***
Наверное, стоило спросить. Написать как бы между делом: «Эй, Саске! Ты ничего там не подумай, но помнишь после нашего матча половина Слизерина болтала, будто я зажимал тебя в подземельях? Ну, то есть не я, ха-ха, ты же знаешь, это был не я! Так вот, ты, случаем, не знаешь кто?» Или: «Та история — вообще правда? Знаю, не моё дело. Но… у одного моего близкого друга большие проблемы из-за этого дурацкого слуха. Ты очень поможешь, если расскажешь об этом подробнее…» Ну, или: «А что бы ты сделал, если бы…» «…на месте той девчонки оказался я», — предательски звучало продолжение в голове. Но его Наруто не написал бы даже под страхом оказаться в бочке, кишащей скорпионами. Невнятное «зажимал в подземельях» само собой превращалось во «что было бы, если…». В Саске, который немедленно возникал в мыслях. Зловещая темнота слизеринских закоулков с её оплетёнными паутиной углами, банками со склизкими забальзамированными змеями и жабами на полках становилась уже не такой неприятной. Саске, объятый таинственной темнотой, вызывал сладкую тревогу и волнение, и Наруто сжимал виски, пытаясь прогнать назойливый образ. А потому вообще ничего не написал. Мечты, где он долго ходит кругами, дожидаясь Хинату в коридоре у кухни, что ведёт в пуффендуйскую гостиную, говорит, что ему очень жаль и он не сможет пойти с ней на вечер, а затем происходит невиданное волшебство и оказывается, что на вечер он идёт с Саске — так и остались мечтами. Во-первых, из-за неосуществимости, во-вторых, из-за нежизнеспособности. И если нутром тянуло к тому, чего хотелось больше всего на свете, — сам Наруто хотел оторвать и выбросить всё, за что его там тянуло. Саске никуда с ним не пойдёт. Точка. И если дури и смелости провернуть нечто подобное — позвать его, несмотря на стопроцентный отказ и последующие полтора года позора до выпуска из Хогвартса — у Наруто хватало, то железное знание, что Саске в этом смысле он не нравится, здорово остужало пыл. Да и раз уж он пообещал Хинате… А потому в последнюю субботу перед каникулами, когда должен был состояться Рождественский вечер, стоял у зеркала в гриффиндорской спальне и без конца продевал палец между острым сгибом воротника и горлом, как осуждённый оттягивает верёвку в надежде глотнуть спасительного воздуха. — Никуда не годится, — бормотал за его спиной Киба, который безуспешно пытался залатать свой наряд, оказавшийся — ожидаемо, по мнению Наруто, и неожиданно, по мнению Кибы, — пожёванным на манжетах и со следами маленьких собачьих лап. Наруто ещё раз оглядел себя в зеркало с головы до ног. Когда-то, выбрав в магазине мадам Малкин парадную мантию цвета хэллоуинской тыквы с чёрными вставками по бокам, он убедил крёстного, что не будет похож в ней на игрока «Уимбурнские Осы». Но теперь, рассматривая своё отражение, всерьёз раздумывал, что Саске был недалёк от истины, однажды назвав его ипопаточником, и что не пойти ли ему на вечер в стандартной школьной форме — Чоуджи, к примеру, так и сделал… Наруто вздохнул. Всё это казалось до безобразия неловким. — Чего вы так долго? — Дверь за их спинами распахнулась, и в спальню влетел запыхавшийся Конохамару в зелёном — точь-в-точь как ирландский трилистник на плакате Британской лиги по квиддичу. Его раскрасневшиеся щёки забавно контрастировали с цветом парадной мантии. — Все почти ушли в Большой зал! Сразу после того, как дыры на мантии Кибы общими усилиями были залатаны, они втроём спустились в гриффиндорскую гостиную. Она и впрямь почти пустовала — только вернувшиеся с недавнего ужина младшекурсники кидали полные тоски и зависти взгляды, провожая их до портрета Полной Дамы. Старшекурсников и след простыл, и Наруто невольно заволновался, что кавалер из него неважный: Хината наверняка уже давно ждёт в вестибюле… — Я договорился с парочкой когтевранцев, — горячо шептал Конохамару по пути к Большому залу. — Часам к десяти, когда уже следить никто не будет, нас будет ждать добрая порция старика Огдена. Ну, вы поняли, о чём я. Раздадим по сиклю за пару унций, всё равно крепче сливочного пива и пунша там ничего не будет. — А точно не заметят? — осторожно спросил Киба. — Обижаешь. Я пахал, заучивая эти кулинарные заклятья, как дюжина домашних эльфов! Наколдовывать будем прямо в стакан — во-от так берёшь волшебную палочку и прямо из неё… Наруто слушал друзей вполуха и разве что голову не сворачивал. Мимо проскальзывали ученики в непривычно цветных мантиях. Чьи-то наряды едва отличались от школьных: чёрные, как рясы магловских священников, и не шибко разнообразных оттенков серого. Чьи-то напоминали карнавальные. Другие буквально сияли золотом, перламутром или радугой — да так, что смотреть становилось больно. Кто-то и мантией не ограничился — на полпути к залу Наруто отпихнула в сторону старшекурсница с торчащими из причёски малиновыми лентами, которые шевелились живыми змеями. Справедливости ради, никого с медузами на голове вместо шляп он не заметил. Чем ближе они подходили к вестибюлю, тем теснее становилось — у Большого зала жмыру негде было проскользнуть, несмотря на то что огромные дубовые двери были приветливо распахнуты. Оттуда уже вовсю лились притушенный свет, ритмичная музыка и весёлый смех. — Почему они не заходят? — не понял Наруто, вытягивая шею, силясь хоть что-то разглядеть. — А непонятно? Все как с ума посходили, — проворчал Киба, недобро стреляя глазами по сторонам. И тут Наруто тоже заметил: по углам, создавая толчею, отдельными группками стояли студенты и как по команде хихикали над всеми, кто заходил в Большой зал парочками. Он стал свидетелем, как Шикамару, ведя под руку слизеринку Темари в густо-фиолетовой мантии, скрылся за дверями, провожаемый кривыми ухмылками, и ощутил, как в желудке что-то неприятно переворачивается. Ему придётся сделать то же самое. Найти Хинату, проводить её под руку в Большой зал — так же, как это минутой ранее сделал Шикамару. Ещё и разговаривать с ней о чём-то весь вечер… — Я вас догоню, — кивнул он Кибе и Конохамару, мрачно отметив, что голос от волнения слегка сел. Напоследок хлопнув по плечу и пожелав удачи, друзья откололись, оставив Наруто одиноко дрейфовать в бушующем враждебном море шепотков и сдавленных смешков. В пёстрой толпе легко было слиться незамеченным, и он несколько раз прошёлся взад-вперёд, меряя шагами вестибюль, не зная, куда деть руки: они безвольно болтались по бокам, точно два разнобойных маятника взвинченного метронома. В дверях один за одним исчезали ученики, и Наруто, на краткое мгновение позволив себе немыслимую надежду, что Хината, наверное, испугалась и решила на Рождественский вечер не идти, осторожно заглянул внутрь и едва не раскрыл рот. Большой зал поражал воображение. Привычное внутреннее убранство изменилось до неузнаваемости и выглядело по-праздничному роскошно — и не поверишь, что ещё пару часов назад здесь буднично ужинали школьники. Теперь тут царил приятный лёгкий сумрак, а с зачарованного, усыпанного звёздами потолка падал хлопьями волшебный снег, тая прямо над головами прогуливающихся студентов. Четыре факультетских стола убрали — вместо них хрустальными островками поблескивали маленькие круглые стойки из нетающего льда, на которых громоздились хрупкие этажерки с закусками. Повсюду, в снегу и сосульках, совсем крохотные и до самого потолка, сверкали пушистые ёлки, вокруг которых золотыми светлячками кружились феи, словно огоньки живого света, из-за чего Большой зал напоминал сказочный лес. Пол и стены серебрились инеем, высокие окна блистали, увенчанные гирляндами из омелы и остролиста, а по воздуху, изящно маневрируя между гостей, сами собой плыли подносы с напитками и угощениями. Казалось, Большой зал разросся раза в два — если это не какой-то магический трюк, подумал Наруто. Преподаватели тоже здесь были. Издали Наруто заметил декана своего факультета — Какаши стоял в обществе незнакомого волшебника в остроконечной шляпе с кисточкой и трёхцветной мантии, чем-то напоминающей цирковой шатёр, и о чём-то с ним беседовал. Мимо в компании директрисы Цунаде прошествовала пара странноватого вида магов. Один — с крючковатым носом, тощий и похожий на говорящую швабру, и второй — с золотым пенсне и пузатый, как антикварный сервант какой-нибудь троюродной тётушки из продуваемого всеми ветрами Уилтшира. Оба были облачены в лоснящиеся от каждого движения и дорогие на вид мантии. Только Наруто подумал, что это, по всей видимости, попечители или приглашённые сотрудники банка Гринготтс, как ощутил рядом чьё-то неуловимое присутствие и обернулся. Хината настолько преобразилась к сегодняшнему вечеру, что Наруто даже не сразу её узнал. Тяжёлые длинные волосы были заплетены в аккуратную причёску, украшенную одиноким белым цветком, в ушах сдержанно мерцали серёжки из камня, напоминающего лунный. Мантия из струящейся ткани глубокого фиалкового цвета очень ей шла, добавляя облику какую-то особенную романтическую печаль, отчего сердце Наруто в очередной раз болезненно кольнула совесть. — Милый э-э… цветок, — сказал он не очень уверенно, кивнув куда-то поверх её головы. — И ты очень мило выглядишь. — Спасибо, — тихо поблагодарила она. — Ты тоже. Повисло неловкое молчание. В этот момент из глубины зала раздалась новая мелодия, более громкая и быстрая, к счастью заглушив хихиканье заметивших эту сцену девочек за спиной Хинаты. — Может, пойдём всё посмотрим? — предложил Наруто, не сумев придумать, что ещё ей сказать. Хината молча кивнула, устремив взгляд в пол, и они вместе вошли в блистающий рождественским великолепием зал, оставив позади ввинчивающиеся в их спины любопытные взгляды. Это было действительно самое необычное Рождество, на котором Наруто удалось побывать. Прогуливаясь с Хинатой между ледяных статуй и заснеженных елей, с лап которых, словно светящиеся искорки, перелетали крохотные феи, и под волшебным снегом, который исчезал, едва коснувшись волос или мантии, можно было затеряться как в уединённых уголках (в один такой мимо них, блистая, проплыла Ино в атласной серебристой мантии в сопровождении Сая, который, заметив Наруто, растянул губы в слегка затуманенной улыбке), так и у шумных столиков, где вовсю веселились студенты, распивая сливочное пиво, лимонад или рождественский пунш. Иногда до слуха Наруто доносилось мягкое журчание фонтанов, неизвестно где расположенных, а иногда — ритмичная музыка. Оказалось, в одной из стен зала, той, чьи окна выходили на лужайку, магическим образом возникла огромная арка, ведущая в искусственно возведённый перед замком сад — из вестибюля Наруто его не заметил. За аркой виднелись резные скамейки и зачарованные кусты с розами, над которыми тоже порхали крошечные феи-светляки. По центру зала располагалась круглая танцевальная площадка со столиками, на которых уютно горели фонарики, и сценой, где играли музыканты — Наруто эту группу не знал, но судя по тому, как веселились под её песни остальные, «Кривокрылые снитчи» оказались довольно популярны. Иногда попадались тематические стенды Министерства магии, посвящённые самым разнообразным профессиям — от заклинателя змей до Невыразимцев. На некоторых двигались портреты знаменитых волшебников и волшебниц, добившихся особых успехов в той или иной магической науке, другие были развлекательными. Например, стенд с громким названием «По силам ли вам обучение троллей-охранников?» предлагал сразиться с резиновой дубинкой, которая норовила стукнуть каждого, кто осмелится к ней приблизиться. — В нашем отделе работали выдающиеся колдуны, — важно вещала пухленькая волшебница у стенда «Международный совет по выработке торговых стандартов толщины котлов» для выстроившихся перед ней слегка взволнованных семикурсников с чересчур серьёзными лицами. — Например, изобретательница самонамыливающейся кухонной губки… — Ваша репутация может сыграть вам на руку в самый неожиданный момент, — подмигивал группке слизеринцев колдун, смахивающий на дородного моржа в бархатной изумрудной мантии у вывески «Группа по борьбе с упырями ждёт вашу сову», едва не расплёскивая кубок с медовухой. — Просто говорите, что все шесть лет у вас был доступ к Запретной секции и вы знаете массу проклятий, и посмотрите, захотят ли они напустить туману в ваши уши… Под стойкой с эмблемой больницы Святого Мунго с перекрещёнными костью и волшебной палочкой тоже болтались любопытные. Наруто не стал приближаться, издалека заметив, как целитель с подкрученными усами демонстрирует на себе, как легко и, по его заверениям, безболезненно можно достать кусачую чашку, если та застряла в ноздре. Это могло бы стать неплохим развлечением, с долей грусти размышлял Наруто, веселись он здесь с Конохамару, Кибой или даже Сакурой, но он застрял с Хинатой, которая послушно шла рядом и до сих пор не вымолвила ни слова. Пару раз Наруто предпринял попытку завести беседу или пошутить, но Хината то и дело краснела, а её ответы звучали настолько тихо (из-за музыки — ещё и неслышно), что различить их едва ли представлялось возможным. — Может, найдём Конохамару и Кибу? — вконец заскучав, предложил Наруто, не в силах придумать, чем ещё им заняться. Хината не возражала. Мимо по воздуху проплыл серебряный поднос с напитками. Наруто подцепил два хрустальных кубка с лимонадом и вручил один Хинате. Огляделся по сторонам, предполагая, что друзья наверняка сейчас где-нибудь у столиков с пуншем втайне от преподавателей пытаются трансфигурировать его в огненный виски, как резко застыл, заиндевел, смёрзся, словно его обратили в одну из ледяных статуй. — Где стойка с брошюрами Отдела магического правопорядка? Справа. Справа эта чёртова стойка, возле тумбы «Сектора волшебных розыгрышей», машинально подумал Наруто, внутренне похолодев. Показалось, при звуке знакомого голоса — внутри что-то бьётся, разлетается взрывом хрупкого стекла — на куски, ошмётки и шипящие искры. Но оказалось, не внутри. Оказалось — это хрустальный кубок, который Наруто не удержал в потерявших чувствительность пальцах и который вдребезги разлетался под его ногами на тысячи осколков — острых, маленьких ледяных жал. Он разбивался, разбивался и разбивался, словно попал в петлю маховика времени, и однажды разбился бы окончательно, лежал бы себе на украшенном волшебным инеем полу бесполезной грудой, но пока брызги лимонада летели во все стороны, а вместе с ними — осколки хрусталя, Саске, Учиха Саске, который в этот момент разговаривал с каким-то слизеринцем, мог скрыться за припорошенными снегом ёлками или вовсе не обратить внимания на Наруто. Но в этот миг, в миг, когда слуха уже достиг оглушительный звон и чей-то слабый вскрик, Наруто был уверен — его сердце схлопнулось, рассыпалось в кристальную пыль вместе с этим кубком, полным лимонада (тыквенного, наверное), затем собралось заново и затрепетало подобно гриффиндорскому знамени на квиддичной трибуне. Но миг не мог длиться вечно. Он кончился оглушительной тишиной, в которой пропали все звуки, включая игру музыкантов, радостный смех студентов и разговоры, кончился, когда Саске повернулся и посмотрел прямо на Наруто. И когда Наруто встретился с ним взглядом, заметив разом и остекленевшие чёрные глаза, и холодное, равнодушное спокойствие, впечатавшееся в его красивые, правильные черты, внезапно осознал: всё это время, начиная с момента, когда он задал вопрос, пойдёт ли Саске на Рождественский вечер, и заканчивая прошлой секундой, когда кубок ещё был цел, Наруто совершенно непонятно по какой причине не рассчитывал, что Саске действительно, всерьёз, взаправду появится на Рождественском вечере. Почему-то казалось, всё закончилось на лаконичных строчках, где Саске вывел своё «ещё не решил». Будто без Наруто он просто не мог здесь появиться. Будто не мог узнать, что Наруто придёт сюда с Хинатой, а потом спокойно уйдёт отдыхать в башню Гриффиндора, словно ничего не было. Будто Саске останется где-то там, в фантазиях, нетронутый этим событием, и будет как всегда отвечать в дневнике, а иногда — попадаться ему в коридорах замка. Но он стоял прямо перед ним, в полуночно-синей мантии, его фигура изумительно чётко выделялась на фоне двух серебристых елей и крохотных, перелетающих с ветки на ветку фей-светляков; до того чётко, что резало глаза, и волшебный снег падал с зачарованного тёмного неба на его волосы и плечи, мгновенно вырвав из памяти Наруто другой снег, другую ночь и другой лес… Мысли, словно осколки хрусталя под ногами, разлетелись в пыль. — Репаро, — вынув волшебную палочку, негромко сказал Саске, вернув Наруто в реальность. Со звуком его голоса в уши вновь ударились чужой смех, музыка и разговоры. Кубок под ногами собрался воедино. Снова обожгло воспоминанием: так уже было, в каморке со швабрами, когда они отбывали наказание в коридоре Прорицаний и Саске починил рукав его мантии. Наруто чертыхнулся. Что ж за судьба у него такая — чувствовать себя безруким дурачком, будто он сам ничего не умеет… — Ох, чёрт… Не стоило, но спасибо, Саске, — выдавил улыбку Наруто. Ладонь сама собой привычно метнулась к затылку. — Я так замечательно выгляжу, что у тебя всё из рук валится? — Уголок губ Саске дёрнулся в едва заметной усмешке. Очевидно, он не всерьёз. Очевидно, это в стиле их обычной переписки. Очевидно, Наруто следовало ответить в тон: «Да, сейчас умру от радости и буду преследовать тебя до конца твоих дней, как призрак Плаксы Миртл из женского туалета», но вместо этого на лбу предательски выступили бисеринки пота, а сердце вжалось в позвоночник. Неужели по нему так заметно?.. В шею врезался ворот мантии. Наруто оттянул его пальцем, сглотнув внезапно возникший в горле ком. — Ага, мечтай, — отмахнулся он, вложив в интонацию всю небрежность, которую только смог из себя вытолкнуть. Видимо, не всю и вовсе не небрежность. Потому что с ужасом услышал собственный голос надломленным, дрогнувшем на последнем слове и прозвучавшим до того натужно и вымученно, будто это сказал не он, а умирающий феникс. Саске тоже это заметил, судя по удивлённо изогнувшимся бровям. — Ты случайно не видел Кибу или Конохамару? — поторопившись сгладить неловкость, выстрелил Наруто. — А то в этих соснах можно заблудиться… Как думаешь, они применили к Большому залу заклятие Разимого Наширения?.. — Незримого Расширения, — со странным лицом поправил Саске. — А, ну да! Ч-чёрт, постоянно путаю. Так ты не видел сосны? То есть Кибу или Конохамару? Жар опалил щёки, словно кто-то наслал на него чары Пылающей руки. Да что с ним такое творится?! Наруто изо всех сил попытался взять себя в руки, понимая, что звучит как полный идиот. В Большом зале, вопреки всякой логике, неожиданно стало душно, как в кузнечной печи. Саске молча глядел на него с непонятным выражением не то удивления, не то сомнения. — Я не видел Инузуку, — наконец ответил он. — Они вон там, — робко прозвучал рядом тихий голос Хинаты. Она легонько потянула его за рукав, и Наруто едва не вздрогнул от неожиданности. То, что она до сих пор стоит здесь, рядом с ними, напрочь вылетело из головы. В своих мыслях он стоял здесь с Саске вдвоём. Хината указывала в сторону дальних столов. Между двух полных, громогласно хохочущих колдуний и забором пушистых пихт, Наруто удалось выхватить обнадёживающее зелёное пятно — парадную мантию Конохамару — и взъерошенную голову Кибы, торчащую из-за этажерки с прыгающими мышками-ледышками и пирамидой кокосового мороженого. Испытав смесь облегчения и смутной тревоги, что здесь им с Саске придётся расстаться — он неизбежно уйдёт к слизеринцам, а Наруто — к друзьям-гриффиндорцам, сказал: — Ладно… э-э… мы пойдём. Увидимся! Саске на него не смотрел. Он врезался взглядом в Хинату — так, словно тоже впервые её заметил. Тяжёлое выражение, застывшее в его глазах, срикошетило Наруто прямо в грудь, и он мог поклясться, в этот момент глаза Саске загорелись сухой и горячей болью. Это длилось всего секунду, какую-то секунду — Наруто уже собирался открыть рот и поинтересоваться, что произошло, как Саске оторвал от неё взгляд, уже совершенно равнодушный. — До скорого, — кивнул он перед тем, как свернуть в противоположную сторону от стойки с брошюрами Отдела магического правопорядка. У него были напряжённые плечи и будто по струнке выпрямленная спина, отстранённо думал Наруто, глядя, как тёмная мантия глубокого синего цвета исчезает в дебрях веселящихся гостей. А ещё он думал, что, возможно, всё это ему просто привиделось — видимо, во всём виноваты сумрак, феи-светляки и его собственное разыгравшееся больное воображение. Прохладный, пахнущий можжевельником оазис среди заснеженных елей и пихт, по центру которого Киба и Конохамару облюбовали самый удобный столик, открывал отличный обзор на танцплощадку, музыкантов и гуляющих мимо студентов. Наруто присел на свободный стул с кубком сливочного пива, глядя, как зачарованные снежинки и золотые огоньки причудливо играют на глади напитка. Сумрак медленно густел, и на столах ярче зазолотились волшебные фонарики. Пару раз Наруто показалось, что он видел в толпе нежно-розовую мантию Сакуры, которая так ни разу к ним и не подошла. Хината сидела рядом. Киба неизвестно из-за чего надулся, как лягушачье чучело, развалился на стуле по соседству, с кислым видом глядя на танцующих, а Конохамару громко о чём-то болтал с подошедшими к их столику Ли, Чоуджи и, что интересно, Шикамару с Темари, которая впервые на памяти Наруто присоединилась к компании гриффиндорцев. Наруто на всякий случай оглядел друзей — никто даже бровью не повёл. — Как душно, — пожаловалась она, обмахиваясь невесть откуда взявшимся лиловым веером, при каждом движении которого прямо из воздуха возникали полупризрачные бабочки и, совершив пару изящных взмахов крыльями, таяли в воздухе. — Вы уже танцевали? Киба буркнул что-то нечленораздельное, Наруто покачал головой. Настроение, и без того не самое весёлое, после встречи с Саске стало ещё мрачнее. Он и сам толком не понимал, что его тяготит сильнее — трудноосуществимое желание снова где-нибудь с ним столкнуться и поговорить, или страх, что оно осуществится. Наруто разрывало предчувствие — тот взгляд, брошенный Саске напоследок, перед тем, как он растворился в толпе, явно что-то значил. — Вот и зря, — протянула Темари. — Такой вечер, а вы сидите, нахохлились, как сычи. Мимо проплыл поднос с напитками. Наруто, подхватив оттуда парочку кубков со сливочным пивом и медовухой, наткнулся на внимательный взгляд Шикамару, устремлённый прямо на него. Он незаметно кивнул в сторону Хинаты и вопросительно приподнял брови. Наруто тоже на неё посмотрел. С застывшим выражением тихой печали, кротко сложив миниатюрные руки на коленях, Хината не отрывала глаз от танцующих пар. И ещё до того, как Наруто догадался, на что намекает Шикамару, до того, как затылок прошибло ледяным потом, лёгкая ненавязчивая мелодия, вздрогнув на последней ноте, неожиданно оборвалась. Мандолина «Кривокрылых снитчей» затянула заунывную медленную песню. Наруто, вперившись в лицо Шикамару, в ужасе замотал головой, но он только усмехнулся. А затем поднялся со своего места и уверенно подал руку Темари, что немедленно привлекло внимание Хинаты. Она с вежливым интересом наблюдала, как их пара, держась за руки, направляется к основательно поредевшему танцевальному настилу. Белоснежный цветок в её прическе беспомощно трепыхнулся, и под тёплым светом фонариков показался Наруто пожухлым и ссохшимся. Колючий не то жар, не то холод накинулся на спину. Ворот мантии превратился в петлю висельника. Наруто оттянул его непослушными пальцами. Он совершенно не собирался танцевать с Хинатой, более того — пусть в этом не было никакой логики, но ему абсолютно не хотелось, чтобы Саске случайно заметил его кружащимся с ней в паре. А выходило так, словно Шикамару своим поступком подавал Хинате неверный пример. Теперь она точно ждёт приглашения. Воздух вокруг сгустился и потяжелел — хоть ножом режь. Наруто затравленно огляделся. К сцене одна за другой слетались парочки. Среди них порхнули мантия Конохамару и рыжие косы Моэги. Чтобы чем-то себя занять, Наруто потянулся к кубку, но вышло слишком резко: он покачнулся и расплескал содержимое по столу, намочив крылышки двум феям, которые тут же протестующе запищали. Случайно перехватил недовольный взгляд Кибы и слегка удивлённый — Чоуджи, и судорожно вздохнул. Казалось, все, абсолютно все, даже ёлки и зачарованный потолок, глядели на него осуждающе и отчитывали почему-то голосом крёстного, мол, зачем вообще тогда согласился идти с ней на Рождественский вечер?!.. Прокляв всё на свете, Наруто внутренне помянул всех известных ему мерзких и уродливых гоблинов и, не в силах больше вытерпеть ни единой мучительной секунды, быстрее, чем успел пожалеть о сказанном, тронул Хинату за плечо и спорол: — Может, хочешь потанцевать? Хината просияла. Вела, к слову, тоже она. Они двигались невыносимо медленно, круг за кругом. Её ладони неуверенно держалась у Наруто на плечах, словно две пичужки, которые в любую секунду вспорхнут или шлёпнутся в обморок. Наруто, боясь на глазах у всех случайно наступить на полы её мантии, на всякий случай держался на почтительном расстоянии, едва касаясь струящейся ткани на её спине. Мимо них в безудержном сумасшедшем танце пронёсся Ли с той самой девочкой с седьмого курса (Наруто краем глаза заметил, ожерелья из пробок от сливочного пива на ней не было), недалеко вальсировали Неджи и ТенТен. Конохамару так бойко кружил Моэги, что остальные пары шарахались от них в страхе быть затоптанными. — Поберегись! — бросил он Наруто и лихо подмигнул, уплывая вместе со своей партнёршей в пёструю гущу мантий. Снег красиво падал, над головами парили светляки. Мысли Наруто, словно флоббер-черви, завязались в слизкий клубок. Он старался двигаться так же, как остальные, но понимание, что для них — всё иначе, неумолимо дышало в спину. Это пресловутое лицо к лицу, рука к руке, вздох к вздоху — сближающее, где-то, возможно, первое и нежное… Для него всё было не так. Единственное, о чём он думал — скоро ли кончится песня. Ресницы Хинаты робко дрожали напротив, она кружилась по часовой стрелке, а Наруто едва ли не спотыкался — ноги упрямо несли его против. Воротник с тупым упорством вонзался в горло. Становилось трудно дышать, хотелось поскорее его расстегнуть. Наруто оторвал ладонь от спины Хинаты, потянулся к своей шее и едва не оступился. Сначала — это была просто тень, тянущаяся параллельно теням двух заснеженных пихт, а затем — он сам. Сложив на груди руки, Саске стоял у хрустального столика с полупустой этажеркой, незаметный, но не для Наруто. Он будто Саске и искал, будто его и не хватало всё это время. Зацепившись за него взглядом, Наруто больше не смог повернуться в танце. Хината что-то сказала, терзающая музыка врезалась в уши. Наруто не понимал, что видит: Саске словно чего-то ждал. Сам Наруто, теряясь в догадках, забывая о чужих руках на своих плечах, пытался разгадать что. Чувствовал, как распахнут и прозрачен собственный взгляд, устремлённый вперёд. Где-то на задворках сознания зрело понимание — между ними что-то происходит, прямо сейчас, что-то, заставляющее задыхаться от близости в несколько шагов — от расстояния, такого ненужного и лишнего, — которое так и тянуло преодолеть. Шагнуть и просто обнять. — Что-то случилось? Ты не-нехорошо себя ч-чувствуешь? — донёсся до него взволнованный голос Хинаты. Опомнившись, Наруто понял, что намертво застыл посреди танцпола. Студенты, вальсируя мимо, бросали на них недовольные взгляды. Наруто выдохнул. Собравшись с мыслями, осторожно высвободился из полуобъятий, сняв чужие ладони со своих плеч. — Хината, извини, — сказал он, выпустив её запястья. — Я не могу с тобой дальше танцевать. Я вообще зря всё это… Я пойду, ладно? Он развернулся и, под последнюю дрожащую ноту, прорвался сквозь плотную стену круживших в танце студентов и быстрым шагом направился прочь из Большого зала — на свежий воздух, в сторону арки, внутри которой утешительно мелькали заснеженные верхушки розовых кустов зимнего сада.Глава 12. Бал
2 августа 2023 г. в 07:00
Известие, что Узумаки Наруто пригласил на вечер Хьюгу Хинату, облетело Хогвартс быстрее, чем лепрекон, случайно выстреливший из пушки вместо ядра на матче Ирландия-Трансильвания. По версии журнала «Еженедельник ловца», это было самое быстрое представление национальной сборной в истории всех Чемпионатов мира — газеты тогда не умолкали целый год. Конечно, хогвартские сплетни такой живучестью вряд ли могли похвастаться, однако Наруто и не подозревал, что его личная жизнь может быть настолько кому-то интересна.
Не шушукался об этом только ленивый. Наруто даже засомневался, не паранойя ли у него — казалось, проходя мимо незнакомых студентов, он мимолётом слышал своё имя.
Эта перемена сбивала с толку. Если раньше его обсуждали как непредсказуемого или умелого — а то и наоборот, тупоголового, по мнению слизеринцев, — ловца, а порой — как заводилу или зачинщика школьных беспорядков, то теперь, впервые превратившись на глазах всего Хогвартса в одного из тех самых парней, кто пойдёт на вечер с девушкой, чувствовал себя не в своей тарелке. Это была волнующая и смущающая перемена — стать героем слухов и романтических интриг вместо того, чтобы слышать за спиной привычное: «О, слыхал, этого Узумаки из Гриффиндора чуть не сожрал акромантул!».
— Что странного? Ты же игрок в квиддич, — сердито зашептала Сакура, когда они корпели над домашней работой в библиотеке.
Замшевая пыльная тишина, пропитанная запахом чернил и древних фолиантов, скрывала их вчетвером — Сакуру, Наруто, Кибу и Конохамару — в тёплом сумраке настольных ламп, словно под покровом тайны.
— И довольно популярный, — не унималась она. — Ты поймал больше снитчей, чем любой другой ловец за последние пять лет. Любая бы пошла на Рождественский вечер с игроком в квиддич, это ведь куда престижней, чем прийти одной, — Сакура с явным скепсисом выделила два последних слова. — Радуйся, что тебя не успели напоить каким-нибудь любовным зельем.
Конохамару, коротко наградив Сакуру недоверчивым взглядом, только покачал головой.
— Но почему с Хьюгой? — Он сощурился, всматриваясь в лицо Наруто с таким видом, будто пытался отыскать признаки буйного помешательства. — С чего вдруг? Хочешь, чтобы Неджи порекомендовал тебя Какаши в качестве своей замены после выпуска? Или мечтаешь о значке капитана команды? — добавил он уже чуть тише и игриво подмигнул, чувствительно пихнув Наруто в бок.
— Тебе-то какая разница? — ядовито отозвалась Сакура и, уже обращаясь к Наруто, добавила с нескрываемой радостью: — Здо́рово, что ты согласился. Хината очень рада, я уверена.
Сакура одёрнула своё эссе по трансфигурации, конец которого уже почти касался пола, как лицо её внезапно переменилось. В первую секунду, когда Наруто сообщил, что пойдёт на вечер с Хинатой, казалось, новость Сакуру немало воодушевила — даже больше, чем того требовала ситуация. Таким оно и было до этого момента. Сейчас Сакура выглядела так, будто о чём-то резко вспомнила, и уставилась на Наруто со смесью неверия и неподдельного интереса.
Киба, единственный, кто пока никак не прокомментировал это событие, выглядел слегка обиженным:
— А говорил, никого не хочешь приглашать…
— Я и не собирался! — горячечным шёпотом оправдывался Наруто. — Она так неожиданно выскочила… Но я подумал — смысл отказываться? Она ведь…
Наруто запнулся, принявшись было перечислять неведомые ни ему самому, ни его друзьям заслуги Хьюги Хинаты, но моментально понял, как фальшиво и неискренне прозвучат эти слова.
Что он им скажет? Что вообще принято говорить о девчонках в таких случаях?
Сказать, что Хината красивая? Да, безусловно, настолько же, насколько красивым мог быть Неджи. Точнее, его женская версия. Развивать эту мысль Наруто не стал. Умная? При большем желании он не вспомнил бы ни единого её ответа на уроках. Если Хината и была в чём-то хороша, едва ли он знал в чём. А идти на вечер с очевидно влюблённой в него девушкой назло Учихе Саске, который вряд ли отыщет в этой выходке обидный для себя подтекст, представлялось теперь не просто глупым, но и поистине жестоким решением.
Стоило признать, эта затея с самого начала выглядела жалко и была обречена на провал.
— Любому зелью, прежде чем свариться, нужно настояться, — набросив на лицо маску умудрённой жизненным опытом колдуньи, выдала Сакура, наградив невнятное выражение лица Наруто одним ей понятным смыслом.
— Звучит ужасно. Прямо как цитата из «Ведьминого досуга», — криво усмехнулся Конохамару, а затем, явно что-то заметив, усмехнулся и подцепил из стопки с её учебниками небольшую книжку в ярко-оранжевой обложке. — О-о-о, что это тут у нас? Что ещё за «Он околдовал моё сердце»? Сакура, что за сопливую макулатуру ты читаешь?
Сакура с оскорблённым видом вырвала из его рук книгу.
— Не трогай мои вещи, — зашипела она, как рассерженная огневица. — Тебе какое дело?
— Ну да, — сладким голосом пропел Конохамару. — Почитываем любовные романчики? Наша дорогая староста в кого-то влюбилась?
Сакура вспыхнула, вскочила со своего места и принялась резво запихивать учебники в сумку.
— Знаете что, я лучше одна позанимаюсь!
— Эй, да ладно тебе, лучше расскажи нам — кто он? Тоже какой-нибудь умник?
— Отвали!
— Может, отмороженный староста школы, Хаку из Когтеврана? — Конохамару поиграл бровями. — Помню, как ты говорила, что он красивее, чем девчонка. Или тот дохлый очкарик из Слизерина, Ка… Как его там? Кабуто?.. Не помню, выпустился он или…
— Чего? — Сакура от удивления выронила тяжеленную книгу, и та звучно шлёпнулась на стол — так, что ученики за соседними столиками подпрыгнули от неожиданности на своих местах. — Минус один балл с факультета Гриффиндор!
Лицо Конохамару вмиг окрасилось в багровый.
— Ты что, свой же факультет оштрафовала?!
— Я оштрафовала тебя, Сарутоби Конохамару, и оштрафую ещё, если ты немедленно не прекратишь нести чу…
Сакура осеклась и застыла, глядя куда-то за его спину, словно увидела привидение, обрётшее на её глазах плоть. Наруто тоже обернулся.
Из пыльной библиотечной тишины, пропитанной запахом старого пергамента, раздался тоненький серебристый смех, вслед за ним из темноты выплыла фигура Ино.
Она медленно прошла мимо их стола, изящно качнув роскошной копной белоснежных волос, и — тут Наруто не очень понял, — глядя в упор на Сакуру, провела ребром ладони в дюйме от своей шеи.
— Как дела, лобастая? — как ни в чём не бывало невинным голоском спросила Ино, испустив при этом хрустальный смешок, словно не она секундами ранее сопроводила своё появление угрожающим жестом в адрес Сакуры. — Готова к Рождественскому вечеру?
И, не дождавшись ответа, скрылась в сумраке за высокими книжными шкафами.
— Чего эта она? — немало удивившись, спросил Наруто.
Сакура оторвала окаменевший взгляд от прохода, где с восхитительным высокомерием мелькнула белая грива, на короткий миг встретилась с Наруто глазами и засобиралась с куда большей прытью.
— Ничего, — скомкано ответила она, без разбора хватая со стола книги и запихивая их в сумку.
— Если у тебя какие-то проблемы, ты можешь рассказать. Помнишь, да? — осторожно начал Наруто.
Конохамару буркнул что-то неразборчивое. Киба недоумённо переводил взгляд с Сакуры на Наруто и обратно.
— Нет, ох… Спасибо, Наруто, не нужно. Я лучше пойду.
Наспех смотав свиток с эссе, Сакура подхватила свои вещи и, как по волшебству, мгновенно затерялась среди стеллажей. Конохамару и Киба немедленно принялись шушукаться, что у Сакуры, очевидно, не все дома, раз она будучи старостой Гриффиндора оштрафовала своих же, а также, что «не все дома» у неё едва ли не с самого начала учебного года.
— Мне ещё вот что интересно, — неожиданно сказал Конохамару, задумчиво вертя в руках гусиное перо. — Наруто, помнишь слухи про тебя, Учиху и Оборотное зелье?
К лицу Наруто хлынула кровь.
— Помню.
— Сакура тогда рассказывала, что в школе нет рога двурога и всё такое… Такую складную историю выдала. Того ингредиента нет, этого тоже нет… — Конохамару принялся загибать пальцы. — Вам не кажется это странным?
— Что именно? — особенно не впечатлившись, уточнил Наруто.
— Излишние подробности — признак лжи, слыхал? — Конохамару подмигнул. — Люди обычно так делают, когда хотят отвести внимание от чего-то важного. Не верьте этой истории, бла-бла-бла, глупости всё это… Профессор Какаши отправил меня к профессору Орочимару, профессор Орочимару попросил у профессора Ямато… — Конохамару закатил глаза, очень похоже изобразив манеру Сакуры отвечать на уроках.
— Как-то неубедительно, — засомневался Наруто. — О чём тут можно соврать?
— Вы вообще можете себе представить, чтобы Орочимару о чём-то просил Ямато? Они же на дух друг друга не переносят! Ямато скорее притащил бы ему дьявольские силки, замаскированные под визгопёрку…
— Насчёт Орочимару и Ямато ты передёргиваешь, дружище, — выразил сомнение Киба. — Брать ингредиенты из школьных теплиц — обычное дело.
— И с чего ты вдруг вообще об этом вспомнил? — добавил Наруто.
Конохамару склонился ниже над столом и заговорщицки зашептал:
— А вот почему. Помните, я говорил, что информация, будто в Наруто превратилась сама Ино, досталась мне из другого источника?
— Ну, — в один голос отозвались Наруто и Киба, чуть не столкнувшись лбами.
Конохамару удовлетворённо улыбнулся и с победным видом откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.
— Мне рассказала Моэги. Говорила, слышала это от Сакуры, но тогда я не придал этому значения: подумаешь, девчонки вечно ведь пересказывают друг другу сплетни? Но что если, — он выдержал театральную паузу, — это сама Сакура распустила слух, будто в Наруто превратилась Ино? Вот Яманака и мстит ей теперь.
В воздухе повисло озадаченное молчание. Наруто показалось, он слышит, как напряжённо заработали мозги в голове Кибы.
— Туфта у кентавра из-под хвоста, — наконец угрюмо сказал Киба. — К чему ей врать, что слух — неправда, и одновременно самой его распускать?
— Да и зачем, к дырявым трусам Мерлина, ей всё это проворачивать? — вконец запутался Наруто. — Чёрт с ней, с Ино, но с чего бы Сакуре подставлять меня?
Конохамару разочарованно скривился.
— Да ну вас, — махнул он рукой. — С каждым курсом вы всё скучнее и скучнее становитесь, уже и не обсудишь с вами ничего. Того и гляди, образование из ушей потечёт. — Он обиженно обмакнул перо в чернильницу и подтолкнул на середину стола одну из библиотечных книг. — Раз умные такие, помогайте тогда с дурацким «Оракулом снов» для СОВ, дери его гиппогриф…