Дневник и сахарное перо в кармане Наруто Узумаки

      Дни летели быстро, как на крыльях дракона. Январь день за днём кружил за замёрзшими стрельчатыми окнами снежные хлопья, гнался за февралём. Снег вокруг школы подтаял, и на Хогвартс опустила серый подол холодная безрадостная сырость. Новый семестр начался с того, что преподаватели завалили шестикурсников домашними заданиями, куда более объёмными, нежели в начале года.       Все страдали от нагрузки — даже Сакура, которая на памяти Наруто никогда не страшилась сочинений длиной в несколько футов, здорово перетрудилась и завела моду добавлять за ужином по капле Успокаивающего зелья в тыквенный сок.       — Хочешь? — однажды спросила она, заметив, что Наруто наблюдает, как тщательно она вымеряет дозу на крошечных латунных весах прямо за столом. — Здорово прочищает мозги. Читаешь потом что-нибудь — запоминаешь с первого раза.       Наруто, соблазнившийся на предложение («Шутишь? Лей побольше!») и в итоге уснувший рядом с Саске за столом в библиотеке, где они вместе изучали «В поисках квинтэссенции» (им задали прочесть эту книгу к уроку Заклинаний), из-за чего потерял целый вечер, сильно об этом решении пожалел и от настоек Сакуры с тех пор старался держаться подальше.       Потому что в атмосфере безудержной монотонной зубрёжки и подготовки к матчу с Когтевраном время на личную жизнь выделить становилось всё сложнее и сложнее.       Однако Наруто удавалось выкроить лишний часок, чтобы провести его наедине с Саске.       Вылезать ради этого из кожи вон не пришлось: под руку с февральским ветром в замок пришёл сезон простуд, и полшколы свалилось с кашлем и недомоганием.       Моментальные согревающие настойки Шизуне, конечно, пользовались спросом — у тех, кто их принимал, часа три из ушей валил дым, — но это не спасло многих старшекурсников и на уроках часто отсутствовала половина класса.       Так на занятие по Защите от Тёмных искусств явилось только четверо: Сай, Сакура, Саске и сам Наруто.       — Это все? — рассеянно поинтересовался профессор Какаши спустя пять минут после звонка колокола, вынырнув из любимой книжки «Сто способов дрессировки флоббер-червей», оглядел пустынный класс и как будто бы даже удивился, что обнаружил в кабинете кого-то, кроме себя самого.       — Да, профессор, — бойко отозвалась Сакура; на её щеках нежной вишней расцвёл едва заметный румянец. Наруто, заметив это краем глаза, хмыкнул под нос.       — Что ж, — задумчиво протянул профессор и деловито кашлянул, — раз нас так мало, нет смысла начинать что-то новое, верно? Разбейтесь на пары как в прошлый раз и продолжайте отрабатывать Щитовые чары. Напоминаю, что делать это нужно невербально. Ну, вперёд.       И вновь углубился в чтение. Раздались редкие хлопки и шуршание — все четверо спрятали учебники в сумки. Нарочно медлить не потребовалось — Сакура не растерялась и выскочила вперёд, к Саю, так, чтобы очутиться поближе к учительскому столу, и Наруто, незаметно выдохнув, послал Саске короткую улыбку через соседний ряд парт.       Им уже несколько дней не удавалось встретиться в Выручай-комнате — у Наруто который вечер подряд выпадал на тренировку по квиддичу, а Саске готовил объёмный доклад по нумерологии, которую сам Наруто не посещал, а потому обрадовался появившейся возможности на законных основаниях разговаривать друг с другом целый урок.       Они встали друг напротив друга и вскинули волшебные палочки.       — Нападай первый, — широко улыбнувшись, объявил Наруто и небрежно взмахнул волшебной палочкой, отчего с её кончика посыпались искры и едва не прожгли ему брюки.       — Так уверен в себе? — поинтересовался Саске.       Саске выглядел напряжённее обычного: глаза — пронзительно тёмные, как синяки на внутренней стороне руки, в межбровье залёг короткий излом, спина неестественно выпрямлена, словно позвонки нанизали на древко метлы. Он был явно из-за чего-то не в духе.       В мыслях против воли возникла картинка, что, провоцируя Саске, он щекочет драконий бок, но Наруто отогнал её, коротко тряхнув головой.       — Ага. — Наруто с напускной небрежностью взъерошил волосы на затылке и огляделся. — Вряд ли с Щитовыми чарами ты сдвинешь меня хотя бы на пару дюймов.       — В окно не вывались, — оценил перспективы Саске.       — А если вывалюсь и отключусь, — усмехнулся Наруто и добавил негромко, заблаговременно проверив, не подслушивают ли их уже вовсю состязающиеся Сакура и Сай: — могу я тогда рассчитывать на искусственное дыхание?       — Бестолочь, — вырвалось у Саске, но уже мягче — перед тем, как он взмахнул палочкой, Наруто заметил, что светлого оттенка губы тронула едва заметная улыбка.       Саске словно не мог отвечать иначе — не лежала у него душа ни к нежностям, проявленным в открытую, ни к шутливым заигрываниям, будто те вечно заставали его врасплох.       Сейчас Наруто мог сказать точно: те редкие эпизоды в недавнем прошлом, когда Саске проявлял чудеса остроумия в переписках, так и остались верхом изобретательности, а диалог в Выручай-комнате, где он сказал, что они едва ли не созданы друг для друга, — актом невиданного красноречия.       Наруто немало умилился, когда догадался, что раньше Саске, оказывается, старался, чтобы Наруто обратил на него внимание. Подбирал слова, пытался увлечь или поддержать разговор. С момента, когда они оказались наедине в Выручай-комнате, прошёл месяц, и за этот месяц Наруто успел достаточно его изучить, чтобы прийти к этому выводу.       Саске в обычной жизни, в отличие от переписок, на подтрунивания и передразнивания почти не поддавался. Он, в общем-то, большую часть времени был немногословен, часто мрачен и задумчив. Долго копил нежность, прежде чем раскрыться наедине, и то — дарил её порциями, словно боялся пролить всю разом и обнажить нечто, что открывать был ещё не готов.       Он до сих пор почти ничего не рассказывал — ни о себе, ни о своей жизни за пределами замка, ни о том, что любит. Больше слушал, как Наруто разливается о Сакуре, которая вечно стращает несделанной домашкой, Неджи, который достал с тренировками, и о том, как здорово в Годриковой Впадине, где летом на небольшой лужайке за лесом, скрытой от глаз маглов, можно безопасно и незаметно играть в квиддич.       До сих пор Наруто не знал человека, кто хотя бы отдалённо был похож на Саске. Добродушный и открытый, как книга с рецептами увеселительных зелий, Конохамару, простак Киба, взрывная, но отходчивая Сакура — все они казались полными Саске противоположностями.       Время шло, пелена влюблённости сделалась прозрачнее, и Наруто смог разглядеть в нём обычного человека: паузы между поцелуями и объятиями заполняли всё более длительные разговоры — и пусть немногословный, погружённый в себя Саске влюблял Наруто в себя не меньше — его манера общаться с окружающими здорово сбила с толку.       Не то чтобы Наруто надеялся на обратное, но Саске напрочь отказывался проводить время с его друзьями-гриффиндорцами. На Конохамару он смотрел как на невидимую моль; на Кибу, который, заранее учуяв провал, тщетно и в ответ делал вид, что никакого Саске перед ним нет, — как на человека, который смотрит на невидимую моль сквозь спектрально-астральные очки в надежде отловить мозгошмыгов.       Некоторые послабления коснулись Сакуры, но и она снискала пару снисходительных микроскопических кивков в качестве приветствия лишь по причине, что обладала неплохой успеваемостью, а потому, по словам Саске, была «не такая тупоголовая, как остальные твои дружки».       Друзья обижались, Наруто ничего не мог с этим поделать.       — Мерлиновы кальсоны, ты мог выбрать любую девчонку в этой школе, а выбрал его, — взмолился за завтраком Конохамару, широким жестом обводя ложкой Большой зал.       Он на секунду выжидающе заглянул Наруто в глаза, словно всё ещё надеялся, что он, как фокусник, внезапно вынет из рукава кролика и превратится в транспарант с надписью «Розыгрыш!». Потому именно за розыгрыш он принял признание Наруто, как-то вернувшегося поздно вечером в гостиную после очередного свидания в Выручай-комнате, что связывает их с Саске вовсе не дружба.       — До сих пор не могу переварить эту новость…       — Переваривай овсянку, — беззлобно посоветовал Наруто.       — Но спасибо, что не тащишь его с нами в «Три метлы» в выходные, — заметил Конохамару. — Я бы на его месте тоже отказался.       — Он и отказался.       — А мог бы, ради приличия, согласиться. — Конохамару вонзил ложку в тарелку с кашей. — Мои резервы благодушия почти такие же глубокие, как терпение эльфа-домовика, но заметь, Учиха исчерпал их все. — Он закатил глаза. — Я не стал превращать его уши в осьминогов только из уважения к тебе.       — Он просто сказал, что не хочет идти в Хогсмид.       — С таким лицом, словно ему предложили вечеринку с упырями. Как вы с ним вообще развлекаетесь? Делаете наперегонки домашку?       — Ты удивишься.       — Нет, ладно, не хочу об этом знать. — Конохамару демонстративно поднял ладони, но тут же переменился в лице, сделавшись хитрее некуда: — Кстати, всё хотел спросить. Как тренировки? Как сидится на метле? Нормально?       — При чём здесь метла? — удивился Наруто.       Киба хрюкнул в кубок с тыквенным соком с таким звуком, будто на его месте сидел подавившийся соплёй горный тролль.       — Да так, ничего…       Когда Наруто понял, к чему был задан этот вопрос, Конохамару след простыл. Отчасти Наруто даже обрадовался, потому что кроме отражения в зеркале мужского туалета некому было стать свидетелем его исключительно красным лбу и щекам, в тот момент способным посоперничать в насыщенности с гриффиндорским знаменем.       Но домыслы Конохамару не имели ничего общего с реальностью. Большего, чем то, что уже произошло, между ними с Саске не случилось. Никакой полноценной близости за исключением взаимных ласк — и неважно, как и сколько раз они доводили друг друга до грани языком, губами или руками — никто из них не делал шага дальше.       Иногда желание просачивалось наружу с магией Выручай-комнаты, неожиданно вписывающей в привычный интерьер небольшой гостиной с камином и книгами огромную двуспальную кровать с балдахином или неприметного вида тумбочку, с содержимым которой Наруто не торопился знакомиться, но подозревал — близок час, когда это произойдёт.       Всякий раз он ужасно смущался, репетируя в голове подобный разговор. Саске, однажды поделившийся соображениями, как выяснилось, позицию на этот счёт имел более сдержанную:       — Я не хочу, — сказал он и, видимо, заметив, что его слова набросили на лицо Наруто тень обиды, добавил: — По крайней мере сейчас — нет.       Наруто, стараясь игнорировать чувство, будто его сердце обложили ледяными лягушачьими лапами, примирительно покачал головой:       — Нестрашно. Всё равно у меня скоро матч, времени только на тренировки и на уроки…       Видимо, обида так явно просачивалась сквозь нестройные оправдания, что Саске смягчился:       — Это так, — соглашался он, откладывая школьные учебники, которые неизменно брал с собой в Выручай-комнату. — Ты же не хочешь заработать ещё одно наказание из-за того, что не ночевал в башне факультета.       С этим сложно было не согласиться — в первый раз хотелось посвятить друг другу как можно больше времени, не думать, что пора торопиться по факультетским гостиным, потому что даже малейшее нарушение комендантского часа обходилось вычтенными баллами. Недавнее опоздание в гостиную и так лишило Гриффиндор двадцати заработанных рубинов из-за того, что он, Наруто, покинул Саске позже обычного и столкнулся по пути к портрету Полной Дамы с завхозом. Кажется, именно по этой причине, позже думал Наруто, Неджи и решил устраивать тренировки чуть ли не каждый вечер, но сейчас…       — Нет, конечно, — выдохнул Наруто в предвкушении, прекрасно зная, что будет дальше. Саске, чьё видение «времени вместе» часто принимало вид досуга, где он сам занят домашней работой, а Наруто сидит рядом и не отвлекает его — хотя по задумке должен заниматься тем же, — убирал в сумку недоделанное домашнее задание и, наконец, всецело обращал внимание только на Наруто.       Наруто это время особенно любил — это было их время. Саске расслаблялся в его объятиях и, отзывчивым движением губ, встречал губы Наруто, руки Наруто, всего Наруто. Иногда казалось — близка та черта, преступив которую они не покинут Выручай-комнату раньше следующего утра, но так за неё и не заступали.       В какой-то момент Саске неизменно останавливался: будь то осторожно, но вовремя перехваченный поцелуй, успокоительное тепло которого превращало пыл в тихую нежность, или пойманная на крыльях таза ладонь, а затем переплетённые пальцы, компенсирующие благодарной лаской потерю контроля над чужим возбуждением.       Саске мог опуститься вниз и долго ласкать Наруто языком, отчего тот забывался на долгие-долгие минуты; после они менялись. Задыхаясь, плавясь под уверенными движениями рук, под поцелуями, Наруто ощущал себя центром Вселенной, вокруг которой развёрстываются целые галактики, вспыхивают созвездия и рождаются планеты; точкой в сердце Астрономической башни, над которой космосом, маленькой личной вселенной кружили звёзды — казалось, те же самые, что в Запретном лесу.       Наруто нравилось, как Саске на него смотрел, нравилось всё, что они делали наедине. Но стоило им только разделиться, стоило Наруто оказаться с дневником в спальне Гриффиндора в одиночестве, вопросы травили кровь похуже укуса ядовитой тентакулы: почему Саске не хочет заходить дальше? Это обыкновенный страх перед наказанием, если их хватятся, боязнь подпустить к себе ближе или что-то совершенно иное?       Наруто ненадолго прикрывал глаза и выбрасывал эти вопросы из головы, словно они имели чёткие формы, запечатанные в рамки: всё это неважно, им некуда торопиться. Летом Саске приедет к нему на каникулы в Годрикову Впадину, у них будет масса времени. Ему не о чем волноваться.       Но откуда такое чувство, будто что-то выскальзывает прямо из рук?..       Наруто вспомнил об этом, глядя вперёд на сомкнутые губы, с которых за весь урок Защиты от Тёмных Искусств не сорвалось ни единого заклятия, но взгляд, интимный, как прикосновение, пробивался к самому сердцу.       — Как у тебя получается только, — пожаловался после звонка колокола Наруто, когда они вместе спускались в Большой зал на обед, лавируя между потоками учеников. — Я по сто раз повторяю про себя заклятье — хоть бы искра!..       — Мало просто думать, — сказал Саске. — Нужно сосредоточиться. Очистить голову от всего лишнего.       — Тогда мне нужно тренироваться с кем-то другим. Я не могу о тебе не думать.       Наруто попытался ободряюще улыбнуться, но улыбка, столкнувшись с сосредоточенно-хмурым выражением лица Саске, исчезла — как пружина натянулась до предела и отскочила.       Саске смотрел куда-то вглубь толпы остекленевшим взглядом, необычно задумчивый. То есть, он всегда был немного задумчивый, но сейчас — пропал совсем.       — Эй, — мягко позвал Наруто. — На тебе весь день лица нет.       — Всё в порядке, — отозвался Саске голосом-пружиной, только в отличие от той, что стёрла улыбку Наруто, эта не отскочила, а, казалось, застряла в его горле. — Много дел. Завтра начинаются занятия про трансгрессии, ты готов?       — Что?.. А, нет конечно. — Наруто виновато прикусил губу, слегка удивлённый резкой переменой темы. — Я думал, там и так всё скажут, зачем готовиться?..       — Я готовился.       — Как? — не понял Наруто. — Нашёл лазейку, как трансгрессировать в Хогвартсе?       — Да нет же. Это невозможно, — терпеливо ответил Саске, слегка сдвинув брови. — Изучал формулы в «Расширенном курсе трансфигурации».       Они привычно остановились у дубовых дверей в Большой зал. Здесь проходила граница, предписывающая, по тысячелетней традиции Хогвартса, ученикам Пуффендуя, Когтеврана, Гриффиндора и Слизерина обедать каждый за столом своего факультета, а потому Наруто незаметно проник под широкий рукав мантии Саске и сжал двумя пальцами — указательным и средним — его пальцы, всё-таки вырвав у Саске едва заметную улыбку второй раз за день перед тем, как они оба разошлись по разным сторонам Большого зала.       Ещё секунду Наруто смотрел в его спину, утонувшую в омуте чёрных мантий в изумрудно-серебристой огранке галстуков и форменных отворотов, и сам вскоре присоединился к друзьям за длинным столом под огненно-золотыми полотнами Гриффиндора, думая, что, видимо, хмурое настроение Саске ему просто мерещится…

***

      Над замком ползли тяжёлые свинцовые тучи, волоча свои обрюзгшие влагой тела куда-то на север, в сторону Шотландии; мокрый снег, стекающий с неба, превратил окрестности Хогвартса в грязь и слякоть, поэтому уроки трансгрессии для шестого курса начались с того, что всех собрали в Большом зале, откуда стараниями преподавателей вновь пропали столы факультетов.       Под волшебным потолком клубились низкие безрадостные облака, когда Наруто, Саске и Сакура (Сакура примкнула к ним только перед самым началом занятия и то благодаря Наруто, который заметил её издалека и позвал — с молчаливого согласия Саске) вошли в зал, где уже столпились взволнованные одноклассники — перед незнакомым колдуном, явно присланным из Министерства Магии инструктором по трансгрессии с надвинутой на глаза шляпой и тонкой серебристой трубкой во рту, которую Наруто сперва принял за металлический стержень, и деканами — Орочимару, Какаши, Асумой и Ирукой.       — Меня зовут Ширануи Генма, — низким и густым, похожим на древесный сок, голосом обратился к ученикам инструктор, не вынимая трубки изо рта, и все разговоры сразу смолкли. — Меня прислали из Министерства Магии, чтобы я научил вас искусству трансгрессии. В ближайшие двенадцать недель я буду готовить вас к трансгрессионным испытаниям, после чего те, кому уже исполнилось семнадцать лет, смогут сдать экзамен и свободно трансгрессировать…       — Двенадцать недель? — шёпотом переспросил Наруто. — Разве это не мало?       — Там нечему учиться, — парировал Саске.       — Вообще-то, — не выдержала и вмешалась Сакура, — это усреднённые показатели. В прошлом году у Неджи получилось трансгрессировать только на седьмом занятии, а он лучший на своём курсе.       — Семь недель это слишком много, — отрезал Саске.       — О, со мной разговаривают…       — Семь недель — много?! — бойко зашептал Наруто. — Я не понял, ты куда-то торопишься?       — Пожалуйста, прекратите разговоры! — прикрикнул профессор Ирука. — Харуно, Учиха и Узумаки, повнимательнее там, пожалуйста!       В Большом зале воцарилась звонкая тишина, на них оглянулся весь класс. Сакура залилась краской, Саске, непривычный к замечаниям, остался невозмутимым, и только Наруто со странным восторгом отметил, как необычно, но приятно прозвучали их фамилии вместе.       — В Хогвартсе, насколько вы знаете, трансгрессировать запрещено, — как ни в чём не бывало продолжал инструктор, — но на время наших занятий с этого помещения, — он обвёл рукой Большой зал, — будут временно сняты все ограничения. Хочу, однако, предупредить сразу: вне этих стен трансгрессия всё ещё невозможна, поэтому советую воздержаться от таких попыток. Итак, встаньте друг за другом так, чтобы между вами было около пяти футов свободного пространства.       Первое занятие по трансгрессии прошло для Наруто, как, впрочем, и для всего класса не лучшим образом. Инструктор наколдовал на полу перед студентами деревянные обручи, в которые они на счёт: «Три!» должны были переместиться, каждый в свой, при этом очистив разум от лишних мыслей, сосредоточившись на цели и раскрутившись на одном месте.       Несмотря на бесконечное число попыток, ни у кого поразить деканов и инструктора своими способностями так и не получилось. У многих от постоянных вращений вокруг своей оси начала кружиться голова, Чоуджи умудрился даже пару раз упасть и сломать обруч, а один из слизеринцев — Суйгецу — просто перепрыгнул внутрь круга, объявив, что ему единственному за сегодня удалось трансгрессировать. Если бы не хохотавшая до слёз Карин, которая заметила обман, возможно, ему бы удалось заработать для Слизерина дополнительные баллы.       У Саске и Сакуры тоже ничего не вышло, но если Сакура особенно на этот счёт не переживала, то лица Саске долго не покидало хмурое выражение — он словно ожидал, что с первого раза сможет исчезать и появляться без практики.       Первый успех в трансгрессии пришёлся только через неделю, на второе занятие — у Ино случился «расщеп». Большой зал распечатал мучительно-резкий крик, и все в ужасе наблюдали, как Ино дёргает пустой рукав, стоя в центре обруча, а её рука — повисла в воздухе позади отдельно от тела. Бросившиеся на помощь преподаватели и инструктор быстро исправили ситуацию — раздался громкий хлопок, в потолок повалил густой пурпурный дым, а рука вернулась к рыдающей во весь голос Ино, — однако шок у всего класса прошёл ещё не скоро.       Наруто особенных успехов в трансгрессии за собой тоже не замечал. Он послушно крутился на месте, что есть сил пытался сосредоточиться, но исчезнуть и появиться в центре обруча, как это изящно проделывал раз за разом инструктор, не выходило.       — Поворачиваетесь, затем — нащупывайте путь в ничто, — повторял министерский работник, а затем прокручивался вокруг своей оси, исчезал во всполохе своей мантии и появлялся в другом месте.       Саске, казалось, следил за ним внимательнее всех, не пропуская ни единого слова и движения, но и у него пока ничего не получалось.       Февраль тянулся, как сахарная жвачка «Друбблс». Приближался матч Гриффиндор-Когтевран, и начались привычные для школы пересуды: кто победит, кому достанется Кубок школы и сколько очков нужно набрать команде, чтобы побить противников.       Недавно наголо разгромленные когтевранцами пуффендуйцы неожиданно для всех рухнули в самый низ турнирной таблицы, и по очкам выходило, что Слизерин, как единственная команда, одержавшая в этом сезоне целых две победы и единожды проигравшая Пуффендую, вновь взлетела на первое место, сильно опережая Гриффиндор, который, в свою очередь, едва держался на втором, всего на десять баллов опережая Когтевран, а потому…       — Если ты поймаешь снитч, дав нам фору в десять бросков, мы опередим не только Когтевран, но и Слизерин. И займём первое место, понимаешь? — повторял Неджи буквально после каждой тренировки.       — Да понимаю я, — не выдержал однажды Наруто на пути из раздевалки в школу.       — Повтори.       — Дождаться, пока разрыв будет в сто очков, и тогда ловить снитч, — отчеканил Наруто, оглядываясь по сторонам. Саске в этот раз не пришёл его встречать. — Если что, сбросить Сая с метлы.       — Молодец. — Довольный собой Неджи похлопал его по плечу.       Разговорчики вокруг предстоящего матча здорово давили на психику, но Наруто старался не унывать — за годы учёбы он и не того о себе наслушался от слизеринцев, поэтому на очередную брошенную в общей гостиной или за факультетским столом фразочку вроде «В этом году Гриффиндор посадил на мётлы стаю безруких обезьян» или «Превратите Учиху в снитч, может, только тогда Узумаки сможет его поймать» внимания не обращал.       Он знал, что, если они обыграют Когтевран и займут первое место в турнирной таблице, все разом забудут упаднические настроения и поклянутся на мече Годрика Гриффиндора, что всегда знали, какая у них прекрасная команда.       Единственное, что его беспокоило, — это Саске, который стал вести себя странно. Чем ближе надвигался матч, тем сильнее он отдалялся, и Наруто, поначалу не придавший значения его желанию в одиночестве заниматься уроками в гостиной Слизерина или бесконечно переносить их встречу в Выручай-комнате на следующий день, недоумевал и терялся в догадках, что произошло.       К тому же Саске, никогда не возражавший против его компании в Хогсмиде, уже дважды предложил провести выходной раздельно. И если в первый раз Наруто, пусть и в замешательстве, но согласился — могут же они иногда проводить время порознь? — то во второй понял, что тут явно что-то не так.       — Может, он хочет дать тебе возможность спокойно подготовиться к матчу, — разворачивая за столом «Ежедневный Пророк», предположила Сакура.       С первой полосы на Наруто глядело замороженной красоты лицо молодого мужчины, занавешенное дёгтем стекающих на плечи волос. По-женски длинные густые ресницы цвета сажи, глубокие усталые заломы под глазами…       Не успел Наруто сообразить, почему этот человек показался ему до жути знаком, как Сакура перевернула страницу и одной хлёсткой фразой вырвала его из раздумий:       — А может, надеется, что ты ему уступишь победу. Сам знаешь — не доберём десять баллов, останемся на втором месте после Слизерина…       — Что?! — воскликнул Наруто так громко, что какой-то первокурсник подпрыгнул на месте и выронил кубок с тыквенным соком. — В смысле, ты серьёзно? Это ведь спорт, мы договорились, что будем выкладываться на полную, каждый за свою команду, а там как выйдет…       — Он ведь уступал тебе. — Сакура склонила голову набок и тут же вздохнула, как умудрённая опытом прорицательница над хрустальным шаром: — Отношения. Это так сложно. Я знаю, что ты никогда не предашь команду, все это понимают и доверяют тебе. Он, думаю, тоже это понимает. Но иногда люди, вопреки всему…       — Нет. — Наруто в неверии покачал головой. — Он бы никогда у меня такого не попросил.       Сакура отложила газету, пожевала губу и заговорила тихо и нежно, как с годовалым малышом:       — Он бы не попросил, а ты… Просто раз он действительно, по твоим словам, уступал тебе, то, скорее всего, он ставил тебя выше квиддича. Остальное додумай сам.       Наруто, чувствуя, что краснеет, склонился над тарелкой:       — Не уступал он, — пробурчал Наруто. — Он сказал, что… не мог сосредоточиться на игре. Это разные вещи.       Сакура пожала плечами:       — Как знаешь. Но я бы на твоём месте спросила его, раз такое дело.       Она встала из-за стола, взяла сумку с учебниками и подняла газету — Наруто проводил глазами фото смутно знакомого человека, похожего на измождённого чёрного ворона, Сакуру, бодро шагающую к дверям, и с тяжёлыми мыслями принялся за еду.

***

      — Ты из-за завтрашней игры? Из-за Кубка, что ли?.. — Наруто поморщился от едкого запаха, который напоминал запечённые лягушачьи мозги, и натянул шарф повыше на лицо.       Последнее воскресенье перед матчем Гриффиндор-Когтевран студентам позволили провести в Хогсмиде. Полшколы, несмотря на ледяной февральский дождь, высыпало на главную улицу деревни, но в магазине «Перья Писсарро», по обыкновению, стояла шуршащая тишина.       Наруто с тоской посмотрел в заросшее плесенью окно на трактир «Три метлы» — сейчас там весело проводили время Конохамару, Киба и остальные гриффиндорцы, — из которого выбежал несколько минут назад, не без удивления узнав в скользнувшем за дверь магазина письменных принадлежностей силуэте Саске.       Саске, который теперь расплачивался с продавцом, сунул в карман несколько кнатов вместе с пузырьком чернил и новым пером.       — Из-за Кубка что? — переспросил он, толкая дверь на улицу.       — Ты как будто… рассержен на меня? — проговорил Наруто, выбираясь на свежий воздух вслед за ним. — Фу, наконец-то. В этом магазине воняет, будто там варят лягушачью икру.       Саске посмотрел на Наруто таким взглядом, будто впервые его увидел.       — Я не рассержен на тебя.       — Тогда почему… Эй, стой!       Саске, не обернувшись, быстрым шагом направился в сторону отделения совиной почты на другой стороне улицы.       — Почему ты себя так ведёшь? — Наруто нагнал его у самых дверей, развернув к себе за плечо, крепко в него вцепившись. — Почему мне нельзя было пойти с тобой сегодня в Хогсмид?       — Я предлагал тебе провести время со своими друзьями, а не ходить за мной весь день, — с раздражением в голосе ответил Саске.       — Я и так их вижу с утра до ночи в гостиной! И почему ты от меня прячешься?       — Я не прячусь, — отрубил он резко. — Но раз ты всё равно меня нашёл, жди здесь.       Он высвободился из хватки Наруто, грубовато сбросив его руку, и скрылся за распахнутыми дверьми почты, с силой ими хлопнув. Косяк хрустнул, хлипкие петли едва не оторвались; парочка гоблинов, хрипло разговаривающих на гоббледуке, обернулись на звук и осуждающе вперились в Наруто злыми глазками-бусинками; потревоженная пара лупоглазых сипух с возмущённым уханьем вспорхнули с козырька.       Наруто, проводив взглядом исчезнувшую спину Саске, боролся с разгоравшейся в горле злостью вперемешку с обидой и одновременно с желанием ворваться на почту следом.       Вчера они действительно условились, что Наруто отправится в Хогсмид с Конохамару и Кибой, а с Саске увидится вечером в библиотеке, потому что тот сослался на дела по учёбе, а выходит — просто хотел пойти в Хогсмид один.       Наруто мерил шагами порожек, утаптывая свежий снег, пытался переварить мрачные мысли. Может, дело не в матче, как предполагала Сакура, а в нём? Может, они действительно слишком часто видятся, и Саске нужно больше личного времени? С другой стороны, его настроение уже весь месяц катится куда-то к Салазару в подземелья… И как он только не обратил внимания на это с самого начала?       Погружённый в себя, Наруто не сразу заметил, что Саске вышел из здания почты и встал прямо перед ним — всё ещё недовольный, но уже не такой раздражённый.       — Поговорим? — предложил он.       Наруто сдержанно кивнул.       Они завернули в простенок между «Волшебной брюквой», где, как помнил Наруто, после Рождественского вечера, в первый день каникул, они целовались целый час несмотря на мороз.       Воспоминание кольнуло сердце тупой иглой, провернулось меж рёбер. Тот Саске, казалось, не мог поверить своему счастью — он обещал его одним своим видом, — а из этого, нового Саске, будто горстями выпаривали нежность — она вытекала сквозь пальцы, точно растаявшее кокосовое мороженое.       Наруто остановился под карнизом, обернулся и посмотрел в глаза, чёрные, как сгоревшая ночь в капле чернил.       — Что происходит? — первым начал Саске.       — Ты… из-за матча всё это устроил? — вопросом на вопрос ответил Наруто. Внутри ширилась сосущая чёрная дыра, грозившая поглотить его с головой.       — Матч? — Саске удивлённо вскинул бровь. — При чём здесь матч? И что я устроил?       — Ну, как… с Когтевраном, — растерялся Наруто, слова задрожали, сбились в ком, не успев развернуться и зазвучать как положено: — Мы же, при случае, собираемся вас обойти по очкам, забрать Кубок…       Довод, казавшийся умным и логичным секунду назад, высказанный вслух, прозвучал скомкано, мелочно, глупо и разбился вдребезги об укоризненный взгляд Саске. Казалось, он смотрел на Наруто и не мог поверить, что слышит это всерьёз.       — Меня не волнует Кубок, — сказал он с таким видом, будто они спорят уже час и этот спор ужасно его вымотал. — Если ты поможешь своей команде обойти всех — я тебе ни слова не скажу.       — Это точно?       — Да.       — Ладно.       Они замолчали. Наруто смущённо ковырнул ботинком грязный снег. На мысок налипла страница из «Ежедневного Пророка», как раз того же, который недавно читала Сакура, — Наруто бегло узнал её по клочку с уже знакомым лицом, над которым крупно был выведен порядковый номер, каким награждают преступников Азкабана, и огрызок фразы: «Недавно был замечен в…»       Наруто стряхнул газету, ругая себя, что послушался слишком девчачьих советов Сакуры и устроил дурацкую сцену.       Саске вздохнул и утомлённо потёр висок, будто его мучила головная боль.       — Мне нужно было разобраться, как отправить письмо на магловскую почту в Лондон, — вполголоса сказал он. — Я не знал, сколько это займёт времени. Какой смысл тебе таскаться со мной, если мы всё равно вернулись бы в замок. Я не пошёл бы с тобой к Сарутоби и Инузуке.       — Давай я сам буду решать, с кем мне проводить время? — взвился Наруто, но тут же виновато сбавил тон: — Я и так вижу их каждый день в общей гостиной и на тренировках, я уже это сто раз говорил. Если тебе хотелось провести день в одиночестве, если я слишком сильно тебя…       — Нет, — перебил Саске голосом — сухим, как школьный пергамент. — Ты мне не мешаешь и не надоел, если ты об этом.       Наруто покусал губу.       — Значит… просто письмо?       — Да.       — Хорошо.       Наруто снова заглянул в глаза Саске. Сердце сжалось в мятый газетный ком. Саске нарочно смотрел в сторону, и выглядел он так, будто пятиминутная недомолвка выела его полностью, оставив пустую оболочку, будто слова терзали его, причиняли физическую боль. С ним что-то явно происходило, но что? Почему из него теперь слова не вытянешь?       Наруто не выдержал, неуверенно протянул руку и, нащупав в широком рукаве мантии ладонь Саске, осторожно переплёл их пальцы.       Саске отвлёкся от молчаливого созерцания простенка, переплёл их пальцы в ответ и коротко сжал.       — А… зачем тебе понадобилось отправлять письмо магловским способом? — Наруто улыбнулся, пытаясь сбросить градус беседы, перевести её в безопасное русло, поглаживая большим пальцем тыльную сторону прохладной ладони Саске.       — Дневники, — лаконично ответил он. — Я же не могу отправить заказ с совой в магловский магазин.       Наруто сконфуженно умолк. Лёгкое чувство вины защекотало затылок. Саске, оказывается, озаботился важной вещью — в их паре дневников, заколдованных Протеевыми чарами, почти не осталось свободного места. Пусть они уже не переписывались ночами напролёт, и проще отправить сову с заказом в Косой переулок, всё равно…       И вправду, чего это он, в самом деле, разошёлся из-за какой-то ерунды, подумал Наруто.       — Пойдём в замок, — предложил он. — Если тебе больше ничего здесь не нужно, то…       Саске кивнул.       Не размыкая рук, сцепленных в живой шов, они выбрались из застенка на главную улицу Хогсмида. Февраль горел над вымерзшей землёй, снег, белый, как поваренная соль, сыпался с бесцветного неба.       Наруто и Саске молча шли в Хогвартс, каждый думая о своём.