***
Она ворочалась в кровати до тех пор, пока настенные часы не пробили семь, а в окно не начали пробиваться первые солнечные лучи. Кое-как встав, Виолетта поправила волосы, босыми ногами прошлепав на кухню и включив чайник. Давно позабыв о том, что такое бессонница, бывшая Кастильо с трудом преодолела в себе желание послать все к черту и остаться дома. Горячий кофе едва ли помог собраться с мыслями, однако голова по-прежнему отказывалась работать. Злая на весь мир, Виолетта убрала посуду в раковину и зашагала наверх. Нина еще спала, смешно наморщив во сне нос. Кроватка, специально купленная Анжи для внучки, теперь стояла рядом с кроватью Виолетты, и девушка каждый раз боролась с чувством вины, наблюдая за спящей дочерью. Отъезд Диего не изменил ровным счетом ничего. Нина целыми днями сидела с Анжи, которая по неизвестным причинам отказывалась ходить на работу, а Виолетта могла спокойно заниматься своими делами. Однако при виде маленькой девочки девушке становилось не по себе. Заслуживает ли Нина такой жизни? Слова Диего плотно засели в голове, и как бы Вилу не старалась побороть чувство вины, ничего не выходило. Проведя ладонью по наморщенному лбу Нины, Виолетта вздрогнула, спешно покинув комнату. Нужно было отвлечься. «Или сбежать», - пронеслось в голове.***
Снова задернутые шторы, снова темнота и сырость. Виолетте казалось, что солнечный свет попросту обходит дом Леона стороной. Даже если включить все освещение, поставить свечи и повесить повсюду гирлянды и шарики – это не поможет. Пустые коридоры не наполнится уютом, а в комнатах никогда не будет приятно находиться. Сейчас Виолетту вовсе не волновал внешний облик дома, да и заниматься перестановкой она тоже не собиралась. Волновало другое. Гробовая тишина, не нарушаемая даже ее шелестом листьев за окном. Неприятный холодок прошелся по спине девушки, а ноги сами понесли Виолетту наверх. Рывком распахнув первую попавшуюся дверь, брюнетка дико и истошно завизжала. На полу, раскинув руки и ноги, лежал Леон.***
Она тихо плакала, свернувшись комочком на кровати и с головой накрывшись одеялом. Омывая слезами подушку, Франческа думала лишь о том, что ей никогда прежде не было так жаль себя. Она вообще не привыкла к слезам, однако сейчас ей казалось, что вся ее жизнь не будет обходиться без них. Не было ничего: никакой надежды на лучшее, никакой веры. Лишь тупая боль внутри, разрушаемая лишь чувством вины перед матерью, которую она оставила одну. Ненависть к самой себе зашкаливала, и Франческа заколотила ладонями о подушку, выпуская на волю все, что внутри. - Если бы знал, что будешь разрушать дом, никогда не впустил бы, - она вздрогнула, застигнутая врасплох его появлением, обескураженная и совершенно разбитая. Он был прямо позади нее, в любую минуту готовый увидеть ее слезы. Но она не хотела. В полумраке мужчина нащупал ее ладонь, ободряюще ее сжимая. - Расскажешь мне? - Зачем? – всхлипнула Франческа, покачав головой. – Какой смысл, Диего? - Тебе станет легче, - он развернул ее лицо к себе, большими пальцами вытирая слезы. К удивлению Франчески, неловкости не было. Но даже эти прикосновения, показывающие его внимание к ней, не приносили ничего, кроме боли. Наверное, она просто отвыкла. Опустив голову, Франческа всхлипнула. - Я не могу больше, Диего. Не могу быть сильной, не могу смеяться, когда в душе у меня пусто. Я не могу вернуться туда, понимаешь? – она подняла на него заплаканные глаза. – Этот дом… Он убивает меня. - Фран, - он мягко улыбнулся, крепче сжав ее ладонь, - не нужно быть сильной. Не всегда это помогает справиться с проблемой. Иногда нужно быть слабой, чтобы кто-то смог помочь тебе. - Некому, Диего, - она грустно улыбнулась. – Я давно уже одна. Его крепкие объятия стали для нее сюрпризом, однако она не спешила вырываться. Сомкнув руки у него за спиной, Франческа тихо плакала, впервые позволяя кому-то видеть ее такой. Она не знала, откуда взялась такая уверенность в том, что ему можно верить. Она понятия не имела, почему все было именно так. А он просто умирал от жесткого чувства дежавю, накрывшего его с головой.