Дневник и сахарное перо в кармане Наруто Узумаки

      На улице пахло зимним холодом, но погода стояла солнечная. Воздух, ароматный и свежий, поднимался от кончика носа и заполнял лёгкие; Наруто втянул его полной грудью и, жмурясь от морозного солнца, облокотился о перила трибун. Им с Кибой удалось занять места на предпоследнем ярусе — по негласному правилу Хогвартса они считались самыми удобными для обзора квиддичных матчей.       Вокруг возбуждённо галдела толпа, в уши ввинчивались крики, смех и обрывки издевательских куплетов, посвящённых отдельным игрокам, — Наруто был уверен, что слышал из сектора слизеринцев, как фамилию одного из пуффендуйских охотников срифмовали с неприличным ругательством, и как профессор Ирука пригрозил раздирающим глотки певцам отработкой после уроков.       Всеобщий ажиотаж заражал, казалось — нюхлеру негде проскользнуть, и Наруто пусть и чувствовал себя наполовину разбитым и невыспавшимся, не мог не улыбаться.       Рядом пустовало место. Его должен был занять Конохамару, но из-за того, что профессор Какаши подловил его за завтраком и любезно попросил комментировать игру Слизерина и Пуффендуя (заявленный ранее на матч комментатор попал в больничное крыло, на спор сунув руку в гной бурбонтюбера), а тот, застигнутый врасплох за пережёвыванием куска яичницы, не успел сочинить достаточно железную отмазку — теперь занимал комментаторскую кабинку и уныло бубнил в магический рупор:       — Охотники сборной Слизерина — Хозуки Суйгецу… Сабаку-но Канкуро… Учиха Саске…       Игроки обеих команд напряжённо ждали стартового свистка на расчищенном от снега квиддичном поле. Слизеринцы стояли тесным кольцом, как сардины в бочке, — даже сощурившись Саске среди них не разглядишь.       Наруто вытянул шею и скорее почувствовал, нежели узнал блестящие чёрные волосы, торчком стоящие на затылке. И застыл — ровно так же, как сегодня утром, когда нос к носу столкнулся со своим испуганным отражением в ванной после невнятных, полных нежно-размытых образов, снов. Сейчас, глядя на их живое воплощение, стыдливо втянул плечи, ощутив, будто под рёбра вогнали крюк и легонько за него потянули… Но не больно, а так, будто всё, чего он хотел — оказаться рядом на квиддичном поле.       — Кажется, — начал Киба, вырвав Наруто из оцепенения. Его щёки на морозе пылали огнём, — у Пуффендуя сегодня куда больше шансов, чем когда-либо. Посмотри на новеньких. Лица, как будто у них грибы на языке выросли… Может, мы ещё поборемся за Кубок.       — Да, наверное, — кивнул Наруто.       — То есть мы как бы один раз проиграли, и если слизеринцы сейчас тоже продуют, мы будем на равных, и тогда…       — Это точно, — невпопад сказал Наруто, окончательно потеряв нить их разговора и не сводя глаз с Саске, который, готовясь оседлать метлу, подгонял стремена и о чём-то переговаривался с их бугаем-вратарём Дзюго.       — О, смотри, начинают!       Зычно грянул стартовый свисток тренера Гая, заглушив последние слова Кибы. Четырнадцать игроков в зелёно-серебристой и жёлто-чёрной форме разом взмыли вверх, точно стрелы из арбалета кентавра. Вслед за ними скудным конфетти стрельнули в воздух четыре мяча — квоффл, два бладжера и крохотный снитч, который Наруто успел заметить перед тем, как тот мелькнул быстрой золотой вспышкой и скрылся с глаз.       — Матч Слизерин-Пуффендуй начался, — занудно затянул волынку Конохамару. — Хозуки Суйгецу первым завладел квоффлом… Пас Учихе Саске… О, не знал, что он так умеет… Квоффл у Учихи, он заходит под загонщиков, направляется к кольцам… Капитан сборной Пуффендуя перехватывает мяч! Готовится к броску… и… чёрт! Как, во имя штанов Мерлина?! Новая загонщица слизеринской сборной Карин попадает бладжером прямо в башку э-э-э… Это был Суйгецу? Ха-ха! Охотнику собственной же сборной! Видимо, нас ждёт весёлый матч! — Конохамару, заметно повеселевший, выругался от переполнявшего его восторга. — Пуффендуй завладевает квоффлом… Да, гриндилоу его дери! Счёт открыт буквально на третьей минуте матча! Десять — ноль в пользу Пуффендуя!       По увешанной зелёным с серебром трибуне пронёсся протяжный стон. Пуффендуйцы, неизбалованные победами, напротив — радостно заулюлюкали. На одном из растянутых полотнищ ожил огромный мастерски вырисованный барсук, который тотчас принялся жевать змею.       — Эй, не интересуют омнинокли? — Наруто под локоть сунулся какой-то третьекурсник. Выудив из кармана горсть бронзовых предметов с кучей кнопок и шкал, потряс их перед носом Кибы. — Пятнадцать сиклей за аренду на время матча!       — Чего-о? — протянул Киба. — На что там смотреть? На то, как Дзюго ковыряет в носу? Два по пять или проваливай.       — Десять, — буркнул третьекурсник.       — Вали отсюда, — решительно махнул рукой Киба.       — Ладно, по рукам, — сдался парнишка и сунул ему два омнинокля, принимая в ответ горсть серебряных монет от Кибы.       — Ну ты даёшь, — восхитился Наруто, присвистнув. — Такие на Чемпионате по тридцатке галеонов продают, не меньше…       — Именно что на Чемпионате. А здесь что? Заспиртованные угри в склянках Орочимару и то проворнее, чем слизеринская команда, — хмыкнул Киба и уронил в его ладонь омнинокль. — Купишь мне потом пару бомб-вонючек и сочтёмся.       — Замётано.       Регулятор на боку пришлось подкрутить — иначе движения игроков не замедлялись. Наруто торопливо настраивал скорость, пока не смог прочесть надпись «Чистомёт-11» на метле вратаря сборной Пуффендуя и фамилии, вышитые серебром на спинах слизеринцев. Точнее, на одной конкретной спине.       Не то чтобы он собирался таращиться именно на Саске, просто… Интересно, так ли он хорош в качестве охотника, как говорил Неджи? И — внутренности Наруто сжались от признания самому себе, обдавшего с головы до ног обездвиживающим страхом, — хотелось бы понять, что происходит: след ли это Патентованных чар, наваждение ли свалились на него с самого подъёма, или что-то иного толка?..       Всё утро до матча под сердце то накатывала слабость, то изводила сладкая, но опустошающая тоска — Наруто провёл первую половину дня как в тумане. Лицо Саске, вплывшее в измученные бессонницей мысли, его образ, не желавший покидать голову, впился так глубоко, что лишил возможности противостоять, — настиг, как гроза в пустом поле.       Одно Наруто понял точно — влип он по уши — мантикора задери этого Конохамару с его идиотскими зельями! — и крепче прижал окуляры к глазам.       В тёмных волосах Саске путался снег и ветер. Гладкая древесина метлы — словно продолжение его рук. Лицо — бледное-бледное, сосредоточенное: всполохи мантий игроков, снующих мимо на мётлах, зажигали под длинными тёмными ресницами огонь. В быстром внимательном взгляде била уверенность, а сам Саске, по старой привычке ловца, то и дело замирал, видимо, высматривая в поле блеск золотого снитча.       Резко накрыло режущим стыдом; в ушах забился пульс, словно кто-то стучал в голову: внутри будто извергся безмолвный вулкан, вбросив в кровь горячую лаву и отравив пеплом. Вспышки чётких воспоминаний, подсунутых вчерашней иллюзией, впились Наруто в сердце стрелами стыда и одновременно закрутили внутри невообразимые водовороты, вновь вызывая сложное, непроизносимое желание пережить наяву то, что видел лишь в грёзах.       — …Он готовится к броску, и… и… — точно сквозь подушку послышался голос Конохамару. — Ого!..       Раздался чей-то взволнованный вскрик. Толпа ахнула. Наруто оторвал омнинокль от лица и часто заморгал, как филин, силясь разглядеть, что происходит на поле.       — Видел? — Киба ткнул его локтем. — Этот Канкуро совсем больной, с метлы своих же сбросить пытается…       — Кого?       — А ты куда смотрел всё это время? — Киба состроил хитрую гримасу и застыл с ликующим выражением, обнаружив на лице Наруто что-то такое, что привело его в близкий к щенячьему восторг. — Что за лицо у тебя, ну и ну!       — Сказать, что ли, сложно… — Наруто вновь прижал к глазам окуляры, как над ухом раздался смех, и рука Кибы весело хлопнула его по спине — так, что он чуть не перевалился через перила и едва не выронил омнинокль.       — Да Суйгецу он чуть не скинул. Смотри, — он ткнул пальцем в группку сбившихся в воздухе игроков Слизерина. — Сам, видимо, хотел забить, и выбил у него квоффл. Гай им сейчас впишет штрафной, точно тебе говорю… — Киба странно взглянул на омнинокль в руках Наруто и добавил: — Ты бы лучше вернул на нормальную скорость… Иначе всё пропустишь.       То, что Пуффендуй матч выиграет — стало ясно сразу, как только Наруто приказал себе больше не пытаться поймать Саске в прицел окуляров и полноценно принялся наблюдать за ходом игры.       Игроки сборной Слизерина играли из рук вон плохо — сравнивать с прошлым их матчем против Гриффиндора было просто бессмысленно. Девчонка Карин так и норовила попасть бладжером по Суйгецу; семикурсница Темари летала быстро, но, казалось, её больше волновало, как она смотрится на метле, чем матч, а Канкуро — как первым добраться до квоффла, минуя собственных же товарищей. Гаару, тем временем, едва ли заботило, где сейчас находится снитч — куда сильнее его интересовали трибуны со зрителями, особенно те, что занимали гриффиндорцы.       Неудивительно, что снитч он так не поймал, уступив пуффендуйскому ловцу, и буквально на двадцатой минуте матча Слизерин потерпел сокрушительное поражение с разницей почти в триста очков — не спасли ни ловкие броски Саске (Наруто почти признал, что играл он точно на уровне… ну, Кибы, хотя бы. Ладно, может быть, на уровне чуть лучше Кибы), ни попытки Суйгецу выровнять игру, ни огромная гора в виде вратаря Дзюго, который одними своими плечами легко мог заслонить все три кольца.       Скажи Наруто кто-нибудь, что однажды он посочувствует факультету-сопернику, он бы поинтересовался, не саданули ли того заклятьем Забвения. Но сейчас, впервые в жизни, готов был признать, что действительно проникся — своей команде выйти на поле в таком состоянии он точно никогда не пожелал бы. Тем более — проиграть Пуффендую, неизменному аутсайдеру школьной турнирной таблицы. Саске, наверное, сейчас непросто, размышлял Наруто. По себе знал, как тяжело продуть команде, которую годами оставлял ни с чем.       — …Нам останется только выиграть у Когтеврана с бо́льшим перевесом, чем у Слизерина, — в сотый, наверное, раз завёл их любимую с Неджи и Конохамару песню Киба и восторженно ударил кулаком в ладонь, пока они вместе с толпой ликующих возбуждённых студентов возвращались в замок, — и Кубок в кармане… Эй, ты чего надулся, как шпротва?       Наруто спохватился, осознав, что всю дорогу шёл, насупив брови.       — Да достало, — нашёлся он, вовремя вспомнив про сегодняшнее наказание. — Вечером опять к Данзо.

***

      Ночное небо оделось в жемчуг. Сквозь деревья сочился притушенный до лунной прохлады свет. Наруто притормозил, перевёл дыхание, пытаясь определить, где находится.       Отовсюду наваливалась голодная тьма, наполненная лесными шорохами и скрипом узловатых, как пальцы окоченевших чудищ, ветвей.       — Кажется, мы свернули не туда, — негромко произнёс Саске за спиной. Он извлёк из-под мантии волшебную палочку и, шепнув «Люмос!», повёл ею в сторону тропинки, что терялась в растопыренных колючих ветвях зарослей.       Они бродили по лесу уже пару часов. Лесничий, недовольный их вчерашней помощью с поиском гнёзд лукотрусов, дал новое задание: искать их в другой части леса, той, что западнее замка. Впрочем, сколько в действительности прошло времени, Наруто сказать не мог: одно узловатое дерево сменяло другое — абсолютно такое же, как и предыдущее, а одинаково зловещие кусты повторялись на каждом шагу, превращая их прогулку в одно бесконечное испытание выдержки и воли Наруто.       Он и к Данзо в вестибюль пришёл с неспокойным сердцем, едва переставляя ноги и до конца не понимая, чего боится больше — встретиться лицом к лицу с Саске или с каким-нибудь монстром в Запретном лесу (Наруто, скрепя сердце, предпочёл бы ему сейчас дюжину монстров). Такая встреча, да что там — просто посмотреть Саске в глаза требовало особой храбрости — после вчерашнего-то злоключения с Патентованными чарами.       Казалось, всё, что он видел в иллюзии, все его сомнения и метания — обрели форму, превратились в слова и отпечатались на лбу подобно вечным чернилам из магазина волшебных перьев Писсаро. Наруто возликовал, что тёплый шарф и темнота во внутреннем дворе Хогвартса избавили его от необходимости демонстрировать глупую, совершенно лишнюю улыбку, которая так и норовила выползти на лицо против воли, и одновременно молил Мерлина, чтобы у Саске случайным образом не оказалось способностей к легилименции.       Саске, впрочем, если и заметил какие-то перемены в его поведении, то виду не подал — внешне держался отстранённо, пугающе спокойно и на удивление собранно. Лишь едва заметная напряжённая складка между бровей и сжатые в упрямую линию губы подсказывали — он не в порядке. Догадаться в чём дело труда не составило: проигранный матч пусть и был делом решённым, но след свой оставил.       Поняв это без слов, Наруто не стал налегать с разговорами. Показалось: туго натянутая пружина внутри даже немного расслабилась… Но чем дальше они вдвоём пробирались между тесно стоящих старых деревьев с переплетёнными кронами и шершавыми кряжистыми корнями и чем плотнее становился мрак — тем сильнее путались мысли.       Весь путь, стоило Саске подобраться поближе, случайно тронуть локтем, тело цепенело вместе с мозгом. В темноте, которую, казалось, можно было пощупать, подсвеченной прохладным светом палочек, сердце, заледеневшее ужасом, вопреки всякой логике, теплилось бестолковой радостью, словно вокруг — не зловещая тёмная чаща, а волшебный лес, полный тонкой красивой магии и чудес. Всё это загоняло Наруто в пучину непроходящего стыда, жарко приливающего к щекам.       Необъяснимая мутная неопределённость, с какой бросало из желания быть ближе к Саске к нелепому смущению за неправильные, нелогичные мысли, мешала внятно оценить обстановку. Вокруг по кривым тропам бродили ночные шорохи, кусты цеплялись когтями в колыхавшиеся вокруг лодыжек мантии, а Наруто, нервно прикусывая губы, прислушивался только к тревожному бормотанию своих мыслей.       — Предлагаешь вернуться обратно? — Наруто плотнее запахнул мантию.       Изо рта вырвалось лихорадочное облачко пара. В ночи, густой и непроглядной, делать вид, что тебя трясёт от холода, а не от волнения из-за прозвучавшего у самого уха голоса, было легко.       — Свернём туда, — ответил Саске, указав палочкой направление, которое Наруто с успехом проворонил, отвлёкшись на движение его руки.       Саске встал рядом. Дуновение ветра, будто терпеливо дожидавшееся его шага, качнуло ровную и тяжёлую, как водопад, чёлку. Наруто уловил знакомый запах тепла и прохлады, всколыхнувший в памяти вчерашний эпизод, — как стояли под звёздами, как держал за руку, как провёл кончиком пальца по шраму — пусть не зеркальному отражению его собственного, но интуитивно близкому. Словно неожиданно найденному сходству в точке пересечения двух противоположностей.       За мгновение в памяти всплыло пугающе сладкое продолжение — сухие губы, которых коснулся в иллюзии… Наруто оцепенел. Под ложечкой упоительно и болезненно засосало, горько кольнуло под рёбра. Мысли, неуместные в полном опасностей лесу, снова поплыли совершенно не в то русло.       Тряхнув головой, Наруто нарочно уставился на соседнее дерево и внутреннее сжался в надежде, что на лице не отпечаталось ни намека на компрометирующие его идеи.       Это пройдёт, лихорадочно думал он, ступая по хрустящему снегу за Саске. Просто последствия идиотского зелья. Пара дней — всё забудется, как глупый сон…       — Ты слышал? — Саске резко остановился, напряжённо всматриваясь в темноту перед собой.       Наруто, едва не вписавшись в его спину, застыл, виновато оглядываясь по сторонам:       — Э-э… Что именно?       Пришлось напрячь слух. В густом зимнем воздухе стояла какая-то особая тишина, словно там, в нескольких футах от них, в плотной черноте, окаймлявшей кусты, кто-то притаился и ждал.       По спине пробежал неприятный холодок, заставляя испытать уже знакомое со вчерашнего дня чувство — будто из тьмы за ним внимательно наблюдают.       — Тут кто-то бродит, — сказал Наруто, подождав ещё пару секунд. — Я ещё вчера заметил. А ты всё — белка, белка… Пойдём отсюда.       Он легонько потянул Саске за рукав мантии. На лице, освещённом бледным сиянием с кончика волшебной палочки, отразилось молчаливое удивление — Саске инстинктивно сделал шаг ближе, как из черноты кустов прямо к ним выскочило нечто похожее на маленький белый и покрытый шерстью квоффл, который, стремительно выкатившись к их ногам, оглушительно залаял.       — Акамару! — воскликнул Наруто от неожиданности, узнав в незваном лесном госте шишугу Кибы. — Во имя подштанников Мерлина, какого чёрта ты так пугаешь?!       Пёс заливался радостным визгом, прыгая в ногах, и вилял раздвоенным хвостом.       — И почему ты не с Кибой? — Наруто потрепал щенка между ушами.       — Шишуга? — поражённо спросил Саске, и Наруто, чертыхнувшись, медленно повернулся на звук его голоса. — Так слухи не врали? Инузука прячет в замке щенка шишуги?       Желудок ухнул вниз. Голова в одно мгновение сделалась безнадёжно пустой, как кошель домовика, — испуг навалился ледяной глыбой. Внезапно осознав, что вот так, по-дурацки, сдал друга, Наруто похолодел до кончиков ногтей. Что ж, путь к отступлению можно не искать — отрицать уже сказанное просто бессмысленно… Внутри скользкой змеёй, поднявшей голову, шевельнулось позабытое, мерзкое подозрение — способен ли Саске сдать гриффиндорца, как это сделал бы любой на его месте слизеринец?..       — Саске, — Наруто неровно улыбнулся и беспомощным жестом запустил руку в волосы, — понимаешь…       Видимо, было что-то такое в его взгляде, заставившее Саске раздражённо спросить:       — Будешь упрашивать никому не говорить?       — Буду, — просто ответил Наруто и подступил на шаг ближе, пытаясь не наступить на Акамару, который всё это время вился под ногами. — Киба отпускает его иногда на волю, но это до каникул. Потом, сказал, заберёт к себе… Щенок безобидный совсем, я его знаю. Он с нами в спальне жил пару месяцев… Серьёзно, Саске, не говори никому. Это ненадолго.       Лица Саске коснулся налёт смутного недовольства. Тёмные глаза сощурились, уколов Наруто неверием.       — Рассказывать? Да плевать мне на Гриффиндор. Но… позволь поинтересоваться, у Инузуки что, совсем нет мозгов? — спросил он негромко. — Он в курсе, что шишуга — не собака? В больнице Святого Мунго — целый этаж, отведённый для устранения последствий укусов волшебных тварей…       — Саске, я знаю вообще-то, — сдерживая острую досаду, грозящую превратиться в бурное негодование, перебил Наруто.       — И продолжал жить рядом с ним… Как ты сказал? Пару месяцев? — Он укоризненно изогнул бровь. — Как ты, бестолочь, всё ещё жив и даже не исключён из Хогвартса — ума не приложу.       — Эй. Шишуга же не оборотень какой-то. Ему твой заколдованный дневник больше вреда может принести, чем он в теории принесёт тебе.       Саске фыркнул и неодобрительно качнул головой.       — Я защитил дневник не от пса, а от тебя. Чтобы ты его случайно не сжёг или не уничтожил.       — Да он бы… Я… Чего? — переспросил Наруто, несколько сбитый с толку. — Акамару, хватит лаять! Чтобы я не сжёг дневник?       Саске, до этой минуты выглядевший уверенно, принял вид человека, который явно сболтнул лишнего.       — Зачем мне его сжигать? — удивлённо спросил Наруто.       Саске как-то разом спал с лица и подсобрался, точно ястреб, который примеривался побольнее клюнуть. Наруто едва не расплылся в лукавой улыбке, так и норовившей растянуться во весь рот.       — Я не знаю, — Саске зло отвёл взгляд и дёрнул плечом, — у себя спроси. Ты же бесился всякий раз, стоило нам столкнуться в коридоре или на уроке.       Наруто, собиравшийся возразить, резко умолк. Возмущение, грозившее затопить разум, схлынуло, остудив пыл воспоминанием из недавнего прошлого, — того самого прошлого, в котором Учиха Саске — мрачный одноклассник-слизеринец, изрядно бесивший, к слову, но никак не тот, кто — Наруто пробрало мелкой дрожью, — может, и не совсем заслуживал такой характеристики… И почему он его так долго на дух не переносил?.. Картинки, словно из другой, ненастоящей жизни, замельтешили перед глазами, одна за одной, точно движущиеся фото из «Ежедневного пророка». Как же быстро всё изменилось — как по волшебству, с удивлением подумал Наруто, как внутри чёрным пятном, подобно кругам по воде, расползлось понимание — в отличие от него самого, Саске прекрасно помнил, как Наруто себя вёл.       Но прежде, чем он успел нарушить молчание, откуда-то из кустов донёсся сухой хруст. Все трое замерли — даже пёс навострил уши. Наруто вскинул волшебную палочку, Саске последовал его примеру.       Сзади с потревоженной ветки сосны осыпался снег.       — Не нравится мне это, — произнёс Саске шёпотом, неотрывно глядя вглубь чащи. Свет волшебной палочки отражался в его глазах подобно дрожащему пламени свечи.       — Надеюсь, наш разговор не звучал как приглашение присоединиться к беседе? — Наруто обвёл пространство взглядом.       — Надейся, что не как приглашение на ужин, где роль ужина отведена нам.       Снова всё стихло. В ушах звенела тишина — и в ней не было ничего, кроме неё самой, как в следующую секунду Акамару резко залился судорожным лаем. Густая чаща вторила гулким эхом.       — Акамару, помолчи! Ничего не слышно, — взмолился Наруто, но пёс не унимался, отступая в кусты.       — Поздно, — Саске вскинул палочку. — Они уже здесь.       Наруто удивился и хотел переспросить, что значит «они», как услышал и сам понял без слов: что-то огромное стремительно прокладывало себе путь прямо к ним, ломая кусты и ветви. И явно не одно.       — Люмос! — Наруто взмахнул волшебной палочкой; вокруг разлилось голубоватое сияние.       К хрусту ломаемых зарослей примешалось резкое щёлканье, а вслед за ним из темноты в освещённый двумя волшебными палочками круг воткнулась огромная мохнатая нога. Блеснули восемь пар чёрных и блестящих, как драгоценные камни, глаз и огромные жвала, с которых к земле тянулась склизкая нить ядовитой слюны.       — О, чёрт, — выдохнул Наруто. — Акромантул!       В доказательство его слов рядом с ухом клацнули гигантские челюсти. Наруто развернулся и рассёк воздух палочкой быстрее, чем успел сообразить:       — Остолбеней!       Красный луч врезался в волосатое паучье тело. Акромантул дёрнулся, вставая на дыбы, и завалился набок, оглушённый силой заклятья. Сзади полыхнула бирюзовая вспышка — Саске сразил другого чарами помех. Акамару захлёбывался истошным лаем — будь пёс человеком, подумал Наруто, он бы кричал от ужаса.       Вокруг защёлкали острые, точно множество лезвий, челюсти. Кусты и деревья, полные пауков, закопошились живой мерзкой массой. Над головой Наруто просвистела ещё одна мохнатая паучья лапа, растрепав ему волосы.        — Остолбеней! Остолбеней! —кричал он.       Вспышки били в деревья, летели щепки; парочка чудовищ завалилась на спину, придавив своих сородичей и страшно дёргая безобразными ногами. Наруто чувствовал Саске спиной; краем глаза заметил, как он уверенным взмахом палочки отбросил во тьму нескольких тварей, размером с крупную лошадь.       Нужно послать в небо сигнальные искры, лихорадочно думал Наруто, пока противник не решил призвать на подмогу ещё несколько сотен своих братьев и сестёр…       Но стоило ему только вскинуть вверх руку, как акромантулы, очевидно не ожидавшие столкнуться с сопротивлением волшебников, заволновались и стали постепенно отползать в темноту чащи под натиском боевой магии.       — Эти ещё небольшие. — Саске метнул ещё одно заклятие в пятившегося паука. — Где-то здесь их логово.       — Надо убираться отсюда, пока нас не сожрали! — крикнул Наруто.       Поле их короткой битвы опустело за считанный миг: копошение десятков паучьих ног схлынуло во мрак так же неожиданно, как и возникло. Прямая опасность миновала, и Наруто, тяжело дыша и озираясь по сторонам, настороженно вглядывался в ночь.       Тьму вокруг окутала странная, какая-то неправильная, пугающая тишина. Наруто не успел сообразить, чего именно не хватает, как где-то вдали послышался отчаянный, жалобный щенячий визг, от которого внутри всё оборвалось.       — Акамару! — Наруто, не думая ни секунды, бешено ломанулся в настороженную, боязливую темноту, сминая по пути цепкие ветви кустов, норовящие проткнуть его насквозь.       — Ты его так не догонишь! — услышал он со спины. — Наруто, стой!       Какой-то частью он понимал — Саске прав. Он никогда не догонит зверя, как бы ни бежал, задыхаясь от бессилия и бешенства… Внезапно его озарило подобно вспышке молнии. Не дав себе времени на размышления, Наруто зажмурился, изо всех сил сосредоточился и…       Привыкнуть к этим ощущениям ему так до конца и не удалось. Чувствуя, как прямо в полёте уменьшается тело, как трансфигурируется одежда и кожа стремительно обрастает рыжей пушистой шубой, а всё вокруг становится больше в десятки раз, Наруто перевернулся в воздухе и спустя миг в один прыжок приземлился в пухлый снег на все четыре лисьих лапы.       Сзади раздался поражённый вздох. Саске он объяснит своё превращение позже, а сейчас… Некогда думать, когда нужно действовать.       Обострённый нюх безошибочно улавливал запахи. Наруто истошно сорвался на бег, едва успевая переставлять лапки.       Лисий нос вёл его туда, где ещё не успел развеяться след Акамару. Пушистый хвост больно цеплялся за кустики, к шкурке приставали колючки — Наруто летел, чудом не проваливаясь в сугробы и внутреннее проклиная свой мех, отлично спасающий в холод, но совершенно не годившийся для погони. Маленькое сердечко билось в рёбра, как пойманный в банку мотылёк, — успеть бы…       Холод ровно вздыхал, из-за туч выплыл бледный глаз луны. На снегу тысячами оттенков льда засеребрились следы множества звериных ног. Запах паучьего яда и взмокшей собачьей шерсти легко улавливался в воздухе — учуять малейшее их движение в морозной ночной тиши не составляло труда.       Было только одно «но» — самого Акамару нигде не было.       След шишуги обрывался у корней старого дуба — под ним чуткий нюх уловил запах промёрзшей влажной земли и мышиных нор. Наруто забегал, завертелся рыжим волчком, сунул нос под снег и оглушительно чихнул. Припав к земле, прижал уши и подполз на брюхе под кривые корни.       Перед глазами вырос узкий лаз: щенок в такой заберётся с лёгкостью, а вот лисица — никак.       …Саске нагнал его, когда Наруто, понуро усевшись у подножья дуба, пытался очистить одежду и красно-золотой гриффиндорский шарф от множества мелких веточек и колючек.       Ноги не держали, в голове надсадно гудело. На мантии не хватало пары застёжек, полы взмокли от снега и слабо поблескивали в свете луны. Отряхивая рукава, Наруто с какой-то тупой отстранённостью отметил, что те местами порвались и превратились в лохмотья — научиться бы превращениям так, чтобы потом не выглядеть, будто месяц жил в глухой чаще отшельником.       Хрустящий звук шагов осторожно приблизился и стих. Не говоря ни слова, Саске присел рядом на корточки. На конце его волшебной палочки зажёгся голубоватый свет.       При виде его встревоженного побелевшего лица, внутри Наруто, словно нечто давно забытое, вновь всколыхнулся уже знакомый, но притушенный страх, сдавив горло до лёгкой тошноты, — очередная его тайна теперь во власти слизеринца… Только эта — намного серьёзнее. Настолько, что Наруто целиком и полностью почувствовал себя запятнанным и побеждённым.       — Лис, значит? — спросил Саске спустя пару минут тягостного молчания.       — Многовато секретов сегодня раскрылось, — пытаясь скрыть нервозность, фыркнул Наруто и отвёл глаза. — За один меня могут исключить из квиддичной команды на пару с Кибой, если не из школы. За второй — здорово оштрафовать в Министерстве Магии, если не засадить в Азкабан…       Саске продолжал молча на него смотреть.       — Да. Всё верно. Я незарегистрированный анимаг. Притом совершеннолетний незарегистрированный анимаг, что, кажется, ещё страшнее, — со вздохом подтвердил Наруто очевидное и запрокинул голову, лишь бы не слушать тишину. — И не скажу, что горю желанием занести свою фамилию в министерские списки.       — Что с щенком? — проигнорировал его признание Саске.       — Сбежал, надеюсь. — Наруто кивнул под корни дуба. — Я туда не пролезу.       Повисло неловкое молчание, пока Саске первым не нарушил его:       — Как там было?.. В Гриффиндор попадают храбрецы, чьи сердца полны отваги и силы, но… точно не мозгов, — с явной иронией процитировал Саске песню Распределяющей шляпы в вольной трактовке.       Наруто взметнул на него мрачный взгляд из-под ресниц. Он и без его усмешек прекрасно понимал, как глупо себя раскрыл.       Саске беззвучно хмыкнул, улыбнувшись краешком рта. Наруто, уже собиравшийся вступить с ним в перепалку, изумлённо моргнул и весь разом как-то оробел.       Ничего не способный поделать с тугим клубком смущения и внезапно возникшей радости, вызванной почти незаметной улыбкой Саске, глядел и совсем не замечал в ней издёвку. Может, только обволакивающее чувство единения и спокойствия, что прогоняло страх прочь.       Голубоватый шар света от волшебной палочки Саске подействовал успокаивающе — он не был по обыкновению пронзительным и резким, став до странного мягким, похожим на трепет свеч. Это короткое мгновение превратилось в настоящее открытие: будто мир вокруг изменился, темнота перестала быть пугающей и уютно сомкнулась вокруг них.       Сердце затопила нежность, и Наруто смущённо отвёл взгляд. Внутри огнём вспыхнули горячий стыд и совершенно неуместная радость от его близости.       По-своему истолковав его реакцию, Саске произнёс:       — Эй. Мне нет дела, в какого зверя ты превращаешься. И я не вижу причин обременять Министерство этой информацией. По крайней мере, пока ты не пытаешься погрызть мои ботинки…       Наруто фыркнул, отважно пытаясь улыбнуться и одновременно ничем не выдать кавардак, творящийся в голове. Саске хмуро прикусил губу, некоторое время помолчал, будто собирался с духом, и снова заговорил:       — Я знаю, что ты и твои сокурсники-гриффиндорцы думают о нашем факультете. Что нам недоступно понятие чести, — он хмыкнул. Наруто хотел возразить, но Саске остановил его движением ладони. — Если тебя так тревожит — а я вижу, тебя тревожит, что я стал невольным хранителем твоей тайны, — то могу предложить тебе честный обмен.       Разум опустел, точно его очистили заклятьем Эванеско. Наруто, вконец сбитый с толку, отупело уставился на Саске.       Тот на миг прикрыл дрогнувшие тёмные ресницы, а когда его взгляд распахнулся — Наруто невольно поразился, заметив в нём ледяную уверенность.       — Это был мой брат. Ты спрашивал тогда… Тот Учиха, что сбежал из Азкабана — мой брат.