~~~
«Летучий Голландец» под командованием капитана Уильяма Тернера и «Черная жемчужина», на которой Джек и Барбосса не оставляли споров о том, кому должен достаться корабль, преследовали Беккета. Мы с Элизабет, обоими капитанами «Жемчужины» и Норрингтоном стояли у борта и следили, как ловушка захлопывается и корабль Беккета оказывается между «Голландцем» и «Жемчужиной» на расстоянии пушечного залпа. Во время битвы пиратов и британского флота Барбосса (отчего Джек взбесился и утверждал, что брак, заключенный не капитаном, не должен никем признаваться) успел поженить Уила и Элизабет, и, узнав о свадьбе сестры, я вспомнила о Джонсе и Калипсо… Я надеялась, что после окончания службы на «Голландце» Дейви Джонс действительно навечно будет рядом с любимой. — Кем была Калипсо, мистер Воробей? Джек снисходительно посмотрел на меня: — Малютка-мисс, разве ты знаешь много колдуний, в чьих телах могла бы томиться древняя богиня? — Тиа Далма?.. Зачем ей понадобилось помогать нам в поисках края света? — Дело в том, мисс Суонн, — ответил Барбосса вместо Джека, — что Калипсо не понравилось быть запертой в одном теле… а поскольку девять пиратских баронов заточили ее, то девять и должны были освободить. — Но я почти искренне сожалею, что мы… несколько испортили с ней отношения и она не сможет воскресить твоего возлюбленного командора, как Барбоссу, — вставил Джек. Барбосса хохотнул. — И я помню, что ты умыкнул сердце, — продолжил Джек, поворачиваясь к командору и неловко отдергивая руку, которая не уперлась Норрингтону в плечо, а прошла сквозь него. — Черт, никак не привыкну… — Джек, это был мой план, — призналась Элизабет, которую совсем не волновал новый облик командора. Казалось, после собственной свадьбы с капитаном «Летучего Голландца» она бы дала добро даже на брак с призраком. — Мистер Норрингтон должен был находиться рядом с Беккетом и направлять его… По крайней мере, Беккет отдал приказ убить кракена, как нам и нужно было. — Вот как? — Джек поднял брови. — Эх, Элизабет, ты коварна, как пират… — Я — королева пиратов, — напомнила Элизабет. — Сам же проголосовал. — И к этому я тоже никак не привыкну. На следующее утро мы ждали Уила и Элизабет у острова. По-моему, это было ужасно смущающе — чтобы во время первой брачной ночи у берега стояли два корабля, а их матросы пили ром на палубе, стараясь что-то разглядеть на песке за крупными валунами. Несколько моряков с «Летучего Голландца» переместились на «Жемчужину» со скромной стопкой книг из адмиральской каюты, чудом не пострадавшей при битве у водоворота, и я нашла пустой мешок из-под зерна, чтобы переложить в него книги и потом унести их домой… Домой. Норрингтон сказал, что отец уехал в Лондон, так что я планировала первым же делом отправить ему письмо. Нужно было еще удостовериться, что после побега из Порт-Рояла люди Беккета не разграбили наш дом и не превратили его в пепелище. Утром Элизабет поднялась на борт «Черной жемчужины», и при другом раскладе я бы бросилась к сестре с расспросами, но теперь так явно делать не стоило. Хватало и того, что матросы гнусно подхихикивали. У пристани уже родного Порт-Рояла я, помогая Элизабет нести сундук, обернулась к Джеку: — Надеюсь, на свете больше нет капитана со зловещей командой, идущих по вашему следу, мистер Воробей? Джек широко улыбнулся: — Разумеется, малютка-мисс, никаких капитанов со зловещей командой… с чего бы я мог заинтересовать кого-то вроде Барбоссы и его скелетов, Джонса и его проклятых матросов, Са… нет, определенно, больше никаких капитанов. — Джек? — забеспокоился мистер Гиббс. — Какая напасть нас ждет? — Джек, поправь меня, если я что-то неправильно понял, — сказал Барбосса, — но ты хотел добавить «Салазар»? — Я хотел сказать «салаги», Барбосса, — фыркнул Джек и посмотрел на свой компас. — Где же на этом корабле ром? Он спустился в трюм, и Барбосса вздохнул. Наш дом сохранил приличный вид: видимо, слуги старались поддерживать порядок даже в наше отсутствие, — и я с радостью вернулась в свою комнату. Потом, правда, передумала и зашла к Элизабет удостовериться, что она могла сейчас находиться одна и не нуждалась в моей компании. — О, моя милая Эйвери, — сквозь слезы улыбнулась Элизабет. В приоткрытом шкафу, где когда-то Элизабет пряталась от пиратов, я увидела край сундука. — Я надеюсь, мы справимся… Может, нам прогуляться до почты? Повеяло холодом, и я догадалась, что в комнате появился Норрингтон. Элизабет вытерла слезы. После отправки письма отцу, налаживания быта и недели отдыха в родных стенах сестра решила действовать. Из-за отъезда отца в Лондон и неожиданной пропажи лорда Беккета из форта солдаты оказались без руководства, так что на Элизабет как на старшую дочь губернатора свалились обязанности по поддержанию порядка в Порт-Рояле — и, разумеется, все шло очень плохо, до того как мы с командором не пробрались в форт и не устроили театральное представление с участием загробных завываний и надписей, появлявшихся прямо на глазах у британских солдат. Формально главой форта остался Норрингтон, надиктовывавший Элизабет указы и обучавший ее, как с кем нужно было себя вести, чтобы соблюдать порядок, а мы с сестрой только ставили печати и подписывали документы. В командоре иногда просыпалось чувство юмора, и он проводил ночь у камер форта, где задушевно беседовал с преступниками. Как выяснилось, таким способом можно было получить признания гораздо спокойнее и быстрее, чем на эшафоте. Параллельно с этим мы овладели навыком чтения трех книг одновременно: нужно было всего лишь по очереди переворачивать страницы командору, — так что коллекция библиотеки Порт-Рояла, в которой мы надеялись найти какие-то упоминания о снятии проклятий, иссякала довольно быстро. Ходили мы туда по вечерам, когда смотритель уже дремал на стуле, и занимали такое место, чтобы просматривать коридоры между шкафами. Когда положение Элизабет стало более явным и ее живот округлился, во избежание всяческих слухов мы стали пробираться в библиотеку ночью, чтобы жителей Порт-Рояла не беспокоила наша не слишком нормальная троица. Наших средств хватало, чтобы оставлять библиотекарю по несколько монет перед посещением, так что ключ от входной двери всегда находился под вазой с полумертвым растением. — Смотрите! — Элизабет указала на страницу. — Существует легенда, что Трезубец Посейдона снимает все морские проклятия. Я перегнулась ей через плечо: — И где искать Трезубец?~~~
Оставив Элизабет дома, мы отправились в единственное место, где сходились все легенды и знатоки невозможного, и в грязном порту Тортуги нам на второй же день улыбнулась удача. — Говорят, Джек Воробей набирает команду, потому что прошлая разбежалась, — услышала я, и Норрингтон сделал шаг, отступая в никуда. — Я бы, может, и пошел, да дельце какое-то мутное… Еще говорят, это Джек проклял капитана Салазара, который навечно застрял в Треугольнике Дьявола. Теперь Джек ищет Трезубец Посейдона, чтобы упокоить дух Салазара. — Сказки это. Еще скажи, что взаправду существует «Летучий Голландец», а его капитан взимает плату за помощь годами службы на своем корабле! — На вашем месте я бы поверил своему товарищу, — посоветовал командор, являясь перед двумя пиратами в своем призрачном великолепии. — И держитесь подальше от морских глубин. Эйвери, кажется, они потеряли сознание… — Самое главное, что у нас появился корабль, — ответила я, перешагивая через пиратов. Мы пришли наниматься на «Черную Жемчужину», команда которой по обыкновению состояла из первого попавшегося сброда. Наймом занимался мистер Гиббс, и я сначала обрадовалась ему, а потом испугалась, что его хватит удар от увиденного. Позади стола с бумагами, на которых следовало оставить свою подпись, Джек Воробей критически осматривал каждого, кто хотел присоединиться к команде. — Господь… мисс Эйвери?.. Командор?.. — мистер Гиббс перекрестился, будто верил хоть в какого-то бога, и чуть не съехал вбок со стула. — Здравствуйте, мистер Гиббс, — кивнула я. — Куда можно поставить крестик? Это было абсурдно — говорить о крестике вместо подписи, когда мы с Элизабет были прекрасно обучены чтению и письму, но для Тортуги приходилось в самый раз, а я уж точно не собиралась привлекать внимание сильнее, чем это было возможно в компании офицера-призрака. Женщина-аристократка, должно быть, вызывала бы у матросов нездоровый интерес, а меня решительно некому было защищать: Норрингтон бы не стал сильной преградой, разве что пираты оказались бы настолько трусливы, а Джеку, полагаю, моя судьба была чуть более, чем безразлична. — Нам тоже нужен Трезубец, мистер Воробей, — пройдя сквозь мистера Гиббса, Норрингтон остановился перед вздрогнувшим Джеком. — Мистер бывший командор, ты… умер, а я не знаю, насколько это можно назвать проклятием. То есть ты умер, и это, конечно, «проклятье!» — но не проклятие. Смекаешь? Я доходчиво объясняю? Я хочу сказать, что после уничтожения Трезубца, может, призраком ты быть и перестанешь, но оживит ли это тебя? Норрингтон скрестил руки на груди: — Мистер Воробей, ты ничего не теряешь, беря меня в команду. Я не нуждаюсь ни в еде, ни в койке. — А еще ты бестелесный призрак, который пугает меня до икоты, — заметил Джек. — И в бою ты будешь бесполезен. — Разве капитан Салазар, который преследует тебя, не уничтожает всех на захваченном корабле? Если он перехватит «Жемчужину», то вы все присоединитесь ко мне. — Ты не растерял своего природного обаяния, — осклабился Джек. — Хорошо, насчет тебя я согласен, но что мне предложит малютка-мисс Суонн? Ей-то как раз нужны и еда, и… койка. — Предложу свою шпагу и то, что Элизабет ничего не узнает, — ответила я. — А если вы меня не возьмете с собой, я напишу ей пару писем… — Гнев женщины, оставленной на десять лет без мужа, воистину страшен! — Джек поднял руки, сдаваясь.