***
Полёт над Северной Пальмирой к одной из местных платформ «Кондор» казался Ирине воистину сказочным явлением, сравнимый с тем, что сидела будто не в машине, а находилась в ракете, где за окном космические туманности. Конечно, тема космоса далека от интересов у юной Сеченовой, считая, что именно Земля полигон природной красоты, вдохновения и множества не раскрытых тайн. Но разок представить себя космонавтом для сравнения можно. «Шмель» умело бороздил по небесному пространству, летя сквозь облака. Её родители, не управляя парящим автомобилем, сейчас проводили между собой непонятную для девочки беседу, затмевая своими голосами старые песни из радио. А её дядя напротив молчал, задумчиво смотря в окно на город с высоты и мысленно сравнивая Северную Пальмиру с Предприятием 3826. Рассматривал интересные для себя детали, как например огромную реку Неву с подъёмными мостами, плывущими по реке судами, магнитную систему железнодорожного движения, по которой завтра поедет обратно в Семипалатинскую область. Сама девочка тоже молчала, то и дело бросая взгляд на подаренную коробку. Гадала, что за устройство там может лежать. Академик упомянул в их разговоре о её творческой деятельности, что это придаст какие-то некие улучшения. «Хм… Что это может быть? Карандаш, что копирует палитру окружающего мира? Автоматический циркуль, что чертит круги сам? Пенал, что умещает в себе немыслимое количество вещей? Ластик от краски, если ты вдруг где кляксу создал случайно?.. Так, это уже немного бредово. Конечно, звучит на словах интересно, но слишком уж технологично для своего времени. Быть может, лет через двадцать появятся подобные вещи…» — задумалась Ирина, не сразу поняв, что «Волга» тихо приземлилась на специальной для парковок машин поверхности парящей платформы. Через переднее водительское окно она заметила расположенную в недалеке белую как платформу беседку, напоминающая по дизайну стиль Лофт: прямоугольная плоская крыша, четверть белой древесной стены с настенными авто-фонариками, две колонны для поддержания углов крыши из дерева темнее, с закрытым входом выдвинутым стеклом от птиц и насекомых, с мангалом и тумбой в углу беседки, и по среди зала на древесном полу с тонким плинтусом — прямоугольный накрытый стол с четырьмя стульями. И по левую сторону от закрытой части беседки растут кусты садового можжевельника. Можжевельники, травяной покров, сад с серо-розовыми гранитами, ведущая плиточная к беседке дорожка, изгороди по краям платформы для безопасности, и четыре лопасти на высоте. Не воздушный парк, а маленький рай. Ибо кроме них никого больше. Выйдя из машины, Ирина не спешила идти к столу, осматриваясь по сторонам. В тело ударил лёгкий прохладный ветерок. Под ногами чувствуется некая вибрация. И целая Северная Пальмира как на ладони. Конечно, высота не равна полёту в самолёте, но всё равно дух захватывает. А солнце, медленно идущее к горизонту, скоро опустится в море. Хоть и девочка знает, что это не так, однако как звучит красиво. Но и, конечно же, в таком месте не без таблички со сводом строгих правил крупным шрифтом. Без полотна текста. Всё коротко и ясно:ДОРОГОЙ ТОВАРИЩ, СОБЛЮДАЙ ПРОСТЫЕ ПРАВИЛА И РАДУЙСЯ! 1. Через изгородь не перелезать. 2. Алкоголь СТРОГО-НАСТРОГО запрещён. 3. Мусор за собой убирать. Беседку приводить в порядок. 4. Летящих мимо «Пчёл», «Сипух» и «Дроф» не беспокоить. 5. Летящих мимо «Пчёл», «Сипух» и «Дроф» НЕ БЕСПОКОИТЬ. 6. Ночевать здесь разрешено. Но жить — нет. 7. Детям до восемнадцати лет сюда запрещено без сопровождения взрослых (особо впечатлительным запрещено независимо от возраста и даже с сопровождением). 8. НЕ ЛЕЗТЬ К ЛОПАСТЯМ «КОНДОРА». 9. Прыжки с парашютом и дельтапланом запрещены. ПРИЯТНОГО ВРЕМЯПРОВОЖДЕНИЯ!
— Замечательный вид, не так ли? — подошёл к ней Дмитрий, смотря в горизонт навстречу ветру. — В «Челомее» так же? — вопросом на вопрос ответила Ирина, слабо улыбнувшись краешками губ. — Да, там тоже очень красиво. Особенно с высокого этажа нашей академии, сквозь широкие окна. Только вместо городских построек горные поверхности. Но, как правило, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. — Дядь, это такой намёк на поездку к тебе в Предприятие летом? — несмотря на шутливый тон, в глубине души была та эмоциональная буря. Ещё ведь сегодня она думала о неизбежной поездки летом в губернию. И тут на те — сюрприз. До чего радостно. И в тот же момент страшно. Уж больно много сюрпризов за остаток этого дня. Слишком много происходящих событий, выбивающих её из повседневной колеи. — Я всё скажу за столом, — последовал ответ, после которого Сеченов направился в сторону беседки. Ирина же, постояв ещё несколько минут, поспешила следом. И заняла место за столом, положив запечатанный подарок на колени. — Простите, что угощений немного. С этими клиентами и срочными для них фотографиями толком ничего не успела приготовить, — виноватым тоном произнесла Лидия, накладывая на каждую тарелку прямоугольный кусочек слоистого бело-шоколадного пироженого в полоску с повидлом под песочным коржем, который, как она знает, дочь обожает больше, чем торты. Георгий из термоса наливал всем в бокалы яблочный компот, смешанный с листьями китайской розы, каркадэ, в результате чего бесцветный напиток ещё в момент приготовления обрёл красные оттенки, а вкус стал сладко-кислым, приятным. — А по мне, всё и так выглядит чудесно, Лид, — подбодрил её Дмитрий («Или таким образом задобрить её решил, чтобы разговор прошёл гладко?» — промелькнуло в голове девочки), садясь за стол. — Надо же. Не знал, что эти «песочные полоски» ещё готовят. Казалось бы, столько лет прошло. — Где техника, а где кулинария, Дим. В плане блюд перемены не такие глобальные. В прочем, никто не жалуется, — от одного вида на пирожное душа Гори ликовала, как у любителя сладкого. — Надеюсь, никаких технических поваров не изготавливаешь? — с усмешкой бросила Лида и, как показалось Ирине, говорила это без привычной своей неприязни ко всему, что касается модернизации. — Ни в коем разе! Ладно, могут продукты на качество проверить, но чтобы готовить, пробовать на пряности… рецепторов у них таких нет… — стоило увидеть, как Лида прикрыла рот ладонью, фыркнув смешком, Дмитрий остановил свои рассуждения, поняв, что этот вопрос был шуточным. Но он не обиделся. Напротив, был умиротворён происходящим. Словно все на секунду вернулись в молодые годы, когда они в троём собирались вот так, беседовали и шутили на свои темы, которые другие не понимали. Ирина, наблюдая за ними всеми, хоть и понимала, скорее даже чувствовала, что такая атмосфера продлится недолго. Но не могла не признать, что всё выглядело трогательно. Им и так редко удаётся свидеться. Так пусть хоть немного радости будет. Когда общий смех постепенно сошёл на нет, Георгий поднял бокал, переведя взгляд, полный отцовской любви, на свою дочь: — Ну что ж, дорогая наша Ирина. Казалось бы, ещё вчера ты была такой маленькой, всё хвостиком за нами бегала, по двору носилась на трёхколёсном велосипеде, лезла, в самом деле, порой куда не стоило. А сейчас мы все видим перед собой взрослую, красивую, умную, а главное — добрую девушку. Но, как ни крути, солнышко, ты для всех нас всё равно останешься маленькой девочкой. И нашим единственным светом в наших душах. — Расти, самое главное, здоровой, — добавила Лидия, нежно проведя ладонью по её макушке. — Ну и ещё более важное — оставайся самой собой, — предложение Дмитрия прозвучало как эпилог к поздравлению. Все остальные подняли бокалы, чокнулись, сделали несколько глотков, и приступили к поеданию десерта. В прочем, есть активно начала именно девчушка, в то время как родители и дядя решили опять-таки уделить время беседе, попутно отправляя кусочки песочного пироженого с повидлом. «Странно. Ведь нельзя говорить с набитым ртом. Хотя… не особо они и набивают…» — подумала она, с удовольствием жуя свой любимый десерт. — Так… Что тебя так подтолкнуло на поездку из «Челомея»? Ибо ты редко, по сути, куда так далеко едешь, используя дистанционный вид связи со своими коллегами, Политбюро и кем-либо ещё из верхушки, — начал задавать тревожащий его долго с той ночи перед судом вопрос Георгий. — Ещё за несколько дней твоего звонка, о котором Штокхаузен невольно мне сообщил сегодня утром, не поверишь, были какие-то такие… назойливые мысли. До этого я спокойно работал, проводил с коллегами технические обследования наших устройств, проверяли несколько раз, решали вопросы, относительно ВДНХ, проблемы с растениями в «Вавилове». Всё было как обычно. И резко в голову ударили мысли об Иришке, о том, что нужно лично ехать в Северную Пальмиру. Не позже, не в следующий год. Взбрело, что что-то точно случилось. Могло случиться… Несколько раз такие размышления приходили. В голову ударили так, что аж в глазах всё потемнело, и меня коллеги успели поймать, — закончив рассказ, Дмитрий выпил компот до дна и громко поставил бокал. — Такие приступы… Обычно перед болезнью какой. Разве нет? — вдруг забеспоколась Ирина, положив ладонь на его левую кисть. — Нет-нет, милая, со мной в этом плане всё в порядке, — тут же заверил академик, накрыв её пальцы правой ладонью для подтверждения своих слов. — Моё состояние здоровья проверили: это было обычное переутомление. Ничего такого страшного не обнаружено. — Однако, Дим. Мы, как учёные, пусть разной степени, хоть и любим заявлять себе, что смерть — такой же жизненный механизм. Но после смерти Харитона тебя заметно подкосило, — серьёзно произнёс Георгий, даже помрачнел. — Не самый лучший момент вы выбрали для подобных обсуждений, — сделала замечание Лидия. — А меня это не смущает, — мягко возразила Ирина, дав волю своему любопытству. — Кто это? И что случилось? — Мама права, Ириш. Своими печальными воспоминаниями из прошлого, которого не изменить, я не хочу портить тебе праздник, — хоть он и говорил спокойным тоном, но Дмитрий ясно дал понять, что продолжать на эту тему не желает. Переведя взгляд на отца, Ирина в его выражении узрела похожие детали сожаления за свой порой излишне болтливый язык. Свойственное ей любопытство теперь усилилось. Однако вместе с тем постигло разочарование: насильно заставить выложить всю информацию на блюдечке она по-любому не сможет. Остаётся только выждать нужный момент и ещё раз спросить об этом папу: ибо он упомянул некого Харитона первым. — Знаешь. Раз Шток, как ты выразился, невольно упомянул о моём звонке, то я тоже кое-чего упомянуть хочу. О кое-чём глобальном, — хитро улыбнулся Сеченов младший. — Ну Михаэль! — процедил Дмитрий, то ли вздохнув, то ли издав смешок. — И много тебе он рассказал? — Достаточно, — после короткого ответа, Лида неожиданно подавилась компотом, тем самым привлекла к себе внимание всех трёх: — Каркадэ попалось, — протараторила она, громко прокашляв пару раз. И нахмурила брови. — Дим, что у тебя за сплетники в твоём окружении? — Не сказал бы. Когда дело касается чего-то действительно такого серьёзного, касательно допустим тех же проектов, Михаэль Генрихович покорно молчит. А если что не из серьёзного, что для общественности рассказать не риск, то… — Всё ясно! — чуть было не крикнула Лида, после поправила себя, спокойно добавив. — Ясно-ясно. — Мам… — хотела задать вопрос Ирина и ей, но та опередила её ответом, что прозвучал несколько нервным тоном. Да и по лицу женщины видно, что ей почему-то не по себе. Будто сидит на пороховой бочке. — Тоже переутомление, Пчёлка. Работа порой так выматывает. Но скоро конец мая. У меня отпуск начнётся, — выдавила улыбку она, поправив свои пшеничного цвета волнистые волосы. — Поди, запланировали, куда отправитесь? — Дмитрий начал воплощать затеянное осторожно, начиная с далека. — Да, поедем для начала я с Ириной в Тамбовскую губернию. Горя обещал присоединиться к нам позже, когда пройдут экзамены у студентов. Моя мама и её кавалер нас пригласили на первую половину июня. После услышанного Ирина кивнула в знак подтверждения, а сама опустила голову, стоило только грустным мыслям охватить её по-новой. И это тоже не осталось без внимания со стороны академика, что превратилось в некий мысленный рычаг, который надо опустить для запуска полного действия механизма: — А если я скажу, что хочу Ирину и её отряд пионеров отправить за счёт одного директора, с которым мы договорились, в особый лагерь — в нашу область, недалеко от Предприятия? Стоило только высказать вслух, резко повисло молчание. Лида и её дочь удивились, чуть не уронив столовые приборы, однако удивление у обеих было разным. У первой возник трепет, что до неё не сразу дошло само слово «лагерь», и вообще показалось, что это такая шутка. Но нет, подумала девочка. С такими вещами не шутят, тем более для дяди это нехарактерно. И стоило на минуту представить, как она там гуляет, знакомится с их местными флорой и фауной, в дружной компании отряда встречает закаты, и… рисует, делает снимки… Душа наполнилась теплом, что даже щёки чуть нагрелись. Как в голове её представления о лете вне городских стен выглядели прекрасно. Чего не скажешь о Лиде, что скривила своё личико в пуще недовольства и тревоги. Перспектива, что Ирина, её маленький беззащитный шмель, останется там без присмотра, без защиты и заботы, на таком расстоянии, а ещё учитывая те недавние события, её совсем не радовала. И как Дима спокойно об этом заявляет, зная о случившемся, что аж злит до дрожи. Но ещё сильнее сейчас её разозлил Георгий. Он и бровью не повёл, таким образом дав понять, что встал на сторону брата, словно… Словно он знал об этом с самого начала. В голове Лиды щёлкнуло. Всё сходится. Тот упомянутый***
Когда закончилась трапеза, был наведён в беседке порядок, после ещё несколько минут наблюдений за небом и городом, Сеченовы покинули этот летающий парк. И перед путём в Невский район к тому отелю «Волга» и арендованная «Чайка» подъехали к дому, чтобы Иринка быстро забежала к себе и собрала самое необходимое. Отсюда уже пошёл путь двух людей, которых охраняют телохранительницы. Но поскольку девочка побаивается между ними сидеть, было разрешено перейти в водительский салон. Путь по Аничкову мосту в Невский район был знаком, пройден не раз. Именно по нему Ирина ездит в школу. Так что и отель «Арт-Авеню» был знаком, так как он располагался немного дальше и не отличался своим видом от других зданий в типичном стиле для Северной Пальмиры классической архитектуры. Не низкий уровень проживания, но и не высокий, не на пять звёзд, без хвалённой роскоши. Зато с должным уютом и простором. Идеальный вариант для остановки на меньше, чем двое суток. — Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич. И вам тоже добрый вечер… — встретивший их в холле портье, миловидный пухленький мужчина, одарил прибывших своей дежурной улыбкой. — Как вам Северная Пальмира? Эта та очаровательная юная леди, ради которой вы сюда и приехали? — Антон Юрьевич, знакомьтесь, моя племянница — Ирина Георгиевна, — представил её Дмитрий, положив руку на плечо девчушки. — Рада знакомству, — Ирина, хоть и по началу чуть растерялась, всё же протянула руку вперёд, которую в ответ пожала морщинистая, широкая рука. — Сразу видно — вы глазами похожи. Пусть и не слишком похожи. Но… Похожи же, — продолжал улыбаться портье, но вдруг притих, глядя на лицо девочки. — Прошу прощения, Ирина Георгиевна, а что с вашим симпатичным личиком? — Это был случайный поцелуй Луны, — бросила девчушка, вспомнив вовремя те слова от соседкого мальчишки с их подъезда. От ответа портье издал неловкий смешок. — Дети же, — Дмитрий Сергеевич пожал плечами и, взяв племяшку под своё крыло, направился с ней и с близняшками-балеринами к лестнице на второй этаж. — Всем так и надо знать, где, что и как это произошло, — угрюмо вздохнула Сеченова, после помотав головой. — Увы, в обществе не без этого. Но поскольку твой папа начал тебя лечить тем непремом и, как мы видим, он хорошо помогает, ещё пару суток применения — и синяки пропадут совсем. — Поскорее бы. Мне неловко от того, что все на меня переглядываются без конца. — Понимаю. Однако, попрошу заметить, про Луну сказ вышел оригинальным. Так ответить ещё суметь надо, — пройдя по коридору ещё несколько метров и остановившись перед номерованной дверью, Дмитрий достал из своего плаща ключ от комнаты, который едва успел поднести к скважине, как вдруг раздался щелчок механизма. Такая же схема безопасности, что и у автомобильных дверей. Открыв и пропустив девочку вперёд, Ирина ахнула от восторга, стоило только увидеть комнату. Чёрно-белые тона, две односпальные, аккуратно сложенные кровати на фоне обоев, что похожи на настенный ковёр с расписными узорами. Дверь, ведущая в ванную, широкое окно с высокими шторами и с видом на погруженные в вечер улицы, полупустой шкаф, столик между двух кроватей с выдвижными полками, и рабочий стол в конце комнаты, где располагались «Груша» с функцией для сообщений и как телевизор, кнопочный телефон и несколько бумаг с ручкой. На стуле стоял кейс. При виде всех этих вещей на столе, создалось впечатление, что частичка рабочей атмосферы дяди приехала вместе с ним. Куда бы не отправился, работа не отпустит его полностью. Положив пакет с вещами и подарок рядом, Ирина присела на кровать, начала аккуратно поглаживать подушку с одеялом, будто те были хрупкими. И до чего непривычно мягкими. Но всё же родная кровать не идёт ни в какие сравнения. Посему лечь на неё не спешила. Мельком бросила взор на балерин, что встали возле двери по обе стороны. — Ну что, Ириш, готова взглянуть на своё первое устройство? — сняв с себя плащ и повесив его на спинку стула, Дмитрий сел рядом к племяннице. В его тоне звучал энтузиазм, что удивительно при стольких лет его жизни, проведённых в кругу создания техники. Да и, мысленно сейчас признавалась себе она, интрига её накрыла не меньше. Ирина неспешно распаковала, как казалось с первого впечатления, коробку, хотя на деле это был книжный чехол, закреплённый скрытым магнитом. Открыв его, увидела перчатку: по изготовленному материалу напоминала кожу тёмно-красного оттенка, с некими бесцветными нейронными нитями, розовыми тонкими подушечками у основании пальцев, серебрянной основой с красной звездой на середине ладони. Перчатка — левая, без пальцев. И при этом с длинной завёрнутой частью кожаной ткани на уровне запястья, где так же замечена овальная, непонятная пока подростку мелкая деталь. — Весьма любопытно, — Сеченова аккуратно достала с чехла перчатку, и её настигло недоумение, так как для её ладони та вещь оказалась немножко великоватой. Недосмотр. И хоть многим людям свойственно ошибаться, даже такому человеку как её дядя. Но с размером руки сильно ошиблись. Или это не ошибка? — Итак, Ирина, представляю твоему вниманию нашу личную со Штоком разработку первого прототипа полимерного, ручного инструмента с функцией художественной нейросети и встроенным в нём ИИ — «ЛС-1». Расшифровывается как «Любые Сюжеты». Но есть в наличии ещё одно главное имя — «Люся». Или «Люсенька». Как тебе удобнее, так к ней и обращайся. — Что ж, здравствуй, Люсенька, — переваривая услышанное, с улыбкой произнесла Ирина и провела пальцем по углам красной, холодной звезды. На данный момент внутри неё бушевали смешанные впечатления. — Знаю, о чём подумала. С размером руки мы не угадали. Теперь смотри внимательнее, на ту полимерную маленькую капсулу, что встроена на уровне запястья. Для установления личности, ДНК-тестов, у нас берут опечатки пальцев, слюну, и кровь. А кровь — неподдельная субстанция. И во многом она схожа с полимером. — Правильно я понимаю? Чтобы перчатку активировать — нужно кровью на ту капсулу капнуть? И так каждый раз? — ужаснулась Ирина. — Верно. Но насчёт последнего — нет, регулярное кровопускание проводить не надо, — тихо засмеялся Дмитрий, встав с кровати только для того, чтобы взять свой кейс, и вернувшись обратно. Открыв с щелчком, от которого Ирина аж вздрогнула на месте, академик достал из него белые резиновые перчатки, которыми тут же облачил свои руки, колбу с прозрачной жидкостью, вату и плоскую как доску с иглу. Похожа на ту, какую используют врачи для взятия крови из пальца. По телу пробежали мурашки от одного вида на острый наконечник. Но при том понимала, что это делается только ради устройства и его активации. А в науке не без жертв. Тем более это делает не чужой врач со скрытым за маской взором. — Правую ладонь? Или левую? — с небольшой долей волнения спросила девчушка. — Правую, — после ответа Ирина вытянула руку, кое-как подавив в себе дрожь. Дмитрий, капнув на вату спирт, провёл ей по безымянному пальцу, отчего прошёл холод. И быстро ткнул концом иглы в кожу. Ирина скривила лицо от колкой боли, прошипев. Несколько багровых капель упали прямо на полимерную капсулу, что хватило для активации. Ещё минутами ранее бесцветные нейронные нити залились красным цветом, который на тёмном фоне перчатки будто горел как новогодняя одноцветная гирлянда. От капсулы, по ладони, под или к основанию звезды и до начала фаланг пальцев. Пусть и больно сейчас немного, но весь процесс выглядел зачарованно. — Так и должно быть? — Да, — Сеченов протянул ей чистую со спиртом вату, чтобы девочка им прижала уколотый палец для остановки кровотечения. После чего, разобравшись с собой и убрав колбу обратно в кейс, помог одеть перчатку на её левую руку, что поначалу из-за большого размера болталась, а спустя секунды автоматом сформировала нужный по руке размер, не цепляясь и не сжимая. От расположенной капсулы ниже словно из изнанки перчатки образовались ещё дополнительные нейронные красного цвета нити, что слабо обвили её кисть и сплелись в воедино как браслет. От центра звезды углы будто спрятались, открыв выход для шести оставшихся нитей со светящимися на концах диодами. Вытянулись наружу как маленькие змейки, сторона наконечников была направлена на Ирину. — Анализ крови завершён. Просканировано… Приветствую вас, Ирина Георгиевна Сеченова. С вами говорит персональный помощник, ручной инструмент, художественная нейросеть «Любые Сюжеты» или ЛС-1. Иной вариант моего имени — Люся, Люсенька. Выяснено: ваша дата рождения — тысяча девятьсот сороковой год, девятнадцатое мая. Вам исполнилось пятнадцать лет ровно в пять утра. Ваши показания — наблюдается нервнозность, чуть ускорено сердцебиение, пульс и давление в норме. Что говорит о том, что вы можете спокойно рисовать вместе со мной. Для меня честь генерировать картины по вашим запросам, Ирина. И это не единственные заложенные во мне функции, — без эмоций произнёс женский, механический, и всё же нежный, странный голос, походящий именно на голос подростка. Похож на голос «Терешковой». И нет. Наблюдается индивидуальность. И… на секунду показался какой-то слабый акцент? Сказать, что Иринка потрясена до чёртиков — ничего не сказать. Ощущение боли на пальце ушло на последний план. Волшебство, не иначе. Волшебство полимерной стихии. Дмитрий, в свою очередь, смотрел на девочку и устройство со сдержанным ликованием. — Это… просто… У меня слов нет, — выдавила кое-как из своих уст Сеченова, громко выдохнув. — Это ещё не самое удивительное. Сейчас перейдём к самому интересному: от теории к практике, — с этим заявлением Дмитрий вновь направился к столу, взяв оттуда несколько чистых листов бумаги, и вновь вернулся на кровать, положив взятое перед девочкой. — Карандаш у тебя с собой? За ответом Ирина полезла в свой пакет, откуда достала совсем новый грифельный карандаш. Поскольку кровотечение прекратилось, держать запачканную вату на пальце дальше смысла не было, и она точно отправилась в мусорную корзину. — Что теперь? — понемногу справилась со своей внутренней эмоциональной бурей Ирина. Происходящее начинало нравится. Теперь оно не казалось таким страшным, как было до начала. — Медленно протяни его ЛС-1, к её диодам. Ирина приступила к выполнению задания. Нити, будто почувствовав приближение, встречно двинулись к карандашу и резко вырвали его из пальцев девочки как магнит, обвив нитями вокруг карандашного корпуса. — Отлично. Теперь расскажи подробнее ЛС-1, что ты хочешь увидеть на бумаге. В ИИ загружены множества данных из раздела мировой художественной культуры. Взять, к примеру, фрески древних греков. Понятие о гравюре. Или знаменитые пейзажи Ван Гога. Или простой натюрморт. Даже квадрат Малевича. От тебя требуется полная сосредоченность на представленном тобой образе. — А ты тоже пробовал генерировать изображения на бумаге? — Разумеется. Но я и Михаэль Генрихович, хоть он в искусстве более продвинут, чем я, всё-таки не такие умельцы для этого раздела. Так что — вперёд! — Что ж, ладно, — задумчиво протянула Сеченова, переведя взгляд на держащие её карандаш нити. — ЛС-1, для начала мы выберем самое простое. Нарисуй пушистую мордашку котика. — Пушистая. Мордашка. Котика, — спустя секунды после поданного голоса Люси, её нити вытянулись ещё в несколько сантиметров и, опустившись к лежащей бумаге, начали хаотично и быстро чиркать карандашом штрихи. Где-то местами бледно, где-то наоборот жирно. Без остановки. Без измерительных линий для расстановки глаз, носа и других деталей, на что уходит уйма времени. Сеченовы, чуть склонившись над бумагой, с неподдельным интересом наблюдали за процессом генерации. Дмитрий с гордостью, Ирина же с изумлением. И спустя от силу две минуты нити попятились назад от бумаги, положив карандаш рядом. Нарисованный котик готов для оценки. С первого раза кажется, что вышло идеально. Но Ирина, занимаясь рисованием с семи лет, сразу заметила, как любят называть нынешние художники, косяки. Пушистый кот вышел в самом деле пушистый. Только одно ухо больше другого, один глаз расположен чуть выше другого. Местами штрихи выходили за контур линий. А где-то наблюдалась непрорисованность. — Пушистая. Мордашка. Котика — готова. Каков ваш вердикт? — последовал вопрос от ИИ. — Местами всё же кривовато. Но для начала это хороший результат. Побольше практики — и до уровня Леонарда да Винчи доберёмся, — Ирина заявила таким деловым тоном, словно она уже почётный искусствовед. — Благодарю за вежливую критику, Ирина. ЛС-1 будет стараться, чтобы улучшить свой скилл. — Эм, что улучшить? — Скорее, это синоним слова «навык». Немного странно, так как это не наш лексикон, — пояснил за ИИ академик и продолжил. — Ещё одна не менее важная функция — телекинез. Но предупреждаю сразу, что уровень силы у твоей перчатки не равна той, какой есть у одного бойца из моего личного окружения. То есть, предел поднятых тобой вещей в весовой категории — значительно меньше. Десять-пятнадцать киллограм приблизительно. Ну, в прочем, у агента П-3 полномочий значительно больше, как и положено лицам силовых структур. — Но телекинез не просто же так добавлен? — Верно. Он — такая же часть твоей художественной деятельности. Представь ситуацию, что ты стоишь перед мольбертом и смотришь, что некоторых вещей у тебя нет рядом. Они расположены в другом месте, далеко от тебя. Тебе не хотелось бы прерывать середину работы ради беготни из одного угла в другой, хоть и физкультура полезна. Но когда каждая секунда на счету, тут и вступает телекинез. Ибо нейронные нити подключены к твоему сознанию, движение крови в полимере идёт наравне в твоём организме. Кратко говоря, то, что видишь ты, одновременно видит и ЛС-1. — Как-то даже страшно стало, — Ирина нервно потёрла ладонью перчатку после обрушавшего на неё потока новой, и, по большей части, шокирующей информации. — Это только на словах так кажется страшно. На деле всё иначе. Вот для примера, — Дмитрий в знак утешения провёл ладонью по её макушке, после бросил взор на дальний угол. — Видишь на настенной полке небольшую книгу в зелёной обложке? — Вижу, — неуверенно кивнула девчушка. — Попробуй достать её. Направь нейронные нити в её сторону. И, опять же, полностью сосредоточься. Твоя мысль — это теперь новое твоё движение. И, самое главное, не бойся, если даже не получится и ошибёшься. Для первого эксперимента с телекинезом Ирина решила привстать с кровати, чтобы обзор на настенную полку был лучше. Вытянула левую руку вперёд, правой держась за предплечье, словно боялась, что перчатка может чего вдруг учудить. Но почему предплечье? Ирина и сама не понимала. Нити начали медленное, волнообразное движение. Девочка заметила, как книга слабо выдвинулась вперёд, протиснувшись между двух книг по крупнее. «Получается…» — начала она радоваться, благодаря чему отпало волнение… как и контроль. Если до этого книга постукивала слабо, то сейчас она резко вылетела с бешеной скоростью. Что ещё хуже — в её направление. — Правая! — чуть повысил голос Сеченов, и только спустя секунды девчушка догадалась, что дядя обратился к балерине, когда та быстро двинулась с места и в последнюю секунду поймала своей серебрянной рукой перед её лицом книгу. У самого кончика носа. — Прости… Поспешно обрадовалась, — Ирина приземлилась снова на кровать, разачарованно опустив голову. — Первый блин всегда выходит комом, — раздался из перчатки роботизированный девичий голос ЛС-1. Пусть и нет выраженной эмоции, но фраза понемногу её успокоила. — И только что ЛС-1 продемонстрировала последнюю функцию — оказание поддержки своему носителю с помощью ключевых фраз. Что не менее необходимо, — слегка приобнял девочку Дмитрий. — В целом, перчатка проверена. Работает хорошо. С телекинезом потренирушься, в этом плане торопиться не надо. Но а так, Ириш, тебе она нравится? Только честно. — Нравится. Честное пионерское, — призналась Ирина, с улыбкой взглянув на дядю. — Я уверена, что смогу с ней сработаться. Но, походу, придётся её прятать от мамы. Она на днях поднимала тему о нейросети, о том, что… — …что искусство даровано только людям. Машинам в этом плане нас не заменить, — закончил он с лёгкой долей сарказма. — Ириш, это наши с твоей мамой старые тёрки. У Лиды характер непростой: ещё с детства вредничать любит. Чуть что себе напридумывает, начинает, прости за такой нелестный глагол, ходить и фырчать. Как самый настоящий Igel. — Как кто? — Der Igel. Переводится как «Ёжик», — вставила краткий ответ ЛС-1. — В момент разработки ИИ, видимо, немного и от Штока немецкого набрала. Как и я, в прочем, тоже. — И заметь, дядь, без инъекции полимеров, — заявила Ирина, после чего залилась негромким смехом. — Что верно, то верно, — погрузившись в умиротворённое состояние, Сеченов заметил изменение в лице племянницы. На место смеха пришла озадаченность. И последовал вопрос, прозвучавший серьёзным тоном: — Так… что этот лагерь из себя представляет?