Открытый мир DayZ vs Закрытый мир K-pop

Ребята повесили на внешние ручки дверей таблички: Не беспокоить, выпили пиво, принесенное Лукасом и то, что было в запасе у Юты. Они сидели на полу, играли в Го, пили, хрустели снэками, бесстыдно дарили друг другу поцелуи, снова пили и дурачились. Как в старые добрые времена. Винвин очень хотел снять с головы парик и это длинное платье, но друзья не позволяли ему этого, продолжая любоваться образом китайского принца, обсуждая японское и китайское оружие. — В древнем Китае до монгольского завоевания XIII века широко использовалась только одна разновидность поясных дао под общим названием «прямоспинные мечи» (чжибэйдао) или «мечи с железным кольцом» (техуаньдао), — рассказывал Сычён, — «Прямоспинные мечи», или «мечи с железным кольцом», после экспорта в Японию стали прототипом японских мечей, а затем уже японские мечи во многом влияли на китайские. Чжибэйдао по внешнему виду мало отличались от популярного в те времена обоюдоострого меча цзянь. Именно с ним я сейчас снимаюсь. — Ого! Даже название твоего меча соответствует имени вашего лидернима! — заметил Чону. — Да, точно! — улыбнулся Юта, — А Сакабато Кенсина острый с другой стороны. — Да, мы в курсе, Хитокири Батосай! — уверил его Лукас, любящим взглядом оглядывая друзей. Японец в последнее время носил волосы красного цвета и собирал их в пучок, тем самым все больше напоминая героя известного аниме. Винвин же снимался в какой-то китайской исторической дораме, герой которого использовал всевозможные древние виды оружия: мечи и луки. Чону же наевшийся этих персонажей, жадно смотрел только на свет своих очей Юкхэя, буквально синхронно проговаривая каждую его реплику, на что тот смущенно и горделиво одновременно поднимал подбородок выше обычного. Пиво закончилось, время было далеко за полночь. Голова Винвина все чаще оказывалась на плече Накамото, и Лукас скомандовал, поднимая за руки Чону с пола: Пора и честь знать! Отдыхайте ребята, и мы тоже пойдем уже! *** Выйдя за дверь, он спросил бывшего возлюбленного: К тебе или ко мне? На что получил ответ: К тебе, конечно. — Не хочешь порочить постель первосвященника грехом? — захохотал китаец и, держа Чону за руку, начал спускаться по лестнице. Чону вдруг остановился и встал, схватившись другой рукой за перила: Я не знаю… Может… Может, каждый пойдет в свою квартиру? Лукас молниеносно поднялся назад с трех ступенек, встал загораживая Чону проход назад домой, схватил его за плечи и тряхнул, резко прижал к груди и горячо прошептал: Мой щеночек не хочет любви и ласки?! Отодвинул его от себя и взглянул в глаза, (благо они были одного роста), которые Чону сразу поднял на него, полные слез и пролепетал: Я не должен… Так нельзя… Доён не достоин такого… — Такого чего? Чонуууу, мой чудесный мальчик! Никто не узнает. Да кто из иличиль лучше всех занимается сексом, а? От одного твоего голоса у меня бегут мурашки по телу, у тебя потрясающие руки, — Лукас берет руки Чону в свои ладони, целует их и припадает лицом в шею возлюбленного и громко шепчет: А этот твой запах сводит меня с ума… Я так скучал, я хочу тебя, малышшш… Снова берет друга за обе ладони, делает три шага назад и спускается с ним уже на четыре ступеньки вниз. Чону, как тряпичная кукла идет за ним, прикрыв глаза и закинув голову назад. Ключ быстро проворачивается в двери, коробки раскидываются ногами хозяина в разные стороны, освобождая проход к спальне, и вот они оба падают в мягкую постель в шелковые подушки. — Ким Чону, разве ты не ждал меня, не считал дни? Не разочаровывай меня, слышишь?! — требует китаец, усыпая лицо и шею парня горячими поцелуями. — Я… х… ждал. я считал дни. сначала. но потом перестал, Юкхэй, пойми… — Как давно перестал? — спросил Лукас, резко поднявшись и сев на кровати. По комнате пронеслось ледяное молчание, казалось, что ребята даже перестали дышать. Но Лукас улыбнулся и промолвил: Знаешь, даже какой-то головорез и авантюрист, русский парень… Максим… Максен… Ни на минуту не переставал думать обо мне, и он не просто ждал… Он всё это время занимался поисками. Нашёл. И сейчас он просто рад, что я вернулся. Чону, неужели, все, что было между нами… Прошло. Вот так просто исчезло? Лукас попытался найти глаза Чону в кромешной тьме и что-то в них увидеть. Чону тоже искал его глаза. Он присел на кровати, отодвинувшись от друга и прислонившись к спинке кровати своей спиной. После тирады Лукаса он заговорил: Ничего не исчезло. Ты, если помнишь, знаешь, что я не терплю одиночества. Я не могу засыпать без объятий. Когда ты уезжал на гастроли, я бежал к Марку. Потом они уехали в Черно. Я засыпал прямо в зале для тренировок обняв Тэиля или Джонни. В общаге всегда можно было найти обнимашки и уснуть с кем угодно. И вот не так давно Доён предложил мне спать только с ним. Жить вместе. Мы… Привязались друг к другу. Он… Очень привязался. И я не могу… Понимаешь? — Обниматься и засыпать с кем угодно! А теперь не обнять меня? Я не узнаю тебя, родной, — устало проговорил Лукас, — У тебя начиналась течка от одного поцелуя моего. — Я и сейчас истекаю, поверь, но мое сердце не истекает, а утопает в крови от одной мысли, что я обижу Доёни, — воскликнул Чону. — Доёни… Хм, — уже безучастно сказал Лукас, — Значит Нас больше нет, ничего у меня тут и нет уже? — Что ты такое говоришь, любимый, — Чону подскочил и крепко обнял Лукаса за шею, — Мы есть! Просто… Нужно некоторое время. Нужно объясниться с ним. Нельзя так просто бросать человека, пойми… Он любит меня. — Но и я люблю тебя и не переставал любить, как ты! — возразил Лукас, пытаясь разорвать руки парня у себя на шее. — Я не переставал. Я не смог… Быть один, так долго, — опустил руки Чону. — Если бы я в армию ушел на два года, тоже бы не дождался? — ухмыльнулся китаец. — Ты не в армию ушел, ты ушел в небытие. И я потерял надежду, прости, — совсем обмяк Чону. — Хорошо, ты не ждал, а я подожду! А сейчас снимай это все, я так хочу тебя, мой Чжибэйдао — снова набросился на него Лукас, укладывая парня на спину, — Мы никому не скажем, и те двое наших собутыльников будут молчать! Не бойся!