю, одного из легендарных мракоборцев в отставке, вновь прибыть в школу. — О-о-о… — с благоговением протянул Киба. — Знаменитый Джирайя… А зачем? — Сакура, — проигнорировав Кибу, обратился к подруге Наруто. — Что делать, если завяла Лягушачья ловушка? — М-м… — удивлённо промычала Сакура, замерев с ложкой овсянки у рта. — Удобрить лягушачьими мозгами? — Попробуй драконий навоз, Наруто, — потусторонним голосом ввернул внезапно появившийся Сай. — Только нужно побольше. Поправив синий в полоску шарф, он присел рядом с Сакурой за стол Гриффиндора и многозначительно на неё посмотрел. Сакура заметно стушевалась. — Фу, Сай, — скривился Киба. — Сам пробуй! — Я же не предлагаю пихать его в рот… — Мерлин, можно не за столом! — взмолилась Сакура, брезгливо отпихнув от себя тарелку. Пока они спорили, Наруто ещё раз перечитал письмо и, черкнув на том же пергаменте ответ, привязал письмо к лапе Гамабунты. Так и не разгадав в нём ни одного намека, Наруто, понадеявшись, что визит крёстного не связан с очередной бесплотной попыткой поухаживать за бабулькой Цунаде, отложил перо обратно в сумку и снова принялся за свою лепёшку. Так или иначе, вечером он обо всём узнает. Закончив с завтраком, они с Саем, Кибой и Сакурой отправились к профессору Ируке на четвёртый этаж в класс Заклинаний, где целый час конспектировали процесс создания стаи птиц из воздуха. Более или менее справиться с заданием удалось лишь Сакуре, и только после ударов колокола в самом конце лекции Наруто, глядя в потолок, под которым одиноко посвистывала стайка крохотных розовых птичек, похожих на лепестки японской вишни, внезапно обнаружил, что весь урок был погружён в свои мысли и не заметил, был ли на занятии Учиха. Он заозирался по сторонам и остановился глазами на одинокой парте в последнем ряду, где обычно сидели слизеринцы. — Слушай, Сакура, — убирая учебники с парты, уклончиво обратился Наруто к подруге, — а тем проклятием… Ну, из-за которого коленками назад прыгать начинаешь… Кто-нибудь заражался, не знаешь? Или, может, ты слышала, что кто-то попадал в больничное крыло?.. Сакура, которая ещё секунду назад с помощью волшебной палочки сосредоточенно укладывала свои конспекты в школьную сумку, отвлеклась и подняла на него испуганно-удивлённые глаза, отчего парочка листов пергамента сделали в воздухе сальто-мортале и вместо сумки забились под классную скамью. — Нет, кажется, — ответила она неровным голосом, снова взмахнула палочкой, поспешив исправить свою ошибку, и добавила уже увереннее: — Шизуне уже нашла противоядие. И, знаешь, по слухам, это всё тот магазин мадам Мэй… Ученики с начала года покупают в Хогсмиде её зелья… — В Хогсмиде? — выпалил Наруто. — Разве этот магазин не на прошлых выходных открыли? — Нет, — немного помрачнев, выдала Сакура. — Он здесь с сентября, просто до этого принимал только заказы по совиной почте, — она хмыкнула краешком рта. — Но, правильно, откуда тебе знать? Вас с Конохамару и Кибой только у Визжащей хижины разве что увидишь. По пальцам можно пересчитать случаи, когда вашу компанию замечали на Главной улице… Киба рядом слегка напрягся. Наруто, стараясь, чтобы в его лице ничего не дрогнуло, а голос остался безразличным, произнёс: — Так, значит, никто той порчей не заражался… — Нет, я же говорю. Тем более что товары этой Мэй та ещё дрянь, — продолжила ругать магазин Сакура. — Говорят, вместо любовных зелий она часто присылает что попало: то мазь для полировки мётел, то средство от плотоядных слизняков. Кому-то даже прислали Сыворотку правды, хотя откуда в её лавчонке зелья такой сложности?.. — А нашей старосте-то откуда знать? — хитро улыбнувшись во весь рот, встрял Киба. — Так говорят! — воскликнула явно уязвлённая Сакура и торопливо запихала в сумку остатки конспектов. — Но ты, Инузука, можешь заказать для верности и выпить! Кто знает, вдруг повезёт, и эта ведьма пришлёт тебе Умострительный эликсир? Прибавка мозгов тебе явно не повредит! Может, наконец откажешься от идеи прятать под кроватью несчастное существо, запрещённое к свободному содержанию? Она подхватила свою школьную сумку и выбежала из класса, гневно тряхнув волосами. — Какая злобная муха её укусила? — обиженно произнёс Киба, взглянув на Наруто. — Скорее флоббер-червь… — туманно изрёк Сай, неожиданно оказавшийся за их спинами, и чинно прошагал мимо к выходу из класса. Послеобеденный перерыв у Наруто и Кибы отводился для свободных уроков — это время они решили провести в гостиной Гриффиндора, доделывая домашнее задание по зельеварению. Чуть позже к ним присоединился Конохамару, который устал зубрить Древние руны и предложил сыграть партию-другую в плюй-камни. — Я всё равно не буду продолжать обучение по этому дурацкому предмету. — Конохамару устало потянулся в кресле. — Кому вообще сдались эти руны? — Зачем тогда выбирал, — пробурчал Киба, выбирая, с какого угла лучше выбить камень Наруто. — Дядя посоветовал… Эй, ты уже пять минут выбираешь ход! — Если хочешь, чтобы камень прыснул тебе в лицо этой вонючей гадостью, можешь бросить за меня!.. Наруто, сморённый уютным теплом гостиной, слушая спор друзей, привычно откинулся на спинку дивана и украдкой вынул из кармана мантии дневник — проверить, не появилось ли в нём новых записей. Учиха давно перестал использовать исчезающие чернила, и Наруто имел удовольствие победно ухмыляться своим особенно удачным шуткам, перечитывая их переписку. Но кроме вчерашних записей и одной сегодняшней, где Наруто интересовался, не съел ли Учиху гигантский кальмар, когда тот шёл на завтрак, в нём ничего так и не появилось. Опустошённый лёгким странным голодом, природу которого Наруто смутно определял как не то повисшую в воздухе недосказанность, не то банальную скуку оттого, что Учиха молчал, он разочарованно запихнул дневник обратно в карман, как внезапно его внимание привлёк негромкий стук по стеклу. — Конохамару, это не твоя разве? — спросил Наруто, кивнув в сторону окна, за которым, удерживая в клюве крупный конверт, сидела большая серая сова с жёлтыми глазками-бусинками. — О, Энма, — удивился Конохамару, подскочил с кресла и бросился отворять окно, недовольно ворча: — Старушка опять не успела к завтраку… Скрипнула рама, и сова, приветливо ухнув, влетела в гостиную, впустив с собой холодный воздух с мелким колючим снегом. Описав круг под потолком, она уронила на диван плотный свёрток и устроилась на подлокотнике кресла. Конохамару захлопнул окно. — Что-то из дома? — спросил Киба, не отрываясь от игры и примериваясь своим камешком к контуру игрового поля. — Не знаю, — ответил Конохамару, бросившись к пакету. Развернув его, он разочарованно выдохнул: — Опять «Ежедневный пророк» для дядюшки. Опять он не забрал посылку, где его вообще по утрам носит? Как будто ночует не в школе… — Конохамару развернул газету и уселся обратно в кресло. — Ого. Тут пишут, что при перевозе преступников из Азкабана сбежал какой-то Учиха. — Учиха? — поражённо откликнулся Киба и случайно выронил за линию камень, который тут же выпрыснул ему в лицо целый фунт зловонной жижи. — Ах ты!.. Разорви меня горгулья! — Кто? — Наруто резко повернулся к Конохамару, решив, что ему послышалось. — Какой-то Учиха. Тут не написали имени, — прочитал Конохамару и, заметив Кибу, расхохотался, глядя на его замызганное лицо, с которого капала вязкая жидкость, смахивающая на переваренную лягушачью печень. — Эй, не стирай! Оставь так, тебе идёт! — Как он мог бежать из Азкабана, если он учится с нами в школе? — недовольно буркнул Киба, шаря по карманам в поисках волшебной палочки, и тут же сплюнул на ковёр попавшее в рот месиво. — Навозная ты башка, — остудил его Конохамару. — Учих же много. У моего деда куча знакомых с такой фамилией, и они все даже не родственники… — Это случаем не брат э-э-э… нашего Учихи? — Наруто деланно нахмурился, пытаясь скрыть любопытство и одновременно игнорировать отплёвывающегося Кибу. — Помнишь, ходили по школе слухи… — Понятия не имею. — Конохамару весело пожал плечами, вновь уткнувшись в газету. — На деле может быть кто угодно. Даже мой родственник. Он хохотнул, но заметив изумлённые лица Наруто и Кибы, кисло произнёс: — Ну нет… — Конохамару перевёл взгляд с одного на другого. — Только не говорите мне, что вы не поняли шутку и дожили до шестого курса, не зная про «Священные двадцать восемь»? Наруто ничего не ответил, бросив короткий напряжённый взгляд на Кибу. Лицо друга выражало крайнее недоумение даже под слоем грязи, и Наруто заметно расслабился. Иногда казалось — запиши Наруто всё, чего он в отличие от сверстников не знал о волшебном мире, получилась бы целая библиотека. Порой он чувствовал себя, словно вырос в семье маглов. Впрочем, неудивительно: из рассказов вечно путешествующего Джирайи многого не подчерпнёшь. Из-за пробелов в знаниях, которые впитывались юными магами буквально с пелёнок, поступив в Хогвартс, Наруто частенько попадал впросак. Например, он понятия не имел о существовании привидений и шарахнулся в сторону, растолкав остальных детей, впервые увидев молочные просвечивающие силуэты призраков в одиннадцать лет на ужине в честь прибытия в школу, — крёстный просто не счёл нужным рассказывать ему о таких, как он выразился позже в письме, мелочах! Про Летучий порох Наруто узнал только на первом курсе во время школьных каникул, когда студентов отправляли домой на Рождество, — потому что Джирайя предпочитал трансгрессию и незарегистрированные порталы (то, что их нужно было регистрировать, Наруто узнал ещё позже). Что до Кибы, то его мать была волшебницей, в то время как отец — маглом, который сбежал от них, назвав миссис Инузуку «настоящей ведьмой». Впрочем, Киба не был уверен, что тот имел в виду её магические способности, потому что сам иногда в сердцах говорил, будто мать могла бы побольше вкладываться в его образование, нежели в магозоологию. Рядом с Кибой Наруто меньше ощущал себя белой вороной и отчасти был рад, что не он один «дожил до шестого курса, не зная про "Священные двадцать восемь"». В то время как Конохамару шансов оставаться в блаженном неведении не оставили его именитый дед, в прошлом Министр Магии, и дядюшка — преподаватель трансфигурации. — Чёрт, — протянул Конохамару и деловито откашлялся в кулак, вновь уставившись в «Ежедневный пророк». — Ладно. Такая шутка пропала… Безмолвное изумление сменилось любопытством, и Наруто спросил: — Так объяснишь, может? Конохамару вынырнул из-за газеты и, сдвинув брови, произнёс: — Раньше был такой список из двадцати восьми фамилий истинно чистокровных волшебников. Я сам его не видел в глаза, так, слышал только… — с нескрываемым отвращением ответил Конохамару и поспешил добавить: — В приличном обществе о нём не говорят, но знать — знают. Кстати, Наруто, я думал, ты-то точно в курсе… У тебя в классе есть ещё одна Узумаки. Карин, вроде?.. — Джирайя говорил, что моя фамилия очень распространённая, — Наруто уставился в пергамент с домашней работой. — Прабабка директрисы тоже Узумаки, что с того? Я раньше… — Он смущенно пожевал губу. — Ну, знаешь, искал разное про родителей. Но про список слышу впервые. Конохамару задумчиво промолчал. Киба, которому удалось с помощью волшебной палочки избавиться от доброй части содержимого плюй-камня со своего лица, перестал по-собачьи мотать головой, стряхивая с волос остатки жижи, и недоверчиво взглянул на Конохамару: — И что? При чём тут ты, список и Учиха? — Я, типа, есть в этом списке. И Учихи, — с досадой ответил Конохамару. — То есть не я конкретно, а мой род. Сарутоби, как и Учихи, входят в священные двадцать восемь этих чёртовых фамилий, древних, как дерьмо первого дракона. Я как-то видел на чердаке у деда наше семейное древо, так две моих прапратётки ещё во времена восстаний гоблинов умудрились выскочить замуж за каких-то Учих. Так что. — Он поморщился, ясно давая понять, что тема ему неприятна. — Все древние волшебные семьи в какой-то степени дальние родственники, потому что после принятия Статута о секретности… — Давай короче. — Киба возвёл глаза к потолку. — А то я сейчас поверю, что занудство — семейная черта всех чистокровок… Конохамару насупился: — Не то чтобы прямо чистокровок, — Конохамару слегка скривился. — После принятия Статута о секретности жениться на маглах стало проблематично, поэтому чистокровные либо женились между собой, либо сбегали со своими пассиями тайно. В общем, хоть я и с детства слыхал от дядюшки, что Учихи вечно кичились своей чистой кровью, но это ведь бред сивого фестрала… У них, как и у любой чистокровной семьи, полно побочных ветвей. Конохамару небрежно махнул рукой в знак того, что объяснять дальше не видел смысла. Наруто неуютно поёрзал в кресле, раздумывая, как лучше задать вопрос, при этом не выглядя слишком уж заинтересованным: — Так ты думаешь, сбежавший — не брат нашего Учихи?.. — Не знаю, — слегка удивлённо отозвался Конохамару. — Наверняка в Азкабане сидит ещё парочка его однофамильцев, о которых мы не знаем… А что? Даже если он и родственник Учихи, о чём ты переживаешь? — Переживаю? — нервно хохотнул Наруто и машинально сжал в кармане переплёт дневника. — Ну, — Конохамару пожал плечами. — Тебе-то с этого что? Даже если он его брат, вряд ли он стремится присоединиться к нему в Азкабане, заколдовав тебя каким-нибудь Империусом, пока вы патрулируете коридоры. — Он хихикнул, довольный шуткой. Наруто вяло усмехнулся уголком губ. — Кстати, — Конохамару неожиданно стал серьёзным и задумчиво потёр подбородок, на мгновение сильно напомнив Наруто профессора Асуму. — Если честно, странно это. Обычно, если в семье в прошлом заключали кучу браков среди ограниченного круга волшебников, их потомки рождались сквибами или психами. В Азкабане хоть по справочнику сверяйся с табличками на камерах — одни благороднейшие да древнейшие чистокровные семейства. Я не удивлён, что братец вашего однокашника — сумасшедший, а вот он сам… — Он вдумчиво посмотрел на друзей. — Говорят, Учиха хорошо учится? Наруто и Киба переглянулись. — Ничего подобного, — буркнул Наруто. — Он болван, каких поискать, — вынес вердикт Киба. — Просто тупица. — Неудивительно, — Конохамару весело фыркнул. — Все, кто притеснял маглов и делал упор на чистоту крови, давно повырождались. Так им и надо. А этого сбежавшего Учиху быстро поймают, психи умом особо не отличаются… — сказал он и снова окунулся в чтение газеты. Весь остаток дня до визита в кабинет Цунаде Наруто чувствовал, будто внутри него завязывался тугой узел: он никак не мог понять причину смутного беспокойства, нависшего над ним тягостной тенью. Уставившись пустым взглядом в свиток с домашним заданием по зельеварению, так и не написав ни строчки, решил, что, наверное, во всём виноват внезапный визит Джирайи… Теперь Наруто был уверен — он неслучайно совпал с новостью о сбежавшем преступнике. «Свойства лунного камня и адуляра мандрагоры и использование их в приготовлении Умиротворяющего бальзама…» — прочитал Наруто заголовок собственной работы и бездумно подчеркнул его в третий раз. — «…если волшебник, варивший зелье, проявит неосторожность…» …Что касалось Учихи, то не нужно быть гением, чтобы отличить лунный камень от адуляра мандрагоры, — очевидно, сбежавший однофамилец-преступник, что бы там ни говорил Конохамару, явно тот самый брат. Это было абсолютно понятно как и то, что Пушки Педдл не войдут в десятку команд-лидеров зимнего квиддичного сезона — Наруто скосил глаза на дневник, — иначе бы Учиха не молчал весь день. Здесь была какая-то связь, Наруто чувствовал. Положа руку на сердце, он признавал, новость из «Ежедневного пророка» сбила его с толку. Саске стало даже немного жаль. Но одно дело сочувствовать такому же сироте, другое — сочувствовать сироте, у которого среди живых родственников остался только поехавший головой братец, когда-то уничтоживший кучу народу. С другой стороны, думал Наруто, скатывая пергамент с сочинением, не всё ли ему равно? Они ведь общались без году неделя. С этими мыслями выскочив из портретного проёма, когда до встречи с крёстным оставалась четверть часа, Наруто поспешил в Директорскую башню. Миновав несколько пролётов и чудом избежав столкновения с Пивзом, который подвешивал бюст Парацельса над гобеленом у входа в коридор Заклинаний, вскоре оказался у огромной каменной горгульи, охраняющей вход к винтовой лестнице в кабинет директора. — Пароль? — важно поинтересовалась та. — Плотоядные слизняки, — с готовностью отчеканил Наруто. Горгулья кивнула и отпрыгнула в сторону. Наруто, нырнув в проход, ступил на первую каменную ступень, и как только вход за его спиной наглухо закрылся, лестница медленно закружилась и понесла его вверх. Оказавшись у широкой полированной дубовой двери с медным молотком, Наруто решительно постучал. — Входите, — раздался из-за двери приглушённый голос Цунаде, но даже сквозь преграду Наруто ощутил в нём явное недовольство. Отворив дверь, Наруто чуть не задохнулся от вони, ударившей в ноздри так резко, что заслезились глаза. За дубовым директорским столом посреди круглой красивой комнаты, увешанной портретами прежних директоров и директрис, сидела Цунаде, окружив себя сферой заклятия Головного пузыря, и, казалось, всё терпение мира нашло сосредоточение в её глазах, из которых вот-вот грозили ударить настоящие молнии. Рядом в длинной алой мантии и с абсолютно такой же прозрачной волшебной сферой вокруг головы, склонившись над каким-то небольшим предметом и совершая пассы волшебной палочкой, колдовал его крёстный Джирайя. Он был так увлечён, что не заметил, как Наруто вошёл. — Ещё минуту, Принцесса, и я устраню этот чёртов запах!.. — громогласно заявил он и нарочито весело расхохотался, схватившись за живот, будто только что отмочил невероятно смешную шутку. Из-за заклятия Головного пузыря его голос звучал как сквозь толщу воды, и сам он выглядел карикатурой на фоне напряжённой директрисы. — Подумаешь, немного переборщил… — Ещё минуту, и я превращу тебя в осла, — теряя остатки самообладания, отозвалась Цунаде. — Тебя и твой цветок. Не жди, что я оставлю такой подарок в своём кабинете. — Это Наруто, чёртов негодник, явно что-то не так прочитал!.. — Можешь спросить его об этом сам, — хитро сверкнула глазами Цунаде и, откинувшись на спинку позолоченного, обитого пурпурным бархатом директорского кресла, деловито сложила руки под своей массивной грудью. Джирайя обернулся, открыв Наруто зрелище, представляющее собой горшок с уродливого вида растением, до краёв заполненным удобрениями, — по виду те напоминали компост, которым студенты поливали грядки в теплицах профессора Ямато. Только… выглядели они так, словно их пытались магическим образом трансфигурировать, сделав больше. Наруто сглотнул. Судя по выражению лица Джирайи, крёстный был не очень доволен его утренним советом, позаимствованным у Сая.***
Под пальцами потеплело. От волнения на мгновение всё сжалось внутри и тут же сникло — Наруто вынул дневник и с досадой обнаружил, что обложка нагрелась сама по себе: он так часто трогал её, что не заметил, как та стала горячей из-за ежеминутных прикосновений. Сунув дневник обратно в карман, Наруто с ужасом подумал — не хватало ему ещё помешаться… Он раздражённо одёрнул мантию и, вынырнув из проёма с горгульей, двинулся в башню Гриффиндора. Запретив себе проверять, написал ему, наконец, Учиха или нет, всю дорогу Наруто так и не смог решить, куда деть руки — и те болтались вдоль туловища, словно ненужные телу отростки. Его так и подмывало черкнуть ещё одно сообщение, будто бы невзначай спросить — не его ли это брат сбежал из Азкабана? Но писать такое напрямую… Ещё подумает, что Наруто не всё равно. В кабинете директора Наруто удалось выяснить немного: во-первых, Джирайя действительно прибыл из-за происшествия с преступником, которого, по словам крёстного, звали Итачи (это имя ни о чём Наруто не сказало, а вот Цунаде зашипела на Джирайю, как кошка, и взяла с Наруто слово, что он не будет болтать об этом на каждом углу), а во-вторых, Конохамару оказался прав. Джирайя туманно поведал, что в Азкабане отбывают свой срок ещё парочка Учих, чьи имена он то ли забыл, то ли просто не назвал. Был ли кто-то из них родственником Саске — оставалось только догадываться. В довесок Цунаде сообщила, что вечером в Хогвартс прибудет дополнительный отряд мракоборцев. Их помощь требовалась, чтобы наложить защитные заклятия на школу, из-за чего их с Учихой наказание сократили: — Это только на один день. Несколько коридоров будут закрыты, но это ненадолго, — со сдержанной улыбкой сказала Цунаде и мгновенно посуровела: — Завтра будешь отбывать как положено. Сообщив Полной даме пароль, Наруто проник в гостиную, размышляя, что завтра он, возможно, выяснит причину молчания Учихи, а потому пребывал в некой растерянности, постоянно споря сам с собой, — с чего это вдруг его одолело такое внезапное любопытство? В тот вечер Киба рано ушёл спать, плюнув на недописанное домашнее задание по зельеварению, а Конохамару, который всё же решил доделать Древние руны — из-за приближения СОВ гора его домашних заданий росла, как змей-оккамий, выбравшийся из чайника, — и так был не особо разговорчив. Тем более он не желал продолжать разговор о преступниках, сбежавших из Азкабана: — Да ну, не думай ты об этом, — отвечал он. — Оттуда постоянно кто-то сбегает, с тех пор как мой дед был Министром Магии. Поубирали половину дементоров, вот и результат. — Он тут же беспомощно сник, глядя в свой свиток. — Я никогда этого не выучу… Не помнишь, в каком веке Конфедерация направила в Перу группу по сокращению численности змеезубов? Больше об Азкабане они не говорили и разбрелись по спальням в унылом настроении, каждый думая о своём. «Я же не слизеринец какой, — угрюмо размышлял Наруто, направляясь к лестнице, ведущей в спальню мальчиков. — Это абсолютно нормально, думать о ком-то, когда у этого кого-то, возможно, случились какие-то там… проблемы». Сняв мантию и улёгшись в постель, Наруто, погружённый в свои мысли, долго лежал без сна и глядел в тёмный потолок, на который луна отбрасывала серебристый полукруг бледного света. Дневник он по обыкновению положил под подушку, — заранее убедившись, что Учиха так и не ответил на утреннее сообщение. «Это потому что мне интересно, — пытался убедить себя Наруто. — Если бы… у какого-нибудь Гаары… или Хинаты сбежал из Азкабана родственник, я бы тоже интересовался этим». Вспомнив о Хинате, Наруто машинально бросил взгляд на одинокое сахарное перо, которое позаимствовал у неё в Хогсмиде. Оно лежало на тумбочке ещё с прошлой недели. Не выдержав, он резко сел на кровати и, посильнее одёрнув тяжёлый полог, достал из-под подушки дневник. «Эй, наказание сократили на день», — написал он и нервно погрыз засахаренный кончик пера, глядя на девственно-чистую страницу. Пошла минута. Две. Пять. Наруто уже успел всерьёз пожалеть, что решился написать — оба его сообщения смотрелись жалко на фоне отсутствия хоть какого-то ответа. Устав безответно пялиться на собственный почерк, он разочарованно захлопнул дневник, с трудом преодолев желание запустить им в стену. Не успел он засунуть его в наволочку, как под подушечками пальцев короткой волной долгожданно потеплело. Наруто, не дыша, выхватил дневник и раскрыл, чуть не порвав обложку. «Знаю». Наруто тупо уставился в короткий ответ. Это что, всё? Он десять раз перечитал одинокую строчку, ожидая, что за ней последует продолжение. Но ничего не происходило. Наруто снова нервно погрыз перо — сахар заскрипел на зубах, будто раскрошенный камень. «Какой-то псих сбежал из Азкабана. Твой… — поторопился написать Наруто и замер, задумавшись над тем, какое слово подобрать. Писать «родственник»? Лучше не стоит, — однофамилец. Видел новость?» Но ни через минуту, ни через две, ни через десять и даже час Саске ничего не ответил. Не ответил он и на следующее утро, когда Наруто проснулся слегка одуревший из-за карусели запутанных, ярких и пугающих снов, в которых он убегал от Данзо, внезапно оказавшимся тем самым братом Учихи из Азкабана, и прятался от него в ящике со сливочным пивом. Ответа не было ни к полудню, когда они вместе с Кибой отправились на тренировку по квиддичу, ни к вечеру, когда вернулись в замок жутко грязные, нервные и продрогшие из-за шквального ветра, и Наруто украдкой заглянул в дневник, который убрал с глаз долой в школьную сумку. Казалось, непринуждённому общению резко пришёл конец. Дневник замолчал. И раз Учиха больше не хотел переписываться, пусть валит к гигантскому кальмару или куда только пожелает, в сердцах решил Наруто. Вечером, когда минутная стрелка часов в гостиной Гриффиндора приблизились к половине девятого, Наруто выскользнул в портретную дверь и отправился в подземелья, где его ждал Данзо. Пройдя по пустынным коридорам к вестибюлю, Наруто уже собирался спуститься по каменным ступеням вниз, как лицом к лицу столкнулся с завхозом. Учиха шёл позади него и, на краткий миг встретившись глазами с Наруто, сдержанно поприветствовал его микроскопическим кивком. — А вот и мистер Узумаки, — злорадно улыбнулся Данзо и тем самым избавил Наруто от необходимости как-то реагировать на приветствие Саске. — Как вовремя мы вас нашли… Следуйте за мной. Данзо, противно цокая клюкой по каменному полу, резво заковылял в сторону лестниц. Он шёл чуть впереди с удивительной прытью для своего возраста, виляя по коридорам и ныряя в проходы за гобеленами, о существовании которых Наруто и не подозревал. Но как бы он не прибавлял шаг, пытаясь его нагнать, чтобы случайно не сталкиваться взглядом с идущим рядом Учихой, расстояние между ними — как по какому-то дурацкому волшебству — не сокращалось. Когда у Наруто защекотало в носу от свежести стылого декабрьского воздуха, они уже достигли седьмого этажа и оказались в коридоре Прорицаний с рядами устремлённых в потолок сводчатых окон, вырезанных в каменных стенах. Зимой на верхних этажах гуляли сквозняки, и к вечеру становилось прохладнее, чем в остальной части замка. Наруто слегка поёжился. — Здесь будете патрулировать, — проскрипел Данзо, махнув клюкой с бряцнувшим фонарём в сторону коридора, ведущего влево. Из его рта вырвалось облачко пара. — От Южной башни до лестницы в кабинет Прорицаний. — А как же шестой и восьмой этажи? — удивлённо спросил Наруто, заметив, что Данзо не торопится продолжать. — Вы меня плохо слышите, мистер Узумаки? — На челюсти Данзо вздулся желвак. — Я же сказал. От Южной башни. До лестницы в кабинет Прорицаний. Его единственный глаз ещё несколько секунд прожигал Наруто насквозь, а затем, удовлетворившись отсутствием возражений, завхоз враскачку заковылял прочь, бросив напоследок через плечо: — По остальной части замка не шляться. Увижу — ещё месяц будете наказаны, и никакой профессор Какаши вас не спасёт. Наруто стоял неподвижно, словно примёрз к полу, слушая, как цокающий стук палки завхоза стихал в глубине коридора. — Пойдём, — негромко послышалось из-за спины.