***
В конце концов это стоило как-то обозначить. Ещё недавно он был Наруто-ловец-сборной-Гриффиндора-свой-приятель-дай-пять. Теперь же, с приятным, но замешательством, он осознал себя другим Наруто — Наруто-который-целовался-с-Учихой-Саске-слизеринцем-и-с-соперником-в-квиддич-в-которого-бесповоротно-был-влюблён. Это был новый Наруто — Наруто-который-переписывался-с-Учихой-Саске. Наруто-который-посетил-каждый-магазин-в-Хогсмиде-с-Учихой-Саске. И даже Наруто-который-проводил-с-Учихой-Саске-кучу-времени-на-поле-для-квиддича-в-библиотеке-и-в-незапертых-классных-комнатах… Узнай об этом его команда, наверняка полным составом покатилась бы со смеху. Или упала бы в обморок. Или сначала упала бы в обморок, а потом покатилась со смеху. Кроме Неджи. Этот непременно отправил бы на обследование в больницу Святого Мунго, а Конохамару и вовсе подарил бы какой-нибудь справочник «Увеселения с опасными тварями: пособие по самозащите». Едва ли тот, прошлый Наруто-дай-пять-ловец, всерьёз задумывался — как, с кем и когда он будет встречаться. У Наруто-приятель-ты-чёрт-возьми-в-лучшей-сборной не было особых проблем и забот, а вот у Наруто-бесповоротно-влюблён — теперь да. Были. Они свалились на него быстрее, чем он успел сказать Люмос — или хотя бы Импедимента, что было бы логичнее, — попытайся он замедлить неотвратимое — хлестнувшее его сильнее, чем обжигающие сопла печально известной помеси огненного краба и скорпиона. Не успело закатиться за горизонт солнце условного «вчера», как Наруто-из-Гриффиндора, который любил полистать «Еженедельник ловца», набить карманы икотными конфетами и висельниками многоразового использования из «Зонко», поиграть час-другой в плюй-камни, хорошенько повеселиться с друзьями в Визжащей хижине, превращаясь в лисицу, и не замечать вокруг себя ни одного заинтересованного взгляда, с рассветом нового «сегодня» обнаружил, что если раньше он, Наруто-теперь-встречаюсь-с-Саске, ничего странного у себя между ног не замечал, то теперь там внезапно ожило нечто, чем Наруто-крутой-игрок-в-квиддич ещё ни разу по назначению — тому самому — не пользовался. И даже пользоваться пока не думал. Выходило, что не у Наруто возник интерес к сексу, а он обрушился на Наруто — и как! — с манёвренностью дементора, перебравшего с поцелуями. Садового гнома, которого раскрутили и вышвырнули из огорода. Магла-монаха Бенедикта из Вустершира, захмелевшего от реповой настойки и перепутавшего хорька с джарви, а потом недоумевавшего, померещилось ли ему злобное: «Пшёл вон, лысина!» или нет. Такого слова — слова на букву «с» — до сих пор в голове Наруто толком не всплывало. Из слов на «с» там с завидным постоянством возникали только «снитч», «сливочное пиво» и «слизеринцы — придурки». Это самое слово на «с» и Наруто были так же сопоставимы, как чай с сахарными тритонами и Азкабан. Как два заклятья из волшебных палочек, параллельно выпущенные без надежды на встречу, пока внезапно не столкнулись и не обратились в самый настоящий Приори Инкантатем, по силе схожий с мощной струёй драконьего пламени. Наруто чувствовал себя, словно семнадцать лет прожил отдельно от тела, а потом внезапно в него вселился, как боггарт в футляр от напольных часов. Нет, он, конечно, знал, как это происходит: его не обошли стороной сальные шуточки, нет-нет да проскальзывающие в общей компании, — Сакура в таких случаях могла стукнуть шутника, кем бы он ни был — Конохамару или… Конохамару, который травил анекдоты про черенок метлы и ведьму, — но одно дело знать, другое — понимать, испытав на собственной шкуре. С пониманием было сложнее — не то чтобы Наруто совсем ничего не понимал — понимал, спасибо крёстному и его смелым журналам, в том числе магловским, с девушками в купальниках (в отличие от волшебных, они хотя бы не двигались). Только вот нечто схожее со взрывом петард в животе, по обещаниям как у чудо-хлопушек Доктора Фойерверкуса, — и напряжением в месте, куда мгновенно приливала кровь, Наруто впервые испытал только с Саске. Только вот что с этим делать — представлял смутно. С Саске и так было хорошо — всегда хорошо; лучше, чем, объевшись мороженым из кафе Флореана Фортескью — знаменитым шоколадно-малиновым с сушеными жалами веретенницы, — воспарить в небо. Лучше, чем ветер в волосах, когда мчишь на гоночной метле. Лучше, чем всё, что он когда-либо испытывал. Они проводили вместе каждый день каникул. Встречались утром во время завтрака в Большом зале: стол на время стал общим, так как в школе почти не было учеников, и разница между Слизерином и Гриффиндором ненадолго стёрлась. Потом отправлялись гулять или в Хогсмид по просьбе Наруто, или — Мерлин, кому только могло прийти в голову на каникулах просиживать штаны в обществе книжек?! Подсказка: начинается на «У»… Нет, не упырь, но близко, — в библиотеку по желанию Саске. Воспоминания о прошлом соперничестве словно подтёрли волшебным ластиком; Саске изменился в глазах Наруто: преодолев испытание реальностью, перешагнул через барьер фантазий. На страницах их истории расцветали новые чернильные узоры. Наруто заново его изучал. Теперь не издали, а в упор. Слетел, как мантия-невидимка, обласканный воображением флёр, — идеализированный, со сглаженными углами, выставив наперёд живого человека, до которого можно дотронуться и поговорить. Который, облокотившись о стол, задумчиво укладывал подбородок на сцепленные в замок пальцы, когда размышлял о чём-то, чем делиться не стремился; прикрывал глаза и коротко хмыкал, когда Наруто вытворял очередную глупость; хмурился, когда случайно капал чернилами на чистый пергамент… Человека, которого невозможно было затащить в «Сладкое королевство» и уговорить там что-нибудь попробовать: — Это же не отрава, — выныривая из душистого тепла кондитерской лавки навстречу снегопаду, жаловался Наруто: Саске несколько раз проигнорировал его попытки поцеловаться с языкосвязывающей лимонной шипучкой за щекой. — Я знаю, бестолочь, — беззлобно отзывался Саске, кутаясь в шарф. — Не дыши на меня кислотой. — Это же лимон, а не «Берти Боттс» со вкусом грязных носков… Чёрт, совсем забыл. Давай вернёмся? Я должен Хинате сахарное перо… Стой, ты куда? — Наруто, замешкавшись, выплюнул конфету в снег и поспешил следом. — Ладно, ладно, я понял! Никаких больше лимонов!.. Всё, что было в нём мрачного, холодного и слизеринского, всё, из чего был высечен Учиха Саске — исчезло, оставив на его месте человека из плоти и крови — с нежной голубизной вен на запястьях и прохладой кожи; со своими тайнами и привычками. Из далёкой и недоступной фантазии он стал тем, кого можно было обнять и поцеловать. Наруто многое о нём узнал. О том, что Саске жил в приюте; о том, как часто покидал его, бесплодно гуляя по улицам Лондона… — Я так и думал, — заметил Наруто, когда они вновь заглянули в «Три метлы», прежде чем вернуться в замок. — Видел в дневнике номера магловских телефонов. Слушай, мы ведь можем отправиться в Лондон на «Ночном рыцаре»… — Ты хочешь в Лондон? — Саске послал внимательный взгляд из-под чёрных ресниц, перестав непроизвольно поглаживать ребро стакана с «горной водой». Сливочное пиво он, оказывается, тоже не особо любил. — Не знаю, — Наруто пожал плечами, — но было бы здорово, если… Ну, точнее, я был бы рад, если бы мы с тобой вместе куда-нибудь поехали. Можно не сейчас, а, например, летом. Я бы мог пригласить тебя на каникулы к себе, в Годрикову Впадину, если хочешь. Старик всё равно вечно в разъездах, так что… Саске перевёл взгляд на окно, за которым порхали снежинки. Задумался о чём-то своём, будто Наруто обращался не к нему. — Я не настаиваю, — поспешил пояснить Наруто. — Ничего, если нет. — Я не против, — перебил Саске, не отрываясь от созерцания окна, словно именно ему давал согласие, а не Наруто. — Тогда отлично! Наруто внутренне просиял и попытался сделать вид, будто воспринял согласие Саске со спокойной радостью, но ощущение было таким, словно на его кожу плеснули огненного виски и подожгли. Сердце затрепыхало в горле от одной мысли, что впереди у них будет столько времени наедине. Больше полугода, которые он, Наруто, сможет жить этим обещанием. Потому что в последние несколько дней времени, что они проводили вместе, стало ощутимо меньше — пару раз Наруто уже оставался наедине с дневником и камином в гриффиндорской гостиной тогда, когда Саске на полдня исчезал у директрисы или у слизеринского декана. Позже он нехотя и без особых подробностей пояснял, что отлучки связаны со сбежавшим из Азкабана старшим братом. — И для чего ты им нужен? — поинтересовался Наруто, когда в один из таких дней встретил Саске у Директорской башни. На улице бушевал шквальный ветер с колючим снегом, и решено было остаться в замке. — Министерство считает, что он может выйти со мной на связь. — Но это же бред! — поражённо отозвался Наруто. Они спускались по лестнице, и какой-то колдун с бородавкой на носу, изображённый на портрете, от неожиданности выронил колпак. — Будь я на его месте, ты был бы последним в списке, с кем я хотел выйти на связь. Он ведь убил твоих родителей. Если только он не собирается убить те… — Наруто внутренне похолодел от одной мысли, что едва не произнёс. — Они просто предполагают, Наруто, — перебил Саске. В его голос прокрались раздражённые нотки. — И что, всё это время вы с Цунаде просто разговариваете? И ничего больше? — С ней и министерскими работниками, — поправил Саске, когда они преодолели последний марш лестницы. Он был напряжён, но продолжил намного мягче, чем обычно: — Ничего особенного. Они считают, я могу помочь. Куда мы идём? Наруто, потеряв нить беседы, заозирался, будто впервые очутился в этом коридоре, и понял, что движущаяся лестница, по которой они только что спускались, невообразимым образом высадила их на восьмом этаже. Выходит, теперь им придётся сделать круг по отдалённым проходам, чтобы выбраться отсюда. Наруто вспомнил, как во время наказания бродил здесь у траченного молью изображения Варнавы Вздрюченного и его дурацкой затеи обучить балету троллей. — Стой, — сказал Наруто и сам же себя послушался, застыв посреди коридора. Один из троллей на гобелене озадаченно замер, выронив из волосатой лапищи учителя танцев, которого до этого лупасил дубиной, и с глупым видом уставился на них. — Это ведь здесь должна быть Выручай-комната? Саске недоверчиво оглядел абсолютно голую стену и приподнял бровь: — Ты, кстати, уверен, что Сарутоби эта комната не привиделась? — Не думаю ли я, что он налакался огневиски и спутал чулан для мётел с каким-нибудь фойе, обставленным дырявыми диванами, вроде того, что в западном крыле? — Наруто обвёл глазами коридор. — Может быть. — Думаю, так всё и было, — нетерпеливо оборвал Саске. — Лучше пойдём в библиотеку. — Да Мерлин с ней, с библиотекой… Давай попробуем? Эта комната, по словам Конохамару, может стать даже ей. Наруто отошёл на пару шагов, глазами измерив расстояние от окна до вазы вышиной в человеческий рост, между которыми, по заверениям друга, должна была появиться дверь. — Нужно пройти мимо этой стенки трижды и думать о том, куда мы хотим попасть. — И куда ты хочешь попасть? — уточнил Саске. Наруто открыл было рот, но тут же его захлопнул. Первое, о чём он подумал, — о месте, где они могли спокойно провести время вдвоём. До смерти надоело морозить задницу на квиддичном поле, а прятаться в продуваемых всеми ветрами пустых классных комнатах, куда в любой момент мог залететь Пивз или нагрянуть Данзо, не было уже никаких сил. Библиотека при известном воображении могла сойти за укромный уголок, но пыльные фолианты и Запретная секция по соседству, откуда иногда доносились потусторонние шепотки, на романтический лад не настраивали и, казалось, вовсе глядели с укоризной. Тем хуже, что когда Саске намеревался читать — он садился и читал, и оторвать его от этого занятия было практически нереально. К тому же, рассказав Саске о Выручай-комнате, Наруто не раз потом думал: если то его предложение заняться подготовкой к занятиям по трансгрессии не увенчалось успехом, может, тогда… — Почему бы и не какая-нибудь гостиная? Можно подумать, она окажется хуже, чем класс Заклинаний, в котором мы последний раз были, — предложил Наруто, не без удовольствия отметив перемены в лице Саске, который перевёл взгляд в другую сторону. Наруто в который раз позабавило и одновременно умилило, как Саске, такого сдержанного и внешне хладнокровного, легко вогнать в краску. Лишить опоры, словно озвученное подтверждение их отношений сбивало его с ног, как ладью с заколдованного шахматного поля. Саске фыркнул и, сложив руки на груди, подпёр плечом гобелен: — Ну, вперёд, — с явным скепсисом произнёс он. Желание, чтобы комната оказалась правдой, а не плодом воображения друга, взыграло в Наруто с удвоенной силой. «Пусть получится, — пожелал он, плотно сжимая веки. — Дай нам место, где мы можем ото всех спрятаться на время… Может, что-то похожее на гостиную Гриффиндора?.. Интересно, чем стала комната, когда Конохамару и когтевранцы хотели спрятать ящики с огневиски?» …Минуя высокую вазу и развернувшись у окна в третий раз, Наруто в надежде стиснул кулаки — иначе он будет выглядеть перед Саске натуральным дураком. — Наруто, — вырвал его из раздумий настороженный голос Саске, и Наруто распахнул глаза. В стене образовалась ничем не примечательная дверь — такая же, как и сотни других в Хогвартсе. Саске глядел на неё с недоверием. Он первым взялся за потёртую медную ручку и потянул её на себя с таким видом, словно думал, что та окажется призрачной и пройдёт сквозь пальцы. Но ручка оказалась вполне материальной. Дверь легко поддалась, и они проникли внутрь. Это была небольшая, но уютная комната, освещённая факелами. Внутри ярко горел камин — такой же, как в гостиной Гриффиндора. Наруто внутреннее отсалютовал. Магия Выручай-комнаты своеобразно, но выполнила его пожелание, пусть и заменила привычные потёртые диваны и кресла, расставленные вокруг огня, на новенькие — пурпурные, бархатные с кисточками и подушками, лишив их единственной характерной детали — красно-золотых драпировок. Вдоль гранитных стен тянулись старинные тёмные шкафы с множеством книг. Наруто потянул одну за кожаный корешок: — «Лицом к лицу с безликим»… Это что, для подготовки к ЖАБА? — Он с усмешкой повернулся к Саске. — Я о таком не думал. Твоё, что ли, пожела-а-а… Ай! Столкновение с чем-то жалобно задребезжавшим вогнало вдоль голени клинья боли. Наруто запрыгал на одной ноге. — Дрянные гоблины! Пораскидали всякого дерьма!.. — взвыл он, с трудом поборов желание пнуть тяжёлый короб, о который только что запнулся. Саске небрежно откинул крышку носком ботинка и хмыкнул. — Сарутоби не соврал. — Он достал из недр бутылку с надписью «Старый огненный виски Огдена» и принюхался. Под толстым стеклом плеснулась прозрачная жидкость цвета карамели и бронзы. Наруто, мгновенно позабыв о боли в ноге, тоже нырнул носом в короб и присвистнул: — Я просто вспомнил, что Конохамару где-то здесь спрятал ящики с… Тут же бутылок двадцать, не меньше. Дракона можно напоить. Саске, потеряв интерес, опустил виски обратно и обратил всё своё внимание к полкам с книгами. — Значит, тут где-то должно быть и… — Наруто огляделся. — Ха! Смотри, это, кажется, сливочное пиво ещё с прошлого чемпионата по квиддичу. Мы собирались закатить вечеринку, а потом не могли найти его целый… Надо ему рассказать! Он подошёл к неприметному шкафу, рядом с которым несмело выглядывал угол запылившегося ящика со знакомой этикеткой. Наруто раскрыл его — внутри в четыре рядка торчали нетронутые горла бутылок со сливочным пивом. — По-моему, я раскрыл магию этой комнаты, — Наруто заулыбался, обрадованный догадке. — Очевидно, мы можем пожелать, чтобы… Он повернулся к стене, где была дверь, в которую они вошли. Та растворилась, оставив после себя глухой гранит, потом снова появилась и вновь растворилась. — …Спрятала нас так, чтобы сюда, кроме нас, никто не вошёл. Конохамару оставил здесь ящик, не подумав, что скрыл его и от самого себя. А я, — Наруто подцепил два сливочных пива и направился к Саске, который успел усесться с книгой на один из диванов у пляшущего в камине пламени, — просто спросил у комнаты: чем она стала для Конохамару?.. И она показала чем! Как думаешь, оно не испортилось? Двигайся. Саске покосился на предложенную бутылку. — Не думаю. Товары в волшебных магазинах, в отличие от магловских, обычно заколдовывают от грызунов и порчи, — на автомате выдал он: очевидно, огромный багаж знаний вынуждал его отвечать на всё подряд. — Я не хочу, спасибо. — Тогда огневиски? — Нет. — А что хочешь? Наруто плюхнулся рядом. Недолго подумав, поставил сливочное пиво на пол и, невзирая на протест, уронил Саске на плюшевые подушки, втиснувшись между ним и спинкой дивана, за что едва не получил корешком между глаз. — Чтобы ты хоть иногда давал мне учиться, — недовольно ответил Саске и всё-таки приложил книгу об лоб Наруто — не больно, но ощутимо. Наруто тут же её перехватил. Завязалась короткая борьба молчаливых «дай сюда эту тупую книгу» и «не отдам». — Где твой дух авантюризма, Саске? — насмешливо выдал Наруто. Саске одержал победу, вытянув руку с книгой в сторону — так, что Наруто не смог до неё дотянуться и его ладонь безвольно упала Саске на живот. — Или начать семестр, не вызубрив ни одного учебника, слишком большая жертва? — Теория часто важнее, чем практика, бестолочь, — беззлобно огрызнулся Саске. — Поучился бы тоже, в качестве исключения. Может, меньше будешь влипать в проблемы. — Только в практике и есть смысл, нет? — отозвался Наруто. — Какой толк от твоей теории, когда за тобой гонится бешеный инфернал? — За тобой часто гоняются инферналы? — Нет, но… — Оборотни? — Нет. — Кто похуже? — Саске! Но ведь нужно быть готовым ко всему? — Жизнь — это не только постоянный риск, — заметил он с проскользнувшей в словах уже знакомой Наруто тенью напряжения. Саске звучал так, словно пытался доказать что-то самому себе. — Я же не виноват, что ты любишь приключения на свою задницу. — Зато твоя задница со мной точно будет в безопасности. Саске устало выдохнул, словно бестолковый спор его утомил, и прикрыл глаза — длинные ресницы мелко задрожали. Наруто приподнялся на локте, едва не утонув в подушке, обитой гладкой пурпурной тканью, и, минуя застёгивание пуговиц на собственной мантии, за время их короткой борьбы выбившихся из петель, подобрался ближе к его лицу. — Я понял, ты просто устал, — смягчился Наруто. — Вся эта ситуация с братом тебя достала, и ты просто устал. А ещё… Саске приоткрыл глаза. Наруто затаил дыхание. Они лежали лицом к лицу, и Саске неподвижно смотрел в ответ — в сдержанно тёмных, лоснящихся бархатной чернотой колодцах его зрачков заиграли блики пламени. Сердце защемила знакомая слабость. Каждый раз, когда Наруто оказывался так близко, что мог прочувствовать сдержанное тепло, исходящее от его тела, провести ладонью по ткани джемпера на груди, ощутить живой пульс на запястьях, понять, что это не морок, не сон, не Патентованные чары, а живой, настоящий Саске — его охватывал приступ головокружения. В кровь ударяло пьянящее предвкушение близости. — А ещё… не прячься от меня за книжками, — шепнул Наруто. — Мне тоже иногда страшно, просто… Хотелось добавить «Не ты ли, по твоим же словам, с четвёртого курса был в меня влюблён» или «Если бы не Сакура с её дурацким любовным зельем, я бы и не узнал про Ино и про то, что у нас всё взаимно…», но Наруто смолчал. Саске не ответил. Под его взглядом Наруто ощутил, словно его воспламенили, и он вот-вот сгорит, как саламандра, заигравшаяся в огне. Они уже перешагнули черту невинных прикосновений, доводя друг друга до болезненного возбуждения; Наруто гадал, но не мог сказать точно — скоро ли наступит день или час, когда тепло тела Саске, запах его волос, его голос, окажутся ближе, чем он сможет вынести. Все прошлые фантазии о нём теперь представлялись Наруто наивными и глупыми. Что общего между той безобидной, полудетской картинкой, где он воображал их вдвоём где-нибудь — неважно — пусть даже в подземельях, и реальностью, от которой немедленно вскипала кровь? Теперь же, наедине с ним, уже искушённый поцелуями Наруто робел от мысли, что могло произойти дальше. Саске думал о чём-то подобном, Наруто не сомневался.Глава 15. Выручай-комната
28 сентября 2023 г. в 00:54
Наруто коротко рассказал о Выручай-комнате. Саске слушал его, не перебивая, а затем последовала минута, проникнутая удовольствием от молчания, — его полнотой, что не нуждалась в словах.
В нём же сплелись волнение и затаённое дыхание — перед тем, что могло прозвучать, но ещё не прозвучало, и оба это почувствовали. Мимо их столика протиснулась широкая спина незнакомого колдуна величиной с платяной шкаф — он едва не опрокинул соседнюю ель, — и пока Саске провожал его глазами, Наруто не мог оторвать от Саске взгляда.
Тёмная прядь слегка выбилась из чёлки, напоминая язычок пламени. Оттеняя бледное лицо, рассекла белизну лба и скул. Выражение стало почти неразличимо из-за теней, но Наруто различил: на какую-то долю секунды Саске слегка изогнул бровь и недовольно дёрнул уголком губ, будто собирался сделать серьёзный выговор, но сдержался: взгляд вновь расслабился, потеплел, словно жар камина и близость Наруто плавили его. Зрелище показалось до того красивым, что сердце совершило очередной кульбит.
Это была краткая передышка, дарованная перед тем, как поутихшее желание приблизиться и вновь поцеловать его не возымело над Наруто верх.
— Нам пора в замок, — произнёс Саске как бы между прочим, кивнув на окно. Задумчиво поднёс кубок к губам, сделал глоток.
По ту сторону стен таверны уже толпились сумеречные призраки; тени стали длиннее и заскользили мимо. Наваливался зимний вечер — солнце садилось рано, но Наруто едва ли мог об этом сейчас думать. Он остановил взгляд на губах Саске: на приоткрытых и повлажневших, и продолжил бы смотреть так — долго-долго, не мигая и думая, что с удовольствием бы совершил сейчас какую-нибудь несусветную глупость.
К примеру, притянул бы Саске к себе или поцеловал прямо здесь. В людной таверне.
Это, кстати, нормально? Позволит ли Саске поцеловать себя вот так, на виду у всех? Наверное, нет. А остальные, прикидывал Наруто, обратят ли на них внимание? Или сделают вид, что им всё равно?
Вцепившись в кубок со сливочным пивом, Наруто опустил глаза. Никогда в жизни он столько не думал, прежде чем что-либо сделать. Гладкие бока кубка казались единственной надёжной опорой, и Наруто крепче сжал его, делая вид, будто греет ладони.
— Да. Пора, — ответил он, — наверное.
Торопиться в Хогвартс не хотелось. Хотелось — украсть у этого дня ещё пару часов. Но Саске был прав — им пора. Нельзя слоняться по Хогсмиду целый день. Только что они будут делать после возвращения в замок? Переписываться в дневниках? У Наруто он и так заполнен под завязку — чистых страниц осталось совсем немного.
— Гриффиндорцы разъехались на каникулы, — начал он. — Я видел только какую-то мелочь с четвёртого курса. Может, ещё Ли остался… Повезло, что спальня теперь полностью в моём распоряжении. А что слизеринцы? Или ты теперь безраздельно правишь подземельями? — Наруто, чуть повеселев, усмехнулся.
Саске помедлил с ответом:
— Почти.
Улыбка спала с лица сразу, как только Наруто осознал глупость, которую сморозил. Ясно ведь, что отпрысков благороднейших чистокровных семейств в замке на каникулах никто не оставит. Факультет Слизерин, славящий магическую родословную, других учеников не имел — за исключением печально известных. Таких как Саске, к примеру.
— Как ты терпишь половину своего факультета, не понимаю… — пробубнил Наруто кубку и забарабанил кончиками пальцев по его стенкам. Не дав Саске шанса успеть ответить что-либо в защиту слизеринцев, нерешительно и негромко спросил: — Чем займёмся в замке?
Голос невольно дрогнул. Саске больше не смотрел в окно — перевёл взгляд на Наруто. Может быть, уловил в тоне нечто, адресованное только ему. Может, прочёл в выражении глаз. Неуверенное «чем займёмся» неловко повисло между ними, и, спустя три удара сердца, оцепенение треснуло, точно скорлупа, уступив место теплу.
Саске придвинулся ближе, переплёл под столом их пальцы. Осторожно склонился к лицу Наруто. Их губы зависли в каком-то дюйме друг от друга. Звуки вокруг умолкли. Наруто другой рукой всё ещё цеплялся за сливочное пиво.
Оба задержали дыхание, предчувствуя поцелуй.
Наруто захотелось остановить время, чтобы жить в этом мгновении вечно — ловить губами тепло дыхания, держать Саске за руку, ощущать на языке сливочный вкус лимонада, улавливать запахи поленьев, Рождества, еловых веток и дыма. Какое-то особенное чувство, проснувшееся внутри, подсказало — нужно удержать этот момент в памяти, словно запечатлеть на внутреннюю колдокамеру… Прикосновение губ к губам, последовавшее за этой мыслью, стёрло её в пыльцу феи Фортуны, заставило забыться; оно было легче снега, падающего за окном, теплее, чем огонь в камине.
Они снова поцеловались. Саске то отстранялся, то соскальзывал в приоткрытый рот, то прихватывал его губы своими. Пришлось оборвать эту пытку на полпути — Наруто, не в силах остановиться раньше, чем потеряет контроль, сам нетерпеливо разомкнул чужие губы. Послушно повторяя каждое движение языка, чувствовал, как внутри клокочет и тяжело поднимается к горлу раскалённая магма. Распирало от желания обхватить чужие плечи, прижаться теснее, но прямо сейчас они находились в «Трёх мётлах», буквально у всех на виду — пусть и были скрыты за мохнатой ёлкой у камина.
— Пойдём, — внезапно тихо позвал Саске, отстраняясь на расстояние вдоха. В его глазах плясало пламя. Смотреть в них сейчас — всё равно что шагнуть с крыши Астрономической башни и погрузиться с головой в Чёрное озеро.
Наруто не заставил просить себя дважды и походя бросил на стол четыре сикля.
Ухватившись за пальцы Саске, он бездумно уносился куда-то на лихой метле непостижимого «Пойдём» — многообещающего и будоражащего кровь. Они протолкнулись сквозь звон кубков, мешанину пьяных поздравлений «Весёлого Рождества!» и шумную толпу волшебников к лестнице, ведущей на второй этаж: там, насколько Наруто помнил, находились номера постояльцев.
Им открылся длинный пустой коридор с дверями в ряд — ни души, если не считать самовыжимающейся тряпки и мокрой швабры, задумчиво гоняющей по полу воду. Пахло едой, чистящим средством и — чуть-чуть — чем-то похожим на дым из трубки профессора Сарутоби Асумы. Звуки снизу доходили сюда неохотно, как сквозь плотный балдахин, — стояла тишина, не считая тиканья часов и их общего — одного на двоих — дыхания.
Половицы сварливо заскрипели. Саске, не отпуская руки Наруто, подтолкнул его к незаметному полутёмному закутку. Кроме крохотного, наполовину занавешенного оконца и ведра, оплетённого фестонами паутины, там ничего не было, но Наруто этого не видел — он смотрел только на Саске. Его пальцы не дрожали, но прямо от них нечто импульсом прошло по руке Наруто, побежало по венам и тоненьким лезвием впилось в сердечную мышцу.
— Сюда? — Наруто недоумённо завертел головой, пересчитывая двери.
— А чего ты хотел?
Саске не покраснел — его щёки вряд ли были способны на такой оттенок, — но Наруто, взглянув на него, понял, пусть полумрак и скрывал детали, — тронь его кожу, и та наверняка окажется горячей. Саске слегка нахмурился, пытаясь скрыть непрошеную неловкость, и внезапно стал — до невозможности — беспощадно красивым.
— Ничего, — выдохнул Наруто. — Иди сюда.
От такого количества поцелуев всё лицо будет гореть огнём, подумал он — подбородок уже пощипывало. Не дав Саске ответить, притянул его к себе и прижался губами ко рту. Следом — короткое полупадение к стене, к которой Наруто уверенно его увлёк. Тело Саске едва не стекло вниз, но, удерживаемое руками Наруто, теперь надёжно прижималось вплотную. Так близко, что между ними не осталось ни дюйма свободного пространства.
Поцелуи стали жарче, нетерпеливее, движения — смелее. Всё вокруг плавилось, дрожало: поначалу Наруто пытался следовать в поцелуях какому-то ритму, а потом едва не захлебнулся волной встречного тепла. Саске то удерживал лицо Наруто в ладонях, то спускался руками по шее к груди и обхватывал спину.
Гриффиндорский шарф упал на пол, слизеринский — повис на локте. Тиканье часов постукивало в затылок, напоминало о времени; всхлипы мокрой швабры и отдалённый шум с первого этажа — о том, что они не одни. Если бы не эти звуки, Наруто давно решил бы, что утонул в Саске, влился в их бесконечное движение навстречу друг другу: от него ничего не осталось, кроме ощущения горячей влажности рта и раскатов сердца под рёбрами. Жар захлёстывал приливами, топил Наруто всё глубже и глубже, как раскалённый шар в снегу, и он бесконечно проваливался куда-то вместе с этим жаром: он неспешно распространялся от губ по всему телу, пока не опустился вниз и не потяжелел.
Что-то, что раньше было целым, треснуло внутри Наруто, забурлило — внизу живота требовательно заныло, заставило притиснуться к Саске ближе, вырвав у него тихий вздох.
Неизвестно, сколько они целовались. Может — пятнадцать минут, может, два часа. Наруто не хотелось ни останавливаться, ни считать время. И непременно целовались бы ещё, если бы их не заставили оторваться друг от друга две вещи: деликатное покашливание хозяйки трактира, которая очень не вовремя поднялась с подносом на второй этаж к постояльцам, и стремительно темнеющее небо.
Пришлось поспешно ретироваться и впотьмах возвращаться в замок, стараясь не проваливаться в сугробы, а потом оправдываться перед неожиданно возникшим в вестибюле профессором Какаши и объяснять, почему вместо рождественского обеда они весь день проторчали в Хогсмиде…