Obsession

Хёнджин еле проснулся после снотворного, но гул от таблетки заглушали боль в душе, и в целом он остался доволен. Но Хёну, сидящий напротив него в номере и попивающий кофе, выглядел не особо довольным. -То есть ты ревнуешь его к личной помощнице, потому что она слишком хорошо его понимает, как когда-то это было с каким-то другом? -Да нет, - Хёнджин закатил глаза,- все совсем не так. То есть так, но не прям так, как ты описал. Просто он сказал мне давно, что он любит нас одинаково сильно. Это больно. Блядь, понимаешь. Ну как так? Я никого в этом мире не люблю так сильно как его! Ну ладно мама, но друзей? Да я даже брата люблю по-другому, и я бы не сказал, что сильней. Но с Йени я рос, у нас одна кровь. А Джисона он на тот момент знал три года. Все думали они пара. Но я тогда смирился. Точнее постарался. И вот, проходит столько лет, Джисону уже не до него. У него мой Йени. И что делает Минхо? Находит ему замену. И что теперь? Теперь он будет любить и ее также сильно? Ему не хватает меня? Что со мной не так? Я же полностью растворяюсь в нем. Я готовлю его любимые блюда, а он их даже не ест. Мне приходится их выкидывать. Он забыл про нашу годовщину. Пришёл бухой, счастливый. Пахнет чужими духами. И знаешь, чьи это оказались духи? Этой шлюхи! Я так устал мучаться, думая любит он меня или нет. Я так устал быть одним из…даже если и одним из друзей. Я же знаю разницу. Я тоже когда-то встречался с парнем, которым дорожил не больше, чем другом. Но Минхо, он для меня кто-то намного большее. Он же мой бог,- младший все таки не сдерживает слез,- выше него уже никого. А я так и не смог быть для него чуть важнее друга. Это невыносимо. Хёнджин никогда и никому не говорил об этом вслух. И теперь, прервав свой поток мыслей, он будто за эти годы впервые вздохнул полной грудью. Хёну слушает и мрачнеет с каждым словом все сильней. Самое главное, что он понял, это что Хёнджин не чувствовал себя любимым. Он понимал. Хваном восхищались многие. Хотели, мечтали, но не любили. Младший чувствовал эту разницу. Его совершенно не трогали взгляды и вздохи. Он игнорировал признания, приглашения и откровенные фривольности. Его глаза горели только на одного человека. Но именно от него он тоже не чувствовал абсолютной любви. Понимал, что любит Минхо сильней, чем тот его. От этого и страдал. Хёну понимал, что это нормально, когда в паре один любит сильней, чем другой. Но в случае с такими как Хван такое не работало. Ему, чтобы не зачахнуть, нужно чувствовать себя самым любимым. «Ребёнок Афродиты, не иначе» думал про себя старший. При этом, ему не хотелось, чтобы этот малыш страдал. А Минхо… он просто другой. Он не понимал Хёнджина, а значит не мог дать ему того, что так ему необходимо. Но их неумолимо тянуло друг к другу. И брюнет не может этому ни помешать, ни помочь. -Маленький, а как дальше то? Ты же все равно его любишь, - голос Сона охрип от долгого молчания, - ну представь, что вы расстались. Он нашёл другого человека. У нас контракт. Ты же будешь все это видеть. -Я и так все это вижу. Ты вчера сам мог наблюдать как он ахуенно «страдает» рядом с этим Минхёком. Разве не ты говорил, что Хоша, - младший осекается, когда из губ вырывается это нежное прозвище,- выглядит плохо, что ему тяжело? Ты видел как ему вчера было тяжело? -Не перегибай, - Хёну качает головой, - а то у меня создастся ощущение, что ты очень хочешь, чтобы ему было плохо! -А ты как думал?!-Хёнджин истерически хохочет, - да я мечтаю! Я хотел ударить его, но понимал, что это даже не одна сотая той боли, что чувствую я. -Тогда готовься. Если уж решил уйти от него, то скоро тебе все кости от боли переломит, когда он немного очухается и начнёт вести нормальную жизнь. А вот что с тобой будет, когда кто-то сделает его счастливым, я вообще предугадывать боюсь. Или ты думаешь там желающих меньше чем у тебя? Хван молчит. Дышит тяжело. Сжимает ручки сидения до побелевших костяшек.

***

В кабинете Минхо по прежнему адски холодно. Когда это ад стал холодным? Ну наверно тогда, когда главный черт полюбил открывать все окна нараспашку поздней осенью. Зато Хёнвон честно отвоевал убранные шторы. Теперь кабинет Минхо больше не напоминает склеп. Кстати о Хёнвоне. Он с самого утра задабривал Ли "подарками". Приносил ему любимый кофе, шоколад, даже согласен был сделать массаж. Ему до сих пор было стыдно, что он додумался позвонить Хёну и испортил такой хороший вечер. Минхо же смотрел на голосовое сообщение, которое он отправил Хёну и уже который час боялся его переслушивать. Он плохо помнил, что тогда орал в трубку. Зато хотя бы помнил, что он орал, а не говорил. Минхёк после той ночи, делал вид, что ничего не произошло. Что он не пытался помочь Минхо. А то где это видано, чтобы сам Ли Минхёк за кого то переживал, да еще и помогал, да еще и предлагал, а точнее наставил отвезти домой? Сидя в своем кресле Минхо разматывал травмированную руку, чтобы рассмотреть степень заживления раны. Его флешбэчит в тот момент, когда он разбил бокал. Он помнит чувства, которые его тогда переполняли и помнит каждое обидное слово, которое он сказал младшему. Минхо вздыхает, прикрывая глаза и откидывая повязку в сторону. Вчера у него случилась самая настоящая истерика и с этим надо что-то делать. Хёнджин рано или поздно вернется. И он обещал поговорить с Ли. Только теперь Минхо не знает о чем разговаривать. Что сделать, сказать, чтобы Хван дал ему еще один шанс? Минхо обещал, что он никогда больше не даст в обиду Хёнджина. И не сдержал этого обещания. После того, как Хван увидел старшего в компании Минхёка, он даже разговаривать с ним не станет. Мысли Минхо прерывает телефонное сообщение от Рэм. Она спрашивала свободен ли он, чтобы зайти. Ли не видел Рэм уже недели две? Три? Точнее он ее избегал, и контактировал с ней исключительно по работе. И сейчас она хочет зайти к нему. Что ей надо? Минхо ловит себя на мысли, что не хочет ее не то что видеть, но и слышать. Ведь она являлась триггером для младшего. Хотя кого это теперь волнует. Рэм прошла в кабинет, закрывая за собой дверь. Она уже направилась к столу Минхо, чтобы встать ближе, но резкий голос Ли ее остановил. -Стой. Зачем ты пришла? -Минхо не поднимает взгляда на девушку, он рассматривает рану и думает о том, что хочется сжать руку и опять почувствовать боль. Рана, конечно, затянулась, и так нестерпимо больно уже не будет. -Минхо что происходит? Ты избегаешь меня? -Рэм обеспокоенно смотрела на брюнета. -На вопрос отвечай. Зачем пришла? -Ли кидает холодный взгляд на Рэм -Я..поговорить хотела. Я не понимаю что происходит. -Рэм, я больше не хочу тебя видеть, -отчеканивает Ли, откидываясь на спинку кресла. -Что? В смысле?-Рэм теряет дар речи. Она не может понять что сделала не так? Может не принесла кофе? Или забыла кому то передать важный документ? Или..Рэм далеко не глупа и картинка складывается сама собой., -это из-за него? Да? -говорит чуть тише. -Да. Из-за него. Для него. Правда уже поздно, -Минхо отводит взгляд на окно. -Я поняла. Я..-Рэм хотела было возразить, сказать что один Минхо загнется. Без помощника нельзя справиться одному, но она молчит. Понимает, что брюнет ее и слушать не станет, -хорошо. Я подготовлю все документы, над которыми работаю и передам тебе. Пару дней и меня здесь не будет, -девушка не дожидаясь ответа выходит из кабинета. Для Минхо его кабинет и правда стал склепом. Ли не покидает его пределы целый день. Сидит, закрывшись на все замки от всех. Здесь он успел пережить так много негативных эмоций, что проще будет сжечь это место, чтобы никого другого не "заразить" этим негативом. Минхо откидывает голову назад, прикрывая глаза. А что дальше? Что делать дальше? Брюнет настолько устал решать проблемы и сейчас он понимает что самая главная его проблема заключается в том, что он только что остался без помощницы, а это значит, что в этом склепе он будет ночевать, в прямом смысле этого слова. В целом, дом ему все равно больше не нужен. Потому что Хёнджина там больше нет. Ли невольно вспоминает, что часто задерживался допоздна, что опаздывал на ужин и ему очень сильно сейчас хочется извиниться за это перед младшим. На телефон приходит сообщение от Рэм. Она начала скидывать файлы с которыми работала. И Минхо не придумывает ничего лучше, как просто загрузить себя работой.