Светлый луч надежды

Всю оставшуюся ночь командор провел за картами. Огонь по Порт-Роялу прекратился почти тогда же, когда мы оказались в кабинете, но мне никак не могли найти платье, которое сохранилось бы в приличном виде после ворвавшихся в дом пиратов, и я до рассвета просидела в офицерском камзоле. Норрингтон вряд ли пользовался каким-то парфюмом, так что его камзол практически ничем не пах — разве что у самого ворота остался приятный запах теплой кожи. Когда служанки отчистили одно из платьев Элизабет, которое еще можно было привести в порядок, командор выделил нам комнату, чтобы крупицы моего достоинства не смешались с морским песком. После появления Джека Воробья, похищения сестры и ночного бегства из родного дома в форт мне уже не было дела до того, что солдаты будут смотреть, как служанки меняют мою пришедшую в негодность сорочку на солидное платье губернаторской дочери. Впрочем, я бы не хотела, чтобы командор видел меня в подъюбнике — это бы наверняка пагубно сказалось на его рассудительности и сосредоточенности на маршруте. Мне казалось, что командор никогда не видел женщину в исподнем, так уж наивно он был смущен моим нелепым видом в коридоре. Я, признаться, тоже не была докой в любовных делах: это проблематично, когда во снах к тебе возвращается прошлое и корабль, идущий из Англии на Ямайку в Порт-Роял. Пока я вновь задумалась о тех славных временах, когда мы еще не видели пиратов, служанки раздели и обтерли меня. Новая сорочка была без вышивки или кружева — словом, вероятно принадлежала кому-то из слуг в доме, но уж лучше было надеть чужую сорочку, чем остаться голышом в военном форте. Я едва уговорила служанок не засовывать меня в несколько нижних юбок и ограничиться только одной: мой план состоял в том, чтобы во что бы то ни стало попасть вместе с отцом и командором на «Перехватчик», а уж в пышном каркасном платье меня бы погнали прочь. Закрытое верхнее платье тоже оказалось одним из самых недорогих, что были у нас в гардеробе, и я не помнила, чтобы Элизабет его надевала. Служанки закончили застегивать платье, когда по коридору раздались спешные шаги. Я услышала голос Уильяма и, выйдя из комнаты, увидела его самого в кабинете Норрингтона. — …Украли Элизабет! Выглядел Уил так же, как и я — до того, как волосы убрали в аккуратную прическу. Возможно, мне и не показалось, что я видела его лежавшим на мостовой. По крайней мере, Уил не был ранен, и если это действительно был он ночью, то скорее всего его оглушил пушечный залп. Я вздрогнула. — Мистер Мертек, уведите его, — не отвлекаясь от карты, сказал командор. — Надо идти за ними и спасти ее! — С чего вы предлагаете начать? — спросил отец. — Если у вас есть сведения касательно моей дочери, поделитесь ими. — Отец, мистер Тернер переживает за Элизабет, как и мы все! Уил, скажите, когда вы видели Элизабет? — я подошла к растерянному Уильяму и осторожно взяла его за руки. — Ее увели из нашего дома двое пиратов… мне… я… я спряталась в той же комнате, но… ее они нашли первой. — Я увидел ее на улице, когда выбежал на шум. Увы, я оказался слишком далеко и без оружия, чтобы как-то помешать… но я рад, что вы живы, мисс Суонн. Думаю, сестринское сердце позволит нам быстро найти Элизабет. Двое солдат, мявшихся в кабинете, словно боясь в чем-то покаяться, заговорили одновременно, от этого перепугались, и их речь превратилась в блеяние заикающейся овцы. Норрингтон прочертил одному ему ведомую линию на карте. Солдаты, наконец, определились, кто начнет, и один сказал: — Джек Воробей… он говорил о «Черной жемчужине». — Скорее, упоминал вскользь, — добавил второй, потому что, видимо, его лишили реплики, а он хотел остаться причастным. Командор кинул беглый взгляд на солдат и молча продолжил заниматься картой. Я тоже слышала о «Черной жемчужине» — от Элизабет, потому что это она интересовалась пиратством и считала морской разбой чем-то ужасно занимательным. Если представить, что ее увели на жуткий корабль, чей капитан восстал из самой преисподней… Если досужие сплетни были правдой… — Эйвери, детка, тебе лучше присесть, — отец чуть ли не силой, которая все же оставалась в его руках, несмотря на возраст, усадил меня на скамейку. — Ты совершенно на себя не похожа… Кто-нибудь может принести чай? — Болваны, с чего вы решили заговорить о «Жемчужине» в присутствии леди? — командор посмотрел на меня и мягко улыбнулся, как будто мы очутились в прошлом и один из матросов рассказал нам с Элизабет страшилку перед сном. — Не бойтесь, мисс, «Черная жемчужина» — один из омерзительных пиратских кораблей, однако под ее флагом не ходят призраки. — Если о «Жемчужине» говорил Джек Воробей, то нужно допросить его! — Уила явно не устраивало спокойствие, царившее в кабинете. — Освободите его, и он приведет нас к ней! — Нет, — ответил командор. — Пираты, пришедшие в форт, оставили его за решеткой, значит, они не союзники. Губернатор, мы определим курс… Уильям с размаху воткнул топорик, который я до этого не замечала (занятая мыслями, как вернуть командору его камзол и как перестать прожигать дыру в его груди в одном парадном жилете), в карту: — Какой от этого толк?! Его поступок заставил Норрингтона сменить тон на тот, который больше подходил для неразумных детей: — Мистер Тернер, вы не военный и не мореплаватель… вы только кузнец. И сейчас не время для бурных истерик. Не заблуждайтесь, вы не единственный, кому дорога Элизабет. Слова командора немного укололи, потому что я не могла точно сказать, говорил ли Норрингтон только о себе или еще о нас с отцом. То, что он не понизил голос, чтобы признаться в переживаниях за жизнь Элизабет, склоняло меня ко второму варианту, хотя все так же оставалось запутанным. Уил покинул кабинет быстрее, чем я попрощалась с ним, но одновременно с этим командор отдал приказ грузить провизию и оружие на «Перехватчик». Отец поджал губы и как будто невзначай спросил, найдется ли на корабле свободная каюта. — Губернатор, если вы хотите участвовать в поиске вашей дочери, я не смею вам помешать, — ответил Норрингтон. — Отдайте необходимые распоряжения, чтобы ваши вещи тоже погрузили. Он хотел поправить рукава камзола, но ожидаемо их не обнаружил. Я должна была воспользоваться шансом и как-то уговорить командора взять меня с собой по пути в комнату, где я забыла офицерскую форму. — Мисс Суонн, вы не помните, где слуги оставили… — Я вас провожу, командор! Прошу прощения, я стала такая рассеянная из-за… из-за Элизабет. Надеюсь, ваш камзол в порядке, потому что было бы невероятно жаль испортить такую красивую ткань… Ох, если… — дверь в комнату закрылась, и мне нечего было строить из себя попугая и дальше. Я взяла камзол, лежавший за ширмой, и передала его командору. — Возьмите меня с собой. Пожалуйста. — Вы, должно быть, бредите, мисс, — Норрингтон нахмурился. — Понимаю, ваш отец тоже не военный человек, но он — мужчина, а вы должны оставаться в Порт-Рояле и ждать здесь свою сестру. — Мне страшно, — призналась я, ничуть не соврав. — Я не могу снова войти в дом, где схватили Элизабет, и провести там в одиночестве все дни, что вас не будет… с отцом, — я очень неуклюже спохватилась, говоря об отце, и это кое-как спасло бы положение, только если командор был глухим на оба уха. — Я думаю, при встрече с пиратским судном будет страшнее, — сказал Норрингтон. — Вы не владеете шпагой, за долгое время на суше могли даже обзавестись морской болезнью… Я не могу гарантировать вам безопасность. Я сцепила руки у него за спиной. Если бы он — и вряд ли бы это потребовало от него каких-то значительных усилий — оттолкнул меня к ширме, потому что приличные женщины не должны бросаться обнимать чужих женихов, я бы не стала спорить с участью быть оставленной в Порт-Рояле. Вместо этого командор накрыл меня с головой своим камзолом, который так и не удосужился надеть, задумчиво держа в руке, и стал бормотать в воздух: — Я не могу… я не могу. — Если вы будете капитаном на корабле, мне не будет страшно, — я подняла глаза, но увидела только синюю ткань. — И я буду тихо сидеть в каюте. Я могу жить с отцом, разве что… мне понадобится кровать, но… мы же быстро найдем Элизабет, так что я посплю и на диване. В каюте же есть диван? Если нет, то я могу и на скамей… Норрингтон откинул камзол и одарил меня мученической улыбкой: — В каюте будет диван. Довольная своей победой, я вернулась к отцу. Договориться с ним обычно было гораздо проще, потому что хватало милого взгляда, но в этот раз не потребовалось даже хлопать ресницами: последовавший за мной командор мрачно объявил, что в отцовскую каюту перенесут диван для меня. — Эйвери… командор, вы уверены? — отец поправил идеально накрученный парик. — Право, я не думаю, что погоня за пиратами — достойное занятие для молодой девушки. — Я бы не смог оставить мисс Суонн одну. Рядом не будет даже леди Элизабет, — ответил командор. — Мои люди, разумеется, будут обходительны с вашей дочерью… с обеими дочерями. Солдаты принялись грузить все необходимое на «Перехватчик», Норрингтон не спускал глаз с записной книжки, так что нам с отцом решительно нечем было заняться. Я болталась на причале, стараясь не лезть под ноги матросам, как вдруг на стоявшем поодаль «Разящем» началась возня. Я увидела, как с него спустили одну шлюпку, и в этом было бы мало удивительного, если бы команда отправила на берег кого-то одного: в конце концов, отбытие губернатора на моей памяти случалось впервые, — однако в шлюпку набились все служащие на «Разящем». — Опрометчиво… — почти монотонно сказал Норрингтон, опуская подзорную трубу. — Взгляните, мисс, там… ваш знакомый, мистер Тернер, и Воробей. Самый жалкий из всех пиратов, каких я видел. Я зажмурила один глаз — выяснилось, что именно тот, к которому поднесла трубу, — потом другой, но из-за сильного и резкого приближения долго не могла найти Уильяма на палубе. Они с Джеком Воробьем сражались с парусами. Если бы я была авантюристкой, как Элизабет, тоже бы мечтала о том, как мой возлюбленный совершил бы подобный самоотверженный поступок: объединиться с пиратом, ухватиться за единственную зацепку в поисках и не побояться висельницы… поставить свою жизнь на кон… — Вдвоем можно уплыть на весельной лодке, но никак не на военном корабле, — командор вздохнул. — И все же, вероятно, будет неправильным смотреть, как они пытаются украсть «Разящий»? Ждал ли он от меня ответа или спрашивал провидение, я все равно послушно кивнула. Матросы живо подготовили «Перехватчик» к отплытию, оставив многие ящики на пристани, и Норрингтон проверил шпагу на поясе. — Если… если вы убьете мистера Тернера, Элизабет никогда не выйдет за вас, — зачем-то сказала я. — Бога ради, мисс Суонн, — командор едва ли не хлопнул себя ладонью по лбу от досады. — Мне нет нужды пачкать шпагу кровью кузнечного подмастерья, но никакой военный не пойдет на захваченное судно безоружным… А насчет свадьбы, раз уж вы так беспокоитесь, — оставьте это леди Элизабет. Он поднялся на борт «Перехватчика», отдавая резкие команды, а я отвернулась от корабля — и от отца, занятого беседой с кем-то из офицеров, — и расплакалась от безысходности. Как же глупо было говорить командору об Элизабет и напоминать о женитьбе… почему я до сих пор играла в бессмысленные прятки, а потом прижималась щекой к холодным пуговицам на командорском жилете? Норрингтон, скорее всего, терпел мои выходки, полагая, что я не выросла из той маленькой девочки, что тянула к нему руки, потому что боялась сама спрыгнуть со сходней на берег Пор-Рояла. С момента того, как Норрингтон решил вернуть «Разящий», все пошло не так. Я повернулась, когда они отплыли достаточно далеко, чтобы мои слезы были видны разве что в подзорную трубу, если бы командор внезапно поинтересовался, не сиганула ли я в воду вслед за кораблем. «Перехватчик» достиг «Разящего» и остановился — кажется, матросы брали его на абордаж, — а потом на всех парусах пошел в открытое море. У меня закончился воздух. Неужели командор передумал? Что там произошло и что случилось с Уилом? «Разящий» выпустил пушечный залп… Я забыла, что буквально только закончила плакать, и уставилась на оба корабля. «Разящий» как будто хотел последовать за «Перехватчиком», но его штурман никак не мог выйти на нужный курс — а потом «Разящий» вовсе вернулся в порт. Я могла поверить во что угодно, но, когда с «Разящего» спустился Норрингтон, я совершенно опешила. Неужели в Порт-Рояле оказалось так много пиратов, которые последовали за Джеком Воробьем? И среди них — Уил… он ведь был не старше Элизабет… — Губернатор, они повредили штуртрос на «Разящем», — сказал командор. — И мы упустили «Перехватчик». — Пожалуй, не лучшие новости за сегодня, командор. Теперь, когда Норрингтону не нужна была подзорная труба, я неловко вытерла слезы рукавом платья, но, конечно, этот жест не остался без внимания. Я шмыгнула носом. — Мисс Суонн, эта оплошность не задержит нас надолго, — командор шагнул ко мне. — Совершенно не к чему расстраиваться. — Я думала… что вы уплыли, — изменившимся, неровным голосом сказала я. — Воспитание не позволяет мне брать слова назад, мисс Суонн. Чего бы это ни касалось. Мы отплыли на хорошо вооруженном «Разящем», когда починили штуртрос (Элизабет, наверное, знала о таких вещах больше, но мне было достаточно знать, что с исправным штуртросом «Разящий» мог придерживаться курса, а не идти по прямой до упора).